Звериное молоко сказка. Детские сказки онлайн. Русская народная сказка Звериное молоко

В некотором царстве, не в нашем государстве жил-был царь на царстве, король на королевстве, и были у него дети: сын Иван-царевич и дочь Елена Прекрасная. Появился в его царстве медведь железная шерсть и начал его подданных есть… Ест медведь людей, а царь сидит да думает, как бы ему спасти детей своих. Велел он построить высокий столб, посадил на него Ивана-царевича и Елену Прекрасную и провизии им поклал туда на пять лет.
Переел медведь всех людей, прибежал в царский дворец и стал с досады грызть веник.
- Не грызи меня, медведь железная шерсть, - говорит ему веник, - а лучше ступай в поле, там увидишь ты столб, а на том столбу сидят Иван-царевич и Елена Прекрасная!
Прибежал медведь к столбу и начал его раскачивать. Испугался Иван-царевич и бросил ему пищи, а медведь наелся, да и лег спать.
Спит медведь, а Иван-царевич и Елена Прекрасная бегут без оглядки… На дороге стоит конь.
- Конь, конь! Спаси нас, - говорят они. Только что сели на коня, медведь их и догнал. Коня он разорвал на части, а их взял в пасть и принес к столбу. Дали они ему пищи, он наелся и опять заснул. Спит медведь, а Иван-царевич и Елена Прекрасная бегут без оглядки… По дороге идут гуси.
- Гуси, гуси, спасите нас.
Сели они на гусей и полетели, а медведь проснулся, опалил гусей полымем и принес их к столбу. Дали они ему снова пищи: он наелся и опять заснул. Спит медведь, а Иван-царевич и Елена Прекрасная бегут без оглядки… На дороге стоит бычок-третьячок.
- Бычок, бычок! Спаси нас: за нами гонится медведь железная шерсть.
- Садитесь на меня; ты, Иван-царевич, сядь задом наперед и как увидишь медведя, скажи мне.
Только что догонит их медведь, бычок-третьячок др… - да и залепит ему глаза. Три раза медведь догонял, три раза бычок залеплял ему глаза. Стали они переправляться через реку, медведь за ними - да и утонул.
Захотели они есть, вот бычок им и говорит:
- Зарежьте меня и съешьте, а косточки мои соберите и ударьте; из них выйдет мужичок-кулачок - сам с ноготок, борода с локоток. Он для вас все сделает.
Время идет да идет, съели они бычка и захотели опять есть; ударили легонько по косточкам, и вышел мужичок-кулачок. Вот пошли они в лес, а в том лесу стоял дом, а дом тот был разбойничий. Кулачок убил и разбойников и атамана и запер их в одной комнате; а Елене не велел туда ходить. Только она не вытерпела, посмотрела и влюбилась в голову атамана.
Попросила она Ивана-царевича достать ей живой и мертвой воды. Как только он достал воды живой и мертвой, царевна оживила атамана и сговорилась вместе с ним извести Ивана-царевича. Наперво согласились они послать его за волчьим молоком. Пошел Иван-царевич с мужичком-кулачком; находят волчицу:
- Давай молока!
Она просит их взять и волчонка, потому что он б…, п…, даром хлеб ест. Взявши молоко и волчонка, пошли к Елене Прекрасной; молоко отдали Елене, а волчонка взяли себе. Этим не смогли его известь; послали за медвежьим молоком. Пошел Иван-царевич с мужичком-кулачком доставать медвежьего молока; находят медведицу:
- Давай молока!
Она просит взять и медвежонка, потому что он … , даром хлеб ест. Опять, взявши молоко и медвежонка, пошли к Елене Прекрасной; отдали ей молоко, а медвежонка взяли себе. И этим не смогли известь Ивана-царевича; послали его за львиным молоком. Иван-царевич пошел с мужичком-кулачком; находят львицу, взяли молока; она просит их взять и львенка, потому что он … , даром хлеб ест. Воротились к Елене Прекрасной, отдали молоко, львенка взяли себе.

Потом атаман и Елена Прекрасная видят, что и этим нельзя известь Ивана-царевича; послали его достать яиц жар-птицы. Отправился Иван-царевич с мужичком-кулачком доставать яйца. Нашли они жар-птицу, хотели было взять яйца, она рассердилась и проглотила мужичка-кулачка; а Иван-царевич пошел без яиц домой. Приходит к Елене Прекрасной, рассказал ей, что не мог достать яиц и что жар-птица проглотила мужичка-кулачка. Елена Прекрасная с атаманом обрадовались и говорят, что теперь Иван-царевич без кулачка ничего не сделает; велели его убить. Иван-царевич услыхал это и попросился у сестры помыться перед смертью в бане.
Елена Прекрасная велела натопить баню. Иван-царевич пошел в баню, а Елена Прекрасная послала к нему сказать, чтобы он скорее мылся. Иван-царевич ее не послушал, все-таки мылся не спеша. Вдруг прибежали к нему волчонок, медвежонок и львенок; говорят ему, что мужичок-кулачок спасся от жар-птицы и сейчас придет к нему. Иван-царевич приказал им лечь под порог в бане; а сам все-таки мылся. Елена Прекрасная посылает опять ему сказать, чтобы он скорее мылся, а если он не скоро выйдет, то она сама придет. Иван-царевич все не слушал, не выходил из бани. Елена Прекрасная ждала-ждала, не могла дождаться и пошла с атаманом посмотреть, что он там делает. Приходит и видит, что он моется и не слушает приказания; рассердилась, дала ему плюху. Откуда не возьмись мужичок-кулачок - велел волчонку, медвежонку и львенку разорвать атамана на мелкие кусочки, а Елену взял, привязал голую к дереву, чтоб ее тело съели комары да мухи; а сам отправился с Иваном-царевичем путем-дорогою.
Завидели большие палаты; говорит мужичок-кулачок:
- Не хочешь ли, Иван-царевич, жениться? Вот в этом доме живет богатырь-девка; она ищет такого молодца, чтоб ее одолел.
Вот и пошли к тому дому. Не дошедчи немного, сел Иван-царевич на лошадь, а мужичок-кулачок сзади его, и начали вызывать богатырь-девку драться. Дрались-дрались; богатырь-девка ударила Ивана-царевича в грудь - Иван-царевич чуть-чуть не упал, да его кулачок удержал. Потом Иван-царевич ударил богатырь-девку копьем - и она тотчас свалилась с коня. Как сшиб Иван-царевич богатырь-девку, она и говорит ему:
- Ну, Иван-царевич, ты теперь можешь меня взять замуж.
Скоро сказка сказывается, а не скоро дело делается. Иван-царевич женился на богатырь-девке.
- Ну, Иван-царевич, - говорит мужичок-кулачок, - если на первую ночь сделается тебе дурно, то выходи ко мне; я в беде помогу.
Вот лег Иван-царевич спать с богатырь-девкою. Вдруг богатырь-девка положила ему на грудь руку, Ивану-царевичу сделалось дурно; начал он проситься выйти. Вышедчи, кликнул мужичка-кулачка, рассказал ему, что богатырь-девка его душит. Мужичок-кулачок пошел к богатырь-девке, начал ее бить да приговаривать:
- Почитай мужа, почитай мужа!
С того времени стали они жить да поживать да добра наживать.
После начала богатырь-девка просить Ивана-царевича, чтоб отвязал Елену Прекрасную и взял бы ее к себе жить. Он сейчас послал отвязать и привесть ее к себе. Долго жила у него Елена Прекрасная.

Слыхали вы о Змее Змеевиче? Ежели слыхали, так вы знаете, каков он и видом и делом; а если нет, так я расскажу о нем сказку, как он, скинувшись молодым молодцом, удалым удальцом, хаживал к княгине-красавице. Правда, что княгиня была красавица, черноброва, да уж некстати спесива; честным людям, бывало, слова не кинет, а простым к ней доступу не было; только с Змеем Змеевичем ши-ши-ши! О чем? Кто их ведает!

А супруг ее, князь-княжевич Иван-королевич, по обычаю царскому, дворянскому, занимался охотой; и уж охота была, правду сказать, не нашим чета! Не только собаки, да ястреба, да сокола верой-правдой ему служили, но и лисицы, и зайцы, и всякие звери, и птицы свою дань приносили; кто чем мастерил, тот тем ему и служил: лисица хитростью, заяц прыткостью, орел крылом, ворон клёвом.

Словом, князь-княжевич Иван-королевич с своею охотою был неодолим, страшен даже самому Змею Змеевичу; а он ли не был горазд на все, да нет!

Сколько задумывал, сколько пытался он истребить князя и так и сяк — все не удалось! Да княгиня подсобила. Завела под лоб ясные глазки, опустила белые ручки, слегла больна; муж испугался, всхлопотался: чем лечить?

— Ничто меня не поднимет, — сказала она, — кроме волчьего молока; надо мне им умыться и окатиться.

Пошел муж за волчьим молоком, взял с собой охоту; попалась волчица, только что увидела князя-княжевича — в ноги ему повалилась, жалобным голосом взмолилась:

— Князь-княжевич Иван-королевич, помилуй, прикажи что — все сделаю!

— Давай своего молока!

Тотчас она молока для него надоила и в благодарность еще волчоночка подарила. Иван-королевич волчонка отдал в охоту, а молоко принес к жене; а жена было надеялась: авось муж пропадет! Пришел — и нечего делать, волчьим молоком умылась, окатилась и с постельки встала, как ничем не хворала. Муж обрадовался.

Долго ли, коротко ли, слегла опять.

— Ничем, — говорит, — мне не пособишь; надо за медвежьим молоком сходить.

Иван-королевич взял охоту, пошел искать медвежьего молока. Медведица зачуяла беду, в ноги повалилась, слезно взмолилась:

— Помилуй, что прикажешь — все сделаю!

— Хорошо, давай своего молока!

Тотчас она молока надоила и в благодарность медвежонка подарила.

Иван-королевич опять возвратился к жене цел и здоров.

— Ну, мой милый! Сослужи еще службу, в последний раз докажи свою дружбу, принеси мне львиного молока — и не стану я хворать, стану песни распевать и тебя всякий день забавлять.

Захотелось княжевичу видеть жену здоровою, веселою; пошел искать львицу. Дело было не легкое, зверь-то заморский. Взял он свою охоту; волки, медведи рассыпались по горам, по долам, ястреба, сокола поднялись к небесам, разлетелись по кустам, по лесам, — и львица, как смиренная раба, припала к ногам Ивана-королевича.

Иван-королевич принес львиного молока. Жена поздоровела, повеселела, а его опять просит:

— Друг мой, друг любимый! Теперь я и здорова и весела, а еще бы я красовитей была, если б ты потрудился достать для меня волшебной пыли: лежит она за двенадцатью дверями, за двенадцатью замками, в двенадцати углах чертовой мельницы.

Князь пошел — видно, его такая доля была! Пришел к мельнице, замки сами размыкаются, двери растворяются; набрал Иван-королевич пыли, идет назад — двери запираются, замки замыкаются; он вышел, а охота вся осталась там. Рвется, шумит, дерется, кто зубами, кто когтями ломит двери. Постоял-постоял, подождал-подождал Иван-королевич и с горем воротился один домой; тошно у него было на животе, холодно на сердце, пришел домой — а в доме жена бегает и весела и молода, на дворе Змей Змеевич хозяйничает:

— Здорово, Иван-королевич! Вот тебе мой привет — на шейку шелкова петля!

— Погоди, Змей! — сказал королевич. — Я в твоей воле, а умирать горюном не хочу; слушай, скажу три песни.

Слыхали вы о Змее Змеевиче? Ежели слыхали, так вы знаете, каков он и видом и делом; а если нет, так я расскажу о нем сказку, как он, скинувшись молодым молодцом, удалым удальцом, хаживал к княгине-красавице. Правда, что княгиня была красавица, черноброва, да уж некстати спесива; честным людям, бывало, слова не кинет, а простым к ней доступу не было; только с Змеем Змеевичем ши-ши-ши! О чем? Кто их ведает!

А супруг ее, князь — княжевич Иван-королевич, по обычаю царскому, дворянскому, занимался охотой; и уж охота была, правду сказать, не нашим чета! Не только собаки, да ястреба, да сокола верой-правдой ему служили, но и лисицы, и зайцы, и всякие звери, и птицы свою дань приносили; кто чем мастерил, тот тем ему и служил: лисица хитростью, заяц прыткостью, орел крылом, ворон клёвом.

Словом, князь-княжевич Иван-королевич с своею охотою был неодолим, страшен даже самому Змею Змеевичу; а он ли не был горазд на все, да нет!

Сколько задумывал, сколько пытался он истребить князя и так и сяк — все не удалось! Да княгиня подсобила. Завела под лоб ясные глазки, опустила белые ручки, слегла больна; муж испугался, всхлопотался: чем лечить?

— Ничто меня не поднимет, — сказала она, — кроме волчьего молока; надо мне им умыться и окатиться.

Пошел муж за волчьим молоком, взял с собой охоту; попалась волчица, только что увидела князя-княжевича — в ноги ему повалилась, жалобным голосом взмолилась:

— Князь-княжевич Иван-королевич, помилуй, прикажи что — все сделаю!

— Давай своего молока!

Тотчас она молока для него надоила и в благодарность еще волчоночка подарила. Иван-королевич волчонка отдал в охоту, а молоко принес к жене; а жена было надеялась: авось муж пропадет! Пришел — и нечего делать, волчьим молоком умылась, окатилась и с постельки встала, как ничем не хворала. Муж обрадовался.

Долго ли, коротко ли, слегла опять.

— Ничем, — говорит, — мне не пособишь; надо за медвежьим молоком сходить.

Иван-королевич взял охоту, пошел искать медвежьего молока. Медведица зачуяла беду, в ноги повалилась, слезно взмолилась:

— Помилуй, что прикажешь — все сделаю!

— Хорошо, давай своего молока!

Тотчас она молока надоила и в благодарность медвежонка подарила.

Иван-королевич опять возвратился к жене дел и здоров.

— Ну, мой милый! Сослужи еще службу, в последний раз докажи свою дружбу, принеси мне львиного молока — и не стану я хворать, стану песни распевать и тебя всякий день забавлять.

Захотелось княжевичу видеть жену здоровою, веселою; пошел искать львицу. Дело было не легкое, зверь-то заморский. Взял он свою охоту; волки, медведи рассыпались по горам, по долам, ястреба, сокола поднялись к небесам, разлетелись по кустам, по лесам, — и львица, как смиренная раба, припала к ногам Ивана-королевича.

Иван-королевич принес львиного молока. Жена поздоровела, повеселела, а его опять просит:

— Друг мой, друг любимый! Теперь я и здорова и весела, а еще бы я красовитей была, если б ты потрудился достать для меня волшебной пыли: лежит она за двенадцатью дверями, за двенадцатью замками, в двенадцати углах чертовой мельницы.

Князь пошел — видно, его такая доля была! Пришел к мельнице, замки сами размыкаются, двери растворяются; набрал Иван-королевич пыли, идет назад — двери запираются замки замыкаются; он вышел, а охота вся осталась там. Рвется, шумит, дерется, кто зубами, кто когтями ломит двери. Постоял-постоял, подождал-подождал Иван-королевич и с горем воротился один домой; тошно у него было на животе, холодно на сердце, пришел домой — а в доме жена бегает и весела и молода, па дворе Змей Змеевич хозяйничает:

— Здорово, Иван-королевич! Вот тебе мой привет — на шейку шелкова петля!

— Погоди, Змей! — сказал королевич. — Я в твоей воле, а умирать горюном не хочу; слушай, скажу три песни.

Спел одну — Змей заслушался; а ворон, что мертвечину клевал, поэтому и в западню не попал, кричит:

— Пой, пой, Иван-королевич! Твоя охота три двери прогрызла!

Спел другую — ворон кричит:

— Пой, пой, уже твоя охота девятую дверь прогрызает!

— Довольно, кончай! — зашипел Змей. — Протягивай шею, накидывай петлю!

— Слушай третью, Змей Змеевич! Я пел ее перед свадьбой, спою и перед могилой.

Затянул третью песню, а ворон кричит:

— Пой, пой, Иван-королевич! Уже твоя охота последний замок ломает!

Иван-королевич окончил песню, протянул шею и крикнул в последний раз:

— Прощай, белый свет; прощай, моя охота! А охота тут и есть, легка на помине, летит туча тучей, бежит полк полком! Змея звери в клочки расхватали, жену птицы мигом заклевали, и остался князь-княжевич Иван-королевич один со своею охотою век доживать, один горе горевать, а стоил бы лучшей доли.

Говорят, в старину всё такие-то удальцы рожались, а нам от них только сказочки остались.

Жил-был царь, у него были сын да дочь. В соседнем государстве случилась беда немалая - вымер весь народ; просит Иван-царевич отца:

Батюшка! Благослови меня в то государство на житье ехать.

Отец не согласен.

Коли так, я и сам пойду!

Пошел Иван-царевич, а сестра не захотела от него отстать и сама пошла. Шли они несколько времени. Стоит в чистом поле избушка на куриных ножках и повертывается; Иван-царевич сказал:

Избушка остановилась, они взошли в нее, а там лежит баба-яга: в одном углу ноги, в другом голова, губы на притолоке, нос в потолок уткнула.

Здравствуй, Иван-царевич! Что, дела пытаешь аль от дела лытаешь?

Где дела пытаю, а где от дела лытаю; в таком-то царстве народ вымер, иду туда на житье.

Она ему говорит:

Напоила их, накормила и спать положила.

На другой день брат с сестрой собираются в дорогу; баба-яга дает Ивану-царевичу собаку да синий клубочек:

Куда клубочек покатится, туда и иди!

Клубочек подкатился к другой избушке на куриных ножках.

Избушка, избушка! Стань по-старому, как мать поставила.

Избушка остановилась, царевич с царевною взошли в нее, лежит баба-яга и спрашивает:

Что, Иван-царевич, от дела лытаешь али дела пытаешь?

Он ей сказал, куда и зачем идет.

Сам бы туда шел, а сестру напрасно взял; она тебе много вреда сделает.

Напоила их, накормила и спать положила. Наутро подарила Ивану-царевичу собаку и полотенце:

Будет у тебя на пути большая река - перейти нельзя; ты возьми это полотенце да махни одним концом - тотчас явится мост; а когда перейдешь на ту сторону, махни другим концом - и мост пропадет. Да смотри, махай украдкою, чтоб сестра не видела.

Пошел Иван-царевич с сестрою в путь-дорогу: куда клубок катится, туда и идут. Подошли к широкой-широкой реке. Сестра говорит:

Братец! Сядем тут отдохнуть.

Села и не видала, как царевич махнул полотенцем - тотчас мост явился.

Пойдем, сестрица! Бог дал мост, чтобы перейти нам на ту сторону.

Перешли за реку, царевич украдкой махнул другим концом полотенца - мост пропал, как не бывало! Приходят они в то самое царство, где народ вымер; никого нет, везде пусто! Пообжилися немножко; вздумалось брату пойти на охоту, и пошел он со своими собаками бродить по лесам, по болотам.

В это время прилетает к реке Змей Горыныч; ударился о сыру землю и сделался таким молодцом да красавцем, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать. Зовет к себе царевну:

Ты, - говорит, - меня измучила, тоской иссушила; я без тебя жить не могу!

Полюбился Змей Горыныч царевне, кричит ему:

Лети сюда через реку!

Не могу перелететь.

А я что же сделаю?

У твоего брата есть полотенце, возьми его, принеси к реке и махни одним концом.

Он мне не даст!

Ну, обмани его, скажи, будто вымыть хочешь.

Приходит царевна во дворец; на ту пору и брат ее возвратился с охоты. Много всякой дичи принес и отдает сестре, чтоб завтра к обеду приготовила. Она спрашивает:

Братец! Нет ли у вас чего вымыть из черного белья?

Сходи, сестрица, в мою комнату; там найдешь, - сказал Иван-царевич и совсем забыл о полотенце, что баба-яга подарила, да не велела царевне показывать. Царевна взяла полотенце; на другой день брат на охоту, она к реке, махнула одним концом полотенца - и в ту ж минуту мост явился. Змей перешел по мосту. Стали они целоваться, миловаться; потом пошли во дворец.

Как бы нам, - говорит змей, - твоего брата извести?

Придумай сам, а я не ведаю, - отвечает царевна.

Вот что: притворись больною и пожелай волчьего молока; он пойдет молоко добывать - авось голову свернет!

Воротился брат, сестра лежит на постели, жалуется на болезнь свою и говорит:

Братец! Во сне я видела, будто от волчьего молока поздоровею; нельзя ли где добыть? А то смерть моя приходит.

Иван-царевич пошел в лес - кормит волчиха волчонков, хотел ее застрелить; она говорит ему человеческим голосом:

Иван-царевич! Не стреляй, не губи меня, не делай моих детей сиротами; лучше скажи: что тебе надобно?

Мне нужно твоего молока.

Изволь, надои; еще дам в придачу волчонка; он тебе станет верой-правдою служить.

Царевич надоил молока, взял волчонка, идет домой. Змей увидал, сказывает царевне:

Твой брат идет, волчонка несет, скажи ему, что тебе медвежьего молока хочется.

Сказал и оборотился веником. Царевич вошел в комнату; за ним следом собаки вбежали, услыхали нечистый дух и давай теребить веник - только прутья летят!

Что это такое, братец! - закричала царевна. - Уймите вашу охоту, а то завтра и подмести нечем будет!

Иван-царевич унял свою охоту и отдал ей волчье молоко.

Поутру спрашивает брат сестру:

Каково тебе, сестрица?

Немножко полегчило; если б ты, братец, принес еще медвежьего молока - я бы совсем выздоровела.

Пошел царевич в лес, видит: медведиха детей кормит, прицелился, хотел ее застрелить; взмолилась она человеческим голосом:

Не стреляй меня, Иван-царевич, не делай моих детей сиротами; скажи: что тебе надобно?

Мне нужно твоего молока.

Изволь, еще дам в придачу медвежонка.

Царевич надоил молока, взял медвежонка, идет назад. Змей увидал, говорит царевне:

Твой брат идет, медвежонка несет; пожелай еще львиного молока.

Вымолвил и оборотился помелом; она сунула его под печку. Вдруг прибежала охота Ивана-царевича, почуяла нечистый дух, бросилась под печку и давай тормошить помело.

Уймите, братец, вашу охоту, а то завтра нечем будет печки замести.

Царевич прикрикнул на своих собак; они улеглись под стол, а сами так и рычат.

Наутро опять царевич спрашивает:

Каково тебе, сестрица?

Нет, не помогает, братец! А снилось мне нынешнюю ночь: если б ты добыл молока от львицы - я бы вылечилась.

Пошел царевич в густой-густой лес, долго ходил - наконец увидел: кормит львица малых львенков, хотел ее застрелить; говорит она человеческим голосом:

Не стреляй меня, Иван-царевич, не делай моих детушек сиротами; лучше скажи: что тебе надобно?

Мне нужно твоего молока.

Изволь, еще одного львенка в придачу дам.

Царевич надоил молока, взял львенка, идет домой. Змей Горыныч увидал, говорит царевне:

Твой брат идет, львенка несет, - и стал выдумывать, как бы его уморить.

Думал-думал, наконец выдумал послать его в тридесятое государство; в том царстве есть мельница за двенадцатью дверями железными, раз в год отворяется - и то на короткое время; не успеешь оглянуться, как двери захлопнутся.

Пусть-ка попробует, достанет из той мельницы мучной пыли!

Вымолвил эти речи и оборотился ухватом; царевна кинула его под печку. Иван-царевич вошел в комнату, поздоровался и отдал сестре львиное молоко; опять собаки почуяли змеиный дух, бросились под печку и начали ухват грызть.

Ах, братец, уймите вашу охоту; еще разобьют что-нибудь!

Иван-царевич закричал на собак; они улеглись под столом, а сами всё на ухват смотрят да злобно рычат.

К утру расхворалась царевна пуще прежнего, охает, стонет.

Что с тобой, сестрица? - спрашивает брат. - Али нет от молока пользы?

Никакой, братец! - и стала его посылать на мельницу.

Иван-царевич насушил сухарей, взял с собой и собак и зверей своих и пошел на мельницу. Долго прождал он, пока время настало и растворились двенадцать железных дверей; царевич взошел внутрь, наскоро намел мучной пыли и только что успел выйти, как вдруг двери за ним захлопнулись, и осталась охота его на мельнице взаперти. Иван-царевич заплакал:

Видно, смерть моя близко!

Воротился домой; змей увидал, что он один, без охоты идет.

Ну, - говорит, - теперь его не боюсь!

Выскочил к нему навстречу, разинул пасть и крикнул:

Долго я до тебя добирался, царевич! Уж и ждать надоело; а вот-таки добрался же - сейчас тебя съем!

Погоди меня есть, лучше вели в баню сходить да наперед вымыться.

Змей согласился и велел ему самому и воды натаскать, и дров нарубить, и баню истопить. Иван-царевич начал дрова рубить, воду таскать. Прилетает ворон и каркает:

Кар-кар, Иван-царевич! Руби дрова, да не скоро; твоя охота четверо дверей прогрызла.

Он что нарубит, то в воду покидает. А время идет да идет; нечего делать - надо баню топить. Ворон опять каркает:

Кар-кар, Иван-царевич! Топи баню, да не скоро; твоя охота восемь дверей прогрызла.

Истопил баню, начал мыться, а на уме одно держит:

Если б моя охота да ко времени подоспела!

Вот прибегает собака; он говорит:

Ну, двоим смерть не страшна!

За той собакой и все прибежали.

Змей Горыныч долго поджидал Ивана-царевича, не вытерпел и пошел сам в баню. Выскочила на него вся охота и разорвала на мелкие кусочки. Иван-царевич собрал те кусочки в одно место, сжег их огнем, а пепел развеял по чистому полю. Идет со своею охотою во дворец, хочет сестре голову отрубить; она пала перед ним на колени, начала плакать, упрашивать. Царевич не стал ее казнить, а вывел на дорогу, посадил в каменный столб, возле положил вязанку сена да два чана поставил: один с водою, другой - порожний. И говорит:

Если ты эту воду выпьешь, это сено съешь да наплачешь полон чан слез, тогда бог тебя простит, и я прощу.

Оставил Иван-царевич сестру в каменном столбе и пошел с своею охотою за тридевять земель; шел-шел, приходит в большой, знатный город; видит - половина народа веселится да песни поет, а другая горючими слезами заливается. Попросился ночевать к одной старушке и спрашивает:

Скажи, бабушка, отчего у вас половина народа веселится, песни поет, а другая навзрыд плачет?

Отвечает ему старуха:

О-ох, батюшка! Поселился на нашем озере двенадцатиглавый змей, каждую ночь прилетает да людей поедает; для того у нас очередь положена - с какого конца в какой день на съедение давать. Вот те, которые отбыли свою очередь, веселятся, а которые - нет, те рекой разливаются.

А теперь за кем очередь?

Да теперь выпал жребий на царскую дочь: только одна и есть у отца, и ту отдавать приходится. Царь объявил, что если выищется кто да убьет этого змея, так он пожалует его половиною царства и отдаст за него царевну замуж; да где нынче богатыри-то? За наши грехи все перевелись!

Иван-царевич тотчас собрал свою охоту и пошел к озеру, а там уж стоит прекрасная царевна и горько плачет.

Не бойся, царевна, я твоя оборона!

Вдруг озеро взволновалося-всколыхалося, появился двенадцатиглавый змей.

А, Иван-царевич, русский богатырь, ты сюда зачем пришел? Драться али мириться хочешь?

Почто мириться? Русский богатырь не за тем ходит, - отвечал царевич и напустил на змея всю свою охоту: двух собак, волка, медведя и льва. Звери вмиг его на клочки разорвали. Иван-царевич вырезал языки изо всех двенадцати змеиных голов, положил себе в карман, охоту гулять распустил, а сам лег на колени к царевне и крепко заснул. Рано утром приехал водовоз с бочкою, смотрит - змей убит, а царевна жива, и у ней на коленях спит добрый молодец. Водовоз подбежал, выхватил меч и снес Ивану-царевичу голову, а с царевны вымучил клятву, что она признает его своим избавителем. Потом собрал он змеиные головы и повез их к царю; а того и не знал, что головы-то без языков были.

Ни много, ни мало прошло времени, прибегает на то место охота Ивана-царевича; царевич без головы лежит. Лев прикрыл его травою, а сам возле сел. Налетели вороны с воронятами мертвечины поклевать; лев изловчился, поймал вороненка и хочет его надвое разорвать. Старый ворон кричит:

Не губи моего детенка; он тебе ничего не сделал! Коли нужно что, приказывай - все исполню.

Мне нужно мертвой и живой воды, - отвечает лев, - принеси, тогда и вороненка отдам.

Ворон полетел, и солнце еще не село - как воротился и принес два пузырька, мертвой и живой воды. Лев разорвал вороненка, спрыснул мертвой водой - куски срослися, спрыснул живой водой - вороненок ожил и полетел вслед за старым вороном. Тогда лев спрыснул мертвою и живою водой Ивана-царевича; он встал и говорит:

Как я долго спал!

Век бы тебе спать, кабы не я! - отвечал ему лев и рассказал, как нашел его убитым и как воротил к жизни.

Приходит Иван-царевич в город; в городе все веселятся, обнимаются, целуются, песни поют. Спрашивает он старуху:

Скажи, бабушка, отчего у вас такое веселье?

Да вишь, какой случай вышел: водовоз повоевал змея и спас царевну; царь выдает теперь за него свою дочь замуж.

А можно мне посмотреть на свадьбу?

Коли умеешь на чем играть, так иди; там теперь всех музыкантов примают.

Я умею на гуслях играть.

Ступай! Царевна до смерти любит слушать, когда ей на гуслях играют.

Иван-царевич купил себе гусли и пошел во дворец. Заиграл - все слушают, удивляются: откуда такой славный музыкант проявился? Царевна наливает рюмку вина и подносит ему из своих рук; глянула и припомнила своего избавителя; слезы из глаз так и посыпались.

О чем плачешь?

Спрашивает ее царь. Она говорит:

Вспомнила про своего избавителя.

Тут Иван-царевич объявил себя царю, рассказал все, как было, а в доказательство вынул из кармана змеиные языки. Водовоза подхватили под руки, повели и расстреляли, а Иван-царевич женился на прекрасной царевне. На радостях вспомнил он про свою сестру, поехал к каменному столбу - она сено съела, воду выпила, полон чан слез наплакала. Иван-царевич простил ее и взял к себе; стали все вместе жить-поживать, добра наживать, лиха избывать.

В некотором царстве, не в нашем государстве жил-был царь на царстве, король на королевстве, и были у него дети: сын Иван-царевич и дочь Елена Прекрасная. Появился в его царстве медведь железная шерсть и начал его подданных есть… Ест медведь людей, а царь сидит да думает, как бы ему спасти детей своих. Велел он построить высокий столб, посадил на него Ивана-царевича и Елену Прекрасную и провизии им поклал туда на пять лет.

‎Переел медведь всех людей, прибежал в царский дворец и стал с досады грызть веник.

Не грызи меня, медведь железная шерсть, - говорит ему веник, - а лучше ступай в поле, там увидишь ты столб, а на том столбу сидят Иван-царевич и Елена Прекрасная!

Прибежал медведь к столбу и начал его раскачивать. Испугался Иван-царевич и бросил ему пищи, а медведь наелся, да и лёг спать.

‎Спит медведь, а Иван-царевич и Елена Прекрасная бегут без оглядки… На дороге стоит конь.

Конь, конь! Спаси нас, - говорят они.

Только что сели на коня, медведь их и догнал. Коня он разорвал на части, а их взял в пасть и принёс к столбу. Дали они ему пищи, он наелся и опять заснул. Спит медведь, а Иван-царевич и Елена Прекрасная бегут без оглядки… По дороге идут гуси.

Гуси, гуси, спасите нас.

Сели они на гусей и полетели, а медведь проснулся, опалил гусей полымем и принёс их к столбу. Дали они ему снова пищи: он наелся и опять заснул. Спит медведь, а Иван-царевич и Елена Прекрасная бегут без оглядки… На дороге стоит бычок-третьячок .

Бычок, бычок! Спаси нас: за нами гонится медведь железная шерсть.

Садитесь на меня; ты, Иван-царевич, сядь задом наперёд и как увидишь медведя, скажи мне.

Только что догонит их медведь, бычок-третьячок др….. - да и залепит ему глаза. Три раза медведь догонял, три раза бычок залеплял ему глаза. Стали они переправляться через реку, медведь за ними - да и утонул.

‎Захотели они есть, вот бычок им и говорит:

Зарежьте меня и съешьте, а косточки мои соберите и ударьте; из них выйдет мужичок-кулачок - сам с ноготок, борода с локоток. Он для вас всё сделает.

Время идёт да идёт, съели они бычка и захотели опять есть; ударили легонько по косточкам, и вышел мужичок-кулачок. Вот пошли они в лес, а в том лесу стоял дом, а дом тот был разбойничий. Кулачок убил и разбойников и атамана и запер их в одной комнате; а Елене не велел туда ходить. Только она не вытерпела, посмотрела и влюбилась в голову атамана.

‎Попросила она Ивана-царевича достать ей живой и мёртвой воды. Как только он достал воды живой и мёртвой, царевна оживила атамана и сговорилась вместе с ним извести Ивана-царевича. Наперво согласились они послать его за волчьим молоком. Пошёл Иван-царевич с мужичком-кулачком; находят волчицу:

Давай молока!

Она просит их взять и волчонка, потому что он б….., п….., даром хлеб ест. Взявши молоко и волчонка, пошли к Елене Прекрасной; молоко отдали Елене, а волчонка взяли себе. Этим не смогли его известь; послали за медвежьим молоком. Пошёл Иван-царевич с мужичком-кулачком доставать медвежьего молока; находят медведицу:

Давай молока!

Она просит взять и медвежонка, потому что он …, даром хлеб ест. Опять, взявши молоко и медвежонка, пошли к Елене Прекрасной; отдали ей молоко, а медвежонка взяли себе. И этим не смогли известь Ивана-царевича; послали его за львиным молоком. Иван-царевич пошёл с мужичком-кулачком; находят львицу, взяли молока; она просит их взять и львёнка, потому что он …, даром хлеб ест. Воротились к Елене Прекрасной, отдали молоко, львёнка взяли себе.

‎Потом атаман и Елена Прекрасная видят, что и этим нельзя известь Ивана-царевича; послали его достать яиц жар-птицы. Отправился Иван-царевич с мужичком-кулачком доставать яйца. Нашли они жар-птицу, хотели было взять яйца, она рассердилась и проглотила мужичка-кулачка; а Иван-царевич пошёл без яиц домой. Приходит к Елене Прекрасной, рассказал ей, что не мог достать яиц и что жар-птица проглотила мужичка-кулачка. Елена Прекрасная с атаманом обрадовались и говорят, что теперь Иван-царевич без кулачка ничего не сделает; велели его убить. Иван-царевич услыхал это и попросился у сестры помыться перед смертью в бане.

‎Елена Прекрасная велела натопить баню. Иван-царевич пошёл в баню, а Елена Прекрасная послала к нему сказать, чтобы он скорее мылся. Иван-царевич её не послушал, всё-таки мылся не спеша. Вдруг прибежали к нему волчонок, медвежонок и львёнок; говорят ему, что мужичок-кулачок спасся от жар-птицы и сейчас придёт к нему. Иван-царевич приказал им лечь под порог в бане; а сам всё-таки мылся. Елена Прекрасная посылает опять ему сказать, чтобы он скорее мылся, а если он не скоро выйдет, то она сама придёт. Иван-царевич всё не слушал, не выходил из бани. Елена Прекрасная ждала-ждала, не могла дождаться и пошла с атаманом посмотреть, что он там делает. Приходит и видит, что он моется и не слушает приказания; рассердилась, дала ему плюху. Откуда не возьмись мужичок-кулачок - велел волчонку, медвежонку и львёнку разорвать атамана на мелкие кусочки, а Елену взял, привязал голую к дереву, чтоб её тело съели комары да мухи; а сам отправился с Иваном-царевичем путём-дорогою.

‎Завидели большие палаты; говорит мужичок-кулачок:

Не хочешь ли, Иван-царевич, жениться? Вот в этом доме живёт богатырь-девка; она ищет такого молодца, чтоб её одолел.

Вот и пошли к тому дому. Не дошедчи немного, сел Иван-царевич на лошадь, а мужичок-кулачок сзади его, и начали вызывать богатырь-девку драться. Дрались-дрались; богатырь-девка ударила Ивана-царевича в грудь - Иван-царевич чуть-чуть не упал, да его кулачок удержал. Потом Иван-царевич ударил богатырь-девку копьём - и она тотчас свалилась с коня. Как сшиб Иван-царевич богатырь-девку, она и говорит ему:

Ну, Иван-царевич, ты теперь можешь меня взять замуж.

‎Скоро сказка сказывается, а не скоро дело делается. Иван-царевич женился на богатырь-девке.

Ну, Иван-царевич, - говорит мужичок-кулачок, - если на первую ночь сделается тебе дурно, то выходи ко мне; я в беде помогу.

Вот лёг Иван-царевич спать с богатырь-девкою. Вдруг богатырь-девка положила ему на грудь руку, Ивану-царевичу сделалось дурно; начал он проситься выйти. Вышедчи, кликнул мужичка-кулачка, рассказал ему, что богатырь-девка его душит. Мужичок-кулачок пошёл к богатырь-девке, начал её бить да приговаривать: «Почитай мужа, почитай мужа!» С того времени стали они жить да поживать да добра наживать.

‎После начала́ богатырь-девка просить Ивана-царевича, чтоб отвязал Елену Прекрасную и взял бы её к себе жить. Он сейчас послал отвязать и привесть её к себе. Долго жила у него Елена Прекрасная. Один раз говорит она Ивану-царевичу:

Братец! Дай я тебе поищу.

Начала искать ему и пустила в голову мёртвый зуб; Иван-царевич начал умирать. Львёнок видит, что Иван-царевич умирает, выдернул у него мёртвый зуб; царевич стал оживать, а львёнок умирать. Медвежонок вырвал зуб; львёнок начал оживать, а медвежонок умирать. Лисица видит, что он помирает, выдернула у него мёртвый зуб, и как она была хитрей всех, то, выдернувши, бросила зуб на сковороду, отчего зуб и рассыпался в куски. За это Иван-царевич велел Елену Прекрасную привязать к хвосту богатырского коня и размыкать по чистому полю. Я там был, мёд пил, по усам текло, а в рот не попало.