Борис шергин. Чтобы помнили. шергин борис викторович «Утром открою оконце, и в мой подвал глянет вечное светлое небо. Открою и страницу Евангелия, отсюда в убогую мою душу начнет струиться весна вечной жизни…»
Данное собрание представляет собой наиболее полное издание произведений Бориса Викторовича Шергина (1893-1973) - замечательного русского писателя, сказителя, знатока древнего русского народного творчества. Наряду с широко известными сказками и новеллами Шергина, в собрание вошли его ранние произведения, никогда не переиздававшиеся, напечатанные в газетах и журналах и поэтому труднодоступные читателю, а также те, которые не могли быть опубликованы в СССР по цензурным соображениям. Некоторые сказки и очерки переиздаются впервые. Приведены также записи былин, сделанные с голоса Шергина в разные годы. В наиболее полном виде предстанет перед читателем дневник Б.В. Шергина, который он вел на протяжении нескольких десятилетий. Собрание иллюстрировано как работами известных художников книги, так и рисунками самого Шергина, сохранившимися в архиве писателя и никогда не публиковавшимися. В первый том собрания вошли былины, исторические песни и сказки писателя.
Иллюстрации в книге: Владимир Перцов, Анатолий Елисеев, Виктор Чижиков, Владимир Фаворский, Евгений Монин.
Старое народное искусство вместе со старым бытом и укладом ушло безвозвратно из нашей жизни. На его место пришла цивилизация и разнообразная пестрота мимолётных злободневных развлечений.
Наше поколение ещё помнит старое живым. И теперь, теряя его безвозвратно, начинаем мы понимать утрату. Мы не берегли старую красоту, мы даже не знали её как следует и не умели её ни оценить, ни полюбить. Сейчас уж почти схоронили её в музеях и толстых этнографических трудах. А между тем она слишком ещё нужна нам. В старом народном искусстве - родина наша. Родина во всём: и в пейзаже, и в домах, и в крестах на могилах, и в старине, и больше всего в искусстве. Человек без родины - сирота. Потому что душа глубоко корнями уходит в родную почву, и если вырвать её, - высохнут корни, будет перекатиполе. Нас же постоянно отрывали от родной почвы, прививали чужие культуры. Надо сохранить хотя бы воспоминание о прошлом богатстве, - не в изуродованном и не в заспиртованном виде, а живым и действенным.
Если смолкают колыбельные песни, старухи позабыли сказки, а старики - старины, не можем ли мы перенять их исчезающее уменье?
Не в мёртвой этнографической записи, а в художественной книге, - с любовью и благоговением запечатлеть полновесный и скупой язык их, глубину и цельность настроений, однообразный ритм простых мелодий, наивные и строгие образы.
Так мы задумали ряд книг из области русского фольклора.
Чтобы каждая книга была и для малого и для старого.
Народное искусство жило века. Не подходит заключать его в современных мимолетных книгах, которые перелистают и позабудут.
Старые люди писали свои книги подолгу, подбирали, не торопясь, что к чему подходит. Книги переходили из рода в род.
И в тех книгах изображение словесное - текст - и изображение лицевое - иллюстрация - не спорили друг с другом и не кричали врозь, а в полном и строгом
согласии воздействовали на душу читателя.
Ныне художник и писатель разобщены от книги литографским камнем и наборным шрифтом.
Но в полной мере от них зависит любовь и внимание к материалу.
В этом отношении автор сделал всё, что он мог сделать при данных условиях.
Слова, произносившиеся на веках певучим речитативом, запечатлены в их живом говоре, - отсюда фонетическая орфография книги.
Старинные слова звучат для современного читателя необычно, может быть, затрудняют его, - и на помощь ему приходят иллюстрации в духе и стиле изображений лицевых книг. Слова, напев и иллюстрации - всё вместе даёт настроение и вводит в дух старого искусства. Все старины эти ещё живут в далёком поморье в Архангельской земле.
Тексты их в разных вариантах можно найти во многих записях этнографов и собирателей фольклора. Так, в записях Григорьева - «Архангельские былины и исторические песни» (три тома), в книгах Маркова - «Беломорские былины»
и Ончукова «Печорские былины» и др. Но старины настоящего сборника восприняты автором с детства от старших поколений в живой непосредственности настроений. Отсюда оригинальность, подлинность и цельность этих текстов, ни в какой мере не тронутых учёным анализом, нередко мертвящим живую творческую мысль.
А. Покровская, 1924 г.
Виктор Чижиков рассказывает о Борисе Викторовиче Шергине и своих иллюстрациях к его книгам:
Анатолий Михайлович Елисеев рассказывает о Борисе Викторовиче Шергине и своих иллюстрациях к его книгам:
1 слайд
2 слайд
Задания по колонкам: Во время рассказа учителя сделать записи 1.Какие произведения написаны Шергиным? 2.Какое детство было у Шергина? Что известно о его родителях? 3.Какие таланты в течение жизни раскрылись в Шергине? 4.Кем работал Шергин в течение жизни? 5.Что больше всего любил Шергин? Докажите. 6.Что похожего в судьбе Писахова и Шергина?
3 слайд
Борис Викторович Шергин, русский писатель, сказочник, художник, родился 28 (по старому стилю 16) июля 1896 г. (по другим данным – 1893 г.) в Архангельске, в семье коренных поморов, рыбаков и корабелов. Род Шергиных – очень древний и известный в истории Севера, большинство его представителей были священниками. Жизнь родителей Бориса Шергина, его собственные детство и юность связаны с Городом (так – с большой буквы – писатель называл в дневниках Архангельск) и с морем. Воспоминания его о родителях, о родном доме овеяны счастьем. Жизнь, полная любви друг к другу, праведных трудов, увлечения «художеством», навсегда становится для него эталоном жизни. Любовь к искусству Севера – к народному поэтическому творчеству и поморской «книжности», иконописи и росписи по дереву, к музыке и слову, ко всей богатейшей народной культуре зародилась именно здесь. Еще в школьные годы Шергин стал собирать и записывать северные народные сказки, былины, песни. .
4 слайд
С 1903 по 1912 г. он учился в Архангельской мужской губернской гимназии. В 1913 г. отправляется в Москву и становится студентом Строгановского центрального художественно-промышленного училища. Жизнь его теперь делилась между Москвой и Севером, куда он приезжал на каникулы. Этот период был чрезвычайно важным для становления творческой личности Шергина, для формирования его художественного самосознания. Между тем, в Москве Шергина заметили. Оценили не только его способности художника, но и прекрасное знание народного слова, умение петь былины, талант сказочника. В 1915 г. он знакомится с пинежской сказительницей Марьей Дмитриевной Кривополеновой, которую привезли в Москву фольклористы. В газете «Архангельск» появилась статья Шергина «Отходящая красота» – о выступлении Кривополеновой в Политехническом музее и о том впечатлении, которое она произвела на слушателей. Шергин общается с учеными-фольклористами. В 1916 г. по инициативе А.А. Шахматова он был направлен Академией наук в командировку в Шенкурский уезд Архангельской губернии для исследования местных говоров и записи произведений фольклора
5 слайд
В 1917 г., по окончании училища молодой человек возвращается в Архангельск и работает в местном Обществе изучения Русского Севера, а затем – в кустарно-художественных мастерских. Признан его вклад в возрождение северных промыслов (в частности, холмогорской техники резьбы по кости). Шергин занимался и археографической работой – собирал старинные книги, альбомы стихов, песенники, древние лоции, записные тетради шкиперов. В 1919 г. с ним случилось несчастье – попал под трамвай и потерял правую ногу и пальцы левой ноги. В 1922 г. Борис Викторович переезжает в Москву и становится сотрудником Института детского чтения Наркомпроса. Жил он в подвале, бедно, но постепенно входил в литературную жизнь столицы.
6 слайд
В 1924 г. выходит его первая книжка – «У Архангельского города, у корабельного пристанища», оформленная им самим. В ней собраны записи текстов и мелодий фольклорных северных баллад. Но Шергин не просто перелагает эти тексты и мелодии, он преображает их, усиливая поэтическое впечатление. А изящные иллюстрации напоминают о древнерусской живописи. Тройное дарование автора – сказителя, писателя, художника создало удивительную цельность книги.(см презентацию о книге) Уже после смерти мультфильмы по его сказкам («Волшебное кольцо», «Мартынко» и другие) сделали имя Шергина достаточно популярным.
7 слайд
После выхода второй книги – сборника сказок «Шиш московский» (1930) – Шергин становится членом Союза писателей, делегатом Первого Всесоюзного съезда советских писателей (1934). Он переходит на профессиональную литературную работу, выступает в различных аудиториях, читая как народные сказки, былины, баллады, так и собственные произведения, написанные на основе фольклорных источников, под впечатлением рассказов земляков-поморов, воспоминания о детских и юношеских годах. Выходят сборники «Архангельские новеллы» (1936), «У песенных рек» (1939). Книга «Поморщина-корабельщина» (1947) появилась вскоре после выхода печально знаменитого партийного постановления о журналах «Звезда» и «Ленинград» и подверглась сокрушительному разгрому официозных критиков. Автора обвиняли в любви к старому поморскому быту, в консерватизме, в отсутствии связей с современностью. Естественно, после этого перед ним закрылись двери всех издательств. Жил Шергин по-прежнему в подвале, был полуслеп (не мог фактически ни читать, ни писать).
8 слайд
Лишь в 1957 г. удалось издать очередную книгу – «Поморские были и сказания»; она вышла в «Детгизе» с иллюстрациями знаменитого графика В. Фаворского. В 1959 г. появляется один из самых объемных сборников писателя – «Океан море русское», а в 1967 – самое полное из прижизненных изданий – «Запечатленная слава». На родине Шергина, в Архангельске, сборник его произведений «Гандвик – студеное море», впервые был издан лишь в 1971 г. В конце 1970-х и начале 1980-х книги Шергина издавались и в столице, и в Архангельске довольно часто и большими тиражами. Умер Шергин 30 октября 1973 г. в Москве.
Книга удобного книжного формата (на фото рядом с 20-см куклой).
На фото в статье - первая книга из 4-х томника Бориса Шергина, Былины, сказки и песни. Остальных томов собрания сочинений в продаже найти не удалось, да и эта книга уже исчезла из магазинов, будем надеяться на переиздание, или выбирать книги других издательств.
Собрание сочинений иллюстрировано как работами известных художников книги, так и рисунками самого Шергина , сохранившимися в архиве писателя и никогда не публиковавшимися. В первый том собрания вошли былины, исторические песни и сказки писателя.
Предисловие к книге.
Шергин Борис Викторович.
Данное собрание представляет собой наиболее полное издание произведений Бориса Викторовича Шергина (1893-1973) - замечательного русского писателя, сказителя, знатока древнего русского народного творчества.
Наряду с широко известными сказками и новеллами Шергина, в собрание вошли его ранние произведения, никогда не переиздававшиеся, напечатанные в газетах и журналах и поэтому труднодоступные читателю, а также те, которые не могли быть опубликованы в СССР по цензурным соображениям.
Некоторые сказки и очерки переиздаются впервые
.
Приведены также записи былин, сделанные с голоса Шергина в разные годы.
В наиболее полном виде предстанет перед читателем дневник Б.В. Шергина, который он вел на протяжении нескольких десятилетий.
Уникальная книга, потрясающее издание.
Архангельские песенные реки...
Твёрдый переплёт.
Издание просто роскошное: мелованная бумага, прекрасные иллюстрации.
Редкой красоты и музыкальности богатейший русский язык. Можно перечитывать снова и снова, приятно читать вслух.
Сказка и мультик Волшебное кольцо здесь носит название "Ванька доброй".
Издательство: ИЦ Москвоведение.
Есть и 2 том 4-х томника, 3 и 4 пока (на 2014 год) вроде бы ещё не вышли.
Это был известный сказочник и писатель Борис Викторович Шергин (ударение - на первый слог). Солдаты забывали о своих ранах, слушая истории о двинских корабельщиках и кормщиках, о беломорских промысловиках и сказителях.
"Волшебник русской речи", "сказитель земли Архангельской", "поэтическая душа Севера" и даже "поморский Гомер" - всё это о нём, самобытном сказочнике и удивительном рассказчике. 28 июля исполняется 124 года со дня рождения Бориса Шергина.
"Ходи вправо, гляди браво"
Родился он в Архангельске 28 июля 1893 года в морской семье. Отец был корабельным мастером. Он и дома находил применение своему таланту. Прекрасно делал модели морских судов, расписывал в доме двери, ставни, столы, крышки сундуков. В доме Шергиных часто бывали мореходы, коренные поморы. Мальчик любил слушать их рассказы и былины.Мама писателя, Анна Ивановна, была потомственной поморкой, до замужества жила в Соломбале. «Маменька мастерица была сказывать, как жемчуг, слово у нее катилось из уст. Дома или на лодке, куда одна поедет – все поет»
, - вспоминал Борис Викторович.
Дом Шергиных стоял близко от реки в Архангельске на ул. Кирочной, 12. «Комнатки в доме были маленькие, низенькие, будто каютки; окошечки коротенькие, полы желтенькие, столы, двери расписаны травами. С потолков птички растопорщились деревянные – отцово же мастерство…»
, - так ласково рассказывал Б.В. Шергин о родительском доме.
 |
Когда Борис стал постарше, его дома стали учить читать и писать. Отец хорошо рисовал и написал сыну азбуку, целую книжку. В азбуке - корабли и пароходы, рыбы и птицы – всё разрисовано красками и золотом. К азбуке указочка была костяная, резная. Азбуку отец подарил к Новому году, поэтому вначале написал стихи сыну, которые сочинил сам:
Поздравляю с Новым годом!
Живи счастливо да учись.
Ученый водит, неученый следом ходит.
Рано, весело вставай –
Заря счастье кует.
Ходи вправо, гляди браво.
Кто помоложе, с того ответ подороже.
Будь сын отца храбрее, матери добрее.
Живи с людьми дружно, дружно, не грузно,
А врозь – хоть брось!
В школу Боря пошел, уже хорошо умея читать и писать. Больше всего он успевал, учась в языках, совсем не давалась ему математика, из-за нее и не любил он школу. Зимой Боря занимался книгами, письмами и рисованием. Летом любимым занятием была рыбная ловля.
Юный сказитель
С 10 лет, отправляясь каждое лето с отцом в Белое море, Борис видел, как поморы непременно брали на промысел с собой сказочника.Сказителем был друг отца, штурман дальнего плавания Пафнутий Осипович Анкудинов, которого Шергин называет одним из первых своих учителей. Ему запомнилось, что Анкудинов своим красноречивым словом что хотел, то и творил с людьми. Захочет, чтобы плакали, – плачут. А сам о себе он говорил: «Артели в море пойдут, мужики из-за меня плахами лупятся. За песни да за басни мне с 18 годов имя было и отчество», то есть почет и уважение.
Хвалил ли, бранил ли Анкудинов своих подручных, проходящие люди всегда остановятся и слушают серьёзно. Например, к сонливому пареньку Анкудинов обращался с упреками: "Лёжа добра не добыть, лихо не избыть, сладкого куса не есть, красной одёжи не носить". В автобиографии Б.В. Шергин напишет: «Легендарные истории, сказки я любил повторять дома и где-нибудь в кругу сверстников».
Когда он учился в Архангельской мужской гимназии им. М.В. Ломоносова, в кругу своих товарищей часто увлекательно рассказывал сказки, постоянно при этом импровизируя. Вот как об этом вспоминает Илья Бражнин.
«В зале танцевали, толклись, как мошкара на болоте. Мне наскучила толкотня, и я побрёл по комнатам. Попал не то в канцелярию, не то в учительскую. В углу сидел круглолицый паренек и что-то рассказывал. Вокруг него сидели человек двадцать и слушали, глядя ему в рот. Я вошёл, чтобы послушать о чем идет речь, думал: побуду минуту – другую – и уйду. Но не ушел, а застрял основательно и надолго.
Юный сказитель был не только талантлив, но и необыкновенно щедр. Он сказывал одну сказку за другой и едва замолкал, как со всех сторон слышалось нетерпеливое:
– Ещё. Ещё. Пожалуйста...
Так я познакомился со сказителем Шергиным».
Увлекался юный Шергин, как и отец, рисованием. Но юноша после окончания гимназии не сразу делает выбор (рисование или литература), сомневается.
Только в 1913 году страсть к искусству пересиливает, и он поступает в Строгановское училище и успешно учится живописи и графике. Приняли его на 1 курс, но уже к Новому году за успехи перевели на третий.
 |
"Надо других обрадовать, тогда и сам радость получишь"
Как праздник вспоминает Шергин годы учения в училище. В Москве оценили не только его способности художника, но и талант сказочника. Он часто выступает с устными рассказами о Севере в библиотеках и клубах. |
В 1917 году после окончания училища молодой человек возвращается в Архангельск и работает в местном Обществе изучения Русского Севера, а затем – в кустарно-художественных мастерских.
А в 1919 году с ним случилось несчастье: попал под трамвай и потерял правую ногу и пальцы левой ноги. Любимая девушка его покинула.
В 1922 году он окончательно переезжает в Москву на постоянное жительство. Здесь он 8 лет работал в институте детского чтения.
Почти ежегодно Борис Шергин приезжал в Архангельск. Уже осенью 1922 года он навестил родной город, где в губернской публичной библиотеке состоялся «Вечер северной сказки сказочника Б.В.Шергина». Билеты на этот вечер стояли от пятисот тысяч до трёх миллионов рублей, и весь сбор пошел на нужды библиотеки. В газетном отчёте о вечере говорилось, что «прекрасное чтение держало во власти весь зал».
Любил Борис Викторович говаривать: «Радость и мир надо заработать, надо других обрадовать, тогда и сам радость получишь». Его выступления – концерты пользовались огромным успехом. Один из слушателей вспоминал: «Мне довелось слушать Бориса Викторовича в 3-й средней школе, он рассказывал ребятам несколько поморских сказов. Ребята сидели словно завороженные. Потом, как бы очнувшись, долго аплодировали…».
Поморские небывальщины
В 1924 году начали выходить в Москве книги Б.В. Шергина. Первой была «У Архангельского города, у корабельного пристанища» - сборник старин, былин, песен. Иллюстрации к книге нарисовал он сам. В этих сказках Шергина живут добрые, трудолюбивые. Все они мастера разных ремесел: корабельного, морского, рубки леса, резьбы по кости, росписи по дереву. Жить им нелегко, но они добры, благородны, великодушны. |
Вторая книга Шергина - «Шиш Московский» (1930 год). Это цикл небольших сказок о забавных приключениях ловкого Шиша – бродяги, который умел провести и попа, и царя, и добра молодца. Шергин собрал более 100 поморских сказок о Шише. Получилась целая «скоморошья эпопея о проказах над богатыми и сильными». В сказках Шергина Шиш веселый и жизнерадостный. «На лбу рыжий хохол, глаза, как у кошки. Один голубой, другой как смородина. Нос кверху". Таким он изображен на обложке книги «Сказки о Шише».
Чтобы послушать небывальщины о проделках Шиша в исполнении Бориса Шергина, перед радиоприёмниками застывали тысячи слушателей – аудитория была самая разная, а успех необычайный: и интересно, и весело, и поучительно. Шиш смеётся, и над ним смеются! Вот он одурачил трактирщицу и унёс жареного гуся, в другой раз его проучили и заставили идти пешком за то, что высмеял обидными рифмами родственников хозяина телеги.
- Ты скажи, как твоего дедушку звали.
— Моего дедушку звали Иван.
Шиш говорит:
— Твой дедушка Иван
Посадил кошку в карман.
Кошка плачет и рыдает,
Твово дедушку ругает.
Дядька разгорячился:
— Это зачем мой дедушка будет кошку в карман сажать? Ты зачем такие пустяки прибираешь?
— Это, дяденька, для рифмы.
— Я вот тебе скажу рифму; тебя как зовут?
— Меня зовут... Федя.
Дядька говорит:
— Если ты Федя,
То поймай в лесу медведя.
На медведе поезжай,
А с моей лошади слезай!"
В следующей сказке Шиш будет судиться с богатым купцом из-за лошади, которую "взял в аренду" да нечаянно хвост ей и оторвал.
"Привёл Шиш лошадь с оторванным хвостом к хозяину-купцу…
— Вот, получите лошадку. Покорнейше благодарим-с.
Купец и увидел, что хвоста нет:
— Лошадку привёл? Иде она, лошадка?
— Вот-с, извиняюсь…
— Это, по-вашему, лошадка? А я думал — зайчик, без фоста дак… Только и у зайчика намечен известный фостик, а тут фостика нет… Может, это ведьмедь?! Но мы ведьмедей боимся!..»
После этой книги к Борису Викторовичу пришла настоящая писательская слава. В числе первых литераторов его приняли в 1934 году в Союз писателей.
В третью книгу писателя "Архангельские новеллы" вошла знаменитая сказка "Волшебное кольцо", в 1979 году ставшая мультфильмом.
Самая большая и представительная книга Шергина - «Запечатленная слава». В неё вошли лучшие новеллы и были, сказки про Шиша Московского и старины. Её называют «хрестоматией по культуре русского Поморья».
Герои рассказов Шергина – это чаще всего люди, связанные с морем, с кораблестроением: кормщики, плотники – корабельщики, штурманы, народные умельцы, художники…- мужественные и самоотверженные люди. Борис Викторович писал: «Люблю про тех сказывать, кто с морем в любви и согласии».
"Прежде на Двине, на Пинеге, на Мезени Чудь жила: народ смугл, и глазки не такие, как у нас. Мы — новгородцы, у нас волосы, как лен белый, тонкий, как сноп желтый.
Мы, еще там живучи, парусов не шили, карбасов не смолили, а Чудь знала, что Русь придет: в здешних черных лесах березка явилась белая, как свечка, тонкая.
Вот мы идем по Пинеге в карбасах. Мужи в кольчугах, луки тугие, стрелы перённые, а Чудь, бажоная, давно ушла. Отступила с оленями, с чумами, в тундру провалилась.
Вот подошли мы под берег, где теперь Карпова гора. Дожжинушка ударил, и тут мы спрятались под берег. А чудские девки, они любопытные. Им охота посмотреть, что за Русь? Похожа ли Русь на людей? Они залезли на рябины и высматривают нас. За дождем они не увидели, что мы под берегом спрятались. Дождь перестал, девки подумали, что Русь мимо пробежала: «Ах, мы, дуры, прозевали!»
Было утро, и был день. Наши карбасы самосильно причалили к берегу. Старики сказали: «Это наш берег. Здесь сорока кашу варила».
Тут мы стали лес ронить и хоромы ставить.
В эту пору здесь у водяного царя с лешим царем война была. Водяной царь со дна реки камни хватал и в лешего царя метал. Леший царь елки и сосны из земли с корнем выхватывал и в водяного царя шибал. Мы водяному царю помогали. В благодарность за это водяные царевны не топят ребятишек у нашего берега».
Несколько лет спустя после «Запечатленной славы» вышла книга «Гандвик – студеное море».
Шергин сам иллюстрировал свои книги; мастерил к ним суперобложку, переплет и форзац.
Писал он и пейзажи, которые специалисты называли «небесными» и считали, что Шергин «не только кистью владел, а и технику живописи знал так глубоко, как и сейчас не каждому ведомо». Художник расписывал печи, прялки, блюда, ложки, туеса. Писал иконы, которые раздаривал друзьям.
«Поживи для людей, поживут и люди для тебя!»
Все военные годы Шергин жил в Москве, переносил все тяготы военных лет, выступал с чтением своих рассказов в московских и подмосковных госпиталях. Ему исполнилось 50 лет, когда он начал терять зрение. Чуда исцеления ждать не приходилось.После войны Шергин жил с братом в огромной коммунальной квартире, занимал неудобную, с высоким потолком комнату с железной кроватью. На столе перед кроватью - стопка чистой бумаги и карандаши. На стене - написанные им картины и рисунки, большая модель поморской ладьи, сделанная руками отца…
Последние 15 лет жизни Борис Шергин был слеп. Но творческий дух его не покидал никогда. Каждый вечер он взбирался на второй этаж, где жила машинистка, и диктовал. Сам он многие годы жил очень скромно и небогато, ожидая очередного издания своих книг. Любимым словом Шергина было "радость". Хотя жизнь его была необычайно трудной.
Умер писатель в 1973 году. Умер, как и жил, тихо, спокойно. Была поздняя осень, конец октября, любимое время года Бориса Викторовича.
Могила его на Кузьминском кладбище на окраине Москвы. Отыскать её непросто: ничем не выделяется она. На надгробии – только: «Борис Викторович Шергин» и годы жизни.
В 2008 году имя Бориса Шергина было присвоено Соломбальской библиотеке № 5.
В октябре 2011 года в Москве была открыта Мемориальная комната писателя на Рождественском бульваре, в доме 10/7, в котором Шергин прожил последние трудные годы жизни. В комнате воссоздана обстановка, представлены сохраненные наследниками подлинные вещи Шергина, его рукописи, книги, предметы народного быта.
21 сентября 2013 года в центре Архангельска открыли памятник северному сказочнику Борису Шергину. Автор скульптуры - Сергей Сюхин. Это первый монумент писателю-сказочнику, установленный в России.
 |
***
В одном из шергинских сказов есть такие слова: «Поживи для людей, поживут и люди для тебя!». Всю жизнь Шергин отдал людям. Отдал щедро, без расчета, без оглядки на выгоду. По-разному величали его при жизни: замечательным советским писателем, поэтической душой Севера, волшебником русской речи... Дарование его было удивительным: он совмещал в себе сказителя, историка, поэта, этнографа, художника, актера, знатока народной северной речи. Обладал удивительным даром рассказчика. Жил в нем и комедийный талант.
Писал и говорил он только об одном – о Русском Севере. «Архангельск для меня, - писал Шергин,- как золотая заставка всей моей жизни». В своих книгах он сохранил красивую, яркую, своеобразную северную речь, помог уберечь от забвения произведения устного народного творчества. "Я полюбил Архангельск", – сказал человек, ни разу не бывавший в этом городе. И пояснил: «Я читал Шергина...».
