Особенности формирования русского национального самосознания. Национальное самосознание россии Православие и самосознание русского характера

Т. Н, Федорова

РУССКОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ САМОСОЗНАНИЕ КАК ОБЪЕКТ ЭКСТРЕМИЗМА

Наряду с разнообразными формами экстремизма, вызываемыми к жизни определенными факторами, проявляющимися в конкретных сферах общественной жизни (политика, экономика, экология, межнациональные и религиозные отношения), и сопровождающимися обострением конфликтов, деструкцией и хаосом, существует еще совершенно особый вид экстремистского воздействия; сочетающий в себе мыслимые и немыслимые, рациональные и иррациональные виды деструктивности. Его особенность заключается в нацеленности на один объект - русское национальное самосознание, при всей множественности и многоликости субъектов воздействия.

Особенность русского национального самосознания состоит в том, что оно не может быть определено как сугубо этническое. Подходы к понятию этничности варьируют у разных исследователей.* Тем не менее этническое, если использовать метафору, это, скорее, «кровь и почва», материальное, телесное. Национальное - это преодоление материального через духовное, порыв к общей идее, к духу. Собственно говоря, в этом и заключается отличие «русской идеи» от других национальных идей, понимаемых большей частью как этнонациональные. Русский суперэтнос - естественно развивающийся биосоциальный организм - не самозамкнутая целостность. Предпосылкой его формирования и развития стала, во-первых, хозяйственная интеграция слившихся в итоге длительного исторического процесса славянских, финно-угорских, балтских, тюркских этносов в условиях уникальной ландшафтной среды (непрерывной протяженности территорий) и непростых для жизнедеятельности природных и климатических условий, наложивших определенный отпечаток на характер великороссов. Во-вторых, необходимой предпосылкой для формирования суперэтноса служит, по мнению некоторых исследователей, наличие общей идеологии, представляющей собой не обязательно общую религию, но «осознанное, четко сформулированное, разделяемое всеми представление о мире и о себе».1 Все же особенность русскости состоит в том, что кристаллизация русского народа как исторической общности произошла не в результате естественной работы межплеменного этнического котла, а в результате нахождения новой, более высокой формы идентичности, определяемой не по крови, а по православной вере.2 По словам современного философа А.Дугина, Россия всегда осознавалась ее населением как реальность более высокого, чем этничность, уровня, а именно «как реальность геосакральной традиции, в которой разные народы занимали свое надлежащее место».3

Одна из причин отсутствия яркой выраженности национально-этнического самосознания русских, составляющих более 82% в структуре населения России, связана со всей историей становления Русского государства. Многие века государство в России было важнейшим фактором этногенеза, а с другой стороны, тяга к государственному единству могла быть реализована лишь на основе единства этносов и народов. В этом причина своеобразия становления государственности и развития национального само- сознания русского народа, наделенного отличительными чертами совершенно особого рода: «это уживчивость, врожденный интернационализм, отсутствие синдрома ксенофобии, чувства национального превосходства».4

Например, по мнению историка А. Облонского, этничность - общность этнического происхождения, общие исторические и генетические корни. По мнению антрополога Х.Штайва, этничность как знак личной и социальной идентификации имеет корни не в природе, а в головах людей.

Исследованиями выявлена, кроме того, и архетипическая предрасположенность «всесветности» русских - она заключается в особенностях жизни и быта славянских племен, составлявших основную часть населения. «В отличие от многих этносов, живущих замкнутой, иерархической, культивирующей генеалогию и чувство „крови", отрицающей всякую ассимиляцию кровнородственной общиной (таковы, например, чеченцы, евреи, викинги-норманны и др.), славяне жили общиной территориальной».5 Племена у славян назывались по месту обитания, а не по имени предка, как у германцев, они не выстраивали генеалогических лестниц, не придавали значения происхождению, рабов через некоторое время отпускали либо позволяли остаться на положении свободных людей. Широкой ассимиляции способствовала и полигамия; дети разных, в том числе по крови, жен считались равными между собой. «Защита семьи, рода-племени, - пишет А. Г. Кузьмин, - не выдвигались славянами в качестве отдельной задачи, уступая идее защиты “родной земли”».6 Врагу издревле не отдавалось ни пяди земли, в национальном сознании русских глубоко укоренилось представление о том, что земля -это то, чем нельзя поступаться, потому что добровольно отдав пядь -отдаешь все. До определенного момента свойство славян ассимилировать другие народы и ассимилироваться самим положительно сказывалось на государственном строительстве России. Наряду со множеством других факторов все названное способствовало тому, что национальное чувство русского народа в основе своей не носило узкоэтнического характера, «а национальное самосознание русского народа правильнее назвать патриотическим, а не националистическим. Как таковое оно всегда было по преимуществу державно-государственным».7

На протяжении тысячелетней истории развития русского народа выработались непреложные составляющие русской идеи, это- державность, патриотизм, стремление к социальной справедливости и всеобщей (не узконациональной) солидарности, соборности, ограничению права во имя долга. Вся русская жизнь -это не жизнь права, а жизнь долга. Еще в знаменитом «Слове о законе и благодати», написанном митрополитом киевским Иларионом не позднее 1050 г., было дано осмысление хода всемирной истории, предречение смены царства «закона» царством «благодати», т. е., по сути, смены материальной формации духовной, к чему была (и будет!) устремлена единственная-русская-цивилизация. Отсюда утопичность попыток немедленного насаждения сверху правовой государственности, для успеха которой необходим долгий противоестественный процесс реформирования живого традиционного общества в аморфное атомизированное гражданское общество, в толпу одиноких с лозунгом «борьбы всех против всех» (Т. Гоббс), где нравственность вытесняется правом и где государство наделено функцией полицейской дубинки, регулирующей эту борьбу. По замечанию философа Ю. Бородая, «с замещения нравственности принудительной юридической нормой начинается путь к грядущим тоталитарным структурам, где само право, в свою очередь, будет заменено произвольным тотальным администрированием».8

Противостояние Запада и Руси существовало еще с домонгольских времен, обозначаясь периодически яркими вехами, включая знаменитый «Drang nach Osten», захлебнувшийся на льду Чудского озера. Еще одна веха - 1380 г. Положив на Куликовом поле большую часть своего войска, русские одержали победу в этой, по сути, религиозной битве, не допустили разделения Руси между Ордой и католиками. XIV в. на Руси - один из периодов подъема, связанный с возрождением святоотеческой традиции исихазма, аскетико-духовного строительства, создания душевно-духовных структур. Именно в XIV в. «личностными исследованиями была нащупана какая-то скважина в глубине человеческой души („яко огнь дыхает скважиною"). Из этой скважины начал бить свет. И эта внутренняя озаренность, воплощенная в отечественной культуре, стала ее отличительной чертой. Духовный опыт движения к внутреннему свету не был достоянием только духовной элиты того времени. Он был достоянием народа и дал Руси добавочные силы для розмирия с Ордой».9

Преподобный Сергий Радонежский, по мнению многих исследователей, -первый русский исихаст, вдохновивший русских на ключевую победу. На Западе в это время начиналась эпоха Возрождения, по существу, неоязычество, противопоставленное нашему варианту возрождения - неопатристике. «Именно в этом заключается принципиальное отличие Востока и Запада, их разделение, длящееся и по сей день».10 В этом же - и корень противопоставления двух типов Бого- и мировосприятия: западного-преимущественно через ratio, и православного, русского - через сердце. Хотя, несомненно, и для этого существовали в свое время архетипическис предпосылки.

Веками против России и ее православного пространства работали тайные и явные Ордена, организации, их доктрины и меморандумы, нацеленные на разрушение национального мировоззрения, приверженности национальным ценностям.

Внешние и внутренние враги России, объединенные в различные течения, социальные слои, желающие подчинить страну своей власти, использовать как средство для достижения своих целей, превратить ее из субъекта исторического творчества в объект управления, веками ощущали препятствием для себя русское национальное самосознание, разрушение которого, по словам видного русского философа И.А.Ильина, превращает поколения людей в «исторический песок и мусор».11

Агрессия направлялась последовательно против русского, советского и постсоветского пространства. Особенность России состоит в «срединности» ее расположения между Востоком и Западом. И если с Востоком ей с течением времени удалось совладать, объединив с собой и в себе мусульманский мир, влияние Запада Россия продолжала и продолжает испытывать как извне, так и изнутри. Внутренние нестроения обозначились с появлением западнической интеллигенции при Петре I, подготовив почву для проникновения в Россию масонства с его долгосрочными разрушительными для Престола и Церкви антинациональными целями и задачами. После подавления масонского декабристского заговора противостояние Запада и Востока вошло в России в довольно мирное, домашнее русло, обозначившись спором «западников» и «славянофилов», представлявших собой, в конечном итоге, две стороны одной медали. Как тех, так и других объединяло чувство любви к России, желание видеть ее процветающей (здесь мы можем проигнорировать тот факт, что стычки между ними принимали порой острые формы как на межличностном, так и академическом уровнях). Выстояв после разрушительных смерчей и ураганов XX в. и укрепившись в советской цивилизации, Россия вновь оказалась ввергнутой в перестроечный и послеперестроечный хаос. Старый спор между Востоком и Западом приобретает в стране все более болезненные, экстремистские черты, так как грозит необратимыми деформациями национального менталитета и общественного сознания. На страну обрушилась вся технологическая информационная мощь Запада, поддерживаемая изнутри пятой колонной разрушителей как сверху, так и снизу. Идет открытое вторжение Америки в наше информационное пространство (кино- и видеопродукция, реклама, музыкальный и песенный фон, сектанство). Лавиной хлынула в обыденную речь (и сознание!) чуждая строю нашего языка англоамериканская лексика. Такое вторжение в национальное сознание нельзя не назвать экстремистским, т.е. избыточным, чрезмерным, превышающим необходимую степень воздействия, предел допустимого. Объектом экстремистского воздействия оказывает само ядро культуры - язык и православная вера.

Мы стали свидетелями планомерной реализации разработанной еще в 1945 г. ан- тирусской доктрины Даллеса, руководителя политической разведки США в Европе, впоследствии директора ЦРУ. «Посеяв в России хаос, - писал он, - мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих помощников и союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа; окончательного, необратимого угасания его самосознания. Мы будем расшатывать... поколение за поколением, мы будем браться за людей с детских, юношеских лет, будем всегда главную ставку делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее. Мы сделаем из нее шпионов, космополитов... И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратив в посмешище. Найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества».12

Основной прием разрушительного воздействия на незащищенное сознание - на- вязывание псевдодемократических ценностей «свободного мира», попытка разорвать ткань национального самосознания через уничтожение всех культурных и моральных устоев народа. В последние годы в основе агрессии против России лежат базовые страте- гии установления американского мирового господства. В опубликованной осенью 1998 «Стратегии национальной безопасности США для нового столетия» предельно откро- венно провозглашается идея глобального лидерства: «Мы должны быть готовы к тому, чтобы использовать все необходимые инструменты национальной мощи для оказания влияния на те или иные действия других государств и негосударственных субъектов международных отношений... Мы должны четко проявлять свою волю и способность к глобальному лидерству».13

Концепция национальной безопасности России должна начинаться с обозначения национальных целей и осознания своей принадлежности к православному пространству. Вненациональной не бывает не только культуры, но и экономики. Пока Россия русские в полной мере не обретут себя, восстановив целостность национального мировоззрения и национального самосознания, нельзя будет отвратить осуществление глобалистской идеи «нового мирового порядка». Закон продуктивного многообразия, сформулированный современной политологией, свидетельствует, что в рамках моноформизма может быть организована лишь гибель, деградация человечества. К. Леонтьеву, русскому мыслителю XIX в., принадлежит термин «цветущая сложность», который он ввел в русскую философию, обозначив им высшую стадию бытия. Сложность, по Леонтьеву, - это одухотворенность, осмысленность (охваченность смыслом), созидательность, а не ползучая изобретательность.14

В христианской историософии и эсхатологии именно концепция «единого мира» посягает на высший замысел о многообразном мире, приводит к гибельному всесмешению на безрелигиозной основе культур, народов и государств, уничтожает наработанный опыт цивилизаций. Это положение подтверждают слова современного философа-политолога А.С. Панарина: «Если цивилизационную память не удастся сохранить, то ожидаемый человечеством формационный сдвиг неизбежно будет очень односторонним - осуществленным по западному «проекту». Если же, напротив, цивилизационное разнообразие удастся сохранить, то и ожидаемое постиндустриальное общество будет многовариантным, плюралистическим, а значит, более близким идеалу социалъной справедливости, исключающему гегемонизм и диктат одной части мира над всеми остальными, В этом и состоит высокая миссия народного консерватизма в современную переходную эпоху: сохранить цивилизационное многоголосие мира и тем самым обеспечить сопричастность его Божественному многообразию Космоса».15

Однако наряду с осознанием высокого предназначения русского народа, озвученным великими русскими мыслителями (Вл. С. Соловьев, Ф.М. Достоевский, Н.А. Бердяев), раздавались и пророческие предостережения о пассивности народа как гибельной «характеристической черте русской жизни» (М.Е.Салтыков-Щедрин). Действительно, оборотной стороной «всесветности» оказалось явно затянувшееся долготерпение русских, пассивность, почти бесчувственность их к тем страшным процессам денационализации, подспудно, но настойчиво осуществлявшимся в стране с начала XX в. Их последствия - неспособность консолидироваться, встать на защиту национальных интересов, равнодушие к русским беженцам и к судьбе оказавшейся в неравноправном положении в ближнем зарубежье новейшей русской диаспоры.

Согласно социологическим исследованиям, к распаду СССР русские пришли с самыми низкими индексами национальной сплоченности и солидарности. У Э.Дюркгейма есть понятие динамической плотности той или иной человеческой ассоциации, под которой понимается нравственная сплоченность социума, отсутствие в нем сегментарности. Русские, оказавшись в фактически неравном положении в государстве, лишенные собственной государственности, не смогли противостоять растущей сегментарности социума, резкому падению его нравственной сплоченности, деградации национального самосознания. Не последнюю роль сыграла здесь и экономическая реформа 1990-х годов в ее шоковом варианте, особенно беспощадно поразив производственную сферу, наукоемкие отрасли производства, науку, образование, здравоохранение. Россия встала перед лицом гибельной депопуляции, расчленения, встраивания в иные геополитические рамки, создаваемые архитекторами «нового мирового порядка», полного обезличивания в ходе новейших процессов глобализации. На личностном уровне утрата национальных корней, размывание национального чувства приводят к катастрофическим последствиям: дегуманизации общества, утрате человеческих качеств, появлению «одномерных» людей (Г. Маркузе) с потребительской психологией, лишенных чувства национальной гордости, защищающих лозунг: «Пусть американцы придут, может, будет лучше». Антитезисом ко всем негативным процессам служит все более широкое осознание того, что мы, боремся за сохранение своей страны, своей самобытности и независимости. И другой национальной идеи в нынешней ситуации, кроме как спасения России от полного уничтожения, защиты ее населения и ее территории, быть не может.

В последние 5-7 лет стали намечаться некоторые позитивные сдвиги в сфере самосознания русских, его рост и даже активизация. По данным исследований, все большее число людей придает значение своей национальности, называют себя русскими. Это означает, что в народе постепенно восстанавливается способность к сопереживанию и солидарности на всех уровнях жизни - от семейной до национальной. Очевидным становится довод, что без благополучия русской нации, составляющей 4/5 населения страны, являющейся главным носителем объединяющей все народы страны национальной идеи, не может быть стабильного благополучия у других населяющих страну народов.

Как представляется, задачи предстоящего исследования - изучить процессы и факторы, приводящие к накоплению напряжения в русской национальной среде, способы снятия этого напряжения; проанализировать состояние русского национального самосознания и его реакцию на разрушительные экстремистские воздействия, в том числе на воздействие СМИ, и всякого рода провокационные воздействия, с тем чтобы сформулировать постулаты сохранения и поддержания информационного здоровья общества. Необходимо исследовать проявления как здорового, целостного, так и нездорового, ущербного национального самосознания, обратить внимание на обострение национального чувства вследствие различных причин социально-экономического характера. В настоящее время трудно прогнозировать конкретные проявления как здорового, так и деформированного национального самосознания различных возрастных групп, в частности молодежи, на экстремистские воздействия извне; разумеется, это будут существенно различные реакции. Необходимо исследовать факторы, способствующие консолидации нации, ее нравственной сплоченности, возможности или невозможности в идеале соответствовать следующему определению: нация - высшая форма бытия народа, при которой он становится соборной личностью с осознанием высшей цели своего бытия. Известно, что к этносу приобщаются групповым образом, к нации - индивидуально, через рост и развитие индивидуального самосознания, достоинства личности. Поэтому еще один важный аспект будущего исследования - анализ факторов, воздействующих на индивидуальное самосознание молодого человека, как размывающих, так и укрепляющих его национальную самоидентификацию, причастность к национальным и религиозным архетипам, чувство национального достоинства и патриотизм.

1 Кулъпин Э. С. Феномен России в системе координат социоестественной истории // Иное: Хре-

стоматия нового российского самосознания. М., 1995. С. 95.

2 Панарин А. С. Реванш истории; российская стратегическая инициатива в XX веке. М., 1998.

С.159.

3 Дугин А. Г. Мистерия Евразии. М., 1996. С. 17.

4 Национализм: Теория и практика / Под ред. Э.А.Позднякова. М., 1994. С. 70.

5 Кузьмин А. Г. Истоки русского национального характера // Русский народ: историческая судьба

в XX веке. М., 4993. С, 229.

в Там же. С. 230.

7 Национализм: Теория и практика. С. 70,

8 Бородой Ю. М. Тоталитаризм: хроника и лихорадочный кризис // Наш современник. 1992. № 7.

С.122.

9 Прохоров Г. М. Культурное своеобразие эпохи Куликовской битвы // Куликовская Битва и подъ

ем национального самосознания. Труды отдела древнерусской литературы. СПб., 1979. С. 4.

10 Губанов О. Об основах русской идеологии // Преподобный Сергий Радонежский и возрождение

России в конце XX века. Нарва, 1993.

11 Ильин И. А. За национальную Россию // Слово. 1991. №7. С. 83.

12 Платонов О. А, Терновый венец России. Тайная история масонства. М., 1996. С. 400.

13 Ивашов JI. Г, Экономические аспекты балканской войны // Наш современник. 1999. № 8. С. 118,

14 Леонтьев К. Антинациональная политика как орудие всемирной революции // Наш современ-

ник. 1990. №7.

18 Панарин А. С. Указ. соч. С. 14.

Русское национальное самосознание

Русское национальное самосознание включает в себя совокупность взглядов, оценок, мнений и отношений, выражающих содержание, уровень и особенности представлений русских о своей истории, современном состоянии и перспективах своего развития, а также о месте русской нации среди аналогичных общностей и характере взаимоотношений с ними; включает рациональные (собственное осознание своей принадлежности к русской нации) и эмоциональные (подчас неосознаваемое сопереживание своего единства с другими представителями русского народа) компоненты.

Генезис русского национального самосознания представляет собой длительный исторический процесс, многоуровневый и весьма неравномерный по своему развитию. Развитие самосознания русских как народности можно проследить по тому, как изменялось употребление понятий "Русь", "русская земля", "русский", отражающих представление об общности этнической и территориальной. В эпоху Древнерусского государства они имели как широкое значение - относились ко всем входящим в это государство землям, так и узкое - применялись только по отношению к Киевской и Черниговской землям. Такие названия, как "Великая Русь", применительно к землям, населенным русскими, "Малая Русь" - украинским и "Белая Русь" - к белорусским, появились еще в XIV в., но более устойчивое значение получили к концу XV в.

Можно сказать, что к концу XVII в. в основном завершилось становление русского этноса, хотя в отдельных районах страны длительное время сохранялись (и еще сохраняются) различные этнографические группы (поморы, казаки и др.) со специфическим жизненным укладом. В XVIII-XIX вв. постепенно формируется русская нация. Реформы 60-х гг. XIX в. дали сильный толчок развитию капитализма в России. Во второй половине XIX в. русские стали буржуазной нацией.

Мощными факторами роста национального самосознания послужили свержение монгольского ига, освободительная война против польско-шведских интервентов в начале XVII в., реформы и государственная деятельность Петра I, война 1812 г. против наполеоновского нашествия и другие историческиесобытия.

На протяжении длительного исторического периода складывались базисные характеристики русского сознания. При анализе его основных элементов можно выделить три ведущих принципа русского миросозерцания:

1)​ религиозный характер идеологии;

3)​ этническая доминанта.

По-видимому, до 1917 г. они являлись определяющими элементами русского этнического самосознания. В дальнейшем эти принципы были в значительной степени ослаблены, хотя, вероятно, не исчезли и в наши дни.

Однако сегодня ситуация сложнее, чем в начале XVII, XIX или XX вв. Хотя нет прямой, открытой оккупации российской территории, как в Смутное время или во время наполеоновского нашествия, но существует угроза превращения России в колонию и сырьевой придаток западных держав. Это не может не отразиться на состоянии национального самосознания русского народа.

Среди факторов, воздействующих на развитие русского национального самосознания, можно отметить следующие. Прежде всего, это угроза территориальной целостности России, попытки ее расчленения. Наблюдаются явные признаки деформации русского языка и культурной жизни. Это связано с засорением языка иностранными словами и проникновением в быт западных, часто американских обычаев и традиций. Менталитету русского народа присущи коллективизм, общинность в труде и отдыхе. Однако в последние годы в общественное сознание усиленно внедряется мысль о приоритете индивидуального, личностных ценностей над общественными. В русском обществе всегда осуждались неправедные пути получения богатства, и была очень популярна мысль о необходимости делиться своим богатством с малоимущими.

Следует отметить, что за годы советской власти национальное самосознание русских постоянно подавлялось, и все делалось для того, чтобы росло и крепло национальное самосознание нерусских народов. По причине якобы преодоления и недопущения проявлений русского шовинизма и имперских амбиций русских замалчивалась выдающаяся роль русского народа в создании и укреплении СССР, в достижениях экономики, науки, образования, культуры, в победе над фашизмом в Великой Отечественной войне, в бескорыстной помощи всем народам многонациональной страны. Большие и явные льготы и преимущества предоставлялись нерусским нациям и народностям за счет и в ущерб интересов русского этноса. В результате этого стали замедляться темпы развития и успехи областей и краев России с русским населением в экономике, социальной, культурно-образовательной, бытовой сферах и др. Все это не могло не сказаться на состоянии русского национального самосознания. В нем стали проявляться нотки задавленности, ущемленности, ущербности, в сознании русских невольно возникало ощущение "второсортности", бесперспективности, особенно среди жителей в национальных республиках.

С 70-х гг. XX в. начался отток русских из союзных республик. Русские так или иначе стали выталкиваться, вытесняться, они почувствовали свою незащищенность, брошенность, ненужность. И это касалось самого многочисленного государствообразующего системообразующего этноса СССР! Можно сказать, что с 1970-х гг. стало значительно ослабевать русское национальное самосознание. С 1990-х гг. определенные черты сознания в той или иной степени подвергаются деформации или разрушению. Однако в самые последние годы набирает силу другая тенденция - подъем и укрепление русского националь-ного самосознания, активизация патриотических настроений, стремление отстаивать национальные интересы.

В ходе эксперимента были получены следующие результаты: Русский язык - красивый, сложный, трудный, богатый, родной, могучий, великий, нужный, интересный, необъятный, огромный, понятный, легкий, доступный, любимый, разнообразный, многогранный, музыкальный, песенный, певучий, поэтический, переливчатый, льющийся, умный, прекрасный, беспардонный, пошлый, грубый, ругательный, матерный, скандальный...

• Вступление
• Основная часть
• 1. Понятие национального самосознания, его структура
• 2. Роль русского языка в развитии национального русского самосознания
• 3. Язык как способ национального мировидения
• 4. Русский язык в национальном сознании
• Заключение
• Список использованной литературы

Русский язык и национальное самосознание (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

И хотя мышление было впереди языка, его результаты, оформляясь в языке, несколько видоизменяются (мысль не может целиком отразиться в слове). Поэтому язык становится отдельным участником общения и дальнейшего развития мышления, он не может быть простой литейной формой для мысли, он может одновременно скрывать часть мысли и дополнять мысль языковыми ассоциациями.

Все вышесказанное приводит к выводу, что существует необходимость заботиться о родном языке, поскольку он является хранителем национальной культурной традиции, и передаёт новым поколениям нравственные ценности народа. Кроме того, в новой информации, которая постоянно поступает к человеку, ориентируется лишь тот, кто хорошо знает богатство родного языка и может различать слова, и стоящие за ними содержание. Иногда внешне блестящие, привлекательные слова несут в себе пустоту или даже вредные для человека советы. С другой стороны, внешне простые, обычные слова могут быть наполнены глубоким и разумным смыслом.

4. Русский язык в национальном сознании Интересен также вопрос отношения самих граждан Российской Федерации к национальному языку. Для этого исследователями был проведен эксперимент, во время которого испытуемым предлагалось письменно ответить на вопрос: «Русский язык — какой?». Им предлагалось дать пять ассоциативных реакций, время на выполнение задания не ограничивалось [Стернин, эл.].

Таким образом, исследователям удалось выявить общие представления взрослых носителей русского языка о своем языке, а также обнаружить возрастные и гендерные особенности данного понятия.

В ходе эксперимента были получены следующие результаты: Русский язык — красивый, сложный, трудный, богатый, родной, могучий, великий, нужный, интересный, необъятный, огромный, понятный, легкий, доступный, любимый, разнообразный, многогранный, музыкальный, песенный, певучий, поэтический, переливчатый, льющийся, умный, прекрасный, беспардонный, пошлый, грубый, ругательный, матерный, скандальный, яркий, колоритный, красочный, чувственный, лирический, испорченный, замученный, скудеющий, засоренный, много заимствований, эмоциональный, всемирный, мировой, всеобщий, многонациональный, лаконичный, интернациональный, межнациональный, двусмысленный, ласковый, приятный, добрый, милый, хороший, чистый, светлый, популярный, неизученный до конца, непредсказуемый, неожиданный, крылатый, вечный, неповторимый, искусный, искренний [Стернин, эл.].

Как видим, в русском национальном сознании в целом русский язык наиболее часто ассоциируется с красивым, богатым, сложным, нужным, родным, могучим. Таким образом, доминирует позитивная эстетическая оценка языка.

Отметим также, что в коммуникативном сознании молодежи преобладает представление о нужности и важности изучения русского языка (нужный, обязательный, полезный). А в коммуникативном сознании людей старшего поколения основная часть лексических единиц, которые репрезентируют понятие «русский язык», является разговорной, просторечной.

Таким образом, для русского народа его язык воспринимается только с позитивной точки зрения.

Заключение Проанализировав источники по теме «Русский язык и национальное самосознание», можем сделать следующие выводы:

1. Нация представляет собой единство индивидов, объединенных общими менталитетом, культурой и духовными ценностями .

2. Под национальным самосознанием понимают совокупность представлений, традиций и понятий представителей нации или этноса, позволяющих воспроизводить эту общность людей как целое и причислять каждого индивида к данной социальной целостности.

Национальное самосознание включает в себя такие компоненты как национальный язык, национальная культура, чувство территории, национальная самоидентификация. Основным признаком, который объединяет нацию, является именно язык.

3. По отношению к нации язык играет консолидирующую роль, т. е. поддерживает её единство, служит средством создания национальной культуры и ее передачи следующим поколениям.

4. Существует необходимость заботиться о родном языке, поскольку он является хранителем национальной культурной традиции, и передаёт новым поколениям нравственные ценности народа. Кроме того, в новой информации, которая постоянно поступает к человеку, ориентируется лишь тот, кто хорошо знает богатство родного языка и может различать слова, и стоящие за ними содержание.

Список использованной литературы Арутюнова Н. Д. Национальное сознание, язык, смысл // Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы. — М., 1995.

Большакова А. Ю. Феномен русского менталитета: основные направления и методы исследования // Русская история: проблемы ментолитета. — М., 1995. — С. 7−10.

Волков Г. Н. Этнопедагогика: учеб. пособие. — М., 1999. — С. 10−15.

Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. — М.: 1984. — С. 324

Задохин А. Русский язык и национальное самосознание. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.rau.su/observer/N12_2003/12 12 .htm (дата обращения 03.06.2013)

Политология. Словарь. / В. Н. Коновалов — М: РГУ, 2010. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://dic.academic.ru/dic.nsf/politology/122/%D0%9D%D0%B0%D1%86%D0%B8%D0%BE%D0%BD%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%BE%D0%B5 (дата обращения 03.06.2013)

Стернин И. Язык и национальное сознание. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.ruthenia.ru/logos/number/49/07.pdf (дата обращения 03.06.2013)

Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация. — М.: 2000. — С. 40.

Список литературы

1. Арутюнова Н. Д. Национальное сознание, язык, смысл // Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы. - М., 1995.
2. Большакова А. Ю. Феномен русского менталитета : основные направления и методы исследования // Русская история: проблемы ментолитета. - М., 1995. - С. 7−10.
3. Волков Г. Н. Этнопедагогика : учеб. пособие. - М., 1999. - С. 10−15.
4. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию . - М.: 1984. - С. 324
5. Задохин А. Русский язык и национальное самосознание . [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.rau.su/observer/N12_2003/1212.htm (дата обращения 03.06.2013)
6. Политология. Словарь. / В. Н. Коновалов - М: РГУ, 2010. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://dic.academic.ru/dic.nsf/politology/122/%D0%9D%D0%B0%D1%86%D0%B8%D0%BE%D0%BD%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%BE%D0%B5 (дата обращения 03.06.2013)
7. Стернин И. Язык и национальное сознание . [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.ruthenia.ru/logos/number/49/07.pdf (дата обращения 03.06.2013)
8. Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация. - М.: 2000. - С. 40.

Национальное сознание - один из атрибутов нации. Не согласен с часто высказываемым сегодня мнением, что нам надо скорей от казаться от понятия национальности. Попытка реального шага к этому - известное и срезонировавшее в обществе изъятие из нового паспорта соответствующей графы

Национальное сознание - один из атрибутов нации. Не согласен с часто высказываемым сегодня мнением, что нам надо скорей от казаться от понятия национальности. Попытка реального шага к этому - известное и срезонировавшее в обществе изъятие из нового паспорта соответствующей графы. Искусственно создать единую "российскую нацию" невозможно. В этой связи обратим внимание на тот факт, что и сам этот термин, который пытаются ввести некоторые ученые и политики, говоря о "политической нации", как-то не приживается. Все-таки, в отечественной традиции понятие ""нация" имело и продолжает иметь этнический смысл.

Особое и вместе с тем двойственное отношение русского человека к государству сложилось исторически и отразило двойствен- ность восприятия простым человеком роли в его жизни государственного аппарата. С одной стороны, этот аппарат, государственный чиновник как его представитель, были силами, во многом враждебными простому человеку. До сих пор вполне безобидные сами по себе слова "чиновник", "аппаратчик" несут совершенно явный негативный оттенок. И это при том, что государственный служащий, это человек, роль которого в управлении государством состоит отнюдь не только в головотяпстве и бюрократизме.

С другой стороны, государственная организация, государственное "тело" представлялось человеку необходимостью; оно гарантировало законность, "порядок" и даже защиту. Не случайно возникает понятие "державности", и сам этот термин несет положительный оттенок. Вера в "хорошего царя" как противовеса злокозненным "боярам", которые "прячут свободу", ненависть к всевозможным "сатрапам", "прихлебателям", "окружению"- это по большому счету тоже вера в справедливое государство, и характерно, что эта вера прошла сквозь века. И ведь именно у нас состоялась попытка, и во многих отношениях успешная, установить государство социальной справедливости. Уже не так давно Иван Солоневич писал, что "русская идея государственности, нации и культуры являлась, является и сейчас определяющей идеей всякого национального государственного строительства России. И, хотя уже не в первый раз, в истории России эта идея искалечена иностранной интервенцией - она все-таки остается определяющей идеей". Для русского человека государство - это не просто определенный общественный институт, а в первую очередь - общественный организм, "физическое тело", в котором существует нация. Это "тело" могло устраивать или не устраивать, но это было его тело. Вне его он себя не мыслил. Это идет, может быть, еще с тех времен, когда смерд просил князя решить его спор с соседом, или когда окрестные крестьяне, опасаясь вторжения кочевников, укрывались за стенами княжеской резиденции.

Кстати, по-видимому, в этом и кроется одна из разгадок того обстоятельства, что на Руси княжеский стол совмещался с городом, а не противостоял ему, как в Западной Европе. Там горожане - "третье сословие" стремились сами организовать власть для себя, приблизить ее к себе. В России народ мирился с властью как с данным, мирился с ее неудобствами для себя и старался использовать в своих интересах то позитивное, что она могла дать.

Такое отношение складывалось исторически, но, видоизменившись, дожило и до нашего времени. Ермак Тимофеевич, русские землепроходцы прошлого "приносили в дар" царю, государству завоеванные ими земли. Украина в 1654 г. пошла "под руку Москвы". А уже современный поэт воскликнул в трудную для Отечества минуту: "Где она теперь, Россия, по какой рубеж своя"? К сожалению, ощущение этого рубежа у русского человека наличествует не всегда, а лишь в те мгновения, когда враг у порога, когда обостряются чувства в миг опасности и встает задача сохранения русской земли, как удела свободного русского духа.

Более ста лет назад стал преобладающим, а затем и господствующим взгляд на государство исключительно с позиций социально-экономических. Отказ от такого подхода к изучению русской Державы, от взгляда исключительно с этих позиций на ее судьбу и историю дается непросто. И сегодня в определенных кругах упорно держится мнение, что Россия может быть великой державой только с точки зрения "благополучия и свободы граждан, новейшей технологии и информации". В обществе продолжают вести речь о постиндустриальном обществе, в котором государства будут заменены некими наднациональными системами, о том, что русским надо де прорываться в постиндустриальную цивилизацию, где "индивид социум и техника составляют в совокупности некое новое интегра-тивное качество - эргатическую систему". Русский народ, согласно такому мнению, и должен стремиться к созданию подобной системы на территории России. А значит, с точки зрения стратегической перспективы, мы должны и впредь положительно оценивать идею денационализации русских, служить почвой для культивирования исключительно иных национальных интересов, приветствовать политику выравнивания уровней развития народов страны в пользу отставших регионов за счет промышленного центра, населенного преимущественно русскими.

Представляется, что большую и еще до конца не осознанную угрозу несет идея приоритета прав личности надо всеми иными правами, противопоставление государственности гражданину. Между тем, вопрос о соотношении государства и личности может ставится лишь конкретно-исторически и национально.

Вообще в мировой практике (подчеркнем, в практике) никогда не реализуются "права человека". Ведь эти права принадлежат не человеку как биологическому типу, а человеку как гражданину определенного государства. Именно в этом качестве он, человек, и имеет определенные права, равно как и определенные обязанности.

Если говорить о России, то приоритет "державности", "государственности" - это, по большому счету, и есть проявление нашей свободы, нашей гражданственности, в конечном итоге - свободный, исторически обусловленный гражданский выбор. Не будь этого, Россию как самостоятельное государство давно бы стерли с лица земли. Сама по себе государственная машина нас бы не спасла, если бы народ в критических ситуациях не брал на себя заботу о Родине. Примеров - огромное количество. Сражение на Чудском озере, Куликовская битва, ополчение Минина и Пожарского, война 1812-го года, Великая отечественная.... Петр Великий знал, о чем говорил и чем затронуть души людей, когда призывал воинов сражаться "не за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за Отечество...".

Еще одна распространенная ныне подмена понятий - смешение идеи "соборности", "универсализма" и космополитизма, ориентации на так называемые "общечеловеческие ценности". Но с другой стороны, почему-то часть российской интеллигенции очень активно говорит и пишет о "правах человека", но негативно относится в идее соборности. А Г.Явлинский, будучи кандидатом в президенты, утверждал, что стремление Путина к созданию сильного централизованного государства является следствием его работы в КГБ; член его фракции Е.Мизулина говорит о нем же. "Для него государство -это жизнь, он является выразителем государственных ценностей. Я хочу, чтобы президент на первое место ставил человеческие ценности".

Те, кто у нас так много толкует о "правах человека", забывают одну нехитрую истину: права человека может гарантировать прежде всего сильное государство. Это только у нас стали противопоставлять: либо государство, либо права личности. Такого противопоставления быть не может. Считаю, что первый этап борьбы за права личности завершился у нас в 1240 году взятием татаро-монголами Киева и крушением Киевской Руси. Личностей перебили поодиночке, а страдали от этого не только князья, отстаивавшие свои права, но и народ, и последующие поколения.

В максимально полном виде то, что можно назвать, причем с натяжкой, "общечеловеческими ценностями", укладывается в учения мировых религий, хотя и в этих сводах нравственных правил есть некоторые расхождения. Дальше общечеловеческое кончается. Посмотрим за рубежи страны, неважно, на Восток, на Запад. Мы увидим, что везде народы вырабатывает свои собственные ценности, способы регулирования всех процессов, включая и процессы национальные. А что такое "общечеловеческие ценности" в трактовке наших западных партнеров? Это ценности региональные. Это ценности, которые охватывают, в лучшем случае, западную и частично северную Европу и северную Америку. Больше эти ценности нигде не приложимы, однако нам хотят именно эти ценности навязать. И не без успеха.

Загляните в некоторые учебники, которые в последнее время разработаны для нашей средней школы. В них отечественная история рассматривается исключительно в контексте общемировых процессов, а в той части, в какой мы не укладываемся в эти ценности, говорится об "отставании". В исторической науке по-прежнему толкуют о "догоняющей модели" для нашей страны. И этим чужим региональным ценностям мы можем противопоставить только наши собственные национальные ценности. То есть, в конечном итоге тоже региональные.

"Цивилизованные страны", "прогрессивные люди", "демократическое общество"... Все эти понятия, за которыми часто нет конкретного смысла, вколачиваются в головы наших людей самым беспардонным образом. Они фигурируют в СМИ уже как общеизвестные истины, а те, кто пытается полемизировать с этой точкой зрения, выставляются юными невеждами с телеэкранов, не знающих ни жизни, ни науки в качестве неисправимых ретроградов. В то же время и сами деморализованные специалисты эту идею цивилизации в ее западном истолковании чаще всего даже не пытаются подвергнуть какому-либо критическому анализу. Для многих из нас уже как будто и не подлежит сомнению, что цивилизация развивается вверх по восходящей. Мы ведь почти забыли о теории культурно-исторических типов Н.Я.Данилевского, который еще 160 лет тому назад предвидел и объяснил многие из тех процессов, которые происходят у нас сегодня.

Конечно, практически ни у кого не вызывала сомнений необходимость реформ. Однако сегодня ясно, что реформаторы полностью игнорировали отечественный опыт. Можно по-разному относиться к нашей сегодняшней социально-экономической ситуации, но можно считать очевидным; по многим параметрам она вступает в противоречие с нравственными установками нашего народа, и в этой части требует корректировки.

Понятие "державности" у нас употребляется в неразрывной связи с понятием "империя", и русским сегодня безнаказанно инкриминируют "имперскость мышления". Однако вопреки модному сегодня воззрению на русских как на агрессивную "имперскую" нацию, воевавшую всю свою историю против своих соседей, история показывает: именно русские земледельцы со времен Киевской Руси подвергались притеснениям со стороны скотоводов-кочевников, а также западных соседей, для которых вопрос расширения своих территорий ставился совершенно иначе, чем для русских. Там - действительно имперские притязания с поглощением территорий, ассимиляцией или эксплуатацией покоренных по этнически-территориальному признаку.

А в России ни один народ, доверивший ей свою судьбу, не исчез с карты мира. Причем судьба народов не зависела от того, были ли они завоеваны или колонизованы в порядке экономического освоения новых территорий. Методично, от века в век двигался на Север и Восток русский мужик с топором, косой и мережей, рубил храмы и остроги, осваивал землю. Вспомним, что к началу XX века удобной для сельхозугодий земли в Сибири считалось уже больше, чем в Европейской России, Приносил русский человек в новые регионы свою земледельческую культуру, свои навыки. Хозяйственное освоение земель шло рука об руку с духовным просветительством. Много было на этом пути подвижников, вспомним хотя бы Стефана Пермского, создателя зырянской письменности. Русские монастыри становились центрами хозяйственности и духовности.

В ходе колонизации русские селились между местными жителями, не консолидируя свои владения в округлые земельные вотчины. Они как бы интегрировались в сложившуюся э каждом регионе экономико-географическую ситуацию. Важнейшим фактором освоения новых земель и соединения их в единое целое был земледельческий менталитет русского народа. А он предполагает неагрессивное к природе и народам отношение. Народы воспринимаются как часть природы. Заметим, кстати, что иными свойствами обладает сознание скотовода, носителя оазисного типа культуры, в которой далеко не всем достает места.

Русский мужик-земледелец не только в прямом смысле слова распахал землю, но создал удивительный этно-духовный космос, объединивший эту землю в единое государство, и обеспечил предпосылку, говоря словами В.С.Соловьева, для "достойного существования России". Еще в конце XIX века, анализируя национальный вопрос в России, он приходит к выводу, что для России национального вопроса, как вопроса существования народов быть не может. Да, Россия сохранила все народы, доверившие ей свою судьбу, и привела их в XX век. Однако следует помнить, что при безусловной веротерпимости идея "нового Вавилона" чужда русскому сознанию, ибо искони русский человек живет идеей державного сознания, формирующего в человеке патриотизм.

Действительно, в России сегодня проживают представители свыше 170 народов. Однако с распадом СССР этническая ситуация изменилась. Если в рамках СССР численность русских составляла менее половины, то теперь их доля в населении суверенной страны - почти 82 %. Это сопоставимо со структурой населения многих из тех стран мира, которые слывут мононациональными. В самом деле, в Румынии, например, румыны составляют 90 % населения, примерно столько же шведов в Швеции. Испанцев в Испании - 75%, вьетнамцы составляют 84% жителей Вьетнама, евреи - 80% жителей Израиля. Из 54,5 миллиона жителей Ирана персы насчитывают 27 миллионов, то есть менее половины.

Каков может быть из этого вывод? Россия - это, конечно, не только государство русских, но по преимуществу - государство русских. И дело здесь, конечно, не в каких-либо особых правах, а в сложившихся реалиях. Их надо признавать, а не делать вид, что этого нет в реальности. "Москва - многонациональный мегаполис!" А разве Москва - не русский по преимуществу и исторически город? Оказывается, нет. Мало того, "во время объявления конкурса на проект памятника Чингисхану в Москве (октябрь 2000 года), Шейх-заде предложил рассматривать столицу бывшего СССР как метаисторическую проекцию древнего Каракорума ("Великой Крепости") - столицы империи Чингисхана на реку Москву (по-монгольски "кривая речка"), под татарским именем Маскау ("Беременная Медведица"). Проекция была наглядно продемонстрирована в ходе перформанса и озвучена альтернативной концепцией "Маскау - третий Крым". Все сказанное - не бред, не шутка, не пародия; это серьезно обсуждается, это - публикуется, преподносится как итог научного поиска. И авторы даже не задаются вопросом, а как должны воспринимать все это русские люди, над историей и национальными чувствами которых беспардонно издеваются. г понимают? Или все равно? Попробуйте представить, что это сказано в адрес другого народа, какая была бы реакция?

Но как бы некоторым - в России и за рубежом - ни хотелось все переиначить в нашей истории, факт неоспорим: Российское государство исторически складывалось вокруг определенного этнического ядра, его основу составила русская нация. Этим определялись особенности форм хозяйственной деятельности, общественных приоритетов, характер внутренних и внешних связей и весь облик и сущность нашего государства. Развитие этого государства может быть успешным и органичным лишь при учете реформаторами того эакта, что отечественная государственность создавалась исторически и, так сказать, под определенный, преобладавший в стране менталитет. В этом видится гарантия стабильности в обществе, соответствующая долговременным, коренным интересам всех народов нашей страны. О чем конкретно может идти речь?

Наиболее перспективным, соответствующим историческому опыту России и, вместе с тем, мировой практике является построение государства на принципах административно-территориального, а не национально-государственного деления.

Вместе с тем, безболезненный переход к этой системе в существующих условиях представляется невозможным, он угрожает потрясениями и даже дезорганизацией государственной жизни, ибо народы могут воспринять подобный переход как покушение на их национальные права. Поэтому сегодня необходимо предпринимать шаги по выравниванию прав всех субъектов федерации, прав во всем их объеме. Наше нынешнее федеративное устройство слишком несовершенно. В нем слишком много прорех. В то же время понятно, что нельзя оставлять федеративные отношения в их прежнем состоянии.

Первые шаги по созданию федерации были, во всяком случае, на практике, сделаны как шаги по пути создания федерации народов. Затем началась перестройка в направлении создания федерации территорий, и сейчас эти принципы перемешались. Кроме того, самый многочисленный народ, русские, оказался вне федеративных отношений. И теперь по логике вещей, либо мы должны ввести русское государство1 в котором отдельные части будут представлять собой автономии, скажем, по национальному принципу, либо мы создаем федерацию. И тогда мы федерацию создаем и для других народов. Включая и русский народ.

Объективно и то, что сколько ни говорить о полном равенстве народов, однако ясно: да, мы должны говорить о равноправии народов, об их равноценности. Но русских, скажем 120 миллионов, а дунган всего 600 человек. И ясно, что хотя эти народы и равноправны, но они не равны уже изначально. Здесь - и язык, и культурный потенциал, и многое другое. Такая ситуация складывается исторически, ее нужно анализировать и регулировать - политическими, экономическими и другими методами. Вплоть до государственного патернализма. Но не путать патернализм, поддержку народов с федеративными отношениями. Это - различные вещи.

Сегодня же иногда высказывается мнение, что, поскольку субъекты федерации так различаются, мы должны составлять федеративные отношения на неравных основаниях, то есть создать асимметричную федерацию. Вместе с тем, асимметричная федерация -это смерть федерации. Если субъекты федерации будут слишком сильно отличаться друг от друга по своим правам, то это приведет к распаду государства.

Сегодня необходимо формировать такую ситуацию, когда народы смогут убедиться на собственном опыте, что право наций на самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства, на основе которого почти семьдесят лет строилась союзная государственность, было теоретической абстракцией, не обеспечивало реальных прав, в то время, как право народов на самоопределение в условиях истинной демократии действительно гарантирует соблюдение этих прав для всех народов.

Исходя из права на самоопределение в любой его трактовке, включая и принятую в так называемом цивилизованном мире и закрепленную в международном праве, следует выступать за укрепление самостоятельности и расширение прав всех субъектов Федерации, включая Республики в составе РФ, но лишь до той черты, за которой начинается распад России. Признавать же право наций на самоопределение "вплоть до отделения и образования самостоятельных государств " - по сути значит смирится с признанием права государства на самоубийство, давать лишний повод для столкновений граждан на национальной почве.

Превращать российскую государственность, гражданское согласие в стране в объект возможного постоянного шантажа, в заложника случайностей, превратностей расстановки политических сил в регионах и амбиций их лидеров - недопустимо. Весь мировой опыт свидетельствует, что слабость государства, неопределенность его юрисдикции на собственной территории никогда еще не шли на пользу населяющим его народам.

Считать, что государственное самоопределение, отделение -единственная для населяющих Россию народов возможность реализовать свои национальные права, означает неверие во внутренние возможности государства. Это значит, как мне кажется, мыслить категориями тоталитарного общества. Еще хочется коснуться одного вопроса, - о так называемой мировой тенденции" к якобы стиранию межгосударственных границ. Сторонники такой постановки вопроса вздыхают: дескать, как так? Везде в мире проявляется тенденция к объединению, и только у нас - к размежеванию. Мне представляется, что эта сегодняшняя наша тенденция в рамках бывшего СССР к национальному размежеванию вполне объяснима: слишком неравны по важнейшим 1араметрам были уровни развития частей бывшего СССР, и прежде всего - союзных республик. Почему Испания двенадцать лет ждала, когда ей разрешат вступить в Общий рынок? По одной простой причине. Страны объединяются только в том случае, если их развитие в основных проявлениях примерно одинаково. Испания слишком отставала по своему развитию от ФРГ, Англии. И только когда по основным параметрам развития она приблизилась к ним, тогда ее приняла в Общий рынок.

А у нас, и сегодня, в России, и тем более раньше, в Советском Союзе под одной государственной крышей оказались регионы с очень разным экономическим и иным потенциалом. Отсюда- перетягивание канатов. Объективно пытается выйти на "лучшие" позиции те регионы, которые по своему потенциалу существеннее других. То есть все равно нам придется эту проблему каким-то образом решать. И дело здесь не только в национальном аспекте, хотя, по-видимому, следует указать на тот факт, что практически у всех народов России сложились национальные элиты и складывались они именно в советский период.

Итак, совершенствование российской государственности, единое российское гражданство, соблюдение национальных прав всех народов, включая, естественно, русских на всей территории Федерации, совершенствование экономических отношений между регионами - лишь на этом пути можно добиться укрепления отечественной государственности.

Народы России столетиями жили вместе. Народы эти - очень разные. Мало- и многочисленные, каждый - со своей культурой, своими традициями, укладом жизни. Такова реальность. Но всем нам следует помнить, что ситуация в нашей стране в решающей степени зависит от того, какие взаимоотношения установятся между всеми населяющими ее народами. Прошли времена "старшего брата". Миновали и времена "отдачи долгов". Но совершенно ясно, что без учета русского фактора в государственном строительстве никакой успех невозможен.

Накопленный русским народом за многие века опыт мирного сожительства и сотрудничества с другими народами, их совместное творчество по созиданию и укреплению общей государственности – все это вселяет надежду на успешное решение в нашей стране проблемы межэтнических отношений.

IXвек в отечественной истории Бердяев называет веком самосознания русской культуры. Это не означает, что в предшествующую эпоху национальное сознание не стремилось к своей исторической определенности, однако доXIX в. Россия осваивала, по преимуществу, заимствованные идеи. Так, доктрина «Москва – третий Рим» не была оригинальным порождением русского богословия, но представляла собой по сути перенесение на русскую почву византийской имперской идеологической парадигмы с бóльшим, однако, акцентом на мессианское ее содержание. Начиная с Петра, Россия открыто заняла ученическую позицию по отношению к Западной Европе, и культурная верхушка русского общества увлеченно начала осваивать идеи просветительской мысли, в особенности французской. Только в первой половинеXIXв. в России сформировался очень немногочисленный, но отличающийся очень высокой (не только по российским, но и по европейским стандартам) культурой слой людей, способных к самостоятельному и, главное, самобытному творческому мышлению. И первый вопрос, на который пробудившаяся русская мысль должна была ответить, чтобы удержать себя и претендовать на дальнейшее развитие, был таким: что происходит в отечественной культуре, в чем ее основная идея, ее смысл? Культурная неоднородность, противоречия, раздирающие российское общество, неясность исторических перспектив – вся российская духовная ситуация предстала для рассуждающего ума нетронутой целиной.

Первый ответ прозвучал, как приговор, и вызвал в российском обществе настоящий шок. В 1836 г. в журнале «Телескоп» было напечатано одно (первое) из «философических писем» Петра Яковлевича Чаадаева; эти философские эссе уже несколько лет ходили по рукам в списках и были известны определенному кругу людей, тем не менее публикация имела совершенно необычные последствия. Журнал немедленно закрыли, редактора выслали из Москвы, цензора отстранили от должности, сам же Чаадаев был официально объявлен сошедшим с ума, находился под домашним арестом и ежедневно подвергался медицинскому освидетельствованию. Так государственная власть отреагировала на оценку исторического прошлого России, данную Чаадаевым в «Философическом письме», суть которой состояла в следующем: России нет места в цивилизованном мире, ее историческое существование бессмысленно и бесцельно, и это не результат злонамеренного воздействия внешних сил или рокового стечения обстоятельств, но собственный национальный выбор, прежде всего религиозный; именно православие поставило Россию вне общего исторического дела, оно не только не смогло взять на себя бремя духовного лидерства, как это сделала католическая церковь в Западной Европе, но и вовсе подавило духовные искания и творческую активность русской культуры 1 . Но главное было не в реакции властей и не в перипетиях личной судьбы Чаадаева, который до конца жизни был, по существу, обречен на публичное молчание. Эта единственная прижизненная публикация Чаадаева и вызванный ею скандал стали своего рода шоковой терапией расслабленного российского умствования, процесс мысли сконцентрировался и ускорился необыкновенно; последующие два-три десятилетия дали столько в сфере духовной жизни России, сколько не дали прошедшие два столетия.

Ничтожащие Россию идеи «Философического письма» не могли удовлетворить никого из представителей отечественной культурной элиты; проблема собственного смысла и назначения стала основополагающей в русской культуре XIX в. Решение ее не могло быть однозначным, как не была однозначна сама русская культура. Ее фундаментальное противоречие, полюса которого Бердяев обозначил как «Восток – Запад», проявилось и в раздвоении отечественной мысли: та часть русской интеллигенции, для которой видимая цельность доимперской русской культуры представлялась свидетельством ее самобытности и исторического достоинства, признавала, условно говоря, ее восточный характер 2 , другая явно тяготела к ценностям западноевропейской культуры и условием вхождения России во всемирный исторический процесс полагала освоение культурного багажа Запада, историческое прошлое России в этом случае рассматривалось как период духовной незрелости, своего рода национальное несовершеннолетие. Эти два противоборствующие духовные течения известны каждому из курса школьной отечественной истории как славянофилы (А. С. Хомяков, И. В. Киреевский, К. С. Аксаков, Ю. Ф. Самарин и др.) и западники (А. И. Герцен, Н. П. Огарев, В. Г. Белинский, И. С. Тургенев и др.). Не предпринимая содержательного доктринального анализа этих учений, обратим внимание на те особые акценты, которые расставляет Бердяев и которые помогают точнее понять роль той и другой идеологии в отечественной культуре. Во-первых, важно видеть не только противостояние западников и славянофилов, но и их исходное единство: и те и другие мыслят в одном духовном горизонте, и те и другие патриоты своего отечества и нацелены на решение одной проблемы – предназначение России в мировой истории. Во-вторых, альтернатива между западниками и славянофилами не разрешима путем простого выбора, поскольку и те и другие представляют определенный аспект действительной российской духовной и исторической ситуации, и в силу ее противоречивости каждое из этих идейных течений содержит момент истины. В-третьих, в отношении обеих позиций существует опасность вульгаризации и ее следует избегать: как славянофилы не идеализируют «лапотную» Россию и не призывают к консервативной реконструкции ее прошлого, так и западники не закрывают глаза на пороки западноевропейской цивилизации и не зовут к ее слепому копированию – и те и другие смотрят в перспективу и полагают, что Россия имеет свою особую миссию и ее реализация возможна лишь в историческом развитии, но духовную основу, пути и способы этого развития они понимают по-разному. И наконец, в оценке исторической роли славянофилов и западников в развитии отечественной культуры Бердяев совершенно справедливо обращает внимание на то, что их значение выходит за рамки лишь обоюдного противопоставления и взаимного соперничества – «вся русская мысльXIXв., занятая вопросами миросозерцания, – пишет он, – была западнической или славянофильской».