III. Обет послушания. О чем молчат монахини-затворницы Что значит троекратное подавание ножниц

(14 голосов : 4.9 из 5 )

игумен Дионисий (Шленов)

Доклад на конференции «Монастыри и монашество: традиции и современность» (Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 23 сентября 2013 года).

«Живое существо кровью одушевляется,
и монах подвижничеством будет помышлять о небесном»
(ζῷον ἐψύχωται ἐν τῷ αἵματι,
καὶ μοναχὸς ἐν ἀσκήσει φρονήσει
τὰ οὐράνια).
Прп. Симеон Столпник. 4-е подвижническое слово

«На земле нет родства у монахов,
которые возревновали о небесном жительстве»
(συγγένεια γὰρ μοναχοῖς ἐπὶ γῆς οὐκ
ἐστὶ τοῖς γε τὸν ἐν οὐρανῷ ζηλώσασι βίον).
Cв. император Юстиниан. Новелла 123

В двух эпиграфах к докладу указывается цель монашеского жития – небо, придающее огромную динамику и высочайший смысл всем трудам, лишениям и подвигам. Несоменно, что любой христианин должен и призван войти в Царствие Небесное, но монашествующие – в силу приносимых обетов – прежде всего должны строить свою пока еще земную жизнь по неотмирным небесным законам.

Монашество – это многогранный институт как с точки зрения своего внутреннего устройства, так и с внешней точки зрения, если рассматривать его историю в контексте истории Церкви. Если об истории и богословии монашества написано относительно много, то круг литературы о законодательстве монашеской жизни более узок. В первой половине XX в. два канониста Д. А. Петракакис (1907) и бенедектинский иеромонах Плакида Дэ Мээстер (1942) – представители восточного и западного христианства – оставили две фундаментальные монографии на греческом и на латыни, которые остаются важными обобщающими трудами по законодательству византийского и восточного монашества .

Хотя суть и смысл монашеской жизни были определены уже в новозаветную эпоху, о монашестве как об институте можно говорить только с IV в. – того века, когда вокруг монастырей стали строиться стены, а монахи стали носить специальное монашеское одеяние и, что самое главное, произносить монашеский обет или обеты. В монашеских правилах cвт. , составленных во второй половине IV в. в Каппадокии, впервые говорится об монашеском обете-исповедании как о каноническом акте, фиксирующем полную готовность кандидата в монашество отречься от мира и – по образцу новокрещенного — заново родиться в монашеской общине.

При этом самым главным источником для монашеских обетов является не христианская богословская или даже каноническая письменность, а литургические чины пострижения в великую или малую схиму , в которых три монашеские обета – несмотря на крайнее разнообразие в последовательности и содержании частей – оставались в целом неизменными, начиная с древнейших чинов монашеского пострига . Это единство монашеских обетов соответствует взгляду на то, что монашеский постриг един, впервые сформулированному прп. в конце VIII — нач. IX в.: «Не давай, как говорят, малую схиму, а затем годы спустя другую как великую. Ибо схима одна как и крещение, как говорили святые отцы» (Οὐ δοίης ὅπερ λέγουσι μικρὸν σχῆμα, ἔπειτα μετὰ χρόνουςἕτερον ὡς μέγα ἓν γὰρ τὸ σχῆμα ὥσπερ καὶ τὸ βάπτισμα) . Этот взгляд сохранял свой канонический авторитет впоследствии , в частности в традиции афонского монашества .

Тем не менее, после того как в конце X в. в Византии был введен рясофор, а сразу вслед за ней и на Руси , три монашеские чина: рясофор, малая, великая схима – в соответствии с тремя этапами духовного возрастания – стали традиционными формами устроения монашества.

Последовательность произнесения обетов в чине монашеского пострига следующая:

1. Девство (παρθενία, σωφροσύνη);

2. Послушание (ὑπακοή, ὑποταγή);

3. Нестяжание (πτωχεία, ἀκτημοσύνη) .

Естественно, что все эти обеты являются христианскими добродетелями и как таковые могут и должны рассматриваться в системе нравственного богословия и аскетики. Принесение всех трех обетов основывается на отречении (ἀποταγή) от мира, которое оказывается важнейшей отправной точкой монашеской жизни.

У современника свт. Василия прп. находим одно из древних свидетельств об особой значимости трех монашеских обетов как особых добродетелях монаха: «Несребролюбивый монах – вернейший вестник Царствия Небесного, а тот, кто недугует сребролюбием зле погибает. Украшение монаха юноши – целомудрие, приобретшее не имеющее пределов девство. Достояние монаха – послушание, приобретший его будет услышан Господом» .

Отречение от мира

Господь призывает последующих Ему искать прежде всего царствия Божия и правды его (), отвергнуться себя, взять крест свой и идти вслед Его ().

В традиции древнего монашества отречение (ἀποταγή, abdicatio, renuntiatio) вбирало в себя весь смысл монашеского жития , и в частности указывало на произнесение обетов. Отречение – это правило, канон, смысл монашеского жития. В житии прп. Даниила Столпника находим: «Тот и его спутники, руководствуясь священным правилом отречения (τῷ ἱερῷ τῆς ἀποταγῆς κανόνι), принимают монашескую схиму из рук святого, и Эдран боголюбиво начинает именоваться Титом» . Получение нового имени – символ отречения, которое, конечно, требует принципиально нового отношения к имени и всем реалиям новой жизни.

Отречение антиномично. С одной стороны, оно является привилегией, даром, по сути дела полной амнистией. Так, вступлению в монастырь не могут помешать никакие былые грехи, которые изглаживаются безграничной силой покаяния. «…Понеже убо монашеское житие изображает нам жизнь покаяния (τῆς μοναχικῆς πολιτείας τὴν ἐν μετανοία ζωὴν στηλογραφούσης ἡμῖν), то искренно прилепляющегося к оному одобряем, и никакой прежний образ жизни не воспрепятствует ему исполнити свое намерение» (43 правило Трулльского Собора ).

Также, чем ранее происходит отречение, тем больше времени остается для утверждения в добре: «Намеревающагося начать подвиги по Богу, скоро знаменать знамением благодати, яко некоею печатью, сим самым споспешествуя ему не коснеть долго, не колебаться, более же поощряя его к избранию добра и ко утверждению в оном», — так заканчивается 40 правило VI Вселенского Собора , назначающее предельно ранний срок для сознательного принятия монашеских обетов – 10 лет.

С другой стороны, отречение имеет необратимый жесткий характер. Самовольное сложение с себя иноческих обетов и возвращение в мирской чин не допускается (7-е правило Халкидонского Собора ), также как и бегство из затвора – в последнем случае против воли возвращать беглецов и умерщвлять их плоть постами и прочими суровостями (41 правило VI Вселенского (Трулльского) Собора ). Естественно, что монахам не допускается – наряду со священнослужителями — мирское времяпрепровождение и наслаждение мирскими удовольствиями (24 правило VI Вселенского (Трулльского) Собора ).

Также, в идеале, не допускается никакое высокое церковное служение для того, кто полностью отрекся от мира, приняв великую схиму. Епископ, если принял великую схиму, должен отречься от епископства, в то время как священник может продолжать служить (2 правило Великого Софийского Собора) .

Актуальные вопросы в связи с отречением:

1. Совместимо ли подлинное монашество с разными видами активной деятельности в Церкви: миссией, благотворительностью, преподаванием и пр.?

2. Должен ли монах памятовать о былых прегрешениях своей жизни, от которых он освободился через отречение-обеты?

3. Кем по сути в большей степени является монах для окружающих: духовным авторитетом или человеком, идущим по пути смирения?

4. Насколько совместимо отречение от мира с удобствами мира?

5. Чем обусловлено своеобразное «выгорание» некоторых монахов, которые потеряли ревность к духовной жизни?

6. Каковы наиболее эффективные средства для преодоления монашеской теплохладности?

7. При отсутствии силовых способов воздействия на монаха, не соблюдшего свое отречение, какие методы могли бы вернуть его на путь богоугодной покаянной жизни?

1. Девство (παρθενία)

Первым обетом при монашеском постриге является обет девства. «Схима монахов – провозглашение девства» . Призывая Своих учеников к совершенству, отречению от всевозможных благ мира, Господь Иисус Христос указал, главным образом, на путь девства: «…есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит» ().

Хранение девства – подвиг, требующий со стороны монаха особого внимания. Хотя целомудрие является неотъемлемой нормой монашеской жизни, именно монахи, нерадящие о своем спасении, виновны в потере этой добродетели, о чем писал прп. Неофит Затворник, пытаясь исправить монашеские нравы: «Если ты достиг монашеского чина, тебе не дается никакого (послабления), девством более и целомудрием и освящением ты сопричтен Богу, и горе, горе тебе, если ты явишься в этом лжецом» . Никифор Каллист Ксанфопул рассказывает характерную историю о том, как св. Евфимий видел кончину некоего монаха, праведника по внешнему виду, но внутри нарушителя целомудрия, которого сурово истязал страшный ангел .

Для обета целомудрия основополагающим правилом является 19 правило свт. , требующее от монахов принесения «ясного исповедания», т.е. обета безбрачия . Очевидно, что в монашеских общинах свт. Василия в «исповедание» прежде всего входило заявление о вступлении на путь безбрачной целомудренной жизни.

По 60 правилу свт. Василия Великого: «Принесшая обет девства и нарушившая обещание, да исполнит время наказания, положенное за грех прелюбодеяния, с распределением, смотря по ее жизни. То же и для воспринявших обет жития монашеского, но падших» .

Правило 16 Халкидонского Cобора гласит: «Деве, вверившей себя Владыке Богу, также как и монашествующему не позволительно вступать в брак. Если же они окажутся так поступающими, да будут без причастия» . Византийские канонисты Зонара, Аристин и Вальсамон толковали его расширительно применительно к монахам и монахиням и в связи с другими правилами Вселенских, Поместных соборов и святых Отцов, которые также нарушителя обета девства оставляли без причастия на год по епитимии двоебрачных (19 правило Анкирского Поместного Собора ), а позднее – на 15 лет как блудников (44-е правило Трулльского Cобора) :

«Монах обличенный в любодеянии (ἐπὶ πορνεία ἁλούς), или поемший жену в общение брака и сожития, да подлежит по правилам епитимиям блудодействующих (τοῖς τῶν πορνευὀντων ἐπιτιμίοις)» .

Впоследствии, когда сложилась практика разделения монашествующих на великосхимников и малосхимников, наказания приобрели более дифференцированный характер. По 91 правилу Номоканона, добавленному в Требник, «монах великосхимник соблудивший, как прелюбодей наказывается, т.е. на 15 лет, а малосхимник, как блудник, т.е. на 7» .

Феодор Вальсамон, толкуя 60 правило свт. Василия Великого, писал о разных наказаниях за блуд для простых монахов (запрет причастия) и для монахов, облеченных епископом в священный сан, включая чин чтеца (отлучение – καθαἰρεσις) .

По византийскому праву брак монахов считался незаконным и подлежал расторжению и наказаниям. Феодор Вальсамон по поводу 16 правила Халкидонского Собора писал: «… не только расторгнуть недозволенный брак, то есть с той, которая предала себя Богу, но и конфисковать собственность вступивших в него и изгнать … и бичевать» . Среди прочего монах должен был вернуться в монастырь или аскетирион .

Но церковные правила не ограничиваются общими прещениями тем, кто изменял обету девства, а стремятся правильно организовать жизнь монаха и пресечь поводы к нарушению обета целомудрия, как, например, правила VII Вселенского Собора: 18, запрещавшее прислуживание женщин в мужских монастырях ; 20, c категорическим запретом смешанных монастырей , или 22, с запретом монахам вкушать пищу с женами, а священникам делать это с крайней рассудительностью .

Таким образом, cоставители и толкователи правил строго следили за соблюдением обета целомудрия, хотя они обращали внимание на самые грубые нарушения этого обета, в то время как духовно-нравственная сторона вопроса регулировалась не столько правилами, сколько духовными назиданиями и живой практикой Церкви.

Актуальные вопросы:

1. Следует ли подтвердить или скорректировать пенитенциарную сторону канонов по отношению к монахам, покинувшим монастырь из-за нарушения обета девства, но остающимся в роли мирян в Церкви?

2. Достаточно ли усмотрения епископа по отношению к павшим монахам, принесшим покаяние, или их возвращение в монастырь будет регламентироваться специальными правилами?

3. Сказывается ли отступление от второстепенных правил (таких как 18 правило VII Вселенского Собора) на духовной жизни монастыря?

4. Частое паломничество и отпуск монахов, используемый для паломнических целей, служит укреплению веры или является поводом для ослабления монашеской дисциплины?

5. Нет ли необходимости прописать правила монашеского поведения с учетом современных реалий и неожиданных соблазнов (например, строго запретить просмотр каких-либо фильмов или – без крайней необходимости – пользование интернетом)? Последний вопрос актуален для монастырей миссионерского типа, в которых не соблюдается строгий устав, а монах может быть предоставлен сам себе в большей чем полезно степени.

2. Послушание (ὑπακοή)

Второй монашеский обет — послушание, отречение от своей воли, которое основывается на призыве Спасителя: «Тогда Иисус сказал ученикам Своим: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» ().

Учение о послушании стало ключевым в монашеской традиции: «Сказал снова: монах, который постится, находясь под руководством духовного отца, но не имеет послушания и смирения, таковой не приобретет ни одной добродетели (μὴ ἔχων ὑπακοὴν καὶ ταπείνωσιν, ὁτοιοῦτος οὐδεμίαν ἀρετὴν οὐ μὴ κτήσηται), и не знает, что есть монах» .

C самого начала монашества устав прп. Пахомия требовал безусловного послушания старцу молодого инока, который без разрешения старца ничего не мог сделать: ни ступить шагу, ни сказать слова, ни сорвать тростнику с земли, ни протянуть руку к пище прежде его : Когда голос трубы призывает в церковное собрание, каждый немедленно выходит из своей келлии, так что занимающийся письмом бросает писать на том месте, где застает призыв, не смея окончить начатой буквы . Монахи прп. Пахомия «были готовы к послушанию и не прилагать волю сердца ни к чему, дабы плодоносить Богу» .

По монашеским правилам свт. Василия Великого монах должен проявлять послушание Богу («ибо нет ничего драгоценнее послушания Богу» (Τῆς γὰρ πρὸς Θεὸν ὑπακοῆς οὐδὲν προτιμότερον ), игумену (по «закону послушания и благоподчинения» ὁ τῆς ὑπακοῆς καὶ εὐπειθείας ὅρος ) и друг другу. Гораздо спасительнее не руководить, а слушаться всех: «Не впадет в гнев тот, кто «не принимает послушание других, но сам приготавливается к послушанию, считая, что все превосходят его» .

Из двух типов послушания – с рассуждением или без рассуждения (формулировка из жития аввы Досифея) – строгое монашеское послушание ближе ко второму, характерный пример которого содержится в житии св. Акакия, который в течении 9 лет при жизни вплоть до смерти и даже во гробе (!) оказывал абсолютное послушание своему неразумному и жестокому старцу. «Пришли оба в усыпальницу и как у живого честной старец спросил у умершего: “Брат Акакий, ты умер?” А он тотчас ответил: “Как, отче, можно, чтобы умер человек – делатель послушания?”»

В соборных правилах имеются два основополагающие правила для монаха: о послушании епископу (а значит, в его лице всей Церкви) и о послушании игумену-восприемнику при вступлении в монастырь. Хотя первое из них вроде бы не имеет прямого отношения к послушанию внутри монастыря, тем не менее оно тоже очень важно, поскольку естественно, чтобы глава монастыря, игумен, был в послушании у главы Церкви епископа, через что монахи, несмотря на свою неотмирность и инаковость, встраиваются в иерархию: епископ-игумен-монах.

Приведем текст этих правил. На Халкидонском Cоборе было указано на необходимость послушания монахов епископам и церковным предписаниям (4 правило ):

«Монашествующие же, в каждом граде и стране, да будут в подчинении у епископа, да соблюдают безмолвие, да прилежат токмо посту и молитве, безотлучно пребывая в тех местах, в которых отреклись от мира, да не вмешиваются ни в церковные, ни в житейские дела, и да не приемлют в них участия, оставляя свои монастыри: разве токмо когда будет сие позволено епископом града, по необходимой надобности» . Данное правило усиливается 8-м и 18-м правилами IV Вселенского Собора вместе с 34-м правилом VI Вселенского (Трулльского) Собора, категорически запрещающими монахам какую бы то ни было внецерковную или околоцерковную партийность («скопища») и участие в интригах против церковного начальства или собратьев .

На Двукратном Cоборе 867 г. послушание игумену или восприемнику было названо абсолютным условием для вступления в монашескую жизнь (2 правило), при том что сам игумен обязан сочетать в себе высочайшие достоинства мудрого и любвеобильного пастыря, опытного врача и снисходительного наставника (3 правило):

«Отнюдь никого не сподобляти монашескаго образа, без присутcтвия при сем лица, долженствующаго прияти его себе в послушание, и имети над ним начальство и восприяти попечение о душевном его спасении. Сей да будет муж Боголюбивый, начальник обители, и способный спасти душу новоприводимую ко Христу» .

«Если какой настоятель монастыря подчиненных себе монахов, убегающих, не взыщет с великим тщанием, или, найдя, не восприиемлет, и не потрудится приличным и недугу соответствующим врачевством восстановить и укрепить падшего, такого святой собор определил подвергать отлучению от таинств» .

Данные правила являются ключевыми для последующей монашеской традиции, хотя они естественно предполагают тождество между игуменом и духовником, что на практике далеко не всегда осуществимо. Прямой смысл 3 правила состоит в том, что в обзанности игумена входит розыск и возвращение сбежавших из монастыря монахов. Однако, при духовной интерпретации данного правила его можно было распространить и на игуменское душепопечение в целом.

Также согласно 17 правилу VII Вселенского Собора монахам без послушания игумену и достаточных средств было запрещено создавать новые молитвенные дома . Это правило, которое не ограничивает монашескую инициативу, но разрешает ее реализовывать на основе послушания. Не только строительство нового монастыря, скита или храма, но и просто посещение в крайнем случае другого монастыря – cогласно 21 правилу VII Вселенского Собора с краткосрочным (чаще) или долгосрочным (реже) пребыванием там, может осуществляться только по послушанию . А предшествующее положение по тому же самому вопросу было еще строже: монахи могли покидать свой монастырь только в сопровождении и то только в течение светового дня с запретом ночевать где бы то ни было за пределами своего монастыря . Cогласно же 4 правилу Двукратного собора монахи не имеют право менять свой монастырь, если только не по особому благословению епископа .

В правилах Вселенских Соборов отражен разный статус городского и пустынножительного монашества: одичавший пустынник должен или вернуться из города в пустыни, или поменять свой облик и интегрироваться в жизнь городских монастырей (42 правило Трулльского Собора ). Хотя данное правило дословно неприменимо, поскольку короткие прически вышли из монашеского употребления, оно подчеркивает необходимость проявлять послушание монастырскому уставу не только в великом, но и в малом. А 23 правило IV Вселенского Собора указывает, что блуждающие по Константинополю монахи, отлученные от причастия своим епископом, должны быть возврашены в свои монастыри .

В 113 правиле Требника под именем свт. Василия Великого указывается: «Ибо говорит Великий Василий: если некий монах каким-либо речением противится своему игумену, или старцу, или своему духовному отцу, оказывается как противник Богу (ἀντίδικος τῶ Θεῶ). Ибо лучше согрешить пред Богом, чем перед одним из таковых» . Принцип «послушания превыше поста и молитвы» применительно к Богу вступает в решительное противоречие с принципом послушания заповедям Божиим и воле Божией. Тем не менее, он преследует благую цель – подчеркнуть абсолютное значение послушания для монаха, который оказывая непослушание людям, грешит перед Богом. Можно его переформулировать и по-другому: грех непослушания один из тяжелейших грехов, значительно более опасный,чем многие остальные грехи, особенно для монаха.

Возникает ряд серьезнейших вопросов:

1) Имеет ли послушание временный (например, вплоть до смерти своего старца) или постоянный характер?

2) Cлушаться ли всегда духовных отцов или, при их отсутствии или недостаточной подготовленности, достаточно послушания святоотеческим советам, почерпнутым из книг?

3) Тождественно ли послушание святому духовному старцу и послушание-подчинение монастырским уставам и правилам?

4) Имеет ли право монах на непослушание Церкви, если он получает указание делать то, с чем не согласна его совесть?

5) Не является ли учение о послушании хорошей почвой для младостарчества, прелести и прочих подвохов в духовной жизни?

6) Можно ли точно определить разницу между послушанием монаха своему духовнику и мирянина? Эта разница определяется объемом послушания или самим характером послушания?

7) Нужно ли искать святого духовника или жить по примеру прп. Акакия?

8) И более широкий вопрос: В какой мере святоотеческое учение о послушании применимо сегодня? Если применимо не полностью, то возникает ряд чрезвычайно важных и непростых вопросов: в какой мере изменения допустимы c канонической и аскетической точки зрения?

3. Бедность (πτωχεία), нестяжание (ἀκτημοσύνη)

Из всех монашеских обетов нестяжание – самый непростой обет, поскольку в связи с разными типами организации монашеской жизни (строгое общежитие, скит, особножитие) возникали разные ситуации, иногда способствовавшие появлению и передаче по наследству монашеской собственности . Однако в целом святоотеческая традиция подчеркивает безусловный характер обета нестяжания.

У Антиоха Монаха встречаем мысль о том, что нестяжание абсолютно необходимо для монаха: «Искреннее нестяжание показывает жительство монаха» . По краткой формуле Д. Петракакиса, монах без собственности вступал в монастырь и без собственности должен был оставаться в нем. Византийский канонист Иоанн Зонара писал о нестяжании как о естественном состоянии монаха-мертвеца для мира: «Сопричислившие себя монашескому житию считаются как умершие для жизни. Как умершие ничего не имеют, так и от монашествующих правило требует ничего не иметь» .

Нестяжание было неписанным законом древнего монашества, когда только по разрешению игумена разрешалось иметь что-то малозначащее в келье . В приложениях к житиям прп. Пахомия повествуется и о том, что прп. Пахомий приказал монахам, усладившимся красотой новопостроенной часовни, разрушить ее. Таким образом, не полезно не только собственное, но и совместное имение, или даже храм, если он прельщает душу. Также естественно неполезна и роскошь в любых своих проявлениях, что подтверждается последующим 45-м правилом VI Вселенского Собора .

Естественное следствие нестяжания заключалось в том, что монахи отказывались от доставшегося им по случаю наследства . «Сказал снова авва Кассиан, что был некий монах, живший в пещере в пустыне. И было открыто ему родственниками по плоти, что отец его тяжело недугует и собирается умереть, прииди, чтобы унаследовать ему. Он же ответил им: я прежде него умер для мира. Мертвый живому не наследует» .

По учению свт. Василия Великого,подвижник призван к тому, чтобы «выполнить евангельскую меру нестяжания» (τῆς ἀκτημοσύνης τὸ εὐαγγελικὸν ἐκπληροῖ μέτρον) . В общежитии «каждая часть всего является общей для всех» (Ὧν ἕκαστον κοινὸν πάντων ἐστίν) .

Прп. Феодор Студит резюмировал монашеское нестяжание: это — «cовместная собственность, или лучше,иными словами, не иметь ничего и иметь все, любвеобильное ко всем расположение, от плотских родителей, братьев и сродников отчуждение» .

Соборные правила, касающиеся монашеского нестяжания, можно разделить на две группы. К первой относятся те, где монахи упоминаются наряду с епископатом и белым духовенством, ко второй – специфически монашеское законодательство.

На Халкидонском Cоборе клирикам и монахам было запрещено посредничать во взятках за хиротонию , «брать на откуп имения и распоряжаться мирскими делами» , что по сути дела означало, что монах,как и клирик, имел право заниматься только тем, что полезно для Церкви, и не преследовать никаких своих личных целей. А на VII Вселенском Соборе клирикам и монахам было запрещено присваивать себе монастыри и использовать их не по назначению .

«Если кто-нибудь, единожды посвятив себя и удостоившись пострига, затем захочет удалиться из монастыря и избрать частную жизнь, пусть он знает, какой за это даст ответ Богу, а все, что имеет, когда он вступил в монастырь, все сие будет во владении монастыря, и соверешнно ничего он с собой не возьмет»

«И уже не будет господином их никаким образом» (καὶ οὐκ ἔσταικύριος αὐτῶν οὐκ ἔτι κατ’ οὐδένα τρόπον).

«Никакой (монах) да не имеет cовершенно ничего своего, но в общем житии да пребывает день и ночь» (μηδένα μέντοι παντελῶς ἴδιον ἔχεινμηδέν,ἀλλ’ ἐν κοινῷ ζῆν νύκτωρ τε καὶ μεθ’ ἡμέραν) .

Наиболее ключевым и авторитетным церковным правилом по поводу монашеского нестяжания является 6-е правило Двукратного собора 867 г.: «Монахи не должны иметь ничего своего, но все им принадлежащее да утверждается за монастырем… После вступления в монашество над всем их имуществом имеет власть монастырь, и им не разрешено распоряжаться ни о чем своем, ни завещать» . У «монаха, порабощенного страстью любостяжания», эти блага должны были быть отняты игуменом, проданы в присутствии многих и разданы бедным .

Тем не менее, существовали разные подходы к домонашеской собственности монаха. Византийский канонист Феодор Вальсамон писал: «То, что добровольно принесено некими в монастырь, доставшееся им от родителей или откуда-нибудь, неотъемлемо от монастыря, останется ли в монастыре принесший это или уйдет» .

А законодатель древнего монашества св. Кассиан Римлянин объяснял причины обратного подхода, когда собственность вступающих в общежитие не наследуется общежитием: во-первых, чтобы монастырь не считал, что тот, чей дар принят, не равен более бедным членам общежития; и, во-вторых, чтобы, если монах не сможет остаться, он не пытался бы забрать свою собственность. Но даже такие высокие мотивы не могут оправдать то, что расходится с идеалом. «Значимость этого правила сегодня нельзя подтвердить. А практика первых общежитий свидетельствует об обратном» .

Впоследствии и в государственном, и в церковном законодательствах Византии формулировались разные, иногда более мягкие, нормы, которые тем не менее не могли затронуть суть монашеского законодательства. Так, при императоре Льве Мудром VI (885-910) появились более законы, позволяющие монахам распорядиться своим наследством во многом по своему усмотрению , что стало отправной точкой для монашеской идиоритмии.

В современной ситуации самые ключевые вопросы, связанные с монашеским нестяжанием, следующие:

1) Самый общий вопрос: Обладает ли вообще монах правом материальной собственности, а также имеет ли он право на интеллектуальную собственность (как автор или редактор книг, или просто как обладатель информации)?

2) Насколько собственность монаха, которая приобретается им по благословению или с ведома церковного руководства (например, машина), нарушает обет о нестяжании?

3) Как поступать монаху в случае, если он по неизбежным обстоятельствам должен заботиться о своих родственниках и в том числе решать материальные вопросы и вопросы собственности со своим собственным участием?

4) Какой максимальный объем собственности для монаха строгого общежительного монастыря?

5) Нужно ли регламентировать общую собственность общежительных монастырей с тем, чтобы она не становилась предметом соблазна для мирян (например, роскошное убранство архондарика) и пр.?

6) Нет ли опасности обмирщения монаха, если он внутри монастыря надолго или на всю жизнь погрузится в решение бытовых и хозяйственных вопросов?

7) Если монах в силу церковного послушания ведет идиоритмический образ жизни, в связи с чем теснее взаимодействует с миром (служа на приходе или занимаясь преподаванием), существует ли для него возможность временно или постоянно жить в миру (по особому благословению) и в силу этого владеть определенной собственностью?

8) Насколько вообще оправдан идиоритмический образ жизни для монаха?

Выводы по 1 части

1. Хотя три монашеские обета никогда не были предметом единого законодательного акта, каждый из них подтверждается общими и частными правилами.

2. Законодательство, касающееся трех монашеских обетов, по сути дела составляет ключевую часть всего монашеского законодательства.

3. Изменения и смягчения законодательства трудно объяснимы в свете святоотеческой строгости.

4. Существуют, однако, крайности законодательства – как, например, с послушанием игумену, которое превыше послушания Богу – которые оказываются совершенно недопустимыми, особенно в век оскудения духоносных людей.

5. Разные правовые модели реализации одних и тех же монашеских обетов должны были бы побудить к более точным формулировкам и разграничениям между правами и обязанностями внутри каждого из трех окончательно сформировавшихся во втором тысячелетии монашеских чинов.

II . Богословское содержание

Монашеский постриг имеет глубочайшее богословское содержание. C одной стороны, он указывает на смерть, а с другой, означает второе рождение. Недаром он многими отцами и авторами сравнивается со вторым крещением. Обеты монашества – это повторение, со значительно большей силой, того отречения, которое давалось при крещении . В частности, Иоанн Оксит (XI -XII в.) пишет: «Священный обряд монахов – по подобию святого крещения, состоящий в отречениях и предписаниях, значительно более трудных и страшных, который божественные наши отцы назвали вторым крещением, обновляющим первое» . В формуле «отречения и предписания» легко узнаются монашеские обеты, не только подтверждающие, но и значительно углубляющие обещания, данные при крещении .

Монашество показывает эсхатологический предел всего: «Вся вселенная … в подвижническом, то есть монашеском, образе жизни определила конец спасения» (ἐν τῇ ἀσκητικῇ ἤτοι μοναχικῇ διαγωγῇ καὶ πολιτείᾳ τὸ τέλος τῆς σωτηρίας ὡρίσατο), и в то же самое время отражает в себе творение мира и человека.

В 5-м послании афонским монахам о смысле монашеской схимы свт. Симеон Фессалоникийский пишет о монашеском постриге как о воссоздании первозданного состояния. Затем он проводит подробную параллель между Адамом и монахом. Они «совершенны», один из них «наг», а другой «нестяжателен». «Тот собеседник с Богом и созерцатель блага, и сие непрестанное дело монаха – беседа с Богом» (Ὁμιλητὴς ἐκεῖνος Θεοῦ καὶ τοῦ καλοῦ θεωρός καὶ τοῦτο ἔργον μοναχοῦ ἀκατάπαυστον, ἡ τοῦ Θεοῦ ὁμιλία.) «Делати и хранити – деяние было дано (Адаму) от начала. Это занятие свойственно и монахам: исполнять Божие и хранить Божие и помышлять о Боге и носить в себе Бога и быть неразлучным с Богом». В какой-то степени монах оказывается выше Адама, поскольку он возделывает не только данный Богом рай, но вмещает в себе самого Бога.

Далее свт. Симеон пишет о кардинальных различиях между павшим Адамом и монахом. Грехопадение Адама – это прямая антитеза монашескому постригу. Он пишет о бедности и скорбях, как преодолении удовольствия; целомудрии как антиподе отвержения чистоты Адамом; послушании – как об антиподе непослушания и омрачения:

«Удовольствие и страстная любовь к славе – причина первого падения; сему противоположен постриг (схима), провозглашающий труды и скорби, смиренномудрие и уничижение с бедностью.

Чистоты и девства уничтожение – падение Адама; корень и начало схимы –девство, чистота и обещание целомудрия.

Преступление привело к безобразию перед Богом, бегству от Бога, стыду и попытке скрыться от Него; схима – причина незабвенной Божественной памяти и единения с Богом и к Нему дерзновения и храбрости.

Преслушание – причина омрачения, обнажения, смерти и уничтожения; Божественная схима – податель просвещения, славы Божией, жизни и усвоения, и как уничтожающее все, что происходит от преступления, и исправляющее человека».

Интересно, что если по данному богословскому отрывку сделать вывод о последовательности монашеских обетов, что получится следующий вариант: бедность, целомудрие, молитва, послушание. Таким образом в богословии монашеских обетов появляется «четвертый обет» — по выражению свт. – обет о молитве, который является внутренней потребностью монаха, выходящей за пределы какого-либо законодательства (литургические и уставные указания вне пределов данного доклада) – подобно тому как при наличии предписаний о вкушении пищи излишни предписания о частотности дыхания. «Молиться следует более, чем дышать», — по крылатому изречению свт. .

Отречение

В первоначальном смысле отречение — синоним воздержания, а сами монашеские обеты – это тоже начало пути (как воздержание от зла) к приобретению добродетелей .

Отречение означает не пустоту, а полноту: вместо отвергнутого мира монах должен наполнить себя Божественной мудростью.

В новеллах императора Юстиниана находим: «Подобает монахам делать двойное дело: или заниматься Божественными Писаниями,или подобающим монахам деланием, которое принято именовать рукоделием, занятиями и трудом. Ибо мысль, в пустоте пребывающая, не сможет породить ничего хорошего» .

1. Девство

Целомудрие и девство являются первыми инструментами для отречения от мира. По выражению св. Симеона Столпника из гимна монашеству: Подобно непорочному голубю «монах через целомудрие – тот, кто отрекся от земных вещей» .

Наставляя братию один из родоначальников палестинского монашества прп. Евфимий учил о том, что целомудрие наряду с размышлением, рассуждением и послушанием по Богу является оружием монаха .

Целомудрие является и тем, что передается по духовному наследству от одного монашеского поколения к другому – конечно, на индивидуальном уровне. «Доброе наследие монаха – целомудрие и святость. Тот, кто вне их, лишается наследия Отцов» , — из увещаний к монахам прп. .

Самое идеальное время жизни для изучения целомудрия – юность. «Юный монах да укрепляется в целомудрии, презирая тщеславие» .

В учении о целомудрии можно выделить добрую гордость или славу, которую приобретает тот, кто владеет этой добродетелью («Целомудрие монаха возвысит главу его, посреди многих прославит ее» ), и исключительное смирение, которое должно привести к смерти.

Естественно, что добродетельные христиане на пути к монашеству или просто в своей христианской жизни достигают и хранят эту добродетель . Авва Даниил повелел похоронить дщерь вместе с отцами за ее глубокое целомудрие . «Она амма моя и ваша. Она умерла о целомудрии».

2. Послушание

Добродетель послушания, в отличие от целомудрия, появляется исключительно в христианской монашеской традиции .

В апофтегмах определение монаха начинается с послушания: «Сказал старец: жизнь монаха есть: послушание, размышление, не осуждать, не клеветать, не роптать… Все совершать в рассуждении, — в этом монах» .

Послушание монаха старцу – такое же как абсолютное послушание ветхозаветных праведников Богу. Жертвоприношение Исаака повторяется в сюжете одной из апофтегм:

«Пришел некогда некто из Фивейцев к авве Сысою с желанием стать монахом. И спросил его старец, имеет ли он кого-нибудь в мире. Он же ответил: Имею одного сына. И говорит ему старец: Пойди, брось его в реку и тогда станешь монахом. А когда он отправился бросить его, послал старец брата помешать ему. Говорит брат: Остановись, что творишь? Он же сказал: Старец сказал мне бросить его. Говорит брат: Но снова сказал, не бросай его. И оставив его, пришел к старцу, и стал послушником-монахом за свое послушание» .

Наиболее близкие добродетели послушанию – смирение, воздержание: именно этими тремя добродетелями покаявшийся разбойник Давид превзошел всех других монахов, по описанию прп. . Послушание невозможно без смирения, что подтверждается речением из «Лествицы» о несовместимости гордости, антипода смирения, и послушания: «Кипарис не склоняется, чтобы стелиться по земле, и высокоумный монах не приобретет послушание» .

В идеале послушание – это не только зависимость одного от другого, но и равенство, что нашло отражение в формуле из апофтегм, устанавливающей отношения между человеком и Богом: «Сказал снова: послушание вместо послушания. Если кто слушается Бога, Бог слушается его» .

Прп. Симеон Столпник проповедывал собравшимся вокруг монахам о том, чем монах должен гордиться. Среди 13 тезисов с подчеркиванием той или иной добродетели послушанию отведено третье место: «Гордость монаха – послушание в добрых начинаниях cо смиренным сердцем, ибо в нем Господь победил смерть, став послушным даже до смерти, смерти же крестной. Так и мы, братья, умертвим страсти и похоти плоти» .

Данная мысль о доброй гордости в смерти крестной имеет параллели как в учении о целомудрии – первом монашеском обете, так и в учении о нестяжании. Она продолжается и далее. В 10-м тезисе сказано: «Гордость монаха умывать ноги всем братьям и говорить Благослови».

И, наконец, в поучении о монашеском послушании у свт. Антония III Студита содержится мысль о том, что через послушание и смирение монах восходит на небеса и вступает в беседу с Богом: «Через смирение возвыситься и через благопокорность взойти на небо… и в безмолвии и умом беседовать с Богом» .

3. Бедность, нестяжание

Нестяжание – одна из главных, исключительно монашеских, добродетелей, синоним бегства и удаления из мира . Но бегство из мира, как вся жизнь христианина, диалектично. Чем дальше монах бежит от мира, тем большую он получает силу над миром – только не земную, а духовную.

Мысль о том, что нестяжание – это величайшее сокровище и духовное господство над миром — один из лейтмотивов. Монах, живущий в нестяжании, владеет всем миром. У прп. Феодора Студита, строжайшего борца за строгость монашеских обетов, находим определение монаха как «владеющего миром через нестяжание» . Также нестяжание – это еще и красота: «Монах и с детства, и в старости украшаемый нестяжанием…» . По словам аввы Иперихия: «Сокровище монаха – добровольное нестяжание. Сокровиществуй, брат, сокровище на небе, ибо бесконечны века упокоения» .

Но, конечно, это богатство не от мира сего. В главах о любви прп. среди «достижений монаха» ставит нестяжание на первое место, в то время как «богатство» занимает первое место в жизни мирского человека .

А у прп. Ефрема Сирина находим о том, что нестяжание составляет гордость монаха: «Гордость монаху – терпение в скорбях, гордость монаху – нестяжание и смиренномудрие и простота, прославляющие его пред лицом Бога и ангелов» .

Выражение из греческого корпуса прп. Ефрема Сирина: «Бессмертная сила монаха – нестяжание, несущее крест. Страшно для монахов – сребролюбие, закрывающее Царствие Небесное» .

Нестяжание и страх Божий – драгоценное приобретение на пути к Богу: в 22 послании свт. Василия Великого о монашеском совершенстве: «Подобает приближающемуся к Богу во всем облобызать нестяжание и пригвоздить себя страху Божию» .

Естественно, что в текстах греческих отцов и византийских духовных писателей экзотические законы Льва Мудрого практически не отразились. Однако проблематика монашеской собственности, если она и появлялась, естественно отражалась в вечно-нерушимых формулах христианского аскетизма: «Гордость монаха нестяжание. Если же он что приобрел, как не для самого себя» (Καύχημα μοναχοῦ ἡ ἀκτημοσύνη εἰ δὲ κέκτηταί τι, μὴ ὡς δι’ ἑαυτόν) .

Выводы по 2-й части

Таким образом, можно констатировать следующие общие черты в богословии трех монашеских добродетелей-обетов:

1. Каждая из них является определением монашеской жизни по преимуществу. В это определение входит ключевое понятие отречения.

3. Каждая из этих добродетелей как лишение ценностей мира – жизни по своим удовольствиям, своей воли, богатства и своей собственности – приводит к достижению подлинных благ.

4. Тем самым каждая из трех добродетелей является предметом доброй духовной гордости.

5. Каждая обозначает путь страдания, смерти, распятия по примеру Христа Спасителя.

6. В цепочках добродетелей они имеют как внутреннюю взаимосвязь, так и взаимосвязь с другими наиболее близкими монашеству добродетелями, с одной стороны, с более практическими – смирением и воздержанием, а с другой – с более созерцательными – размышлением и рассудительностью.

Общие выводы

1. Хотя три монашеские обета в чистом виде содержатся в литургических чинах Великой и Малой схимы (и иногда в чине рясофора), каноническое право Церкви и богословие (нравственное, догматическое), а также их отблески в агиографии, истории Церкви и других текстах, подтверждают их органичность всей церковной монашеской традиции и исключительную ключевую роль как в доинституциональный, так и в институциональный период истории монашества.

2. Конфликт между монахами-нестяжателями и монахами-стяжателями может носить больше иллюзорный, чем реальный характер, если вспомнить пример самого законодателя монашества свт. Василия Великого, который неспешно и рассудительно решал вопрос собственной собственности, или прп. Феодора Студита, который в своем собственном имении на Олимпе устроил первоначально монастырь.

3. Строгое исполнение монашеских обетов является наиболее трудным и одновременно легким путем для монаха.

4. Монашеские обеты правильнее исполнять в сочетании с элементами созерцательного подвижничества, которые особо были свойственны первоначальной монашеской традиции.

5. При вступлении в монашество следовало бы ввести в подготовку кандидата изучение церковного права, богословия и аскетики.

6. Во исполнение этой задачи, а также для более твердого определения места и роли монашества в современном мире следовало бы рассмотреть проект о составлении полного монашесткого законодательства на данный момент применительно к современным реалиям русского монашества.

7. И, наконец, учебник по истории, литературе и богословию монашества стал бы также важным вспомогательным и эффективным средством для уменьшения разрыва между святоотеческим подходом и церковной каноникой и практической реализацией канонов в повседневной жизни.

Перечисленные задачи в настоящее время трудно исполнимы. Для их реализации следовало бы стремиться и к тому, чтобы правильное систематическое духовное богословское образование было особенностью не только отдельных духовных школ или энтузиастов, но постепенно стало возрождаться внутри монастырей. Подобные начинания возможны лишь при сознательной поддержке монастырского начальства, а также в стремлении монахов к тому, чтобы в их жизни помимо молитвенных, физических и прочих трудов заняло полноценное место «чтение» – ведь «лик (священных) книг, — по выражению императора Юстиниана, — может исправить душу каждого (монаха)» . Для древнего монашества чтение (lectio, ἀνάγνωσις) и занятия (μελέτη) были не отдыхом или особой привилегией, которой можно было заниматься в свободное время, но важнейшим элементом монашеской жизни.

Такое внутреннее наполнение монашества могло бы привести к большему единодушию и к более сознательному исполнению обетов.

Хотя требование о том, чтобы монастыри превратились в университеты, чрезмерно, живой пример святых отцов, наследие которых не исчерпать никакими университетскими штудиями, является призывом к живости мысли, слова, а также особо ответственному отношению к своему служению.

Насколько монахам общежития может не хватать духовного образования, настолько монахам идиоритма, которыми по сути оказываются так называемые академические монахи, преподающие в духовных школах, не хватает строгости принесенных ими монашеских обетов.

В результате восстановления традиции созерцательного и ученого монашества могло бы произойти значительно большее взаимопонимание и подлинное восстановление всегда существовавшего соседства — ὑπακοή и μελέτη.

Литература

Сonciliorum Oecumenicorum Decreta / Gen. ed. G. Alberigo. Brepols, 2006.

ΠετρακάκηςΔ. Οἱ μοναχικοὶ θεσμοὶ ἐν τῆ Ὀρθόξω Ἀνατολικῆ Ἐκκλησία. Τ. Α´. Ἐν Λειψἰα, 1907;

De Meester P. De monachico statu juxta disciplinam byzantinam. Statuta selectis fontibus et commentariis instructa. Typis polyglottis Vaticanis,1942.

История православного монашества на Востоке. 1854 (М, 2000);

Иннокентий (Беляев), архим. Пострижение в монашество. Опыт историко-литургического исследования обрядов и чинопоследований пострижения в монашество в Греческой и Русской церквах до XVII в. включительно. Вильна, 1899 (М., 2013).

Cв. император Юстиниан. Новелла 123 (P. 669:31-670:1).
Πετρακάκης Δ. Οἱ μοναχικοὶ θεσμοὶ ἐν τῆ Ὀρθόξω Ἀνατολικῆ Ἐκκλησία. Τ. Α´. Ἐν Λειψἰα, 1907; De Meester P.De monachico statu juxta disciplinam byzantinam. Statuta selectis fontibus et commentariis instructa. Typis polyglottis Vaticanis, 1942. Cм. также: Frazee Ch. A. Late Roman and Byzantine Legislation on the Monastic Life from the Fourth to the Eighth Centuries // Church History 51. 3. 1982. P. 263-279.
Разделение на великую и малую схиму содержится в чине Коптской церкви, который сложился в период вероучительного единства с Византийской (до 451 г.) под влиянием последней (De Meester 1942 ). В любом случае это разделение точно существовало в VIII в.: оно присутствует в древнейшем кодексе византийского эвхология Barber. Gr. 336, f. 354-502. В поздней Византии разделение на велико- и малосхимников обычное. Ср. ответ о том, что малосхимник может постричь великосхимника: «Вопрос: Может ли малосхимный духовник постричь великосхимного монаха? Ответ: Это допускается и нет никакого греха. Происходит же повсюду» (Иоасаф Эфесский. Ответы на вопросы пресвитера Георгия Драсини, 19).
Хотя в предварительном чине рясофора или просхимы, введенном в кон. X -нач. XI в. (DeMeester 1942 ), монашеские обеты в большинстве рукописей и в печатных текстах не приводятся, по мнению Дэ Мээстра они или подразумевались под имевшими там место обрядами или прямо произносились.
Прп. Феодор Студит. Посл. 10 (=Прп. Феодор Студит.Завещание. P. 1820:35-37).
В сер. XIV в. свт. в письме к иером. Павлу Асанию (Ἀσάνιον) писал (текст сохранился в рукописи Великой Лавры, цитировался прп. ): «Сие есть великая и монашеская схима. А малой монашеской схимы отцы не знали, и не преподавали. Но некоторые из позднейших решили одно разделить на два, но они не разделили по истине. Ибо ты найдешь те же самые отречения и предписания (τὰς αὐτὰς γὰρ ἀποταγὰς καὶ συνταγὰς εὑρήσεις ἀπ᾽ ἀμφοτέρων σκοπήσας), если посмотришь на оба». И далее ссылка на прп. Феодора Студита (Цит. по: De Meester 1942. P. 83). Патриарший собор при Константинопольском патриархе Антонии (1389-1390) постановил: «Собор сказал, что поскольку эта мысль выводится не вопреки канону, ибо одна была прежде монашеская схима, а не две, нет необходимость следовать экзегетам, но канону» (Мануил Гедеон 24. Т. 1. Σ. 22).
Особо строгое мнение высказывал прп. (кон. XVII -нач. XVIII в.), который, обличая малосхимных монахов, писал в «Руководстве для духовника», что их жизнь оправдана только с учетом стремления принятия совершенной великой схимы. Для прп. Никодима Святогорца пребывание в малой схиме – это повод к духовной теплохладности и безответственности.
Ср. у Евстафия, митр. Фессалоникийского (ΧΙΙ в.), рассуждение о трех монашеских состояниях и первенствующей роли великосхимников: Евстафий Фессалоникийский. Об исправлении монашеской жизни 12:4-16.
В «Повести временных лет» говорится об их введении в Печерcкой лавре прп. Феодосием.
Принесенные монашеские обеты имели дополнительные ограничения, как, например, неядение мяса и пр.
Прп. Ефрем Сирин. Увещание монахам (в алфавитном порядке). P. 345.
В докладе сделана краткая систематизация правил Вселенских и некоторых Поместных Соборов.
В разделе рассматриваются только те правила, которые более или менее раскрывают каноническое содержание трех монашеских обетов. В целом можно отметить, что эта большая часть правил, но не все.
Д. Петракакис пишет, что «св. Василий все монашеское житие основывал на отречении от мира» (Σ. 156).
Третье житие св. Даниила Столпника 38:8-11.
[Сonciliorum Oecumenicorum Decreta:1593-1610]. Cр. в 5 новелле имп. Юстиниана: «И если в прежней жизни им было совершено какое-либо падение (ибо природа человеческая является некоторым образом удобопретконовенной к падениям), но достаточна для среднего очищения и успеха в добродетели свидетельство трехлетнего срока» (Новелла 5. P. 31:7-12).
Трулльский Собор, 40: «Понеже присоединяться Богу, чрез удаление от молвы житейския, весьма спасительно, то мы должны не без испытания безвременно принимать избирающих житие монашеское, но и в отношении к ним соблюдать переданное нам от отцев постановление: и сего ради должно принимать обет жизни по Богу (τὴν ὁμολογίαν τοὒ κατὰ Θεὸν βίου), яко уже твердый и происходящий от ведения и рассуждения, после полнаго раскрытия разума. И тако намеревающийся вступить под иго монашества да будет не менее, как десятилетний, но и для таковаго во власти начальствующаго состоит разсмотрение, не признает ли он за полезнейшее продолжить ему время, пред введением в жизнь монашескую и утверждением в оной. … Сие и мы совершенно уразумев, сообразно с сим определили: намеревающагося начать подвиги по Богу, скоро знаменать знамением благодати, яко некоею печатью, сим самым споспешествуя ему не коснеть долго, не колебаться, более же поощряя его к избранию добра и ко утверждению в оном» (Сonciliorum Oecumenicorum Decreta:1476-1527).
«Вчиненным единожды в клир и монахам, определили мы не вступать ни в воинскую службу, ни в мирский чин: иначе дерзнувших на сие, и не возвращающихся с раскаянием к тому, что прежде избрали для Бога, предавать анафеме». (Ап. 6, 20, 81, 83; IV Всел. 3, 16; Трул. 21; VII Всел. 10; Карф. 16; двукрат. 11). (ACO.Concilium universale Chalcedonense anno 451. 2,1,2. P. 159:31-33).
Сonciliorum Oecumenicorum Decreta:1529-1572.
Трулльский Cобор, 24: «Никому из числящихся в священном чине, ни монаху, не позволяется ходить на конские ристалища, или присутствовать на позорищных играх. И аще кто из клира зван будет на брак, то при появлении игр, служащих к обольщению, да встанет и тотчас да удалится: ибо так повелевает нам учение отцев наших. Аще же кто обличен будет в сем: или да престанет, или да будет извержен». (Conciliorum Oecumenicorum Decreta:1088-1098)
Великий Софийский Собор, 2 (Rally-Potly T. II . P. 707 и дал.)
Прп. Феодор Студит. Послание 145.
Прп. Неофит Затворник. Книга поучений 2, 41:68-71.
Никифор Каллист Ксанфопул. Церковная история 14, 52:35-44.
Cвт. Василий Великий. Послание 199, 19:1-8 «Обетов мужей не знаем иных, как разве которые причислили себя к лику монашествующих, которые молчанием показуют, яко приемлют безбрачие. Но и для сих приличным быти мню предварительно, да вопрошаются и да приемлется от них ясный обет (девства) (ἐρωτᾶσθαι αὐτοὺς καὶ λαμβάνεσθαι τὴνπαρ’ αὐτῶν ὁμολογίαν ἐναργῆ). И аще совратятся к плотоугодному и сладострастному житию, да подпадут епитимии, положенной для любодействующих».
Cвт. Василий Великий. Послание 217, 60:1-5 (Текст цит. по: Правила [Т. 3]. М., 1876. C . 330-331).
ACO Concilium universale Chalcedonense anno 451. 2,1,2. P. 161:13-14 (Сonciliorum Oecumenicorum Decreta:680-687).
«Давшие обет девства и нарушившие обет, да исполнят епитимию двоебрачных. Девам же, соединяющимся жительством с некиими, аки с братиями, мы сие возбранили».
Rally-Potly II . P. 256-258.
Трулльский Собор 44 (Сonciliorum Oecumenicorum Decreta:1615-1619).
Cр. правила 202, 203, 216 свт. .
Rally-Potly IV . P. 218. Такое же отношение у последующих византийских моралистов и канонистов. Cр. у Пс.-Златоуста: «Если соблудит монах великосхимник, да получит епитимию прелюбодея, а малосхимный монах, если согрешит против свободного лица, принимает епитимию блудника». Cвт. . Епитимии 73 . 3838.) (cр. у Никона Черногорца. Типикон. 3. P. 82:19-21).
Rally-Potly II . P. 258.
Cм.: Cod. Theodosianus Tit. IX , xxv, 2 и др.
Сonciliorum Oecumenicorum Decreta:795-813.
VII Вселенский Собор, 20: «Определяем не быть отныне монастырям двойным, потому что сие бывает соблазном и преткновением для многих. Аще же восхотят некие со сродниками отрещися от мира, и монашескому житию последовать: то мужам входить в мужской монастырь, а женам входить в женский монастырь; ибо сим благоугождается Бог.…» (Сonciliorum Oecumenicorum Decreta:854-886).
VII Вселенский Собор, 22: «… А которых жизнь есть тихая и единообразная, яко давших обет Господу Богу взять на себя иго монашества: те да сядут наедине и умолкнут. Но и священническое житие избравшим, не совсем позволительно есть наедине с женами, а разве купно с некоторыми богобоязненными и благоговейными мужами и женами, дабы и сие общение трапезы вело к назиданию духовному. То же соблюдать должно и в рассуждении сродников. Если же случится монаху, или мужу священнаго чина в путешествии не иметь потребнаго, и по нужде восхочет он препочить в гостинице, или в чьем либо доме: разрешается таковому сие творить, поелику нужда требует» (Сonciliorum Oecumenicorum Decreta:901-957).
Апофтегмы (сист. cобрание) 14, 8:13.
Казанский 2000. C . 235-236.

Прп. . Установления 10, 12. Правила прп. Пахомия.
Житие прп. Пахомия (из Афинского кодекса 1015). 28:19-20 ἑτοίμους δὲ πρὸς ὑπακοὴν εἶναι καὶ μὴ ἔχειν θέλημα καρδίας ἐν μηδενί, ἵνα καρποφορήσωσιν τῷ θεῷ.
Свт. Василий Великий. Пространные правила 12 (PG 949:8-9).
Свт. Василий Великий. Пространные правила 41 (PG 1024:24-25).
Cвт. Василий Великий. Малые правила 29 (PG 31, 1101:43-46).
Преп. Феодор Студит. Большой катехизис 295:8-12.
Analecta Hymnica Graeca, 26 ноября, 42 ode Synaxarium.
Полный текст: «В тот же день память преподобного отца нашего Акакия, упоминаемого в Лествице. Он был в некоем монастыре Асии. Будучи в юном возрасте, вступил в подвижническую жизнь. Имел же руководившего им старца равнодушного и незаботливого, и не только гневу и бесчестию он постоянно его подвергал, но и мучил ударами. Иногда у него был поврежден глаз, иногда шея, иногда ранена голова. Пробыв же вместе с тем старцем девять лет и умерши, он преставился ко Господу. И когда он был погребен на кладбище отцов, пошел надзиратель кладбища к великому старцу и говорит: “Отче! Брат Акакий умер”, а тот говорит: “Нет”. И тот, не поняв, сказанное, говорит: “Прииди и виждь”. Пришли оба в усыпальницу и как у живого честной старец спросил у умершего: “Брат Акакий, ты умер?” А он тотчас ответил: “Как, отче, можно, чтобы умер человек делатель послушания?”» (Ἦλθον οὖν ἀμφότεροι εἰς τὸ κοιμητήριον καὶ ὡς πρὸς ζῶνταὁ τίμιος γέρων ἔφησε πρὸς τὸν τελευτήσαντα “Ἀδελφὲ Ἀκάκιε, ἀπέθανες;” Ὁ δὲ εὐθέως ἀνταπεκρίθη “Πῶς, πάτερ, ἄνθρωπονὑπακοῆς ἐργάτην ἀποθανεῖν δυνατόν;”)

Послушание - - основа монашества.
Все действия и обязанности ученика (послушника) по отношению к старцу (духовному отцу) с отсечением своей воли и своего мышления называются одним словом - - послушание.
За преслушание Адама и Еву (а с ними и все человечество) постигло проклятие Бо-жие и смерть, а за послушание беспрекословное люди обретают благословение Бо-жие и блаженство вечное.
Послушание - великая добродетель, оно является основанием (фундаментом) для всех других добродетелей.
Ни государство, ни монастырь, ни одно общественное учреждение не может существовать без подчинения воли младшего воле старшего. В государственных учреждениях такое подчинение обычно держится на принуждении, на определенных законах и правилах, в монастырях же -- на послушании.
Монашеское послушание не есть дисциплина, но есть свободный религиозный акт, когда послушник, видя свою духовную немощь и неспособность самостоятельно познать волю Божию, добровольно отдает себя в «рабство» отцу духовному, чтобы через него получить познание воли Божией и стать свободным от страстей и пороков.
Величественный образ послушания показал нам Господь Иисус Христос. Он сказал о Себе: «Снидох с небесв, не да творю волю Мою, но волю пославшаго Мя Отца» (Ин. 6, 38). И еще: «Пославый Мя Отец, Той Мне заповедь даде, что реку и что воз-глаголю» (Ин. 12, 49).
Ради послушания Богу Отцу, Господь Иисус Христос родился от Приснодевы Марии, взял на Себя грех преслушания Адама и Евы и грехи всего человечества, принес Себя в искупительную жертву правосудию Божию, и тем самым возвратил человечеству потерянное блаженство райское.
Жил Христос у мнимого отца Своего и у Матери Своей тоже в беспрекословном послушании, и «сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного» (Евр. 5, 9). Перед крестными страданиями, в Гефсиманском саду на молитве Он говорил: «Не якоже Аз хощу, Отче, но яко-же Ты; не Моя воля, но Твоя да будет» (Мф. 26, 39; Лк. 22, 42), поэтому Бог Отец возвеличил и превознес Его за послушание и нарек Его Первосвященником по чину Мелхиседека (Евр. 5, 10).
С тех пор святое послушание стало основанием всей монашеской жизни.
Послушание есть совершенное отречение от своего «Я» (своей самости): от своих мыслей, своих желаний, своих действий - полное недоверие самому себе, даже во всем добром, до конца своей жизни. Это относится не только к новоначальным, которые именуются послушниками, но и к священноинокам, и ко всем монашествующим без исключения.
Послушный, как мертвый, не противоречит и не рассуждает ни в добром, ни во мнимо-худом, потому что за все отвечает духовный отец, поэтому он всегда спокоен и весел. Он только тогда скорбит, когда видит, что исполняет свою волю, ибо из опыта знает, что самочиние разрушает доброе устроение души: теряется спокойствие, мир и радость, и омрачается совесть.
Всякое дело послушный начинает с благословения старца, чтобы делу этому придать священный характер, потому что всякое дело только тогда становится подлинно вечным, когда совершается во имя Бога, и тогда вся жизнь принимает священный характер.
В жизни человека все важно. Нет таких «житейских мелочей», которые могли бы мы начинать без благословения Божия. Однако не надо смущаться отсутствием духовного отца. Господь все видит, все знает... Он и намерения благие исполняет.
В отсутствии старца послушник должен мысленно испросить благословение его на всякое дело и по вере своей невидимо (как и видимо) получит просимое. Он должен твердо верить, что за молитвы духов-
ного отца всякое душевредное и пагубное дело разрушится само собою, и если Господь попустит понести ему скорби, болезни и даже падение, то это не потому, что старец далеко, а потому, что ему необходимо понести это для его духовного роста, для его смирения.
Секрет духовной жизни в силе веры и любви и в терпеливом несении послушаний. В какой мере кто вместит эти добродетели, в такой мере он и возрастает духовно.
Если послушник в простоте сердца привязан ради Христа чистою любовью и нелестною верою к своему духовному отцу, то он не отступит от него даже до смерти. Его не смутит ни дальность расстояния, ни редкость собеседования, ни полная отторженность от него внешне. Он глубоко и твердо верует в живительную силу благодатной молитвы старца и в этом находит животворящий источник, из которого черпает силу и крепость для дальнейших подвигов.
Таких послушников старец приведет к совершенству и принесет Христу как непорочные жертвы, ибо «ни Ангели, ни На чала, ниже Силы,., ни ина тварь кая возможет (их) разлучити от любве Божия» (Рим. 8, 38-39), и никакая сатанинская сила не повредит им за молитвы старца.
Если же послушник соединен с духовным отцом притворным и ложным повиновением, если нет у него такой сильной и живительной веры в его молитвы, то он напрасно тратит время, потому что всякое лукавство - грех. «Все, что не от веры, грех есть» (Рим. 14, 23).
Признак истинной веры заключается в том, чтобы без сомнения покоряться повелениям отца даже тогда, когда они противны нашим желаниям и ожиданиям, и даже если они кажутся противными нашему спасению. Если отец духовный говорит: «Я помолюсь за вас, а вы верьте, что Дух Святый Сам разрешит все ваши вопросы», то надо верить, что Господь положит на сердце каждого то, что надо делать для спасения души.
Слова старца к послушнику должны быть законом, обязательным для исполнения. Послушник должен повиноваться во всем отцу духовному как Самому Иисусу Христу, ибо
Господь всем духовным руководителям, в лице святых апостолов, сказал: «Слушаяй вас, Мене слушает, и отметаяйся вас, Мене отметается; отметаяйся же Мене, отметается Пославшаго Мя» (Лк. 10, 16).
Если послушник иногда повинуется старцу, а иногда делает по-своему, то это равносильно тому, как если бы он правой рукой укладывал кирпичи для постройки дома, а левой рукой отбрасывал их. Такие послушники остаются карликами, они не растут духовно, ибо Священное Писание говорит: «Един (старец) созидали, а дру-гий (ученик) разоряяй, что успеет более, токмо труд» (Сир. 34, 23). Чтобы преуспевать в духовной жизни, послушник должен всякое послушание выполнять безоговорочно и добросовестно, охотно и без всякого мудрования.
От послушника требуется и внешнее, и внутреннее послушание. Телом он должен выполнять ту работу, которую благословил делать старец, а умом должен отсекать свои разумения и находящие помыслы, и должен нудить себя к непрестанной молитве: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго.
Для послушника необходимо познание своей немощи, самоукорение, самоуничижение, а также благодарное перенесение скорбей и болезней. Никогда и ни в чем он не должен оправдывать себя и слагать вину на других, но с радостью должен принимать всякое поношение и уничижение как от старца, так и от любого человека. Если он отвергает от себя обличение, справедливое или даже незаслуженное, то тем самым отвергает и свое спасение, а если принимает обличение от каждого, то быстро возрастает духовно и восходит по лествице добродетелей.
Если обличает отец духовный, то послушник должен терпеливо выслушать его до конца, а потом покаяться и попросить прощения. Ни в коем случае он не должен перебивать старца и противоречить ему. С благодарностью должен терпеть обвинения от отца, не оправдываясь, если они падают только на одного послушника, а если обвинения касаются других лиц, то надо говорить в защиту их.
Если при частом обличении от старца у послушника, вместо огорчения и раздражения, возрастает вера и любовь к своему наставнику, то это верный признак того, что Дух Святой вселился в душу послушника. Однако в момент обличения он не должен радоваться тому, что Господь помогает ему мужественно переносить от старца укоризны и бесчестия, но должен сокрушаться сердцем, потому что возмутил против себя душу отца своего духовного.
Иоанн Лествичник пишет: «Лучше согрешить перед Богом, нежели перед отцем своим (духовным), потому что, если мы прогневали Бога, то наставник наш может Его с нами примирить, а когда мы наставника ввели в смущение, тогда уже никого не имеем, кто бы за нас ходатайствовал».
На старце лежит очень большая ответственность пред Богом за спасение чад своих духовных. К нему относятся строгие слова Господа: «Души их от руки твоея взыщу». Эти слова послушник постоянно должен напоминать себе, чтобы возбудить страх за гибель отца по причине своего нерадения и лености. Он должен ясно представить: если погибну я (а таких много), погибнет и отец. И тут же должен размыслить: в чем особенно согрешает и как исправиться.
В этом благочестивом делании очень помогают обличения старца, только надо прислушиваться к ним. По ухищрению бесовскому иногда бывает так, что послушник сам себя скрадывает. Он помышляет: «Отец обличает меня не потому, что я провинился, а просто испытывает... проверяет как я расту духовно. Чтобы показать себя исправным, не буду обращать внимания, буду молчать и... улыбаться! Другие увидят, как спокойно я переношу обличения, и они будут так делать. Буду свечой, горящей на подсвечнике, а не под спудом гореть!».
Такой послушник не допускает мысли, что он действительно повинен пред Богом, поэтому не кается, не обращается молитвенно к Богу, чтобы Господь просветил его ум и отверз его очи сердечные, дабы познать грехи свои, и остается неисцеленным. Грехи наслаиваются друг на друга и тяжелым грузом обременяют совесть. Если же такое состояние вошло в привычку, то совесть послушника притупляется и он даже не ощущает ее угрызения. Бывают случаи, когда даже отлучение не исправляет закоренелых в высоком мнении о себе. Им остается сделать один шаг до прелести. Избави, Господи!
Отцу духовному хочется спасти всех чад, поэтому иногда ему приходится строго поступать, помня слова Апостола: «Настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещавай...», но спасай!
Благочестивый и ревностный послушник к каждому слову старца прислушивается и старается воплотить слова эти в жизнь, применить их на практике, а нерадивый послушник, когда услышит что-нибудь трудноисполнимое или обличение, относящееся ко всем, помышляет: «Это ко мне не относится, это других касается», -и не исправляется.
Для доброго послушника жизнь вечная становится реальностью еще здесь, на земле, ибо он явственно ощущает в себе присутствие Духа Божия, Который душе его
дает глубокий мир, радость и несомненное чувство перехода от смерти в жизнь. Он ревностно и с любовью исполняет любое послушание, потому что знает, что от послушания рождается смирение, от смирения рассуждение, а от рассуждения рассмотрение и прозрение. Он тянется к благодати - к дарам Духа Святого, не взирая ни на какие трудности. С таких послушников надо брать пример и равняться по ним всем, кто сего еще не достиг.

О том, что монахини-затворницы существуют по сей день, я узнала случайно несколько месяцев назад. Делясь воспоминаниями детства, мой друг упомянул о родственнице, которая была монахиней. Вместе с матерью они изредка ходили навещать ее в монастырь. Их встречи проходили всегда за двойной решеткой, как в тюрьме. Тетушка никогда не выходила к ним, а только изредка передавала гостинцы в виде отбракованных просвирок, которые монашки пекли для нужд церкви.

О православных еремитах (мужчинах, как правило), даже будучи атеисткой, пионеркой и комсомолкой, я была наслышана. В русской литературе есть много упоминаний о практике затворничества. Но то, что она все еще существует в католической церкви, для меня стало открытием и чрезвычайно заинтересовало. По крупицам стала собирать информацию. Как оказалось, ее очень немного. Церковь не очень любит разглашать информацию о своих внутренних делах.
Этот тип религиозного подвига, отрешение от всего земного, от общества и посвящение собственной жизни исключительно молитвам, распространился в Европе и в Италии довольно рано. Уже во 2-й половине IV века кельи затворников стали возникать на маленьких островах, окружающих Италию. Папа Григорий I Двоеслов в своих работах VI века говорит о распространении еремитства уже в центральной части Италии. В позднем средневековье появилось и женское затворничество.
Первыми среди монашеских орденов, его практикующих, стали, похоже, клариссинки. Орден был основан в 1212 году святой Кларой Ассизской. В 1230 году монастыри клариссинок были уже во всех крупных городах Италии. А к моменту смерти святой Клары (1253) насчитывалось 111 монастырей: 68 - в Италии, 21 - в Испании, 14 - во Франции и 8 - в Священной Римской империи.
В конце XIII в начале XIV века церковь святой Кьяры (Клары) и монастырь появились и в Кальяри. Там клариссинки просуществовали до конца XIX века. В 1943 году монастырь был сильно разрушен бомбардировками войск антигитлеровской коалиции. Сегодня от него остались одни лишь стены. Прогуливаясь недавно по городу, обнаружила, что начались реставрационные работы монастыря. Как будут его восстанавливать, подправят ли только стены или попытаются выстроить заново? Пока неизвестно.

Останки монастыря святой Кьяры в Кальяри.

В XVI веке в сердце Кальяри, в его элитном квартале Кастелло, по приказу вице-короля Антонио Кардона была возведена церковь святой Лючии с монастырем. Монастырь передали в дар 12 монахиням клариссинкам, которые прибыли в Кальяри из Барселоны по просьбе Папы Паоло III. Фасад церкви и прилегающего к ней монастыря выполнен в стиле каталонской готики, без излишеств, не за что зацепиться взглядом. Сзади же здание было сооружено на старых пизанских оборонительных укреплениях и поражает своей мощью. Со стороны проспекта Виале Реджина Маргерита можно наблюдать неприступные стены монастыря, похожие на тюремные казематы.
Не все клариссинки соблюдали строгий затвор. Большая часть монахинь вела активную социальную жизнь. Они занимались воспитанием и образованием дочерей местной знати. В конце XIX века монастырь был передан в частные владения, после реставрации в здании открыли детский сад для детей из бедных семей квартала Кастелло. Детское дошкольное учреждение функционирует по сей день.

Церковь святой Лючии и бывший монастырь.

Так кто они, современные отшельницы? Почему отреклись от общения с нами мирянами, и происходит оно только через решетку, символизирующую преграду между мирской и затворнической жизнью?
Отшельник – созерцатель, философ, мудрец. Так, пожалуй, можно определить смысл этого слова, если обратиться к восточной христианской религиозной традиции. Стремление первых аскетов к более совершенному образу жизни породило в христианской религии институт монашества. В православии человек, который хочет стать монахом, уходит от мира, чтобы посвятить свою жизнь молитвам и Богу. Все принимаемые им монашеские обеты влекут за собой пожизненную обязанность их исполнения перед Богом и не могут быть даны легкомысленно, поэтому они постепенно возрастают от простого к более сложному. Самая высокая ступень монашества – схимничество. Великая схима - это полное отчуждение от мира для соединения с Христом. Приняв схиму, монах считается ставшим на путь Ангела. Не имея возможности поселиться в местности вдали от людей, как это было в древности, схимонахи, живущие в обычном монастыре, уходили в затвор и полное одиночество в собственной келье, тем самым заменяя отшельничество. В русских монастырях великосхимники обычно живут отдельно от другой братии и не занимаются никакими послушаниями, кроме непрестанной молитвы. Впоследствии затвор перестал быть обязательным обетом для схимонахов. В современной практике РПЦ великая схима - явление весьма редкое: в неё, как правило, постригают престарелых или тяжело больных монахов, которые не несут обычных монастырских послушаний.
Несколько иначе формировалось западное монашество. С момента своего зарождения оно пошло своим, отличным от восточной традиции путем. Евсевий Кесарийский свидетельствует, что хотя аскетическая жизнь уже присутствовала в западной части Римской империи к середине III века, на протяжении первых веков в западной церкви отсутствовал такой отличительный элемент монашества как уход из мира. Безусловно, на западе существовали аскеты, желавшие посвятить свою жизнь Богу, но они все же предпочитали жизнь в общине, а не полное отшельничество вдали от мира. Эта изначальная особенность оказала непосредственное влияние на дальнейшее развитие западного монашества, и последующая история показала, что для большей части мужских орденов, и подавляющей части женских социальное служение, служение миру, стало преимущественным. Особенно четко эта разница проявилась после разделения церквей, с появлением большого количества католических монашеских орденов. Для большинства из них монашество - это не уход, а новое поручение нести в мир христианские ценности, делиться с ним добром и божественной любовью.
Но затворничество все-таки осталось, хотя и не все монашеские ордена его практикуют. Основные два - это францисканский орден, от которого собственно и произошли клариссинки, и орден кармелитов. Любопытно, что полный затвор в католической религии применяют только для женщин. Как и в православии он является высшей ступенью монашества, достичь его можно, пройдя все первоначальные стадии. Монахиня, решившая стать затворницей, дает повторный обет целомудрия, нестяжательства и послушания, после которого на ее палец надевается обручальное кольцо. Она становится супругой Христа. На этом, пожалуй, сходство с православными практиками заканчивается. Монахиня входит в затвор и.... делает шаг в неизвестность.

После последнего обета абсолютного послушания, душа и тело затворницы теперь принадлежат не только Богу. За тяжелой дверью монастыря ее ждут такие же монахини и... начальство. Настоятельница! Теперь от нее будет зависеть если не все, то очень многое. Жизнь монахинь в затворе строго регламентирована. Правила были прописаны еще Папой Урбаном IV в 1263 году. Вот только некоторые положения из весьма длинного списка:
- монахини ни под каким предлогом не могут покидать монастырь без особого разрешения кардинала, если только дело не касается опасности для жизни, то есть пожара, нападения врагов и т.п.
- ввиду того, что жизнь принявших затвор полна испытаний, не допускаются к обету слишком пожилые и слабые здоровьем. Разрешение на затвор выдается кардиналом.
- затворницы соблюдают пост все дни, кроме воскресенья и особых праздников. Настоятельница может послабить пост или наоборот ужесточить.
- для входа в монастырь и выхода предусмотрена только одна дверь. Она должна быть расположена как можно выше, так, чтобы входящие и выходящие использовали дополнительную откидную лестницу, прикованную цепью, которая хранится под строгим присмотром и используется только в самых необходимых случаях.
- ключ от двери хранится у одной из монахинь, самой благочестивой и подходящей по возрасту. Дверь никогда не должна открываться без ее позволения. Второй ключ находится у настоятельницы.
- окно для общения с посетителями должно быть оборудовано железной решеткой с небольшими отверстиями. Около решетки должны быть вбиты гвозди, чтобы не было воможности ее выбить или сдвинуть.

Жизнь монахинь проходит по строгому расписанию, которое не меняется даже в праздничные дни. Подъем в 4.30. Молитва, заутренняя служба, час для личной молитвы и медитации, завтрак. После завтрака наведение порядка в монастыре, во время уборки - молитва. Обед, в течение которого одна из сестер-монахинь читает молитву. После обеда снова молитвы. Каждая из затворниц посвящает 3-4 часа в день работе, так как монастырь обязан содержать себя сам. Это могут быть переводы (многие из сестер имеют высшее образование), роспись, тонкое рукоделие. И снова молитвы, вечерняя служба, ужин, час для молитвы наедине и медитация. В 10 вечера - сон. Очень редко в привычный и однообразный ход жизни вторгаются посетители. Встреча с родственниками происходит только с разрешения настоятельницы. Случаются и просто посторонние, как правило женщины-мамы, которым в этот момент жизни нужны совет и духовная поддержка. Неободимо сказать, что в наши дни монахини в затворе могут читать газеты, смотреть телевизор и даже выходить в интернет, но опять же под строгим контролем настоятельницы. Этот беспрестанный контроль остается даже после смерти затворниц. Тело не отдают родственникам, и хоронят на частном церковном кладбище, которое находится нередко тут же, на территории монастыря.

Для семьи всегда было очень почетно иметь в родственниках монахиню-затворницу. Согласно католической религии, ее нескончаемые молитвы о близких и о человечестве ставили всю семью чуть ближе к Богу, отмаливались все прошлые и будущие грехи. Эта постоянная молитва за всех нас грешников, считается божественным предназначением затворниц. Они приносят в жертву нам, простым смертным, себя, свою свободу и мирскую жизнь. Не спросив, правда, нужна ли нам эта жертва.

Говорят, что самое страшное наказание вовсе не смертная казнь, а пожизненное заключение. Когда твоя совесть, душа остаются один на один с Богом. Отшельничество - это тоже один на один. Но истинным путем Ангела, оно становится только тогда, когда добровольно уходят в затвор, и рядом больше не остается ни настоятелей, ни кардиналов. Такое отречение от мира - это путь к себе, к своему истинному я, и какой он будет, зависит только от тебя самого, а не от четко регламентированных молитв, от доброго или скверного характера тебя окружающих, от вовремя поставленной кардиналом подписи. А по-другому – это тюрьма. Воможно поэтому заголовки новостных изданий почти ежегодно кричат: “Монахиня-затворница выбросилась из окна монастыря!”, “Монахиню-затворницу нашли повешенной в монастырском садовом домике!”.
И все-таки они иногда выходят! Причина для этого должна быть очень веской: смерть близкого родственника или необходимость в медицинской помощи. Из воспоминаний моего друга: “Однажды мы с мамой отвозили тетушку в больницу, она должна была пройти медицинское обследование и сдать анализы. Мне было лет 13-14. Она все время порывалась меня обнять, расцеловать, что мне мальчику-подростку было неприятно, чувствовал я себя неловко и старался уклониться от такой бури эмоций. Сейчас мне, конечно, понятно ее поведение. Тогда же казалось странным. Стыдно становится, но помнится, я даже довольно грубо ее оттолкнул. Прошло уже больше тридцати лет, но я до сих пор помню ее глаза, и как она смотрела на нас с матерью и на мелькающую за окном автомобиля нашу повседневность. Это был голодный взгляд. Голод по непрожитой жизни.”

Монастырь в Кальяри, в котором сегодня проживают монахини-затворницы


Сколько сегодня затворниц находится в Кальяри церковь не разглашает. Живут они в монастыре монахинь-капуцинок. К зданию монастыря прилегает церковь Беата-Вержине-делла-Пиета (Пресвятой Девы Милосердия). Весь комплес был построен в самом начале XVIII века на месте, где когда-то проводились публичные казни. Здесь за толстыми стенами монастыря затворницы отмаливают мои и ваши грехи. Я человек далекий от религии, но почему-то очень захотелось помолится за них и поблагодарить Бога за нашу каждодневную жизнь, такую разнообразную и непредсказуемую, с ее взлетами и падениями. Вот настоящее испытание, и настоящее счастье!

Величайшая, воистину, сила и благодать святого и ангельского образа монахов…
Радуйтесь, разумные в Господе девы, что удостоились на земле такого ангельского жития.
Старец Иосиф Афонский

Принятие обетов монашества

Исполнение заповедей Господних — это узкий тернистый путь к жизни вечной. Множество препятствий, проистекающих от похоти плоти, похоти очес и гордости житейской (1 Ин. 2, 16), встречают здесь благочестивого христианина. Тем, кто на пути веры, нравственного совершенства и любви почувствует себя немощным преодолевать эти препятствия, Церковь предлагает особые средства к победе над страстями. Эти средства состоят в принятии и исполнении обетов, которые в Евангелии предлагаются не как заповеди, но как советы для желающих преуспеть в нравственном совершенстве.

В число таких обетов, по словам Господа нашего, входит девство: «Не все вмещают слово сие, но кому дано, ибо есть скопцы, которые из чрева материнского родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит» (Мф. 19, 11 — 12).

Добровольная нищета или нестяжание предложены Господом богатому юноше при условии, что тот исполняет все десять священных заповедей: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною» (Мф. 19, 16-21). Сюда же относится совершенное отречение от собственной воли и послушание духовному наставнику (Мф. 16, 24; Мк. 8, 34; Лк. 9, 23). «Тогда Иисус сказал ученикам Своим: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною…» (Мф 16 24; Мк.8,34; Лк.9,23).

Посвятившие себя исполнению этих обетов называются монахами (от греч. «монахос» — одинокий, отшельник) или иноками.

Обеты

Постригающийся в монашество произносит три обета, имеющие целью его нравственное совершенство: обеты девства, послушания и нищеты. Обет девства обязывает к величайшей чистоте, послушание братству — к почитанию каждого из братии старшим себя, а нищета — к твердому перенесению суровой и полной лишений жизни.

Обручение

Малая схима — есть обручение великой схимы. Одежда и образ жизни, усвояемые малой схиме, в отношении к великой схиме являются обручением, или как бы некоторым началом и преддверием к этому великому и ангельскому образу, который имеет свое особенное последование.

Что значит троекратное подавание ножниц?

Постригаемый в монашество трижды, — в честь Троицы, — подаёт настоятелю ножницы, выражая этим свое твёрдое и непреклонное намерение исполнять возлагаемые на него обеты.

Пострижение монаха

Принимающий монашеский чин постригается подобно тому, как постригаются и все, поставляемые в чин церковный; однако, как в достоинстве и власти, так и в самом имени те и другие существенно отличаются друг от друга.

Монашеский постриг

Церковник постригается епископом, а монаха постригает монах же: первое пострижение возводит в должность церковного служителя и клирика, а второе пострижение — в монашеский чин, — лишь благословляет кающегося и обязывает его к подвигам покаяния; первое пострижение, как говорит Вальсамон в толковании на 36 правило шестого вселенского собора, есть епископская печать, полагаемая епископскою же рукою; постригаемый же инок, как говорит Симеон Солунский, «не имеет возлагаемой руки иерарха, так как не приемлет хиротонии, а только имеет на главе своей священные молитвы» (гл. 272).

Поэтому последнее пострижение является лишь знаком принятия монашеской жизни, почему пострижение означает всю монашескую жизнь, и словом, «постричься» не только в древности, но и теперь означается принятие обетов монашества .

Смысл монашеского пострижения св. Дионисий объясняет так: «Крестообразная печать означает, вообще, бездействие всех плотских похотей, а пострижение власов означает чистую непритворную жизнь, не украшающую никакими вымышленными покровами истинный облик души, и возводящую к богоподобию не человеческими украшениями, а единственно особыми добродетелями».

Святой Симеон Солунский пишет:

«Возглашая обеты в надежде на помощь Христову, принимающий чин монашеский обязуется сохранять их до конца своей жизни, так как он добровольно предает себя Христу: затем, настоятель крестовидно стрижет его власы в честь Троицы, так как он посвящается Троицею; знамение креста являет его смерть для мира и его знаменование Самим Господом; чрез пострижение же и отнятие волос он как бы приносит Богу начаток своего тела, так как всецело приводится и посвящается Христу, отвергая все лишнее и мирское».

Послушание и иночество

«Великое дело – пострижение во святый ангельский образ. Велика и таинственна сила, заключающаяся в его священнодействии, направляемая к тому, чтобы человек стал ангелом по образу внутренней своей жизни, ибо ангелы бестелесны и вещественный образ не может уподобиться им», – говорит в своих «Письмах к новоначальной инокине» духовная дочь св. прав. Иоанна Кронштадтского, основательница и возобновительница восьми женских обителей иг. Таисия (Солопова). Это как бы второе крещение, в котором человек вновь перерождается и обновляется . В знак этого нового рождения он навсегда совлекается своих мирских одежд, как всего своего ветхого человека (Ефес. 4, 22), и приемлет перед святым Евангелием, как от руки Самого Бога, одежду новую, облекаясь в нового человека (Ефес. 4, 24) о Христе Иисусе.

Когда сестра только поступает в монастырь, она является «кандидаткой в послушницы», то есть находится на испытании: и сама знакомится с монастырской жизнью, «пробует» свои силы, и настоятельница с сестрами смотрят, есть ли у нее искреннее произволение к монашеству, желает ли она всем сердцем служить единому Господу или же лишь хочет укрыться в обители от житейских тревог и скорбей, получить в обители только «кров и уход». Время такого испытания определяется настоятельницей по совету с духовником и старшими сестрами монастыря.

Мудрые же, вместе со светильниками своими, взяли масла в сосудах своих

По истечении испытательного срока, когда поступившая полностью узнает все обычаи обители, убедится, что в силах им следовать, и будет по-прежнему изъявлять желание вступить в сестринство, её зачисляют в послушницы. Для этого пишутся специальные прошения епархиальному архиерею от лица настоятельницы и самой сестры (нужно заметить, что вообще и зачисление в обитель, и все постриги совершаются только по благословению правящего архиерея).

После этого сестра облекается в подрясник и полуапостольник и уже официально становится насельницей монастыря.

Следующая ступенька – пострижение в рясофор , или иночество , которое обычно совершается не ранее, чем после трехлетнего пребывания сестры в обители. Однако в особых случаях, например при смертельно опасной болезни, настоятельница может обратиться к архиерею с просьбой о пострижении той или иной насельницы и по истечении более короткого времени ее пребывания в монастыре.
Таким образом, рясофор – это «начаток святого образа», постриженная в рясофор обычно именуется инокиней, но также возможны названия рясофорной монахини или рясофорной послушницы. Обычно при этом постриге переменяется имя – в ознаменование начала новой жизни.

По непреложной заповеди Спасителя: Просите, и дано будет вам (Лк. 11, 9), новопостриженной подается особая благодать, споспешествующая ей во спасение, дается и новый заступник – святой, имя которого она получает при постриге.

«Живое существо кровью одушевляется, и монах подвижничеством будет помышлять о небесном…»

Игумения Анастасия (Мордмиллович)

Доклад игумении Анастасии (Мордмиллович), настоятельницы Казанского женского монастыря Калужской епархии на круглом столе «Добродетель послушания в современных монастырях: практические аспекты» (Воскресенский Новодевичий женский монастырь Санкт-Петербурга, 2-3 июля 2018 года)

На раке преподобного Нектария Оптинского на свитке запечатлены слова: «Жизнь человека есть послушание Богу на земле».

Из этой мысли видно, что послушание имеет для человека всеобщий, сущностный характер, то есть это закон жизни человека, который должен воплотить замысел Божий о нем. Человек рождается для послушания Богу.

Старец Ефрем Катунакский рассуждает: «Исследуйте глубже, откуда исходит послушание. От Триипостасного Божества. Христос говорит: “Я сошел… не для того, чтобы творить волю Мою, но волю Пославшего Меня Отца…” (Ин. 6:38). Отсюда начинается послушание. Поэтому, кто творит послушание, тот становится подражателем Христу!»

Это и есть цель монашеской жизни - подражание Господу - Богоуподобление. Исполнение всех монашеских обетов должно способствовать этому. Но путь послушания быстрее всего приводит к этой цели. «Чудо же, воистину непостижимое и неизреченное, сотворил наш человеколюбивый Господь, что одною добродетелию или, лучше, одною заповедию можно немедленно восходить на небеса, как одним преслушанием низошли мы и нисходим в ад» (преподобный Григорий Синаит).

Если мы вникнем в Священное Писание, то увидим, что добродетель послушания лежит в основании всего: «Послушание есть выражение сущности самой Святой Троицы, где мы видим, что все Лица Святой Троицы проявляют желание исполнить волю другого, не свою, но волю другого», - говорит старец Софроний (Сахаров).

Небесная Иерархия подчинена закону послушания: все Небесные Силы, архангелы и ангелы, живут радостным послушанием Богу.

Как же приобрести добродетель послушания? Господь говорит в Евангелии: Аще кто любит мя, слово Мое соблюдет (Ин. 14:23). Чтобы соблюсти слово Божие, то есть исполнить заповеди, надо войти в послушание Богу. Но как? Аще кто хочет по Мне ити, да отвержется себе и возмет крест свой и по мне грядет, - говорит Господь (Мф. 16:24). Отречение - это правило, канон, смысл монашеского жития. Отвергнуться себя - не означает ли в первую очередь отвергнуться своей воли, как главной помехи следования за Господом?

Кто любит Бога, не может не возненавидеть своей воли, которая разлучает его с любимым Господом. Тем более важно исполнение воли Божией для решившихся «отвергнуться себя» и следовать за Господом, Который был послушен Отцу даже до смерти, смерти же крестной (Флп. 2:8).

Преслушанием пал Адам, послушанием Своему Небесному Отцу Христос открывает нам путь к восстановлению нашей падшей природы. Послушанием исцеляется человек, то есть становятся цельными его ум, чувства и воля.

Поэтому так важно, чтобы в нас, монахах, возгорелось желание знать и исполнять волю Божию. Когда приходит это понимание, отсечение своей воли становится осмысленно и радостно. Тогда монаху страшно бывает сотворить свою волю. «Истинный послушник ненавидит свою волю и любит своего духовного отца, и за это получает свободу молиться Богу чистым умом, и душа его свободно, без помыслов, созерцает Бога и в Нем покойна. Он скоро приходит в любовь Божию ради смирения своего и за молитвы своего духовного отца», - пишет преподобный Силуан Афонский.

Святые отцы так высоко ставят добродетель послушания, что называют его жизнью, а преслушание - смертью. «Послушание Божиему повелению обыкновенно дарует жизнь и бессмертие, а непослушание - мертвенность и тление», - пишет преподобный Нил Синайский.

Как трудно нам, современным монахам войти в таинство послушания, хочется найти всякие лазейки, для того чтобы оправдать свое своеволие. Но когда приходит понимание, что именно своеволие разлучает нас с любящим Господом, что это та самая «медная стена», о которой пишут святые отцы (авва Пимен), тогда загорается желание отодвинуть эту стену, возненавидеть свою волю, и путь послушания становится простым и радостным.

Тогда не возникают лукавые вопросы: можем ли мы узнать волю Божию? а вдруг игумен, наставник недостаточно духоносен? а будет ли через него действовать Господь? На эти вопросы давно ответили святые отцы, опытом прошедшие путь послушания и вкусившие его плодов.

Многие примеры святых отцов говорят о том, что если есть искреннее желание исполнить волю Божию и вера в то, что наставником руководит Господь, Бог, любящий послушников, никогда не попустит произойти ошибке.

Вот что пишет авва Дорофей: «Правда, если кто хочет истинно, всем сердцем, исполнить волю Божию, то Бог никогда его не оставит, но всячески наставит по воле Своей. Поистине, если кто направит сердце свое по воле Божией, то Бог просветит и малое дитя сказать ему волю Свою. Если же кто не хочет искренно творить волю Божию, то хотя он и к пророку пойдет, и пророку положит Бог на сердце отвечать ему сообразно с его развращенным сердцем, как говорит Писание: “и пророк аще прельстится и речет слово, Аз Господь прельстих пророка того” (Иез. 14:9). Посему мы должны всею силою направлять себя к воле Божией и не верить своему сердцу».

Если обстоятельства, людей, да и всё, случающееся на нашем пути, посылает Господь, если без воли Божией волос с головы нашей не упадет, то тем более не может быть случайности или ошибки, когда мы жаждем узнать волю Божию и исполнить ее. Господь непременно ответит на наше желание через наставника или через обстоятельства. Прекрасно этот опыт описан у старца Софрония в книге о Старце Силуане: «Совершенно исключительное внимание отдавал он внутреннему духовному послушанию игумену и духовнику, считая его Таинством Церкви и даром благодати. Обращаясь к духовнику, он молился, чтобы Господь помиловал его, открыл ему Свою волю и путь ко спасению; и, зная, что первая мысль, которая рождается в душе после молитвы, есть указание свыше, он ловил первое слово духовника, его первый намёк и дальше не вёл свои беседы. В этом мудрость и тайна истинного послушания, цель которого познание и исполнение воли Божией, а не человеческой».

Прекрасен пример епископа Василия (Родзянко), который так хотел исполнить монашеский обет послушания, что слушался всякой просьбы к нему, видя в этом Промысл Божий. Святитель Феофан пишет: «Настоящее послушание слушается, не видя оснований и не смотря на свое нехотение. Такому послушанию обетована особая благодать - благодать сохранения от всякого вреда при исполнении послушания. Когда послушание оказывается ради Господа, тогда Господь берет на свое попечение слушающегося и блюдет его».

Думается, что все сомнения в «духоносности наставников» и в вопросах послушания происходят просто от нежелания исполнять волю Божию, или, попросту, быть в подчинении, то есть от недостатка веры в то, что в нашей жизни всем управляет Господь, и человеческой воле попускается действовать по отношению к нам сообразно с волей Божией, ровно настолько, насколько это полезно для нашего спасения. Конечно, и от недостатка смирения. Только наше лукавство, неискренность наших желаний «прельщает пророка того», то есть вынуждает Бога не открывать нам напрямую Свою волю.

Вот что пишет преподобный Симеон Новый Богослов: «Всё предать в волю духовного отца своего, как в руку Божию, есть дело совершенной веры».

Если у монаха есть доверие Богу во всем, что с ним происходит, то как он может сомневаться, что через наставника им руководит Господь.

«Действенную стяжавший веру к отцу своему по Богу, видя его, мнит видеть Самого Христа, и бывая с ним, или последуя ему, верует несомненно со Христом быть и Ему последовать… ибо что лучше, или что полезнее, в настоящей и в будущей жизни, того, чтоб быть со Христом?» (преподобный Симеон Новый Богослов).

Но и современный духовник многих монастырей, ученик старца Иосифа Исихаста, старец Ефрем Аризонский исповедует тот же опыт: «Когда кто-то приходит для того, чтобы стать послушником, то совершенно очевидно, что он приходит не ради игумена или монастыря. Понятно, что он приходит ради любви Христовой и спасения своей души. Но поскольку он не увидит Христа, чтобы сотворить Ему послушание, то Христос оставляет Своего представителя - игумена в монастыре, чтобы то послушание, которое он желает показать Христу, показать игумену».

«Живую икону Христа носит в себе духовник, слушаться которого заповедуется послушнику ради одной только любви Христовой. Не ради личности старца, ибо он может быть и грешным человеком, может быть и достойным геены, как и я, но послушание имеет совсем другой смысл: оно относится прямо ко Христу. И поскольку любовь Христова нас призвала прийти сюда для подвига и спасения своей души, то мы должны всячески приобретать эту фундаментальнейшую добродетель - послушание, которая многостороння, ибо хороший послушник, безусловно, имеет не только послушание, но окружен стеной из многих других добродетелей и подвигов», - пишет старец Ефрем в своем труде «Жемчужины подвижнической мудрости».

Кто повинуется отцам своим, тот Господу повинуется, и кто Господу повинуется, тот и отцам своим повинуется (преподобный Антоний Великий).

Для радостной жизни в послушании необходима любовь к наставнику. «Послушание не есть дисциплина, послушание есть любовь», - говорит старец Софроний (Сахаров). Но она возникает, когда послушник, руководимый своим духовном наставником, движется в русле воли Божией, благодаря чему он приближается к Богу, познает любовь Божию, и любовь его к наставнику умножается. Иоанн Лествичник вкладывает в уста беседовавшего с ним игумена такие слова: «Душа, привязавшаяся ради Христа любовью и верой к пастырю, не отступает от него даже до крови; особенно же, если она получила через него исцеление своих язв, памятуя сказавшего: ни Ангелы, ни начала, ниже силы, ни ина тварь кая возможет нас разлучити от любви Христовой (Рим. 8,38). Если же душа не привязалась таким образом, не утвердилась, не прилепилась: то удивляюсь, если таковой человек не тщетно пребывает на сем месте, будучи соединен с пастырем притворным и ложным повиновением».

Истинное послушание делает легким и радостным путь к Богу. «Если вы внимательно проследите по книгам святых Отцов, то увидите, что многие из них достигли святости как бы даже с легкостью: души их освятились без совершения чрезмерных трудов, без необычайного принесения себя в жертву, без исполнения крайних аскетических подвигов. А почему? Они избрали послушание», - пишет старец Ефрем Катунакский.

Но при этом многие святые отцы, на опыте познавшие трудность отсечения своей воли, сравнивают исполнение обета послушания с мученичеством. Преподобный Феодор Студит пишет: «… Вникните, какими малыми и сколь не многими трудами дано нам стяжать Царство Небесное. Мы не проливаем, как мученики, кровь; членов наших не отсекают, костей не сокрушают; но если мы прилагаем к своим легким и не многим трудам отречение от своей воли, с желанием Богу угодить и братиям с любовью послужить, то через это делаемся подобными многострадальным мученикам, и даже Самому Господу, за нас распятие и смерть подъявшему. Благодушествуйте же, трудитесь! Вас ждут венцы мученические!» (слово 20).

Преподобный Симеон Новый Богослов: «Хорошее для тебя приобретение - отсечение воли: оно покажет тебя мучеником в совести».

Нужно сказать и о каноническом требовании пребывания в послушании новопостриженного. «Отнюдь никого не сподобляти монашескаго образа, без присутcтвия при сем лица, долженствующаго прияти его себе в послушание, и имети над ним начальство и восприяти попечение о душевном его спасении. Сей да будет муж Боголюбивый, начальник обители, и способный спасти душу новоприводимую ко Христу» (Двукратный собор 867 г.)

По монашеским правилам святителя Василия Великого, монах должен проявлять послушание Богу, игумену и друг другу, в монашеских обетах требуется послушание не только игумену, но и «всей о Христе братии», и в этом опять проявляется всеобщий характер послушания, как фундаментальной добродетели.

У преподобного Феодора Студита содержится учение о послушании как о правиле монашеской общежительной жизни: «Монах - это тот, кто, отлагая всякое непослушание и пленяя всякий помысел в послушание Христово, живет по общему закону братства и имеет всегда самоукорение».

Своеволие и преслушание также проявляются не только по отношению к игумену, но поднимаются и к Богу: В 113 правиле Требника под именем святителя Василия Великого указывается: «Ибо говорит Великий Василий: если некий монах каким-либо речением противится своему игумену, или старцу, или своему духовному отцу, оказывается как противник Богу. Ибо лучше согрешить пред Богом, чем перед одним из таковых».

Надо сказать и о необратимости монашеских обетов. Обеты даются Богу, и никто не может отменить их. Но как раз своеволие бывает главной причиной их нарушения. Если монах живет в послушании, то какие бы помыслы о нарушении обетов не принес ему враг, откровением их разрушаются все его козни. Послушливый монах, хранящий покрывающую его благодать послушания, не сделает ничего без благословения своего старца. Только когда эта связь разорвана, а разрывает ее непослушание, тогда враг может вредить монаху как хочет. Старец, наставник - это как бы стена, защищающая послушника, если послушник выходит «из-за стены», то есть из послушания, «дьявол, как хочет устраивает его падение» (авва Дорофей).

Исполнение монашеского обета послушания поставляет исполняющего оный на недосягаемую духовную высоту: «Редко кто знает тайну послушания, - пишет преподобный Силуан Афонский. - Послушливый велик пред Богом. Он подражатель Христу, Который дал нам в Себе образ послушания. Послушливую душу любит Господь и дает ей Свой мир, и тогда все хорошо, и ко всем она чувствует любовь».

Святые отцы согласно исповедуют, что без послушания невозможно получить спасение. Святой Иоанн Дамаскин пишет: «Слово делается послушным Отцу… врачуя наше непослушание и становясь для нас образцом послушания, вне которого невозможно получить спасение».

Современный святой старец Паисий Святогорец говорит о том же: «Никто не исцелился сам, и никто не спасется без послушания. Послушание и природная простота ведут к святости кратким путем».

Исполнение обета послушания оберегает монаха от всех козней врага, хранит, поддерживает, утешает и радует в течение всего следования по тесному монашескому пути.

Из всего сказанного святыми отцами ясно видно, что исполнение обета послушания - кратчайший путь, которой делает цельной нашу природу, приводит к обожению, Богоуподоблению. «Послушание стяжавший есть подражатель Христов…» (преподобный Феодор Студит).