Древнее Забайкалье и его культурные связи. Освоение забайкалья

Изначальное появление человека в Забайкалье установить крайне сложно, и вопрос этот пока еще в полной мере не выяснен. Прародиной человека принято считать Восточную Африку. Именно здесь, согласно основополагающей теории, 2-3 миллиона лет назад началось его становление. Из этого района он, проходя определенные этапы развития, постепенно расселялся по всем направлениям, в том числе и на север. Так, в Китае обнаружены следы пребывания древнего человека, названного в связи с этим синантропом (лат. Sina – Китай). Синантропы жили в эпоху 400 -150 тысяч лет назад. Природные условия в то время существенно отличались от современных. На смену теплому климату пришло похолодание, перераставшее в оледенение. Несмотря на это, синантропы, уже овладевшие огнем и разнообразными способами охоты на крупных зверей, продолжали продвигаться на север и появились в пределах Сибири, в том числе и в Забайкалье. Изобилие и разнообразие животного мира – вот причина, почему в это суровое время люди не покинули Забайкалье, не ушли на юг. Он уже умели изготавливать каменные орудия в виде примитивных ножей, скребел, колунов. Скопление таких изделий обнаружено на поверхности по берегам речки Гыржелунки – притока реки Хилок, в окрестностях Читы, на реке Чикой, в местности Базино в Бурятии. Не исключено, что синантроп был первопроходцем забайкальских просторов, но археологи считают возможным открытие на юге Восточной Сибири еще более древних памятников.

Более обстоятельны наши знания об эпохе 150 - 35 тысяч лет назад. В результате резкого похолодания на полюсах планеты образовались мощные ледниковые покровы. Огромные массы льда высотой в несколько километров поглотили северные моря и распространились на северные пространства Евразии. Это была пора Великого оледенения Земли - ледниковый период. На огромной территории, там, где сейчас находятся государства Швеция, Норвегия, Финляндия, Англия, ГДР и ряд областей нашей страны, в ледниковый период простиралась мертвая ледяная пустыня без малейших признаков жизни. В Приуралье и Западной Сибири ледник был уже намного тоньше, а Восточная Сибирь и Забайкалье и вовсе не знали сплошного оледенения. Причина, по-видимому, заключалась в том, что здесь осадков выпадало значительно меньше. Влажные ветры из Тихого океана сюда не долетали – им преграждали путь горные хребты Дальнего Востока. А холодные моря, омывавшие северные берега Сибири, всегда давали слишком мало испарений. И поэтому в Восточной Сибири и в Забайкалье льда было мало, ледники образовывались только на высоких горных хребтах. В Восточной Сибири сформировались обширные ледниковые поля, прорезаемые Енисеем, Леной и другими реками. Резко сократилась зона лесов, им на смену пришли сухие холодные степи и тундра. И животные были уже не те, которые жили здесь в предыдущую теплую эпоху. По костям, которые были найдены в Забайкалье, можно довольно хорошо представить себе, каким был животный мир в ледниковый период. К этому времени давно вымерли более древние бесшерстные виды слонов и носорогов. Многие животные ушли на далекий юг. Из южных животных в Забайкалье лишь изредка попадались винторогая антилопа и страус, по степям и тундрам бродили стада мамонтов и шерстистый сибирский носорог; грузный первобытный зубр и северный олень не хуже были приспособлены к новым условиям.

В эту эпоху жили неандертальцы , занимавшие самую высокую ступень развития среди формирующихся людей. Ближайшее к Забайкалью место, где был найден скелет неандертальца, - пещера Тешик-Таш в Узбекистане. В самом Забайкалье открыты остатки поселений с культурными слоями, дающими представление о жизнедеятельности человека той эпохи, сумевшего адаптироваться к экстремальным природным условиям, научившегося в упорной борьбе за свое существование поддерживать огонь, изготавливать различные орудия труда и охоты из дерева и камня, обрабатывать шкуры животных. Около 100 тысяч лет назад неандертальцы поселились в верхнем течении р. Чикой у горы Коврижка. Здесь найдены орудия труда. Примерно 50 тыс.лет назад возникло поселение Приисковое у с. Большая Речка на том же Чикое, где выявлено около 6 тыс. каменных изделий. Установлено, что охота велась на оленя, бизона, лошадь, медведя. Поселение времени неандертальцев – Сухотино-1 обнаружено в долине р. Ингоды у Сухотинских скал на Титовской сопке в пределах Читы.

Более основательно человек освоил Забайкалье в верхнем палеолите (35 – 11 тыс. лет назад) . К этому времени уже завершилось формирование современного биологического вида – homo sapiens (человек разумный). Население нашего края относилось к монголоидной расе и в антропологическом отношении было близким к американским индейцам. Такое сходство не случайно. В освоении Америки участвовали и «забайкальцы». Мигрируя за стадами животных, «колумбы» каменного века достигли Северо-Востока Азии, а затем по существовавшему тогда сухопутному «мосту» – Берингии попали в Америку, проявив способность преодолевать значительные пространства в суровых условиях ледниковой эпохи.

К начальному периоду верхнего палеолита относятся такие памятники, как Толбага, Мастерова Гора, Арта-3, Куналей, Варварина Гора, Подзвонкая. Человек того времени занимался прежде всего охотой, собирательство имело вспомогательное значение. Охота давала самое необходимое: пищу, материалы для изготовления орудий, шкуры для одежды и покрытия жилищ. Охотились на шерстистого носорога, лошадь, бизона, дзерена, винторогую антилопу, байкальского яка, оленя, волка и др. Интересный археологический памятник был найден у ст. Толбага на р. Хилок. Здесь раскопан целый поселок древних охотников и собирателей. В одном из толбагинских жилищ обнаружена редчайшая находка – скульптурное изображение головы медведя. Оно выполнено из отростка позвонка шерстистого носорога. Для придания очертаний головы медведя древний скульптор сгладил гребень и отчленил глубокой выемкой характерную для медведя нижнюю губу, обозначил глаза. Скульптор сумел создать реалистическое изображение медвежьей головы. Толбагинская скульптура может быть определена как древнейшая скульптура Азии и одна из древнейших в мире.

Продолжение позднего палеолита (25-11 тыс.лет назад) отражено в замечательных памятниках, расположенных в Усть-Мензе, Студеном, Косой Шивере в бассейне р. Чикой, на Санном мысе на р. Уде, в Амаголоне на р. Онон, Танге и Сохатино-4 на р. Ингоде. Орудия труда, обнаруженные на поселениях этого времени, отличаются большим разнообразием. Появляются миниатюрные орудия в виде скребков, резцов, проколок, выполненные из яшмы, гораздо шире для этих целей используется кость. Для орудий труда годился не каждый камень. Основным сырьем служили речные гальки, а также камень, который добывался в местах выхода коренных пород. Подобные места по добыче и первичной обработке материала называются «мастерскими». Такая «мастерская» каменного века известна на Титовской сопке. На протяжении тысячелетий приходили сюда люди за сырьем. Здесь найдены и инструменты, с помощью которых оно добывалось –кирки из оленьих рогов. Здесь же на месте производилась и его предварительная обработка: площадки покрыты сплошным слоем расщепленного камня.

В пределах 13-10 тыс.лет назад в Забайкалье, как и на значительной части планеты, существенно изменились природные условия. Во время климатических катаклизмов с общей тенденцией к потеплению происходило таяние материковых льдов, вымирала мамонтовая фауна. Глобальные природные изменения оказали воздействие и на первобытное человеческое общество. Человек научился анализировать окружающую действительность и приспосабливаться к ней, изобретая новые способы и орудия добывания пищи. Вооружившись луком и стрелами, гарпуном и другими охотничьими и рыболовными снастями, человек перешагнул в новую эпоху, эпоху мезолита, среднекаменного века (10,8 – 6,5 тыс.лет назад). К этой эпохе относятся поселения Студеное-1, Усть-Менза-1, Ошурково (Бурятия). Важное место в хозяйстве стало занимать рыболовство, велась охота на пушного зверя. Не исключено, что в это время уже была одомашнена собака. К мезолиту относится древнейшее из найденных в Забайкалье погребений. Оно обнаружено в пади Мельничное на Чикое. Человек был захоронен в грунтовой яме глубиной 0,8 м. В погребении найдены тонкая бляшка из раковины, бусы, просверленный зуб изюбря и каменное острие.

С изобретением глиняной посуды (7,0 – 6,5 тыс. лет назад) начался заключительный период каменного века – неолит. Человек впервые сотворил материал, неизвестный в природе – керамику, или формованную обожженную глину. В целом появление керамической посуды позволило готовить более полноценную и разнообразную пищу, нагревать и кипятить на костре воду, а также хранить различные продукты. Кроме этого открытия, человек периода неолита усовершенствовал лук, придумал палку-копалку, зернотерку, изобрел способы шлифования, пиления и сверления.

К эпохе неолита относится Шилкинская пещера. Там найдены останки захоронения и поселения. По черепу древнего человека антропологами был восстановлен его скульптурный портрет, хранящийся в Читинском краеведческом музее. В Забайкалье отмечается наличие не только отдельных погребений, но и могильников, состоящих из нескольких захоронений. В некоторых неолитических захоронениях сохранились остатки одежды погребенных. Одежда была сшита из кожи и была нарядно расшита узорами из бус и украшена перламутровыми пластинами и клыками животных. На голову эти люди надевали круглую шапочку, на которую тоже были нашиты бусы и кольца из нефрита. Нефрит добывали только на Саянах. По этому камню и по другим, не имеющимся в Забайкалье минералам можно предположить, что уже в эту пору племена не замыкались в себе, существовали живые связи между населением Забайкалья и Прибайкалья, Приморья и Якутии, Монголии и Древнего Китая.

Александр Соловьев - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук. Автор и соавтор свыше пятидесяти научных статей и восьми монографий.

В область научных интересов входит изучение традиционных представлений коренного населения Западной Сибири: верований, искусства, культовой и погребальной практики, этно- и культурогенеза. Александр Соловьев около 20 лет занимался археологическими исследованиями древних памятников на Алтае, в степях Минусинской котловины, в западно-сибирской тайге и лесостепи.

Работы А. Соловьева отличает стремление к комплексному подходу в решении научных проблем, когда археологические материалы сочетаются с этнографическими наблюдениями, дополняются фольклорными источниками и данными естественных наук.

Научный редактор академик В.И. Молодин
Художник М.А. Лобырев

Слово к читателям

Писать о древнем оружии непросто. Тому есть множество причин. Несмотря на то, что войны в Сибирской тайге, степях и горах бушевали почти непрерывно, сохранилось лишь весьма ограниченное количество предметов вооружения. Оружие здесь, как, впрочем, и везде, высоко ценилось. Оно было желанным трофеем, лучшие его образцы передавались из поколения в поколение, и, хотя оно должно было сопровождать своих хозяев в жизни и в смерти, настоящие средства ведения боя, за исключением лука и стрел, нечасто помещались под курганы воителей эпохи бронзы и железа. Довольно рано вместо реальных боевых образцов в погребения стали опускать различного рода модели, отлитые из бронзы или даже выструганные из дерева. Многие предметы вооружения, по представлениям древних, были «живыми» и обладали способностью самостоятельно находить себе хозяина, а, следовательно, не могли быть захоронены. Свою роль сыграл также распространенный вплоть до эпохи позднего средневековья принцип «pars pro toto» (часть вместо целого), который позволял обходиться в подобных случаях лишь некоторыми элементами или частями оружия - например, отдельными панцирными пластинами вместо целых лат. Немало затруднений исследователям доставила и «курганная лихорадка» - тотальное разграбление погребальных памятников в поисках могильного золота, - с особой силой вспыхнувшая в XVIII в. В это время бесследно исчезла, надо полагать, не одна тысяча единиц разнообразного оружия.

Почти каждый древний предмет вооружения являлся штучным изделием, кроме, пожалуй, наконечников стрел, которые быстро приобретали стандартные, характерные для каждой исторической эпохи формы. Существует немалый соблазн ограничиться работой с несколькими наиболее яркими образцами, позволяющими судить об эпохе. Можно, конечно, пойти проверенным путем - составить подробные типологические схемы, определить хронологию, эволюцию основных видов оружия и найти для каждого исторического периода ведущие формы. Можно проанализировать погребальный обряд и попытаться на его основании выделить дружинную прослойку и т. д. Такой подход к анализу археологического материала нашел отражение в целой серии тематических монографий и сборников статей. Они, безусловно, представляют интерес для специалистов, но вряд ли будут интересны широкому кругу читателей. Тем более что за строгой логикой научного исследования остаются без ответа сотни вопросов, которых специалисты не в со-стоянии пока разрешить, не вступив на скользкий путь домыслов.

Но можно также, опираясь на факты, основываясь на археологическом материале, разбросанном по Северо-, Центрально- и Среднеазиатской ойкумене, попытаться собрать некое целое, дорисовывая недостающие части так, чтобы из фрагментов исторической действительности получилась картина, хронологически непротиворечивая и при этом отражающая колорит времени. Она, следует добавить, будет неполной без реконструкции облика древнего воина, то есть того,кто непосредственно влиял на создание истории.

Нашего современника не меньше, чем само оружие и особенности его применения, интересуют те, кто его носил. Для стран с развитой изобразительной и письменной традицией вопрос воссоздания образа древнего воина решается довольно просто. Тут достаточно взглянуть на барельефы Месопотамии или фрески Египта, росписи на сосудах античной Греции или фигурки на триумфальных арках Древнего Рима. Но как быть с регионом, где таких материалов нет? Конечно, среди вышеупомянутых изображений есть и фигурки варваров, но варваров, если так можно выразиться, местных, обитавших слишком далеко от просторов Сибири. Не может помочь исследователю и конструкция доспехов, которая у сибирских солдат не образует, как в рыцарской Европе, цельной металлической оболочки, определяющей облик витязя. Иные традиции, иные культуры.

Разумеется, нельзя отрицать существования изобразительной традиции на территории Сибири. Но, к сожалению, она дошла до нас только на «вечных материалах» - в виде наскальных рисунков и редких стилизованных фигурок, отлитых из бронзы. В таких изоб-ражениях многие важные для современного ученого детали отсутствуют, ведь они были столь очевидны для той эпохи, что подразумевались сами собой. Часто на петроглифах эпохи бронзы и раннего железного века мы только по оружию в руках можем распознать воинов среди многих силуэтных изображений обнаженных фигур с выделенными признаками пола. Сложно представить, что бойцы были снабжены лишь копьями и щитами и воевали голыми меж отрогов Саяно-Алтая и в глубинах западно-сибирской тайги. Жарким летом такая картина еще имела право на существование, но как быть с ранней весной или поздней осенью? Тем не менее, согласно древним силуэтным рисункам, лучники на лыжах тоже часто лишены одежды. И если здесь можно допустить наличие плотно облегающего костюма, то на прекрасно выполненной из бронзы фигурке мужчины с навершия ножа, обнаруженного близ Омска у с. Ростовка, кроме круглой шапочки и лыж никаких признаков иного одеяния не просматривается. Головной убор (либо замысловатая прическа) и оружие - основные элементы, на которых акцентировали внимание художники той эпохи. В древних изображениях не было ничего случайного. Головной убор и оружие были символичны, более важны для понимания образа, чем одежда. Именно по ним узнавался персонаж. Но для нас эти рисунки остаются во многом загадочными и, порой, фантастическими. Что, например, представляют собой так называемые «грибообразные» головные уборы, столь часто встречаемые среди петроглифов эпохи бронзы Горного Алтая, Тывы, Монголии? Быть может, это плетеные шляпы с огромными обвислыми полями или сжатые с боков, уплощенные головные уборы наподобие тех, что украшали головы офицеров европейских армий времени наполеоновских войн? Силуэтная техника рисунка не дает ответа на этот вопрос. И, конечно же, интерпретируя древние изображения, мы невольно допускаем ряд условностей и субъективных трактовок.

Однако, ситуация не столь безнадежна, как это может показаться на первый взгляд. Гигантская страна, которая лежит за Уральскими горами и зовется ныне Сибирью, никогда не была культурным изолятом. Здесь, на необъятных просторах Северной Азии, скакали по степи, пробирались в тайге, стояли на горных кручах столь же прекрасно экипированные воины, что и в соседних регионах. Ход истории здесь можно сравнить с колебаниями гигантского маятника. Следуя его движению, потоки вооруженных людей то шли на восток - в Сибирь, то двигались в обратном направлении - в Европу. Медленно брели в глубины Азии со стадами и семьями мигранты эпохи бронзы, отступали сюда перед македонскими копьями отряды кочевников раннего железного века. На рубеже эр в Европу катились неисчислимые полчища гуннского союза, а вслед за ними, столетия спустя, - воинственные племена тюркоязычных кочевников эпохи раннего средневековья. И, наконец, в XIII в. этим путем прошли закаленные в боях тумены Чингизидов. В создании военного потенциала каждый народ проявлял недюжинную изобретательность, не только создавая новые виды вооружения, но и заимствуя наиболее совершенные и удачные у соседних племен. Поэтому неудивительно, что на огромных территориях оружие имеет целый ряд поразительно сходных черт. Так, бронзовые наконечники стрел с музейных стендов городов Сибири оказываются «родными братьями» скифских, летевших в воинов Александра Великого или мелькавших над стенами урартской крепости Тешейбаини.

Рынок оружия сложился очень давно. В процессе мирных и немирных контактов предметы вооружения совершали поистине «вселенскую одиссею», попадая в весьма отдаленные от места своего производства регионы. А вместе с оружием распространялись способы его ношения и приемы владения им. Многие виды вооружения становились, таким образом, «интернациональными». Они в равной степени свидетельствуют о военном потенциале народа, который их создал, и народа, который их использовал. Примером этому служит почти повсеместное распространение лука так называемого «скифского», а потом и «хуннского» типа, коротких мечей-акинаков, палашей, сабель, различного вида наборных панцирей. Проследив направления культурных связей, можно с определенной степенью достоверности восполнить недостатки знания о местном оружии за счет данных о нем со смежных земель.

Территория Сибири в исторической перспективе всегда отличалась значительным пестроцветьем археологических культур. Многие из них, будучи в родстве, образовывали довольно обширные историко-культурные общности с единым мировоззрением и очень близкими хозяйственными структурами. Такие общности, как правило, занимали одну и ту же природную зону. Последняя, с военной точки зрения, - не что иное, как театр военных действий, ландшафт которого определяет особенности ведения войн и арсенал применяемого оружия. И если в рамках отдельно взятой археологической культуры набор вооружения может быть и не столь уж представительным, то в масштабах большой историко-культурной общности он выглядит вполне репрезентативно.

С ландшафтных позиций территория Сибири имеет выраженную зональность, которая варьирует от тундры, лесотундры, тайги на севере до лесостепи, степи и горных массивов на юге. Население каждого такого обширного природно-географического ареала создавало свой собственный мир, с единой экономикой, идеологией, материальной культурой. Со своими средствами и способами вооруженной борьбы. В соответствии с этими экологическими зонами мы и пытались рассмотреть, если так можно выразиться, «культуру войны». К сожалению, многие из интересующих нас территорий до сих пор остаются слабо изученными в археологическом отношении провинциями. Таковы, например, многие районы Забайкалья, восточно-сибирская тайга и предтаежье, тундра и лесотундра Западной и Восточной Сибири. Находки предметов вооружения на этих территориях, как правило, случайны и пока не позволяют воссоздать более или менее целостной исторической картины. По этой причине мы исключили их из нашего обзора.

Предлагаемая читателю работа во многом строится на реконструкциях. Проще всего их было делать на таежных материалах. Именно здесь на протяжении очень долгого времени - как минимум, от раннего железного века до самого средневековья - сохранялись старые формы материальной культуры, бытового уклада и верований. Поэтому можно возместить пробелы в источниках за счет данных этнографии и фольклора. Воссоздавая облик воинов распространенной здесь в эпоху раннего железного века кулайской историко-культурной общности, мы использовали этнографические материалы, касающиеся кроя одежды, обуви, фасона причесок аборигенного населения Нижнего Приобья. Декор одежды и воинской экипировки из органических материалов был восстановлен при помощи орнаментов с глиняной посуды, составленных кулайским населением. Рисунки на щитах южно-сибирских воинов эпохи бронзы были воссозданы аналогичным образом и представляют собой развертки орнаментальных поясов сосудов.

Конечно, невозможно ни доказать, ни опровергнуть, что щиты в этот период были именно круглыми. Но, реконструируя облик воинов, мы прежде всего хотели передать дух времени. Поэтому мы использовали подлинные орнаменты с характерной для данного периода и народа семантикой. Учитывалось также и то, что сакральное значение круга для памятников эпохи развитой и поздней бронзы у специалистов практически не вызывает сомнения. Разумеется, щиты могли быть иной - например, прямоугольной или пятиугольной - формы. Такие изображения мы также можем найти на некоторых оленных камнях и тоже представляем их на реконструкциях. Что касается цветовой гаммы, то для ее воссоздания, за отсутствием дополнительных данных, мы использовали только те оттенки, которые человек мог получить из природных материалов.

Облик горно-алтайского вождя эпохи раннего железного века был воспроизведен с помощью данных «царских» курганов пазырыкской культуры. Хотя штаны и головные уборы, судя по находкам, сделанным в мерзлотных курганах плато Укок, у местного населения были красного цвета, на нашей реконструкции они синие. Этому есть свои причины. Синий цвет ассоциировался у пазырыкцев с небом и считался принадлежностью высшей знати. Погребенные на плато Укок пазырыкцы, по всей видимости, являлись представителями знати среднего звена. В их одежде синий цвет представлен лишь небольшими фрагментами, как знак родства с главным домом. Разумеется, это лишь предположения, но мы можем найти множество аналогичных случаев использования цвета как символа статуса в древнем мире, - например, в не столь уж отдаленном Китае.

Для реконструкции воинской одежды эпохи великого переселения народов мы обратились к покрою одежд, найденных в глубоких штольнях могильника Ноин-Ула в Северной Монголии. Китайские ткани, судя по находкам на Алтае и в Западной Сибири, имели здесь хождение вплоть до позднего Средневековья.

В основе всех предложенных реконструкций лежат подлинные археологические материалы, которые имеют одну и ту же культурную и хронологическую принадлежность. В тех случаях, когда имелись выполненные антропологами портреты людей интересующих нас исторических эпох, мы использовали их для воссоздания облика воинов.

Обращаясь к оружию, мы должны помнить, что боевое и охотничье оружие в Северной, Центральной и Юго-Западной Азии не всегда можно различить. Зверовая охота здесь всегда была школой войны. На иранских миниатюрах XVI в. можно увидеть, что охотники использовали даже такое сугубо боевое оружие, как сабля, а в Бурятии еще в начале XIX в. выходили на загонную охоту в латах. Можно сказать, что история всего оружия начинается в каменном веке, когда охота на крупных животных составляла основное занятие племени.

Появление этой книги было бы невозможно, если бы не труды коллег-археологов, этнографов, оружиеведов. Низкий поклон всем известным и безымянным ученым, краеведам и подвижникам - тем, кто столетие назад начал воздвигать здание современной исторической науки.

Особые слова признательности хотелось бы сказать своему бессменному научному руководителю - академику В.И. Молодину. Его добрые советы и рекомендации помогали мне в работе еще со студенческих лет. Собранный им археологический материал оказал мне неоценимую помощь.

В работе над образами воинов мы пользовались консультациями и дружеской поддержкой антропологов ИАЭТ СО РАН к.б.н. Т.А. Чикишевой и Д.В. Позднякова. Искренняя им благодарность. Хотелось бы также выразить Д.В. Позднякову особую признательность за критические замечания и тонкие наблюдения, высказанные при обсуждении спорных вопросов, касающихся устройства защитного вооружения.

Слова глубокой благодарности хочу сказать директору МА ИАЭТ СО РАН к.и.н. А.П. Бородовскому за целый ряд очень полезных советов и консультаций относительно модельных реконструкций, а также за разрешение использовать в книге его авторские наработки.

Постоянную поддержку и дружеское внимание в процессе работы над позднесредневековыми материалами этой книги я ощущал со стороны этнографов ИАЭТ СО РАН д.и.н. И.Н. Гемуева, д.и.и. А.В. Бауло и профессора ТПГУ д.и.н. А.М. Сагалаева - талантливого ученого и прекрасного мастера научного слова, к сожалению, слишком рано ушедшего из жизни. Долгие беседы с этими выдающимися специалистами помогли мне почувствовать пульс и обаяние культуры коренных народов Сибири.

Глубокую признательность мне хотелось бы высказать д.и.н. В.И. Матющенко, д. и. н. Н.В. Полосьмак, д.и.н. Т.Н. Троицкой, д.и.н. Л.А. Чиндиной, д.и.н. Н.В. Дроздову и к.и.н. Б.А. Коникову, чьи материалы с их любезного разрешения были использованы в работе.

Работая над книгой, я не раз пользовался подробными консультациями моих друзей и коллег - востоковедов к.и.и. А.В. Варенова и С.В. Комисарова. Большое им спасибо.

Данное издание едва ли могло быть иллюстрировано должным образом без содействи директора Томского краеведческого музея к.и.н. Черняка и хранителя коллекций, прекрасного археолога и специалиста по культовому литью Я.А. Яковлева. Огромную помощь также оказали директор старейшего и богатейшего в Западной Сибири Музея археологии и этнографии Томского университета Ю.И. Ожередов и хранители отдела археологии И.В. Ходакова и И.В. Сальникова.

Нельзя не сказать о художниках, чей труд во многом определил книги. Искреннюю признательность хотелось бы выразить М. А. Лобыреву, которого можно назвать соавтором этого издания. Его мастерство помогло увидеть воочию древних воинов, а жизненный оптимизм - преодолеть неизбежные в работе трудности. Следует отметить также вклад, внесенный в дело В. П. Мочаловым, который изобразил батальные сцены, целый ряд археологических предметов и реконструкций. Процесс работы над иллюстрациями можно назвать полноценным научным исследованием, поскольку, являясь методом графической реконструкции, он не только помогал разрешить многие неясные вопросы, но и позволял ставить новые.

В книге использованы фотоиллюстрации, предоставленные А.В. Бауло, А. П. Бородовским, А.В. Вареновым, К. Инуком, В. Курносовым, А.М. Павловым, А.М. Сагалаевым. Без них работа многое бы потеряла. Хотелось бы особо поблагодарить их.

Александр Соловьев. 2003 г.

Древнее Забайкалье и его культурные связи.

// Новосибирск: 1985. 176 с.

- 3

И.И. Кириллов, О.Г. Верхотуров. Новые неолитические могильники из Восточного Забайкалья и их значение в определении этнокультурных связей местных племён. - 7

И.И. Кириллов, О.И. Кириллов. Новые данные о культурно-исторических контактах восточно-забайкальских племён в эпоху бронзы. - 22

Ю.С. Гришин. О некоторых западных культурных связях лесного забайкальского населения в эпоху поздней бронзы и раннего железа. - 33

B.А. Галибин. Особенности состава стеклянных бус Иволгинского могильника хунну. - 37

Д.Л. Бродянский. Кроуновско-хуннские параллели. - 46

Е.В. Ковычев. Средневековое погребение с трупосожжением из Восточного Забайкалья и его этнокультурная интерпретация. - 50

Ю.С. Худяков. К вопросу о культурных связях Забайкалья н Южной Сибири в эпоху средневековья. - 59

Н.В. Именохоев, П.Б. Коновалов. К изучению погребальных памятников монголов в Забайкалье. - 69

C.В. Данилов. Жертвоприношения животных в погребальных обрядах монгольских племён Забайкалья. - 86

М.В. Константинов, А.В. Константинов. Л.В. Сёмина. Палеолитические горизонты поселения Студёное. - 91

Л.В. Сёмина. Керамика эпохи неолита н бронзы Юго-Западного Забайкалья. - 104

В.М. Ветров. Керамика усть-каренгской культуры на Витиме. - 123

О.И. Горюнова, Ю.П. Лыхин. Археологические памятники п-ова Святой Нос (оз. Байкал). - 130

Л.Г. Ивашина. Комплекс неолитических орудий из таёжной зоны Северо-Восточной Бурятии. - 147

А.В. Тиваненко. Новые петроглифы побережья оз. Байкал. - 154

И.В. Асеев. Отражение некоторых аспектов шаманизма в археолого-этнографическом материале Предбайкалья и Забайкалья. - 161

Список сокращений. - 173

Читателям предлагается четвертый сборник по проблемам археологии Забайкалья * [сноска: * См.: Археологический сборник, вып, 1. Улан-Удэ, 1959; Новое в археологии Забайкалья. Новосибирск, 1981; По следам древних культур Забайкалья. Новосибирск, 1983.]. Серия задуманных изданий призвана сплотить усилия специалистов различных исследовательских центров. Выпуск такого рода сборников поможет сконцентрировать новые материалы по археологии интересующего нас региона, избежать их рассеивания по разным изданиям.

В данном сборнике наряду с публикацией материалов и исследований в широком хронологическом диапазоне от верхнего палеолита до средних веков включительно большое внимание уделяется вопросам культурно-исторических связей древнего населения Забайкалья с внешним миром. Исследуются влияние и заимствования различных элементов материальной и духовной культуры населения сопредельных, а иногда и значительно отдалённых от Забайкалья территорий.

Изучение внешних связей в развитии древних культур так же необходимо, как и исследование самих культур. Это особенно важно для истории Центральной Азии с её динамизмом этнокультурных процессов. Как показывают материалы археологии, Забайкалье не только географически, но и культурно-исторически с древнейших времён тяготело к этой своеобразной историко-географической области, а через неё имело связь с более отдалёнными районами степной полосы Евразии и очагами древних земледельческих цивилизаций Востока и Запада. Без учёта диалектической взаимосвязи внешних и внутренних факторов развития в условиях интенсивного взаимодействия кочевых культур Центральной Азии трудно было бы понять древнюю и средневековую историю этой области в целом и Забайкалья в частности.

Проблемы самобытности и общности черт материальной культуры интересующего нас региона ставились и ранее. Палеолитические памятники Забайкалья не раз сопоставлялись с одновременными памятниками Предбайкалья, при этом исследователи находили в них и сходство, и различия, но в последнее время всё

больше отмечают типологическую общность забайкальского палеолита с палеолитом Монголии, Средней Азии и даже Ближнего Востока.

Для неолита Забайкалья существует проблема выявления локальных культур и их корреляции с культурами сопредельных территорий. В статье И.И. Кириллова и О.Г. Верхотурова эти вопросы рассматриваются на примере памятников восточной части региона. Результаты исследования подтверждают ранее отмеченные в литературе культурно-исторические контакты населения Забайкалья с населением Прибайкалья, Маньчжурии и Внутренней Монголии.

В эпоху бронзы и раннего железа с освоением металлов и переходом к скотоводству картина развития культур Забайкалья усложнилась, чему способствовало также его географическое положение на границе тайги и степи. Интересен вопрос о взаимосвязи таёжной и степной бронз, но для его разработки пока мало данных. Не нова проблема так называемого забайкальского карасука, под которой подразумевают существование в Забайкалье карасукских древностей (бронзовые ножи, кинжалы, мечи, подвески н, прочие изделия) и их происхождение. Исследование материалов недавно открытой в Восточном Забайкалье дворцовской культуры привело И.И. и О.И. Кирилловых к выводу о стадиально-типологическом сходстве этой культуры с карасукской и позволило поддержать дискуссионную точку зрения о вхождении Забайкалья в обширный ареал распространения этого типа культур Центральной Азии и Южной Сибири. Не менее спорным является вопрос о включении хорошо известной культуры плиточных могил Забайкалья и Монголии в скифо-сибирскую общность. Некоторые новые материалы из плиточных могил дают возможность высказаться в пользу существующего мнения, согласно которому эта культура рассматривается в рамках так называемого скифо-сибирского культурно-исторического единства евразийских кочевников.

С появлением хунну на исторической арене связаны большие перемены в Центральной Азии и прилегающих к ней областях Сибири. Письменные источники говорят о сложении под властью хунну могущественного союза кочевых племён. На территории Забайкалья и Монголии выявлена удивительно цельная, чётко выраженная в палеоэтнографическом отношении и в то же время не лишённая некоторых загадок материальная культура хунну. Отдельные следы пребывания их обнаружены в Тувинской и Минусинской котловинах, а также на Алтае, что свидетельствует о проникновении и известном влиянии хунну на ход исторических процессов в Южной Сибири.

Одна из загадок хунну заключается в характере их материальной культуры, в целом необычной с точки зрения традиционного понимания жизни кочевников: развитая сеть осёдлых поселений с металлургическим и ремесленным комплексами, широко распространённое производство керамической посуды «стационар-

ного» типа (т.е. часто очень крупных размеров), большие скопления могил. В частности, высказывалось предположение о заимствовании хунну у древних амурских народов отопительной системы «кан» в жилищах. В публикуемой в сборнике статье Д.Л. Бродянский по материалам изучаемой им кроуновской культуры Приморья ставит на обсуждение ряд замеченных им кроуновско-хуннских параллелей, выражающихся в идентичности системы отопления жилищ у хунну и кроуновцев, в некоторых аналогиях в хозяйстве и производстве. Что касается торговых связей хунну с окружающим миром, то свидетельств тому в их памятниках много. Одним из них являются стеклянные бусы из Иволгинского могильника в Западном Забайкалье, по результатам спектрального анализа которых можно судить о дальних западных (Средняя Азия, Средиземноморье) связях хунну, хотя, очевидно, и не прямых - скорее путём поэтапного обмена.

В эпоху раннего средневековья, в I тыс. н.э., исторический процесс в Центральной Азии характеризуется образованием и сменой различных раннегосударственных объединений кочевых племён. После хунну последовательно сменились объединения сяньби, жужаней, тугю, уйгуров, кыргызов. Наконец, в начале II тыс. н.э. образовалась Монгольская империя. Этнокультурные процессы в этих условиях были сложными, контакты этносов - безусловно тесными.

Забайкалье, находясь на периферии столь динамичного мира средневековых кочевников Центральной Азии, не только испытывало влияние культурных воздействий, но в большинстве случаев, как это было и в скифское, и в хуннское время, непосредственно вовлекалось в орбиту выше названных исторических процессов. С учётом данного обстоятельства и на широком фоне центральноазиатско-южноспбнрских культур Ю.С. Худяков рассматривает вопрос о влиянии енисейских кыргызов эпохи их великодержавии на культуру средневекового населения Забайкалья.

Следует отметить острую полемичность этой статьи, что само по себе не должно вредить делу выяснения истины. Однако полемический задор автора может оказаться излишним: ведь археологические данные о распространении элементов кыргызской культуры находятся на стадии изучения, и они имеют, к тому же, тенденцию накапливаться. Важно, что время от времени такие материалы, обнаруживаются в том же Забайкалье. Интересно в этой связи распространение по всей Монголии и Бурятии названия «кыргызские могилы» или «кыргызские стойбища», которое приписывается хорошо известным по всей Центральной Азии керексурам (по представлению монголов и бурят, эти памятники связаны с жившими якобы до них кыргызами), по научным же данным большинство из них относится к скифскому времени.

В начале II тыс. н.э. в Центральной Азии установилось политическое господство и этническое преобладание монголоязычных племён. В археологическом отношении данная эпоха изучена слабо. Особенно это касается вопросов выявления локальных куль-

турных комплексов, как, впрочем, и проблемы выделения единой археологической культуры монголов. Пока в Забайкалье и Монголии обнаружены так называемые монгольские погребения с единым обрядом захоронений, но с различными вариациями в деталях устройства внешних и внутримогильных сооружений. Рассмотрению и историко-археологическому анализу одного из вариантов монгольских погребений - с подбоем - посвящена статья Н.В. Именохоева и П.Б. Коновалова. Судя по письменным источникам (свидетельствам средневековых историков-хронистов и путешественников-очевидцев монгольских обычаев), по данному обряду хоронили монголов знатных родов. Поиски аналогичного способа захоронения уводят нас на запад, в среду тюркских племён, а через них, возможно, и далее к стадиально ранним обрядам индоиранских племён древности.

АСГЭ - Археологический сборник Государственного Эрмитажа

БИОН - Бурятский институт общественных наук Бурятского филиала СО АН СССР

БМНИИК - Бурят-Монгольский научно-исследовательский институт культуры

ВГО - Всесоюзное географическое общество

ВОРАО - Восточное отделение Русского археологического общества

ВСОРГО - Восточно-Сибирский отдел Русского географического общества

ИА - Институт археологии Академии наук СССР

ИЛАИ - Известия лаборатории археологических исследований Кемеровского государственного университета

ИРОМ - Иркутский областной музей краеведения

Путь – направление, по которому идет человек стремящийся попасть в какое-то конкретное известное ему место. След на земле одинокого путника, исчезает практически сразу после того, как пройдет этот путник. Несколько человек идущих в одном направлении оставляют тропу, которую можно отыскать в траве или кустарнике. Постоянно использующаяся тропа, по которой идет много народа превращается в дорогу.

Волок, - это название происходит от слова «волочить» (тащить), и означает перевал в верховьях рек различных бассейнов, по которому все путешествующие люди в древности преодолевали горы. Через волок тащили суда с товарами сухим путем – «волоком», перетаскивая суда из верховья одной реки в верховье другой реки и обозначение «перевал» буквально означает переваливание через горы.

Какими путями-дорогами пользовались для передвижения древние жители Забайкалья можно легко догадаться по тем обстоятельствам, что в некоторые населенные пункты до сего времени нет дорог и туда можно попасть только по рекам. Летом водным путем поднимались люди по воде в верховья реки, возвращаясь оттуда «сплавом», а зимой на санях по «зимнику», по люду той же скованной морозом реки.

Так по рекам, перевалам и волокам шли первооткрыватели Сибири в XVI – XVII вв. и Сибирский тракт оказал большое влияние на развитие территорий Сибири. С рубки зимовья в1638 году енисейским казаком Максимом Перфильевым с отрядом в 36 человек началось в Забайкалье строительство поселений. Через три года из Енисейска пришел сюда Курбат Иванов часть отряда, которого поставила зимовье в Западном Забайкалье.

В июне 1652 года с очередной экспедицией в Забайкалье отправился из Енисейска Петр Бекетов. В Забайкалье Бекетов должен был идти «...на Иргень озеро и на великую реку Шилку», чтобы «поставить два острога в самых крепких и угожих местах» для «ясачного збору и вновь земли приводу» в подданство России. А 24 сентября (3 октября) 1653 г. казаки пришли на озеро Иргень, на восточном берегу, которого был заложен острог.

Этот острог был сожжен местными тунгусами, но к осени 1657 г. восстановлен отрядом казаков А.Ф. Пашкова. Одновременно с Иргенским острогом в долине р. Ингоды П.И. Бекетов со своими казаками срубил зимовье, амбар для хранения государевой казны и перевозимых запасов, и три казачьи избы. Так был организован наиболее известный в Забайкалье Ингодинский («Иргенский») волок, а поселение (плотбище) считают началом истории города Читы.

Примером этого можно считать историю села «Засопошного», возникшего (по материалам археологической экспедиции И.И. Кириллова и Е.В. Ковычева) в конце XVII века в трех верстах к юго-западу от устья р. Читы. Первоначально, здесь также производилось строительство плотов, а впоследствии возникла небольшая деревня, состоявшая из нескольких домов с огородами и «заезжей избой» с кузнечно-ремесленной мастерской.

На чертеже Амурского бассейна 1690 года, который вошел в атлас С. У. Ремезова, впервые встречаем топоним Плотбище. Причем поселение под этим названием обозначено на реке Ингоде. На основе этого же «Свидетельства» С.У.Ремезов включил Амурский бассейн и в «Чертеж всех сибирских градов и земель», составленный в 1698 году. На этом «Чертеже» Плотбище также показано на левом берегу реки Ингоды.

В 1693 году через Забайкалье проехал царский посланник Избранд Идес. 15 мая он прибыл в Плотбище, о котором пишет: «Местечко Плотбище на реке Цете лежит». Написание реки «Цета», краеведы посчитали ошибкой переводчика, так же, как и Нерца вместо Нерча. Описание путешествия Избранда Идеса до составления «Чертежа всех сибирских градов и земель» не было известно С.У.Ремезову, так как оно впервые было опубликовано на немецком языке в 1704 году.

До опубликования же этого описания, в 1701 году, С.У.Ремезов составил и включил в атлас «Чертеж земли Нерчинского города». На этом чертеже – на левом берегу реки Читы в ее приустьевой части – обозначено поселение под названием «Слобода Читинская». В 1719 – 1720 гг. в «Сказках», то есть описаниях поселений, впервые появляется название Читинский острог.

Кажущееся недоразумение, в обозначении названия поселения Плотбище, обозначенное С.У. Ремезовым на реке Ингоде, в то время как Избрандт Идес отмечает место поселения на реке Цете, может быть разрешено тем обстоятельством, что оба исследователя правы. И обозначают на своих картах, место поселения Плотбище правильно, в соответствии с тем, что они видели своими собственными глазами.

Произошло это недоразумение потому, что существовало два самостоятельных волока. Первый с выходом на реку Ингоду (Иргенский), которым воспользовался Нерчинский воевода Афанасий Пашков, поднимавшийся по реке Хилку, об этом волоке упоминает протопоп Аввакум в своих путевых письмах. Второй волок с выходом на реку Чита (в районе пос. Подволок), служил казакам и промышленникам, идущим со стороны поселений северного направления.

В данном случае сведения Избрандта Идеса являются более достоверными, нежели предположение современного исследователя об ошибке в написании названия реки Цета, потому что Идес мог руководствоваться описанием более объемного варианта системы Читинского переволока по рекам Чита и Конде на Витим с выходом на Ципу и далее на Амалат, Беловодье и дальше.

В данном случае Избрандт Идес отмечает обратный путь, идущий из Нерчинска по Нерце (Нерче), Шилке и Ингоде, в реку Цету (Читу) и далее через перевал, тогда как воевода Пашков поднимался по Хилку и спускался по Ингоде через плотбище, с Иргенского волока. Конкретными выделенными обозначениями символами «Це» Избрандт Идес, в данном случае, отмечает те реки, на которых находятся поселения, по которым необходимо плыть: Нерца, Цета, Ципа.

На старых картах и описаниях есть и такие ориентиры как сдвоенные названия: по Хилке на Шилку (Хилка – Шилка); Чика – Чита…, а далее Чина, Ципикан и д.р. Наличие волока в верховьях реки Читы отмечает в своих записках декабрист М.А.Бестужев: «Небольшой переволок от верховьев Читы до верховьев Хилка. Второй путь по бывшему волоку ориентированному на реку Ингоду через Яблоновый хребет указывает в своих записках жена декабриста Анненкова.

В устье реки Читы начинается регулярное строительство плотов, на которых русские землепроходцы добирались до Нерчинского острога, основанного в 1653 г., Дельте р. Читы при этом принадлежала ведущая роль. Здесь сходились основные дороги, ведшие в Восточное Забайкалье и на Амур. Поэтому вскоре здесь было построено специальное плотбище-судоверфь и поселок с временным жильем и амбаром.

Дороги, сходившиеся у Читинского переволока, с древности имели названия – «Даба». В юго-западном направлении на территории Монголии находится хребет Барун-Бархийн-Даба, через который имеются два перевала: Байдлагийн – Даба и Дулан – ханы – Даба. Западную границу Забайкальского края ограничивают хребты Цаган Дабан и Цаган Хуртэй. На западной границе Сохондинского заповедника на карте имеется обозначение горы Дабан-Горхон, а в пределах хребта Цаган Хуртэй расположена гора Богомольная и гора Дабата.

В разных интерпретациях слова Даба и Дабан связаны с дорогой, например: Даба- корабль. Дабан – невысокие холмы в Астраханской области. Дабан называются многие вершины Саянских гор в Восточной Сибири; например Хамар-Дабан, Нуку-Дабан и др. Дабан (эвенк. Даван) – горный перевал. Дабан – «Река, текущая с перевала». Таким образом, пара слов Даба и Дабан служат обоснованиями географических названий связанных с путями в определенных направлениях, где «Даба» дорога, а «Дабан» ориентир.

Например, Хамар-Дабан может обозначать направление караванного пути, где сегодняшнее звучание имени перевала «Хамар» может означать древнее созвучие «Кэмэл» - верблюд и показывать место перехода горного массива для идущих караванов. Одним из таких забытых путей древности был караванный путь, проходящий вдоль современной границы России с Китаем и Монголией в юго-западном направлении.

До XIII века здесь располагалось царство Бохай (Бохайго), охватывавшего юг Приморья, юго-восток Маньчжурии и северо-восток Кореи. Здесь же жили Чжурчжэни- тунгусские племена, населявшие территорию Маньчжурии, Центрального и Северо-Восточного Китая, Северной Кореи и Приморского края. До 1125 г. здесь же располагался каганат (империя) Кида́ней - кочевых племен монгольской группы, протянувшаяся от Японского моря до Восточного Туркестана.

По территории Забайкальского края древний караванный путь пролегал выше Читинского и Иргенского волоков в районе Арейского плато, на котором впоследствии было создано озеро Арей. Как и все Забайкальские волоки, караванный путь выходит на реку Ингода́ (бур. Ангида) левой составляющей реки Шилки (бассейн Амура). С постройкой Иргенского острога о древнем Арейском волоке забыли.

Длина Ингоды 708 км, площадь бассейна 37,2 тыс. км². Берёт начало в хребте Хэнтэй. В верховьях течёт в узком ущелье, в среднем течении - по широкой котловине между хребтом Яблоновым и Черского, ниже впадения реки Чита прорезает хребет Черского и ряд невысоких горных хребтов, где долина её сужается. Сливаясь с рекой Ононом, Ингода образует реку Шилку.

Монгольская экспансия и война, шедшая более 20 лет - 1210-1234.положила конец существованию чжурчжэньской империи. Исчезла с земли империя Киданей, и потеряли самостоятельность другие племена и народы, населявшие территорию Сибири. Старинный торговый маршрут от границ Кореи и Китая в европейскую часть России через Сибирь был утрачен, а новый заканчивался развилкой на Нерчинск и Кяхту.

Путь начинался в городе Ухань и разделялся на несколько сухопутных и водных маршрутов. Наиболее значимые пункты сухопутного пути: Урга (ныне Улан-Батор), Дархан, Маймачен (ныне Алтан-Булак), Троицкосавск (ныне Кяхта), Новоселенгинск, Гусиноозерск, Верхнеудинск (ныне Улан-Удэ), Кабанск, Мысовая (ныне Бабушкин), Слюдянка, Иркутск, Нижнеудинск, Илимск, Енисейск, Канск.

Водно-сухопутный маршрут шел так же по реке Янцзы до Шанхая, далее - через Хуанши, Цзюйцзян, Чичжоу, Жэньцзян, Порт-Артур (ныне Люйшунь), Тянь-цзин, Вафандянь, Гайчжоу, Дашицяо, Хайчэн, Ляоян, Мукден (ныне Шэньян), Телин, Сыпин, Чанчунь, Харбин, Чжаодун, Дацин, Лунцзян, Хайлар, Манчжурия, Нерчинск. В Верхнеудинске (Улан-Удэ) оба маршрута соединялись.

Из Иркутска вдоль реки Лена, через Якутск шла наиболее крупная ветвь пути на Аляску. В районе Байкала действовали сухопутные пути через хребет Хамар-Дабан, а также водные пути через Байкал и по Селенге. Существовали и альтернативные пути доставки чая из Китая. Некоторое количество товара поступало по древнему маршруту Великого шёлкового пути - через Среднюю Азию. Позже часть чая стали переправлять в Россию морским путём через Суэцкий канал и Одессу.

Отсутствие дорог из европейской части России в Восточную Сибирь долгое время заставляло пользоваться речными путями. 12 (22) ноября 1689 вышел царский указ о строительстве тракта, соединяющего Москву с Сибирью, однако на протяжении 40 лет это решение оставалось на бумаге. В начале XIX века путь тракта изменился на более южный: от Тюмени он шёл через Ялуторовск, Ишим, Омск, Томск, Ачинск и Красноярск до Иркутска и далее как ранее.

В конце XIX века Сибирский тракт уже не мог удовлетворить транспортные потребности российской экономики, что стало причиной сооружения железнодорожной Транссибирской магистрали, которое завершилось в 1903 году. Указом правительства в начале XIX века Забайкалье переживало третий этап заселения.

Древний забайкальский человек "одет" в медвежью шкуру. Слегка раскосые восточные глаза и высокие скулы делают его похожим на смесь Киану Ривза с Джеки Чаном. На вид ему лет 30 - это средний возраст, в котором уходили из жизни во времена верхнего палеолита. Облик нашего древнего предка ученые реконструировали на основании останков, обнаруженных при раскопках крупнейшего в мире археологического комплекса Усть-Менза, который находится при впадении реки Мензы в реку Чикой на юго-западе Забайкалья. Там два года назад археологи нашли странные захоронения: небольшие ямы, диаметром меньше метра, куда людей клали свернутыми буквально в колечко. Как и, главное, зачем это делали - ученые только догадываются.

На сегодняшний день это самое древнее погребение, обнаруженное в Забайкалье,- ему примерно 8 тысяч лет,- рассказывает профессор кафедры отечественной истории Забайкальского государственного университета, руководитель Чикойской археологической экспедиции (обнаружившей погребения), Михаил Константинов.- Умерший человек был уложен набок в соответствии с контуром ямы, а само тело засыпано охрой - красной краской естественного происхождения.

Михаил Васильевич руководит раскопками не первый десяток лет, и необычные захоронения раскапывал именно он. Археологам работать в Забайкалье непросто: здесь глинистые и, главное, мерзлые почвы, поэтому раскопки продвигаются очень медленно. Бывает, что найденный скелет не удается извлечь, потому что начинаются дожди, так что приходится сооружать полиэтиленовый купол, ждать, пока погода наладится и почва просохнет. Кости желательно поднимать из земли с частью грунта, чтобы случайно не повредить во время очистки. Находку обкладывают поролоном, запечатывают в коробку и отправляют на дальнейшее изучение. В данном случае - в Институт этнологии и антропологии РАН. Здесь с помощью особой технологии скрюченные скелеты распрямили, склеили черепа и вычистили "Блендамедом" зубы. Теперь можно приступать к подробному изучению, которое иногда растягивается на годы.

Важные сантиметры

Сейчас образцы костей взяли специалисты из лаборатории геогенетики Университета Копенгагена, и теперь мы ждем четких дат жизни, в этом должен помочь радиоуглеродный метод,- поясняет "Огоньку" заведующий отделом физической антропологии Института этнологии и антропологии РАН Сергей Васильев.- К тому же датчане будут исследовать образцы ДНК - это часть большой работы, которая проходит во всем мире. Ученые берут ДНК из разных территорий, например с Дальнего Востока, из Забайкалья, Восточной Сибири, и сравнивают между собой. Это позволяет понять, насколько родственны различные популяции, и соответственно узнать, каким образом мигрировало и расселялось древнее человечество.

В отделе антропологии в прозрачных пластиковых контейнерах с разноцветными крышками, которые мы частенько используем для хранения всяких мелочей, лежат черепа самых разных цветов, форм и размеров. Часть из них сильно разрушена, но, что удивительно, несмотря на тысячелетнюю историю, у многих прекрасные зубы.

Да, это удивительно,- говорит младший научный сотрудник отдела Равиль Галеев, который воссоздал облик забайкальского человека.- У древних людей зубы, как правило, сохранялись в хорошем состоянии на протяжении всей жизни. Кариес возник одновременно с изменением образа жизни и с образованием городов.

По словам ученого, работа по восстановлению облика по оставшимся костям - очень долгая и кропотливая. Сначала тщательно измеряют все пропорции скелета, причем иногда по каждой части тела, будь то уши или зубы, работает отдельный специалист. Затем реконструктор восстанавливает недостающие части черепа с помощью специального состава из воска, канифоли и зубного порошка - такая смесь не повреждает кость и прекрасно сохраняется. С помощью 3D-принтера с черепа снимают точнейшую копию - слепок из пластика получается легким, напоминающим пенопластовую модель. Уже поверх нее ученые с помощью скульптурного пластилина воссоздают черты лица - методики для этой непростой работы были разработаны именно в этой лаборатории знаменитым антропологом Михаилом Герасимовым. Сейчас ими пользуются во всем мире. В завершение всего делают копию из твердого пластика или бронзы, которая, как правило, отправляется в музей.

Для реконструкции внешности специалисты подробно изучили скелеты древних людей. Всего были найдены останки восьми человек - пяти мужчин, двух женщин и одного ребенка. Оказалось, что они похожи на современных людей. Правда, отличия все-таки есть - рост древних забайкальцев по нашим меркам чуть ниже среднего, у них очень узкие плечи (не больше 31 сантиметра даже у мужчин) и более вытянутые предплечья. Судя по останкам, древние люди страдали от инфекций, болезней крови, типа анемии, недостатка кальция и от холода - об этом говорят измененный особым образом лицевой скелет и свод черепа, а также суженные наружные слуховые проходы.

Благодаря антропологическим реконструкциям мы знаем, что они были монголоидами,- рассказывает профессор Константинов из Забайкальского университета.- Это тип человека, который чаще всего называют палеоазиатским. Они образуют основу для дальнейших сибирских этносов, ближние к ним - монгольские и тунгусские.

В апреле в Читу собираются приехать японские специалисты из знаменитого университета Токио - Метрополитен, где в последние годы развиваются геоархеология и экспериментальная археология. Эти относительно новые направления воссоздают орудия труда, ремесла и быт предыдущих поколений на основе древних технологий. Например, в последнее время здесь активно проводят эксперименты, чтобы понять, каким образом древние люди расщепляли камни.

Мы ожидаем визита одного из самых известных специалистов в этой области - профессора Масами Изухо,- рассказывает профессор Михаил Константинов.- Он специализируется на изучении палеолита Евразии. Японцев интересуют все скелеты, обнаруженные на территории Забайкалья. Они делают копии, а затем выставляют их в Центральном историческом музее в Токио. Японцы совершенно справедливо считают все сибирские народы своими родственниками. Этим они, к слову сказать, сильно отличаются от китайцев, которые, наоборот, считают свою нацию исключительной.

Вообще, современная наука, по словам ученых, меняется в сторону большей комплексности, что очень важно. Археологи работают вместе с геологами, географами, специалистами по фауне, флоре, и это позволяет представить, как жил человек в конкретных природных условиях. Правда, знаем мы все равно мало.

Пощупать время

Когда люди пришли в Забайкалье - точно неизвестно. Ясно только, что сначала это были неандертальцы, а затем кроманьонцы. Не так давно Чикойская экспедиция обнаружила древнейший памятник археологии Забайкалья - стоянку человека возрастом минимум 120 тысяч лет. Таким образом, история пребывания человека в этом регионе увеличилась примерно на 40 тысяч лет.

Ранее считалось, что люди появились здесь около 80 тысяч лет назад. Они пришли с юга - с территории современной Монголии и из Китая. Люди перемещались в поисках пищи вдоль рек, которые называют дорогами древности, и отсюда отправились дальше в Якутию, в Заполярье. Потом по существовавшему тогда сухопутному мосту - Берингии они перешли на Аляску. Известно, что этот мост поднимался из воды как минимум шесть раз, и каждый раз по нему мигрировали в обе стороны и животные, и позже люди. Так что древний забайкальский человек - родственник американским индейцам.

В самом забайкальском регионе климат несколько раз кардинально менялся: до появления человека здесь были субтропики с папоротниками и лианами, недавно в Бурятии, близ Гусиноозерска, были обнаружены кости и зубы мартышки возрастом 3 млн лет. Но во времена древних забайкальцев уже было довольно холодно, водились мамонты и шерстистые носороги.

Это культуры каменного века. Люди тогда были охотниками, рыболовами, собирателями,- говорит профессор Михаил Константинов.- Они много чего умели делать, в том числе строить жилища в виде чумов, пользоваться луками и стрелами, изготавливать посуду из глины. Также они мастерили орудия из камня, подбирая красивые породы - нефрит, яшму, халцедон. Если говорить о недавних важных находках, я бы отметил найденную нами самую древнюю в мире скульптуру медведя. Ее возраст 35 тысяч лет, и она является одним из древнейших в мире произведений искусства. Скульптура выполнена из позвонка носорога. Также мы нашли голову лося и очень красивый "жезл начальника" из рога северного оленя - это самые редкие находки.

Самое сложное - восстановить духовный мир древних людей. Их захоронения всегда говорят о религиозности - о некотором представлении о загробном мире. Погребение байкальского человека в этом плане особенно интересно.

Пока неясно, зачем нужна была такая странная форма положения тела,- говорит профессор Константинов,- но красная охра традиционно символизирует огонь, кровь и продолжение жизни. Все это отражает веру в потустороннюю жизнь, в жизнь после смерти. Это, по-видимому, попытка осознать мир, найти свое место, укрепиться в силах.

Странная форма погребений - не единственная загадка прошлого. Не так давно ученые наткнулись на уникальное в своем роде захоронение собаки возрастом 5-7 тысяч лет. По всей видимости, животное погребли с особыми почестями, потому что рядом с телом найдены каменные орудия.

Чтобы лучше понять культуру далекого прошлого, ученым не хватает большего количества артефактов, но отвоевать их в этих краях - достаточно проблематично. Например, на Ангаре и Енисее песчаные берега довольно часто обваливаются и сами преподносят находки. На Алтае есть большое количество необследованных пещер, где, по всей вероятности, есть шанс сделать открытие, но тут нужно идти буквально наугад. Так что главным качеством археолога ученые называют терпение.

Наши дальнейшие усилия будут направлены на обнаружение более древних погребений,- говорит профессор Михаил Константинов.- Сейчас речь идет о захоронениях, которым 7-8 тысяч лет, но мы знаем, что человек в Забайкалье появился как минимум 100 тысяч лет назад. Мы нашли более тысячи каменных орудий того периода, определяемого как средний палеолит, но антропологический материал этого возраста пока в Забайкалье неизвестен. Мы надеемся обнаружить следы пребывания человека в Забайкалье, жившего и 200-300 тысяч лет назад. Парадоксально, но чтобы узнать нас самих, нужно уйти вглубь веков.