Искусством называется любая деятельность. Искусство - выражение самых глубоких мыслей самым простым способом. Синтетическое или настоящее

ИСКУССТВО

И. в широком смысле слова, обозначая высокий уровень мастерства в любой области деятельности, нехудожественной и художественной, т. е. совершенное исполнение данной работы, приобретает тем самым непосредственно эстетич. смысл, т. к. искусная деятельность, где бы и как бы она ни проявлялась, становится красивой, эстетически значимой. Это относится и к деятельности художника-поэта, живописца, музыканта, творения которого прекрасны в той мере, в какой запечатлевают высокое мастерство их создателя и вызывают у нас эстетич. восхищения. Однако гл. отличительный художественного творчества состоит не в создании красоты ради возбуждения эстетического удовольствия, а в образном освоении действительности, т. е. в выработке специфического духовного содержания и в специфич. социальном функционировании.

Стремясь определить смысл существования И. как особой сферы деятельности, принципиально отличающейся от И. в широком смысле слова, теоретики на протяжении всей истории эстетич. мысли шли двумя путями: одни были убеждены, что «тайна» И. состоит в какой-то одной его способности, одном призвании и назначении - либо в познании реального мира, либо в созидании мира вымышленного, идеального, либо в выражении внутр. мира художника, либо в организации общения людей, либо в самоцельной, чисто игровой активности; др. учёные, обнаруживая, что каждое из подобных определений абсолютизирует какие-то одни присущие И. качества, но игнорирует иные, утверждали именно многомерность, разносторонность И. и пытались описать его как набор различных качеств и функций. Но при этом неизбежно утрачивалась И., и представало в виде суммы разнородных свойств и функций, способ объединения которых в , качественно своеобразное оставался непонятным.

Марксистско-ленинская эстетика рассмат-ривает И. как одну из осн. форм духовного освоения действительности. Опираясь на познават. способности обществ. человека, И. стоит в ряду с такими формами обществ. сознания, как наука, хотя оно и различается с ней по своему предмету, по форме отражения и духовному освоению действительности, по своей социальной функции. Общее и в научном, и в художеств. сознании – способность объективно отражать мир, познавать действительность в ее сущности. В этом И. противоположно религии (хотя они на определ. стадиях историч. развития были тесно связаны), поскольку религ. сознание отражает реальность превратно и неспособно проникнуть в объективную сущность вещей.

В отличие от науки, теоретически осваивающей мир, И. осваивает действительность эстетически, охватывая мир целостно, во всем богатстве живых проявлений сущности, во всей чувств. яркости единичного, неповторимого. Но, вместе с тем, оно в лучших своих произведениях есть , раскрытие истины, глубокое проникновение в сущность обществ. жизни. Эстетич. отношения человека к миру проявляются в обществе в самых разных формах и, в частности, во всякой предметной деятельности, в к-рой более или менее свободно выявляется творч. характер труда. Этим, в частности, объясняется наличие художеств. элемента в тех или иных продуктах материального произ-ва. Однако И. исторически формируется как особая, специфич. область духовного произ-ва, призванная осваивать действительность эстетически: в нем обобщаются, выявляются и развиваются эстетич. отношения общества к реальному миру.

Художеств. сознание не имеет целью давать какие бы то ни было специальные знания, его познават. не связана с какими-либо частными отраслями материально-производств. или обществ. практики и не имеет целью выделять в явлениях какую-то особую цепь закономерностей, напр. физич., технологич. или, с др. стороны, специально экономич., психологич. и т.д. Предметом И. является "все, что есть интересного для человека в жизни" (Чернышевский Н. Г., Полн. собр. соч., т. 2, 1949, с. 91), оно осваивает мир во всем богатстве его проявлений, поскольку они оказываются объектом практически-конкретного интереса людей. Отсюда – целостный и всесторонний характер художеств. сознания, способствующий индивиду в осознании своей "родовой сущности" (Маркс), в развитии его социального самосознания как члена общества, определ. класса. И. призвано расширять и обогащать практически-духовный опыт человека, оно раздвигает границы "непосредственного опыта" индивидов, являясь мощным орудием формирования человеч. личности. Специфич. социальная функция И. состоит в том, что оно, являясь формой осознания действительности, конденсирует в себе бесконечное многообразие накопленного человечеством духовного опыта, взятого не в его всеобщих и конечных результатах, но в самом процессе живых взаимоотношений обществ. человека с миром. В произведении И. овеществлен не только итог познания, но и его путь, сложный и гибкий процесс осмысливания и эстетич. обработки предметного мира. В этом – важнейшая отличит. особенность "художественного... освоения...мира" (см. К. Маркс , в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 12, с. 728). Поскольку в И. мир предстает освоенным, осмысленным, эстетически обработанным, картина действительности в большом, подлинно классич. произведении И. обладает упорядоченностью, стройной логикой, красотой, даже если идет о воспроизведении низменных или уродливых явлений жизни. Эта не вносится в предметный мир произволом субъекта, но раскрывается художником в процессе духовного освоения действительности (человек творит "по законам красоты" – см. К. Маркс , Из ранних произв., 1956, с. 566). Воспринимая произведение И., человек как бы заново совершает творч. освоения предмета, делается сопричастным закрепленному в И. практически-духовному опыту, что вызывает особое чувство радости духовного обладания миром, эстетич. , без к-рого немыслимо ни создание, ни восприятие художеств. произведения.

Длительную историю имеет и осознание обществ. роли И. Понимание И. как средства социального воспитания намечается уже в античности (Платон , Аристотель) и в классич. эстетике Востока (напр., в Китае – Конфуций). Согласно мыслителям древности, И. обладает способностью настраивать определ. образом психику человека, делать его полноценным членом гражданского общества, полезным слугой гос-ва. Ср.-век. философия толковала эту роль в превратно-теологич. смысле; Ренессанс противопоставил ей идею о значении И. в свободном и всестороннем развитии личности (Кампанелла). Просветительская эстетика отчетливо вскрыла значение художеств. сознания в практич. социальной борьбе, подчеркнув нравственно-воспитательную (Шефтсбери) и общественно-мобилизующую функцию И. (Дидро). Важнейшую роль для понимания И. как активной обществ. силы в борьбе за освобождение человека сыграли представители нем. классич. эстетики (Гёте, Шиллер, Гегель), к-рые понимали И. как " свободы". Однако эта проблема была поставлена ею идеалистически, что приводило к противопоставлению "скованной жизни" свободному иск-ву (Кант). На противоречия нем. идеализма указали рус. революц. демократы, видевшие в И. "учебник жизни" и усматривавшие его функцию в "приговоре" ее явлениям (Чернышевский).

Марксизм-ленинизм поставил о воспитат. роли И. на историч. почву. Будучи орудием осознания действительности, И. является активной силой обществ. самосознания, в классовом обществе – классового. Познание мира в И. неразрывно связано с его эстетич. оценкой, к-рая, будучи по своей природе социальной, необходимо включает в себя всю систему воззрений обществ. человека; художеств. произведение способно органически выражать в своем эстетич. содержании филос. нравств., обществ. и политич. идеи. И. передовое, отвечающее поступат. развитию человечества, играет прогрессивную роль в духовном развитии людей, в их всестороннем идейном и эмоцион. росте. Мера свободы в осуществлении этой его воспитат. роли определяется конкретными социальными условиями. Эксплуатация человека человеком неизбежно приводит к одностороннему, а иногда и уродливому проявлению идейно-воспитат. функции И. Только социалистич. обеспечивает И. возможность свободно формировать каждого члена общества во всем богатстве его жизненных отношений и субъективных способностей.

Синкретичный и преимущественно ритуально-магический характер “произведений” первобытного искусства эпохи позднего палеолита (30-20 тыс. лет до н. э.), несмотря на непроявленность собственно эстетических начал, тем не менее позволяет отнести их к фактам искусства. Древние скульптуры, фигурки животных и людей, рисунки на глине, наскальные “фрески” отличаются живостью, непосредственностью и достоверностью изображения, свидетельствуют о знании и владении языком и средствами условного отражения на плоскости, умении работать с объемами. Определение первобытного искусства как “реалистического”, “натуралистического” или “импрессионистического” по сути фиксирует “кровнородственную” связь между далеким первоначальным и последующими этапами развития искусства, его современными формами и типологическими характеристиками.

Разнообразные трактовки понятия искусства отражают различные аспекты его общественной природы и видовой специфики. Так, античная эстетика делала упор на миметическом, “подражательном” моменте, подчеркивая познавательное значение и нравственную ценность искусства. В Средние века искусство рассматривается как способ и средство приобщения к “бесконечному”, “божественному” началу: в нем видят носителя, пусть и несовершенного, образа духовной, “бестелесной” красоты. Эпоха Возрождения возвращает и развивает античное об искусстве как “зеркале”, “подражании прекрасной природе”, присоединяясь скорее к Аристотелю, чем к Платону. Немецкая классическая эстетика (Кант , Шиллер, Гегель и др.) рассматривает искусство как “целесообразную деятельность без цели”, “царство видимости”, “игру творческих сил”, проявление и выражение бытия “Абсолютного Духа”, вносит существенные коррективы в понимание взаимоотношений искусства с эмпирической реальностью, наукой, моралью и религией. Русская эстетика реализма настаивает на идее органической связи искусства с действительностью, считая его главным предметом “все, что есть интересного для человека в жизни” (Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч., т. 2. М., 1947, с. 91). Современная “постмодернистская эстетика”, подвергая сомнению и отрицанию традиции и ценности “старой”, гуманистической культуры, пытается в духе “нового мимесиса” (Ж. Деррида) перетолковать взаимоотношения произведений искусства с тем, что лежит за краями “текста” и классифицируется как “реальность”.

Выявление отношений искусства и действительности не исчерпывает проблему определения его сущности. Конкретновсеобщая природа искусства охватывается и раскрывается целым рядом подходов, предполагающих и дополняющих друг друга; среди них принято выделять теоретико-познавательный (эпистемологический), ценностный (аксиологический), эстетико-социологический (функциональный). Рассматривая искусство в эпистемологическом плане, на что делал упор Платон, или в рамках осуществляемой им функции, с чего начал свой анализ греческой трагедии Аристотель, теоретик так или иначе определяет и ценностное значение художественного познания и деятельности. В свою очередь ценностный подход не может пренебречь социологической характеристикой сущности и функции искусства. Для понимания специфики искусства особое значение имеют теоретико-познавательный и ценностный аспекты, а место и роль искусства в общественной жизни адекватно схватывается и выявляется посредством эстетико-социологического анализа. Кант, проанализировав “суждения вкуса”, убедительно показал самостоятельность (хотя и относительную) гносеологического аспекта. Вопрос о социальной сущности искусства возникает лишь в рамках обсуждения его коммуникативных возможностей и функции. Ведь искусство в собственном смысле слова само формирует публику, понимающую его и способную наслаждаться красотой.

Исторически искусство возникает тогда, когда человек выходит за пределы удовлетворения своих непосредственных физических потребностей, практически-утилитарных интересов и целей и получает возможность творить универсально, свободно, производя вещи и предметы, доставляющие ему наслаждение самим процессом деятельности. Возникновение и искусства связано с удовлетворением потребности, сначала предощущаемой, а затем и осознанной, в производстве и воспроизводстве собственно человеческого характера своей жизнедеятельности, а самого себя как существа всеобщего и универсального. Искусство выявляет, обнажает и представляет иллюзорно, в “видимости” то, что скрытно - как , цель и образ действия - заключено в предметно-общественном содержании человеческой деятельности, что является объективным источником активности индивида. При этом потенциальную возможность универсального развития общественного индивида искусство утверждает явочным порядком - как реальную возможность и актуальную силу, не упуская из виду, что реализуется она в условиях господства “царства необходимости”.

Искусство, по самой своей природе опережающее нормы и представления своего времени, в определенном смысле способно задавать цель. В мире художественного воображения человек как бы парит над необходимостями, не укладываясь в рамки обязательного соответствия “сущему”. В этом смысле искусство создает “возможное “динамическое” бытие” (Аристотель), мир “целесообразности вне всякой цели” (Кант). Внешние обстоятельства не обладают абсолютной властью над внутренними нормами человеческого отношения к действительности, которые искусство вырабатывает “идеально”. Поэтому художественное произведение является проекцией духовного устремления, поиска чувств, фантазии желаний, ибо рождается из потребности человека преобразовывать свое чувственное отношение к действительности, поставляющей этой потребности весь необходимый материал. Искусство не отворачивается брезгливо от полноты проявлений жизни (и в этом смысле для него нет ничего “запретного”), но в то же время не требует, как заметил Л. Фейербах, признания своих произведений за действительность. Сила искусства проявляется в известной его свободе от фактологической стороны жизни. Именно эту его особенность имели в виду Гегель, представлявший историю искусства как воплощенное в образах “самодвижение” эстетического идеала, и Белинский, усмотревший в “тоске по идеалу” свойственную именно искусству иллюзорную форму выражения насущных потребностей общественного человека. Идеал как должное и возможная реальность получает в искусстве свое предметно-истинное воплощение и оправдание. Отражая и выражая действительность с позиций высших потребностей развивающегося человека, искусство показывает, как настоящее входит в будущее, что в настоящем принадлежит будущему

В принципе искусство создается личностью и обращается к личности. Ни одна область творческой деятельности человека не может соперничать с ним в полноте отражения всего многообразия человеческих ощущений. Это относится и к художнику, автору произведения, в котором он “самовыражается”, часто поверяя читателю, зрителю самые сокровенные тайны своего сердца, разума, души (ср. слова Флобера о героине его романа: “Эмма - это я”). Беспрецедентны возможности искусства в раскрытии мотивов человеческого поведения, поступка, переживания. Снимая уже известные, фиксированные значения фактов, явлений, событий, художник обнажает и воспроизводит их внутренний смысл в индивидуально-неповторимом облике и форме, чем существенно и очевидно отличается от ученого-теоретика (подробнее см.: ЛеонтъевА. Н. Проблемы развития психики. М., 1965, с. 286-290). Будучи актом творческим и пристрастным, искусство рассчитывает на адекватную ответную реакцию. В процессе восприятия произведения искусства, как правило, акта глубоко индивидуального, неповторимо личного, проявляется полнота универсальной, всеобщей природы читателя, зрителя, слушателя. Всевозможные отклонения, обусловленные разницей в уровне развития вкуса, воображения, общей и эмоциональной культуры реципиентов, не отменяют данной нормы подлинно художественного восприятия.

“Воображаемое бытие”, “возможная реальность” искусства не менее (часто - более) действительны, чем послуживший исходным пунктом созерцания и представления объективно существующий мир; и по форме - это образ целого в “облике” художественного представления, где обобщение строится посредством перехода от одной конкретности к другой, причем так, что образотворчество с необходимостью выступает как смыслотворчество (см. Образ художественный . Типическое). Итак, посредством искусства - особого вида духовно-практического освоения действительности - происходит формирование и развитие способности общественного человека творчески воспринимать и преобразовывать окружающий мир и самого себя по законам красоты. В отличие от других сфер и форм общественного сознания и деятельности (наука , мораль, религия , политика) искусство удовлетворяет важнейшую человеческую потребность - восприятие, познание реальной действительности в развитых формах человеческой чувственности, т. е. с помощью специфически человеческой способности чувственного (“эстетического”, наглядно-выразительного) восприятия явления, предметов и событий объективного мира как “живого конкретного целого”, воплощаемого в произведениях искусства посредством творческого, “продуктивного”, воображения. Поскольку искусство включает в себя как бы в снятом виде все формы социальной деятельности, его воздействия на жизнь и человека поистине безгранична. Это, с одной стороны, лишает всякого смысла претензию искусства на какую-то исключительность, кроме той, что диктуется его видовой сущностью. С другой, - оказывая преобразующее воздействие на многие общественные сферы и институты, искусство сохраняет присущие ему особенности и относительную самостоятельность. Исторически искусство развивается как некая система конкретных видов. Это - литература, музыка, архитектура, живопись, скульптура, декоративно-прикладное искусство и т. д. Их многообразие и различия фиксируются и классифицируются по критериям, выработанным эстетической теорией и искусствознанием: по способу отражения действительности (гносеологический критерий) - изобразительные, выразительные; по способу бытия художественного образа (онтологический критерий) - пространственные, временные, пространственно-временные; по способу восприятия(психологический критерий) - слуховые, зрительные и зрительно-слуховые. Однако это относительно. Произведение по преимуществу “изобразительное” является одновременно и “выразительным” (напр., живописный портрет или пейзаж, актерское искусство и т. д.), а “выразительное” включает в себя и “изобразительный” элемент (как, напр., “Картинки с выставки” М. Мусоргского, танец или архитектурный образ). Классификация, строящаяся по принципу доминирующего признака, не учитывает того, что каждый вид искусства использует и представляет (в разной пропорции) все формы и средства художественного “языка” - изобразительность, выразительность, символизацию, временные и пространственные характеристики. Особое место в этой системе видов искусства занимает литература, как наиболее “синтетичная” форма художественной образности. Виды искусства - система динамично развивающаяся: в ту или иную эпоху какой-то из видов превалирует, становится господствующим (эпос и трагедия - в Древней Греции, архитектура и иконопись - в Средние века, кинематограф и телевидение - в 20 в.). С развитием науки и техники, совершенствованием коммуникационных средств возникают новые виды искусства; так, в нач. 20 в. появляется кино, а в конце его - художественная фотография, использующая принцип “коллажа” (техники, разработанной еще Браком и Пикассо) и претендующая на статус нового визуального искусства.

Вопрос “что такое искусство?” приобретает актуальность и остроту с появлением постмодернизма, который ставит под многие “старые”, классические представления, в т. ч. об эстетическом, о художественном, а стало быть, и об искусстве. Для постмодернистов они сохраняют свое значение лишь в качестве “транскультурных, трансвременных ценностей”. Подвергаются ревизии античные представления о реализм. Отстаивается идея приоритета т. н. осязаемых, а не иллюзионистских объектов, представляющих собой , оригинальное средство взаимодействия между художественной экспрессией и опытом повседневной жизни. Соответствующую этому принципу “постмодернистскую” художественную практику рассматривают (точнее - выдают) за новый и непредсказуемый по своему значению шаг в сближении искусства и жизни, якобы сливающихся в “единовременное переживание”. Такой подход к искусству вполне созвучен и адекватен модернистскому отказу от целостной картины мира, в действительности дискретного и незавершенного. Однако столь решительный разрыв с прошлым, классическим наследием вряд ли окажется могущественнее духовно-практической силы самого искусства, продолжающего поражать и давать наслаждение все новым поколениям людей.

От Masterweb

11.06.2018 20:00

В самом простом понимании искусство – это способность человека воплощать в реальность что-то прекрасное и получать эстетическое удовольствие от таких предметов. Также оно может быть одним из способов познания, называться мастерством, но одно известно точно: без искусства наш мир был бы пресным, скучным и ни капельки не увлекательным.

Терминологическая остановка

В самом широком смысле искусство – это некое мастерство, продукты которого приносят эстетическое удовольствие. Согласно записям в Британской энциклопедии, основным критерием искусства является способность вызывать отклик у других людей. В свою очередь Большая Советская энциклопедия говорит, что искусство – это одна из форм общественного сознания, которая является основным составляющим компонентом человеческой культуры.

Кто бы что ни говорил, но споры вокруг термина «искусство» длятся уже очень долго. К примеру, в эпоху романтизма искусством считали особенность человеческого разума. То есть понимали этот термин так же, как религию и науку.

Особенное ремесло

В самом первом и распространенном смысле понятие искусства расшифровывали как «ремесло» или «составление» (оно же созидание). Проще говоря, искусством можно было назвать все, что было создано человеком, в процессе придумывания и осмысления некой композиции.

До XIX века искусством называли способность художника или певца выразить свой талант, увлечь аудиторию и заставить ее чувствовать.

Понятие «искусство» может употребляться в самых разных сферах человеческой деятельности:

• процесс выражения вокального, хореографического или актерского таланта;
• произведения, физические предметы, созданные мастерами своего дела;
• процесс потребления произведений искусства аудиторией.

Подводя итог, можно сказать следующее: искусство – это своеобразная подсистема духовной сферы жизни, которая представляет собой творческое воспроизведение реальности в художественных образах. Это уникальное умение, способное вызывать восхищение у публики.

Немного истории

В мировой культуре об искусстве начинали говорить еще в античные времена. Первобытное искусство (а именно изобразительное творчество, оно же наскальный рисунок) появилось вместе с человеком в эпоху среднего палеолита. Первые предметы, которые можно отождествлять с искусством как таковым, появились в верхнем палеолите. Самые древние произведения искусства, к примеру, ожерелья из раковин, датируются 75 тыс. лет до н.э.

В каменном веке искусством называли первобытные обряды, музыку, танцы, украшения. В целом современное искусство берет свое начало от древних обрядов, традиций, игр, которые были обусловлены мифологическими и магическими представлениями и верованиями.

От первобытного человека

В мировом искусстве принято выделять несколько эпох его развития. Каждая из них что-то перенимала от своих предков, добавляла что-то свое и оставляла своим потомкам. Из века в век искусство приобретало все более сложную форму.

Искусство первобытного общества состояло из музыки, песен, обрядов, танцев и изображений, которые наносились на шкуры животных, землю и другие природные предметы. В мире античном искусство приобрело более сложную форму. Оно развивалось в египетской, месопотамской, персидской, индийской, китайской и других цивилизациях. В каждом из этих центров возник свой уникальный стиль искусства, который пережил не одно тысячелетие и даже сегодня оказывает влияние на культуру. К слову сказать, древнегреческие художники считались лучшими (даже лучше современных мастеров) в изображении человеческого тела. Только им удавалось каким-то невероятным образом досконально изобразить мускулатуру, осанку, подобрать правильные пропорции и передать естественную красоту натуры.

Средние века

Во времена Средневековья на развитие искусства значительное влияние оказали религии. Особенно это касается Европы. Готика и византийское искусство базировались на духовных истинах и библейских сюжетах. В это время на востоке и в странах ислама считалось, что рисунок человека не более чем создание идола, которое находилось под запретом. Поэтому в изобразительном искусстве присутствовала архитектура, орнаменты, но человека не было. Развивалась каллиграфия и ювелирное дело. В Индии и Тибете основным в искусстве был религиозный танец, за ним шла скульптура.

В Китае процветали самые разнообразные виды искусства, на них не оказывала влияния и давления какая бы то ни было религия. В каждую эпоху были свои мастера, у каждого из них был свой стиль, который они совершенствовали. Поэтому каждое произведение искусства носит название эпохи, в которую было создано. К примеру, ваза эпохи Мин или живопись эпохи Тан. В Японии сложилась та же ситуация, что и в Китае. Развитие культуры и искусства в этих странах происходило достаточно самобытно.

Эпоха Возрождения

В период Ренессанса искусство снова возвращается к материальным ценностям и гуманизму. Человеческие фигуры обретают утраченную телесность, в пространстве появляется перспектива, а художники стремятся отразить физическую и рациональную определенность.

В эпоху Романтизма в искусстве появляются эмоции. Мастера пытаются показать человеческую индивидуальность и глубину переживаний. Начинают появляться множественные художественные стили, такие как академизм, символизм, фовизм и т.д. Правда, их век был непродолжительным, а прежние направления, подстегнутые ужасом пережитых войн, можно сказать, возродились из пепла.

На пути к современности

В XX веке мастера искали новые изобразительные возможности и стандарты красоты. Из-за постоянно растущей глобализации культуры начали взаимопроникать и влиять друг на друга. К примеру, импрессионисты вдохновлялись японскими гравюрами, на творчество Пикассо значительное влияние оказало изобразительное искусство Индии. Во второй половине XX века на развитие разных областей искусства повлиял модернизм с его непреклонным идеалистическим поиском истины и жесткими нормами. Период современного искусства наступил, когда было принято решение о том, что ценности - относительны.

Функции и свойства

Во все времена теоретики искусствоведения и культурологии говорили, что для искусства, как и для любого другого социального явления, характерны разные функции и свойства. Все функции искусства условно делятся на мотивированные и немотивированные.

Немотивированные функции – это свойства, которые являются неотъемлемой частью человеческой природы. Проще говоря, искусство – это то, к чему человека толкают инстинкты и что выходит за пределы практичного и полезного. К таким функциям относят:

• Базовый инстинкт гармонии, ритма и уравновешенности. Здесь искусство проявляется не в материальной форме, а в чувственном, внутреннем стремлении к гармонии и красоте.
• Ощущение таинственности. Считается, что искусство – это один из способов, позволяющих ощутить связь с Вселенной. Это ощущение возникает неожиданно при созерцании картин, прослушивании музыки и т.д.
• Воображение. Благодаря искусству человек имеет возможность применить воображение без ограничений.
• Обращение ко многим. Искусство позволяет творцу обращаться к целому миру.
• Ритуалы и символы. В некоторых современных культурах есть яркие ритуалы, танцы и представления. Они являются своеобразными символами, а иногда просто способами разнообразить событие. Сами по себе они не преследуют какой-то цели, но антропологи видят в каждом движении смысл, заложенный в процессе развития национальной культуры.

Мотивированные функции

Мотивированными функциями искусства называют цели, которые создатель осознанно ставит перед собой, приступая к созданию произведения искусства.

В таком случае искусство может быть:

• Средством коммуникации. В своем самом простом варианте искусство является способом общения между людьми, с помощью которого можно передавать информацию.
• Развлечение. Искусство способно создать соответствующее настроение, помогает расслабиться и отвлечься от проблем.
• Ради перемен. В начале ХХ века было создано множество произведений, которые спровоцировали политические перемены.
• Ради психотерапии. Психологи часто используют искусство в лечебных целях. Техника, основанная на анализе рисунка, дает возможность провести более точную диагностику.
• Ради протеста. Искусство часто использовали, чтобы выразить протест против чего-то или кого-то.
• Пропаганда. Искусство также может быть способом распространения пропаганды, благодаря которому можно незаметно повлиять на формирование новых вкусов и настроений у публики.

Как видно из функций, искусство в жизни общества играет далеко не последнюю роль, влияя на все сферы человеческой жизнедеятельности.

Виды и формы

Изначально искусством считался нерасчлененный, то есть общий комплекс творческой деятельности. Для первобытного человека не существовало отдельно таких примеров искусства, как театр, музыка или литература. Все было слито воедино. Только спустя время стали появляться разные виды искусства. Так называют исторически сложившиеся формы художественного отражения мира, которые используют для создания разные средства.

В зависимости от использованных средств различают такие формы искусства:

• Литература. Использует словесно-письменные средства для создания образцов искусства. Здесь выделяют три главных рода – драма, эпос и лирика.
• Музыка. Ее делят на вокальную и инструментальную, чтобы создавать образцы искусства используются звуковые средства.
• Танец. Чтобы создать новые образцы, используются пластические движения. Выделяют балет, ритуальное, бальное, современное и народное искусство танца.
• Живопись. При помощи цвета отображается реальность на плоскости.
• Архитектура. Искусство проявляется в преображении пространственной среды сооружениями и зданиями.
• Скульптура. Представляет собой художественные произведения, которые имеют объем и трехмерную форму.
• Декоративно-прикладное искусство. Эта форма связана непосредственно с прикладными нуждами, это художественные предметы, которые могут применяться в быту. Например, расписная посуда, мебель и т.д.
• Театр. При помощи актерской игры на сцене разыгрывается сценическое действо конкретной темы и характера.
• Цирк. Своеобразное зрелищно-развлекательное действие со смешными, необычными и рискованными номерами.
• Кино. Можно сказать, что это эволюция театрального действия, когда еще используются современные, аудиовизуальные средства.
• Фотография. Заключается в фиксации зрительных образов техническими средствами.

К перечисленным формам можно еще добавить такие жанры искусства, как эстрада, графика, радио и т.д.

Роль искусства в жизни человека

Странно, но почему-то считается, что искусство предназначено только для высших слоев населения, так называемой элиты. Другим людям такое понятие якобы чуждо.

Искусство обычно отождествляют с богатством, влиянием и властью. Ведь именно такие люди могут позволить купить себе красивые, неприлично дорогие и абсурдно бесполезные вещи. Взять, к примеру, Эрмитаж или Версальский дворец, в которых сохранились богатые коллекции монархов прошлого. Сегодня такие коллекции могут позволить себе правительства, некоторые частные организации и очень богатые люди.

Иногда складывается впечатление, что основная роль искусства в жизни человека состоит в том, чтобы показать окружающим социальный статус. Во многих культурах дорогие и изящные вещи показывают положение человека в обществе. С другой стороны, два столетия назад предпринимались попытки сделать высокое искусство более доступным для широкой публики. К примеру, в 1793 году был открыт Лувр для всех желающих (до того момента он был собственностью французских королей). Со временем эту идею подхватили в России (Третьяковская галерея), США (Музей Метрополитен) и других странах Европы. И все равно люди, у которых есть своя коллекция произведений искусства, всегда будут считаться более влиятельными.

Синтетическое или настоящее

В современном мире существует большое разнообразие произведений искусства. Они обретают различные виды, формы, средства создания. Единственное, что осталось без изменений – это народное искусство, в его первобытном виде.

Сегодня даже простая идея считается искусством. Именно благодаря идеям, общественному мнению и отзывам критиков пользуются непреходящим успехом такие произведения, как «Черный квадрат», чайный сервиз, обтянутый натуральным мехом, или фотография реки Рейн, которую продали за 4 млн долларов. Сложно назвать эти и подобные им предметы настоящим искусством.

Итак, что такое настоящее искусство? По большому счету это произведения, которые заставляют задумываться, задавать вопросы, искать ответы. Настоящее искусство привлекает, хочется любой ценой заполучить этот предмет. Даже в литературе русские классики писали об этой притягательной силе. Так, в повести Гоголя «Портрет» главный герой тратит свои последние сбережения на приобретения портрета.

Настоящее искусство всегда делает человека добрее, сильнее и мудрее. Обладая бесценными знаниями и опытом, что собирались на протяжении многих поколений, а теперь доступны в приемлемой для восприятия форме, человек имеет возможность развиваться и совершенствоваться.

Настоящее искусство всегда делается от чистого сердца. Неважно, что это будет – книга, картина, музыка, пьеса. Зритель почувствует. Обязательно почувствует то, что хотел передать создатель. Почувствует его эмоции, поймет его мысли, вместе с ним отправится на поиски ответов. Настоящее искусство – неслышный разговор автора с человеком, после которого слушатель/читатель/зритель уже не станет прежним. Вот что такое настоящее искусство. Настоящий концентрированный сгусток чувств. Как писал Пушкин, оно должно жечь сердца людей, и неважно чем - глаголом, кистью или музыкальным инструментом. Такое искусство должно служить людям и вдохновлять их на перемены, развлекать, когда грустно, и вселять надежду, особенно тогда, когда кажется что выхода нет. Только так, по-другому и быть не может.

Сегодня существует много странных, иногда даже нелепых предметов, которые именуются произведениями искусства. Но если они не способны «зацепить за живое», значит, относиться к искусству априори не могут.

Улица Киевян, 16 0016 Армения, Ереван +374 11 233 255

Бог живет в деталях. Аби Варбург

Великодушное сердце - лучший вдохновитель разума. Александр Бестужев

Искусство, как и жизнь, слабым не по плечу. Александр Блок

Прямая обязанность художника — показывать, а не доказывать. Александр Блок

Вдохновение есть расположение души к живому приятию впечатлений, следовательно, к быстрому соображению понятий, что и способствует объяснению оных. Александр Пушкин

Искусство возможно только тогда, когда существует потребность самостоятельного построения образа - через освоение словаря, форм и содержательных элементов, и только тогда оно обеспечивает общение. Алексей Федорович Лосев

Ни одно гениальное произведение никогда не основывалось на ненависти или презрении. Альбер Камю

Воображение важнее, чем знание. Альберт Эйнштейн

Искусство - выражение самых глубоких мыслей самым простым способом . Альберт Эйнштейн

У искусства есть два самых опасных врага: ремесленник не озаренный талантом и талант, не владеющий ремеслом. Анатоль де Франс

Искусство - это упорядоченная художником действительность, несущая на себе печать его темперамента, который проявляется в стиле. Андре Моруа

Выразительность для меня заключается не в страсти, которая вдруг озарит лицо или проявится в бурном движении. Она во всем строе моей картины; место, занимаемое предметами, промежутки между ними, их соотношения - вот что имеет значение. Композиция - это умение декоративно распределить различные элементы картины, чтобы выразить свои чувства. Анри Матисс

Значительность художника измеряется количеством новых знаков, которые он введет в пластический язык. Анри Матисс

Каждая часть картины играет свою роль, главную или второстепенную. Все то, что не нужно в картине, вредит ей. В произведении должна быть гармония всех частей; лишняя подробность может занять в уме зрителя место чего-либо существенного. Анри Матисс

Основная задача цвета - служить выразительности. Анри Матисс

Самое важное для меня - это замысел. С самого начала необходимо иметь четкое представление о целом. Анри Матисс

Точность еще не правда (о живописи). Анри Матисс

Опыт есть знание единичного, а искусство - знание общего. Аристотель

Перед картиной каждый должен стоять так же, как перед королем, выжидая, скажет ли она ему что-нибудь и что именно скажет, и как с королем, так и с картиной он не смеет заговаривать первым, иначе он услышит только самого себя. Артур Шопенгауэр

Искусство требует знаний. Бертольд Брехт

Безошибочный признак того, что что-то не является искусством или кто-то не понимает искусства, — это скука. Бертольт Брехт

В живописи кто, нарисовавши лицо, прибавляет еще кое-что, тот делает картину, а не портрет. Блез Паскаль

Через красивое - к человечному. Василий Александрович Сухомлинский

Создание произведения есть мироздание. Василий Кандинский

Простота, правда и естественность - вот три основных признака великого. Виктор Гюго

Искусство без мысли, что человек без души - труп. Виссарион Григорьевич Белинский

Недостатки всегда там, где оканчивается творчество и начинается работа. Виссарион Григорьевич Белинский

Если наука есть память ума, то искусство есть память чувства. Владимир Алексеевич Солоухин

Изображая что-либо, мы берём на себя громадную ответственность — понять натуру и изобразить её возможно цельнее. Владимир Андреевич Фаворский

Портретист, который не желает более выражать в портрете характер, историю личности, - что это за портретист, что это за художник, куда он годен? Владимир Васильевич Стасов

То только и есть искусство, которое отвечает на действительные чувства и мысли, а не служит сладким десертом, без которого можно и обойтись. Владимир Васильевич Стасов

В искусстве форма все, материал ничего не стоит. Генрих Гейне

Искусство имеет своей задачей раскрывать истину в чувственной форме. Георг Вильгельм Фридрих Гегель

Искусство выигрывает, отворачиваясь от пошлости. Георгий Плеханов

Живопись - это страстное молчание. Гюстав Моро

Небо сквозь ветки, это - жемчуг и драгоценные камни. Гюстав Моро

Цвет должен быть продуман, вдохновлён, вымечтан. Гюстав Моро

Пейзаж у художников - обычно это блюдо со шпинатом. Гюстав Флобер

Художник должен присутствовать в своем произведении, как Бог во вселенной: быть вездесущим и невидимым. Гюстав Флобер

Ни искусство, ни мудрость не могут быть достигнуты, если им не учиться. Демокрит

В тот момент, когда художник думает о деньгах, он теряет чувство прекрасного. Дени Дидро

Искусство заключается в том, чтобы найти необыкновенное в обыкновенном и обыкновенное в необыкновенном. Дени Дидро

Страна, в которой учили бы рисовать так же, как учат читать и писать, превзошла бы вскоре все остальные страны во всех искусствах, науках и мастерствах Дени Дидро

Искусство только тогда на надлежащем своем месте, когда оно подчинено пользе. Его задача - поучать любовно; и оно является постыдным, когда бывает только приятно людям, а не помогает им открывать истину. Джон Рескин

Когда соединились любовь и мастерство, можно ожидать шедевра. Джон Рескин

Кисть, рука и палитра нужны, чтобы рисовать, но картина создаётся вовсе не ими. Жан Шарден

Пользуются красками, но пишут чувствами. Жан Шарден

Не важно откуда вы берете - важно куда (о творчестве). Жан-Люк Годар

Тот, у кого есть воображение, но нет знаний, имеет крылья, но не имеет ног. Жозеф Жубер

Наука успокаивает, искусство же существует для того, чтобы не дать успокоиться. Жорж Брак

Серьезное искусство, как и всякое серьезное дело, требует всей жизни. Иван Александрович Гончаров

Во всяком произведении искусства, великом или малом, вплоть до самого малого, все сводится к концепции. Иоганн Вольфганг Гёте

Искусство - зеркало, где каждый видит себя. Иоганн Вольфганг Гёте

Искусство есть посредник того, что нельзя высказать. Иоганн Вольфганг Гёте

Каждый художник обладает смелостью, без которой талант не мыслим. Иоганн Вольфганг Гёте

Поэт - властитель вдохновенья. Он должен им повелевать. Иоганн Вольфганг Гёте

Техника в сочетании с пошлостью — самый страшный враг искусства. Иоганн Вольфганг Гёте

Именно потому, что подлинное искусство стремится к чему-то реальному и объективному, оно не может удовлетвориться только видимостью правды. Иоганн Фридрих Шиллер

Плохие картины в большинстве своем плохи не потому, что они плохо написаны, - они плохо написаны потому, что плохо задуманы. Иоганнес Роберт Бехер

Законы и теории хороши в ситуации неуверенности. В моменты вдохновения задачи разрешаются интуитивно, сами собой. Иоханнес Иттен

Природу копировать не надо, но надо почувствовать ее суть и освободить от случайностей. Исаак Левитан

Я никогда не тороплюсь переходить к деталям. Камиль Коро

Если ты хочешь наслаждаться искусством, то ты должен быть художественно образованным человеком. Карл Маркс

Картина - это поэма без слов. Квинт Гораций Флакк

Задача искусства - волновать сердца. Клод Адриан Гельвеций

Дело художника - рождать радость. Константин Георгиевич Паустовский

Нет искусства без переживания. Константин Сергеевич Станиславский

Простота, правда и естественность - вот три великих принципа прекрасного во всех произведениях искусства. Кристоф Глюк

Где мысль не работает вместе с рукой, там нет художника. Где дух не водит рукой художника, там нет искусства. Леонардо да Винчи

Живописец, бессмысленно срисовывающий, руководствуясь практикой и суждением глаза, подобен зеркалу, которое отражает все противопоставленные ему предметы, не обладая знанием их. Леонардо да Винчи

Живопись - это поэзия, которую видят, а поэзия - это живопись, которую слышат. Леонардо да Винчи

Существует три разновидности людей: те, кто видит; те, кто видит, когда им показывают; и те, кто не видит. Леонардо да Винчи

Подлинный художник лишен тщеславия, он слишком хорошо понимает, что искусство безгранично. Людвиг ван Бетховен

В замысле скрывается талант, в исполнении - искусство. Мария Эбнер-Эшенбах

Все искусства состоят в исследовании истины. Марк Тулий Цицерон

Живопись ревнива и требует, чтобы человек принадлежал ей весь целиком. Микеланджело Буонарроти

Без чувства современности художник останется непризнанным. Михаил Михайлович Пришвин

Бог-Творец сотворил человека по своему образу и подобию, т. е. творцом, и призвал его к свободному творчеству, а не к формальному повиновению своей силе. Свободное творчество есть ответ твари на великий призыв Творца. И творческий подвиг человека есть исполнение сокровенной воли Творца, который и требует свободного творческого акта. Николай Бердяев

Искусство стремится непременно к добру, положительно или отрицательно: выставляет ли нам красоту всего лучшего, что ни есть в человеке, или же смеется над безобразием всего худшего в человеке. Если выставишь всю дрянь, какая ни есть в человеке, и выставишь ее таким образом, что всякий из зрителей получит к ней полное отвращение, спрашиваю: разве это уже не похвала всему хорошему? Спрашиваю: разве это не похвала добру? Николай Гоголь

Искусства смягчают нравы. Овидий

В сущности, нет ни прекрасного стиля, ни прекрасной линии, ни прекрасного цвета, единственная красота - это правда,
которая становится зримой. Огюст Роден

Задача искусства не в том, чтобы копировать природу, но чтобы ее выражать. Нам должно схватывать ум, смысл, облик вещей и существ. Оноре де Бальзак

Искусство - это одежда нации. Оноре де Бальзак

Правда природы не может быть и никогда не будет правдой искусства. Оноре де Бальзак

Искусство отражает не жизнь, а зрителя. Оскар Уайльд

Искусство не изображает видимое, но делает его видимым. Пауль Клее

Чтобы быть истинно добрым, человек должен обладать живым воображением, он должен уметь представить себя на месте другого. Воображение - лучшее орудие нравственного совершенствования. Перси Шелли

Ученик копирует не из подражания, а из желания приобщиться к тайне Изображения. Петр Митурич

Вдохновение - это такая гостья, которая не любит посещать ленивых. Петр Чайковский

Творения здравомыслящих затмятся творениями неистовых. Платон

Даже самый привычный для глаза предмет совершенно меняется, когда мы пытаемся нарисовать его: мы замечаем, что не знали его, что никогда его, в сущности, не видели. Поль Валери

Живопись позволяет увидеть вещи такими, какими были они однажды, когда на них глядели с любовью. Поль Валери

В художнике есть две вещи: глаз и мозг, и они должны друг другу помогать, нужно работать, чтобы их развивать: глаз - его видением природы, мозг - логикой организованных впечатлений, которые дают средства выражения. Поль Сезанн

Искусство, это уголок природы, видимый через определенный темперамент. Поль Сезанн

Нельзя отделять рисунок и цвет; по мере того как пишешь, рисуешь, чем более гармоничным становится цвет, тем конкретнее становится рисунок. Когда цвет дается в своём богатстве красок, то форма проявляется в своей полноте.

Контрасты и соотношения тонов - вот в чем секрет рисунка и модели. Поль Сезанн

Нет искусства без упражнения, и упражнения без искусства. Протагор

Без энтузиазма в искусстве не создается ничего настоящего. Роберт Шуман

Посылать свет в глубину человеческого сердца - вот назначение художника. Роберт Шуман

Высшая цель, которой может служить искусство,- способность тому, чтобы люди глубже понимали жизнь и больше ее любили. Рокуэлл Кент

Горе тому художнику, который стремится показать свой талант, а не свою картину. Ромен Роллан

Искусство заслуживает почета и любви лишь в том случае, если оно подлинно человечно и обращается ко всем решительно людям, а не к одной лишь кучке педантов. Ромен Роллан

Художник думает рисунком. Сальвадор Дали

Искусства полезны лишь в том случае, если они развивают ум, а не отвлекают его. Сенека Луций Анней (Младший)

В некоторых источниках вдохновения музы моют ноги. Станислав Ежи Лец

Нет новых направлений в искусстве, есть одно - от человека к человеку. Станислав Ежи Лец

Наше воображение переносится не от удовольствия к удовольствию, а от надежды к надежде. Сэмюэль Джонсон

Не цвета делают фигуры прекрасными, а хороший рисунок. Тициан Вечеллио

Вдохновение дает образ, но не одевает его. Федерико Гарсиа Лорка

Воображение - синоним способности к открытиям. Федерико Гарсиа Лорка

Без фантазии нет искусства, как нет и науки. Ференц Лист

Во всех видах искусства необходимо самому испытать те ощущения, которые хочешь вызвать в других. Фредерик де Стендаль

Я никогда не отделял художника от мыслителя, как не могу отделить художественной формы от художественной мысли. Фредерик де Стендаль

Архитектура - это застывшая музыка. Фридрих Шеллинг

Живопись тех, кто учится у меня, - живая, а тех, кто подражает мне — безжизненная, мертвая. Ци Бай-Ши

Если мы бросим взгляд на окружающую нас обстановку, будь это пейзаж или интерьер, мы заметим, что между вещами, представляющимися нашему взору, существует своеобразная связь, созданная окутывающей их атмосферой и разнообразными отражениями света, которые, так сказать, вовлекают каждый предмет в некую общую гармонию. Эжен Делакруа

Живопись - неболтливое искусство, и в этом, по-моему, ее немалое достоинство. Эжен Делакруа

Лень, конечно, наибольшая помеха к развитию наших способностей. Эжен Делакруа

Самый большой триумф художника — если он заставляет мыслить и чувствовать тех, кто на это способен. Эжен Делакруа

Самый упрямый реалист все же вынужден, передавая природу, прибегать к известным условностям композиции или манеры. Если говорить о композиции, то он не может просто взять отдельный кусок или даже несколько кусков и сделать из этого картину. Надо вложить в нее идею, дабы представить зрителю что-то большее, чем случайное соединение не связанных между собой частей, без этого не было бы искусства. Эжен Делакруа

Талант - это не что иное, как дар обобщать и выбирать. Эжен Делакруа

Умение передать целое - основной признак истинного художника. Эжен Делакруа

Привычка точно рисовать, что мы видим, дает соответствующую способность точно рисовать то, что мы задумываем… Джошуа Рейнольдс

1. Проблемно-вероятная динамика, или возможность.

Однако не нужно увлекаться только одним становлением и только одним действием, которым отличается предмет искусства от предмета науки. Нужно все время помнить, что в области искусства мы имеем дело не просто с действием как с органической структурой становления, но что само-то становление возникло здесь у Аристотеля в результате противопоставления категорического рассуждения (а также и логической необходимости) именно проблемно-вероятной возможности. Только беря эту возможность в области чистого разума в аспекте органически присущей ему становящейся и цельной возможности, мы впервые получаем более или менее полное представление о предмете искусства.

Аристотель пишет: "...Задача поэта – говорить не о происшедшем (ta genomena), a о том, что могло бы случиться, о возможном по вероятности или необходимости" (Poet. 9, 1451 а 36 – b 1). Значит, Аристотель раз навсегда порвал с предметом искусства, как с фактической действительностью. Голые факты, взятые сами по себе, не интересуют поэта. Его интересует в изображаемом то, что воспринимается не само по себе, но как источник других возможных предметов и представлений, или, как мы бы сказали, предмет художественного изображения всегда символичен, или, вернее, выразительно-символичен, всегда указывает на что-то другое и зовет к другому.

Мысли Аристотеля в этом отношении звучат вполне категорически:

"Историк 158 и поэт различаются не тем, что один говорит стихами, а другой прозой. Ведь сочинения Геродота можно было бы переложить в стихи, и все-таки это была бы такая же история в метрах, как и без метров. Разница в том, что один рассказывает о происшедшем (ta genomena), другой – о том, что могло бы произойти" (b 1-6).

2. Обобщенный характер этой возможности.

Наконец, по мысли Аристотеля, никак нельзя тот художественный предмет, который он объявил только одной возможностью, как-нибудь снижать – и в отношении общности и в отношении убедительности изображения. Можно было бы подумать, что если художнику предписывается изобразить не то, что есть, но то, что может быть, у художника оказались бы развязанными руки в отношении изображения чего ни попало. Нет, этого никак не может быть, ведь мы не забудем того, что вся сфера возможности взята всё из того же теоретического разума, который всегда оперирует только общими категориями.

"Поэзия содержит в себе более философского и серьезного элемента, чем история: она представляет более общее, а история – частное. Общее состоит в изображении того, что приходится говорить или делать по вероятности или по необходимости человеку, обладающему теми или другими качествами. К этому стремится поэзия, давая действующим лицам имена. А частное, – например, что сделал Алкивиад, или что с ним случилось" (b 6-12).

3. Образный характер искусства.

Здесь важно отметить то, что возможное, о котором трактует искусство, всегда характеризуется какими-нибудь именами. Сейчас мы бы сказали иначе. Ведь до сих пор принципиально шла речь только о чистом, или теоретическом, разуме, который действует при помощи общих категорий. Но ведь произведение искусства не есть просто система логических категорий. Оно всегда является изображением определенных лиц с их именами и определенных действий, которые с этими лицами происходят. О действии Аристотель уже сказал, но о героях художественного произведения он пока еще не сказал. И вот только теперь говорит он о том, что художественное произведение всегда оперирует с теми или иными именами, то есть с теми или другими героями, носящими те или иные имена. Если в комедии важна по преимуществу сама фабула, а имена могут быть какими угодно, и если в ямбографии имеются имена, но не изображается действий (b 12-15), то совершенно иначе обстоит дело в трагедии, где как раз дается и определенная фабула-миф, то есть определенная совокупность действий, и даются "имена", то есть герои, носящие те или иные принадлежащие им имена, и поскольку мифология относится к прошлому, то уже не ставится вопроса об ее фактической реальности. Раз что-то было, значит, оно могло быть; и потому трагедия вполне удовлетворяет художественному принципу возможности, не говоря уже об ее убедительности, вытекающей отсюда, и, следовательно, об ее своеобразном реализме, не только не противоречащем принципу возможности, но как раз наиболее ярко его осуществляющем.

Вот что мы читаем у Аристотеля по этому поводу:

"В трагедии придерживаются имен, взятых из прошлого. Причиной этого является то, что возможное [то есть, в данном случае, происшествие] вызывает доверие. В возможность того, что еще не произошло, мы не верим; а то, что произошло, очевидно, возможно, так как оно не произошло бы, если бы не было возможным. Однако и в некоторых трагедиях встречается только одно или два известных имени, а другие – вымышлены, как, например, в "Цветке" Агафона. В этом произведении одинаково вымышлены и события и имена, а все-таки оно доставляет удовольствие" (b 15-23).

Здесь важна не только широта художественного горизонта Аристотеля, но важно здесь и то, что среди этих рассуждений о цельности, общности, своеобразной реалистичности мифологического изображения он не забывает сказать также и относительно доставляемого трагедией удовольствия (eyphraifiein, или, вернее было бы перевести, "радости").

В заключение Аристотель еще раз подчеркивает нефактологичность художественного произведения, а именно его сделанность, изготовленность, творческую сконструированность, его виртуозную образность, которая, по Аристотелю, всегда осуществляется путем ее действенной созданности:

"Не следует непременно ставить своей задачей придерживаться сохраненных преданием мифов, в области которых вращается трагедия. Да и смешно добиваться этого, так как даже известное известно немногим, а между тем доставляет удовольствие всем. Из этого ясно, что поэт должен быть более творцом фабул, чем метров, так как он творец постольку, поскольку воспроизводит, а воспроизводит он действия. Даже если ему придется изображать действительные события, он все-таки творец, так как ничто не препятствует тому, чтобы некоторые действительные события имели характер вероятности и возможности. Вот почему он их творец" (b 23-33).

4. Выражение как эстетическая заостренность художественного предмета.

Теперь, наконец, мы подошли к аристотелевскому пониманию искусства как сферы выражения. Ведь здесь само собою делается ясным, что подобного рода теория художественного предмета, рассчитанная не просто на содержание, но на виртуозную оформленность любого содержания, доставляющая к тому же и специфическое удовольствие, как раз и является выдержанной эстетикой выражения, когда важно не то, что объективно существует, и не то, что вымышлено в порядке субъективного произвола, но виртуозность самого выражения и связанное с ним специфическое удовольствие.

а) В последних из предыдущих цитат мы убедились, что Аристотель хотя и очень любит известные и всем понятные мифологические сюжеты, тем не менее считает, что художественность произведения зависит вовсе не от этих известных и понятных сюжетов. Сюжеты могут быть совершенно неизвестными публике и совершенно непонятными по своей новизне, а тем не менее публика может получать от этих сюжетов эстетическое удовольствие. И почему? Потому, что для Аристотеля в художественном произведении важно не "что", но "как", вернее же, полная слитность того и другого в одну выразительную и тем самым убедительную формально-структурную образность. Ниже мы увидим, как Аристотель и само происхождение искусства определяет естественной склонностью человека к "подражанию", то есть к творческому воссозданию всего окружающего, и к получению удовольствия от подобного рода подражания.

б) Сейчас же мы приведем весьма интересное рассуждение Аристотеля в "Политике":

"Детей следует обучать общеполезным предметам не только в интересах получаемой от этого пользы – таково, например, обучение грамоте, но и потому, что, благодаря этому обучению, возможно бывает сообщить им целый ряд других сведений. Так обстоит дело и с рисованием: и его изучают не ради того, чтобы не впасть в ошибку при своих собственных поступках или чтобы не подвергнуться обману при купле или продаже домашней утвари, но рисование изучают потому, что оно развивает глаз при определении физической красоты. Вообще, искать повсюду лишь одной пользы всего менее приличествует людям высоких душевных качеств и свободнорожденным" (VIII 3, 1388 а 37 – 1388 b 4).

Другими словами, художественный предмет, по Аристотелю, в одинаковой мере и жизненно-нейтрален и жизненно-полезен. Искусство – это совершенно специфическая сфера, где не говорится ни "да", ни "нет", и тем не менее оно всегда есть сфера возможных утверждений и отрицаний. Это есть сфера выразительных становлений-действий. Особенно этим отличается музыка (Polit. VIII 4-5), как в этом мы еще убедимся ниже при рассмотрении существа музыки и музыкального воспитания.

в) Что прекрасное вообще выше просто физического, видно из рассуждения Аристотеля (Ethic. Nic. III 12) о том, что для кулачного бойца приятно получить венок и почести, но больно получать удары во время борьбы, и мужественные поступки совершаются ради прекрасной цели и ради избежания позора, хотя раны и смерть отнюдь не представляют собою чего-нибудь прекрасного или приятного. Аристотель хочет здесь сказать, что прекрасное действенно, однако не в смысле чисто физическом.

"В произведениях искусства совершенство (to ey) лежит в них самих, и достаточно, чтобы эти произведения возникли сообразно правилам, лежащим в самом искусстве" (II 3, 1105 а 27-28).

"Поэтому искусство нельзя критиковать за то, что оно изображает неправильные, невозможные или невероятные предметы. Конечно, лучше было бы, если бы все изображенное в искусстве было бы и объективно правильным, и объективно возможным, и объективно вероятным, но если, например, изображена лошадь с двумя правыми ногами, выставленными вперед, то критикующий живописца за это критикует вовсе не искусство живописи, а только несоответствие ее действительности. Предмет художественного изображения может быть даже и объективно совершенно невозможным. Однако для поэзии предпочтительнее невозможное, но вероятное, чем возможное, но невероятное" (Poet. 25, 1460 b 6 – 1461 а 9; 11-12).

Виртуозную структурность художественного произведения Аристотель предполагает и тогда, когда ценит в трагедии самое связь событий, то есть то, что он называет "мифом", а не самые события. Так, например, трагедия, по Аристотелю, возможна даже и без изображения характеров, но она никак не возможна без отделанной и ясно выраженной связи событий. Это касается и всех прочих искусств.

"Без действия трагедия невозможна, а без характера возможна" (6, 1450 а 24-25). "То же замечается и среди художников, например, если сравнить Зевксида с Полигнотом: Полигнот хороший характерный живописец, а письмо Зевксида не имеет ничего характерного" (а 27-29). "Если кто стройно соединит характерные изречения и прекрасные слова и мысли, тот не выполнит задачи трагедии, а гораздо более достигнет ее трагедия, хотя использовавшая все это в меньшей степени, но имеющая фабулу и надлежащий состав событий" (а 29-33).

Следовательно, художественный смысл трагедии заключается только в составе происшествий, то есть в самой ее структуре, а не в происшествиях как таковых. Подобное бывает и в живописи.

"Если кто размажет самые лучшие краски в беспорядке, тот не может доставить даже такого удовольствия, как набросавший рисунок мелом" (а 33-36).

5. Философское обоснование структурного самодовления искусства.

К сожалению, в настоящий момент мы не можем за недостатком места привести полностью то философское обоснование структурного характера художественности, которое фактически имеется у Аристотеля. Первый трактат, который следует в "Органоне" за "Категориями", носит название "Об истолковании". Дело в том, что кроме бытия, взятого само по себе, для человека всегда имеется та или иная его интерпретация, то или иное его истолкование. Эта интерпретация имеется, конечно, и в отношении всего космоса, взятого в целом. Но такой интерпретацией космоса, как мы хорошо знаем, является для Аристотеля космический Ум. В упомянутом трактате Аристотель защищает права человеческой интерпретации бытия перед лицом самого бытия. Интерпретация имеет специфическую природу: не все то, что истинно в самом бытии, является истинным и в мышлении; и то самое противоречие, которое Аристотель запрещает для самого бытия, вполне возможно в мышлении. Так, "быть" и "не быть" является недопустимым противоречием. Однако в мышлении кроме реальной и категорической модальности имеются еще и другие модальности, в отношении которых не имеет смысла говорить об истине или лжи. Такова вся сфера возможного бытия. О нем нельзя сказать ни того, что оно истинно, так как его еще нет, ни того, что оно ложно, так как оно на стадии возможности пока еще не утверждается категорически. И особенно поразительным является в этом трактате то, что Аристотель отсылает нас именно к поэтике и риторике для рассмотрения такого рода бытия, в отношении которого ничего не утверждается и не отрицается.

Аристотель пишет:

"Не всякая речь заключает в себе [суждение], а лишь та, в которой заключается истинность или ложность чего-либо, так, например, "пожелание" (eyche) есть речь, но не истинная или ложная. Остальные роды речи здесь выпущены, ибо исследование их более приличествует риторике или поэтике; только суждение (logos apophanticos) относится к настоящему рассмотрению" (De interpret. 4, 17 а 2-7).

Таким образом, невозможность применения положительных или отрицательных суждений к искусству доказана Аристотелем в одном из самых главных трактатов его теоретической философии. Художественное бытие и есть и не есть. Оно есть только возможность, только проблемность, только заданность и заряженность, но никак не система суждений о бытии, положительных или отрицательных. Оно есть только сама выразительность, и ничто другое.

Все приведенные у нас выше суждения из Аристотеля и об Аристотеле могут в глазах иных свести все учение Аристотеля об искусстве к пустому и бессодержательному формализму. Это значило бы совсем не понимать эстетики Аристотеля. Дело в том, что вся эта художественная "возможность", "нейтральность" и вообще специфическая модальность представляют собою (и об этом мы говорили много раз) не форму, в отличие от содержания, как, правда, и не содержание без формы, но то именно, в чем форма и содержание отождествляются, в чем они не различаются между собою и в чем их бытие и их небытие сливаются до полной неразличимости. Как же можно после этого говорить, что Аристотель интересуется в искусстве только одними его формами и только одними его структурами?

Вся 17-я глава "Поэтики" посвящена именно вопросам конкретного оформления искусства.

"Трагедия, – говорит Аристотель, – должна писаться так, чтобы она была яснее всего, убедительнее всего и чтобы составляющие ее сцены были понятнее всего. Увлекательнее всего те поэты, которые переживают чувства того же характера. Волнует тот, кто сам волнуется, и вызывает гнев тот, кто действительно сердится. Вследствие этого поэзия составляет удел или богато одаренного природой, или склонного к неистовству человека. Первые способны перевоплощаться, вторые – приходить в экстаз" (17, 1455 а 30-34).

Где же тут у Аристотеля формализм при изображении у него самой сущности художественного произведения?

Выше достаточно говорилось о таких "формальных" категориях аристотелевской эстетики, как "начало", "середина" и "конец". Мы уже там пытались доказывать, что здесь у Аристотеля не формализм, а только пластический, скульптурный способ мировосприятия. Посмотрим теперь, что Аристотель говорит о понятии периода и о том эстетическом удовольствии, которое получается у нас именно благодаря его структурной упорядоченности:

"Я называю периодом фразу, которая сама по себе имеет начало, середину и конец и размеры которой легко обозреть. Такой стиль приятен и понятен; он приятен, потому что представляет собой противоположность речи незаконченной, и слушателю всегда кажется, что он что-то схватывает и что что-то для него закончилось; а ничего не предчувствовать и ни к чему не приходить – неприятно. Понятна такая речь потому, что она легко запоминается, а это происходит от того, что периодическая речь имеет число, число же всего легче запоминается. Потому-то все запоминают стихи лучше, чем прозу, так как у стихов есть число, которым они измеряются" (Rhet. III 9, 1409 а 35 – 1409 b 8).

Спросим и здесь, где же тут у Аристотеля эстетический формализм при оценке произведений искусства?

Аристотель как моралист стоит против всяких крайностей и везде проповедует середину, умеренность. Но в отношении предметов искусства он не знает никакой середины и никакой умеренности.

"Умеренность нужно соблюдать в низших, телесных удовольствиях, но никак не в удовольствиях от цвета картин, от слушания музыкальных произведений и от тонких изящных запахов". "Мы не называем ни умеренными, ни невоздержными тех, которые наслаждаются зрением, например, цветами, или формами, или картинами, хотя, может быть, и для таких людей существует нормальное наслаждение, и избыточное и недостаточное. То же самое следует сказать и о наслаждениях слуха: никто не назовет невоздержными людей, слишком наслаждающихся мелодиями и театральными представлениями, и не называет умеренными тех, кто наслаждается этим в меру. Не называет так и любителей запахов, наслаждающихся благоуханием плодов, роз или курительных трав" (Ethic. Nic. III 13, 1118 а 1-9).

Нельзя назвать формалистическим такое отношение к искусству, когда проповедуется возможность "е знающего никакой меры погружения в цвета и формы, в живопись, в музыку и даже в благовония. Такую же безграничность эстетического наслаждения искусством мы находим еще и в другом трактате, и притом даже в еще более подробном виде (Ethic. Eud. III 2, 1230 b 31).

7. Опасность модернизации учения Аристотеля об искусстве.

Обозревая все предыдущие материалы по искусству у Аристотеля и пытаясь их анализировать с точки зрения художественной специфики, мы действительно наталкиваемся на целый ряд неожиданностей, отсутствующих обычно в изложениях эстетики Аристотеля. Уже самое отличие динамического бытия от чистого бытия у многих может вызвать недоумение. Ведь получается ни больше и ни меньше, как то, что художественное бытие ни положительно, ни отрицательно, что оно не говорит ни "да", ни "нет", что оно бытийно-нейтрально и что оно в конце концов имеет свои корни в субъективной области творящего художника. Очень легко при этом сбиться с толку и поставить эстетику Аристотеля на одну плоскость с теми современными нигилистическими идеалистическими формами мысли, которые нашли для себя яркое выражение еще в гносеологии Маха и Авенариуса. По-видимому, к этой неправильной позиции склоняется тот автор, который так много сделал для освещения аристотелевской эстетики и для рассмотрения ее в плоскости современных европейских и американских теорий, – В.Татаркевич 159 . Он много подметил у Аристотеля такого, что далеко выходит за пределы традиционного понимания и изложения Аристотеля; он приводит много таких текстов из Аристотеля, которые и у нас играют далеко не последнюю роль (но только у нас этих текстов во много раз больше). Основной тезис В.Татаркевича сводится именно к тому, что Аристотель якобы учил о нейтрально-бытийной сфере искусства, чем он, согласно данному автору, и резко отличается от всей античной философии (исключая Цицерона) и чем он безусловно близок нашей современности. Мы тоже давали выше развитое учение о динамически-энергийной природе ума в философии Аристотеля и тоже приводили тексты о примате субъективности над объективным бытием в теории искусства у Аристотеля. Однако вся эта сторона эстетики Аристотеля нисколько не должна заслонять от нас и всего другого, что мы в ней находим.

Если бы Аристотель действительно проповедовал такого рода теорию, то В.Татаркевич был бы совершенно прав, что Аристотель – это совсем не античный, но современный нам теоретик искусства. Но пристальное изучение Аристотеля свидетельствует о том, что этот "махистский" элемент нужно уметь точно и безусловно объединять с общеантичным онтологизмом Аристотеля, а его специфику художественного произведения объединять с общеантичными учениями об искусстве, природе и бытии. Ум, о котором учит Аристотель, не только не противоречит этой динамически-энергийной концепции, но, как мы доказывали много раз, здесь у Аристотеля было безусловное единство и никакой его онтологизм от этого нисколько не страдал. Для фактической характеристики положения дела мы не будем сейчас вдаваться в теоретические рассуждения, которым у нас и без того было отведено много страниц, а коснемся только двух более узких вопросов, где как раз легче всего наблюдать общеантичную склонность Аристотеля к пассивному пониманию человеческого субъекта, несмотря на то, что, по Аристотелю, именно в человеческом субъекте коренится то, что нужно называть искусством.

а) Если бы мы задались вопросом о том, как такой первоклассный философ древности, и притом исключительный энциклопедист, ощущает всю внутреннюю стихию искусства, то мы поразились бы вялости и пассивности соответствующих установок. У Аристотеля здесь тоже, как и везде в античности, фигурирует термин enthoysiasmos, "энтузиазм", что, однако, не есть энтузиазм в нашем смысле, а, скорее, некоторое страстное возбуждение, аффективное вдохновение. Аристотель так и определяет: "Энтузиазм есть аффект этического порядка в нашей психике" (Polit. VIII 5, 1340 а 11-12), причем ethos, "этос" здесь надо понимать не в смысле этики, а так, как французы и англичане в новое и новейшее время понимают термин "моральный", то есть в широком психологическом смысле. Этот энтузиазм, о котором философ немало толкует в отношении музыки, на самом деле расценивается им весьма умеренно и трезво. Энтузиазм, экстаз, конечно, полезен. Об одном незначительном поэте, Мараке Сиракузском, Аристотель говорит (Probl. XXX 1, 954 а 38-39), что он "был бы лучшим поэтом, если бы находился в экстазе". Но Аристотель отвергает всякие крайние формы энтузиазма, считая это болезнью. Такие экстазы, как у Геркулеса, перебившего своих детей, или у Аякса, убившего овец вместо Атридов, обладают для Аристотеля всеми признаками болезни. В том же трактате (а 36-38) дается чисто физиологическое объяснение экстатических состояний. Например, сивиллы и бакиды действуют на основании болезненных предрасположений от природы. Черная желчь, неправильное питание и прочее суть причины этого "энтузиазма". К таким "меланхоликам" Аристотель относит и многих философов, в том числе Эмпедокла, Сократа и Платона (953 а 27-32). Вместо этих противоестественных состояний Аристотель дает очень здравые советы писателям, вроде того, который мы находим, например, в 17-й главе "Поэтики":

"При составлении мифов и обработки их языка необходимо представлять события как можно ближе перед своими глазами. При этом условии поэт, видя их совершенно ясно и как бы присутствуя при их развитии, может найти подходящее и лучше всего заметить противоречия" (1455 а 22-26).

Это очень спокойный и здравый совет, ставящий вопросы о вдохновении на очень реалистическую и психологическую почву.

б) Так же реалистично стоит вопрос и о фантазии. Черты пассивности мы находим в этом смысле и у Платона. Тем более это характерно для Аристотеля, который пытается дать тут трезвый психологический анализ. Под влиянием экстаза люди часто принимают образы собственного представления за реальность: "Они говорят, что образы представления (phantasmata) реально были и что они их вспоминают" (De memor. 1, 450 b 10-11). Вообще же фантазия гораздо слабее реальных чувственных ощущений. В Rhet. I 11, 1370 а 28-29 Аристотель прямо утверждает: "Представление (phantasia) есть некоторого рода слабое ощущение". Однако эта пассивность не должна заслонять нам другой, очень важной стороны.

в) Дело в том, что Аристотель, возражая Платону по вопросу об идеях, как мы уже хорошо знаем, фактически отнюдь не отрицает существования идей, а только помещает их имманентно вещам, действительности. Этот имманентизм нельзя, с другой стороны, понимать грубо. Это ведет только к тому, что идея, взятая вместе с вещью, получает более сложный смысловой рисунок, становится выразительной формой, не переставая быть чистым смыслом. Здесь разгадка аристотелевской "чтойности", или "формы", "эйдоса". Такой же символизм мы наблюдаем у Аристотеля и в его психологии. Душа у него мыслится как чистая форма тела, но она существует "не без тела" (De an. II 2, 414 а 5-22), будучи, следовательно, смысловой выразительностью тела (415 b 7-27). Чувственное восприятие имеет чистые эйдосы, но не без материи (417 b 28 – 418 а 6). То же учение, наконец, и относительно мышления. По Аристотелю, мышление находится в тех же условиях, что и чувственное восприятие, то есть оно есть страдательное состояние под влиянием мыслимого (III 4, 429 а 13-15). Но само мыслимое именно таково, что оно не вызывает аффекции, и потому ум сам по себе, собственно говоря, пребывает вне страдания. Он содержит в себе эйдосы, и есть потенция всего мыслимого. Как мыслящий все, он не содержит в себе никакой примеси. Он есть только потенция законченной мысли. И он совершенно не причастен телу, так как иначе он был бы теплым или холодным и имел бы какой-нибудь орган. Он – место эйдосов, и притом прежде всего потенциальных. Развитое же мышление создает уже энтелехию мысли; тут – энтелехийные эйдосы (429 а 15 – b 10). Но ум не только чист и деятелен. Он также и страдателен, поскольку является не всегда мыслящим. Поскольку ум находится сам в себе, мыслит сам себя, будучи независим ни от чего чувственного, – он есть мысль о мысли, и, следовательно, свое выражение находит в самосознании (в этом случае мышление и мыслимое тождественны, 430 а 3-5). Поскольку же он мыслит иное, являясь как бы аффицированным со стороны этого иного, он находит свое выражение в образном мышлении, или, лучше, в интуитивно-осуществленном через особого мысленного представителя мышления.

Тут повторяется у Аристотеля та же невольная антиномия, которую мы можем констатировать и в других проблемах: душа – не тело, но не без тела; ощущение – не движение, но не без движения. В отношении к уму Аристотель прямо говорит: "Никогда душа не мыслит без образа" (aney phantasmatos) (III 7, 431 а 16-17), и образы вносят в мысли то самое "изменение", или, по нашей интерпретации, "выражение", какое соответствующая световая среда вносит в цвет вообще.

"Мыслящее начало мыслит эйдосы в образах" (413 b 2).

"Так как, по общему признанию, нет ни одной вещи, которая бы существовала отдельно от (своих) чувственно воспринимаемых величин, то мыслимое дается в ощущаемых эйдосах, при этом – как так называемые абстрактные предметы, так и те, которые связаны с состояниями и аффекциями ощущаемых предметов. Отсюда – ничто не воспринимающий чувственно не может ничего ни признать, ни понять, и когда он мысленно созерцает, необходимо ему одновременно созерцать и некий образ воображения (phantasma), так как образ этот существует наподобие образов восприятия (hösper aithёmata), за исключением [присущей этим последним] материи. Как воображение отличается от утверждения и отрицания, так истина или ложь есть та или иная комбинация мыслей. Но чем отличаются от чувственных образов первичные мысли? Конечно, они не суть [просто] другие образы, но они – не без образов" (III 8, 432 а 3-14).

Ум – "чист" (III 5, 430 а 18 и др.), "эйдос эйдосов" (III 8, 432 а 1), не есть нечто движущее (III 9, 432 b 26-27) и даже вообще не есть душа (II 2, 414 а 4-14), а с другой стороны, энергийно он невозможен без чувственности. Здесь полное повторение той проблематики, которую мы констатируем в общем виде в "Метафизике": эйдосы не есть факты, но реальной значимостью обладают они только в вещах, где они получают свое окончательное выражение. И как там энергия – символически данная в вещах смысловая выразительность, так и здесь мышление – символически данная в чувственных образах, все такая же смысловая выразительность.

г) Нетрудно заметить, какая тонкая печать пассивности лежит на всей этой символической описательной эстетике Аристотеля. Фантазия для него – это весьма уравновешенная, успокоенная связь чистой мысли и чувственной образности, которая чистую мысль превращает в картинную фигурность и выразительность, а чувственную образность из слепой и глухой делает прозрачно символической и художественной. Эта связь, конечно, элементарная: ее постулирует всякая эстетика на первой же странице своего исследования психологии искусства. Сократ требовал того же, как мы знаем, от художников; Платон сознательно использовал "чувственность" при построении своего "вероятного мифа" в "Тимее"; Плотин тоже будет по телесным признакам вспоминать свой чистый Ум, и т.д. и т.д. Но вся античная эстетика понимает эту фундаментальную связь внутренне-пассивно, созерцательно, "классично"; Аристотель же, в отличие от диалектических конструкций платонизма в области самосознания (зрелая форма – у Plot. V 3) и в отличие от стоически-эпикурейского натурализма ("истечения", "атомы души" и пр.), дает выразительно-смысловое описание фантазии, дает выразительную феноменологию этого общеантичного пассивно-пластического сознания художника.

Страница сгенерирована за 0.04 секунд!

Искусство существует намного дольше, чем человеческая цивилизация, возможно, столько же, сколько существует человек разумный. Но вряд ли наши древние предки, изображая что-то на стенах пещер, думали о том, что когда-то будут существовать весьма странные формы выражения искусства.

10. Анаморфозы

Анаморфозы – это способ передачи изображения, которые в целом воспринимаются только на определенном расстоянии или под определенным углом. В некоторых случаях можно прочитать надпись только в зеркальном отражении. Первые попытки в использовании анаморфоз были сделаны Леонардо да Винчи в 15 веке. Несколько попыток относят и к эпохе Возрождения, включая работу Ганса Холбейна младшего “The Ambassadors” и изумительные фрески Андреа Поццо на своде церкви Святого Игнатия в Риме.

Столетиями техники развивались от 3D формата на бумаге до уличного искусства, которое имитирует дыры или расколы в земле. Самым успешным приёмом оказалось использование анаморфоз в полиграфии. Ярким примером является удачная попытка студентов Джозефа Игэна и Хантера Томпсона декорировать стены в коридоре колледжа искаженными текстами, которые прочитать можно только стоя с правой стороны. Чикагский дизайнер Томас Куинн вдохновил своими работами студентов, и они попробовали воплотить их.

9. Фотореализм

В начале 1960-х годов фотореалисты стремились создать образы, которые выглядели как настоящие фотографии. Фотоаппарат способен запечатлить даже самые крохотные детали, а художник-фотореалист способен создать «изображение изображения жизни». Это направление, включающее также и скульптуру, известно, как «супер-реализм» или «гиперреализм». Оно сфокусировалось на энергетике повседневной жизни, как можно более точной её передаче.

Такие фотореалисты, как Ричард Истес, Одри Флэк, Роберт Бечтл, Чак Клоуз и скульптор Дуейн Хэнсон создавали очень реалистические работы, что зритель начинал думать, что реальные объекты могут быть подделкой. Критики не интересуются данным течением, так как считают её сферой технологий, а не искусства.

8. Искусство на грязной машине

Вряд ли надпись, например, «Помой меня» на корпусе грязной машины можно считать великим искусством. Но 52-летний американский график Скотт Уейд стал известным в области изумительных рисунков на запыленных стеклах автомобилей. Он создавал свои мультипликационные сюжеты просто пальцем или палочкой. Сегодня художник использует краску и кисточку, чтобы создавать более сложные сюжеты.

Работы Уейда участвуют в выставках, его услугами пользуются рекламные компании. Так как автор работает со стеклянными поверхностями, на которых необходимо иметь несколько слоев грязи, то он использует в работе масло и фен, для обеспечения прочности. Скоро никто не будет мыть машины.

7. Использование продуктов жизнедеятельности человека в искусстве

Многие художники используют жидкости, вырабатываемые человеческим организмом, при создании своих работ. Например, австралийский художник Герман Ницч использует мочу и кровь животных. Сюжеты его работ, навеянные пережитыми в детстве событиями, связанными со Второй мировой войной, вызывают много споров и судебных разбирательств.

Художник из Бразилии, Виниций Куесада, известен своей «кровавой» серией под названием “Blood Piss Blues”. Художник использует только свою кровь, отказываясь от донорской и крови животных. Его работы перенасыщены желтыми, красными и зелеными оттенками для создания суровой сюрреалистической атмосферы. На одной из самых известных работ “Mr. Monkey” изображена обезьяна в очках, сделанных из игровой приставки Nintendo, которая курит сигару.

6. Картины, написанные разными частями тела

Художники используют для написания картин весьма необычные материалы, но на этом они не останавливаются и переходят к технике написания картин разными частями тела. 65-летний австралийский художник Тим Пэтча «Прикассо», который писал картины своим мужским достоинством, но самое интересное, что популярность художника последнее время растет.

Не менее эпатажная художница Кира Айн Варсзеги использовала в качестве кисти свою грудь при написании портретов. Подобный способ был поддан критике. Впрочем, она на высоком уровне может рисовать и традиционным способом. Ани К писал картины языком, а Стефен Мермер, школьный учитель, писал картины ягодицами, за что и был уволен со школы.

5. Обратное 3D изображение

Пока специалисты по анаморфозам пытаются достичь восприятия двухмерных изображений как трехмерных, появилось обратное течение, когда 3D изображение хотят подать как двухмерное. В этой сфере особенно известной стала художница Алекса Мид. Для того чтобы объекты на картине выглядели как неживые, художница использует акриловые краски. Над этой техникой она работает с 2008 года. Первые работы представили публике уже в 2009. В основном на картинах Мид изображен сидящий на стуле человек у неокрашенной стены. Чтобы создать картину, уходило несколько часов.

Еще одним известным специалистом в этой области можно считать Синтию Грейг, художницу и фотографа, которая проживает в Детройте. На своих картинах она изображает обычные бытовые предметы, покрывает их белой краской и углем, чтобы создать иллюзию плоскостности.

Тень, природное явление, и трудно сказать, когда люди решили использовать её для создания объектов искусства, но современные специалисты достигли многого в этой области. Они располагали объекты таким образом, чтобы тень создавала образы людей, разных мест и слов. Среди известных профессионалов можно назвать Куми Ямашита и Фреда Эердекенса. Тени часто ассоциируются с чем-то зловещим и многие художники, включая Тима Нобла и Сью Вебстера, используют их, чтобы создать иллюзию страха в своих работах. Среди их работ следует отметить инсталляцию “Dirty White Trash”, в которой они использовали кучку мусора, чтобы на тени получились образы курящего и пьющего. В другой инсталляции тень формирует образ ворона, который «обедает» головами, надетыми на колы. Рашад Алакбаров использует яркое, цветное стекло и создает абсолютно немрачные теневые образы на пустых стенах.

Техника обратного граффити абсолютно противоположна технике рисования по грязи на автомобилях – в данном случае грязь необходимо убрать, одновременно создавая образ. При помощи моечных машин художники смывают налет от выхлопных газов автомобиля со стен, создавая красивые образы или узоры. Родоначальником данного направления считается Пол Кертис «Лось». Подобная идея пришла ему в голову, когда он работал в ресторане посудомойщиком и лицезрел закопченные сигаретным дымом стены.

Бен Лог, британский художник, который является сторонником менее технологического подхода к обратному граффити, чем Кертиса. Временные образы, создаваемые Лонгом просто пальцем на стекле автомобиля, достаточно стойкие и могут продержаться до 6 месяцев, если их не смоет дождь или не вмешается недоброжелатель. Удивительно, но отношение к новому виду граффити разное. Несколько раз полиция задерживала Пола Кертиса за «написание палкой на песке», как говорит сам художник.

2. Иллюзии боди-арта

Рисунками на теле сегодня никого не удивишь, да и в прошлом тоже, так как первыми в этом искусстве были племена Майя, египтяне и т.д. Сегодня оно переживает новый виток развития. Иллюзия боди-арта заключается в объемном 3D изображении, которое выглядит достаточно реалистично – от людей разрисованных как животные до реалистических дыр на руках.
Хикару Чо, известная японская художница боди-арта, специализируется на мультипликационных сюжетах. Художники Йоханнес Штёттер и Трин Мэрри специализируются на искусстве камуфляжа.

В 1935 году метод перекочевал в сферу искусства благодаря художнику Мэну Рею, который камерой снимал свое передвижение в окружении огней. Сначала никто не придал особого значения завитушкам света на фотографиях, но в 2009 году выяснилось, что это зеркальное отражение подписи художника. Последователи Мэна, художники Гьён Мил Анри Матисс, Барбара Морган, Джек Делано и даже Пабло Пикассо в свое время пробовали себя в светографике. Современные художники Майкл Босанко, Тревор Уильямс и Яна Леонардо тоже увлеклись которое тесно переплелось с наукой.