Особенности стиля художественной литературы. Язык художественной литературы, его своеобразие, языковые средства

ЯЗЫК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ, поэтический язык, язык словесного искусства это один из языков духовной культуры, наряду с языком религии (культа) и языком науки. Вместе с ними на протяжении ряда последних столетий в культурах европейского типа язык художественной литературы противостоит, в первую очередь, стандартному литературному языку как языку официального быта. Так же как и другие языки духовной культуры, поэтический язык ориентирован на сознательное и активное изменение, на поиск новых выразительных возможностей, а в иных случаях - на оригинальность, в то время как «языковые изменения в массе» случаются совершенно «независимо от какого-нибудь умышленного творчества».

Языки духовной культуры и литературный язык до некоторой степени делят между собой функции выражения смысла и его передачи. Эстетическая «установка на выражение» была осмыслена И.Г.Гаманом, И.Г.Гердером, В.фон Гумбольдтом, немецкими романтиками. Они дали толчок лингвистической поэтике, в первую очередь в Германии (среди немецких последователей Б.Кроче: К.Фосслер, Л.Шпитцер) и в России (А.А.Потебня и его школа, а позднее - теоретики Московского лингвистического кружка и петроградского ОПОЯЗа). Шпитцер писал: «Язык прежде всего - коммуникация, искусство - выражение… лишь при той высокой утонченности, какой достигли соответствующие дисциплины, язык стал рассматриваться еще и как выражение, а искусство - как коммуникация». Русскими «формалистами» экспрессивность, понятая как особая («эмотивная») функция языка, была отделена от его собственно «поэтической функции», проявляющейся в «рефлективности» слова, в его «обращенности на само себя», или, что то же самое, в «сосредоточении внимания на сообщении ради него самого».

В отличие от литературного языка, язык художественной литературы (как и другие языки духовной культуры) благодаря своей «установке на выражение» органически связан с содержанием , непосредственно его в себе заключает. В словесном искусстве достигается единство формы и содержания, если не полное, то хотя бы частичное: здесь может быть семантизирован какой угодно элемент внешней языковой структуры. Не говоря уже о лексике и фонетике, «в числе грамматических категорий, используемых для соответствий по сходству или контрасту, в поэзии выступают все разряды изменяемых и неизменяемых частей речи, числа, роды, падежи, времена, виды, наклонения, залоги, классы отвлеченных и конкретных слов, отрицания, финитные и не личные глагольные формы, определенные и неопределенные местоимения или члены и, наконец, различные синтаксические единицы и конструкции». В поэтическом языке, кроме служебной, грамматической роли, все эти формы могут играть роль образного средства. Вспомним хотя бы восходящие к А.Григорьеву и Потебне наблюдения Л.В.Щербы над семантикой рода и залога в стихотворении Г.Гейне о сосне и пальме («Ein Fichtenbaum steht einsam…») и в его русских переводах: «Совершенно очевидно… что мужеский род (Fichtenbaum, а не Fichte) - не случаен… и что в своем противоположении женскому роду Palme он создает образ мужской неудовлетворенной любви к далекой, а потому недоступной женщине».

Тесной связью содержания и выражения обусловлен также семиотический характер наиболее существенных различий между языком художественной литературы и другими языками духовной культуры. Если религиозно-мифологический символ в пределе тяготеет ко всезначности, а научный термин - к однозначности, то художественный (поэтический) образ в общем случае двузначен, «фигурален», ибо соединяет в себе «прямое» и «переносное» значение. Так как все словесное искусство - в той или иной степени вымысел, «действительный смысл художественного слова никогда не замыкается в его буквальном смысле». Но поэтический вымысел почти всегда более или менее правдоподобен, и потому возможность его реального истолкования полностью никогда не исчезает. А поскольку для выражения поэтического значения, «более широкого» или «более далекого», художник слова свободно пользуется формами бытового языка, постольку прямое, первичное, общеязыковое значение иногда рассматривается как «внутренняя форма», как связующее звено между внешними формами языка и поэтической семантикой.

Одновременная актуализация «поэтического» (художественного) и «прозаического» (бытового) понимания текста создает предпосылки для потенциальной двузначности почти любой языковой формы: лексической, грамматической, фонетической. Это хорошо видно на примере порядка слов в стихотворном произведении. Инверсия в общелитературном языке - это сильное эмфатическое средство, но в поэзии порядок слов синтаксически гораздо свободнее, а следовательно, нарушение его менее значимо, тем более что грамматическая свобода в стихе строго ограничена размером и рифмой. Местоположение того или иного слова предопределено его ритмической формой и часто не может быть изменено без ущерба для данной строки или строфы. В пушкинском «Каменном Госте» (1830) Дон Гуан спрашивает у монаха о Доне Анне: «Что за странная вдова? И недурна?» - «Мы красотою женской, Отшельники, прельщаться не должны…» С точки зрения стандартного синтаксиса («Мы, отшельники, не должны прельщаться женской красотою»), в реплике Монаха все слова не на месте, но от этого они выделены не больше, чем слово «недурна», ритмическая позиция которого нимало не противоречит грамматической.

Эту черту многих стихотворных контекстов абсолютизировал Б.В.Томашевский. Он счел, что «стих есть речь без логического ударения»: все слова в ней равноударны и оттого «гораздо более весомы». Однако даже там, где порядок слов жестко связан с метрической структурой, инверсия, если она не расходится со смыслом, может быть прочитана в экспрессивном ключе, особенно когда поддержана переносом: «Труден первый шаг И скучен первый путь. Преодолел Я ранние невзгоды. Ремесло Поставил я подножием к искусству…» (А.С.Пушкин. Моцарт и Сальери. 1830). Вряд ли можно категорически протестовать против фразовых ударений на словах «преодолел», «ремесло», но и настаивать на такой фразировке нельзя, ибо порядок слов вполне объясним давлением метра. С другой стороны, как отмечал Г.О.Винокур, инверсии в поэтическом языке «далеко не всегда порождались версификационными условиями, например, у Ломоносова в строке: «нагреты нежным воды югом» - ритм не препятствует перестановке слов «нежным» и «воды». В подобных случаях возникает соблазн искать смысловую подоплеку: «Как будто тяжкий совершил я долг» («Как будто совершил я тяжкий долг»); «Хотя обиду чувствую глубоко, Хоть мало жизнь люблю» (здесь несомненная инверсия, разрушающая параллелизм: «Хотя глубоко чувствую обиду, Хоть мало жизнь люблю») и т. п. («Моцарт и Сальери»). Однако и в этих примерах нельзя видеть однозначной эмфазы, поскольку строки такого рода воспринимаются на фоне множества стихов, в которых инверсии - только уступка метру или даже орнаментальный поэтизм, дань литературной традиции. Так реализуется грамматическая двузначность: сквозь «поэтическое» значение инверсии проблескивает «прозаическое», и наоборот.

Своеобразие языка художественной литературы носит не только функционально-семантический, но и формальный характер. Так, в области фонетики русского поэтического языка могут иметь место ненормативные сдвиги сдвиги ударений, а также различия в звуковых дистрибуциях или в звуковом составе, в частности включение на правах «цитаты» звуков из других языков: «Пред Гением Судьбы пора смириться, сор» - рифма к слову «ковер» (А.А.Блок. «Осенний вечер был. Под звук дождя стеклянный…», 1912). Особо следует отметить явление полной поэтической редукции гласных, на возможность которой указывал еще В.К.Тредиаковский в «Новом и кратком способе к сложению российских стихов» (1735). Из современных авторов этим приемом часто пользуется Д.А.Пригов: «Но наступит справедливость И свободные народы Гибралтарского прошейка С Родиной воссъединятся» («Гибралтарский перешеек…», 1978).

Особенности синтаксиса в языке художественной литературы могут заключаться в использовании разного рода нелитературных конструкций: иноязычных, архаических или разговорных. Синтаксис разговорной и художественной речи сближают, в т.ч., нередкие пропуски грамматически подразумеваемых форм, но функции эллипсиса в литературе и за ее пределами часто не совпадают: в поэтической речи восстановление пропущенных членов часто невозможно и нежелательно, так как неопределенно многозначная семантика в большей степени отвечает замыслу поэта. В 12 строках стихотворения М.И.Цветаевой «По холмам - круглым и смуглым…» (1921) нет ни одного подлежащего и сказуемого: «По холмам - круглым и смуглым, Под лучом - сильным и пыльным, Сапожком - робким и кротким - За плащом - рдяным и рваным». Но отсутствие глагольных сказуемых не только не лишает стихотворение динамики, но наоборот, ее педалирует: на месте одного пропущенного глагола - четыре тире, подчеркивающие стремительность и неуклонность движения женских сапожков вослед мужскому плащу.

К области поэтического синтаксиса относятся также все отступления от стандартных языковых норм, выражающиеся в нарушении грамматической связи. Деформация общеязыковой грамматики может выражаться в таких фигурах, как эллипсис, анаколуф, силлепс, эналлага, парцелляция и др. Особый вид солецизма - опущение предлогов, как в стихах Д.Д.Бурлюка или В.В.Маяковского: «Он раз чуме приблизился троном» (В.Маяковский. Я и Наполеон, 1915), - при желании этот и подобные примеры можно интерпретировать и как эллипсис, и как анаколуф. Отдельную категорию случаев составляют инверсии; иногда поэтический порядок настолько свободен, что затемняет смысл: «Его тоскующие кости, И смертью - чуждой сей земли Не успокоенные гости» (А.С. Пушкин. Цыганы. 1824; вместо «гости сей чуждой земли, не успокоенные и смертью»). Наконец, в поэзии может происходить преодоление синтаксиса и высвобождение семантики из связи формальных отношений. Движение в этом направлении Винокур обнаружил у Маяковского: «Морган. Жена. В корсетах. Не двинется» («Пролетарий, в зародыше задуши войну!», 1924). Это не парцелляция: «слова, которые могли бы быть… подлежащим и сказуемым», поэт «разделяет… вставными фразами».

Поэтическая морфология - это все виды нарушения стандартного словоизменения. Таково, во-первых, изменение неизменяемых слов и, во-вторых, конверсия, т.е. переход слова в другой грамматический разряд: перемена рода или склонения, единственное число у существительных, которые в литературном языке имеют только форму множественного числа, и наоборот, переход относительных прилагательных в качественные, смена глагольного вида (напр., простое будущее время у имперфектных глаголов), возвратность невозвратных глаголов, переходность непереходных и многое другое. Плюс к тому поэтическая морфология допускает просторечное, диалектное или архаическое словоизменение: «Я есмь - конечно есь и Ты!» (Г.Р.Державин. Бог. 1784).

Наряду с поэтическим формотворчеством встречается поэтическое словотворчество. Если оно осуществляется в соответствии с общеязыковыми словообразовательными моделями, его следует относить к поэтической лексикологии, но если словотворчество писателя приводит в действие модели, малопродуктивные или непродуктивные за пределами художественной литературы, тогда мы имеем дело с поэтическим словообразованием. Наиболее радикальным изобретателем окказиональных способов словопроизводства, по общему признанию, был В.Хлебников, расширявший поэтический словарь за счет, например, «скорнения» согласных (по аналогии со склонением и спряжением): «творяне» <- «дворяне», «могатырь» <- «богатырь», «можар» <- «пожар». Если у Маяковского большинство неологизмов строится из готовых, легко вычленяемых морфем, то у Хлебникова «смехачи» и «гордешницы» - это ранний этап его словоновшества, от которого он ушел к неологизмам типа «резьмо» и «мнестр».

Едва ли не наиболее заметные отличия поэтического языка от языка официального быта сосредоточены в области лексики: произведение любого жанра может органически включать в себя находящиеся вне сферы общеупотребительного словаря славянизмы и историзмы, архаизмы и окказионализмы, варваризмы, профессионализмы, арготизмы, диалектизмы, просторечие, сленг, а также брань и мат. Меньшее внимание обычно уделяется поэтической фразеологии, в сфере интересов которой находится не только формирование более или менее устойчивых оборотов речи, присущих данному автору, направлению или эпохе, но и трансформация общеязыковых фразеологизмов в языке художественной литературы. К «разложению фразеологических сращений на составные части» из русских писателей, видимо, чаще всех прибегал Н.В.Гоголь. В одном только предложении из «Тараса Бульбы» (1835) он контаминирует четыре клише: «И самые седые, стоявшие, как сивые голуби, и те кивнули головою и, моргнувши седым усом, тихо сказали: «Добре сказанное слово!». Голуби бывают сизыми, а сивыми - мерины, ус обыкновенно крутят, а моргают - глазами.

Помимо творческих отступлений от литературного языка, писатели нередко пользуются правом на случайную, непреднамеренную ошибку. Их язык допускает также любое коверканье национальной речи, чтобы передать душевное состояние либо указать на этническую или социальную принадлежность говорящего субъекта: «Мой труг, мне уши залошило; Скаши покромче…» (А.С. Грибоедов. Горе от ума). Художественный текст легко включает в себя иноязычные вставки, появляющиеся с какой угодно частотой (напр., в макаронической поэзии) и практически любой протяженности (фонема, морфема, слово, сочетание слов, фраза и т.д.). При этом разноязыкие элементы могут быть четко разграничены, как у А.К.Толстого в «Истории государства Российского» (1868), а могут быть «сплавлены» так, что «язык-суперстрат» становится неотделимым от «языка-субстрата» (классический образец - «Поминки по Финнегану», 1939, Дж.Джойса). В отдельных случаях произведение национальной литературы целиком создается на другом языке: например, языком русской художественной литературы бывали французский и немецкий, латынь и церковно-славянский.

Вследствие упорядочения и семантизации внешней формы в языке художественной литературы возникает новый уровень - композиционный. Конечно, свою композицию имеют и тексты, составленные по правилам литературного языка. Но композиция композиции рознь. В языке официального быта композиция определяется преимущественно прагматикой, а в языках духовной культуры -семантикой: изменение композиции непосредственно отражается на содержании (нетрудно представить, что произойдет, если мы в соответствии с фабулой перестроим композицию романов Л.Стерна или М.Ю.Лермонтова). В этом плане «обратный» порядок фраз, абзацев, глав, частей в принципе не отличается от обратного порядка слов. В нормальном случае тема (то, что известно) предшествует реме (тому, что сообщается). Аналогичным образом в нарративном произведении то, что происходит раньше, обычно предшествует тому, что происходит позже; противоположная последовательность является композиционной инверсией, которая так же, как инверсия синтаксическая, стилистически и семантически маркиована.

Содержание композиционного уровня языка художественной литературы составляют семантические структуры , не умещающиеся в рамки простого предложения. Таков, к примеру, сюжет: он в целом или отдельные его звенья могут быть общими для ряда произведений, авторов, литературных эпох, т.е. принадлежащими не тексту, но языку (по сути, именно языковой характер сюжета волшебной сказки установил В.Я.Пропп). В стихотворном языке главной единицей композиционного уровня является . Одна и та же строфическая форма, встречаясь во многих произведениях, имеет при этом свое значение, свой «семантический ореол», делающий более или менее уместным ее использование здесь и сейчас. Строфа может не только усиливать семантику других языковых форм, но также сообщать тексту собственную семантику, связанную с историей ее употребления: так, одическое десятистишие, «высокая» семантика которого обусловлена его связью с торжественной и духовной одой, попадая в «низкие» произведения И.С.Баркова, Н.П.Осипова и др., сообщала их сочинениям ироикомическую окраску.

Примеров того, как композиционные формы аккомпанируют общей семантике, поистине необозримое множество. Труднее продемонстрировать, как композиция формирует смысл самостоятельно, без поддержки других языковых средств. Простейший пример такого рода дает написанное на два голоса стихотворение Н.М.Карамзина «Кладбище» (1792). Картину замогильного сна первый голос рисует исключительно в мрачных тонах, второй - исключительно в светлых. Симметричные реплики чередуются через одну, занимая по три строки каждая. Казалось бы, полярные точки зрения на «жизнь после жизни» представлены поровну - предпочтение не отдано ни одной. Однако «мрачный голос» в этом дуэте начинает, а «светлый» - заканчивает, и потому стихотворение становится гимном вечному покою: «Странник боится мертвой юдоли; Ужас и трепет чувствуя в сердце, Мимо кладбища спешит». - «Странник усталый видит обитель Вечного мира - посох бросая, Там остается навек». Авторская позиция заявлена лишь с помощью композиционных форм, и в этом одно из принципиальных расхождений эстетического языка и бытового: в повседневном диалоге, в отличие от поэтического, не всегда побеждает тот, за кем последнее слово. Так за мнимой диалогичностью композиции скрывается монологичность художественного высказывания.

Средством создания художественных образов является язык. Работа автора над языком произведения включает в себя использование всех возможностей выразительности, всех пластов лексики и стилей, существующих в языке. В лирике, прозе, драматургии есть своя система использования языковых средств.

Так, язык действующих лиц является средством типизации и индивидуализации героев , так как через язык автор передает особенности их жизненного опыта, культуры, склада ума, психологии. Индивидуализация речи действующих лиц проявляется в синтаксическом построении фразы, словарном составе, интонации, содержании речи.

Индивидуализация речи героя связана с её типизацией, так как эти особенности речи можно рассматривать и как особенности речи многих людей данного социального типа.

В качестве ресурсов языка, разнообразящих речь персонажей и создающих определенный социальный тип, можно рассматривать синонимы, антонимы, омонимы, их употребление разнообразит речь персонажей, помогает избежать повторов и делает её более выразительной.

Синоним - слово, одинаковое по значению, но разное по звучанию (рука и длань). В русском языке существует понятие синонимического ряда, в центре которого всегда находится нейтральное общеупотребительное слово, а его окружают слова с дополнительным, коннотативным значением, которое может быть как положительным, так и отрицательным. Все эти слова и образуют ряд или цепочку (гляделки - глаза - очи).

Антоним - слово, противоположное по значению (белый - черный). Антонимы в русском языке грамматически могут оформляться двояко: одни являются антонимами, выражающими диаметральную противоположность, поэтому выражаются разными словами, например, горячий - холодный, Другие как бы противопоставляют одну половину понятия другой, поэтому и выражаются добавлением отрицательной частицы "НЕ": горячий - негорячий.

Омоним - слово, одинаковое по звучанию или написанию, но разное по значению. Среди них могут быть абсолютные омонимы (лук - лук); омофоны, то есть слова, звучащие одинаково, но имеющие разное написание, например, (гриб - грипп); омографы, то есть слова, имеющие одинаковое написание, но разные в произношении (зАпил - запИл).

Довольно часто в художественных произведениях используются и особые лексические ресурсы языка - устаревшие слова (архаизмы, историзмы), неологизмы, диалектные и заимствованные слова, фразеологизмы.

Устаревшие слова делятся на архаизмы и историзмы. Архаизмы представляют собой вышедшие из употребления названия понятий, предметов, существующих в русском языке и имеющих более современный синоним (щеки - ланиты, лоб - чело). Они чаще всего используются авторами, желающими придать торжественность своей речи, возвышенность стилю своего произведения. Историзмы представляют собой название предмета, явления или понятия, которое более не существует, относится к прошлой эпохе и используется для воссоздания её колорита (стрелец, кафтан, ярыжка).

Неологизмы - новые слова и выражения, которые приходят в язык. Это могут быть слова, означающие новое понятие (космонавт, нанотехнологии), а могут быть авторские неологизмы ("усастый нянь", "сливеют" - В.В. Маяковский). Иногда авторские неологизмы "приживаются" в языке и становятся общеупотребительными (например, слово "промышленность", изобретенное Н.М. Карамзиным).

Диалектные слова - употребляются в какой-то местности и их использование также характеризует персонажа или авторский стиль в художественном произведении (например, парубки, дивчины, свитка - это малороссийские, или украинские диалектизмы, которые использовал в своих произведениях Н.В. Гоголь).

Заимствованные слова - слова иностранного происхождения, пришедшие в русский язык. Каждый век русской истории ознаменован заимствованиями из разных языков - тюркских (сапог, сундук), немецкого (бутерброд, вокзал, зонтик), французского (кафе, пенсне, кашне) английского (революция, конституция, парламент). Среди заимствованных слов выделяются так называемые интернационализмы , которые во всех языках звучат одинаково - оферта, франшиза.

Фразеологизмы - сложные по составу устойчивые сочетания слов, каждое из которых имеет особенное значение ("кот наплакал" - мало, "спустя рукава" - лениво).

Кроме этих языковых средств, в художественной литературе используются также и специальные изобразительные средства языка, слова в переносном значении, или тропы (ед.ч., м.р. - троп!). Их существование основано на явлении полисемии или многозначности слова. Таким образом, можно сказать, что тропы - это слова, употребляемые в переносном смысле, их использование основано на принципе внутреннего сближения различных явлений.

Выделяются два простых тропа - эпитет и сравнение - и довольно много сложных, основанных на этих двух простых.

Эпитет - представляет собой художественное определение, выделяющее отдельные стороны предмета, которые представляются важными для автора, они обычно существенны для определенного контекста в изображаемом явлении. Эпитеты выражаются не только прилагательными ("Май мой синий, июнь - голубой..." - С.А. Есенин), но и другими частями речи, например, существительными ("мать сыра земля").

Эпитеты делятся на изобразительные и лирические . Изобразительные эпитеты выделяют существенные стороны изображаемого без оценочного авторского элемента, а лирические ещё и передают отношение автора к изображенному ("Чуден Днепр при тихой погоде...", "Я помню чудное мгновенье...").

Выделяются еще так называемые постоянные эпитеты, которые являются фольклорной традицией (меч булатный, девица красная).

Сравнение - сопоставление существенных признаков в изображаемом при помощи чего-то знакомого или похожего (быстрый, как барс, зоркий, как орел). Оно создает определенную эмоциональную окраску, выражает непосредственное отношение автора к изображаемому.

Сравнения делятся на прямые, то есть сопоставление в прямой утвердительной форме ("Ты меж другими как горлинка белая между обычных простых голубей") и отрицательные. В отрицательном сравнении происходит отделение одного предмета от другого при помощи отрицания, таким образом автор поясняет одно явление через другое. Прием отрицательного сравнения чаще всего встречается в фольклоре ("То не лед трещит, Не комар пищит, Это кум до кумы Судака тащит").

Развернутое сравнение как разновидность этого тропа представляет собой раскрытие целого ряда признаков, характеристику целой группы явлений. Иногда оно может составлять основу всего произведения (стихотворения "Эхо" А.С. Пушкина или "Поэт" М.Ю. Лермонтова).

Сложные тропы образованы на основе простых и основаны на принципе внутреннего сближения различных явлений.

Метафора - троп, основанный на сходстве двух явлений, скрытое сравнение ("заря разгоралась"). Метафора говорит только о том, с чем сравнивается, но не говорит, что сравнивается ("Пчела из кельи восковой Летит за данью полевой" - А.С. Пушкин).

Развернутая метафора - троп, который лег в основу всего лирического произведения ("Арион" А.С. Пушкина). Довольно часто в произведениях художественной литературы используются метафорические эпитеты ("сны золотые", "шелковые ресницы", "утро седое", "туманная юность").

Олицетворение представляет собой особый вид метафоры, так как переносит признаки живого существа на явления природы, предметы, понятия ("Ночевала тучка золотая На груди утеса-великана..." - М.Ю. Лермонтов, "Никнет в поле трава от жалости, деревья в горе с земле преклонилися..." - "Слово о полку Игореве").

Метонимия - сближение отличных друг от друга предметов, находящихся в той или иной внешней или внутренней связи между собой (то есть, по сути, это тоже разновидность метафоры), которая содействует выделению в изображаемом важнейшего, значительного.

Перенесение свойств одного предмета на другой в метонимии может осуществляться по разным признакам:

• - с содержимого на содержащее (съесть тарелку супа);
• - с названия произведения на имя автора ("Белинского и Гоголя с базара понесет");
• - с исполнителя на инструмент ("Одинокая бродит гармонь");
• - с действия на орудие ("Их села и нивы за буйный набег Обрек он мечам и пожарам" - А.С. Пушкин);
• - с вещи на материал ("Не то на серебре - на золоте едал" - А.С. Грибоедов);
• - с героя на место ("Но тих был наш бивак открытый" - М.Ю. Лермонтов).

Синекдоха представляет собой особую разновидность метонимии - перенесение значения с одного явления на другое по признаку количественного отношения между этими явлениями.

Перенесение может осуществляться по следующим признакам:

• - с множественного числа на единственное ("И слышно было до рассвета как ликовал француз" - М.Ю. Лермонтов);
• - с единственного числа на множественное ("Мы все глядим в Наполеоны" - А.С. Пушкин");
• - с неопределенного числа на конкретное ("Ослы! Сто раз вам повторять!?" - А.С. Грибоедов);
• - с конкретного понятия на обобщенное ("Здесь барство дикое..." - А.С. Пушкин).

Гипербола как троп представляет собой художественное преувеличение ("Редкая птица долетит до середины Днепра" - Н.В. Гоголь).

Литота - это художественное преуменьшение ("Ваш шпиц, прелестный шпиц, Не более наперстка..." - А.С. Грибоедов).

Перифраз - вид художественного тропа, при котором имя собственное или название заменяется описательным выражением ("Лишь ты воздвиг, герой Полтавы, Бессмертный памятник себе..." - А.С. Пушкин).

Оксюморон - это троп, основанный на сочетании взаимоисключающих понятий ("Живой труп", "заклятый друг").

Аллегория (иносказание) - особый троп, который чаще всего охватывает все произведение в целом, а под аллегорически изображаемыми существами разумеются другие. Этот троп - основа басен, загадок, сатирических произведений, так как в нем выделяется главное. существенное в изображаемом персонаже ("Карась - рыба жирная и к идеализму склонная, а что касательно до ершей, то эта рыба, уже тронутая скептицизмом, и при том колючая" - М.Е. Салтыков-Щедрин).

Ирония - это скрытая насмешка, при которой внешняя форма противопоставляется внутреннему содержанию ("Откуда, умная, бредешь, ты, голова?" - И.А. Крылов).

Гротеск представляет собой ироническое преувеличение с элементами фантастики ("Служили генералы в какой-то регистратуре. Там родились, воспитались и выросли. Следовательно, ничего не понимали. Даже слов никаких не знали, кроме как "Позвольте выразить Вам величайшее почтение!" - М.Е. Салтыков-Щедрин).

Язы́к худо́жественной литерату́ры -

1) язык, на котором создаются художественные произведения (его , ), в некоторых обществах совершенно отличный от повседневного, обиходного («практического») языка; в этом смысле Я. х. л. - предмет истории языка и истории ; 2) поэтический язык, система правил, лежащих в основе художественных текстов, как прозаических, так и стихотворных, их создания и прочтения (интерпретации); эти правила всегда отличны от соответствующих правил обиходного языка, даже когда, как, например, в современном , лексикон, грамматика и фонетика обоих одни и те же; в этом смысле Я. х. л., выражая эстетическую функцию , является предметом поэтики, в частности исторической поэтики, а также , именно - семиотики литературы.

Для 1‑го значения термин «художественная литература» следует понимать расширительно, включая, для прошлых исторических эпох, и её устные формы (например, поэмы Гомера). Особую проблему составляет язык фольклора; в соответствии со 2‑м значением он включается в Я. х. л.

В обществах, где повседневное общение происходит на , а общий или литературный язык отсутствует, Я. х. л. выступает как особая, «наддиалектная» форма речи. Таков был, как предполагают, язык древнейшей индоевропейской поэзии. В античной Греции язык гомеровских поэм «Илиада» и «Одиссея» также не связан ни с одним территориальным диалектом, он - только язык искусства, эпоса. Сходное положение наблюдается в обществах Востока. Так, в Я. х. л. (так же, как и в литературные языки) Средней Азии - хорезмско-тюркский (язык Золотой Орды; 13-14 вв.), чагатайский и далее на его основе староузбекский (15-19 вв.), старотуркменский (17-19 вв.) и другие существенным компонентом входит - язык религиозно-философских сочинений, связанных с манихейством и буддизмом, сложившийся к 10 в.

В древних обществах Я. х. л. тесно соотнесён с жанром как видом текстов; зачастую имеется столько различных языков, сколько жанров. Так, в Древнй Индии во 2‑й половине 1‑го тыс. до н. э. языком культа был так называемый - язык Вед, собраний священных гимнов; языком эпической поэзии и науки, а также разговорным языком высших слоёв общества - (позднее он же стал языком драмы); разговорными диалектами низов были . В Древней Греции материальными элементами грамматики, лексикона и различались языки эпоса, лирики, трагедии и комедии. Последний больше других включал элементы , сначала Сицилии, затем Аттики.

Это взаимоотношение языка и жанра впоследствии, опосредованным путём, через учения грамматиков и Рима, дошло вплоть до европейской теории трёх стилей, изначально предусматривавшей связь между предметом изложения, жанром и стилем и соответственно регламентировавшей «высокий», «средний» и «низкий» стили. В России эта теория была развита и реформирована М. В. Ломоносовым, для которого она послужила главным образом формой выражения результатов его наблюдений над историческим развитием и стилистической организацией русского литературного языка.

В эпоху Возрождения в Европе ведётся борьба за внедрение народного языка в сферу художественной литературы и науки; в романских странах она вылилась в борьбу против латыни; в России, особенно в реформе Ломоносова, решительно исключавшего устаревшие книжно-славянские элементы из состава русского литературного языка, - в постепенное вытеснение .

После того как, победив, народные, национальные языки становятся Я. х. л., последние приобретают новое качество и начинают развиваться в тесной связи со сменой стилей и методов художественной литературы - классицизма, романтизма, реализма. Особую роль в становлении Я. х. л. в странах Европы сыграл реализм 19 в., поскольку именно в нём предметом изображения, героем литературы стал, наряду с дворянином и буржуа, человек труда, крестьянин, разночинец и рабочий, внеся в её язык особенности своей речи. С реализмом связан окончательный отказ, провозглашённый ещё романтиками, от жанровых перегородок и ограничений. В единую сферу Я. х. л. вовлекаются все пласты, так называемые , общенародного языка. По мере утраты Я. х. л. материальных (лексических, грамматических, фонетических) отличий возрастают его отличия как системы правил создания и интерпретации художественных текстов, т. е. как поэтического языка.

Параллельно процессам развития самого Я. х. л. развивалась и его теория. Уже в античных риториках и поэтиках была осознана двойственность поэтического языка - особенности его материальных средств, и специфичность его как особого «способа говорения». Эта двойственность отразилась в написании Аристотелем двух различных трактатов: в «Поэтике» он рассматривает поэтический язык с точки зрения его особого предмета, его семантики - соответствия природе, подражания природе (ми́месис); в «Риторике» «небытовой» ораторский язык рассматривается безотносительно к предмету, как «способ говорения», строй речи (лексис). , по мысли Аристотеля, есть учение не об объективных предметах и их изображении, а об особой сфере - о мыслимых предметах, возможных и вероятных. Здесь предвосхищены понятия «интенсионального мира», «возможного мира», играющие столь важную роль в современной логике и теории языка.

Концепции «языка как искусства» и «языка искусства» появлялись на протяжении ряда веков в связи с почти каждым новым художественным течением. Во 2‑й половине 19 в. в трудах А. А. Потебни и А. Н. Веселовского, главным образом на материале эпических форм, были заложены основы учения о постоянных признаках поэтического языка и вместе с тем об их различном проявлении в разные исторические эпохи - основы исторической поэтики.

Процессы, происходящие в Я. х. л. в связи со сменой стилей литературы, были детально изучены на материале русского языка В. В. Виноградовым, создавшим особую дисциплину, предметом которой является Я. х. л.

С начала 20 в., первоначально в работах и школы «русского формализма», относительные качества поэтического языка были вполне осознаны теоретически. Я. х. л. каждого направления в истории литературы стал описываться как имманентная система значимых лишь в его рамках «приё­мов» и «правил» (работы В. Б. Шкловского, Ю. Н. Тынянова, Р. О. Якобсона и других). Эти работы были продолжены во французской структуральной школе; в частности, было установлено важное понятие о глобальной значимости каждой данной системы Я. х. л. - «мораль формы» (М. П. Фуко) или «э́тос» поэтического языка (Р. Барт). Под этими терминами понимается система идей и этических представлений, связанная с пониманием Я. х. л. у данного литературно-художественного направления. Утверждалось, например, что европейский авангардизм, порывая с классическими, романтическими и реалистическими традициями и утверждая «трагическую изоляцию» писателя, одновременно стремится обосновать взгляд на свой поэтический язык как не имеющий традиций, как «нулевую степень письма». Понятие «Я. х. л.» стало осознаваться в одном ряду с такими понятиями, как «стиль научного мышления» определённой эпохи (М. Борн), «научная парадигма» (Т. Кун) и т. п.

Выдвижение на первый план в качестве основного признака Я. х. л. какой-либо одной черты («психологическая образность» в концепции Потебни, «остранение привычного» в концепции русского формализма, «установка на выражение как таковое» в концепции и Якобсона, «типическая образность» в концепциях ряда советских эстетиков) является как раз признаком Я. х. л. данного литературно-художественного течения или метода, к которому принадлежит и данная теоретическая концепция. В целом же Я. х. л. характеризуется совокупностью и вариативностью названных признаков, выступая как их инвариант.

Как таковой (т. е. инвариантно) Я. х. л. может быть охарактеризован как система языковых средств и правил, в каждую эпоху различных, но равно позволяющих создание воображаемого мира в художественной литературе, «интенсионального, возможного мира» семантики; как особый интенсиональный язык, который строится по законам логики, но с некоторыми специфическими законами семантики. Так, в Я. х. л. (в каждой его данной, относительно закрытой системе - данного произведения, автора, цикла произведений) не действуют правила истинности и ложности высказываний практического языка ( «Князь Болконский был на Бородинском поле» ни истинно, ни ложно в экстенсиональном смысле, в отношении к внеязыковой действительности); невозможна, в общем случае, замена практического языка (нельзя, в романа Л. Н. Толстого, вместо «Князь Болконский увидел лицо Наполеона» сказать «Князь Болконский увидел лицо героя Ста дней»); напротив, допустима более широкая семантическая и лексическая слов и высказываний, замена в рамках имплицитных соглашений данного поэтического языка, языка отдельного произведения или автора («А был ли мальчик-то? Может, мальчика-то и не было?» как синоним сомнения в романе М. Горького «Жизнь Клима Самгина») и т. д.

Вместе с тем Я. х. л., язык эстетических ценностей, сам является художественной ценностью. Поэтому, в частности, правила Я. х. л., будучи выражены мастерами слова, предстают как предмет красоты и эстетического наслаждения. Таково, например, определение поэзии (с теоретической точки зрения - определение разрешений на семантическую сочетаемость), данное Ф. Гарсией Лоркой: «Что такое поэзия? А вот что: союз двух слов, о которых никто не подозревал, что они могут соединиться и что, соединившись, они будут выражать новую тайну всякий раз, как их произнесут».

• Потебня А. А., Из записок по теории словесности, Харьков, 1905;
• Тынянов Ю., Якобсон Р., Проблемы изучения литературы и языка, «Новый ЛЕФ», 1928, № 12;
• Литературные манифесты. (От символизма к Октябрю), 2 изд., М., 1929;
• Виноградов В. В., История русского языка и история русской литературы в их взаимоотношениях, в его кн.: О художественной прозе, М.-Л., 1930 (переизд.: О языке художественной прозы, в его кн.: Избранные труды, М., 1980);
• его же , О языке художественной литературы, М., 1959;
• его же , О теории художественной речи. М., 1971;
• Фрейденберг О. М., Проблема греческого литературного языка, в кн.: Советское языкознание, т. 1. Л., 1935;
• Веселовский А. Н., Историческая поэтика, Л., 1940;
• Тынянов Ю., Проблема стихотворного языка. Статьи, М., 1965;
• Мукаржовский Я., Литературный язык и поэтический язык, пер. с чеш., в кн.: Пражский лингвистический кружок. Сборник статей, М., 1967;
• Десницкая А. В., Наддиалектные формы устной речи и их роль в истории языка, Л.,1970;
• Вомперский В. П., Стилистическое учение М. В. Ломоносова и теория трёх стилей, М., ;
• Лотман Ю. М., Анализ поэтического текста. Структура стиха, Л., 1972;
• Ларин Б. А., О лирике как разновидности художественной речи. (Семантические этюды), в его кн.: Эстетика слова и язык писателя, Л., 1974;
• Бельчиков Ю. А., Русский литературный язык во второй половине XIX в., М., 1974;
• Якобсон Р., Лингвистика и поэтика, пер. с англ., в кн.: Структурализм: «за» и «против». Сб. статей, М., 1975;
• Языковые процессы современной русской художественной литературы. Проза. Поэзия, М., 1977;
• Тодоров Ц., Грамматика повествовательного текста, пер. с франц., «Новое в лингвистике», в. 8. Лингвистика текста, М., 1978;
• Григорьев В. П., Поэтика слова, М., 1979;
• Литературные манифесты западноевропейских романтиков, М., 1980;
• Типы наддиалектных форм языка, М., 1981;
• Никитина С. А., Устная народная культура как лингвистический объект. Известия АН СССР, сер. ЛиЯ, 1982, т. 41, № 5;
• Поэтика. Труды русских и советских поэтических школ, Будапешт, 1982;
• Барт Р., Нулевая степень письма, пер. с франц., в кн.: Семиотика, М., 1983;
• Храпченко М. Б., Язык художественной литературы. Ст. 1-2, «Новый мир», 1983, № 9-10;
• Hansen-Löve A. A., Der russische Formalismus. Methodologische Rekonstruktion seiner Entwicklung aus dem Prinzip der Verfremdung, W., 1978;
• Searle J. R., The logical status of fictional discourse, в кн.: Contemporary perspectives in the philosophy of language, .

Ю. С. Степанов.

Лингвистический энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия . Гл. ред. В. Н. Ярцева . 1990 .

Смотреть что такое "Язык художественной литературы" в других словарях:

ЯЗЫК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ - (иногда также поэтический язык), одно из важнейших средств художественного общения: языковая система, которая функционирует в обществе как орудие эстетически значимого, словесно образного (письменного) отражения и преобразования действительности… … Литературный энциклопедический словарь

язык художественной литературы - (поэтический язык), наднациональный тип языка, многие характерные черты которого, однако, выявляются только в рамках творчества писателей определённой нации и только при сравнении с нормами и особенностями соответствующего национального языка.… … Литературная энциклопедия

язык художественной литературы - совокупность и система языковых средств, употребляющихся в художественных произведениях. Его своеобразие определяется особыми задачами, стоящими перед художественной литературой, ее эстетической функцией, спецификой построения словесных… … Терминологический словарь-тезаурус по литературоведению

Язык художественной литературы - – 1) важнейшая составляющая художественной формы лит. произведений, наряду с композицией выражающая их содержание (см. концепцию В.В. Одинцова, 1980); 2) худож. беллетристический стиль как одна из функц. разновидностей лит. языка, имеющая свои… … Стилистический энциклопедический словарь русского языка

язык художественной литературы - язык художественных произведений, словесного искусства. Отличается от литературного языка, обслуживающего различные сферы жизни общества и закрепленного литературной нормой в различных словарях и грамматиках, ориентированностью на поэтическое… … Словарь литературоведческих терминов

язык художественной литературы - Язык, не совпадающий полностью с литературным языком, так как язык художественного произведения, наряду с литературно нормированной речью, вбирает в себя индивидуальный стиль автора и речь персонажей, что предполагает отступление от нормы,… … Словарь лингвистических терминов Т.В. Жеребило

ЯЗЫК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ (ЯХЛ) - ЯЗЫК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ (ЯХЛ). Одна из функциональных разновидностей русского литературного языка, предполагающая использование таких языковых средств, выбор которых обусловлен содержанием произведения и реализацией эстетической функции… … Новый словарь методических терминов и понятий (теория и практика обучения языкам)

Стилистика художественной литературы - см. Язык поэтический. Литературная энциклопедия. В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература. Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 1929 1939 … Литературная энциклопедия

Содержание

Язык художественной литературы …………………………………. 2
Тропы …………………………………………………………………3
Стилистические фигуры …………………………………………...3

Литературно-языковая норма и стилистическая норма ………….4
Литературоведческий принцип.. ……………………………….....10

1. Язык художественной литературы.
Его иногда ошибочно называют литературным языком; некоторые ученые считают его одним из функциональных стилей литературного языка. Однако в действительности для художественной речи характерно то, что здесь могут использоваться все языковые средства, и не только единицы функциональных разновидностей литературного языка, но и элементы просторечия, социальных и профессиональных жаргонов, местных диалектов. Отбор и употребление этих средств писатель подчиняет эстетическим целям, которых он стремится достичь созданием своего произведения.
В художественном тексте разнообразные средства языкового выражения сплавляются в единую, стилистически и эстетически оправданную систему, к которой неприменимы нормативные оценки, прилагаемые к отдельным функциональным стилям литературного языка.
То, как в художественном тексте сочетаются разнообразные языковые средства, какие стилистические приемы использует писатель, как он «переводит» понятия в образы и т. д., составляет предмет стилистики художественной речи. Наиболее ярко и последовательно принципы и методы этой научной дисциплины отражены в трудах академика В. В. Виноградова, а также в работах других советских ученых - М. М. Бахтина, В. М. Жирмунского, Б. А. Ларина, Г. О. Винокура и др.
Литературно-языковая норма и стилистическая норма-это понятия, которые раскрываются в тесной связи друг с другом.
Норма языка (языка вообще)-это общепринятое и закрепленное в данное время в данном языковом коллективе употребление языковых средств. С нормой же литературного языка обычно связывают критерий образцовости. Ее определяют как «образцовое применение (употребление) языковых средств», как «способ выражения, закрепленный в лучших образцах литературы и предпочитаемый образованной частью общества Литературно-языковая норма-сложное и неоднородное образование, отличающееся от диалектной нормы не только сознательной кодификацией, большей строгостью и обязательностью, но и функционально-стилевой дифференциацией. По существу, литературная норма представляет собой систему норм, варьирующихся применительно к тому или иному функциональному стилю. Стилистическая, или функционально-стилевая, норма представляет собой проявление литературно-языковой нормы в аспекте функционального стиля, т. е. ее функционально-стилевую (или стилистическую) разновидность. Иными словами, единая литературно-языковая норма распадается на общую норму и частные, функционально-стилевые нормы. Общая норма едина для литературного языка в целом, для всех его функционально-стилевых ответвлений. Она связывает стили, подстили и разновидности стилей в единую систему литературного языка.

1.1. Тропы:

эпитет – образное определение;
метафора – употребление слова в переносном значении для определения предмета или явления, схожего с ним отдельными чертами;
сравнение – сопоставление двух явлений, предметов;
гипербола – преувеличение;
литота – преуменьшение;
перифраза – замена однословного названия описательным выражением;
аллегория – иносказание, намек;
олицетворение – перенесение свойств человека на неодушевленные предметы.

анафора – повторение отдельных слов или оборотов в начале предложения;
эпифора – повторение слов или выражений в конце предложения;
параллелизм – одинаковое построение предложений;
антитеза – оборот, в котором резко противопоставлены понятия;
оксюморон – сопоставление взаимоисключающих понятий;
бессоюзие (асиндетон) и многосоюзие (полисиндетон);
риторические вопросы и обращения.

Комплексная цель

знать

• художественную литературу как словесный вид творчества;
• организацию и особенности поэтического языка, поэтических фигур;
• поэтическую стилистику (гипербола, гротеск, литота, амплификация);
• синтаксические фигуры (инверсия, знаки);
• интонацию и графику (курсив, многоточие, пауза, анафора, симплока, эпифора, силлепс, оксюморон, анаколуф, антитеза, аллегория, алогизм);
• поэтическую фонетику (аллитерация, ассонанс, звукоподражание, анаграмма);
• тропы (метафора, метонимия, сравнение, эпитет, олицетворение, перифраз);
• реминисценции, литературные пародии;

уметь

• различать функцию языка, как грамматической категории и функцию речи, как категории художественного стилеупотребления;
• различать формы стихового и прозаического языка;

владеть

• терминологией языковой культуры;
• соответствующим понятийным аппаратом научной литературы;
• навыками речевого анализа художественного языка.

Особенности поэтического языка

Язык художественной литературы, иначе говоря, поэтический язык, является той формой, в которой материализуется, объективируется вид искусства слова, словесного искусства, в отличие от других видов искусства, например музыки или живописи, где средствами материализации служат звук, краски, цвет.

У каждого народа свой язык, являющийся важнейшей чертой национальной специфики народа. Обладая своим словарным составом и грамматическими нормами, национальный язык осуществляет в основном коммуникативную функцию, служит средством общения. Русский национальный язык в его современном виде в основном завершил свое формирование во времена А. С. Пушкина и в его творчестве. На базе национального языка оформляется литературный язык – язык образованной части нации.

Язык художественной литературы – это национальный язык, обработанный мастерами художественного слова, подчиняющийся тем же грамматическим нормам, что и язык национальный. Спецификой поэтического языка является только его функция: он выражает содержание художественной литературы, словесного искусства. Эту свою особую функцию поэтический язык осуществляет на уровне живого языкового словоупотребления, па уровне речи, в свою очередь формирующей художественный стиль.

Конечно, речевые формы национального языка предполагают свою специфику: диалогические, монологические, сказовые особенности письменной и устной речи. Однако в художественной литературе эти средства должны рассматриваться в общей структуре идейно-тематического, жанрово-композиционного и языкового своеобразия произведения.

Важную роль в осуществлении этих функций играют изобразительные и выразительные средства языка. Роль этих средств состоит в том, что они придают речи особый колорит.

Цветы кивают мне, головки наклони,

И манит куст душистой веткой;

Зачем же ты один преследуешь меня

Своею шелковою сеткой?

Помимо того, что эта строка из стихотворения "Мотылек мальчику" со своей ритмикой, своим размером, рифмовкой, определенной синтаксической организацией, она содержит ряд дополнительных изобразительных и выразительных средств. Во-первых, это речь мотылька, обращенная к мальчику, кроткая мольба о сохранении жизни. Кроме образа мотылька, созданного средствами олицетворения, здесь олицетворены цветы, которые "кивают" мотыльку головками, куст, который "манит" его ветвями. Здесь мы найдем метонимически изображенный образ сачка ("шелковая сетка"), эпитет ("душистая ветка") и т.д. В целом же строфа воссоздает картину природы, образы мотылька и мальчика в определенных отношениях.

Средствами языка осуществляются типизация и индивидуализация характеров персонажей, своеобразного применения, употребления речевых форм, которые вне этого употребления могут и не быть специальными средствами. Так, слово "братишка", характерное для Давыдова ("Поднятая целина" М. А. Шолохова), включает его в число людей, служивших во флоте. А постоянно употребляемые им слова "факт", "фактический" отличают его от всех окружающих и являются средством индивидуализации.

В языке нет областей, где исключалась бы возможность деятельности художника, возможность создания поэтических изобразительных и выразительных средств. В этом смысле условно можно говорить о "поэтическом синтаксисе", "поэтической морфологии", "поэтической фонетике". Речь идет здесь не об особых закономерностях языка, а, по верному замечанию профессора Г. О. Винокура, об "особой традиции языкового употребления" .

Таким образом, сами по себе экспрессивность, особые изобразительно-выразительные средства не являются монополией языка художественной литературы и не служат единственным формообразующим материалом словесно- художественного произведения. В огромном большинстве случаев используемые в художественном произведении слова берутся из общего арсенала национального языка.

"С крестьянами и дворовыми обходился он строго и своенравно", – говорится у А. С. Пушкина о Троекурове ("Дубровский").

Здесь нет ни экспрессии, ни особых выразительных средств. И тем не менее, эта фраза – явление искусства, поскольку она служит одним из средств изображения характера помещика Троекурова.

Возможность создания художественного образа средствами языка основывается на присущих языку общих закономерностях. Дело в том, что слово несет в себе не просто элементы знака, символа явления, но является его изображением. Говоря "стол" или "дом", мы представляем себе явления, обозначаемые этими словами. Однако в этом изображении еще нет элементов художественности. О художественной функции слова можно говорить лишь тогда, когда в системе других приемов изображения оно служит средством создания художественного образа. В этом, собственно, и состоит особая функция поэтического языка и его разделов: "поэтической фонетики", "поэтического синтаксиса" и т.д. Речь идет не о языке с особыми грамматическими принципами, а об особой функции, особом употреблении форм национального языка. Даже так называемые слова- образы получают эстетическую нагрузку только в определенной структуре. Так, в известной строке из М. Горького: "Над седой равниной моря ветер тучи собирает" – слово "седой" само по себе нс обладает эстетической функцией. Оно приобретает ее только в сочетании со словами "равниной моря". "Седая равнина моря" – комплексный словесный образ, в системе которого слово "седой" начинает обладать эстетической функцией тропа. Но и сам этот троп становится эстетически значимым в целостной структуре произведения. Итак, главное, что характеризует поэтический язык, – не насыщенность особыми средствами, а эстетическая функция. В отличие от какого-либо иного их употребления в художественном произведении все языковые средства, так сказать, эстетически заряжены. "Любое языковое явление при специальных функционально-творческих условиях может стать поэтическим", – справедливо утверждает академик В. Виноградов .

Но внутренний процесс "поэтизации" языка, однако, изображается учеными по-разному.

Некоторые ученые полагают, что ядро образа – это представление, картина, фиксируемая в формах языка, другие исследователи, развивая положение о языковом ядре образа, рассматривают процесс "поэтизации речи как акт приращения" к слову дополнительного качества или смысла. В соответствии с данной точкой зрения слово становится явлением искусства (образным) не потому, что оно выражает образ, а потому, что в силу присущих ему имманентных свойств оно меняет качество.

В одном случае утверждается первичность образа, в другом – примат и первичность слова.

Пет сомнения в том, однако, что художественный образ в его словесном выражении представляет собой целостное единство.

И если несомненно, что язык художественного произведения должен изучаться, как всякое явление, на основе освоения общих закономерностей развития языка, что, не имея специальных лингвистических познаний, нельзя заниматься проблемами поэтического языка, то вместе с тем совершенно очевидно, что как явление словесного искусства язык не может быть изъят из сферы литературоведческих наук, изучающих словесное искусство на образно-психологическом, социальном и других уровнях.

Поэтический язык изучается в связи с идейно-тематической и жанрово-композиционной спецификой художественного произведения.

Язык организуется в соответствии с определенными задачами, которые ставит перед собой человек в процессе своей деятельности. Так, организация языка в научном трактате и в лирическом стихотворении различны, хотя в том и другом случае используются формы литературного языка.

Язык художественного произведения имеет два основных типа организации – стихотворный и прозаический (язык драматургии близок по своей организации к языку прозы). Формы и средства организации типов речи являются одновременно и речевыми средствами (ритм, размер, способы персонификации и т.д.).

Источником для поэтического языка служит национальный язык. Однако нормы и уровень развития языка на том или ином историческом этапе сами по себе не определяют качества словесного искусства, качества образа, как не определяют они и специфику художественного метода. В одни и те же периоды истории создавались произведения, различные по художественному методу и по их поэтической значимости. Процесс отбора языковых средств подчинен художественной концепции произведения или образа. Только в руках художника язык приобретает высокие эстетические качества.

Поэтический язык воссоздаст жизнь в ее движении и в ее возможностях с большой полнотой. С помощью cловесного образа можно "нарисовать" картину природы, показать историю формирования человеческого характера, изобразить движение масс. Наконец, словесный образ может быть близок музыкальному, как это наблюдается в стихе. Слово прочно связано с мыслью, с понятием, и поэтому по сравнению с другими средствами создания образа оно более емко и более активно. Словесный образ, обладающий целым рядом достоинств, может быть охарактеризован как "синтетический" художественный образ. Но все эти качества словесного образа может выявить и реализовать только художник.

Процесс художественного творчества или процесс поэтической обработки речи глубоко индивидуален. Если в повседневном общении можно отличить человека по манере его речи, то в художественном творчестве можно определить автора по свойственному только ему способу художественной обработки языка. Иначе говоря, художественный стиль писателя преломляется в речевых формах его произведений и т.д. На этой особенности поэтического языка зиждется все бесконечное многообразие форм словесного искусства. В процессе творчества художник не пассивно применяет уже добытые народом сокровища языка – большой мастер своим творчеством оказывает влияние на развитие национального языка, совершенствуя его формы. При этом опирается на общие закономерности развития языка, его народной основы.

Публицистика (от лат. publicus – общественный) – тип литературы, содержанием которой являются по преимуществу современные вопросы, представляющие интерес для массового читателя: политика, философия, экономика, мораль и нравственность, право и т.д. Наиболее близкими по специфике творчества к публицистике являются журналистика и критика.

Жанры публицистики, журналистики, критики часто идентичны. Это статья, цикл статей, заметка, очерк.

Журналист, критик, публицист часто выступают в одном лице, и грани между этими видами литературы довольно подвижны: так, журнальная статья может быть критикопублицистической. Довольно обычное дело – выступление писателей в роли публицистов, хотя часто публицистическое произведение нс является художественным: оно основано на реальных фактах действительности. Цели у писателя и публициста зачастую близки (оба могут содействовать решению сходных политических, нравственных задач), но средства при этом различны.

Образному выражению содержания в художественном произведении соответствует прямое, понятийное выражение проблематики в публицистической работе, которое в этом отношении ближе но форме к научному познанию.

К художественно-публицистической литературе относятся произведения, в которых конкретные жизненные факты облечены в образную форму. При этом используются элементы творческой фантазии. Наиболее распространенным является жанр художественного очерка.

• Винокур Г. О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959. С. 388.
• Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963. С. 139.