Весь невидимый нам свет содержание. Отзывы на книгу "весь невидимый нам свет" энтони дорр. Национальный музей естествознания

Войне; прелесть его в том, что на самом деле он о мире. Все дело в точно выбранном жанре: это приключенческий роман и ода тому научно-популярному жюль-верновскому миру приключений, который на протяжении двадцатого века был для всей Европы синонимом счастливого детства.

Природа любого приключенческого роман подразумевает как противовес подвигам и опасностям существование прочного и нормального быта: камелька, возле которого отважные путешественники в эпилоге вспоминают свои похождения; надежных стен детской, покрытых обоями в цветочек, в которых малолетний читатель грезит о пиратах и сражениях. Этот непреложный закон жанра позволяет Дорру гуманизировать войну обратно, обойтись без шоковой терапии, которой чревато любое изображение Второй мировой (особенно глазами немецкого солдата), при этом не впадая, насколько это возможно, в шоколадные слюни.

События разворачиваются параллельно в разных местах и в разные годы. Слепая французская девочка на ощупь изучает моллюсков в Национальном музее естествознания, где работает ее отец, и читает романы, набранные брайлевским шрифтом - «Вокруг света за восемьдесят дней», «Двадцать тысяч лье под водой». Ее дядя, который на Первой мировой надышался иприта и тронулся умом, каждую ночь крутит по радио со своего чердака научно-популярную передачу, записанную еще в мирное время. Немецкий сирота-радиолюбитель в шахтерском городе ловит эту передачу, благодаря своему пытливому уму и приобретенным знаниям попадает в нацистскую школу для избранных и становится ценным специалистом вермахта - выслеживает по радиосигналу в снегах русских партизан (которым его товарищ - но не он - затем стреляет в затылок).

Высокопоставленный немецкий офицер, реквизирующий в оккупированной Франции ценности для фюрера, одержимо охотится за одним-единственным знаменитым бриллиантом: офицер болен лимфомой, а камень, согласно легенде, охраняет жизнь своего владельца. В общем, «Индиана Джонс и последний Крестовый поход»: нацисты против отважных ученых, первые тщетно стремятся к личному бессмертию, вторые убеждены, что драгоценности место в музее. В этом «невидимом свете» даже страшный поезд с похожими на призраков русскими пленными вызывает успокоительную ассоциацию с Летучим голландцем: «Мимо проносится лицо, бледное и восковое, прижатое скулой к полу платформы. Вернер ошалело моргает. Это не мешки. И не спящие. У каждой платформы впереди - стена из мертвецов» - вне контекста это неочевидно, но там так и хочется добавить: «Огни святого Эльма светятся, / Усеяв борт его и снасти».

Главная пиратская декорация - бретонская крепость Сен-Мало - непрерывно горит: этот последний немецкий плацдарм почти сносят наступающие союзники в августе 1944 года. Фактически штурм длится меньше недели, но автор растягивает его на всю книгу, демонстрируя нам в режиме реального времени, каких усилий стоит сравнять с землей город, который оборонялся еще от римлян. Каждая новая, любовно отмеченная выбоина от снаряда в мостовой только утверждает прочность его многовекового мира в обоих смыслах слова, каждый новый сполох каким-то образом отчетливей высвечивает тот момент, когда, как писал по тому же поводу Ян Сатуновский:

«На дворе
привязывалась гаубица.
Но город - еще не горел.

Он был еще
к этому времени
весь
в окнах,
весь
в крышах домов,
весь
в полном умиротворении,
что длительным счастьем дано».

Любая прибрежная гостиница, упомянутая в тексте, без перерыва принимала семь поколений постояльцев, и когда последняя осада превращает здание в руины, эти семь поколений встают над ней в каменной пыли, как счастливый мираж.

В русском контексте эта утрата кажется едва ли не более горькой, поскольку резонирует с нашими собственными старыми ранами. В России в силу разных особенностей новейшей истории умиротворение закончилось на полвека раньше. На этом фоне становится как-то особенно видно, что по части материальной культуры, несущей на себе преемственное тепло человеческих рук, нам ко времени Второй мировой уже приблизительно нечего было терять, кроме своих цепей.

Между тем для того, чтобы как-то гуманистически осмыслить катастрофу и, скажем, не превращать День Победы в непристойный карнавал ряженых ветеранов и декоративных георгиевских ленточек, а помнить его как день траура, материальная культура и непрерывная ткань жизни очень важны. Нужна какая-то точка опоры, представление о норме, чтобы осознать катастрофу как аномалию и хоть как-то отремонтировать жизнь после,- эта точка опоры обычно находится где-то в быту, в семье, дома, среди обоев в цветочек. В простодушном мире приключений непременный сундук мертвеца, Святой Грааль или проклятый бриллиант олицетворяют собой ту же преемственность в исторических масштабах: к ним нужно прикоснуться, чтобы в конце концов сесть дома все у того же камелька.

«Ощупать что-нибудь по-настоящему - кору платана в саду, жука-оленя на булавке в отделе энтомологии, гладкую, словно лакированную, внутреннюю сторону морского гребешка <…> - значит полюбить»: повышенная тактильность мира у Дорра имеет практическое объяснение, поскольку главная героиня - слепая, но автор, образно выражаясь, так же бережно ощупывает своих героев, когда поднимает неизбежные вопросы вроде коллективной ответственности и личного выбора человека в античеловеческих условиях.

Детству Европы - ее ощущению незыблемого, прочного мира - положили по большому счету конец две великие войны двадцатого века, а события двадцать первого, кажется, не оставили от него камня на камне. В конце книги принцип реальности заставляет автора все-таки обмануть жанровые ожидания. Близорукий мальчик, которому одноклассники в нацистской школе пробили голову за проявление жалости к врагу, «не умер, но и не поправляется», и этот диагноз в какой-то мере относится к каждому пережившему войну: чтобы обойтись без спойлеров, скажем, что автор обошелся со своими героями самым милосердным образом, который смог себе позволить. Его герои - ученые и не верят в личное бессмертие, тем не менее, их «тот свет» (который нельзя увидеть, но можно объехать за 80 дней) оказывается довольно убедительным. На какое-то время совершенно веришь спятившему дядюшке, который советует оставаться дома во время обстрела: «Этот погреб простоял пятьсот лет, простоит и несколько ночей». В общем, именно этого мы и ждем от хорошего приключенческого романа.

• Издательство «Азбука-Аттикус», Москва, 2015, перевод Е.Доброхотовой-Майковой

Энтони Дорр – американский писатель, лауреат многих премий и обладатель престижной Пулитцеровской награды за роман «Весь невидимый нам свет». Автор открывает трогательную историю на фоне событий во время Второй мировой войны. Книга стала объектом для критики и вызвала негодование у некоторых читателей из России, а именно из-за взгляда автора на русских солдат. Но мы должны помнить, что Энтони Дорр – американец, и написание романа – это всего лишь взгляд человека другой национальности на происходящее. Несомненно, автор совершенно по-другому описывает военные события и политическую сторону, чем в советских книгах о Второй мировой. Поэтому читать такое произведение будет вдвойне интересно, ведь это описание из уст человека совершенно другого менталитета и взглядов.

«Весь невидимый нам свет» – величайшая книга о человеческий отношениях, о качествах, присущих каждому. Как человек может противостоять тяжелому режиму и выжить, не теряя силу и дух. В ней есть исторические факты, описывающие тонкости жесточайшей войны.

На фоне безжалостной бойни Энтони Дорр рассказывает о судьбах двух молодых людей, что живут в разных городах. Мари-Лора-Леблан – слепая французская девушка, которая любит жить и радоваться каждому мгновению. В детстве она потеряла зрение, но продолжает бороться и представляет жизнь в ярких красках. Война вынуждает покинуть Париж, чтобы найти временное спасение от страшных реалий.

Вернер Пфенинг – сирота, жизнь которого протекает в приюте, где он ухаживает за своей маленькой сестрой. Он не по годам умен и учится в престижном заведении. Автор описывает два совершенно разных мира, которым вынуждено пересечься. При странных обстоятельствах их судьбы сталкиваются. Как сложатся их истории в дальнейшем? Смогут ли они выстоять и не сломаться под гнетом времени? «Весь невидимый нам свет» — трогательная история, которая затягивает с первых строк. Борьба добра со злом, вера в лучшее, выживание в столь трудные времена, это хотел доказать читателям Энтони Дорр. Это история о любви и о том, как трудные времена могут на нее повлиять.

Любителям исторических романов будет довольно интересно читать «Весь невидимый нам свет», ведь это идеальная книга с точки зрения литературных критиков. В ней собраны факты о войне, со всеми ее жестокостями, о народе, судьбы которых раздавлены страшной войной. Это интересная и одновременно грустная книга, что не оставит никого равнодушным.

На нашем литературном сайте сайт вы можете скачать книгу Энтони Дорр «Весь невидимый нам свет» бесплатно в подходящих для разных устройств форматах — epub, fb2, txt, rtf. Вы любите читать книги и всегда следите за выходом новинок? У нас большой выбор книг самых разных жанров: классика, современная фантастика, литература по психологии и детские издания. К тому же мы предлагаем интересные и познавательные статьи для начинающих писателей и всех тех, кто хочет научиться красиво писать. Каждый наш посетитель сможет найти для себя что-то полезное и увлекательное.

Роман «Весь невидимый нам свет» был написан в 2014 году. Книга попала в список бестселлеров на 38 недель. В 2015 за своё произведение автор был удостоен Пулитцеровской премии.

Повествование начинается в мае 1944 года. Затем автор возвращает читателей на 3 года назад, а после постепенно переходит к 1944 году. В самом конце романа рассказывается о жизни главных героев в послевоенный период.

В центре событий немецкий мальчик Вернер и французская девочка Мари-Лора. В начале повествования дети не знают друг друга. Вернер живёт в немецком шахтёрском городке. Он – сирота. Несмотря на свою нелёгкую жизнь, мальчик не чувствует себя несчастным. Вернер интересуется радио, что приводит его в необычное учебное заведение. Здесь ему предстоит получить новые знания не только о том предмете, которым он интересуется, но и о жизни. Вернер узнаёт настоящую жестокость, находит и теряет друзей. Когда юноше исполнилось 16 лет, он был отправлен на фронт. Знания Вернера необходимы для того, чтобы искать радиопередатчики врага.

Француженка Мари-Лора живёт в Париже со своим отцом, работником музея. К шести годам девочка полностью ослепла. Теперь она вынуждена учиться жить по-новому. Директор музея, в котором служит отец Мари-Лоры, пытается спасти очень ценный экспонат, находящийся в культурном учреждении – проклятый камень. Чтобы экспонат не достался фашистам, на него делают 2 копии. Трое сотрудников музея, в числе которых отец главной героини, получают по экземпляру камня. При этом никто из них не знает, получил ли он оригинал или копию.

Маленькая семья Мари-Лоры вынуждена скитаться по стране, чтобы фашисты потеряли след камня. В конце концов, отец и дочь находят своего дальнего родственника, одинокого старика, у которого они и останавливаются. Мари-Лора и пожилой человек быстро находят общий язык. На протяжении всего повествования главные герои словно идут друг другу навстречу.

Характеристика персонажей

Немец Вернер

Маленький Вернер живёт в приюте. Единственный близкий человек главного героя – это его сестра. Ещё в раннем детстве Вернер понимает, чем хочет заниматься в жизни. Он любит радиоприёмники и всё, что с ними связано. Мечта Вернера – стать учёным-изобретателем.

Возможность получить образование становится для сироты шансом реализовать свои мечты. Однако, оказавшись в школе, Вернер понимает, что у всего в этом мире есть 2 стороны. Перед ним предстала неприглядная сторона его мечты. Вернер хочет оставаться самим собой, но жизнь требует приспособленчества. Получая образования, юноша имеет только мирные намерения. Однако вскоре он узнаёт, что его талант и знания будут использованы на службу нездоровым амбициям Гитлера. Заключая сделку с совестью, миролюбивый молодой человек пытается заставить себя поверить в то, что война действительно необходима и несёт благо.

Француженка Мари-Лора

Лишившись зрения в довольно раннем возрасте, девочка не утратила жизнелюбия, не замкнулась в себе. Для неё отрылся новый мир, который был недоступен ей в то время, когда она была зрячей.

Маленькая вселенная Мари-Лоры наполнена запахами и звуками. Квартира, в которой она живёт, ассоциируется у девочки с ароматами дерева и клея потому, что в свободное время отец мастерит деревянные поделки. Утро для главной героини пахнет кофе. Мари-Лора научилась читать руками, что помогает ей повышать свой образовательный уровень. Заботливый папа создаёт для своей дочери деревянные макеты улиц Парижа. Перед тем, как выйти из дома, Мари-Лора старательно ощупывает их, выстраивая в голове предстоящий маршрут.

Главная героиня научилась побеждать свой недуг. Она живёт, как тысячи её парижских сверстников, игнорируя свою слепоту.

Главная идея

Жизнь нередко преподносит неприятные сюрпризы. Сегодня – это просто ссора с близким человеком. А завтра это может быть неизлечимая болезнь или война. Тем не менее, ни одна неприятная ситуация не должна становится поводом для отчаяния. Вселенная многогранна. Умение принимать и светлые, и тёмные её стороны делает человека по-настоящему счастливым.

Среди наиболее интересных книг о Второй мировой войне можно назвать и роман «Весь невидимый нам свет». Энтони Дорр сумел взволновать читателей во всём мире. Автор хотел создать красивую грустную историю о гибели мира, существовавшего до начала войны. Несмотря на огромные потери, многие смогли пережить это страшное время. Но те, кто прошёл ужасы войны, уже никогда не будут прежними. Даже облик французской столицы изменился до неузнаваемости. Довоенный Париж и послевоенный Париж – это 2 разных города.

На фоне ужасов войны со всеми её зверствами представлены трогательные персонажи: хрупкая слепая девочка и талантливый целеустремлённый молодой человек. Дети, созданные для мирной жизни и простых человеческих радостей, вынуждены выживать в непростое военное время. Тысячам подающих надежды подростков не удалось дожить до конца войны. Они ничего не успели дать этому миру. Дорр желает, чтобы читатель почувствовал трагедию и осознал весь ужас происходящего в Европе в начале 1940-х годов.

Ненужный мистицизм

Согласно точке зрения некоторых критиков и читателей, мистика в романе – один из главных его недочётов. Таинственный алмаз «Море огня», который так оберегает директор музея, имеет магические свойства. Он дарует бессмертие своему обладателю. Однако бессмертный вынужден будет смириться с тем, что его всю его вечную жизнь будут преследовать многочисленные несчастья. Более того, автор неоднократно намекает читателям на то, что именно этот камень стал причиной начала Второй мировой войны.

Энтони Дорр

Весь невидимый нам свет

ALL THE LIGHT WE CANNOT SEE Copyright

© 2014 by Anthony Doerr All rights reserved

© Е. Доброхотова-Майкова, перевод, 2015

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015

Издательство АЗБУКА®

Посвящается Венди Вейль 1940-2012

В августе 1944 года древняя крепость Сен-Мало, ярчайшая драгоценность Изумрудного берега Бретани, была почти полностью уничтожена огнем… Из 865 зданий остались лишь 182, да и те были в той или иной степени повреждены.

Филип Бек

Листовки

Под вечер они сыплются с неба, как снег. Летят над крепостными стенами, кувыркаются над крышами, кружат в узких улочках. Ветер метет их по мостовой, белые на фоне серых камней. «Срочное обращение к жителям! - говорится в них. - Немедленно выходите на открытую местность!»

Идет прилив. В небе висит ущербная луна, маленькая и желтая. На крышах приморских гостиниц к востоку от города американские артиллеристы вставляют в дула минометов зажигательные снаряды.

Бомбардировщики

Они летят через Ла-Манш в полночь. Их двенадцать, и они названы в честь песен: «Звездная пыль», «Дождливая погода», «В настроении» и «Крошка с пистолетом». Внизу поблескивает море, испещренное бесчисленными шевронами барашков. Скоро штурманы уже видят на горизонте низкие, озаренные луной очертания островов.

Хрипит внутренняя связь. Осторожно, почти лениво, бомбардировщики сбрасывают высоту. От пунктов ПВО на побережье тянутся вверх ниточки алого света. Внизу видны остовы кораблей; у одного взрывом полностью снесло нос, другой еще догорает, слабо мерцая в темноте. На том острове, что дальше всех от берега, между камнями мечутся перепуганные овцы.

В каждом самолете бомбардир смотрит в люк прицела и считает до двадцати. Четыре, пять, шесть, семь. Крепость на гранитном мысу все ближе. В глазах бомбардиров она похожа на больной зуб - черный и опасный. Последний нарыв, который предстоит вскрыть.

В узком и высоком доме номер четыре по улице Воборель на последнем, шестом этаже шестнадцатилетняя незрячая Мари-Лора Леблан стоит на коленях перед низким столом. Всю поверхность стола занимает макет - миниатюрное подобие города, в котором она стоит на коленях, сотни домов, магазинов, гостиниц. Вот собор с ажурным шпилем, вот шато Сен-Мало, ряды приморских пансионов, утыканных печными трубами. От Пляж-дю-Моль тянутся тоненькие деревянные пролеты пирса, рыбный рынок накрыт решетчатым сводом, крохотные скверики уставлены скамейками; самые маленькие из них не больше яблочного семечка.

Мари-Лора проводит кончиками пальцев по сантиметровому парапету укреплений, очерчивая неправильную звезду крепостных стен - периметр макета. Находит проемы, из которых на море смотрят четыре церемониальные пушки. «Голландский бастион, - шепчет она, спускаясь пальцами по крошечной лесенке. - Рю-де-Кордьер. Рю-Жак-Картье».

В углу комнаты стоят два оцинкованных ведра, по края наполненные водой. Наливай их при любой возможности, учил ее дедушка. И ванну на третьем этаже тоже. Никогда не знаешь, надолго ли дали воду.

Она возвращается к шпилю собора, оттуда на юг, к Динанским воротам. Весь вечер Мари-Лора ходит пальцами по макету. Она ждет двоюродного дедушку Этьена, хозяина дома. Этьен ушел вчера ночью, пока она спала, и не вернулся. А теперь снова ночь, часовая стрелка описала еще круг, весь квартал тих, и Мари-Лора не может уснуть.

Она слышит бомбардировщики за три мили. Нарастающий звук, как помехи в радиоприемнике. Или гул в морской раковине.

Мари-Лора открывает окно спальни, и рев моторов становится громче. В остальном ночь пугающе тиха: ни машин, ни голосов, ни шагов по мостовой. Ни воя воздушной тревоги. Даже чаек не слышно. Только за квартал отсюда, шестью этажами ниже, бьет о городскую стену прилив.

И еще один звук, совсем близко.

Какое-то шуршанье. Мари-Лора шире открывает левую створку окна и проводит рукой по правой. К переплету прилип бумажный листок.

Мари-Лора подносит его к носу. Пахнет свежей типографской краской и, может быть, керосином. Бумага жесткая - она недолго пробыла в сыром воздухе.

Энтони Дорр

Весь невидимый нам свет

ALL THE LIGHT WE CANNOT SEE Copyright

© 2014 by Anthony Doerr All rights reserved

© Е. Доброхотова-Майкова, перевод, 2015

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015

Издательство АЗБУКА®

Посвящается Венди Вейль 1940-2012

В августе 1944 года древняя крепость Сен-Мало, ярчайшая драгоценность Изумрудного берега Бретани, была почти полностью уничтожена огнем… Из 865 зданий остались лишь 182, да и те были в той или иной степени повреждены.

Филип Бек

Листовки

Под вечер они сыплются с неба, как снег. Летят над крепостными стенами, кувыркаются над крышами, кружат в узких улочках. Ветер метет их по мостовой, белые на фоне серых камней. «Срочное обращение к жителям! – говорится в них. – Немедленно выходите на открытую местность!»

Идет прилив. В небе висит ущербная луна, маленькая и желтая. На крышах приморских гостиниц к востоку от города американские артиллеристы вставляют в дула минометов зажигательные снаряды.

Бомбардировщики

Они летят через Ла-Манш в полночь. Их двенадцать, и они названы в честь песен: «Звездная пыль», «Дождливая погода», «В настроении» и «Крошка с пистолетом». Внизу поблескивает море, испещренное бесчисленными шевронами барашков. Скоро штурманы уже видят на горизонте низкие, озаренные луной очертания островов.

Хрипит внутренняя связь. Осторожно, почти лениво, бомбардировщики сбрасывают высоту. От пунктов ПВО на побережье тянутся вверх ниточки алого света. Внизу видны остовы кораблей; у одного взрывом полностью снесло нос, другой еще догорает, слабо мерцая в темноте. На том острове, что дальше всех от берега, между камнями мечутся перепуганные овцы.

В каждом самолете бомбардир смотрит в люк прицела и считает до двадцати. Четыре, пять, шесть, семь. Крепость на гранитном мысу все ближе. В глазах бомбардиров она похожа на больной зуб – черный и опасный. Последний нарыв, который предстоит вскрыть.

В узком и высоком доме номер четыре по улице Воборель на последнем, шестом этаже шестнадцатилетняя незрячая Мари-Лора Леблан стоит на коленях перед низким столом. Всю поверхность стола занимает макет – миниатюрное подобие города, в котором она стоит на коленях, сотни домов, магазинов, гостиниц. Вот собор с ажурным шпилем, вот шато Сен-Мало, ряды приморских пансионов, утыканных печными труба ми. От Пляж-дю-Моль тянутся тоненькие деревянные пролеты пирса, рыбный рынок накрыт решетчатым сводом, крохотные скверики уставлены скамейками; самые маленькие из них не больше яблочного семечка.

Мари-Лора проводит кончиками пальцев по сантиметровому парапету укреплений, очерчивая неправильную звезду крепостных стен – периметр макета. Находит проемы, из которых на море смотрят четыре церемониальные пушки. «Голландский бастион, – шепчет она, спускаясь пальцами по крошечной лесенке. – Рю-де-Кордьер. Рю-Жак-Картье».

В углу комнаты стоят два оцинкованных ведра, по края наполненные водой. Наливай их при любой возможности, учил ее дедушка. И ванну на третьем этаже тоже. Никогда не знаешь, надолго ли дали воду.

Она возвращается к шпилю собора, оттуда на юг, к Динанским воротам. Весь вечер Мари-Лора ходит пальцами по макету. Она ждет двоюродного дедушку Этьена, хозяина дома. Этьен ушел вчера ночью, пока она спала, и не вернулся. А теперь снова ночь, часовая стрелка описала еще круг, весь квартал тих, и Мари-Лора не может уснуть.

Она слышит бомбардировщики за три мили. Нарастающий звук, как помехи в радиоприемнике. Или гул в морской раковине.

Мари-Лора открывает окно спальни, и рев моторов становится громче. В остальном ночь пугающе тиха: ни машин, ни голосов, ни шагов по мостовой. Ни воя воздушной тревоги. Даже чаек не слышно. Только за квартал отсюда, шестью этажами ниже, бьет о городскую стену прилив.

И еще один звук, совсем близко.

Какое-то шуршанье. Мари-Лора шире открывает левую створку окна и проводит рукой по правой. К переплету прилип бумажный листок.

Мари-Лора подносит его к носу. Пахнет свежей типографской краской и, может быть, керосином. Бумага жесткая – она недолго пробыла в сыром воздухе.

Девушка стоит у окна без туфель, в одних чулках. Позади нее спальня: на комоде разложены раковины, вдоль плинтуса – окатанные морские камешки. Трость в углу; большая брайлевская книга, раскрытая и перевернутая корешком вверх, ждет на кровати. Гул самолетов нарастает.

В пяти кварталах к северу белобрысый восемнадцатилетний солдат немецкой армии Вернер Пфенниг просыпается от тихого дробного гула. Даже скорее жужжания – как будто где-то далеко бьются о стекло мухи.

Где он? Приторный, чуть химический запах оружейной смазки, аромат свежей стружки от новеньких снарядных ящиков, нафталиновый душок старого покрывала – он в гостинице. L’hôtel des Abeilles – «Пчелиный дом».

Еще ночь. До утра далеко.

В стороне моря свистит и грохает – работает зенитная артиллерия.

Капрал ПВО бежит по коридору к лестнице. «В подвал!» – кричит он. Вернер включает фонарь, убирает одеяло в вещмешок и выскакивает в коридор.

Не так давно «Пчелиный дом» был приветливым и уютным: яркие синие ставни на фасаде, устрицы на льду в ресторане, за барной стойкой официанты-бретонцы в галстуках-бабочках протирают бокалы. Двадцать один номер (все с видом на море), в вестибюле – камин размером с грузовик. Здесь пили аперитивы приехавшие на выходные парижане, а до них – редкие эмиссары республики, министры, заместители министров, аббаты и адмиралы, а еще столетиями раньше – обветренные корсары: убийцы, грабители, морские разбойники.

А еще раньше, до того как здесь открыли гостиницу, пять веков назад, в доме жил богатый капер, который бросил морской разбой и занялся изучением пчел в окрестностях Сен-Мало; он записывал наблюдения в книжечку и ел мед прямо из сот. Над парадной дверью до сих пор сохранился дубовый барельеф со шмелями; замшелый фонтан во дворе сделан в форме улья. Вернеру больше всего нравятся пять потускнелых фресок на потолке самого большого номера верхнего этажа. На голубом фоне раскинули прозрачные крылышки пчелы размером с ребенка – ленивые трутни и пчелы-работницы, – а над шестиугольной ванной свернулась трехметровая царица с фасетчатыми глазами и золотистым пушком на брюшке.

За последние четыре недели гостиница преобразилась в крепость. Отряд австрийских зенитчиков заколотил все окна, перевернул все кровати. Вход укрепили, лестницы заставили снарядными ящиками. На четвертом этаже, где из зимнего сада с французскими балконами открывается вид на крепостную стену, поселилась дряхлая зенитная пушка по имени «Восемь-восемь», стреляющая девятикилограммовыми снарядами на пятнадцать километров.