Международные конфликты 21 века примеры. Войны будущего - современная война

Каждая эпоха в военной истории человечества имеет свою технологическую и политическую специфику. Войны ХХ века были вооруженными конфликтами глобальных масштабов. В этих конфликтах участвовали практически все крупные индустриальные державы. Не менее важно, что обе мировые войны и сорокалетняя холодная война отражали противоречия внутри западной (европейской) цивилизации, породившей наряду с «мейнстримом» - либерализмом и демократией - такие крайности, как фашизм и коммунизм. Даже японский милитаризм и само японское государство были сконструированы по западным лекалам. В ХХ веке войны, которые страны расколотого на две группировки Запада вели против незападных противников, воспринимались как второстепенные. Так, началом Второй мировой войны официально считается нападение Германии на Польшу, а не вторжение Японии в Китай. Страны, не принадлежащие к европейской цивилизации, были преимущественно политически неразвитыми, технически отсталыми и слабыми в военном отношении. Со второй половины ХХ века страны Запада начали терпеть поражения в отдаленных регионах (Суэц, Алжир, Вьетнам, Афганистан), но третий мир в целом хотя и превратился в основное поле «свободной охоты» сверхдержав, оставался военно-политической периферией.

ХХ столетие открылось войной между «столпами» тогдашнего мирового порядка, а завершилось серией этнических конфликтов, вспыхнувших в результате распада СССР и Югославии. Начало «военно-политического» XXI века ознаменовалось террористической атакой на США 11 сентября 2001 года. Новое столетие началось под знаком глобализации всех сфер жизни, в том числе и сферы безопасности. Зона стабильного мира, которая включает Северную Америку, страны Европейского союза и НАТО, Японию, Австралию, большую часть Латинской Америки, Россию, Китай, Индию, Украину, Казахстан, Белоруссию, ЮАР и некоторые другие страны, расширилась. Но на нее все сильнее воздействует зона дефицита безопасности (Ближний и Средний Восток, Средняя Азия, большая часть Африки и Юго-Восточная Азия, Кавказ и Балканы); эта зона теперь еще менее стабильна. Войны XXI столетия (во всяком случае, его первой четверти) - это межцивилизационные войны. Речь идет о столкновении западной цивилизации с ее непримиримыми врагами, отвергающими все ее ценности и достижения. США в Ираке и Афганистане, Россия на Северном Кавказе (а в будущем, не исключено, - и в Центральной Азии), Израиль в своем противостоянии с палестинскими экстремистами ведут войны с противником, который не опирается на государство, не располагает определенной территорией и населением и который думает и действует иначе, чем современные государства. Наступила эпоха асимметричных войн. Гражданская война внутри мусульманских обществ является специфической частью этих войн.

В первой четверти XXI столетия главной причиной войн и конфликтов в мире по-прежнему остаются противоречия, порождаемые модернизацией стран Ближнего и Среднего Востока. Деятельность Усамы бен Ладена, Аль-Каиды, та либов, Исламского движения Туркестана и пр. - это прежде всего реакция на растущую вовлеченность Ближнего и Среднего Востока в глобальные процессы. Сознавая общую отсталость арабо-мусульманского мира, его экономическую неконкурентоспособность и в то же время - зависимость Запада от ближневосточной нефти, реакционеры стремятся дискредитировать правящие режимы стран региона, объявив их пособниками Запада, свергнуть их под исламистскими лозунгами и, захватив власть, установить новый порядок (халифат). Наряду с угрозой, исходящей от исламистов-экстремистов, опасность представляют попытки некоторых режимов данного региона получить доступ к ядерному оружию. Эти две политические тенденции и определяют основное содержание проблемы военной безопасности в сегодняшнем мире и в обозримом будущем (ближайшие 15–20 лет).

Ниже приводятся экспертные оценки вероятности военных конфликтов, как ядерных, так и с применением только обычного оружия. Наш прогноз ограничивается первой четвертью XXI века.

Ядерные конфликты

Широкомасштабная ядерная война между США и Россией уже невозможна. После Карибского кризиса 1962 года ядерное оружие перестало рассматриваться как средство достижения победы в войне. С тех пор Москва и Вашингтон практикуют политику ядерного сдерживания, основанную на принципе гарантированного взаимного уничтожения. После того как в начале 1990-х годов исчезла политическая и идеологическая основа глобального противоборства, российско-американское сдерживание сделалось в большей степени технической проблемой. Преодолев откровенный антагонизм, Россия и США не превратились ни в союзников, ни даже в полноценных партнеров. Москва и Вашингтон по-прежнему не доверяют друг другу, соперничество ослабело, но не прекратилось. Соединенные Штаты считают, что главная проблема российского ракетно-ядерного потенциала - его безопасность, т. е. техническая исправность и исключение несанкционированного доступа к «кнопке запуска». С точки зрения РФ, ядерное оружие является «статусным символом», позволяющим российскому руководству претендовать на роль великой державы. В условиях, когда международное влияние России существенно снизилось, а ощущение уязвимости резко возросло, оно играет роль «психологической поддержки».

В китайско-американских отношениях идеологическая составляющая отсутствует, а геополитическое соперничество носит ограниченный характер. При этом налицо огромная, постоянно растущая экономическая взаимозависимость. Холодная война между Китаем и США вовсе не является неизбежностью. В свое время китайское руководство, в отличие от советского, не пошло по пути резкого наращивания ядерного потенциала, не стало соревноваться с Америкой в гонке ракетно-ядерных вооружений. Сейчас КНР по-прежнему реализует стратегию «минимального ядерного сдерживания» США. По-видимому, Китай и США склонны избегать обострения отношений, способного спровоцировать ядерный конфликт. В ближайшие два десятилетия вероятность такого конфликта очень мала, даже несмотря на тайваньскую проблему, которую и Вашингтон, и Пекин не выпускают и не выпустят из поля зрения.

Поскольку оба крупных соседних государства, Россия и Китай, обладают ядерным оружием, взаимное ядерное сдерживание неизбежно. С точки зрения РФ, ядерное оружие - единственный действенный военный инструмент в поли тике сдерживания Китая. Впрочем, в настоящее время едва ли можно ожидать серьезного политического кризиса, угрожающего вооруженным столкновением РФ и КНР.

Из отношений Москвы с Лондоном и Парижем «ядерный аспект» исчез полностью. Что же касается перспективы создания единых ядерных вооруженных сил Европейского союза, можно смело утверждать, что в первой четверти XXI века этого не произойдет.

В условиях «ползучего» распространения ядерного оружия повышается вероятность ограниченных ядерных войн. Появление ядерного оружия у Индии и Пакистана в 1998 году обозначило возможность такой войны в Индостане. Не исключено, однако, что последовавший вслед за этим Каргильский инцидент - первый в истории вооруженный конфликт между государствами, обладающими ядерным оружием, сыграл в индо-пакистанских отношениях примерно такую же роль, как Карибский кризис в советско-американском противостоянии. В воен ной политике Дели и Исламабада формируются элементы взаимного сдерживания. В последние годы, по мнению экспертов, реальную угрозу представляет не столько ядерное оружие обеих стран, сколько возможность острого внутриполитического кризиса в Пакистане, распада государственности и захвата ядерного оружия исламистскими экстремистами.

Если Северная Корея обладает несколькими единицами ядерного оружия, то Корейский полуостров также является потенциальным театром ядерной войны. Однако анализ политики Пхеньяна показывает, что северокорейское руководство использует ядерное оружие как гарантию сохранения существующего режима и как инструмент экономического шантажа в отношении США, Южной Кореи и Японии. Ядерная проблема предстанет совсем в ином виде в случае объединения Кореи. Сеул, унаследовав ядерные наработки Пхеньяна, может пожелать сохранить их. Реакция Токио легко предсказуема: Япония примет решение обзавестись собственным ядерным оружием. Затем последуют соответствующий ответ Пекина, вмешательство Вашингтона и т. п. - с неясным конечным результатом.

Израиль уже давно прибегает к ядерному сдерживанию в отношении арабских соседей, политика которых угрожает самому существованию еврейского государства. Процесс мирного урегулирования на Ближнем Востоке, начавшийся вскоре после окончания войны 1973 года, привел к установлению стабильных отношений Израиля с Египтом и Иорданией. Тем не менее полная нормализация отношений Израиля с арабским миром - дело отдаленного будущего, а до тех пор ядерный фактор сохраняет свое значение в израильскоарабских отношениях.

Если ядерное оружие появится у Ирана, то последствия могут быть многообразными: это и превентивная война США и (или) Израиля против Ирана, и дальнейшее распространение ядерного оружия (возможные кандидаты: Саудовская Аравия, Египет и Сирия), и оформление взаимного сдерживания США в союзе с Израилем, с одной стороны, и Ирана - с другой. Любой из этих сценариев сопряжен с серьезным риском для региональной и всеобщей безопасности. Очевидно, что назрела необходимость в международном контроле над ядерной программой Тегерана и реинтеграции Ирана в мировое сообщество. По-иному решить иранскую ядерную проблему невозможно.

Развитие науки и техники сделало возможными и оправданными с военной точки зрения «точечные» ядерные удары. Допустимость превентивного применения ядерного оружия для уничтожения баз террористов и укрепленных объектов на территории государств, стремящихся к обладанию ядерным оружием, - важная новация американской военной доктрины. В принципе, по этому же пути может пойти и военно-политическое руководство России. Ясно, однако, что даже такое «хирургическое вмешательство» будет иметь огромные политические последствия, так как оно снимет табу на боевое применение ядерного оружия.

Тем временем становится все более вероятным использование ядерного оружия (или, вероятнее, ядерных материалов) террористами. Объектами их атак могут оказаться США, Россия, Израиль, европейские страны, Австралия и многие другие государства. Велика и опасность применения террористами других видов оружия массового уничтожения, прежде всего биологического.

Итак, приходится сделать вывод, что возможный масштаб конфликтов с применением ядерного оружия резко сократился, но вероятность их возникновения существенно возросла.

Конфликты с применением обычных вооружений

Крупномасштабная обычная война («Третья мировая»), которой опасались и к которой готовились в годы холодной войны, сегодня практически невероятна. Хотя отношения между НАТО и Россией не превратились в союзнические («союз с союзом», по известной формуле бывшего посла США в Москве А. Вершбоу), обе стороны постепенно демонтируют инфраструктуру полувекового противостояния. Отношения РФ с ведущими европейскими странами НАТО уже сегодня можно считать демилитаризованными: война между Россией и Германией столь же немыслима, как война между Германией и Францией. Что касается Польши и стран Балтии, то, хотя сейчас едва ли можно говорить о дружбе России с этими странами, применение военной силы здесь практически исключено. Окончательной гарантией «вечного мира» между Россией и ее западными соседями может парадоксальным образом стать вхождение Украины в НАТО: вооруженный конфликт России с Украиной, поддерживаемой Западом, невозможен. На Востоке отношения России с Японией и Южной Кореей, союзниками США по холодной войне, можно сравнить с российско-германскими или российско-итальянскими.

Маловероятны и региональные войны. Характер взаимодействия любой пары крупных государств можно условно назвать мирным и сравнительно устойчивым. Российско-китайские и китайско-индийские отношения характеризует долгосрочная тенденция к укреплению партнерства. Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) и Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) в целом способствуют укреплению мира в регионе, прежде всего в Цен тральной Азии. Российско-индийское партнерство беспроблемно в стратегическом отношении - случай почти уникальный для крупных государств, формально не являющихся союзниками. Китайско-японские отношения имеют тенденцию к ухудшению, но ее сдерживает сильная экономическая взаимозависимость.

Реальную угрозу создают две ситуации: на Корейском полуострове, где достигнут самый высокий в мире уровень военного противостояния, и в Тайваньском проливе. Оба потенциальных конфликта, начавшись как локальные, могут быстро выйти на региональный уровень в случае вмешательства США. С другой стороны, и США, и Китай заинтересованы в том, чтобы не допускать резкого обострения ситуации, держать ее под контролем.

Вероятность войны на Ближнем Востоке между Израилем и арабскими странами постепенно снижается. Решение палестинской проблемы может создать условия для постепенного (в течение нескольких десятилетий) превращения Восточного Средиземноморья в зону условного мира. В то же время серьезными факторами неопределенности являются развитие внутриполитической ситуации в Египте (особенно после ухода с политической арены президента Х. Мубарака) и в Палестинской автономии.

Конфликт между Индией и Пакистаном по поводу Кашмира в значительной степени сдерживается ядерным противостоянием. Но если в Пакистане к власти придут радикалы, то поиск путей урегулирования индо-пакистанской проблемы может прерваться.

Самыми распространенными конфликтами в XXI столетии, видимо, станут локальные войны, порождаемые межэтническими противоречиями. Для России особенно опасным было бы возобновление армяно-азербайджанской войны. Вооруженная борьба за Нагорный Карабах будет носить характер как традиционного межгосударственного, так и межэтнического столкновения. Региональной дестабилизацией грозят и «замороженные» этнические конфликты в Закавказье (Абхазия, Южная Осетия) и на Балканах (Косово, «албанский вопрос» в Македонии и др.), если только их не удастся разрешить. На Ближнем Востоке международное «землетрясение» может вызвать актуализация курдского вопроса. Впрочем, эксперты прогнозируют, что главным «полем» столкновений и войн такого рода станет Африка.

Для Запада, как и для России, наибольшую угрозу представляет активность исламских экстремистов. Принципиально важно, смогут ли Ирак, Афганистан и Палестина создать жизнеспособные светские режимы, стремящиеся к модернизации своих обществ. Независимо от того, как будут развиваться события в Ираке и Афганистане, степень военно-политической вовлеченности Соединенных Штатов в ближневосточную ситуацию останется высокой. Американские войска и стратегические объекты в этом регионе, который еще долго сохранит ключевое значение для стратегии национальной безопасности США, чрезвычайно уязвимы и, в отличие от хорошо защищенной национальной территории США, являются удобной мишенью для террористов. В дальнейшем основные стратегические интересы США могут переместиться в Восточную Азию.

В Центральной Азии Россия и страны НАТО тратят время и усилия на традиционное геополитическое соперничество, которое по аналогии с XIX веком можно было бы назвать «малой игрой». Между тем в Ферганской долине вызревают межэтнические конфликты, способные «взорвать» хрупкую стабильность не только в Узбекистане, но и в соседних странах. Однако ни Москва, которая толь ко что «выдавила» американцев из Узбекистана, ни Вашингтон, сохраняющий военное присутствие в соседней Киргизии, ни Пекин, который благодаря действиям Ташкента, поддержанным Москвой, испытывает теперь несколько меньшее давление на свои западные рубежи, все еще не определили приемы и средства предупреждения столкновений и противодействия им, не выработали соответствующую стратегию.

Развитие событий в Центральной Азии и на Среднем Востоке (Ирак, Иран и Афганистан) определит и характер будущих военно-политических отношений между основными державами - США, Россией, Китаем и Индией. Возможно, им удастся найти путь прагматичного сотрудничества, соединив усилия в противостоянии общим угрозам, и тогда отношения между некоторыми из этих стран могут перерасти в долгосрочное партнерство. Если же державы-лидеры пойдут по пути соперничества, то он уведет их от решения реальных проблем безопасности. Мир вернется к традиционной политике «баланса сил» с непременными периодическими «пробами сил». И тогда ситуация, сложившаяся на рубеже ХХ и XXI веков, когда все основные участники системы международной безопасности не рассматривают друг друга в качестве вероятных противников, уйдет в историю. Уникальный шанс будет упущен.

Одиннадцатинедельное противостояние в мае-июле 1999 года индийских вооруженных сил и проникших на территорию индийского штата Джамму и Кашмир сепаратистов, поддержанных вооруженными силами Пакистана.

Субрегиональная международная организация, в которую входят Казахстан, Китай, Кыргызстан, Россия, Таджикистан, Узбекистан. Официальная дата создания - 14–15 июня 2001 года в Шанхае.

Договор был впервые подписан 15 мая 1992 года Арменией, Казахстаном, Кыргызстаном, Россией, Таджикистаном, Узбекистаном. В мае 2002 года Договор был преобразован в региональную организацию (ОДКБ); ее участники - Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Россия, Таджикистан.

Уже почти триста лет продолжается поиск универсального способа разрешения противоречий, возникающих между государствами, нациями, народностями и т. д., без применения средств вооруженного насилия.

Но политические декларации, договоры, конвенции, переговоры о разоружении и об ограничении некоторых видов вооружений лишь на время снимали непосредственную угрозу разрушительных войн, но не устраняли ее совершенно.

Только после окончания Второй мировой войны на планете зафиксировано более 400 всевозможных столкновений так называемого «местного» значения, более 50 «крупных» локальных войн. Более 30 военных конфликтов ежегодно - вот реальная статистика последних лет XX в. С 1945 г. локальные войны и вооруженные конфликты унесли более 30 млн жизней. В финансовом отношении потери составили 10 трлн долларов - вот цена человеческой воинственности.

Локальные войны всегда были инструментом политики многих стран мира и глобальной стратегии противоборствующих мировых систем - капитализма и социализма, а также их военных организаций - НАТО и Варшавского договора.

В послевоенный период, как никогда ранее, стала ощущаться органическая связь между политикой и дипломатией, с одной стороны, и военной мощью государств - с другой, так как мирные средства оказывались хороши и эффективны только тогда, когда они опирались на достаточную для защиты государства и их интересов военную мощь.

В этот период главным для СССР было стремление участвовать в локальных войнах и вооруженных конфликтах на Ближнем Востоке, в Индокитае, Центральной Америке, Центральной и Южной Африке, в Азии и в районе Персидского залива, в орбиту которых были втянуты США и их союзники, для усиления собственного политического, идеологического и военного влияния в обширных регионах мира.

Именно в годы «холодной войны» произошла серия военно-политических кризисов и локальных войн с участием отечественных вооруженных сил, которые при стечении определенных обстоятельств могли перерасти в крупномасштабную войну.

До недавнего времени вся ответственность за возникновение локальных войн и вооруженных конфликтов (в идеологической системе координат) целиком возлагалась на агрессивную природу империализма, а наша заинтересованность в их ходе и исходе тщательно маскировалась декларациями о бескорыстной помощи народам, ведущим борьбу за свою независимость и самоопределение.

Итак, в основе возникновения наиболее распространенных военных конфликтов, развязанных после Второй мировой войны, лежит экономическое соперничество государств на международной арене. Большинство других противоречий (политических, геостратегических и т. д.) оказывались лишь производными от первичного признака, т. е. от контроля за теми или иными регионами, их ресурсами и рабочей силой. Однако иногда кризисы были вызваны претензиями отдельных государств на роль «региональных центров силы».

К особому роду военно-политических кризисов следует отнести региональные, локальные войны и вооруженные конфликты между государственно оформившимися частями одной нации, разделенной по политико-идеологическим, социально-экономическим или религиозным признакам (Корея, Вьетнам, Йемен, современный Афганистан и т. д.). Однако их первопричиной приходится назвать именно экономический фактор, а этнический или религиозный являются лишь предлогом.

Большое количество военно-политических кризисов возникало из-за попыток ведущих стран мира удержать в сфере своего влияния государства, с которыми до возникновения кризиса поддерживались колониальные, зависимые или союзнические отношения.

Одной из наиболее общих причин, вызывавших региональные, локальные войны и вооруженные конфликты после 1945 г., явилось стремление национально-этнических общностей к самоопределению в различных формах (от антиколониальной до сепаратистской). Мощный рост национально-освободительного движения в колониях стал возможным после резкого ослабления колониальных держав в ходе и после окончания Второй мировой войны. В свою очередь, кризис, вызванный распадом мировой системы социализма и ослаблением влияния СССР, а затем и РФ, привел к возникновению многочисленных националистических (этноконфессиональных) движений на постсоциалистическом и постсоветском пространстве.

Огромное количество локальных конфликтов, возникших в 90-е годы XX века, представляют реальную опасность возможности третьей мировой войны. И она будет локально-очаговой, перманентной, асимметричной, сетевой и, как говорят военные, бесконтактной.

Что касается первого признака третьей мировой как локально-очаговой, то имеется в виду длинная цепь локальных вооруженных конфликтов и локальных войн, которые будут на всем протяжении решения главной задачи - владения миром. Общее этих локальных войн, отстоящих друг от друга на определенном временном интервале, будет то, что все они будут подчинены одной единственной цели - владения миром.

Говоря о специфике вооруженных конфликтов 1990-х гг. -начала XXI века можно говорить среди прочих о следующем их принципиальном моменте.

Все конфликты развивались на относительно ограниченной территории в пределах одного театра военных действий, однако с использованием сил и средств, размещенных за его пределами. Однако, локальные по сути, конфликты сопровождались большой ожесточенностью и имели своим результатом в ряде случаев полное уничтожение государственной системы (если таковая была) одного из участников конфликта. В следующей таблице представлены основные локальные конфликты последних десятилетий.

Таблица № 1

Страна, год.	Особенности вооруженной борьбы, численность погибших, чел.	Результаты вооруженной борьбы
	Вооруженная борьба носила воздушный, наземный и морской характер. Проведение воздушной операции, широкое использование крылатых ракет. Морское ракетное сражение. Военные действия с применением новейшего оружия. Коалиционный характер.	Вооруженные Силы Израиля полностью разгромили египетско- сирийские войска и осуществили захват территории.
Аргентина;	Вооруженная борьба носила в основном морской и наземный характер. Применение морских десантов. широкое использование непрямых, неконтактных и других (в т. ч. нетрадиционных) форм и способов действий, дальнего огневого и электронного поражения. Активное информационное противоборство, дезориентация общественного мнения в отдельных государствах и мирового сообщества в целом. 800	При политической поддержке США Великобритания осуществила военно-морскую блокаду территории
	Вооруженная борьба носила в основном воздушный характер, управление войсками осуществлялось в основном через космос. Высокое влияние информационного противоборства в военных действиях. Коалиционный характер, дезориентация общественного мнения в отдельных государствах и мирового сообщества в целом.	Полный разгром группировки войск Ирака в Кувейте.
Индия - Пакистан;	Вооруженная борьба носила в основном наземный характер. Маневренные действия войск (сил) на разрозненных направлениях с широким применением аэромобильных сил, десантов и войск специального назначения.	Поражение основных сил противоборствующих сторон. Военные цели не достигнуты.
Югославия;	Вооруженная борьба носила в основном воздушный характер, управление войсками осуществлялось через космос. Высокое влияние информационного противоборства в военных действиях. Широкое использование непрямых, неконтактных и других (в т. ч. нетрадиционных) форм и способов действий, дальнего огневого и электронного поражения; активное информационное противоборство, дезориентация общественного мнения в отдельных государствах и мирового сообщества в целом. Стремление к дезорганизации системы государственного и военного управления; применение новейших высокоэффективных (в т. ч. основанных на новых физических принципах) систем вооружения и военной техники. Возрастание роли космической разведки.	Поражение войск Югославии, полная дезорганизация военного и государственного управления.
Афганистан;	Вооруженная борьба носила наземный и воздушный характер с широким применением сил специальных операций. Высокое влияние информационного противоборства в военных действиях. Коалиционный характер. Управление войсками осуществлялось в основном через космос. Возрастание роли космической разведки.	Основные силы талибов уничтожены.
	Вооруженная борьба носила в основном воздушно-наземный характер, управление войсками осуществлялось через космос. Высокое влияние информационного противоборства в военных действиях. Коалиционный характер. Возрастание роли космической разведки. Широкое использование непрямых, неконтактных и других (в том числе нетрадиционных) форм и способов действий, дальнего огневого и электронного поражения; активное информационное противоборство, дезориентация общественного мнения в отдельных государствах и мирового сообщества в целом; маневренные действия войск (сил) на разрозненных направлениях с широким применением аэромобильных сил, десантов и войск специального назначения.	Полное поражение Вооруженных Сил Ирака. Смена политической власти.

После Второй мировой войны в силу ряда причин, одной из которых стало появление ракетно-ядерного оружия с его сдерживающим потенциалом, человечеству пока удается избежать новых глобальных войн. На смену им пришли многочисленные локальные, или «малые», войны и вооруженные конфликты. Отдельные государства, их коалиции, а также различные социально-политические и религиозные группировки внутри стран неоднократно применяли силу оружия для решения территориальных, политических, экономических, этноконфессиональных и иных проблем и споров.

Важно подчеркнуть, что до начала 1990-х годов все послевоенные вооруженные конфликты происходили на фоне острейшего противоборства двух противоположных общественно-политических систем и беспрецедентных по своей мощи военно-политических блоков - НАТО и ОВД. Поэтому локальные вооруженные столкновения того времени рассматривались преимущественно как составная часть глобальной борьбы за сферы влияния двух протагонистов - США и СССР.

С крушением биполярной модели устройства мира идеологическое противостояние двух сверхдержав и общественно-политических систем ушло в прошлое, и значительно уменьшилась вероятность возникновения мировой войны. Противоборство двух систем «перестало быть той осью, вокруг которой более четырех десятилетий развертывались основные события мировой истории и политики», что хотя и открыло широкие возможности для мирного сотрудничества, но и повлекло за собой возникновение новых вызовов и угроз.

Первоначальные оптимистические надежды на мир и благоденствие, к сожалению, не оправдались. Хрупкое равновесие на чашах геополитических весов сменилось резкой дестабилизацией международной обстановки, обострением доселе скрытой напряженности внутри отдельных государств. В частности, край не осложнились межнациональные и этноконфессиональные отношения, что спровоцировало многочисленные локальные войны и вооруженные конфликты. В новых условиях народы и народности отдельных государств вспомнили старые обиды и стали предъявлять претензии на спорные территории, получение автономии или даже на полное отделение и независимость. Причем почти во всех современных конфликтах присутствует не только геополитическая, как раньше, но и геоцивилизационная составляющая, чаще всего с этнонациональным или этноконфессиональным оттенком.

Поэтому в то время как число межгосударственных и межрегиональных войн и военных конфликтов (особенно тех, которые провоцировались «идеологическими противниками») пошло на убыль, резко возросло число внутригосударственных противостояний, вызванных прежде всего этноконфессиональными, этнотерриториальными и этнополитическими причинами. Значительно чаще стали происходить конфликты между многочисленными вооруженными группировками внутри государств и распадающимися структурами власти. Таким образом, в конце XX - начале XXI века самой распространенной формой военного противоборства стал внутренний (внутригосударственный) локальный по своим масштабам, ограниченный вооруженный конфликт.

С особой остротой эти проблемы проявились в бывших социалистических государствах с федеративным устройством, а также в ряде стран Азии, Африки и Латинской Америки. Так, распад СССР и Югославии привел только в 1989-1992 годах к возникновению более чем 10 этнополитических конфликтов, а на глобальном «Юге» примерно в это же время разразилось более 25 «малых войн» и вооруженных столкновений. Причем большинство из них отличалось небывалой ранее интенсивностью, сопровождалось массовой миграцией гражданского населения, что создавало угрозу дестабилизации целых регионов и вызывало необходимость в крупномасштабной международной гуманитарной помощи.

Если за первые несколько лет после окончания холодной войны число вооруженных конфликтов в мире сократилось более чем на треть, то уже к середине 1990-х годов оно опять существенно увеличилось. Достаточно сказать, что лишь в 1995 году в 25 различных регионах мира произошло 30 крупных вооруженных столкновений, а в 1994 году по меньшей мере в 5 из 31 вооруженного конфликта государства-участники прибегли к использованию регулярных вооруженных сил. Согласно оценкам Комиссии Карнеги по предупреждению смертоносных конфликтов, в 90-е годы XX столетия только семь самых больших войн и вооруженных противостояний обошлись международному сообществу в 199 млрд долл. США (без учета затрат непосредственно участвовавших в них стран).

Более того, радикальный сдвиг в развитии международных отношений, существенные изменения в области геополитики и геостратегии, возникшая асимметрия по линии Север - Юг в значительной степени обострили старые и спровоцировали новые проблемы (международный терроризм и организованную преступность, наркобизнес, контрабанду оружия и военной техники, опасность экологических катастроф), которые требуют адекватных реакций международного сообщества. Причем происходит расширение зоны нестабильности: если раньше, в период холодной войны, эта зона проходила в основном через страны Ближнего и Среднего Востока, то сейчас она начинается в районе Западной Сахары и распространяется на Восточную и Юго-Восточную Европу, Закавказье, Юго-Восточную и Центральную Азию. При этом с достаточной долей уверенности можно предположить, что подобная ситуация не является кратковременной и преходящей.

Главной особенностью конфликтов нового исторического периода оказалось то, что произошло перераспределение роли различных сфер в вооруженном противоборстве: ход и исход вооруженной борьбы в целом определяется главным образом противоборством в воздушно-космической сфере и на море, а сухопутные группировки закрепят достигнутый военный успех и непосредственно обеспечат достижение политических целей.

На этом фоне выявилось усиление взаимозависимости и взаимовлияния действий стратегического, оперативного и тактического уровней в вооруженной борьбе. Фактически это говорит о том, что прежняя концепция обычных войн, как ограниченных, так и широкомасштабных, претерпевает значительные изменения. Даже локальные конфликты могут вестись на относительно больших площадях с самыми решительными целями. При этом, основные задачи решаются не в ходе столкновения передовых частей, а путем огневого поражения с предельных дальностей.

На основании анализа наиболее общих черт конфликтов конца ХХ - начала XXI веков, можно сделать следующие принципиальные выводы относительно военно-политических особенностей вооруженной борьбы на современном этапе и в обозримой перспективе.

Вооруженные силы подтверждают свою центральную роль в осуществлении силовых операций. Реальная боевая роль полувоенных, военизированных формирований, ополчений, подразделений сил внутренней безопасности оказывается существенно меньше, чем предполагалось до начала вооруженных конфликтов. Они оказались неспособными вести активные боевые действия против регулярной армии (Ирак).

Решающим моментом для достижения военно-политического успеха является захват стратегической инициативы в ходе вооруженного конфликта. Пассивное ведение боевых действий в расчете на “выдыхание” наступательного порыва противника приведет к утрате управляемости собственной группировки и впоследствии - к проигрышу конфликта.

Особенность вооруженной борьбы будущего будет состоять в том, что в ходе войны под ударами противника окажутся не только военные объекты и войска, но одновременно и экономика страны со всей ее инфраструктурой, гражданское население и территория. Несмотря на развитие точности средств поражения все исследованные вооруженные конфликты последнего времени были в той или иной степени гуманитарно “грязными” и повлекли за собой значительные жертвы среди мирного населения. В связи с этим возникает необходимость в высокоорганизованной и эффективной системе гражданской обороне страны.

Критерии военной победы в локальных конфликтах будут различными, однако, в целом, очевидно, что главное значение имеет решение политических задач в вооруженном конфликте, тогда как военно-политические и оперативно-тактические задачи носят преимущественно вспомогательный характер. Ни в одном из рассмотренных конфликтов победившая сторона не смогла нанести противнику запланированный ущерб. Но, тем не менее, смогла достичь политических целей конфликта.

Сегодня существует вероятность эскалации современных вооруженных конфликтов как по горизонтали (втягивание в них новых стран и регионов), так и по вертикали (увеличение масштабов и интенсивности насилия внутри нестабильных государств). Анализ тенденций развития геополитической и геостратегической обстановки в мире на нынешнем этапе дает возможность оценить ее как кризисно-нестабильную. Поэтому совершенно очевидно, что все вооруженные конфликты, независимо от степени их интенсивности и локализации, требуют скорейшего урегулирования, а в идеальном варианте - полного разрешения. Одним из проверенных временем способов предотвращения, контроля и урегулирования подобных «малых» войн являются различные формы миротворчества.

В связи с увеличением локальных конфликтов, мировое сообщество под эгидой ООН разработало в 90-е годы такое средство для подержания или установления миру как миротворчество, операции по принуждению к миру.

Но, несмотря на появившуюся с окончанием холодной войны возможность инициирования операций по принуждению к миру, ООН, как показало время, не располагает необходимым для их проведения потенциалом (военным, материальнотехническим, финансовым, организационно-техническим). Свидетельство тому - провал операций ООН в Сомали и Руанде, когда сложившаяся там ситуация настоятельно потребовала скорейшего перехода от традиционной ОПМ к принудительной, а ООН оказалась не в состоянии самостоятельно это сделать.

Поэтому-то в 1990-е годы наметилась, а в дальнейшем получила развитие тенденция делегирования ООН своих полномочий в области силового миротворчества региональным организациям, отдельным государствам и коалициям государств, готовым взяться за выполнение задач по кризисному реагированию, таким как НАТО, например.

Миротворческие подходы создают возможность гибко и комплексно влиять на конфликт с целью его урегулирования и дальнейшего окончательного разрешения. Причем параллельно, на уровне военно-политического руководства и среди самых широких слоев населения противоборствующих сторон, должна обязательно вестись работа, направленная на изменение психологических установок по отношению к конфликту. Это означает, что миротворцы и представители мирового сообщества должны по возможности «ломать» и изменять сложившиеся у сторон конфликта стереотипы отношений друг к другу, находящие выражение в крайней враждебности, нетерпимости, мстительности и непримиримости.

Но важно, чтобы в миротворческих операциях соблюдались основополагающие международно-правовые нормы и не нарушались права человека и суверенных государств - как бы сложно это ни было совместить. Особенно актуально это совмещение или хотя бы его попытка в свете новых операций последних лет, получивших название «гуманитарное вмешательство», или «гуманитарная интервенция», которые проводятся в интересах отдельных групп населения. Но, защищая права человека, они нарушают суверенитет государства, его право на невмешательство извне - международно-правовые устои, складывавшиеся веками и считавшиеся до недавнего времени незыблемыми. При этом, на наш взгляд, нельзя допустить, чтобы вмешательство в конфликт извне под лозунгом борьбы за мир и безопасность или защиты прав человека превращалось в неприкрытую вооруженную интервенцию и агрессию, как это случилось в 1999 году в Югославии.

История международных отношений - это история войн. В начале XXI века вооруженные конфликты и войны остаются важными элементами международного взаимодействия. Меняется их характер, но «частью истории», как предсказывали исследователи на закате биполярного противостояния, они в текущем веке вряд ли станут. В связи с этим важно понимать основные тенденции и особенности развития вооруженных конфликтов и войн для того, чтобы успешно подготовиться к будущей, а не к «прошлой войне».

Общесистемные предпосылки вооруженных конфликтов и войн: от национальных государств к полуанархичной системе взаимодействия

Одним из ключевых факторов будущего мироустройства станет дальнейшее усиление кризиса Вестфальской системы мира, основой которой является взаимодействие национальных государств.

Для многих национальных государств, переживших наибольший расцвет в середине прошлого века как прямой результат процесса деколонизации, сегодня наступили не самые лучшие времена. Усиление внутреннего давления на наиболее слабые из них, а также неспособность осуществлять базовые функции неизбежно приведут к тому, что число несостоявшихся и полностью исчезнувших с карты мира государств в XXI веке будет лавинообразно расти. На их месте появятся самоуправляемые территории, где власть будет принадлежать кланам и группировкам, находящимся в состоянии перманентного конфликта и часто сменяющим друг друга. Эти территории нестабильности («серые зоны») привлекут к себе различных негосударственных участников в сфере безопасности, например, транснациональных террористов и международные преступные группировки, которые будут использовать их в качестве тренировочных лагерей, перевалочных баз и т.д. вне чьей-либо юрисдикции.

Фото: theriskyshift.com
Сомалийские пираты

Появление значительного количества несостоявшихся и распавшихся государств повлечет за собой принятие дифференцированных подходов в сфере международного общения. По отношению друг к другу национальные государства будут руководствоваться международными правилами, принципами и нормами, зафиксированными в международном праве, а также иными обязательствами. В то же время по отношению к представителям негосударственных территорий данные правила в одностороннем порядке распространяться не будут, и каждое государство будет самостоятельно устанавливать принципы взаимодействия.

С правилами ведения войны произойдет то же самое. Права комбатантов и мирного населения национальных государств будут, как и раньше, защищены различными договорами и конвенциями, в то время как к представителям негосударственных территорий национальные государства будут иметь возможность применять собственные произвольные правила. Своеобразным прообразом таких «правил» могут стать условия содержания членов «Аль-Каиды» и «Талибана» на американской военной базе в Гуантанамо, где практически не соблюдаются права человека.

Государства и раньше достаточно жестко обходились с внесистемными угрозами безопасности, например, с пиратами в XIX веке. Однако тогда речь шла о частных случаях, в то время как в XXI веке предстоит выстроить полноценную систему взаимодействия с негосударственными акторами в сфере безопасности ввиду радикального увеличения размаха их деятельности.

Основные сценарии вооруженных конфликтов и войн XXI века

Согласно массиву статистических данных Центра по изучению конфликтов Уппсальского университета , число межгосударственных вооруженных конфликтов в последние десятилетия неуклонно сокращается. Более того, в период 2004-2007 гг. вообще не было зафиксировано ни одного межгосударственного вооруженного столкновения, а за последние два года их было всего два. Это означает, что механизмы сдерживания агрессии государств, выработанные и опробованные во второй половине XX века, оказались на деле эффективными и работоспособными.

Но это не означает, что конфликты между национальными государствами в XXI веке полностью исчезнут. Ведь пока система международных отношений основана на балансе сил, такое в принципе невозможно.

Стремительный рост Китая и Индии к середине XXI веке вполне может привести к тому, что будет поставлен вопрос о кардинальном пересмотре базовых принципов международной системы. Нельзя исключать, что для этого могут быть использованы и силовые методы, включая ядерное оружие, причем со стороны как возможных ревизионистов, так и консерваторов.

Фото: www.bt.com.bn
Индийский патруль на улицах Кашмира

Однако основные конфликты, включая вооруженные, будут разворачиваться между отдельными государствами или группами государств по частным проблемам. Так, по мере увеличения числа жителей планеты и развития экономики будет обостряться борьба за обладание природными ресурсами, в первую очередь, водными и энергетическими.

Территориальные споры, являющиеся сегодня основной причиной межгосударственных конфликтов, также останутся важным фактором нестабильности в отношениях между государствами. Количество спорных территорий в мире не сокращается, а государства очень редко идут на уступки по данным вопросам. При этом самым взрывоопасным конфликтом останется территориальный спор по поводу провинции Кашмир между Индией и Пакистаном, в котором возможно применение ядерного оружия одной из сторон.

Кроме того, государствам придется все чаще сталкиваться друг с другом в виртуальном пространстве. Кибератаки с территории одного государства на информационную инфраструктуру другого уже стали реальностью, но пока не приобрели системный характер. В самом крайнем случае такие атаки могут вызвать и силовой ответ, если на карту будет поставлено выживание критической информационной инфраструктуры, например, банковской системы.

Фото: www.ntdtv.org
Хакерская группировка Anonymous,
осуществляющая кибератаки на
правительственные сайты

Однако модельным конфликтом XXI века, судя по всему, станет асимметричное противостояние национального государства и различных негосударственных участников международного общения.

Во-первых, именно в потенциально слабых государствах находятся значительные запасы природных ресурсов, которые так необходимы экономикам развитых национальных государств. За обладание и удержание подобных ресурсов также необходимо будет вступать в конфликт с различными негосударственными группировками. Не исключено, что на территории исчезнувших с карты мира государств будут основываться особые международные экономические анклавы, целью которых будет именно эксплуатация природных ресурсов. Важную роль в обеспечении безопасности подобных зон должны будут сыграть частные военные компании и охранные структуры транснациональных корпораций.

Во-вторых, национальные государства под давлением общественности будут проводить «гуманитарные операции» для спасения населения отдельных территорий от массовых нарушений прав человека. Подобные операции вряд ли станут массовыми, так как государства не будут сильно заинтересованы в их проведении, а издержки среди военнослужащих всегда будут значительными.

В-третьих, новые негосударственные акторы своими действиями в реальном (пиратство) и виртуальном (кибератаки) мирах будут сами провоцировать вооруженные конфликты с национальными государствами, чтобы привлечь к себе внимание, с одной стороны, и втянуть их в долгосрочный асимметричный конфликт, ослабить и попытаться навязать выгодные для себя условия, с другой (например, в части распределения дохода от добычи природных ресурсов, которая ведется на подконтрольной им территории).

Углубление технологического разрыва и облик будущих войн

Говоря о средствах ведения вооруженных конфликтов, необходимо рассмотреть роль как оружия массового поражения, так и конвенционального оружия.

Ядерное оружие или любое другое средство, которое заменит его в будущем в качестве «оружия последней надежды», сохранит свою важность в деле обеспечения государственного суверенитета обладающих им стран. Однако серьезные достижения в сфере противоракетной обороны заставят многие страны разрабатывать новые средства доставки ядерного оружия к цели, вкладывать значительные средства в свои ракетно-ядерные силы. В результате, если стороны не смогут договориться о разумной достаточности в вопросах ПРО и стратегических ядерных сил, неминуем новый виток гонки вооружений. Кроме того, уже полным ходом идут разработки нового поколения тактического ядерного вооружения, которое пока не подпадает под ограничительные международные договоры. Начало его повсеместного использования в вооруженных конфликтах откроет новую страницу в контроле над ядерными вооружениями.

Вероятность использования ядерного оружия негосударственными участниками также возрастает, однако пока нет информации, что какой-либо негосударственный участник международного общения имеет к нему доступ. По мере «демократизации» технологий такая возможность все же появится. Другое дело, что и для негосударственных участников международных отношений ядерное оружие вряд ли станет тактическим инструментом достижения своих целей и также будет использовано, только если под угрозу будет поставлено их выживание. Исключение могут составить траснациональные террористические группы, которым важно любой ценой достичь своего идеального мироустройства, в том числе и ценой огромных людских потерь.

Фото: www.artleo.com
Российская зенитная ракетная система
С-400 «Триумф» последнего поколения

Запрет на производство, накопление и использование биологического и бактериологического оружия, установленный международными конвенциями для национальных государств во второй половине XX века, будет сохранен. Негосударственные акторы также будут стремиться к обладанию таким оружием. Однако здесь речь может идти и о его тактическом применении в рамках асимметричной стратегии конфликта. Вооруженным силам национальных государств необходимо будет дополнительно подготовиться к такой возможности.

Значительные изменения произойдут и в использовании конвенционального оружия. Более того, здесь углубится разрыв между ведущими мировыми державами и остальным миром, а пропасть в возможностях государственных и негосударственных акторов будет просто зияющей.

Ведущие национальные государства продолжат совершенствование вооружений высокой точности, средств радиоэлектронной борьбы, беспилотных летательных аппаратов и иных средств ведения боевых действий, не требующих непосредственного присутствия в них военнослужащих.

Раскручивается новый виток революции в военном деле, хотя говорить о переходе к новому поколению войн пока преждевременно. Это случится только в связи с распространением оружия, основанного на новых физических принципах, - кинетического, ультразвукового, геофизического. Однако необходимо понимать, что цикл обновления вооружений очень длинный, и, скорее всего, данный вид оружия поступит в ведущие армии мира в лучшем случае к середине XXI века.

Информационно-телекоммуникационная революция продолжит оказывать значительное влияние на военное дело. В результате использования передовых информационных технологий появилась возможность виртуальной оцифровки поверхности всей планеты, что существенным образом снижает затраты на наведение высокоточного оружия, получения визуальной информации с поля боя в режиме реального времени и сразу от нескольких источников, сокращения срока выявления целей для атаки (от нескольких недель во время войны в Ираке в 1991 г. до 45 минут в 2003 г.). Оперативность планирования и возможность внесения корректив дают возможность проводить более динамичные операции. Но есть и негативные моменты. Так, в непосредственное управление операциями может вмешиваться гражданское руководство, не обладающее необходимыми компетенциями, а команды, основывающиеся исключительно на получаемой картинке и информации, могут оказаться недальновидными и противоречащими логике развития боя.

Значительных успехов должна достичь военная медицина. В результате радикально снизится количество смертей от боевых ранений.

В ведущих армиях продолжится процесс аутсорсинга. Военные будут заниматься исключительно планированием и ведением боевых действий, в то время как частные военные компании будут осуществлять охрану различных объектов и, вероятно, организовывать операции по миростроительству, которые, как показывает практика, военные эффективно выполнять не в состоянии.

Фото: dronewarsuk.wordpress.com
Атака американских беспилотников
в Пакистане

В результате ожидается, что в вооруженных конфликтах XXI века количество жертв среди военнослужащих национальных государств будет сведено к историческому минимуму. Это повысит поддержку возможных военных действий со стороны населения и, вероятно, приведет к повышению уровня воинственности наиболее передовых держав.

Тем не менее полностью избежать жертв среди военных будет возможно только в случае ограниченной операции с использованием сил авиации. В тех случаях, когда необходимо будет проводить наземную операцию, жертвы неминуемо будут. Но подобные операции будут проводиться только при необходимости физического контроля территории, которая есть далеко не всегда. Во всех остальных случаях приоритет будет отдаваться ограниченным дистанционным действиям, например, авиационному удару по ядерным объектам с целью недопущения появления у страны ядерного оружия. Это, в частности, возможно в случае с Ираном.

Негосударственные участники, которые будут противостоять национальным государствам, такими совершенными военными возможностями обладать не будут. Но, применяя асимметричную тактику ведения боевых действий, они могут значительно нивелировать преимущества, которые дают сложные высокоточные и информационные военные системы. Так, для выведения из строя беспилотных летательных аппаратов достаточно блокировать передачу им команд из центра управления, создав помехи. Другие современные электронные устройства можно вывести из строя мощным электромагнитным импульсом. Естественно, в ведущих армиях мира самым серьезным образом работают над средствами противодействия в радиоэлектронной борьбе. Но чем сложнее будут военные системы, тем больше в них будет мелких уязвимостей, которые негосударственные акторы в области безопасности смогут эксплуатировать.

Конфликты были и остаются спутниками развития человечества. И хотя давать прогнозы на будущее - задача всегда неблагодарная, можно с уверенностью утверждать, что конфликтологи и специалисты по вооруженным операциям и войнам смогут уже довольно скоро наблюдать качественные сдвиги в международной конфликтной среде. А что случится на самом деле - покажет время.

Каждая эпоха в военной истории человечества имеет свою технологическую и политическую специфику. Войны ХХ века были вооруженными конфликтами глобальных масштабов. В этих конфликтах участвовали практически все крупные индустриальные державы. Не менее важно, что обе мировые войны и сорокалетняя холодная война отражали противоречия внутри западной (европейской) цивилизации, породившей наряду с «мейнстримом» — либерализмом и демократией — такие крайности, как фашизм и коммунизм. Даже японский милитаризм и само японское государство были сконструированы по западным лекалам. В ХХ веке войны, которые страны расколотого на две группировки Запада вели против незападных противников, воспринимались как второстепенные. Так, началом Второй мировой войны официально считается нападение Германии на Польшу, а не вторжение Японии в Китай. Страны, не принадлежащие к европейской цивилизации, были преимущественно политически неразвитыми, технически отсталыми и слабыми в военном отношении. Со второй половины ХХ века страны Запада начали терпеть поражения в отдаленных регионах (Суэц, Алжир, Вьетнам, Афганистан), но третий мир в целом хотя и превратился в основное поле «свободной охоты» сверхдержав, оставался военно-политической периферией.

ХХ столетие открылось войной между «столпами» тогдашнего мирового порядка, а завершилось серией этнических конфликтов, вспыхнувших в результате распада СССР и Югославии. Начало «военно-политического» XXI века ознаменовалось террористической атакой на США 11 сентября 2001 года. Новое столетие началось под знаком глобализации всех сфер жизни, в том числе и сферы безопасности. Зона стабильного мира, которая включает Северную Америку, страны Европейского союза и НАТО, Японию, Австралию, большую часть Латинской Америки, Россию, Китай, Индию, Украину, Казахстан, Белоруссию, ЮАР и некоторые другие страны, расширилась. Но на нее все сильнее воздействует зона дефицита безопасности (Ближний и Средний Восток, Средняя Азия, большая часть Африки и Юго-Восточная Азия, Кавказ и Балканы); эта зона теперь еще менее стабильна. Войны XXI столетия (во всяком случае, его первой четверти) — это межцивилизационные войны. Речь идет о столкновении западной цивилизации с ее непримиримыми врагами, отвергающими все ее ценности и достижения. США в Ираке и Афганистане, Россия на Северном Кавказе (а в будущем, не исключено, — и в Центральной Азии), Израиль в своем противостоянии с палестинскими экстремистами ведут войны с противником, который не опирается на государство, не располагает определенной территорией и населением и который думает и действует иначе, чем современные государства. Наступила эпоха асимметричных войн. Гражданская война внутри мусульманских обществ является специфической частью этих войн.

В первой четверти XXI столетия главной причиной войн и конфликтов в мире по-прежнему остаются противоречия, порождаемые модернизацией стран Ближнего и Среднего Востока. Деятельность Усамы бен Ладена, Аль-Каиды, та либов, Исламского движения Туркестана и пр. — это прежде всего реакция на растущую вовлеченность Ближнего и Среднего Востока в глобальные процессы. Сознавая общую отсталость арабо-мусульманского мира, его экономическую неконкурентоспособность и в то же время — зависимость Запада от ближневосточной нефти, реакционеры стремятся дискредитировать правящие режимы стран региона, объявив их пособниками Запада, свергнуть их под исламистскими лозунгами и, захватив власть, установить новый порядок (халифат). Наряду с угрозой, исходящей от исламистов-экстремистов, опасность представляют попытки некоторых режимов данного региона получить доступ к ядерному оружию. Эти две политические тенденции и определяют основное содержание проблемы военной безопасности в сегодняшнем мире и в обозримом будущем (ближайшие 15–20 лет).

Ядерные конфликты

Широкомасштабная ядерная война между США и Россией уже невозможна. После Карибского кризиса 1962 года ядерное оружие перестало рассматриваться как средство достижения победы в войне. С тех пор Москва и Вашингтон практикуют политику ядерного сдерживания, основанную на принципе гарантированного взаимного уничтожения. После того как в начале 1990-х годов исчезла политическая и идеологическая основа глобального противоборства, российско-американское сдерживание сделалось в большей степени технической проблемой. Преодолев откровенный антагонизм, Россия и США не превратились ни в союзников, ни даже в полноценных партнеров. Москва и Вашингтон по-прежнему не доверяют друг другу, соперничество ослабело, но не прекратилось. Соединенные Штаты считают, что главная проблема российского ракетно-ядерного потенциала — его безопасность, т. е. техническая исправность и исключение несанкционированного доступа к «кнопке запуска». С точки зрения РФ, ядерное оружие является «статусным символом», позволяющим российскому руководству претендовать на роль великой державы. В условиях, когда международное влияние России существенно снизилось, а ощущение уязвимости резко возросло, оно играет роль «психологической поддержки».

Поскольку оба крупных соседних государства, Россия и Китай, обладают ядерным оружием, взаимное ядерное сдерживание неизбежно. С точки зрения РФ, ядерное оружие — единственный действенный военный инструмент в поли тике сдерживания Китая. Впрочем, в настоящее время едва ли можно ожидать серьезного политического кризиса, угрожающего вооруженным столкновением РФ и КНР.

В условиях «ползучего» распространения ядерного оружия повышается вероятность ограниченных ядерных войн. Появление ядерного оружия у Индии и Пакистана в 1998 году обозначило возможность такой войны в Индостане. Не исключено, однако, что последовавший вслед за этим Каргильский инцидент — первый в истории вооруженный конфликт между государствами, обладающими ядерным оружием, сыграл в индо-пакистанских отношениях примерно такую же роль, как Карибский кризис в советско-американском противостоянии. В воен ной политике Дели и Исламабада формируются элементы взаимного сдерживания. В последние годы, по мнению экспертов, реальную угрозу представляет не столько ядерное оружие обеих стран, сколько возможность острого внутриполитического кризиса в Пакистане, распада государственности и захвата ядерного оружия исламистскими экстремистами.

Если Северная Корея обладает несколькими единицами ядерного оружия, то Корейский полуостров также является потенциальным театром ядерной войны. Однако анализ политики Пхеньяна показывает, что северокорейское руководство использует ядерное оружие как гарантию сохранения существующего режима и как инструмент экономического шантажа в отношении США, Южной Кореи и Японии. Ядерная проблема предстанет совсем в ином виде в случае объединения Кореи. Сеул, унаследовав ядерные наработки Пхеньяна, может пожелать сохранить их. Реакция Токио легко предсказуема: Япония примет решение обзавестись собственным ядерным оружием. Затем последуют соответствующий ответ Пекина, вмешательство Вашингтона и т. п. — с неясным конечным результатом.

Израиль уже давно прибегает к ядерному сдерживанию в отношении арабских соседей, политика которых угрожает самому существованию еврейского государства. Процесс мирного урегулирования на Ближнем Востоке, начавшийся вскоре после окончания войны 1973 года, привел к установлению стабильных отношений Израиля с Египтом и Иорданией. Тем не менее полная нормализация отношений Израиля с арабским миром — дело отдаленного будущего, а до тех пор ядерный фактор сохраняет свое значение в израильскоарабских отношениях.

Если ядерное оружие появится у Ирана, то последствия могут быть многообразными: это и превентивная война США и (или) Израиля против Ирана, и дальнейшее распространение ядерного оружия (возможные кандидаты: Саудовская Аравия, Египет и Сирия), и оформление взаимного сдерживания США в союзе с Израилем, с одной стороны, и Ирана — с другой. Любой из этих сценариев сопряжен с серьезным риском для региональной и всеобщей безопасности. Очевидно, что назрела необходимость в международном контроле над ядерной программой Тегерана и реинтеграции Ирана в мировое сообщество. По-иному решить иранскую ядерную проблему невозможно.

Развитие науки и техники сделало возможными и оправданными с военной точки зрения «точечные» ядерные удары. Допустимость превентивного применения ядерного оружия для уничтожения баз террористов и укрепленных объектов на территории государств, стремящихся к обладанию ядерным оружием, — важная новация американской военной доктрины. В принципе, по этому же пути может пойти и военно-политическое руководство России. Ясно, однако, что даже такое «хирургическое вмешательство» будет иметь огромные политические последствия, так как оно снимет табу на боевое применение ядерного оружия.

Конфликты с применением обычных вооружений

Маловероятны и региональные войны. Характер взаимодействия любой пары крупных государств можно условно назвать мирным и сравнительно устойчивым. Российско-китайские и китайско-индийские отношения характеризует долгосрочная тенденция к укреплению партнерства. Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) и Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) в целом способствуют укреплению мира в регионе, прежде всего в Цен тральной Азии. Российско—индийское партнерство беспроблемно в стратегическом отношении — случай почти уникальный для крупных государств, формально не являющихся союзниками. Китайско-японские отношения имеют тенденцию к ухудшению, но ее сдерживает сильная экономическая взаимозависимость.

Развитие событий в Центральной Азии и на Среднем Востоке (Ирак, Иран и Афганистан) определит и характер будущих военно-политических отношений между основными державами — США, Россией, Китаем и Индией. Возможно, им удастся найти путь прагматичного сотрудничества, соединив усилия в противостоянии общим угрозам, и тогда отношения между некоторыми из этих стран могут перерасти в долгосрочное партнерство. Если же державы-лидеры пойдут по пути соперничества, то он уведет их от решения реальных проблем безопасности. Мир вернется к традиционной политике «баланса сил» с непременными периодическими «пробами сил». И тогда ситуация, сложившаяся на рубеже ХХ и XXI веков, когда все основные участники системы международной безопасности не рассматривают друг друга в качестве вероятных противников, уйдет в историю. Уникальный шанс будет упущен.

Субрегиональная международная организация, в которую входят Казахстан, Китай, Кыргызстан, Россия, Таджикистан, Узбекистан. Официальная дата создания — 14–15 июня 2001 года в Шанхае.

Договор был впервые подписан 15 мая 1992 года Арменией, Казахстаном, Кыргызстаном, Россией, Таджикистаном, Узбекистаном. В мае 2002 года Договор был преобразован в региональную организацию (ОДКБ); ее участники — Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Россия, Таджикистан.

Зарубежные специалисты высказывают различные гипотезы и прогнозы относительно того, какими могут быть войны в новом веке. Одни считают, что они могут привести к глобальным катастрофам и даже гибели цивилизации, а другие придерживаются противоположных взглядов: эти войны могут быть менее разрушительными, если их вести с помощью средств, способных свести к минимуму, а в дальнейшем и полностью исключить физическое уничтожение объектов и людей.

Председатель Госпогранкомитета генерал-полковник Мальцев Л.С. справедливо отметил, что «…сегодня самой главной задачей при создании адекватной системы обеспечения военной безопасности государства является понимание сущности и содержания современной войны…». Предвидение характера и особенностей будущих войн имеет чрезвычайно большое значение для безопасности любого государства, т. к. без такого прогноза невозможно предпринять адекватные меры по подготовке вооруженных сил и всего государства к отражению, а лучше - недопущению возможной агрессии.

Особенности подготовки и ведения боевых действий в локальных войнах и вооруженных конфликтах последнего времени

1967 год. Ливанское правительство остро отреагировало на арабо-израильскую войну. С территории Ливана совершались постоянные нападения на Израиль.

Осенью 1969 г. армейские подразделения Ливана развернули боевые действия против палестинских боевиков.

В январе 1976 г.ополчения ливанских христиан начали блокаду двух лагерей палестинских беженцев в пригороде Бейрута.

В 1978 г. в Ливан вторглись израильские войска.

В июне 1982 г. Израиль начал широкомасштабные военные операции в Ливане и захватил большую часть территории страны.

Для борьбы против израильской оккупации Южного Ливана в 1982 году была создана шиитская организация «Хизболла» (Хизб-Аллах, арабская «Партия Аллаха»). Поддержку организации оказал Иран, направивший в Ливан около 1 500 «стражников исламской революции». Организация получила финансовую помощь и оружие от Ирана и Сирии и, в свою очередь, выступила союзницей Сирии в Ливане.

В июне 1985 г. Израиль в одностороннем порядке вывел свои войска с большей части территории страны. Он оставил за собой лишь «зону безопасности» на Юге шириной от 10 до 25 км.

«Хизболла» считает, что оккупация не прекратилась, поскольку Израиль занимает район Шебаа, который до 1967 г. входил в состав сирийских Голланских высот.

В современном Ливане «Хизболла» действует как политическая организация. С 1992 г. участвует в парламентских выборах. Правительства США, Великобритании, Канады, Австралии и Израиля, а также Европейский парламент причисляют ее к террористическим организациям.

Израильско-ливанский вооруженный конфликт на Ближнем Востоке включает две операции израильских вооруженных сил: «Летние дожди» - против Палестинской автономии (сектор Газа); «Достойное возмездие» - в Ливане по разгрому шиитского радикального движения «Хизбалла».

По словам начальника Генштаба Израиля Дана Халуца, главная цель операции в Ливане - восстановить страх в арабских государствах перед израильской военной мощью.

Основными целями вступления Израиля (ЦАХАЛ) в Ливан являлись:

Уничтожение шиитского радикального движения «Хизбалла»;

Улучшение внутренней политической обстановки в Израиле и повышение популярности руководства страны и вооруженных сил;

Установление контроля над территорией Южного Ливана и порядка, который бы обеспечивал безопасность Израиля и его граждан на территории, прилегающей к Сирии и Ливану;

Воспрепятствование усилившемуся наркотрафику со стороны Сирии и Ливана на территорию Израиля.

Несомненно, к началу боевых действий руководство Израиля имело заранее подготовленный план, и для его проведения нужен был только повод. Это полностью подтверждается быстротой принятия решения, с которой израильское руководство вступило в войну. Уже через два часа после предъявления требований «Хизбалле» израильские разведывательные и разведывательно-диверсионные подразделения пересекли границу и вторглись в приграничные ливанские районы. Кроме того, представители американских разведывательных служб сообщали, что весной 2006 года руководство ВС США и Израиля проводили консультации по выработке планов нападения на Ливан.

Для выполнения задач на территории Южного Ливана вооруженными силами Израиля была создана группировка, насчитывающая около 30 000 человек, 6 бригад регулярных вооруженных сил и 5 резервистских бригад, около 600 боевых самолетов и вертолетов, до 350 танков, около 500 боевых бронированных машин, артиллерийских дивизионов (М109 и MLRS). Сухопутным подразделениям оказывали поддержку ВВС и ВМФ.

Этой группировке противостояли вооруженные формирования «Хизбаллы», по мнению спецслужб Израиля, самой мощной террористической организации в мире. Ее вооруженные отряды в Ливане насчитывали 10 моторизованных и 6 пехотных батальонов по 250 человек, еще 5 тыс. человек составляли обученный резерв. На вооружении имелось более 200 РСЗО, ствольная артиллерия, беспилотные самолеты и противокорабельные ракеты.

24 июня 2006 г. вооруженные силы Израиля начали операцию «Летние дожди». Целями операции являлись предотвращение ракетных обстрелов со стороны Палестинской автономии (сектор Газа на юге Израиля) и установление порядка, который бы обеспечивал безопасность Израиля и его граждан. Только в июне 2006 года их было выпущено по территории Израиля около 150, а всего с начала года - более 500 штук.

Операции предшествовала атака палестинских боевиков на пост израильской армии возле пограничного перехода Керем Шалом. По заранее выкопанному тоннелю длиной 800 м нападавшие проникли внутрь ограждения объекта, сожгли бронетранспортер, повредили танк, убили двоих израильских солдат и похитили раненого 19-летнего капрала Гилада Шалита.

Руководство Израиля возложило ответственность за атаку на одного из лидеров ХАМАСа - Халеда Машааля, нашедшего убежище в Сирии.

Демонстрируя свою решительность, израильтяне бомбардируют тренировочные лагеря боевиков, штаб-квартиры ХАМАС и прочие объекты, где могут скрываться экстремисты. Чтобы не пострадали мирные жители, авиация сбросила на Палестинскую автономию листовки с предупреждением о предстоящих ударах.

В поддержку ХАМАС организация «Хизбалла» пригрозила Израилю открыть «второй фронт». Ранее «Хизбалла» неоднократно заявляла о намерениях захватить израильских военнослужащих для обмена на ливанских и палестинских боевиков.

Руководство Израиля начало приводить свои вооруженные силы в приграничных районах с Ливаном в высшие степени боеготовности. Одновременно с этим Израиль произвел арест членов правительства Палестинской автономии.

В ответ на это «Хизбалла» осуществила разгром двух блокпостов на границе с Ливаном. Это обстоятельство и стало началом вооруженного конфликта между «Хизбаллой» и Израилем. Операция получила название «Достойное возмездие».

План операции «Достойное возмездие» предусматривал:

1. Проведением массированных авиационных, ракетных и артиллерийских ударов нанести поражение объектам военной и информационной инфраструктуры шиитской группировки, вооруженным формирования боевиков, уничтожить пусковые установки и запасы ракет и реактивных снарядов.

2. Одновременно блокируя район боевых действий с моря и воздуха, не допустить поставок боевикам вооружения с территории Сирии.

3. В дальнейшем, активными действиями сухопутной группировки занять 10-километровую «зону безопасности» по рубежу 2000 года или продвинуться до реки Литании (на глубину до 30 км), и тем самым исключить возможность обстрела территории Израиля.

Операцию «Достойное возмездие» можно разделить на четыре этапа.

Первый этап (с 12 по 16 июля) характеризуется действиями ВВС Израиля по завоеванию господства в воздухе, нанесением ракетно-бомбовых ударов и ударов ВМС по прибрежной зоне, по объектам, контролируемым «Хизбаллой», организацией блокады воздушного пространства и морского побережья.

Господство в воздухе было достигнуто после первых ударов по трем военно-воздушным базам, бейрутскому аэропорту и позициям ПВО Ливана. Удары наносились также по объектам дорожной инфраструктуры, электростанциям, объектам управления, позициям отрядов «Хизбаллы». «Хизбалла» потеряла до 40-45% боевого потенциала.

Второй этап - основной (с 17 июля по 6 августа). Характеризуется вытеснением мирного населения с юга Ливана, нанесением ракетно-бомбовых ударов ВВС и ВМФ по всей территории Ливана, продолжением блокады воздушного пространства и морского побережья и рейдовыми действиями частей специального назначения и пехоты.

Не достигнув поставленных целей, Тель-Авив был вынужден скорректировать цели и задачи операции, направив основные усилия на устранение угрозы ракетных обстрелов территории. Операция получила новое название - «Смена направления». В это время, по сообщениям ЦАХАЛ, произведено около 9 800 боевых вылетов самолетов и более 6 000 вылетов вертолетов. Для зачистки территории использовалась группировка в составе трех бригад (элитные бригады специального назначения «Голани» и «Нахаль», парашютно-десантная).

В ходе первых двух этапов были нанесены удары по 5 000 объектам. Но боевой потенциал «Хизбаллы» не был подорван, ракетные удары по израильским городам продолжались. Для решения основной задачи (создания буферной зоны) на направлениях наступления общевойсковых формирований было высажено несколько воздушных десантов в зоне р. Литани.

На третьем этапе (6-12 августа) началась полномасштабная воздушно-наземная операция против «Хизбаллы» на юге Ливана, в долине Бекаа и проведение зачистки во всех лагерях беженцев, расположенных вдоль северной границы Израиля.

ВВС Израиля снизили интенсивность нанесения бомбовых ударов по объектам инфраструктуры, и перешли к выполнению задач непосредственной авиационной поддержки сухопутной группировки.

На данном этапе отмечаются массированные ночные удары по городам, а также применение авиации в интересах информационного противоборства (разбрасывание агитационных средств). Всем ударам предшествовало массированное применение воздушных разведывательных средств.

В целях поддержки сухопутной группировки на ряде направлений отмечаются «ковровые бомбометания» по лесистой местности в районах нахождения опорных пунктов и тыловых баз «Хизбаллы». Израильская авиация бомбит практически все населенные пункты западного сектора, особенно после того, как шиитские боевики предпринимали попытки контратаковать израильские позиции.

Четвертый этап - завершающий (13-15 августа). После принятия 13 августа Израилем резолюции Совета безопасности ООН были произведены удары ВВС и ВМФ по позициям «Хизбаллы», а также действия спецназа на востоке Ливана. Осуществлен вывод израильских войск из Ливана и замена их миротворческим контингентом (15 тыс.).

1. Стремление к молниеносному завершению войны путем достижения целей ударами ВВС и ВМФ по жизненно важным центрам и группировке «Хизбалла» без привлечения сухопутной группировки в целях снижения потерь.

2. Правильная тактика действий СВН (тщательное планирование ударов; удары в ночное время; блокада воздушного пространства и морского побережья, непосредственная поддержка рейдовых частей спецназа).

3. Возрастающая роль средств ПВО в воспрещении ведения разведки летательными аппаратами и низкая их эффективность по тактическим и оперативно-тактическим ракетам и БЛА.

4. Широкое применение сил и средств спутниковой (радиолокационной и оптико-электронной) разведки. Активная воздушная разведка самолетами тактической авиации и БЛА-разведчиками.

5. Воздействие на терминалы операторов сотовой связи на юге Ливана путем огневого поражения башен и мачт базовых станций в целях затруднения управления боевыми группами военизированных формирований «Хизбалла».

6. Применение техники инженерных войск для разрушения созданных долговременных оборонительных сооружений «Хизбалла».

7. Важность проведения мероприятий информационно-психологического воздействия в интересах достижения целей операции.

Тактика боевиков «Хизбалла»

1. Заблаговременная подготовка (создание запасов, инженерное оборудование).

2. Тщательное изучение противника:

Учет сильных и слабых сторон;

- «излишнее доверие» электронным средствам;

Знание технических характеристик техники и вооружения противника (тепловизор «Меркава»).

3. Создание сети путей доставки вооружения и боеприпасов.

4. Использование «живого щита». Боевики препятствовали эвакуации мирных граждан. Более того, «Хизбалла» специально оборудовала огневые позиции в жилых кварталах, школах, мечетях, жилых домах, а также в местах расположения международных организаций, в том числе в непосредственной близости от постов «голубых касок» ООН.

5. Применение методики «кочующих расчетов».

6. Сочетание способов действия мелкими подразделениями и отдельными группами с тактикой партизанских действий.

7. Заранее подготовленные приемы боя, чтобы:

Помешать противнику использовать вертолеты огневой поддержки;

Создать угрозу танкам и БТР;

Вести бой на короткой дистанции (50-75 м) и в т. ч. рукопашный.

8. Децентрализация управления.

9. Эффективная и многократно дублированная система связи.

10. Минирование дорог и троп, действия небольших групп на границе.

11. Недостаточное использование стрелкового оружия, в т. ч. снайперов.

Итоги израильско-ливанского вооруженного конфликта

1. Израиль проиграл военную операцию, не решив ни одной из поставленных задач. К основным просчетам следует отнести:

Низкая эффективность ведения воздушной фазы операции;

Тактика рейдовых действий сухопутных подразделений против вооруженных формирований «Хизбалла» должных результатов не дала;

Использование тяжелого вооружения (танки «Меркава» Mk4) не оправдало себя в условиях партизанской борьбы;

Слабая подготовка военнослужащих Израиля к ведению действий в открытом бою. Тактические приемы «обход», «блокирование» практически не применялись.

2. Вооруженный конфликт нового типа доказал неспособность одной из лучших армий в мире нанести поражение иррегулярным вооруженным формированиям, использующим тактику партизанской войны.

3. Современные высокотехнологичные средства вооруженной борьбы в условиях партизанской войны оказались малоэффективны.

4. Потери сторон в ходе Ливано-Израильского конфликта 2006 г.:

Израиля: личного состава вооруженных сил и гражданского населения: убитыми 159 и 343 чел., ранеными 618 и 700 соответственно, танков - 44 единицы, самолетов - 1, вертолетов - 4, БПЛС - 2.

В Ливане погибли 1 154 человек (по данным Израиля, погибли 340 мирных ливанцев), более 3,6 тыс. ранены, более 970 тыс. стали беженцами;

Потери боевиков составили 530 чел. убитыми.

Таким образом, боевые действия в Ливане показали, что «Хизбалла», взяв на вооружение все лучшее из классических способов ведения партизанских действий, смогла значительно их усовершенствовать, прежде всего, за счет проведения заблаговременных подготовительных мероприятий. В основу тактики действий лег обобщенный опыт Вьетнама, Афганистана, Чечни с опорой на знания тактики действий противостоящего противника и его образцов вооружения.

После Второй мировой войны ООН разделила Палестинскую автономию на арабское и еврейское государства. Такое положение дел не устраивало арабов, и было отвергнуто ими, что привело к необходимости ведения Израилем агрессивной экспансионистской политики, направленной на установление стабильности внутри выделенной для нового государства территории. Впоследствии израильтяне побеждали арабов в серии войн, что не ликвидировало противостояния между конфликтующими сторонами.

Арабо-израильский конфликт - это конфликт постиндустриальных наций с народами, «застрявшими» на доиндустриальной стадии. То, что западным посредникам представляется компромиссом, арабами воспринимается как вынужденное временное отступление, за которым должен следовать непременный реванш. В их представлении мир сам по себе как таковой не является безусловным благом. Поэтому, как и в прежние эпохи, для многих мусульман война с «неверными» является высшей доблестью.

В условиях религиозной нетерпимости арабо-израильские отношения приобретают характер «войны на истощение». Цель израильтян - убедить силовыми методами палестинцев в необходимости принятия израильских условий мира, цель палестинцев - создать атмосферу, при которой присутствие израильских поселенцев на палестинских территориях станет невыносимым, и они примут мирные предложения палестинцев.

Предпосылкой проведения Израилем военной операции стали ракетные и минометные обстрелы Израиля из сектора Газа в 2001 году. Вначале проводились, главным образом, обстрелы еврейских поселений на севере сектора Газа, а затем и городов на территории собственно Израиля.

После ухода израильской армии и эвакуации еврейских поселений из сектора Газа в августе 2005 года интенсивность ракетных обстрелов резко возросла. Так, за 28 месяцев, прошедших после «размежевания», на территорию Израиля упали почти 2 000 ракет.

Первоначально радиус действия ракет не превышал 6 км, однако, со временем их дальность была значительно увеличена. В 2006 году лидеры террористов заявили о том, что дальность палестинских ракет вскоре будет увеличена до 25 км. К концу 2008 года зона досягаемости ракет значительно расширилась.

В ракетных обстрелах израильской территории из сектора Газа принимали участие практически все палестинские террористические группировки: «Бригада Эль-Кудса» (Исламский джихад), «Бригада Иззеддина аль-Кассама» (ХАМАС), боевики «Комитетов народного сопротивления», «Бригады Абу Риша» и «Бригада мучеников Аль-Аксы» (ФАТХ).

19 декабря 2009 г. истек срок полугодового перемирия между Израилем и находящейся у власти террористической организацией ХАМАС. Перемирие было достигнуто при посредничестве Египта и вступило в силу 19 июля 2008 года. Однако, несмотря на достигнутые договоренности, палестинская сторона неоднократно нарушала условия перемирия, продолжая обстрел Израиля из сектора Газа. Израиль, со своей стороны, отвечал экономическими санкциями в отношении сектора Газа, закрывая доступ в сектор Газа коммерческим и гуманитарным грузам.

Перед окончанием перемирия Израиль неоднократно заявлял о готовности продлить договоренность о прекращении огня, однако ХАМАС, вопреки многочисленным призывам, объявила о прекращении затишья и усилила обстрелы территории Израиля.

Решение о начале широкомасштабной операции было принято правительством Израиля после того, как десятки ракет, выпущенных из сектора Газа по окончании перемирия, обрушились на израильские города. Только в течение 24 декабря из сектора Газа было выпущено более 60 ракет и минометных мин.

Цели сторон, преследуемые в конфликте

Прекратить обстрелы южных районов Израиля;

Ликвидировать всю инфраструктуру движения ХАМАС, добиться полновластия в автономии лояльной к Израилю группировки ФАТХ;

Помешать созданию полноценного палестинского государства;

Палестина:

Непризнание права Израиля на существование, готовность ХАМАС использовать любые средства, в том числе терроризм, для создания арабского палестинского государства;

Стремление руководства ХАМАС закрепить за организацией образ единственного непримиримого борца за права палестинского народа, дискредитировать политических противников.

Подготовка и ход операции «Литой свинец»

Для выработки плана операции использовались две концепции.

Первая «Доктрина Дахии» предусматривала рассмотрение жилой местности, превращенной боевиками в укрепрайон, как военного объекта, и концентрацию сил на нанесении огневых ударов по инфраструктуре организации вместо поражения отдельных позиций противника.

Вторая концепция «Расширительный огонь» означала широкое применение средств огневого поражения с сознательным сокращением безопасных дистанций в застроенной местности. Основной идеей являлось максимально возможное использование преимуществ регулярной армии над иррегулярными формированиями в огневой мощи, лишение противника преимуществ ведения боя при подготовленной обороне в застроенной местности и снижение потерь своего личного состава.

Операция характеризовалась заблаговременной подготовкой. Планы ее проведения начали разрабатываться более трех лет назад. Задействованные части провели большое количество общевойсковых учений по сценарию операции. Кроме заблаговременной подготовки к проведению операции, следует отметить общее повышение боеготовности и боеспособности боевых частей после второй ливанской войны: все регулярные пехотные и танковые бригады и часть резервных бригад прошли как минимум одно полное бригадное учение, а также значительное количество батальонных учений и общевойсковых учений по взаимодействию.

Израильские военнослужащие около полутора лет готовились к наземной операции в секторе Газа на одной из военных баз, где была сооружена модель палестинского города. По словам главы пресс-службы ЦАХАЛ, военнослужащие ЦАХАЛ «…хорошо знали все закоулки, где были расположены их цели. Полтора года наши солдаты тренировались на уменьшенной копии города Газа, построенной на военной базе Целим в пустыне Негев…».

Планом операции предусматривалась оккупация большей части территории сектора Газа, разрушение фабрик по производству ракет и минометных снарядов, арест и ликвидация активистов террористических организаций, необратимый подрыв инфраструктуры, а также сбор необходимой информации для дальнейших действий.

Сценарий предполагал кратковременный, но мощный и практически неотразимый удар по объектам террористических структур в секторе Газа с использованием всех средств и возможностей ЦАХАЛ.

Такой удар позволил бы избежать потерь среди израильтян, пресечь обстрелы израильской территории и в течение двух-трех недель «закрыть тему».

Операция «Литой свинец» включала два этапа:

1 этап (27.12.08-3.01.09 г.). Нанесение внезапных авиационных ударов по позициям и тренировочным лагерям группировки ХАМАС, административным объектам в секторе Газа, а также по местам хранения и производства ракет. В ходе этапа осуществлялось устранение лидеров группировки ХАМАС путем нанесения авиационных ударов по местам их нахождения.

2 этап (3.01-21.01.09 г.). Проведение наземной фазы операции. Ввод подразделений резервистов и полиции в захваченные районы в целях борьбы с террором. Вывод израильских войск с территории Газа.

Особенности ведения боевых действий войсками Израиля:

1. Заявления об откладывании политического решения на операцию позволили достичь тактической внезапности.

2. Учитывая тот факт, что противник практически не мог оказывать противодействие, в воздухе господство израильской авиации было полным.

3. Для уничтожения наземных объектов ВВС Израиля применяли управляемые авиационные бомбы, авиационные управляемые ракеты, обычные, а также впервые - фосфорные бомбы.

4. Высокая эффективность применения авиации по мобильным точечным объектам, была эффективно реализована на практике концепция «обнаружил-уничтожил».

5. В ходе ведения боевых действий ВВС Израиля наносили удары и в ночное время. Ночные действия авиации выполнялись в основном в интервале с часа до трех ночи. Удары были ракетными. Количество выпускаемых ракет по объектам составляло от 1 до 4 ракет на объект в зависимости от его размеров и важности.

6. ВВС Израиля использовали метод гибкого сочетания непрерывной разведки объектов поражения с последующим нанесением групповых и одиночных авиационно-ракетных и бомбовых ударов.

7. Высокая эффективность рейдовых действий сухопутных подразделений против вооруженных формирований ХАМАС (широкое применение тактических приемов «обход» и «блокирование», максимальная реализация боевого потенциала танков).

8. Израильские подразделения в бой шли боевыми группами, в состав которых входили бронированные бульдозеры типа Д-9, танки и тяжелые бронетранспортеры. Тем самым осуществлялась саперная зачистка территории от многочисленных фугасов, и одновременно полностью разрушались дома, где были обнаружены огневые точки противника. Кроме этого, огневые точки подавлялись огнем танковых орудий.

9. Перемещение пехоты и спецназа внутри плотной, насквозь простреливаемой городской застройки осуществлялось прорубкой стен домов специальными средствами и перемещением от дома к дому через проломы в стенах соседних домов.

Анализ действий израильских войск позволяет сделать вывод о том, что в ходе подготовки и проведения операции «Литой свинец» были учтены недостатки операции «Достойное возмездие» (2006) и сделаны соответствующие выводы.

Тактика действий ХАМАС

Сопротивление ХАМАС в целом было гораздо ниже того, которое ожидалось, и характеризовалось:

Попыткой втянуть агрессора в затяжной конфликт;

Продолжением ракетных обстрелов вражеской территории для демонстрации неэффективности действий израильских подразделений в секторе Газа (боевики «Бригады Изеддина аль-Кассама» объявили о расширении зоны обстрелов);

Уничтожением живой силы и техники противника в активных уличных боях;

Широким использованием заминированных манекенов для создания ложных огневых позиций. При приближении к ним израильских военнослужащих установленное взрывное устройство приводилось в действие. В целях воспрепятствования захвата тоннелей израильскими войсками боевики ХАМАС размещали в них минно-взрывные заграждения.

Итоги операции «Литой свинец»

1. Израиль добился убедительной военной победы над боевиками движения ХАМАС, цели операции были достигнуты.

2. Борьба с боевиками не завершена - ХАМАС так и не была лишена власти в Газе.

3. В ходе операции на складах в секторе Газа было ликвидировано около 1 200 ракет.

4. На территории сектора Газа были полностью или частично разрушены более 22 000 строений, уничтожено до 80% сельскохозяйственных угодий. Совокупный ущерб оценивался в 1,9 миллиарда долларов.

Потери сторон:

Израиль: 13 погибших, около 200 раненых (среди них примерно 150 военнослужащих).

Палестина: более 1 300 погибших, около 5 400 раненых.

Таким образом, операция «Литой свинец» стала 11-й по счету израильской войной за более чем 60-летнюю историю существования еврейского государства. Боевые действия начались 27 декабря 2008 года, а 21 января 2009 года пресс-служба Армии обороны Израиля объявила о полном выводе войск из сектора Газа. Эксперты уже успели назвать операцию самой кровопролитной после Шестидневной войны 1967 года.

Вооруженный конфликт, происходивший в Южной Осетии в период с 7 по 13 августа 2008 года, явился логическим продолжением военной политики, проводимой Соединенными Штатами в отношении Российской Федерации. Ее главная цель - ослабление России как конкурента в геополитической, экономической, военной и иных сферах.

Одним из путей ослабления России американские руководители считают дестабилизацию обстановки на Кавказе, уменьшение влияния России в Закавказье, вовлечение северокавказских субъектов Российской Федерации в сферу влияния США. При этом военная политика США в регионе строится с учетом кавказских реалий. Северный Кавказ, то есть российская часть кавказских территорий, является наиболее конфликтным регионом России. В значительной мере это обусловлено критическим состоянием межэтнических отношений. Причинами подобного состояния дел являются:

Жесткая конкурентная борьба этнических групп (вайнахи, тюрки, дагестанцы, абхазцы-адыгейцы) за доминирование в кавказском регионе, перераспределение власти и материальных ресурсов;

Социально-экономическая нестабильность, трансформирующаяся в нестабильность этнополитическую;

Неразрешенность территориальных вопросов, в частности, между Северной Осетией и Ингушетией, между Чечней и Дагестаном;

Проблема единения народов, разделенных границами нескольких государственных образований (так, борьбу за воссоединение ведут ногайцы, проживающие в Дагестане, Чечне, Ингушетии и Ставропольском крае; лезгины, населяющие юг Дагестана и север Азербайджана, требуют создания собственного государства, осетины, разделенные российско-грузинской границей, выступают за создание единого государственного образования и т. д.);

Нарастание борьбы между христианством и исламом на Кавказе, а также обострение борьбы между приверженцами различных ветвей ислама.

Своего рода катализатором дестабилизации в российской части Кавказа и сопредельных с ней регионах выступает Грузия - наиболее антироссийски настроенный союзник США в Закавказье. Вашингтон поддерживает Тбилиси под предлогом якобы озабоченности сохранения территориальной целостности Грузии. Именно поэтому российско-грузинский конфликт по форме, по сути, является российско-американским. Такому положению дел благоприятствуют сложившиеся отношения Грузии с Южной Осетией и Абхазией, с 1922 г. входивших в ее состав в качестве автономных областей. Еще в конце 1980-х годов в Грузии начался подъем националистического движения, лидеры которого выступали за ликвидацию автономных образований в составе Грузинской ССР. В целях защиты прав Южной Осетии и создания конституционных гарантий автономии 10 ноября 1989 года югоосетинские депутаты приняли решение о преобразовании автономной области в автономную республику (в составе Грузии).

Однако Президиум Верховного Совета Грузинской ССР отменил это решение, признав неконституционным. В конце ноября 1989 года участники грузинского националистического движения под предводительством З. Гамсахурдия совершили поход на столицу Южной Осетии. Многотысячная колонна (по разным оценкам, от 30 до 60 тысяч человек) подошла к Цхинвали под видом мирного митинга, хотя в числе участников похода находились несколько сотен человек, вооруженных автоматами.

Жители города встали на его защиту. Не сумев войти в город, участники шествия взяли его в кольцо. Блокада продолжалась четыре месяца, более 400 человек получили ранения, 6 были убиты.

В 1990 году Грузия официально отказалась от признания основных юридических норм, касающихся ее статуса в составе СССР. Южная Осетия, в свою очередь, воспользовалась ситуацией и объявила о суверенитете, аргументируя свою позицию тем, что до 1922 года ее территория не входила в состав Грузии. В ответ в декабре 1990 года Верховный совет Грузии упразднил Юго-Осетинскую автономную область, включив ее территорию в состав Грузии на общих основаниях. Вскоре в Цхинвали и Джавском районе было введено чрезвычайное положение и комендантский час.

В ночь с 5 на 6 января 1991 года руководство Грузии ввело в Цхинвали подразделения милиции и национальной гвардии. Начались беспорядки, итогом которых стало вытеснение грузинских войск из южноосетинской столицы. Противостояние между Тбилиси и Цхинвали вышло на новый уровень, а кровопролитие в зоне конфликта усиливалось. К июню 1991 года число сожженных осетинских сел достигло 70, число жертв конфликта с января по сентябрь 1991 года превысило 200 человек, 460 мирных жителей были ранены, еще 150 пропали без вести. Значительные жертвы были и со стороны граждан Грузии, проживавших в селах в зоне конфликта и ставших объектом для мести южноосетинского населения, особенно в местах компактного проживания грузин.

19 января 1992 года в Южной Осетии прошел референдум по вопросу независимости республики, при этом свыше 98% граждан, участвовавших в голосовании, высказались за независимость.

В феврале 1992 года грузинская артиллерия и бронетехника, расположенная вокруг Цхинвали, начали интенсивные обстрелы жилых кварталов югоосетинской столицы. Обстрелы продолжались до середины июля, погибли сотни мирных жителей.

20 мая 1992 года близ осетинского селения Зар грузинские боевики расстреляли в упор колонну мирных жителей, направлявшуюся в Северную Осетию. На месте были убиты 36 человек в возрасте от 11 до 76 лет. Эта трагедия, наряду с прочим, явилась одной из причин того, что 29 мая 1992 года Верховным Советом Республики Южная Осетия был провозглашен Акт о государственной независимости.

В целях разрядки обстановки в регионе и в соответствии с Соглашением о принципах урегулирования конфликта в Южной Осетии, подписанным 24 июня 1992 года Россией и Грузией в Дагомысске, была создана смешанная контрольная комиссия в составе представителей Северной и Южной Осетии, Грузии и России. Перед комиссией ставилась задача обеспечения контроля за прекращением огня, выводом вооруженных формирований, роспуском сил самообороны и обеспечения режима безопасности в зоне конфликта.

Для реализации данных задач при комиссии были сформированы смешанные силы по поддержанию мира и правопорядка, а также образованы смешанные группы наблюдателей, которые были размещены по периметру зоны безопасности. В Цхинвали размещался батальон российских миротворцев.

За период с 1992 г. Южная Осетия еще больше отдалилась от Грузии. На ее территории не действовали грузинские законы, в качестве платежного средства использовался российский рубль, большинство жителей имели российское гражданство и т.д. Практически Южная Осетия стала самостоятельным государством со своим политическим руководством, силовыми структурами и другими органами власти. Вплоть до августа 2008 года официальный Тбилиси заявлял о том, что Южная Осетия является регионом Грузии, но фактически не контролировал его. Акцент делался на провокации, обстрелы, поддержание напряженности в регионе и т.п.

Не менее напряженными были и остаются отношения между Абхазией и Грузией. Грузия по-прежнему ставит своей задачей лишить Абхазию независимости, что приводит не только к противостоянию, а и к вооруженным конфликтам.

31 марта 1991 года в Грузии и Абхазии были проведены референдумы о восстановлении государственного суверенитета Грузии. В референдуме приняло участие около 90% избирателей, почти 99% из которых проголосовали за восстановление государственного суверенитета Грузии. 9 апреля 1991 провозглашена Декларация о восстановлении государственного суверенитета Республики Грузия.

В начале февраля 1992 года произошло обострение политической ситуации. Под предлогом борьбы со сторонниками свергнутого президента Грузии Звиада Гамсахурдии в Абхазию вошли подразделения Национальной гвардии Грузии.

Июнь 1992 года отмечен началом процесса создания вооруженных формирований в Абхазии. 23 июля 1992 года Верховный Совет Абхазии принял постановление о прекращении действия конституции Абхазии 1978 года и введении в действие конституции 1925 года, фиксировавшей доавтономный статус Абхазии, т. е. практически была провозглашена государственная независимость, что не было признано грузинским правительством.

С 14 августа 1992 года начались военные действия между Грузией и самопровозглашенной Абхазией. Поводом для военного выступления послужил ввод в Абхазию грузинских войск под предлогом освобождения удерживавшегося на территории Абхазии вице-премьера Грузии Кавсадзе.

3 сентября 1992 года в ходе московской встречи президента РФ Бориса Ельцина и Эдуарда Шеварднадзе, председателя Госсовета Грузии был подписан документ, предписывающий прекратить огонь и вывести грузинские войска из Абхазии. Однако ни одна из сторон условий соглашения не выполнила. Боевые действия продолжились. Только 15 декабря 1992 года Грузия и Абхазия подписали несколько документов о прекращении военных действий и выводе войск из района вооруженного конфликта. Тем не менее, в начале 1993 года Абхазское наступление на Сухуми возвестило о возобновлении военных действий. В конце сентября 1993 года Сухуми перешел под контроль абхазских войск.

14 мая 1994 года в Москве Грузия и Абхазия при посредничестве России подписали Соглашение о прекращении огня и разъединении сил. На основе этого документа и последующего решения Совета глав государств СНГ в абхазском регионе с июня 1994 года стали размещаться коллективные силы по поддержанию мира в СНГ, в задачу которых входит поддержание режима невозобновления огня.

В 1997 г. в рамках Женевского переговорного процесса под эгидой ООН был создан грузино-абхазский Координационный совет по урегулированию конфликта. Но в связи с обострением грузино-абхазских отношений в 2001 г. его работа приостановлена. Только в мае 2006 г. Координационный совет грузинской и абхазской сторон возобновил свою работу.

В июле 2006 г. парламент Грузии принял резолюцию, требующую вывода российских миротворческих сил из Абхазии и Южной Осетии. Уже 25 июля 2006 г. подразделения грузинских вооруженных сил были введены в Кодорское ущелье для проведения спецоперации против местных вооруженных формирований. В течение лета-осени 2006 г. проводились операции по восстановлению грузинского контроля над Кодорским ущельем.

В октябре 2006 г. Народное собрание Абхазии приняло обращение к российскому руководству с просьбой признать независимость республики и установить между двумя государствами ассоциированные отношения.

Цели сторон в конфликте:

Грузия - взятие под контроль территории Южной Осетии, затем - Абхазии, восстановление территориальной целостности страны и, таким образом, ликвидация одного из основных препятствий для вступления в НАТО. Кроме того, вытеснение России из региона, дискредитация ее в качестве «гаранта мира и стабильности» на Кавказе.

Южная Осетия - сохранение имеющегося суверенитета и территориальной целостности республики.

Абхазия - усиление имеющегося суверенитета и восстановление контроля над всей территорией республики.

Российская Федерация - усиление влияния России как основной политической силы на Кавказе и недопущение нового очага возникновения напряженности в этом регионе.

Исходя из целей, каждая их сторон конфликта ставила перед собой определенные военные задачи:

Вооруженные силы Грузии - уничтожение (разгром, вытеснение) южноосетинских воинских формирований и российского миротворческого контингента, размещенного на территории Южной Осетии. Выполнение этой задачи должно было решено путем захвата ключевых позиций в Южной Осетии и уничтожения ее вооруженных формирований; установления контроля над основными административными центрами Южной Осетии и замена существующей власти.

Перед вооруженными силами Южной Осетии стояла задача оборонять г. Цхинвали, вытеснить вторгшиеся группировки ВС Грузии, освободить захваченную территорию республики.

Вооруженные силы Абхазии должны были освободить Кодорское ущелье от вооруженных формирований Грузии и установить контроль над данной территорией.

Вооруженные силы Российской Федерации планировали разгромить вторгшуюся группировку войск Грузии, снизить общий боевой потенциал ВС Грузии, деблокировать российский миротворческий контингент на территории Южной Осетии и восстановить границы, определенные Дагомысским соглашением 1992 года

Подготовка войск Грузии к конфликту включала:

проведение ряда крупномасштабных учений грузинских ВС («Огненный кулак», «Броня-2005», «Кавкасиони-2006», «Иммидиэйт респонс-2008» и др.), по отработке сценариев военных действий против Абхазии и Южной Осетии;

Организацию боевой и оперативной подготовки по стандартам НАТО с привлечением иностранных военных инструкторов;

Подготовку на территории Южной Осетии отрядов ополченцев из числа жителей грузинских анклавов;

Частую ротация «миротворческого» контингента в зоне грузино-осетинского конфликта;

Создание новых военных баз грузинских ВС в непосредственной близости от границ с непризнанными республиками;

Прокладку дороги, соединяющей грузинские анклавы с территорией Грузии;

Заблаговременное оборудование опорных пунктов и очагов сопротивления в грузинских селах на территории Южной Осетии;

Операция грузинской группировки войск носила название «Чистое поле» и включала два этапа:

на первом этапе предусматривалось осуществление скрытного выдвижения войск из мест постоянной дислокации в район предстоящих действий; проведение массированной артиллерийской подготовки; охват г. Цхинвали с запада и востока; развитие наступления и выход к грузинскому анклаву Ванати; нанесение бомбово-штурмовых ударов по южному порталу Рокского тоннеля;

второй этап операции включал штурм г. Цхинвали; наступление в направлении населенного пункта Джава; выход в район Рокского тоннеля и недопущение ввода на территорию российских войск; установление контроля над всей территорией Южной Осетии.

Особенность ведения боевых действий войсками Грузии

1. Концепция наступления грузинских войск на Цхинвали базировалась на американской системе «Серенада» (отказ от непосредственного огневого контакта пехотных частей с осетинскими пехотными позициями) и предусматривала ведение дистанционного артиллерийского огня по нескольким ключевым позициям осетинских частей.

2. Применение артиллерии осуществлялось с учетом особенностей боевых действий в горно-лесистой местности.

3. Перед началом нападения на Южную Осетию была проведена огневая подготовка атаки по классической схеме с целью разрушения близлежащих поселений и г. Цхинвали.

4. Интенсивное применение снайперских отрядов, вооруженные советскими (СВД), американскими и израильскими винтовками (7,62-мм Galil) с приборами ночного видения.

5. Как недостаток, повышенная эмоциональность, возбудимость и впечатлительность способствовали быстрому переходу к панике и деморализации при ведении боевых действий с противником, обладающим полным превосходством по личному составу и технике.

Особенность ведения боевых действий войсками Российской Федерации

1. Быстрота и успешность действий российской группировки. В оперативном вводе российских войск в Южную Осетию сыграло наличие соединений постоянной готовности, полностью укомплектованных военнослужащими контрактной службы.

2. Ключевую роль в наземных действиях сыграла артиллерия, которая поражала живую силу и технику, разрушала оборонительные сооружения противника, воспрепятствовала подходу его резервов и отходу войск.

К основным недостаткам в действиях российских войск относятся:

Недооценка противника, особенно его войск ПВО и ВВС (были сбиты 3 Су-25 и 1 Ту-22М);

Массовое использование устаревшего вооружения и экипировки военнослужащих;

Низкая эффективность применения авиации;

Неэффективность разведки (или использования ее данных);

Неиспользование высокоточного оружия;

Слабое использование (или слабая эффективность) средств РЭБ;

Отсутствие технических средств для использования космической радионавигационной системы ГЛОНАСС;

Применение незащищенных средств связи.

Итоги грузино-российско-южноосетинского вооруженного конфликта

1. Грузией не достигнута ни одна из поставленных целей. В стране воцарился политический хаос. М. Саакашвили пожинает крах своего курса на обеспечение территориальной целостности Грузии.

Южная Осетия и Абхазия своих целей достигли. У республик появилась реальная возможность по международному признанию их самоопределения.

Российская Федерация своих целей достигла. Россия успешно завершила операцию по «Принуждению Грузии к миру», установлен контроль над анклавами в Южной Осетии. Территория анклавов стала полностью подконтрольна Цхинвали.

2. Россия в этой операции показала, что обещания США гарантировать странам постсоветского пространства безусловную и действенную поддержку в случае обострения отношений с Россией являются несостоятельными.

Потери сторон:

Грузия: 215 погибших, 1 469 раненых, пропало без вести 70 военнослужащих, уничтожен 21 танк и 44 захватили в качестве трофеев. Кроме того, захвачено около 150 единиц тяжелой боевой техники. Изъято 3 937 единиц стрелкового оружия, включая 1 280 иностранного производства, почти полностью уничтожен грузинский флот.

ВС РФ: 70 погибших, около 200 раненых, пропало без вести 20 военнослужащих, уничтожено до 10 ед. БТТ, 4 самолета (3 Су-25, 1 Ту-22).

Акт агрессии и геноцида, совершенный грузинскими властями в августе 2008 года против Южной Осетии, означает начало принципиально нового этапа в жизни доселе непризнанной мировым сообществом республики. Подписание Д. Медведевым и М. Саакашвили документа, обязывающего принять юридически обязательное соглашение о неприменении силы и международном обсуждении будущего статуса Южной Осетии, предоставляет обеим сторонам определенные шансы для перехода от конфронтации к диалогу.

Печать

Также интересно:

Этнический состав южной америки

Готовим глазированный сырок дома

Сладкий белый хлеб на сковороде

Рекомендуем почитать:

2024-04-18 00:27:06

Морской коктейль замороженный: состав, польза и рецепты приготовления

2024-04-16 00:28:22

(1 вариант, сочинение-рассуждение)

2024-04-15 00:28:37

Пилотируемые перспективы

В продолжение темы:

Детская мода

Немой язык жестов глухонемых

Немногие понимают, какую силу они имеют в своих руках. Бывают моменты, когда собственные руки могут спасти или буквально предать, и все это происходит без вашего осознанного...

Новые статьи