Романтический герой в русской литературе. Романтизм. Три типа романтического героя. презентация к уроку по литературе (9 класс) на тему Смотреть что такое "Романтический герой" в других словарях

РОМАНТИЗМ

В современной науке о лит-ре романтизм рассматривается в основном с двух точек зрения: как определенный художественный метод , основанный на творческом преображении действительности в искусстве, и как литературное направление , исторически закономерное и ограниченное во времени. Более общим является понятие романтического метода . На нем мы и остановимся.

Как мы уже говорили, художественный метод предполагает определенный способ постижения мира в искусстве, то есть основные принципы отбора, изображения и оценки явлений действительности. Своеобразие романтического метода в целом можно определить как художественный максимализм, который, являясь основой романтического миропонимания, обнаруживается на всех уровнях произведения – от проблематики и системы образов до стиля.

В романтической картине мира материальное всегда подчинено духовному. Борьба этих противоположностей может принимать различные обличия: божественное и дьявольское, возвышенное и низменное, истинное и ложное, свободное и зависимое, закономерное и случайное и т.д.

Романтический идеал , в отличие от идеала классицистов, конкретного и доступного для воплощения, абсолютен и уже поэтому находится в вечном противоречии в преходящей действительностью. Художественное мировосприятие романтика, таким образом, строится на контрасте, столкновении и слиянии взаимоисключающих понятий. Мир совершенен как замысел – мир несовершенен как воплощение. Можно ли примирить непримиримое?

Так возникает двоемирие , условная модель романтического мира, в котором реальность далека от идеала, а мечта кажется неосуществимой. Часто связующим звеном между этими мирами становится внутренний мир романтика, в котором живет стремление от унылого «ЗДЕСЬ» к прекрасному «ТАМ». Когда их конфликт неразрешим, звучит мотив бегства : уход от несовершенной действительности в инобытие мыслится как спасение. Именно это происходит, например, в финале повести К.Аксакова «Вальтер Эйзенберг»: герой чудесной силой своего искусства оказывается в мире мечты, созданном его кистью; таким образом, смерть художника воспринимается не как уход, а как переход в другую реальность. Когда возможно соединение реальности с идеалом, появляется идея преображения : одухотворение материального мира при помощи воображения, творчества или борьбы. Вера в возможность осуществления чуда живет и в 20 веке: в повести А.Грина «Алые паруса», в философской сказке А.де Сент-Экзюпери «Маленький принц».

Романтическое двоемирие как принцип действует не только на уровне макрокосмоса, но и на уровне микрокосмоса – человеческой личности как неотъемлемой части Вселенной и как точки пересечения идеального и бытового. Мотивы раздвоенности, трагической разорванности сознания, образы двойников весьма распространены в романтической лит-ре: «Удивительная история Петера Шлемиля» А.Шамиссо, «Эликсир сатаны» Гофмана, «Двойник» Достоевского.

В связи с двоемирием особое положение занимает фантастика как мировоззренческая и эстетическая категория, причем ее понимание не всегда следует сводить к современному пониманию фантастики как «невероятному» или «невозможному». Собственно романтическая фантастика часто означает не нарушение законов мироздания, а их обнаружение и в конечном итоге – исполнение. Просто эти законы имеют духовную природу, а реальность в романтическом мире не ограничена материальностью. Именно фантастика во многих произведениях становится универсальным способом постижения действительности в искусстве за счет преображения ее внешних форм при помощи образов и ситуаций, не имеющих аналогов в материальном мире и наделенных символическим значением.

Фантастика, или чудо, в романтических произведениях (и не только) может выполнять различные функции. Кроме познания духовных основ бытия, так называемая философская фантастика, при помощи чуда раскрывается внутренний мир героя (психологическая фантастика), воссоздается народное мировосприятие (фольклорная фантастика), происходит прогнозирование будущего (утопия и антиутопия), это и игра с читателем (развлекательная фантастика). Отдельно следует остановиться на сатирическом разоблачении порочных сторон действительности – разоблачении, в котором фантастика зачастую играет немаловажную роль, представляя в аллегорическом свете реальные общественные и человеческие недостатки.

Романтическая сатира рождается из неприятия бездуховности . Реальность оценивается романтической личностью с позиций идеала, и чем сильнее контраст между существующим и должным, тем активнее противостояние человека и мира, утратившего свою связь с высшим началом. Объекты романтической сатиры разнообразны: от социальной несправедливости и буржуазной системы ценностей до конкретных людских пороков: любовь и дружба оказываются продажными, вера – утраченной, сострадание – лишним.

В частности, светское общество являет собой пародию на нормальные человеческие отношения; в нем царят лицемерие, зависть, злоба. В романтическом сознании понятие «свет» (аристократическое общество) часто оборачивается своей противоположностью – тьма, чернь, светское – значит, бездуховное. Для романтиков вообще не характерно использование Эзопова языка, он не стремится скрыть или приглушить свой язвительный смех. Сатира в романтических произведениях часто предстает как инвектива (объект сатиры оказывается настолько опасным для существования идеала, а его деятельность настолько драматичной и даже трагичной по своим последствиям, что смеха его осмысление уже не вызывает; при этом нарушается связь сатиры с комическим, поэтому возникает отрицающий пафос, не связанный с высмеиванием), прямо выражающая авторскую позицию: «Это гнездо разврата сердечного, невежества, слабоумия, низости! Спесь становится там на колени перед наглым случаем, целуя запыленную полу его одежды, и давит пятою скромное достоинство… Мелочное честолюбие составляет предмет утренней заботы и ночного бдения, лесть бессовестная управляет словами, гнусная корысть поступками. Ни одна высокая мысль не сверкнет в этой удушливой мгле, ни одно теплое чувство не разогреет этой ледяной горы» (Погодин. «Адель»).

Романтическая ирония, так же как и сатира, непосредственно связана с двоемирием . Романтическое сознание стремится в прекрасный мир, а бытие определяется законами мира реального. Жизнь без веры в мечту для романтического героя бессмысленна, но мечта невоплотима в условиях земной действительности, и поэтому вера в мечту бессмысленна тоже. Осознание этого трагического противоречия выливается в горькую усмешку романтика не только над несовершенством мира, но и над самим собой. Эта усмешка слышится в произведениях немецкого романтика Гофмана, где возвышенный герой часто попадает в комические ситуации, а счастливый финал – победа над злом и обретение идеала – может обернуться вполне земным мещанским благополучием. Например, в сказке «Крошка Цахес» романтические влюбленные после счастливого воссоединения получают в подарок чудесное имение, где растет «отменная капуста», где пища в горшках никогда не пригорает и фарфоровая посуда не бьется. А в сказке «Золотой горшок» (Гофмана) уже само название иронически приземляет известный романтический символ недостижимой мечты – «голубой цветок» из романа Новалиса.

События, из которых складывается романтический сюжет , как правило, яркие и необычные; они являются своеобразными вершинами, на которых строится повествование (занимательность в эпоху романтизма становится одним из важнейших художественных критериев). На событийном уровне ярко прослеживается абсолютная свобода автора в построении сюжета, причем это построение может вызывать у читателя чувство незавершенности, фрагментарности, приглашение к самостоятельному заполнению «белых пятен». Внешней мотивировкой экстраординарности происходящего в романтических произведениях могут служить особые места и время действия (экзотические страны, далекое прошлое или будущее), народные суеверия и предания. Изображение «исключительных обстоятельств» направлено, прежде всего, на раскрытие «исключительной личности», действующей в этих обстоятельствах. Характер как двигатель сюжета и сюжет как способ реализации характера тесным образом связаны, поэтому каждый событийный момент является своеобразным внешним выражением борьбы добра и зла, происходящей в душе романтического героя.

Одно из достижений романтизма – открытие ценности и неисчерпаемой сложности человеческой личности. Человек осознается романтиками в трагическом противоречии – как венец творения, «гордый властелин судьбы» и как безвольная игрушка в руках неведомых ему сил, а иногда и собственных страстей. Свобода личности предполагает ее ответственность: совершив неверный выбор, нужно быть готовым к неизбежным последствиям.

Образ героя часто неотделим от лирической стихии авторского «я», оказываясь или созвучным ему, или чуждым. В любом случае автор-повествователь в романтическом произведении занимает активную позицию; повествование тяготеет к субъективности, что может проявляться и на композиционном уровне – в использовании приема «рассказ в рассказе». Исключительность романтического героя оценивается с нравственных позиций. И эта исключительность может быть как свидетельством его величия, так и знаком его неполноценности .

«Странность» персонажа подчеркивается автором, прежде всего, при помощи портрета : одухотворенная красота, болезненная бледность, выразительный взгляд – эти признаки давно стали устойчивыми. Очень часто при описании внешности героя автор использует сравнения и реминисценции, как бы цитируя уже известные образцы. Вот характерный пример такого ассоциативного портрета (Н.Полевой «Блаженство безумия»): «Не знаю, как описать Адельгейду: она уподоблялась дикой симфонии Бетховена и девам-валькириям, о которых певали скандинавские скальды… лицо… было задумчиво-прелестно, походило на лицо мадонн Альбрехта Дюрера… Адельгейда казалась духом той поэзии, который вдохновлял Шиллера, когда он описывал свою Теклу, и Гете, когда он изображал свою Миньону».

Поведение романтического героя также свидетельство его исключительности (а иногда – исключенности из социума); часто оно не вписывается в общепринятые нормы и нарушает условные правила игры, по которым живут все остальные персонажи.

Антитеза – излюбленный структурный прием романтизма, которые особенно очевиден в противостоянии героя и толпы (и шире – героя и мира). Это внешний конфликт может принимать различные формы, в зависимости от типа романтической личности, созданной автором.

ТИПЫ РОМАНТИЧЕСКИХ ГЕРОЕВ

Герой – наивный чудак, верящий в возможность осуществления идеалов, часто комичен и нелеп в глазах здравомыслящих. Однако он отличается от них своей нравственной цельностью, детским стремлением к истине, умением любить и неумением приспосабливаться, то есть лгать. Таков, например, студент Ансельм из сказки Гофмана «Золотой горшок» – именно ему, по-детски смешному и нескладному, дано не только открыть существование идеального мира, но и жить в нем, и быть счастливым. Счастьем воплощенной мечты награждена и героиня повести А.Грина «Алые паруса» Ассоль, умевшая верить в чудо и ждать его появления, несмотря на издевательства и насмешки.

Герой – трагический одиночка и мечтатель , отвергнутый обществом и осознающий свою чуждость миру, способен на открытый конфликт с окружающими. Они кажутся ему ограниченными и пошлыми, живущими исключительно материальными интересами и поэтому олицетворяющими некое мировое зло, могущественное и губительное для духовных устремлений романтика. Часто этот тип героя соединяется с темой «высокого безумия», связанной с мотивом избранничества (Рыбаренко из «Упыря» А.Толстого, Мечтатель из «Белых ночей» Достоевского). Наиболее острый характер оппозиция «личность – общество» приобретает в романтическом образе героя-бродяги или разбойника, мстящего миру за свои поруганные идеалы («Отверженные» Гюго, «Корсар» Байрона).

Герой – разочарованный, «лишний» человек , не имевший возможности и уже не желающий реализовать свои дарования на благо общества, утратил прежние мечты и веру в людей. Он превратился в наблюдателя и аналитика, вынося приговор несовершенной действительности, но не пытаясь изменить ее или измениться самому (лермонтовский Печорин). Тонкая грань между гордостью и эгоизмом, осознанием собственной исключительности и пренебрежением к людям может объяснить, почему так часто в романтизме культ одинокого героя смыкается с его развенчанием: Алеко в поэме Пушкина «Цыганы», Лара в рассказе Горького «Старуха Изергиль» наказаны одиночеством именно за свою нечеловеческую гордыню.

Герой – демоническая личность , бросающая вызов не только обществу, но и Творцу, обречен на трагический разлад с действительностью и самим собой. Его протест и отчаяние органически связаны, поскольку отвергаемые им Красота, Добро и Истина имеют власть над его душой. Герой, склонный избирать демонизм в качестве нравственной позиции, тем самым отказывается от идеи добра, поскольку зло рождает не добро, а только зло. Но это «высокое зло», так как оно продиктовано жаждой добра. Мятежность и жестокость натуры такого героя становятся источником страдания окружающих и не приносят радости ему самому. Выступая как «наместник» дьявола, искуситель и каратель, он сам иногда по-человечески уязвим, ибо страстен. Не случайно в романтической лит-ре получил распространение мотив «влюбленного беса». Отголоски этого мотива звучат в лермонтовском «Демоне».

Герой – патриот и гражданин, готовый отдать жизнь на благо Отчизны, чаще всего не встречает понимания и одобрения современников. В этом образе традиционная для романтиков гордость парадоксально соединяется с идеалом самоотверженности – добровольного искупления коллективного греха одиноким героем. Тема жертвенности как подвига особенно характерно для «гражданского романтизма» декабристов (персонаж поэмы Рылеева «Наливайко» сознательно выбирает свой страдальческий путь):

Известно мне – погибель ждет

Того, кто первым восстает

На притеснителей народа.

Судьба меня уж обрекла,

Но где, скажи, когда была

Без жертв искуплена свобода?

Подобное мы встречаем и в думе Рылеева «Иван Сусанин», таков и горьковский Данко. В творчестве Лермонтова также распространен этот тип.

Еще один из распространенных типов героя можно назвать автобиографическим, так как он представляет осмысление трагической участи человека искусства, который вынужден жить как бы на границе двух миров: возвышенного мира творчества и обыденного мира. Немецкий романтик Гофман как раз по принципу совмещения противоположностей построил свой роман «Житейские воззрения кота Мура вкупе с фрагментами биографии капельмейстера Иоганесса Крейслера, случайнр уцелевшими в макулатурных листах». Изображение обывательского сознания в этом романе призвано оттенить величие внутреннего мира романтического композитора Иоганна Крейслера. В новелле Э.По «Овальный портрет» живописец чудесной силой своего искусства отнимает жизнь у женщины, портрет которой он пишет, – отнимает, чтобы дать взамен вечную.

Другими словами, искусство для романтиков – не подражание и отражение, а приближение к истинной реальности, лежащей за пределами видимой. В этом смысле оно противостоит рациональному способу познания мира.

В романтических произведениях большую смысловую нагрузку выполняет пейзаж. Буря и гроза приводят в движение романтический пейзаж, подчеркивая внутреннюю конфликтность мироздания. Это соответствует страстной натуре героя-романтика:

…О, я как брат

Обняться с бурей был бы рад!

Глазами тучи я следил,

Рукою молнии ловил … («Мцыри»)

Романтизм противостоит классицистическому культу разума, считая, что «есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам». На смену чувству (сентиментализм) является страсть – не столько человеческая, сколько сверхчеловеческая, неуправляемая и стихийная. Она возвышает героя над обыденностью и соединяет его с мирозданием; она открывает читателю мотивы его поступков, а нередко становится оправданием его преступлений:

Никто не создан целиком из зла,

И в Конраде благая страсть жила…

Однако если байроновский Корсар способен на глубокое чувство вопреки преступности своей натуры, то Клод Фролло из «Собора Парижской Богоматери» В.Гюго становится преступником из-за безумной страсти, разрушающей героя. Такое амбивалентное понимание страсти – в светском (сильное чувство) и духовном (страдание, мучении) контексте характерно для романтизма, и если первое значение предполагает культ любви как открытия Божественного в человеке, то второе напрямую связано с дьявольским соблазном и духовным падением. Например, главному герою повести Бестужева-Марлинского «Страшное гадание» при помощи чудесного сна-предупреждения дается возможность осознать преступность и гибельность своей страсти к замужней женщине: «Это гадание открыло мне глаза, ослепленные страстью; обманутый муж, обольщенная супруга, разорванное, опозоренное супружество и, почему, как знать, может, кровавая месть мне или от меня – вот следствия безумной любви моей!!!»

Романтический психологизм основан на стремлении показать внутреннюю закономерность слов и деяний героя, на первый взгляд необъяснимых и странных. Их обусловленность открывается не столько через социальные условия формирования характера (как это будет в реализме), сколько через столкновение сил добра и зла, поле битвы которых – сердце человека. Романтики видят в душе человека соединение двух полюсов – «ангела» и «зверя».

Таким образом, человек в романтической концепции мира включен в «вертикальный контекст» бытия как важнейшая и неотъемлемая часть. От личного выбора зависит его положение в этом мире. Отсюда – величайшая ответственность личности не только за действия, но и за слова, и за мысли. Тема преступления и наказания в романтическом варианте приобрела особую остроту: «Ничто в свете не забывается и не исчезает»; за грехи предков будут расплачиваться потомки, и неискупленная вина станет для них родовым проклятием, которое определит трагическую судьбу героев («Страшная месть» Гоголя, «Упырь» Толстого).

Таким образом, мы обозначили некоторые существенные типологические черты романтизма как художественного метода.

Понятие «романтизм» часто используют в качестве синонима к понятию «романтика». Под этим подразумевают склонность смотреть на мир через розовые очки и активную жизненную позицию. Или же связывают это понятие с любовью и какими-либо поступками ради своего близкого человека. Но романтизм имеет несколько значений. В статье пойдет речь о более узком понимании, которое используется для литературоведческого термина, и об основных чертах характера романтического героя.

Характерные черты стиля

Романтизм — это направление в литературе, возникшее в России в конце 18 - первой половине 19 века. Данный стиль провозглашает культ природы и естественных чувств человека. Новыми характерными чертами романтической литературы становятся свобода самовыражения, ценность индивидуализма и оригинальные черты характера главного героя. Представители направления отказывались от рационализма и главенства ума, которые были характерны для эпохи Просвещения, и ставили во главу угла эмоциональную и духовную стороны человека.

В своих произведениях авторы отображают не реальный мир, который был для них слишком пошлым и низменным, а внутреннюю вселенную персонажа. И через призму его чувств и эмоций видны очертания реального мира, законам и мыслям которого он отказывается подчиняться.

Основной конфликт

Центральным конфликтом всех произведений, написанных в эпоху романтизма, становится конфликт между личностью и обществом в целом. Здесь главный герой идет наперекор устоявшимся в его окружении правилам. При этом мотивы такого поведения могут быть различны — поступки могут как идти на благо общества, так и иметь эгоистичный замысел. При этом, как правило, герой проигрывает эту борьбу, и произведение заканчивается его смертью.

Романтик — особенная и в большинстве случаев очень таинственная личность, пытающаяся противостоять могуществу природы или обществу. При этом конфликт перерастает во внутреннюю борьбу противоречий, которая происходит в душе у главного персонажа. Другими словами, центральный персонаж строится на антитезах.

Хоть в данном литературном жанре и ценится индивидуальность главного героя, но все же литературоведы выделили, какие черты романтических героев являются основными. Но, даже несмотря на схожесть, каждый персонаж по-своему уникален, так как они являются лишь общими критериями выделения стиля.

Идеалы общества

Главной чертой романтического героя является то, что он не принимает общеизвестные идеалы общества. У главного персонажа есть собственные представления о ценностях жизни, которые он пытается отстаивать. Он как бы бросает вызов всему окружающему его миру, а не отдельному человеку или группе людей. Здесь идет речь об идейном противостоянии одной личности против целого мира.

При этом в своем бунте главный герой выбирает одну из двух крайностей. Либо это недостижимые высокодуховные цели, и персонаж пытается сравняться с самим Творцом. В другом случае герой предается всевозможным грехам, не чувствуя меры своего морального падения в бездну.

Яркая личность

Если одна личность способна противостоять целому миру, значит, она столь же масштабная и сложная, как целый мир. Главный герой романтической литературы всегда выделяется в обществе как внешне, так и внутренне. В душе персонажа происходит постоянный конфликт между уже заложенными обществом стереотипами и его собственными взглядами и идеями.

Одиночество

Одна из самых печальных черт романтического героя — его трагическое одиночество. Так как персонаж противостоит целому миру, то он остается совершенно один. Нет такого человека, который бы понял его. Поэтому он либо сам бежит из ненавистного ему общества, либо сам становится изгнанником. Иначе романтический герой уже не был бы таким. Поэтому писатели-романтики сосредотачивают все свое внимание на психологическом портрете центрального персонажа.

Либо прошлое, либо будущее

Черты романтического героя не позволяют ему жить в настоящем. Персонаж пытается найти свои идеалы в прошлом, когда религиозное чувство было сильно в сердцах людей. Либо же тешит себя счастливыми утопиями, которые якобы ожидают его в будущем. Но в любом случае главного героя не устраивает эпоха тусклой буржуазной действительности.

Индивидуализм

Как уже было сказано, отличительной чертой романтического героя является его индивидуализм. Но это непросто «непохожесть на других». Это кардинальное отличие от всех людей, которые окружают главного героя. При этом, если персонаж выбирает греховный путь, то он осознает, что отличается от других. И это различие доведено до крайности — культа личности главного героя, где все поступки имеют исключительно эгоистичный мотив.

Эпоха романтизма в России

Основоположником русского романтизма считается поэт Василий Андреевич Жуковский. Он создает несколько баллад и поэм («Ундина», «Спящая царевна» и так далее), в которых присутствует глубокий философский смысл и стремление к нравственным идеалам. Его произведения пропитаны собственными переживаниями и размышлениями.

Затем на смену Жуковскому приходят Николай Васильевич Гоголь и Михаил Юрьевич Лермонтов. Они накладывают на общественное сознание, находящееся под впечатлением от провала декабристского восстания, отпечаток идейного кризиса. По этой причине творчество этих людей описывается как разочарование в реальной жизни и попытка уйти в свой вымышленный мир, наполненный красотой и гармонией. Главные герои их произведений теряют интерес к земной жизни и вступают в конфликт с окружающим миром.

Одной из черт романтизма является обращение к истории народа и его фольклору. Наиболее ярко это прослеживается в произведении «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» и цикле стихотворений и поэм, посвященных Кавказу. Лермонтов воспринимал его как родину вольных и гордых людей. Они противостояли рабской стране, которая находилась под властью Николая I.

Ранние произведения Александра Сергеевича Пушкина также пропитаны идеей романтизма. Примером может служить «Евгений Онегин» или «Пиковая дама».

Романтический герой в русской литературе

План

Введение

Глава 1. Русский поэт-романтик Владимир Ленский

Глава 2.М.Ю. Лермонтов — «русский Байрон»

2.1 Поэзия Лермонтова

Заключение

Характеризуя своего героя, Пушкин говорит, что Ленский воспитывался на чтении Шиллера и Гете (можно полагать, что вкус у юного поэта был неплохой, если он выбрал себе таких великих учителей) и был способным поэтом:

И муз возвышенных искусства,

Счастливец, он не постыдил:

Он в песнях гордо сохранил

Всегда возвышенные чувства,

Порывы девственной мечты

И прелесть важной простоты.

Он пел любовь, любви послушный,

И песнь его была ясна,

Как мысли девы простодушной,

Как сон младенца, как луна

В пустынях неба безмятежных.

Отметим, что понятия «простоты» и «ясности» в поэзии романтика Ленского не совпадают с требованием простоты и ясности, свойственными реалисту Пушкину. У Ленского они идут от незнания жизни, от устремленности в мир мечты, они порождены „поэтическими предрассудками души». Пушкин-реалист говорит о простоте и ясности в поэзии, имея в виду такие качества реалистической литературы, которые обусловлены трезвым взглядом на, жизнь, стремлением понять ее закономерности и найти ясные формы ее воплощения в художественных образах.

Пушкин указывает на одну особенность характера Ленского-поэта: книжно, искусственно выражать свои чувства. Вот Ленский пришел на могилу отца Ольги:

Своим пенатам возвращенный,

Владимир Ленский посетил

Соседа памятник смиренный,

И вздох он пеплу посвятил;

И долго сердцу грустно было.

„Poor Yorick, — молвил он уныло, —

Он на руках меня держал.

Как часто в детстве я играл

Его Очаковской медалью!

Он Ольгу прочил за меня,

Он говорил: дождусь ли дня?.»

И, полный искренней печалью,

Владимир тут же начертал

Ему надгробный мадригал.

Удивительно органично совместились естественность и манерность в выражении чувств. С одной стороны, Ленский посвящает вздох пеплу вместо того, чтобы просто вздохнуть; а с другой — ведет себя совершенно естественно: «И долго сердцу грустно было». А за этим вдруг следует цитата из Шекспира („Poor Yorick…»), которая воспринимается как еще одно „посвящение» вздоха Ларину. А дальше опять вполне естественное воспоминание о покойном.

Другой пример. Канун дуэли. Перед поединком Ленский Ольги. Ее простодушный вопрос: „Зачем вечор так рано скрылись?» — обезоружил юношу и резко изменил его душевное состояние.

Исчезла ревность и досада

Пред этой ясностию взгляда…

Очень естественное поведение влюбленного и ревнивого юноши, который «сердцем милый был невежда». Переход от сомнений в чувстве Ольги к надежде на ее ответное чувство дает новый поворот мыслям Ленского: он убеждает себя в том, что должен защитить Ольгу от «развратителя» Онегина.

И вновь задумчивый, унылый

Пред милой Ольгою своей,

Владимир не имеет силы

Вчерашний день напомнить ей;

Он мыслит: „Буду ей спаситель

Не потерплю, чтоб развратитель

Огнем и вздохов и похвал

Младое сердце искушал;

Чтоб червь презренный, ядовитый

Точил лилеи стебелек;

Чтобы двухутренний цветок

Увял еще полураскрытый».

Все это значило, друзья:

С приятелем стреляюсь я.

Ситуация, приведшая к ссоре двух друзей в том виде, как ее представляет себе Ленский, далека от действительности. К тому же, находясь наедине со своими мыслями, поэт выражает их не обыкновенными словами, а прибегает к литературным штампам (Онегин — червь презренный, ядовитый; Ольга — лилеи стебелек, двухутренний цветок), книжным словам: спаситель, развратитель.

Пушкин находит и другие приемы изображения характера Ленского. Здесь и легкая ирония: контраст взволнованного состояния юноши и обычного поведения Ольги при встрече („… как и прежде, На встречу бедного певца Прыгнула Оленька с крыльца); и шуточное разрешение остроты положения введением разговорно-бытового оборота речи: «И молча он повесил нос»; и авторское заключение: «Все это значило, друзья: С приятелем стреляюсь я». Пушкин переводит содержание монолога Ленского на обычный, естественный разговорный язык. Введена авторская оценка всего происходящего как нелепости (дуэль с приятелем).

Ленский предчувствует трагический для него исход поединка. По мере приближения рокового часа усиливается тоскливое настроение („Сжалось В нем сердце, полное тоской; Прощаясь с девой молодой, Оно как будто разрывалось»). Первая фраза его элегии:

Куда, куда вы удалились,

Весны моей златые дни?

— типично романтический мотив жалобы на раннюю утрату молодости.

Приведенные примеры свидетельствуют о том, что Ленский сразу был задуман как типичный образ русского поэта-романтика на рубеже 10-20-х годов XIX в.

Ленский изображен всего лишь в нескольких главах романа, поэтому анализ этого образа позволяет легче разглядеть ту новаторскую особенность реализма Пушкина, которая выражается в неоднозначности оценок, данных автором своим героям. В этих оценках применительно к образу Ленского выражается и сочувствие, и ирония, и печаль, и шутка, и скорбь. Рассматриваемые порознь, эти оценки могут привести к односторонним заключениям. Взятые во взаимосвязи, они помогают правильнее понять значение образа Ленского, полнее ощутить его жизненность. В образе юного поэта нет никакой заданности. Дальнейшее развитие Ленского, если бы он остался жив, не исключало возможности его превращения в поэта-романтика декабристской ориентации (мог „быть повешен, как Рылеев») при соответствующих обстоятельствах.

Глава 2. М.Ю. Лермонтов — «русский Байрон»

2.1 Поэзия Лермонтова

Поэзия Лермонтова неразрывно связана с его личностью, она в полном смысле поэтическая автобиография. Основные черты лермонтовской природы — необыкновенно развитое самосознание, дельность и глубина нравственного мира, мужественный идеализм жизненных стремлений.

Все эти черты воплотились в его произведениях, начиная с самых ранних прозаических и стихотворных излияний и кончая зрелыми поэмами и романом.

Ещё в юношеской «Повести» Лермонтов прославлял волю как совершенную, непреодолимую душевную энергию: «хотеть — значит ненавидеть, любить, сожалеть, радоваться, жить»…

Отсюда его пламенные запросы к сильному открытому чувству, негодование на мелкие и малодушные страсти; отсюда его демонизм, развивавшийся среди вынужденного одиночества и презрения к окружающему обществу. Но демонизм — отнюдь не отрицательное настроение: «любить необходимо мне» — сознавался поэт, и Белинский отгадал эту черту после первой серьёзной беседы с Лермонтов: «мне отрадно было видеть в его рассудочном, охлажденном и озлобленном взгляде на жизнь и людей семена глубокой веры в достоинство того и другого. Я это и сказал ему; он улыбнулся и сказал: дай Бог».

Демонизм Лермонтова — это высшая ступень идеализма, то же самое, что мечты людей XVIII века о всесовершенном естественном человеке, о свободе и доблестях золотого века; это поэзия Руссо и Шиллера.

Такой идеал — наиболее смелое, непримиримое отрицание действительности — и юный Лермонтов хотел бы сбросить «образованности цепи», перенестись в идиллическое царство первобытного человечества. Отсюда фанатическое обожание природы, страстное проникновение её красотой и мощью. И все эти черты отнюдь нельзя связывать с каким бы то ни было внешним влиянием; они существовали в Лермонтове ещё до знакомства его с Байроном и слились только в более мощную и зрелую гармонию, когда он узнал эту действительно ему родную душу.

В противоположность разочарованию шатобриановского Ренэ, коренящемуся исключительно в эгоизме и самообожании, лермонтовское разочарование — воинствующий протест против «низостей и странностей», во имя искреннего чувства и мужественной мысли.

Пред нами поэзия не разочарования, а печали и гнева. Все герои Лермонтов — Демон, Измаил-Бей, Мцыри, Арсений — переполнены этими чувствами. Самый реальный из них — Печорин — воплощает самое, по-видимому, будничное разочарование; но это совершенно другой человек, чем «московский Чайльд-Гарольд» — Онегин. У него множество отрицательных черт: эгоизм, мелочность, гордость, часто бессердечие, но рядом с ними — искреннее отношение к самому себе. «Если я причиною несчастья других, то и сам не менее несчастлив» — совершенно правдивые слова в его устах. Он не раз тоскует о неудавшейся жизни; на другой почве, в другом воздухе этот сильный организм несомненно нашёл бы более почтенное дело, чем травля Грушницких.

Великое и ничтожное уживаются в нём рядом, и если бы потребовалось разграничить то и другое, великое пришлось бы отнести к личности, а ничтожное — к обществу…

Творчество Лермонтова постепенно спускалось из-за облаков и с кавказских гор. Оно остановилось на создании вполне реальных типов и сделалось общественным и национальным. В русской литературе XIX века нет ни одного благородного мотива, в котором бы не слышался безвременно замолкший голос Лермонтова: её печаль о жалких явлениях русской жизни — отголосок жизни поэта, печально глядевшего на свое поколение; в её негодовании на рабство мысли и нравственное ничтожество современников звучат лермонтовские демонические порывы; её смех над глупостью и пошлым комедиантством слышится уже в уничтожающих сарказмах Печорина над Грушницким.

2.2 Мцыри как романтический герой

Поэма «Мцыри» — плод деятельной и напряженной творческой работы Михаила Юрьевича Лермонтова. Еще в юности воображение поэта рисовало образ юноши, произносящего на пороге смерти гневную, протестующую речь перед своим слушателем» — старшим монахом. В поэме «Исповедь» (1830 год, действие происходит в Испании) герой, заключенный в темницу, провозглашает право на любовь, которая выше монастырских уставов. Увлечение Кавказом, стремление к изображению ситуаций, в которых с наибольшей полнотой может раскрыться мужественный характер героя, приводит Лермонтова в пору высшего расцвета его дарования к созданию поэмы «Мцыри» (1840 год), повторяющей многие стихи из предшествующих стадий работы над тем же образом.

Перед «Мцыри» была написана поэма «Беглец». В ней Лермонтов развивает тему кары за трусость и предательство. Краткий сюжет: изменник долгу, забывший о родине, Гарун сбежал с поля битвы, не отомстив врагам за гибель отца и братьев. Но беглеца не примет ни друг, ни возлюбленная, ни мать, даже от трупа его все отвернутся, и никто не отнесет его на кладбище. Поэма призывала к героизму, к борьбе за свободу отчизны. В поэме «Мцыри» Лермонтов развивает идею мужества и протеста, заложенную в «Исповеди» и поэме «Беглец». В «Мцыри» поэт почти полностью исключил любовный мотив, игравший столь значительную роль в «Исповеди» (любовь героя-монаха к монахине). Этот мотив отразился лишь в краткой встрече Мцыри с грузинкой у горного потока.

Герой, побеждая непроизвольный порыв молодого сердца, отказывается от личного счастья во имя идеала свободы. Патриотическая идея сочетается в поэме с темой свободы, как и в творчестве поэтов-декабристов. Лермонтов не разделяет этих понятий: в одну, но «пламенную страсть» сливается любовь к отчизне и жажда воли. Тюрьмой становится для Мцыри монастырь, душными кажутся ему кельи, сумрачными и глухими — стены, трусливыми и жалкими — стражи-монахи, сам он — рабом и узником. Его желание узнать, «для воли иль тюрьмы на этот свет родились мы», обусловлено страстным порывом к свободе. Короткие дни для побега — это для него воля. Только вне монастыря он жил, а не прозябал. Только эти дни он называет блаженством.

Свободолюбивый патриотизм Мцыри меньше всего похож на мечтательную любовь к родным красивым пейзажам и дорогим могилам, хотя герой тоскует и о них. Именно потому, что он истинно любит отчизну, он хочет сражаться за свободу родины. Но вместе с тем поэт с несомненной симпатией воспевает воинственные мечты юноши. Поэма не раскрывает до конца стремлений героя, но они ощутимы в намеках. О своем отце и знакомых Мцыри вспоминает прежде всего как о воинах; не случайно ему снятся сражения, в которых он. побеждает, недаром мечты влекут его в «чудный мир тревог и битв». Он убежден, что мог бы быть «в краю отцов не из последних удальцов». Хотя судьба не дала Мцыри изведать упоение битвой, но всем строем своих чувств он — воин. Суровой сдержанностью он отличался еще с детских лет. Юноша, гордясь этим, говорит; «Ты помнишь, в детские года слезы не знал я никогда». Волю слезам он дает лишь во время побега, потому что никто их не видит.

Трагическое одиночество в монастыре закалило волю Мцыри. Не случайно, что он бежал из монастыря в грозовую ночь: то, что устрашило боязливых монахов, наполняло его сердце чувством братства с грозой. Мужество и стойкость Мцыри с наибольшей силой проявляется, в битве с барсом. Его не страшила могила, потому что он знал; возврат в монастырь — это продолжение прежних страданий. Трагический финал свидетельствует о том, что приближение смерти не ослабляет духа героя и мощи его вольнолюбивого патриотизма. Увещевания старого монаха не заставляют его раскаяться. Он и теперь бы «рай и вечность променял» за несколько минут жизни среди близких (стихи, вызывавшие недовольство цензуры). Не его вина, если ему не удалось стать в ряды борцов за то, что он считал своим святым долгом: обстоятельства оказались непреодолимыми, и он напрасно «спорил с судьбой». Побежденный, он духовно не сломлен и остается положительным образом нашей литературы, а его мужественность, цельность, героизм являлись укором раздробленным сердцам боязливых и бездеятельных современников из дворянского общества. Кавказский пейзаж введен в поэму главным образом как средство раскрытия образа героя.

Презирая свое окружение, Мцыри чувствует лишь родство с природой. Заключенный в монастырь, он сравнивает себя с бледным типичным листком, выросшим меж сырых плит. Вырвавшись на волю, он вместе с сонными цветами поднимает голову, когда озолотился восток. Дитя природы, он припадает к земле и узнает, как сказочный герой, тайну птичьих песен, загадки их вещего щебетания. Ему понятен спор потока с камнями, дума разъединенных скал, жаждущих встречи. Взор его обострен: он замечает блеск змеиной чешуи и отливы серебра на шерстя барса, он видит зубцы далеких гор и бледную полосу «меж темным небом и землей», ему чудится, что его «прилежный взор» мог бы следить через прозрачную синеву неба полет ангелов. (Характеру героя соответствует и стих поэмы). Поэма Лермонтова продолжает традиции передового романтизма, Мцыри, полный пламенных страстей, сумрачный и одинокий, раскрывающий свою «душу» в рассказе-исповеди, воспринимается как герой романтических поэм.

Однако Лермонтов, создавший «Мцыри» в те годы, когда создавался и реалистический роман «Герой нашего времени», вносит такие черты в свое произведение, которых нет в более ранних его поэмах. Если прошлое героев «Исповеди» и «Боярина Орши» остается совершенно неизвестным, и мы не знаем тех социальных условий, которые сформировали их характеры, то строки о несчастливом детстве и отечестве Мцыри помогают глубже понять переживания и мысли героя. Сама форма исповеди, характерная для романтическим поэм, связана со стремлением глубже раскрыть — «рассказать душу». Этот психологизм произведения, детализация переживаний героя естественны для поэта, который в то же время создавал социально-психологический роман. Выразительно сочетание обильных метафор романтического характера в самой исповеди (образы огня, пламенности) с реалистически точной и поэтически скупой речью вступления. («Однажды русский генерал… «)

Романтическая поэма свидетельствовала о росте реалистических тенденций в творчестве Лермонтова. Лермонтов вошел в русскую литературу как продолжатель традиций Пушкина и поэтов-декабристов, и вместе с тем как новое звено в цепи развития национальной культуры. По словам Белинского, он внес в национальную литературу свой, «лермонтовский элемент». Сжато поясняя, что надо вкладывать в это определение, критик в качестве первой характерной черты творческого наследия поэта отмечал «самобытную живую мысль» в его стихах. Повторял Белинский «Все дышит самобытною и творческою мыслью».

Заключение

Романтический герой, кем бы он ни был — бунтарем, одиночкой, мечтателем или благородным романтиком — это всегда человек исключительный, с неукротимыми страстями, он обязательно внутренне силен. У этой личности пафосная, призывная речь.

Мы рассмотрели двух романтических героев: Владимира Ленского А. Пушкина и Мцыри М. Лермонтова. Они являются типичными романтическими героя ми своего времени.

Для романтиков характерны смятения и растерянность перед окружающим миром, трагизм судьбы личности. Поэты романтики отрицают реальную действительность, во всех произведениях присутствовала идея двоемирия. К тому же художник-романтик никогда не пытался точно воспроизвести действительность, потому что для него важнее высказать свое отношение к ней, более того, создать свой, вымышленный образ мира, часто по принципу контраста с окружающей жизнью, чтобы через этот вымысел, через контраст донести до читателя и свой идеал, и свое неприятие отрицаемого им мира.

Романтики стремились освободить личность от суеверий и власти, потому что для них каждый человек неповторим и уникален, выступали против пошлости и зла. Для них характерно изображение сильных страстей, одухотворенной, и целительной природы, которая также была не реалистичной: пейзаж в их произведениях или очень яркий, или наоборот, сгущающий краски, он лишен полутонов. Так старались лучше передать чувства героев. Вот имена лучших писателей-романтиков мира: Новалис, Жан Поль, Гофман, У. Вордсворт, В. Скотт, Дж. Байрон, В. Гюго, А. Ламартин, А. Мишкевич, Э. По, Г. Мелвилл и наши русские поэты — М.Ю. Лермонтов , Ф.И. Тютчев, А.С. Пушкин.

В нашей стране романтизм появился в начале ХI Х века. Развитие романтизма происходило неотделимо от общего движения европейской романтической литературы, но творчество наших романтиков имеет свою специфику, объясняемую особенностью национальной истории. В России важными событиями, оказавшими огромное влияние на весь ход художественного развития нашей страны, явились Отечественная война 1812 года и восстание декабристов в декабре 1825 года.

Беспокойный, мятежный характер романтического направления в то время как нельзя лучше отвечал атмосфере общенационального подъема, жажде обновления и преобразования жизни, пробудившихся в русском обществе, а в частности и поэтах-романтиках.

Список литературы

1.Белинский В.Г. Статьи о Лермонтове. — М., 1986. — С.85 — 126.

2.Бельская Л.Л. Мотив одиночества в русской поэзии: От Лермонтова до Маяковского. — М.: Русская речь, 2001. — 163 с. .

3.Благой Д.Д. Лермонтов и Пушкин: Жизнь и творчество М.Ю. Лермонтова. — М., 1941. — С.23-83

4.Русская литература 19 века: Большой учебный справочник. М.: Дрофа, 2004. — 692 с.

5.Соловей Н. Я Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». — М.: Просвещение, 2000. — 111 с.

6.Хализев В.Е. Теория литературы. — М., 2006. — 492 с.

7.Шевелев Э. Беспокойный гений. — СПб., 2003. — 183 с.

Соловей Н.Я Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». – М., 2000. – 45 с. Белинский В. Г. Статьи о Лермонтове. – М., 1986. – С. 85 – 126

Русская литература 19 века: Большой учебный справочник. М.:Дрофа, 2004. – С. 325

Нравственный пафос романтиков был связан, в первую очередь, с утвер­ждением ценности личности, что воплотилось и в образах романтических героев. Первый, наиболее яркий тип - это герой одиночка, герой-изгой, которого принято называть байроническим героем. Противопоставление поэта толпе, героя - черни, индивидуума - обществу, не понимающему и преследующему его, - характерная черта романтической литературы.

О таком герое Е.Кожина писала: «Человек романтического поколения, свидетель кровопроли­тий, жестокости, трагических судеб людей и целых народов, рву­щийся к яркому и героическому, но заранее парализованный жал­кой действительностью, из ненависти к буржуа возводящий на пьедестал рыцарей средневековья и еще острее сознающий перед их монолитными фигурами собственную раздвоенность, ущербность и неустойчивость, человек, который гордится своим «я», потому что только оно выделяет его из среды мещан, и в то же время тяготится им, человек, соединяющий в себе протест, и бессилие, и наивные иллюзии, и пессимизм, и нерастраченную энергию, и страстный лиризм,- этот человек присутствует во всех роман­тических полотнах 1820-х годов».

Головокружительная смена событий воодушевляла, рождала надежды на перемены, будила мечты, но порой и приводила в отчаяние. Провозглашенные революцией лозунги Свободы, Равенства и Братства открывали простор человеческому духу. Однако очень скоро стало ясно, что эти принципы неосуществимы. Породив небывалые надежды, революция не оправдала их. Рано обнаружилось, что полученная свобода несла не только добро. Она проявлялась также и в жестоком и хищническом индивидуализме. Послереволюционные порядки менее всего походили на то царство разума, о котором мечтали мыслители и писатели Просвещения. Катаклизмы эпохи повлияли на умонастроение всего романтического поколения. Настроение романтиков постоянно колеблется между восторгом и отчаянием, воодушевлением и разочарованием, пламенным энтузиазмом и поистине мировой скорбью. Чувство абсолютной и безграничной свободы личности соседствует с осознанием ее трагической незащищенности.

С. Франк писал, что «ХIХ век открывается чувством «мировой скорби». В мироощущении Байрона, Леопарди, Альфреда Мюссе - у нас в России у Лермонтова, Баратынского, Тютчева - в пессимистической философии Шопенгауэра, в трагической музыке Бетховена, в жуткой фантастике Гофмана, в грустной иронии Гейне - звучит новое сознание сиротства человека в мире, трагической неосуществимости его надежд, безнадежного противоречия между интимными потребностями и упованиями человеческого сердца и космическими и социальными условиями человеческого существования».

Действительно, разве не говорит о пессимизме своих взглядов сам Шопенгауэр, учение которого окрашено в мрачные тона, и который постоянно говорит о том, что мир наполнен злом, бессмысленностью, несчастьем, что жизнь – это страдание: «Если ближайшая и непосредственная цель нашей жизни не есть страдание, то наше существование представляет самое бестолковое и нецелесообразное явление. Ибо нелепо допустить, чтобы бесконечное, истекающее из существенных нужд жизни страдание, которым переполнен мир, было бесцельно и чисто случайно. Хотя каждое отдельное несчастие и представляется исключением, но несчастие вообще – есть правило».

Жизнь человеческого духа у романтиков противопоставляется низменности материального бытия. Из ощущения его неблагополучия рождался культ неповторимой индивидуальной личности. Она воспринималась как единственная опора и как единственная точка отсчета жизненных ценностей. Человеческая индивидуальность мыслилась как абсолютно самоценное начало, вырванное из окружающего мира и во многом противопоставленное ему.

Героем романтической литературы становится личность, оторвавшаяся от старых связей, утверждающая свою абсолютную непохожесть на всех других. Уже в силу этого она исключительна. Романтические художники, как правило, избегали изображать обыкновенных и заурядных людей. В качестве главных действующих лиц в их художественном творчестве выступают одинокие мечтатели, гениальные художники, пророки, личности, наделенные глубокими страстями, титанической силой чувств. Они могут быть злодеями, но никогда - посредственностями. Чаще всего они наделены мятежным сознанием.

Градации несогласия с мироустройством у таких героев могут быть разными: от мятежной неуспокоенности Рене в одноименном романе Шатобриана до тотального разочарования в людях, разуме и миропорядке, свойственных многим героям Байрона. Романтический герой всегда пребывает в состоянии некоего духовного предела. Его чувства обострены. Контуры личности определены страстностью натуры, неуемностью желаний и устремлений. Романтическая личность исключительна уже в силу своей изначальной природы и поэтому совершенно индивидуальна.

Исключительная самоценность индивидуальности не допускала даже мысли о ее зависимости от окружающих обстоятельств. Исходной точкой романтического конфликта является стремление личности к полной независимости, утверждение примата свободной воли над необходимостью. Открытие самоценности личности было художественным завоеванием романтизма. Но оно вело к эстетизации индивидуальности. Сама незаурядность личности уже становилась предметом эстетического восхищения. Вырываясь из окружения, романтический герой мог порой проявлять себя в нарушении запретов, в индивидуализме и эгоизме, а то и просто в преступлениях (Манфред, Корсар или Каин у Байрона). Этическое и эстетическое в оценке личности могли не совпадать. В этом романтики сильно отличались от просветителей, у которых, напротив, в оценке героя этическое и эстетическое начала полностью сливались.

Просветителями XVIII века было создано немало положительных ге­роев, являвшихся носителями высоких моральных ценностей, воплощавших, по их мнению, разум и естественные нормы. Так, символом нового, «естественного», рационального героя стали Робинзон Крузо Д.Дефо и Гулливер Джонатана Свифта. Безусловно, подлинный герой Просвещения – это гетевский Фауст.

Романтический же герой - это не просто положительный герой, он даже не всегда является положительным, романтический герой - это герой, отражающий тоску поэта по идеалу. Ведь вопрос о том, является ли положительным или отрицательным Демон у Лермонтова, Конрад в «Корсаре» Байрона совершенно не возникает - они величественны, заключая в своем облике, в своих деяниях неукротимую силу духа. Романтический герой, как писал В. Г. Белинский, - это «личность, опершаяся на самое себя», личность, противопоставляющая себя всему окружающему миру .

Примером романтического героя является Жюльен Сорель из романа Стендаля «Красное и черное». Личная судьба Жюльена Сореля сложилась в тесной зависи­мости от этой смены исторической погоды. Из прошлого он заимству­ет свой внутренний кодекс чести, настоящее обрекает его на бесчестие. По своим задаткам «человек 93-го года», поклонник революционеров и Наполеона, он «опоздал родиться». Миновала пора, когда положение завоевывали личной доблестью, отвагой, умом. Ныне плебею для «охоты за счастьем» предлагается единственное подспорье, которое в ходу у детей безвременья: расчетливо-лицемерное благоче­стие. Цвет удачи переменился, как при повороте рулетки: сегодня, чтобы выиграть, надо ставить не на красное, а на черное. И юноша, одержимый мечтой о славе, поставлен перед выбором: либо сгинуть в безвестности, либо попробовать самоутвердиться, подладившись к сво­ему веку, надев «мундир по времени» - сутану. Он отворачивается от друзей и служит тем, кого в душе презирает; безбожник, он при­кидывается святошей; поклонник якобинцев-пытается проникнуть в круг аристократов; будучи наделен острым умом, поддакивает глуп­цам. Поняв, что «каждый за себя в этой пустыне эгоизма, именуемой жизнью», он ринулся в схватку в расчете победить навязанным ему оружием.

И все-таки Сорель, встав на путь приспособления, не сделался до конца приспособленцем; избрав способы завоевать счастье, принятые всеми вокруг, он не разделил вполне ихмораль. И дело здесь не про­сто в том, что одаренный юноша неизмеримо умнее, чем бездарности, у которых он в услужении. Само его лицемерие не униженная по­корность, а своего рода вызов обществу, сопровождаемый отказом признать право «хозяев жизни» на уважение и их претензии задавать своим подчиненным нравственные принципы. Верхи - враг, подлый, коварный, мстительный. Пользуясь их благосклонностью, Сорель, од­нако, не знает за собой долгов совести перед ними, поскольку, даже обласкивая способного юношу, в нем видят не личность, а расторопно­го слугу.

Пылкое сердце, энергия, искренность, мужество и сила характера, нравственно здоровое отношение к миру и людям, постоянная потребность в действии, в труде, в плодотворной работе интеллекта, гуманная отзывчивость к людям, уважение к простым труженикам, любовь к природе, красоте в жизни и искусстве, все это отличало натуру Жюльена, и все это он должен был в себе подавлять, пытаясь приспособиться к звериным законам окружающего его мира. Попытка эта не увенчалась успехом: «Жюльен отступил перед судом своей совести, он не смог побороть в себе тяги к справедливости».

Одним из любимейших символов романтизма стал Прометей, воплощая в себе мужество, героизм, самопожертвование, несгибаемую волю и непримиримость. Примером произведения, построенного на основе мифа о Прометее, можно назвать поэму П.Б. Шелли «Освобожденный Прометей», являющуюся одним из самых значительных произведений поэта. Шелли изменив развязку мифологического сюжета, в которой, как известно, Прометей все же примирился с Зевсом. Сам поэт писал: «Я был против такой жалкой развязки, как примирение борца за человечеством с его угнетателем». Шелли создает из образа Прометей идеального героя, наказанного богами за то, что нарушив их волю, помог людям. В поэме Шелли муки Прометея вознаграждены торжеством его освобождения. Появляющееся в третьей части поэмы фантастическое существо Демогоргон низвергает Зевса, провозглашая: «Для тирании неба нет возврата, и нет уже преемника тебе».

Женские образы романтизма также противоречивы, но неординарны. Многие авторы эпохи романтизма возвращались и к истории Медеи. Австрийский писатель эпохи романтизма Ф. Грильпарцер написал трилогию «Золотое руно», в котором нашла отражение характерная для немецкого романтизма «трагедия рока». «Золотое руно» часто называют самым полным драматическим вариантом «биографии» древнегреческой героини. В первой части - одноактной драме «Гость» мы видим Медею еще совсем юной девушкой, вынужденной терпеть самодура-отца. Она предотвращает убийство Фрикса, их гостя, бежавшего в Колхиду на золотом овне. Именно он и принес в жертву Зевсу золоторунного овна в благодарность за спасение от смерти и повесил золотое руно в священной роще Ареса. Искатели золотого руна предстают перед нами в четырехактной пьесе «Аргонавты». В ней Медея отчаянно, но безуспешно пытается бороться со своими чувствами к Ясону, вопреки своей воле став его сообщницей. В третьей части - пятиактной трагедии «Медея» история достигает своей кульминации. Медея, привезенная Ясоном в Коринф, предстает для окружающих в качестве чужестранки из варварских краев, колдуньи и ворожеи. В произведениях романтиков достаточно часто встречается явление, что в основе многих неразрешимых конфликтов лежит чужеродность. Вернувшись на родину в Коринф, Ясон стыдится своей подруги, но еще отказывается выполнить требование Креона и прогнать ее. И только полюбив его дочь, Ясон сам возненавидел Медею.

Главная трагическая тема Медеи у Грильпарцера заключается в ее одиночестве, ведь даже ее собственные дети стыдятся и избегают ее. Медее не суждено избавиться от этой кары даже в Дельфах, куда она бежала после убийства Креусы и сыновей. Грильпарцер отнюдь не стремился дать оправдание своей героине, но для него было важным обнаружить мотивы ее поступков. У Грильпарцера Медея - дочь далекой варварской страны, не смирилась с уготованной ей участью, она бунтует против чужого уклада, и это очень привлекало романтиков.

Образ Медеи, поражающий своей противоречивостью, многие в трансформированном виде усматривают в героинях Стендаля и Барбе д"Оревильи. Оба писателя изображают смертоносную Медею в разных идеологических контекстах, но неизменно наделяют ее чувством отчуждения, которое оказывается пагубным для целостности личности и, следовательно, влечет за собой смерть.

Многими литературоведами образ Медеи соотносится с образом героини романа «Околдованная» Барбе д"Оревильи Жанны-Мадлены де Феардан, а также с образом поле известной героини романа Стендаля «Красное и черное» Матильды. Здесь мы видим три основных составляющих известного мифа: неожиданное, бурное зарождение страсти, магические действия то с благими, то с пагубными намерениями, месть покинутой колдуньи – отвергнутой женщины.

Таковы лишь некоторые примеры романтических героев и героинь.

Революция провозгласила свободу личности, открыв перед нею «неизведанно новые дороги», но эта же революция породила буржуазный порядок, дух стяжания и эгоизма. Эти две стороны личности (пафос свободы и индивидуализм) весьма сложно проявляются в романтической концепции мира и человека. В. Г. Белинский нашел замечательную формулу, говоря о Байроне (и его герое): «это личность человеческая, возмутив­шаяся против общего и, в гордом восстании своем, опершаяся на самое себя».

Однако в недрах романтизма формируется и другой тип личности. Это, в первую очередь, личность художника - поэта, музыканта, живо­писца, также вознесенного над толпой обывателей, чиновников, собственни­ков, светских бездельников. Здесь речь идет уже не о претензиях исключительной личности, а о правах истинного ху­дожника судить о мире и людях.

Романтический образ художника (к примеру, у немецких пи­сателей) далеко не всегда адекватен байроновскому герою. Более того, байроновскому герою - индивидуалисту противопоставляется универсальная личность, которая стремится к высшей гармонии (как бы вбирающая в себя все многообразие мира). Универсальность такой личности - это антитеза любой ограниченности человека, связанной хоть с узкими меркантильными интересами, хоть с жаждой наживы, разрушающей личность, и т. п.

Романтиками не всегда верно оценивались социальные последствия революций. Но ими остро ощущался антиэсте­тический характер общества, угрожающий самому существованию искусства, в котором царит «бессердечный чистоган». Художник-романтик, в отличие от некоторых писателей второй половины XIX века, отнюдь не стремился укрыться от мира в «башне из слоновой кости». Но он чувствовал себя трагически одиноким, задыхаясь от этого одиночества.

Таким образом, в романтизме можно выделить две антагонистические концепции личности: индивидуалистическую и универсалистскую. Судьба их в последующем развитии мировой культуры была неоднозначной. Бунт байроновского героя – индивидуалиста был красив, увлекал современников, но вместе с тем быстро обнаруживалась его беспер­спективность. История сурово осудила претензии отдельной личности творить собственный суд. С другой стороны, в идее универ­сальности отражалась тоска по идеалу всесторонне развитого чело­века, свободного от ограниченности буржуазного общества.