История давида и вирсавии

1. Прочтите начало истории. Почему Давид не вышел в поход, как делают в это время все цари?

"Через год, в то время, когда выходят цари в походы, Давид послал Иоава и слуг своих с ним и всех Израильтян; и они поразили Аммонитян и осадили Равву; Давид же оставался в Иерусалиме" .2 царств 11:1
Давид, в отличие от своего обыкновения (он был очень воинственным царем), и в отличие от всех других царей. не вышел в поход, а послал своих слуг, сам же остался в Иерусалиме. Часто мы склонны рисовать себе всяких "врагов", но у нас есть очень коварный враг - безделье, праздность. Давид остался в Иерусалиме, и "прогуливался" вечером, когда увидел Вирсавию. Если у нас есть труд, которому мы посвящены, нам некогда глазеть по сторонам и искать соблазны и грехи. Это все приходит главным образом от праздности.

2. Урия был на войне. Вполне вероятно, что он мог погибнуть и без, скажем так, содействий Давида. Почему Давид все же старается его убить?

Вполне возможен такой вариант, что Давид увидел бы Вирсавию только тогда, когда она уже оказалась бы вдовой (если бы ушел сам на войну). К тому же, есть пример жены Навала - Давиду она понравилась сразу, но взял он ее, когда Бог умертвил Навала и она стала законной вдовой. Но в этом случае Давид решает по-своему, его не останавливает тот факт, что Вирсавия замужем, и то, что посредством его приказа совершается убийство невинного человека - Урии. Видя желаемое (женщину), он не способен взвешивать все условия.

3. Прочитайте, как вел себя Урия, когда его вызвали в Иерусалим. Что это значило для Давида?

"И сказал Давид Урии: иди домой и омой ноги свои. И вышел Урия из дома царского, а вслед за ним понесли и царское кушанье.
Но Урия спал у ворот царского дома со всеми слугами своего господина, и не пошел в свой дом.
И донесли Давиду, говоря: не пошел Урия в дом свой. И сказал Давид Урии: вот, ты пришел с дороги; отчего же не пошел ты в дом свой?
И сказал Урия Давиду: ковчег [Божий] и Израиль и Иуда находятся в шатрах, и господин мой Иоав и рабы господина моего пребывают в поле, а я вошел бы в дом свой и есть и пить и спать со своею женою! Клянусь твоею жизнью и жизнью души твоей, этого я не сделаю". 2 царств 11:8-11
Мы видим потрясающий пример преданности и чистосердечности Урии. Ведь никто из его однополчан его не видит, зачем эта ненужная солидарность -если они там в шатрах в полевых условиях, то и он не пошел к себе домой на постель? Но даже эта сверхпреданность не останавливает Давида, настолько он ослеплен. Поведение Урии было живым укором самому Давиду, который не только не сочувствовал своему войску, оставшемуся в этом году без предводителя, но и впал в грех. Мы видим здесь тот же мотив предупреждения - как мы уже рассуждали, например, в истории Каина и Авеля, БОг предупреждает о грехе, но не останавливает силой. Человек должен остановиться сам.

4. Согласно притче Нафана, где говорилось об овцах, Давид рассудил "заплатить вчетверо". Найдите места, где указано, что Давид за убийство Урии расплатился жизнями четверых своих детей.
умер младенец, рожденный Вирсавией (2 царств 12 глава)
умер Амнон - Авессалом убил Амнона за то, что тот обесчестил его сестру (2 царств 13 глава)
умер Авессалом во время бунта - его убил Иоав, военачальник Давида(2 царств 18 глава)
умер Адония, соперник Соломона - Соломон отдал приказ его убить за то, что тот просил себе наложницу Давида (3 царств 2 глава)

5. Какие еще эпизоды с пророком Нафаном (до этого) вы помните? С чем они были связаны?
2 царств глава 7 - пророк Нафан сказал Давиду, что не он, а его сын, построит Храм.

6. Давид постился и молился, хотя пророк сказал, что дитя умрет. Почему Давид продолжал молиться, несмотря на предсказание?

Давид надеялся, что раскаяние и смирение перед Богом отменит страшный приговор:
"Иногда Я скажу о каком-либо народе и царстве, что искореню, сокрушу и погублю его;
но если народ этот, на который Я это изрек, обратится от своих злых дел, Я отлагаю то зло, которое помыслил сделать ему.
А иногда скажу о каком-либо народе и царстве, что устрою и утвержу его;
но если он будет делать злое пред очами Моими и не слушаться гласа Моего, Я отменю то добро, которым хотел облагодетельствовать его"
Иеремия 18:7-10

Но Давид - не просто обычный человек, он - царь, притом очень богобоязненный и угодный Богу. Он - пример для подражания десятков и сотен тысяч верующих людей! И Бог не может оставить его без этого наказания, хотя принимает его раскаяние и сокрушение.

7. Два вопроса, которые так или иначе возникали по ходу:
- почему в Библии так часто встречается совершенно безнравственное поведение у очень духовных людей? Неужели это можно ставить в пример? (сравните, как Авраам выдавал свою жену за сестру и отдал ее другим).

все те, чья жизнь описана в Библии, были точно такие же люди, как мы. Это хотя бы потому показано, чтобы мы их не возносии или не делали культ личности и поклонение человеку. К тому же, в Библии очень ясно приведено совершение греха и его последствие, как предостережение для нас.

Почему в Ветхом Завете так часто встречаются описания слишком жестоких войн (прочтите, как поступил Давид в этой войне)? Что это означает аллегорически?
все войны Ветхого Завета следует рассматривать в духовном плане, как сражение с грехом. То есть, любая наклонность ко греху должна искореняться. Так же, как во времена Давида эти народы олицетворяли идолопоклонство, и прочие другие грехи, так и для нас это служит образом различных пороков.

8. Почему Соломон родился именно у Вирсавии?
нам ничего не сказано о самой Вирсавии, кроме того, что она была очень красива. Нет никаких сведений, любила ли она Урию и полюбила ли она Давида, как она переживала всю эту историю. Мы этого не знаем и не можем предполагать. Но одно мы можем предположить совершенно точно - как любая мать, она всем сердцем переживала болезнь, а затем и смерть своего малыша. Вирсавия остро нуждалась в утешении и возвращении к жизни, и следующий ребенок стал таким утешением - когда родился Соломон, пророк сказал, что Господь "полюбил его", и этот сын будет благословенным.

принимаем ваши любые размылшения или вопросы по теме.
спасибо!

1. Прочтите начало истории. Почему Давид не вышел в поход, как делают в это время все цари?

"Через год, в то время, когда выходят цари в походы, Давид послал Иоава и слуг своих с ним и всех Израильтян; и они поразили Аммонитян и осадили Равву; Давид же оставался в Иерусалиме" .2 царств 11:1
Давид, в отличие от своего обыкновения (он был очень воинственным царем), и в отличие от всех других царей. не вышел в поход, а послал своих слуг, сам же остался в Иерусалиме. Часто мы склонны рисовать себе всяких "врагов", но у нас есть очень коварный враг - безделье, праздность. Давид остался в Иерусалиме, и "прогуливался" вечером, когда увидел Вирсавию. Если у нас есть труд, которому мы посвящены, нам некогда глазеть по сторонам и искать соблазны и грехи. Это все приходит главным образом от праздности.

2. Урия был на войне. Вполне вероятно, что он мог погибнуть и без, скажем так, содействий Давида. Почему Давид все же старается его убить?

Вполне возможен такой вариант, что Давид увидел бы Вирсавию только тогда, когда она уже оказалась бы вдовой (если бы ушел сам на войну). К тому же, есть пример жены Навала - Давиду она понравилась сразу, но взял он ее, когда Бог умертвил Навала и она стала законной вдовой. Но в этом случае Давид решает по-своему, его не останавливает тот факт, что Вирсавия замужем, и то, что посредством его приказа совершается убийство невинного человека - Урии. Видя желаемое (женщину), он не способен взвешивать все условия.

3. Прочитайте, как вел себя Урия, когда его вызвали в Иерусалим. Что это значило для Давида?

"И сказал Давид Урии: иди домой и омой ноги свои. И вышел Урия из дома царского, а вслед за ним понесли и царское кушанье.
Но Урия спал у ворот царского дома со всеми слугами своего господина, и не пошел в свой дом.
И донесли Давиду, говоря: не пошел Урия в дом свой. И сказал Давид Урии: вот, ты пришел с дороги; отчего же не пошел ты в дом свой?
И сказал Урия Давиду: ковчег [Божий] и Израиль и Иуда находятся в шатрах, и господин мой Иоав и рабы господина моего пребывают в поле, а я вошел бы в дом свой и есть и пить и спать со своею женою! Клянусь твоею жизнью и жизнью души твоей, этого я не сделаю".2 царств 11:8-11
Мы видим потрясающий пример преданности и чистосердечности Урии. Ведь никто из его однополчан его не видит, зачем эта ненужная солидарность -если они там в шатрах в полевых условиях, то и он не пошел к себе домой на постель? Но даже эта сверхпреданность не останавливает Давида, настолько он ослеплен. Поведение Урии было живым укором самому Давиду, который не только не сочувствовал своему войску, оставшемуся в этом году без предводителя, но и впал в грех. Мы видим здесь тот же мотив предупреждения - как мы уже рассуждали, например, в истории Каина и Авеля, БОг предупреждает о грехе, но не останавливает силой. Человек должен остановиться сам.

4. Согласно притче Нафана, где говорилось об овцах, Давид рассудил "заплатить вчетверо". Найдите места, где указано, что Давид за убийство Урии расплатился жизнями четверых своих детей.
умер младенец, рожденный Вирсавией (2 царств 12 глава)
умер Амнон - Авессалом убил Амнона за то, что тот обесчестил его сестру (2 царств 13 глава)
умер Авессалом во время бунта - его убил Иоав, военачальник Давида(2 царств 18 глава)
умер Адония, соперник Соломона - Соломон отдал приказ его убить за то, что тот просил себе наложницу Давида (3 царств 2 глава)

5. Какие еще эпизоды с пророком Нафаном (до этого) вы помните? С чем они были связаны?
2 царств глава 7 - пророк Нафан сказал Давиду, что не он, а его сын, построит Храм.

6. Давид постился и молился, хотя пророк сказал, что дитя умрет. Почему Давид продолжал молиться, несмотря на предсказание?

Давид надеялся, что раскаяние и смирение перед Богом отменит страшный приговор:
"Иногда Я скажу о каком-либо народе и царстве, что искореню, сокрушу и погублю его;
но если народ этот, на который Я это изрек, обратится от своих злых дел, Я отлагаю то зло, которое помыслил сделать ему.
А иногда скажу о каком-либо народе и царстве, что устрою и утвержу его;
но если он будет делать злое пред очами Моими и не слушаться гласа Моего, Я отменю то добро, которым хотел облагодетельствовать его"
Иеремия 18:7-10

Но Давид - не просто обычный человек, он - царь, притом очень богобоязненный и угодный Богу. Он - пример для подражания десятков и сотен тысяч верующих людей! И Бог не может оставить его без этого наказания, хотя принимает его раскаяние и сокрушение.

7. Два вопроса, которые так или иначе возникали по ходу:
- почему в Библии так часто встречается совершенно безнравственное поведение у очень духовных людей? Неужели это можно ставить в пример? (сравните, как Авраам выдавал свою жену за сестру и отдал ее другим).

Все те, чья жизнь описана в Библии, были точно такие же люди, как мы. Это хотя бы потому показано, чтобы мы их не возносии или не делали культ личности и поклонение человеку. К тому же, в Библии очень ясно приведено совершение греха и его последствие, как предостережение для нас.

Почему в Ветхом Завете так часто встречаются описания слишком жестоких войн (прочтите, как поступил Давид в этой войне)? Что это означает аллегорически?
все войны Ветхого Завета следует рассматривать в духовном плане, как сражение с грехом. То есть, любая наклонность ко греху должна искореняться. Так же, как во времена Давида эти народы олицетворяли идолопоклонство, и прочие другие грехи, так и для нас это служит образом различных пороков.

8. Почему Соломон родился именно у Вирсавии?
нам ничего не сказано о самой Вирсавии, кроме того, что она была очень красива. Нет никаких сведений, любила ли она Урию и полюбила ли она Давида, как она переживала всю эту историю. Мы этого не знаем и не можем предполагать. Но одно мы можем предположить совершенно точно - как любая мать, она всем сердцем переживала болезнь, а затем и смерть своего малыша. Вирсавия остро нуждалась в утешении и возвращении к жизни, и следующий ребенок стал таким утешением - когда родился Соломон, пророк сказал, что Господь "полюбил его", и этот сын будет благословенным.

Принимаем ваши любые размылшения или вопросы по теме.
спасибо!

Однажды под вечер Давид, встав с постели, прогуливался на кровле царского дома и увидел с кровли купающуюся женщину; а та женщина была очень красива. И послал Давид разведать, кто эта женщина? И сказали ему:

Это Вирсавия, дочь Елиама, жена Урии Хеттеянина.

Давид послал слуг взять её; и она пришла к нему, и он спал с нею. Когда же она очистилась от нечистоты своей, возвратилась в дом свой. Женщина эта сделалась беременною и послала известить Давида, говоря: «Я беременна».

И послал Давид сказать Иоаву:

Пришли ко мне Урию Хеттеянина.

И послал Иоав Урию к Давиду. И пришёл к нему Урия, и расспросил его Давид о положении Иоава и о положении народа, и о ходе войны. И сказал Давид Урии:

Иди домой и омой ноги свои.

И вышел Урия из дома царского, а вслед за ним понесли и царское кушанье. Но Урия спал у ворот царского дома со всеми слугами своего господина, и не пошёл в свой дом. И донесли Давиду, говоря: «Не пошёл Урия в дом свой». И сказал Давид Урии:

Вот, ты пришёл с дороги; отчего же не пошёл ты в дом свой?

И сказал Урия Давиду:

Ковчег Божий и Израиль и Иуда находятся в шатрах, и господин мой Иоав и рабы господина моего пребывают в поле, а я вошёл бы в дом свой и есть, и пить, и спать со своею женою! Клянусь твоею жизнью и жизнью души твоей, этого я не сделаю.

И сказал Давид Урии:

Останься здесь и на этот день, а завтра я отпущу тебя.

И остался Урия в Иерусалиме на этот день до завтра. И пригласил его Давид, и ел Урия пред ним и пил, и напоил его Давид. Но вечером Урия пошёл спать на постель свою с рабами господина своего, а в свой дом не пошёл.

Поутру Давид написал письмо к Иоаву и послал его с Уриею. В письме он написал так: «Поставьте Урию там, где будет самое сильное сражение, и отступите от него, чтоб он был поражён и умер». Посему, когда Иоав осаждал город, то поставил он Урию на таком месте, о котором знал, что там храбрые люди. И вышли люди из города и сразились с Иоавом, и пало несколько из народа, из слуг Давидовых; был убит также и Урия Хеттеянин.

И послал Иоав донести Давиду о всём ходе сражения. И приказал посланному, говоря:

Когда ты расскажешь царю о всём ходе сражения и увидишь, что царь разгневается, и скажет тебе: «Зачем вы так близко подходили к городу сражаться? Разве вы не знали, что со стены будут бросать на вас? Кто убил Авимелеха, сына Иероваалова? Не женщина ли бросила на него со стены обломок жёрнова и поразила его, и он умер в Тевеце? Зачем же вы близко подходили к стене?» - тогда ты скажи: «И раб твой Урия Хеттеянин также поражён и умер».

И пошёл посланный от Иоава к царю в Иерусалим, и пришёл, и рассказал Давиду обо всём, для чего послал его Иоав, обо всём ходе сражения. И разгневался Давид на Иоава и сказал посланному:

Зачем вы близко подходили к городу сражаться? Разве вы не знали, что вас поражать будут со стены? Кто убил Авимелеха, сына Иероваалова? Не женщина ли бросила на него со стены обломок жёрнова, и он умер в Тевеце? Зачем вы близко подходили к стене?

Тогда посланный сказал Давиду:

Одолевали нас те люди и вышли к нам в поле, и мы преследовали их до входа в ворота; тогда стреляли стрелки со стены на рабов твоих, и умерли некоторые из рабов царя; умер также и раб твой Урия Хеттеянин.

Тогда сказал Давид посланному:

Так скажи Иоаву: «Пусть не смущает тебя это дело, ибо меч поядает иногда того, иногда сего; усиль войну твою против города и разрушь его». Так ободри его.

И услышала жена Урии, что умер Урия, муж её, и плакала по муже своём. Когда кончилось время плача, Давид послал, и взял её в дом свой, и она сделалась его женою и родила ему сына. И было это дело, которое сделал Давид, зло в очах Господа.

История любви Давида и Вирсавии уже давно, наряду с историями Лейли и Меджнуна, Фархада и Ширин, Тристана и Изольды, Ромео и Джульетты, стала неотъемлемой частью не еврейского национального, а общечеловеческого нарратива. При этом она, пожалуй, выглядит куда более достоверной и психологически точной, чем другие названные выше истории о любви, оказывающейся сильнее всех преград и предрассудков.

История Давида и Вирсавии – это вечная история о короле, его фаворитке и несчастном муже-рогоносце. Это не менее вечный и горький рассказ о солдатской жене, не сумевшей сохранить супружеской верности, и о порушенной из-за женщины мужской дружбе. Это – история о всепоглощающей любви и предательстве, о долге и подлости.

Но прежде всего эта история о великом грехе и великой силе раскаяния подлинно великого человека. И именно потому, что она представляет собой "коктейль" из стольких противоречивых, а подчас и кажущихся несовместимыми друг с другом компонентов, она вновь и вновь влечет к себе теологов, психологов, художников, поэтов и режиссеров.

История эта самым тесным образом связана с войной с аммонитянами, возобновившейся на следующий год, в начале весны – сразу после того, как перестали лить дожди и высохли дороги. Вместе с другими своими товарищами отправился на эту войну и муж Вирсавии – Урия Хеттеянин, некогда телохранитель Голиафа, затем один из "тридцати витязей", а потом и член его военного совета, командир одного из гвардейских подразделений.

Надо заметить, что в оригинальном тексте Библии имя Вирсавии звучит как "Бат Шева", что можно перевести и как "Дочь Седмицы" (возможно, потому, что она была седьмым ребенком в семье или родилась в субботу, считающуюся у евреев седьмым, святым днем недели), и как "Дочь Клятвы".

В ряде исследований высказывается предположение, что Вирсавия была не еврейкой, а, как и ее муж, хетткой, что с их точки зрения многое объясняет в этой истории. Однако достаточно просто внимательно вчитаться в библейский текст, чтобы понять всю нелепость этой гипотезы: в нем прямо сказано, что Вирсавия (Бат Шева) была дочерью Елиама (Элиама), который, в свою очередь, был сыном советника Давида Ахитофела и, так же как и Урия, входил в число почетной "тридцатки", то есть Вирсавия стала женой старого боевого друга своего отца.

Той весной Давид "почивал на лаврах" – проведя еще одну частичную мобилизацию и отправив Иоава с армией в Аммон, он сам остался в Иерусалиме. Известия, присылаемые Иоавом с фронта, были полны оптимизма. Он сообщал, что начал кампанию с завоевания всех аммонитских городов и деревень и, справившись с этой задачей, теперь осадил Равву – столицу и последний оплот царя Аннона. Однако взять этот большой и хорошо укрепленный город штурмом будет непросто, такой шаг чреват огромными потерями, и потому он, Иоав, решил продолжать осаду в надежде вынудить Аннона сдаться.

В эти весенние дни, прогуливаясь по крыше своего дворца, с которого, как уже упоминалось, хорошо были видны крыши и дворы всех иерусалимских домов, Давид и увидел Вирсавию:

"И было (однажды) в вечернее время встал Давид с ложа своего и прохаживался по кровле царского дома, и увидел с кровли купающуюся женщину; а женщина та очень красива видом. И послал Давид разузнать об этой женщине; и сказали: "Это же Бат-Шева, дочь Элиама, жена Урии Хэйтийца". И послал Давид нарочных взять ее; и пришла она к нему, и лежал он с нею, – она же от нечистоты своей омывалась, и – возвратилась она в дом свой" (II Сам. 11:5).

Вот и вся завязка этой истории, и уже ей одной посвящены тысячи страниц комментариев, содержащих самые различные версии того, что же именно произошло в тот знаменательный день в святом городе Иерусалиме, – от поражающих своей наивностью до омерзения скабрезных.

Давид, как уже говорилось выше, обрек себя обетом на пожизненную бессонницу, но время от времени сон наваливался на него, и тогда он начинал дремать. Эта дрема длилась от нескольких минут до получаса, и чтобы окончательно стряхнуть с себя оковы сна и взбодриться, царь выходил на крышу своего дворца. Впрочем, в самой прогулке по крыше ни тогда, ни даже сегодня на Ближнем Востоке не было ничего необычного: плоские крыши домов здесь всегда играли огромную роль в жизни их обитателей. На крышах вялили фрукты, стегали одеяла; на крышу поднималась вечером вся семья, чтобы поужинать и насладиться вечерней прохладой после иссушающего летнего зноя. Так что ничего особенного в том, что царь стоял на крыше и обозревал с нее окрестности собственной столицы, не было.

Но вопрос вопросов заключается в том, что следует понимать под купанием Вирсавии и знала ли она во время этого купания, что за ней наблюдает царь.

Одни комментаторы утверждают, что это был как раз тот самый день, когда Вирсавия закончила отсчет семи "нечистых дней" после месячных и решила окунуться в расположенный в ее дворе ритуальный бассейн – микву. Это означает, что Вирсавия купалась совершенно обнаженной, как это предписывается законами ритуального омовения.

Согласно другим комментаторам, Вирсавия, завернувшись в огромное полотенце или отрез ткани, просто мыла голову. Однако в какой-то момент – ах! – это полотенце с нее соскользнуло, и она осталась обнаженной.

Словом, в одном все комментаторы сходятся: царь в какой-то момент увидел Вирсавию обнаженной, и эта сцена помутила ему рассудок, вызвала настолько сильное желание обладать этой женщиной, что он уже не мог ему противостоять. Давид посылает выяснить, кто такая эта красавица, и ему сообщают, что речь идет не о девице, а о мужней жене. Более того, ему говорят, что эта женщина – дочь и жена одних из самых близких и преданных ему людей, которых ему никак не следует обижать или оскорблять, но это тоже его не останавливает. Своей царской властью он велит привести ее к нему.

Разумеется, большинство комментаторов твердо убеждены, что Вирсавия отнюдь не догадывалась, что царь за ней наблюдает, и все произошло совершенно случайно. Однако Рам Орен в своей книге "Из Библии – с любовью" считает, что Вирсавия просто не могла не знать, что на закате царь выходит на крышу, и сознательно соблазнила Давида.

А вот как представляется Орену первая встреча Давида и Вирсавии:

"Назавтра, после того как он всю ночь не сомкнул глаз, она пришла, скромно потупив взгляд, но тая в душе торжество победительницы. Ее купание достигло своей цели. Царь был только человеком из плоти и крови, и она знала, что он не устоит перед ней. Теперь, когда было завоевано его тело, ей надо было завоевать его сердце.

Казалось, в комнате царя раскалился воздух, но Давид попытался скрыть свое волнение. В то же время он ни на минуту не мог оторвать от нее глаз, и она чувствовала это.

Она ожидала, что их первая встреча завершится короткой беседой, после чего царь отошлет ее назад, но он захотел, чтобы она осталась. Тишина длилась долго. Наконец, Давид встал с трона и приблизился к ней. Она с трудом удержалась от того, чтобы посмотреть ему в лицо, – боялась, что тогда он заметит пляшущие в ее глазах огоньки. Неожиданно царь притянул ее к себе, и она вдруг поняла, что ее тело жаждет мужчины. Пять месяцев прошло с того дня, как Урия ушел на войну. Она с трудом переносила одиночество, мысли о мужской ласке не давали ей покоя. И когда Давид коснулся ее, она почувствовала, как озноб страсти пробежал по ее телу. Они упали на лежащий на полу ковер из козьей шерсти. Она желала его так же, как он желал ее… Нет! Она желала его куда больше, чем он ее!"

Таким образом, Рам Орен всю вину за случившееся перекладывает на Вирсавию, что, скажем прямо, выглядит сомнительно и сильно отдает мужским шовинизмом. Но даже такой циник, как Орен, признает, что чувство, которое возникло у Давида к Вирсавии, было чем-то намного большим, чем просто слепая страсть. Нет, это была подлинная любовь – Давид постоянно думал о Вирсавии, ему хотелось, чтобы она все время находилась рядом; он чувствовал себя счастливым уже от того, что видел ее, слышал ее голос. Ни к одной из женщин, даже к покойной, рано ушедшей из жизни Авигее, он не испытывал ничего подобного. И все же, когда Вирсавия пришла и сообщила ему, что она беременна, это известие выбило царя из колеи. В поисках выхода он срочно направил Иоаву письмо с требованием прислать к нему Урию с подробным докладом о том, что происходит в армии.

Замысел Давида был понятен: привести Урию домой, в постель Вирсавии, и тогда все потом решили бы, что Вирсавия беременна от мужа. Однако Урии этот неожиданный вызов домой с самого начала показался подозрительным: полевого командира не отрывают от его отряда, стоящего у стен вражеского города только для того, чтобы доставить царю отчет главнокомандующего – для этого есть вестовые. Едва Урия оказался в царском дворце, как ему не преминули шепнуть о том, что в последнее время царь полюбил запираться в своей комнате с его юной супругой…

"И послал Давид к Йоаву: пришли ко мне Урийу Хэйтийца. И послал Йоав Урийу к Давиду. И пришел Урийа к нему, и расспросил Давид о благополучии Йоава и о благополучии народа, и об успехе войны. И сказал Давид Урийи: пойди в дом свой и мой ноги свои. И вышел Урийа из дома царя, и последовал за ним дар от царя…" (II Сам. 11:6-9).

По всей видимости, чем больше Давид настаивал на том, чтобы Урия пошел отдохнуть домой, чем больше пытался его задобрить, тем больше усиливались подозрения последнего. Мы можем только догадываться, что испытывал в эти часы Урия Хеттеянин. Вероятнее всего, в его душе любовь и преданность Давиду постепенно сменялись негодованием и ненавистью от того, что Давид обесчестил его и показал, что видит в нем не друга, а просто холопа и вдобавок кретина, которого можно так легко обвести вокруг пальца. И Урия не только не пошел домой, но и улегся спать на скамью возле дворца, предназначенную для царской стражи, – чтобы все видели, что, вернувшись с фронта, он не встречался с женой:

"И лег спать Урийа у входа царского дома со всеми слугами господина его, и не пошел в дом свой. И доложили Давиду, сказав: не ходил Урийа в дом свой. И сказал Давид Урийи: ведь ты с дороги пришел, отчего же не сходил ты в дом свой? И сказал Урийа Давиду: Ковчег и Исраэль, и Йеуда пребывают в шатрах, и господин мой Йоав, и рабы господина моего стоят станом в поле, а я войду в дом свой есть и пить и спать с женою своею! Жизнью твоею клянусь и жизнью души твоей – не сделаю я этого! И сказал Давид Урийи: останься здесь и сегодня, а завтра я отправлю тебя. И остался Урийа в Иерушалаиме в тот день и на следующий. И призвал его Давид, и ел тот пред ним и пил; и упоил он его. И вышел он вечером, чтобы спать на постели своей с рабами господина своего, а в дом свой не сошел…" (II Сам. 11:9-13).

Давид, как мы видим, понял, что Урия разгадал его замысел, и все же попытался задержать его в Иерусалиме и напоить так, чтобы муж его фаворитки позабыл обо всех своих подозрениях и, будучи вдрызг пьяным, все же отправился домой и лег с женой. Однако и эта попытка провалилась: Урия выпил много, опьянел, однако не настолько, чтобы перестать соображать.

Это нежелание Урии следовать его плану с каждым часом все больше и больше раздражало Давида, который, в конце концов, начал усматривать в его поведении бунтарский настрой. Да так оно, в сущности, и было – ведь Давид велит Урии отправиться домой в приказном порядке, но тот игнорирует этот приказ, идет против воли царя! Более того, вчитаемся пристальнее в его ответ на этот приказ царя:

"Ковчег и Исраэль, и Йеуда пребывают в шатрах, и господин мой Йоав и рабы господина моего стоят станом в поле, а я войду в дом свой есть и пить и спать с женою своею! Жизнью твоею клянусь и жизнью души твоей – не сделаю я этого!"

Обратим внимание: Урия не называет Давида царем и своим господином. Нет, своим господином он объявляет своего командира Иоава, а в его отказе идти и забавляться с женой, когда его товарищи сражаются с врагом, слышится и явное осуждение того, кто в пору военной страды не разделяет участи других мужчин, а забавляется с собственными, да и чужими женами!

Чувствовал ли Давид вину перед Урией, мучила ли его совесть за совершенный им грех? Безусловно, мучила, и это отчетливо видно из текстов написанных им в те дни псалмов. Но Давид был настолько ослеплен страстью, что вновь и вновь искал оправдания собственному поведению. И как это часто бывает, чем тяжелее были муки его совести, тем большее раздражение вызывал у него Урия, ставший причиной этих мук; тем больше ему хотелось, чтобы Урия совсем исчез, умер – и тогда вместе с ним исчезло бы и тяготящее душу чувство вины.

Так Давид начинает убеждать себя, что в отказе Урии подчиниться его указам есть все признаки бунта, и, окончательно утвердившись в мысли, что Урия бунтовщик, выносит ему смертный приговор. Но, будучи не в состоянии привести его в исполнение открыто, он придумывает куда более изощренный способ. Вызвав к себе Урию, он вручает ему зашифрованное письмо к Иоаву и отсылает его обратно в Аммон:

"И написал в письме так: выставьте Урийу на место самого жестокого сражения и отступите от него, чтобы он был поражен и умер" (II Сам. 11:15).

Иоав, разумеется, поспешил исполнить приказ царя. В один из дней он объявил о начале штурма Раввы. При этом отряду Урии было дано задание сделать подкоп под стену города, но в таком месте, что аммонитяне попросту не могли этого не заметить и не выслать из стен города отряд для предотвращения этой попытки. Щадя жизни солдат, Иоав предупредил остальных бойцов этого отряда, что в определенный момент они должны будут отступить, бросив Урию один на один с выманенным из стен города врагом.

Все так и произошло: заметив небольшой отряд израильтян, пытающихся подкопаться под стену, аммонитяне обрушили на них град стрел и послали из города десант из нескольких сотен своих бойцов, чтобы помешать этим планам противника. Иоав просчитался только в одном: лишь часть отряда Урии бросилась при виде аммонитян наутек. Другая же часть предпочла остаться рядом со своим геройски сражавшимся командиром и погибнуть рядом с ним. Вот как описывает гибель Урии Иосиф Флавий:

"Последний (Иоав. – П. Л.), получив и прочитав царское послание, действительно поставил Урию и с ним несколько лучших солдат из всего войска на такую позицию, на которой, по его мнению, враги оказались бы ему особо опасными. Сам же он обещал подойти к ним со всем войском на помощь, если им удастся, подкопав стену, проникнуть в город. При этом Иоав уговаривал Урию, столь славного воина, известного своей храбростью не только у царя, но и у всех товарищей, радоваться такой серьезной возложенной на него задаче, а не выражать по этому поводу своего неудовольствия. Урия взялся затем бодро за исполнение порученного ему дела, а Иоав втайне от него велел назначенным ему в помощники воинам покинуть его, когда увидят, что враги устремятся на них. И действительно, когда евреи подошли к городу, аммонитяне испугались, как бы неприятели в том месте, где стал на позицию Урия, не предупредили их, влезши на стену, и, выставив вперед самых отчаянных своих смельчаков, отперли ворота и неожиданным сильным напором устремились на евреев. В этот момент все товарищи Урии отступили назад, как им повелел Иоав. Урия же, считая позорным обратиться в бегство и покинуть занимаемое место, стал выжидать натиска врага. Когда последние бросились на него, ему удалось перебить немалое их количество, но затем он был окружен ими со всех сторон и пал под их ударами. Вместе с ним пало также несколько его товарищей" .

Отсылая вестового с донесением о случившемся, Иоав велел тому сначала доложить ему о понесенных в ходе неоправданного штурма потерях, зная, что царь вспылит, услышав об этом. Однако затем вестовой должен был сообщить, что в числе погибших значится и Урия Хеттеянин, и это, уверен был Иоав, мгновенно утихомирит гнев царя. Так, собственно, все и случилось:

"И пошел посланный, и пришел, и рассказал Давиду обо всем, что поручил ему Йоав. И сказал посланный к Давиду: так как одолевали нас те люди, и вышли к нам в поле, то мы оттеснили их до входа в ворота. А стрелки стреляли в рабов твоих со стены, и умерли некоторые из рабов царя, и умер также раб твой Урийа Хэйтиец. И сказал Давид посланному: так скажи Йоаву: пусть не будет это дело злым в глазах твоих, ибо то так, то иначе губит меч; пусть сильнее будет бой твой против города и разрушь его. Так ободри его" (II Сам. 11:22-25).

Как видим, Давид не мог не понимать, что Иоава терзают сомнения по поводу нравственности его поступка, и через вестового намекнул своему главнокомандующему, что Урия заслуживал смерти не как муж его фаворитки, а как мятежник. Кроме того, он дал понять, что пришло время для взятия Раввы и завершения затянувшейся кампании – приближался новогодний праздник Рош а-шана, и осень с ее дождями вот-вот должна была снова вступить в права.

Ну, а сразу после ухода вестового Давид велел отправить Вирсавии известие о гибели ее мужа на поле брани. Как и положено, Вирсавия пробыла тридцать дней в трауре по покойному, после чего Давид взял ее в жены. К этому времени она находилась на третьем месяце беременности, так что никто в народе этого не заметил…

" ЖEНЩИНЫ БИБЛИИ"

19
Вирсавия

Очень легко думать о Вирсавии, как о красивой интриганке и честолюбивой женщине, преднамеренно искавшей внимания царя, публично показывая своё очарование и предвкушая последствия, или льстя интересам царя готовилась использовать это в свою пользу, что повлекло последовавшую смерть мужа Урии. Это одна из точек зрения. А что на самом деле? Мы должны быть осторожны в наших суждениях о тех, кого Господь не осудил. Может показаться странным, что в Писании отсутствует какая-либо критика, действительная или предположительная, со стороны самого Бога на Нафана, Давида или кого-либо ещё; напротив, несколько очевидных фактов указывают, что Вирсавия несправедливо осуждена.
Она вызывает особый интерес, потому что является одной из пяти женщин, названных Матфеем в родословной Господа Иисуса; другие были: Фамарь, Раав, Руфь и сама Мария. И у каждой из них необычная история. Матфей описывает царскую линию через Соломона, сына Вирсавии, а Лука даёт линию Христа через Нафана, второго сына Вирсавии. Таким образом из всех жён Давида Бог избрал Вирсавию быть матерью обоих сынов, предков Мессии. (Матф. 1:6, Лука 3:31, 1 Паралип. 3:5). По-человечески говоря, нам было бы приятней считать Авигею более подходящей матерью, но Бог выбрал иную.
Другие женщины в родословной Христа все были верующими, и нет резона полагать, что Вирсавия была менее достойна. Её имя означает «Дочь клятвы» и это значительный ключ к её характеру в Божьем предназначении, и позже мы ещё вернёмся к её духовному значению. Она была дочерью Елиама или Аммила, одного из важных людей, и внучка Ахитофела, могущественного и влиятельного советника Давида (2 Царств 11:3; 1 Паралип.3:5; 2 Царств 23:34). Естественно, что Урия, другой личный хранитель Давида, мог встретить и жениться на красивой дочери своего товарища. Он мог быть на несколько лет старше своей невесты, потому что служил уже много лет и, возможно был современником ещё его отцу. Помните, в притче Нафана маленькая овечка была ему как дочь; кажется он намекал на разницу в годах и на великую любовь Урии к своей юной жене (2 Царств 12:1-3).
Сановники Давида жили рядом с его дворцом, чтобы быть наготове явиться по первому зову, и возможно, дом Урии был в его тени. И он, конечно, думал, что его жена будет в безопасности, живя здесь, пока он отсутствует по службе. Кажется у неё не было детей в этом браке, и она должна бы искренне молиться, как это делала каждая набожная еврейская женщина, чтобы у неё был сын, и она могла бы быть среди предков Мессии. И она вряд ли подозревала каким необычным путём это могло исполниться.

Царский вызов

В Библии эта история начинается веснjq, время истовой красоты в Палестине и время, когда правители уходят на битву.
(2 Царств 11:1). После зимовки дома Урия с армией своего господина выступил в поход с военачальником Иоавом. Они
перешли Иордан и направились к Равве, что на расстоянии около пятидесяти миль, чтобы окончательно покорить аммонитян. Однако, вместо того, чтобы повести войско на битву, как это обычно делалось, Давид «оставался в Иерусалиме». Какое совпадение! После полуденного обеда он праздно прогуливался по плоской крыше дворца, наслсждаясь прохладной красотой раннего вечера. Согласно одному коментатору было противозаконно подглядывать через парапет в соседние помещения; личное уединение должно было соблюдаться, так что вряд ли Вирсавия подозревала, что её занятие будет наблюдать с крыши царь. Согласно закону Моисея она выполняла регулярный церемониал мытья и, возможно, будучи одна в тёплый весенний вечер, задержалась снаружи.
Когда пришёл вызов от царя, она, возможно, подумала, что это какие-то вести от Уриии; может о каком-то доблестном поступоке знаменитого смельчака, или он ранен, но конечно, никаких постыдных мыслей о том, что может последовать, не приходило ей в голову. Вообразим душевные мучения и крайнее несчастье, с которыми она вернулась утром домой. И не было никого, к кому она могла бы обратиться за утешением и советом. Что она могла сказать против царя? Если бы был другой мужчина, у которого она могла бы найти защиту и возмездие! Как только станет ясно, что её положение нельзя больше скрывать, она должно быть сойдёт с ума. Как объяснить Урии? Какая ужасная ирония, что долгожданный ребёнок явится таким образом!
Отчаянное положение принудило её сообщить об этом царю. А это действительно опасное предприятие, так как она, возможно, не умела писать и пришлось всё доверить посыльному.
Она очень хорошо знала, что говорит закон о таком скандальном положении. Был ли царь выше закона? Защитит ли он её? Снимет ли он с неё ответственность? Что сказать Урии? Бесконечные вопросы, но кажется, что Вирсавия, истомлённая ожиданием, ничего не слышала до тех пор, пока пришла весть о смерти Урии.

Любовь и верность Урии

Мы знаем, что в попытке скрыть своё отцовство ожидаемого ребёнка, Давид послал за Урией, чтобы тот навестил свой дом. Своей исключительной честностью Урия невольно помешал плану Давида. Он не воспользовался комфортом собственного дома, когда оставленное войско расположилось лагерем в открытом поле. В отчаянии Давид унизился до организации смерти Урии в битве, и единственным хранителем этой тайны был военачальник Иоав. Другие могли догадываться, но не могли доказать, как заметил сам Давид: «Меч истребляет и того, и другого».
Смерть Урии стала новым шоком для уже обеспокоенной
женщины. Ей хотелось бы больше знать об этом странном происшествии, а её скорбь о хорошем добром человеке была искренней. То, что теперь он никогда не узнает о её позоре, было слабым утешением, и она сожалела о его верности своему любимому царю. Он умер любя и веря обоим, так было лучше.
Вирсавия, теперь уже вдова, была обеспокоена своим будущим. И ей было крайне необходимо знать, проявляет ли ещё Давид интерес к ней. Как обыкновенно, траур отмечали тридцать дней, а в конце этого срока она снова получила вызов от царя. Он не забыл её и предлагал защиту ей и ребёнку, сделав её своей женой. И что бы она ни чувствовала, у неё не было выбора.
Мы должны помнить, когда обсуждаем поведение Давида, что многие правители во все времена считали своим правом взять любую женщину, какую они хотели, какую избрали: жениться на ней или без этого, и бросить её так же быстро. Неудобные мужья или вознаграждались, или от них отделывались, о чём нам напоминают страхи Авраама и Исаака. Это только в рамках высоких стандартов Давида он готов был сделать Вирсавию полноправной женой, а её детей принцами, хотя для династии он уже имел несколько сынов от законных жён. Он мог вполне отвернуться от предмета своей противозаконной страсти, как это сделал один из его сыновей, он мог возненавидеть её за многие причинённые проблемы, но вместо этого он, кажется, лелеял её особо, стараясь искупить все страдания, которые доставил ей. Очевидно, он крепко тянулся к ней, и это было больше, чем страстное увлечение, это была часть Божественного замысла.

Доброта Нафана и выговор

Для Вирсавии обустрйство жизни в царском гареме было нелёгким. Другие жёны и наложницы вряд ли горели нетерпением дружески встретить красивую пришелицу, особенно когда стали известны некоторые обстоятельства и очевиден продолжающийся интерес царя.
Возможно, Вирсавия встретила пророка Нафана, который приходил давать советы Давиду и обсуждал с ним Божьи дела.
Несомненно, он заинтересовался новой молодой женой, а она сочла возможным довериться этому по-отечески доброму человеку. И очевидно, он оказал ей покровительство и впоследствии благоволил к её детям.
Интересно бы знать сколько потребовалось времени, чтобы Вирсавия оценила правдивый характер и духовную глубину своего нового мужа, слушая его псалмы и гимны, молитвы и хвалу Господу, и игру его арфы.
Её ребёнок, мальчик, возможно хилый от рождения, появился на свет зимним днём и Давид, всегда преданный отец, принял ребёнка так же ласково, как других своих детей. Поздравления принимались от друзей и официальных лиц при каждом царском новорожденном, но, без сомнения, добрые пожелания пророка Нафана и его благословение были особо ценны. Можем себе вообразить изумление царя, когда вошёл Нафан со строгим печальным лицом и рассказал ему историю о драгоценной овечке бедняка, бессердечно зарезанной богачом, чтобы сэкономить своё стадо (2 Царств 12).
Мы знаем как отреагировал Давид на эту притчу, и как ему пришлось постичь ужас перед Богом за своё поведение. Нам известно как глубоко он раскаялся; но несмотря на его молитвы и раскаяние Бог объявил, что это дитя греха должно умереть. Какая трогательная картина: отец, с болью молящийся о жизни сына; и, конечно, если в сердце, понёсшей утрату матери, была какая-то горечь от Давида, она должна была растаять перед его искренней и горькой скорбью.

Привязанность Давида

Подробности этого инцидента значительны, так как Давид вынужден был признать всю отвратительность своего греха в тот самый день, когда его плод появился на свет. Потом, на седьмой день жизни, ребёнок умер; а за день до этого он был обрезан, и ему дали имя. Грех Давида был забыт и его последствия сглажены. Теперь Бог охотно признал Вирсавию женой Давида и благословил этот союз, тогда как прежде она считалась женой Урии.
Мы читаем, что Давид утешал Вирсавию. Нет сомнения, что их общая скорбь соединила их ещё ближе. Давид должен был обсудить с ней эти события и помочь ей принять Божью волю. Похоже,что Вирсавия оставалась его любимой женой до конца деятельной жизни Давида и родила ещё четверых сыновей, важнейшим из которых был Соломон (1 Паралип. 3:5). Мог ли Давид не сохранить привязанность к ней все те годы, если она обладала умственными и психическими качествами, которые он ценил так же, как физическую красоту?
Интересно отметить, что один из их сыновей назван Наффаном, как пророк, который был истиным другом для них обоих; это был тот сын, который стал прямым предком Марии, матери Иисуса. Мы больше не слышим о нём и двух других братьях, так как они были затенены Соломоном. О рождении Соломона написано во второй Книге Царств (12:24), и Давид «назвал его Соломон. И Господь возлюбил его».
Какой волнующий контраст другому, безымянному рождению; этот ребёнок обещанный и Бог проявил к нему особый интерес. Нафан с радостью принёс в подарок Богом данное имя «Иедидия! – «Воздюбленный Богом!» - словообразование из собственного имени Давида. Как велика была радость родителей можно судить из Притчей 4:7: «...ибо и я был сын у отца моего, нежно любимый и единственный у матери моей». Давид всегда ссылался на этого сына как на «младшего и нежного» и это должно быть самый настоящий источник счастья для него среди возрастающих волнений его правления – иметь такого духовно мыслящего мальчика, с которым он мог разделять Божью волю.
Нам не сказано точно, когда Господь открыл Давиду, что из всех сынов именно этот, Соломон, должен стать будущим царём и строителем храма, но из книги 1 Царств 1:17 мы узнаём, что Давид тожественно поклялся Вирсавии, что её сын Соломон наследует ему, и старший сын Давида тоже знал об этом. Вот таким образом Вирсавия была назначена Богом стать матерью такого исключительного сына, который позже поднял Израиль к зениту его мощи. Израильтянские матери имеют очень значительное влияние на своих детей, и мы имеем все основания полагать, что пока была жива Вирсавия Соломон был набожным, смиренным, благочестивым и озабоченным исполнением Божьей воли. Ни коим образом её нельзя упрекнуть за духовное отклонение и в старом возрасте; Писания дважды отмечают, что жёны Соломона отвращали его сердце, но это уже в поздние годы, когда его матери не стало.

Беспокойные дни

О ранних годах Соломона нам ничего не известно, но Вирсавия и её маленькие сыновья Должны были находиться вместе с Давидом, в его хозяйстве, когда им пришлось бежать из Иерусалима во время восстания Авессалома. Последовали беспокойные дни, поскольку Авессалом был безжалостен в своём стремлении захватить трон отца; из-за Вирсавии и её сыновей, которые хотя были ещё и малы, но всё же соперники, ему приходилось бояться и сопротивляться им.
В своей книге «Нежелательные совпадения» Блант (Blunt) предполагает, что Ахитофел, советник Давида, изменил ему и поддержал Авессалома в качестве ответного удара за соблазнение Давидом Вирсавии, и его гнусный совет Авессалому обдадать наложницами своего отца, возможно, был местью за тот путь, каким его внучка стала женой Давида. Правда, это была странная, недальновидная политика, ведь и Вирсавия, и её сыновья почти наверняка были бы убиты. После разгрома и смерти Авессалома было большой радостью для Вирсавии вернуться, наконец-то, в Иерусалим. Великая угроза была устранена, и Давид снова утвердился в управлении государством. Теперь он начал готовить материалы для строительства храма и обучать Соломона, готовя его для будущего царствования.
Больше о Вирсавии ничего не слышно до последнего месяца жизни Давида, когда Адония, старший живой сын царя, решил воспользоваться немощью царя, чтобы захватить трон по праву первородства, хотя знал, что Соломон – Божий избранник (3 Царств 1).
Нафан, всегдашний друг Давида и Вирсавии, раскрыл
предательский замысел Адония и, зная, что Вирсавия всё ещё имеет сильное влияние на царя, решил, что она наиболее подходящая фигура, которая может побудить его к действию. Он посоветовал ей немедленно пойти к Давиду и настоятельно внушить ему, что если он публично не объявит Соломона царём, то его клятва ей не исполнится, и она с сыном будет не
у дел после его смерти.
Сам пророк быстро проследовал за ней в царские покои, чтобы прибавить весомость честному обращению Вирсавии, и вместе они побудили Давида к необходимости действовать. Он торжественно обновил свою клятву жене, потом собрал Нафана, Садока, священника Ванею и вельмож, чтобы сделать всё необходимое для немедленного помазания Соломона на царство, и чтоб он проследовал с публичной процессией верхом на царском муле. Таким образом Давид подтвердил превосходство Соломона при жизни и тем самым предотвратил какие-либо дальнейшие заговоры и бунты.

Царица-мать

После смерти Давида, когда Соломон твёрдо укрепился, Вирсавия стала царицей-матерью, первой женщиной в стране. Связи между матерью и сыном были тесными и это делало её могущественным другом или врагом тех, кто искал благосклонности царя. Поэтому опасный сводный брат Адония пришёл к Вирсавии с тонкой просьбой замолвить перед царём слово, чтоб молодую наложницу Давида Ависагу отдали ему в жены. Хотелось бы знать какие у него были мотивы, когда он обратился к ней с таким щекотливым вопросом. Была ли это политика, или он действительно потерял из-за неё голову и был готов на любые последствия? Кажется, Вирсавия действительно поверила в его искренность, иначе она не стала бы просить Соломона об этом.
Отметим почтение и честь, оказанные царём своей матери, как он с готовностью принял её, желая с радостью выполнить любую просьбу. Можно себе вообразить каким шоком стала для неё буйная реакция Соломона, когда суть проблемы дошла до него. Его неистовство было мерой его гнева. Однажды он милостиво спас жизнь брата, а теперь он опять предпринимает закулисные коварные атаки на трон. Для новых царей было обычным делом наследовать всех жён и наложниц прежнего царя и, таким образом, Ависага принадлежала ему. Отдавая её Адонию, Соломон признал бы право Адонии на старшинство, он публично допустил бы, что его брат имеет право требовать, и тем самым дал бы сильное оружие в руки сторонников Адонии. Соломон имел политическую мудрость и силу суждения, и оценив правильно намерения брата, признал в этом акт государственной измены. Пока жив Адония, Соломон не мог чувствовать себя в безопасности, поэтому он поступил с ним соответственно.
В третьей книге Царств даётся список начальников у Соломона и там видно, что многие из них были верными друзьями Давида или сыновьями этих друзей. Мы читаем: «Азария, сын Нафана, начальник над приставниками, и Завуф, сын Нафана священника - друг царя» (стих 5). Таким образом мы видим, что Нафан был не только советником Давида и Вирсавии, но и юного принца он окружил дружбой своих детей, один из которых стал его особым другом.
Пророк был хорошим человеком и, зная натуру старшего сына Давида, безусловно способствовал Божьему избраннику, молодому Соломону, стать более духовным и набожным, подготовляя его к царствованию над Божьим народом. Эта молодая компания, так мудро подобранная Давидом и его верными соратниками для Соломона, воспитывалась так, чтобы быть верными друзьями и советчиками, и помогали юному царю установить своё правление в праведности и мире - предвестнике Царства (Божьего).
В еврейской традиции Вирсавия, царская мать, как это упомянуто в Притчи 31. Там убедительно сказано, что Вирсавия духовно мыслящая женщина, способная дать великолепный совет. И не похоже, чтоб Вирсавия когда-либо ссылалась на свой обет во время замужества, и Соломон не был её первенцем (стих 2). Однако мы полагаем, что достаточно обосновали добрый характер Вирсавии и без этой главы. Больше о ней в дальнейшем не упоминается, но мы уверены, что она жила достаточно долго и стала свидетелем строительства и освящения прекрасного храма, который запланировал её муж, а построил её сын. Она могла бы видеть Соломона во всей его славе, мудрости и рассудительности и благородно умалчивала все, что знала о его склонностях и обожании. И в заключение – семь важных пунктов, иллюстрирующих истиный характер этой женщины:

1.За её добрые дела её не порицали ни Нафан, ни Давид.

2.Из притчи Нафана мы заключаем, что Урия был предан ей, а маленький ягнёнок –символ невинности и чистоты.

3. Давид сильно и нежно любил её всю жизнь.

4. Пророк Нафан был верным другом ей и её сыну
Соломону.

5. Соломон очень уважал свою мать.

6. Из всех Давидовых жён Богом избранная Вирсавия должна была стать матерью доброго и миролюбивого сына, который наследовал Давиду и должен был построить Божий храм.

7. Бог избрал её быть матерью двух сыновей Давида в прямой линии Господа Иисуса, и она упомянута в генеалогии у Матфея вместе с четырьмя другими женщинами, известными своей верой.

«Дочь клятвы»

В своём союзе с Давидом Вирсавия стала целой частью великого драгоценного обета, который Господь дал Давиду, как проповедает Пётр: «Бог с клятвою обещал ему от плода чресл его воздвигнуть Христа во плоти и посадить на престоле его» (Деяния 2:30). Вирсавия стала действительно «Дочью клятвы», которая будет исполнена и совершена в величайшем сыне великого Давида.