Выставка «Ансельм Кифер – Велимиру Хлебникову. Ансельм кифер устроил революцию в эрмитаже Выставка немецкого художника в эрмитаже
Проект «Ансельм Кифер - Велимиру Хлебникову» создан специально для Эрмитажа и города, ставшего колыбелью революции. Получилась выставка из 30 полотен о загадочном числе 317, главных морских сражениях мировой истории, философе Якобе Бёме и утраченных иллюзиях. Интерес мистика Кифера к судьбе Председателя земного шара Хлебникова, предсказавшего русскую революцию, закономерен
Ансельм Кифер. Дух над водою. 2016-2017
Первый в России персональный показ Ансельма Кифера (р. 1945) проходит в Эрмитаже — универсальном музее, который, обладая огромной коллекцией, ищет возможности ее тематического расширения, будь то немецкий экспрессионизм или же традиционное африканское искусство. Многолетняя программа «Эрмитаж 20/21» придумана для того, чтобы не упустить современность, представляя действующих художников и по возможности пополняя свою коллекцию. Кифер — универсальный мастер. В своем творчестве он оперирует мировой культурой — здесь и немецкая история, и религиозная мистика, античная поэзия, месопотамские мифы...
Кифера показывают много и постоянно. Он единственный из ныне живущих художников представлен в основной экспозиции Лувра. Его персональные выставки состоялись в Кунстхалле в Дюссельдорфе, Музее современного искусства (МоМА) в Нью-Йорке, Музее Гуггенхайма в Бильбао. Он регулярный участник Венецианской биеннале. В прошлом году грандиозная ретроспектива художника была показана в Центре Помпиду в Париже. Его персональные выставки открываются по миру ежемесячно (только что в Музее Родена открылась выставка «Кифер и Роден»).
Дмитрий Озерков
Заведующий отделом современного искусства Государственного Эрмитажа, куратор выставки
Что значит посвящение поэту? Это признание заслуг или вызов на турнир? Что это за послание через век, произносимое в сердце города, где Велимир Хлебников провел столь важные для себя годы? Зрителю остается предполагать мистический жест, стремление выпарить целое столетие в целях получения концентрированной эссенции. Чего? Меры мира. На выставке представлена новейшая серия работ Ансельма Кифера, развивающая все его мотивы, связанные с Хлебниковым. Сухие песчаные пейзажи наполняются в них влагой, зарастают лесами, заливаются гладью озер. Возникает ощущение, что эти виды приобретают русское измерение, а корабли — российскую приписку. Хотя написаны полотна на основе немецких ландшафтов, в них звучит мотив заезженной дорожной колеи в его российской неизбывности, как во «Владимирке» Исаака Левитана. На первый взгляд кажется, что их переполняет чувство обреченности, как в «Оттепели» Федора Васильева или «Распутице» Алексея Саврасова. Но есть в этой последней серии Кифера один мотив, который ранее, кажется, отсутствовал. Это спускающийся сверху некий мощный черный пласт, словно поглощающий изображение. На подтопленный пейзаж, на бетонные города, на корабль словно надвигаются и обрушиваются почерневшие небеса. Часто Кифер использует здесь свинец, обработав его технологически сложным способом.
Корабли Кифера безнадежно запутались в этих стремительно чернеющих лесах и дорогах. Кажется, их судьба — застрять здесь навечно, став темно-бурой частью равнин, состоящих, возможно, из неразличимых остатков точно таких же кораблей, которые каждые 317 лет бесконечной истории попадают на мистическое дно. Сражения уже завершились или еще предстоят через 317 лет, а железные остовы словно зависли во времени, идущем своим чудовищным чередом.
Воспринимает ли Кифер всерьез теорию о 317 годах? Стремление разложить мир на мельчайшие элементы ему, кажется, не должно быть близко. Мне представляется, что для его пейзажей важно, скорее, хлебниковское стремление расширить пространство, чтобы тем самым суметь ухватить законы времени. Важна хлебниковская теория целиком как единая смелая система знаний, как вера в человеческую способность постоянно осмыслять себя в динамике изменений, как гуманистическое умение следить за собой со стороны, как обет культуры.
Обязательными в разговоре об Ансельме Кифере являются драматические обстоятельства его появления на свет весной 1945 года в подвале во время бомбежки союзниками небольшого немецкого городка Донауэшинген. Детство художника прошло среди руин, которые через десятилетия станут центральным объектом его творчества. «Для кого-то руины — это конец, но если есть руины, то всегда можно начать сначала», — позже заметил Кифер.
Ансельм Кифер за работой. 2014 г.
В 1969 году художник становится известным в ФРГ после показа серии фотографий «Оккупация», затрагивающих болезненную тему Третьего рейха. Кифер убежден, что табуирование темы нацизма не позволит понять причин его появления. Через несколько лет, после подробного художественного исследования германской средневековой мифологии, Кифер создает картину «Немецкие духовные герои». В комнате, крепко сколоченной из деревянного бруса, нет никого. Пустота, исчезновение становятся еще одним важным мотивом для художника.
К 1981 году относится самая известная работа Кифера — «Интерьер», изображающая обгоревшую рейхсканцелярию. К тому же времени принадлежат пронзительные картины на тему холокоста — о немке «Маргарите», соломенные косы которой поедает огонь, и еврейке «Суламифь», волосы которой стали пеплом.
В 1985 году художник купил снятые с Кельнского собора обветшавшие листы свинцовой кровли. Этот материал наряду c пылью, глиной, соломой, засушенными цветами становится важной составной частью картин и объектов Кифера. Свинец — главный материал средневековых алхимиков, которые пытались превратить его в золото. Кифер превращает этот металл в золото современного искусства.
Свинцовый самолет «Меланхолия», посвященный знаменитой гравюре Альбрехта Дюрера, никогда не взлетит. Восприятию современного человека, привыкшего к путешествиям, образ такого самолета скажет гораздо больше, чем изображение дюреровского крылатого гения, с досадой взирающего на Сатурн — планету меланхоликов и алхимиков.
Объект «Высшая жрица» состоит из двух шкафов свинцовых книг, которые Кифер назвал «Тигр» и «Евфрат», обозначив свой интерес к Междуречью, к истокам индоевропейской культуры, когда люди впервые стали задавать вопросы о себе и другом, о человеке и боге и его возможных воплощениях.
В 2004 году Кифер создал огромную инсталляцию «Семь небесных дворцов» для постоянного показа в выставочном центре «Ангар Бикокка» в Милане. Художник возвращается к теме руин, которая, как и ранее, остается метафорой не только разрушения, но и возможного начала чего-то нового. Через три года другой вариант руин он показал на первой выставке Monumenta (избранным мировым художникам дается возможность осуществить свои самые грандиозные проекты в Гран-пале) в Париже, где живет последние четверть века. Но самые многочисленные «руины» находятся на юге Франции — там Кифер построил творческую лабораторию, купив территорию бывшей промышленной зоны.
Ансельм Кифер. 1770 Чесме 1770 - 915 = 819 Норманны во Франции. 2016-2017
Общество мертвых поэтов: Любимые стихи кифера как главный источник вдохновения
Вообще-то любимый поэт Ансельма Кифера не Велимир Хлебников, но Пауль Целан. Его с Кифером сближает травма, нанесенная Второй мировой. Художнику (совсем как другому важному теперь персонажу нашего культурного пантеона — прозаику Винфриду Георгу Максу Зебальду) она досталась «по наследству», а вот поэт, арестованный, депортированный и потерявший родственников в концлагерях, с этой травмой не справился — прыгнул в Сену.
Целана и Кифера сближает масштаб — умение несколькими жестами, линиями, пятнами, словами вызвать из пустоты целую вселенную. Иногда достаточно фразы, чтобы соткалась картина. «Монах волосатыми пальцами книгу раскроет: сентябрь…» Подобно Киферу, Целан занозист и летуч, техника его фактурна уже на уровне синтаксиса: театр впечатления и послевкусия существует только здесь, сейчас; кажется невозможным перенести его без потерь в другое помещение.
«Крылышкуя злотописьмом тончайших жил», Кифер, совсем как Целан, необычайно точен. Шероховатости и изгибы работ его, казалось бы, произвольны, но настолько убедительны, что кажутся слитком природы. Теперь, когда они сделаны, даже странно, что их не было раньше. Подобным обаянием подлинности, кстати, обладает и Хлебников с его мускусной силой, астраханской полынной степью, клочками рукописей из грязной наволочки, тоже ведь вполне способной оказаться киферовским объектом.
Хлебникова иногда хочется сравнить с художником-акционистом. Обрывки бумаг, собранных за ним другими, есть не что иное, как документация перформанса длиною в жизнь: пепел непрерывного интеллектуального напряжения, шорох формулирования и гениальных озарений, внезапно прорывающих невнятное бормотание фактурного фона. «Золы угасшъй прах».
В том-то и дело, что стихи никогда не были для Хлебникова самоцелью, но стенограммой горения, углями отработанного смысла, пережитых предчувствий. Из-за чего чаще всего в текстах своих Хлебников демонстративно угловат — совсем как Кифер, намеренно коллекционирующий исключения из правил. Сухие подсолнухи. Ржавую медь. Гниющий бетон, осколки стекла, хрупкую древесную рухлядь, изъеденную короедом.
Если Целан в «Фуге смерти» предлагает Киферу копать могилы в небе, «там, где нет пустоты», Хлебников, самоназначивший себя «Председателем земного шара», выводит художника на вполне планетный простор, пахнущий луговыми травами, прелью да сухостоем.
Пауль Целан, кстати, переводил не только Велимира Хлебникова, но и, к примеру, Осипа Мандельштама — двух самых метафизических русских поэтов, на мотивы которых Кифер сделал едва ли не самые пронзительные работы. Кажется важным и крайне символическим, что русскую поэзию он знает именно по целановским переводам.
Точно определил место этого художника крупнейший современный немецкий философ Петер Слотердайк: «У искусства Кифера есть своя, особенная пространственность, равно удаленная как от ужасающего, так и от декоративного».
Действительно, один из лидеров сегодняшнего арт-мира, алхимик, каббалист и отшельник, сторонится названных мыслителем двух констант современного искусства. Он живет в своем замке — промзоне, редко дает интервью и не мелькает на обложках глянцевых изданий.
Проект «Ансельм Кифер — Велимиру Хлебникову» посвящен 100-летию русской революции. Устойчивая популярность левой идеологии в мире показывает, что маяки 1917 года не только не погасли, но и светят с новой силой. Давний интерес Кифера, работающего с мистической философией, к судьбе Председателя земного шара Хлебникова, предсказавшего русскую революцию, тоже закономерен.
Велимир Хлебников в 1915 г. Фото
Ансельм Кифер вошел в список современных художников, которых петербургский музей намеревался показать персонально, около десяти лет назад, со времени запуска проекта «Эрмитаж 20/21». В 2013 году на выставке немецкого искусства из собрания Джорджа Эконому была огромная картина Кифера «Темпельхоф» — изображение интерьера опустевшего берлинского аэропорта с многочисленными отсылками к мировой истории ХХ века. Тогда стало очевидно, что Кифер — эрмитажный художник не только по смыслам, но и чисто визуально. Но, чтобы подготовить его выставку, потребовалось несколько лет.
Эрмитаж сразу отказался от идеи ретроспективы. Музею была нужна выставка, созданная специально для него, состоящая из новых работ. И тогда летом 2016 года Кифера, который никогда прежде не бывал в России, пригласили в Северную столицу. Этот визит не афишировался, художнику показали не только музей и парадный Петербург, но и его задворки, в том числе провели по дворам-колодцам и по одному из маршрутов по городским крышам.
Впрочем, оцинкованные кровли доходных домов имени Федора Достоевского совсем не средневековый свинец Кельнского собора. Идея выставки появилась, когда Кифер заговорил о давнем знакомстве с творчеством русского поэта-футуриста Велимира Хлебникова.
Владимир Маяковский. Велимир Хлебников. 1913. Рисунок
В прозаическом тексте 1912 года «Учитель и ученик» Хлебников писал об открытых им законах исторического времени. Между крупнейшими морскими сражениями, между революциями, менявшими общественный строй, проходило 317 лет. Хлебников предсказывает падение Российской империи в 1917 году. На этот текст обратили внимание только после революции. Поэтому он был переведен на европейские языки и стал известен мыслящей публике.
Кифер сделал несколько проектов, связанных с русским поэтом. Самый большой, из почти 500 объектов — «Велимир Хлебников. Судьбы народов. Новая теория войны» — был показан в 2014 году в Королевской академии художеств в Лондоне.
В итоге для Эрмитажа художник решил создать картины, посвященные морским сражениям (например, «Чесма»), брошенным боевым кораблям («Морские сражения Велимира Хлебникова»). С общим посвящением великому русскому поэту в названии выставки все полотна оказываются русскими пейзажами на тему русской революции.
Государственный Эрмитаж
Ансельм Кифер — Велимиру Хлебникову. Судьбы народов
30 мая - 3 сентября
«Сумрачным германским гением» называет директор Эрмитажа Михаил Пиотровский классика мирового современного искусства Ансельма Кифера , выставка которого «Ансельм Кифер - Велимиру Хлебникову» открывается в главном музее России 30 мая.
Кифер, родившийся в 1945 году в Германии, а ныне работающий во Франции, адепт мистицизма и каббалы, увенчан едва ли не всеми возможными для художника званиями и регалиями. Его выставки с тяжелыми во всех отношениях, многослойными картинами, ассамбляжами и инсталляциями, часто посвященными теме Холокоста и послевоенной Европе, нумерологии и потустороннему, проходили во всех главных музеях современного искусства. А произведения есть во всех престижных коллекциях - от парижского Лувра до MoMA в Нью-Йорке. Его первое масштабное пришествие в Россию с нею и связано: точнее, с именем поэта-футуриста и предсказателя Велимира Хлебникова, сумевшего угадать и год революции.
К творчеству Хлебникова художник обращается не впервые. В 2010-х он уже создавал живописный цикл, посвященный поэту и его экспериментам с цифрами. Одно из масштабных полотен цикла даже установило мировой рекорд на произведения Кифера на аукционе Phillips летом 2016 года - «Велимиру Хлебникову. Доктрина войны: битвы» было продано за £2,4 млн.
Для Эрмитажа Кифер обновил цикл и делает из своих работ полноценную инсталляцию.
«Мы благодарны художнику за то, что он согласился и создал для Эрмитажа выставку-композицию, посвященную поэту революции и революционеру в поэзии. Серия картин Кифера отсылает к еще одной цитате: «Дул, как всегда, октябрь ветрами, как дуют при капитализме» (Маяковский. - Ред.). Право же, эти немецкие картины - очень петербуржские, осенние. Ветры, холод, промозглая влажность - это наш осенний мир. Это наша погода и наша история», - отмечает Михаил Пиотровский в статье к выставке художника.
«Дух над водою»
© Anselm Kiefer
«Велимиру Хлебникову. Судьбы народов»
© Anselm Kiefer
«Велимиру Хлебникову. Новое учение о войне. Судьбы народов»
© Anselm Kiefer
«1770 Чесме 1770-951=819 Норманны во Франции»
© Anselm Kiefer
В Эрмитаже открылась первая в России выставка знаменитого немецкого художника Ансельма Кифера, сделанная отделом современного искусства музея совместно с панъевропейской галереей Таддеуса Ропака, имеющей отделения в Зальцбурге, Париже и Лондоне. Выставка "Ансельм Кифер — Велимиру Хлебникову. Судьбы народов", посвященная 100-летию Октябрьской революции, произвела великую революцию в интерьере самого большого парадного зала Зимнего дворца и почти незаметную — в истории русского искусства
Николаевского зала Зимнего дворца не узнать — он превратился в стильную галерею современного искусства таких размеров, какие прежде бывали разве что в Америке, но теперь, когда художники и галеристы взялись осваивать индустриальные руины, появились и в Европе. Вернее, зала вообще не видно — в нем временно образовалась анфилада из трех "белых кубов", уходящих идеально ровными стенами под самый потолок — австрийский галерист Таддеус Ропак привез в Эрмитаж не только колоссальные картины, но и выставочную архитектуру венского производства. В отличие от искусства Яна Фабра, искусство Ансельма Кифера, осмысляющее историю старой и новой европейской культуры, не стремится интегрироваться в традиционный европейский музей — оно предпочитает стерильность модернистского white cube. Даже в парижском Музее Родена, делая оммаж хозяину дома, местами построенный на точных рифмах, Кифер не стал вторгаться в постоянную экспозицию. Словом, эрмитажное посвящение Велимиру Хлебникову и Октябрьской революции разыгрывается в декорациях "война дворцам" — не в том смысле, чтобы их разрушать, а в том, чтобы полностью игнорировать. Хотя избавиться от мысли, что в самом конце Невской анфилады, главной частью коей и является Николаевский зал, находится комната, где было арестовано Временное правительство, невозможно.
Конечно, 2017 год обречен на большое количество "датских" выставок той или иной степени конъюнктурности, однако любовь Кифера к Хлебникову, предсказавшему, как верят мистически настроенные исследователи авангарда, конец Российской империи в 1917-м, вспыхнула вовсе не по случаю юбилея и связанного с ним подряда для фабрики имени себя, в какую с возрастом, по всей видимости, обречен превращаться любой художник такого склада. И если одна из картин с затерявшейся в пейзаже свинцовой лодочкой, пришпиленной к поверхности холста, получила название "Аврора", так это, очевидно, под впечатлением от прошлогоднего визита Кифера в Петербург — в ходе подготовки к эрмитажной выставке он впервые побывал в России. А что касается мотива корабля — он появился давно и связан как с Велимиром Хлебниковым, искавшим "основной закон времени" среди прочего и в периодичности великих морских сражений, так и с другими культурными героями Кифера. Скажем, с Каспаром Давидом Фридрихом и его парусниками в гаванях и ледяных торосах или с Луи-Фердинандом Селином, отважным мореплавателем на край ночи. Но чтобы убедиться в искренности Кифера, далеко ходить не нужно — нужно всего лишь выйти из Эрмитажа и пройти несколько сотен метров до Музея Людвига в Мраморном дворце, где висит картина 1979 года "Большой железный кулак Германии", входящая в первый из посвященных Хлебникову циклов.
Это по нынешним киферовским меркам маленькая (два на два с половиной метра) и традиционная по материалам (масло, акрил) экспрессионистская абстракция, но в ней при известном напряжении фантазии можно увидеть что-то вроде пейзажа после битвы. С годами работы Кифера приобрели поистине циклопическую величину и развернулись в пространстве как ассамбляжи или инсталляции: пастозно положенную краску сменили растрескавшиеся слои глины, сгустки смолы и потеки свинца, картина проросла ржавым железом, колосьями пшеницы и пальмовыми листьями, а после сделалась задником для многоэтажных бетонных конструкций вроде "Семи небесных дворцов" в миланском "Ангаре Бикокка" или "Звездопада" на Monumenta в Гран-Пале. Тридцать картин, выставленных в Эрмитаже, той же гигантоманской породы, и это самое последнее послание Кифера Хлебникову, к которому он постоянно обращался — в 1980-е, 1990-е, 2000-е и 2010-е. Еще в 1970-е интерес к эзотерическим учениям, нумерологии, идее цикличности истории и националистическим мифологиям привел его к Председателю Земного шара. Недоучившийся филолог и знаток многих языков, Кифер не владел русским, так что поэзию Хлебникова, как и поэзию Осипа Мандельштама, читал в переводах — в том числе в переводах Пауля Целана, еще одного протагониста этого ученого искусства. О трудностях перевода хлебниковской поэзии говорить излишне, хотя и из самого скверного переложения "Зверинца" можно вывести предсказание о грядущей всемирно-исторической битве славян и немцев, но художника более интересовала таинственная проза, учение о "законе времени" и "звездном языке", роднящая Хлебникова с такими фигурами киферовского пантеона, как английский мистик Роберт Фладд, и фантастическая биография на фоне истории, роднящая Хлебникова с Селином и Целаном.
Пытаться вычленить сугубо хлебниковские мотивы, за исключением условных цитат, вписанных в пейзажи характерным школьным почерком, в новом цикле Кифера занятие довольно бессмысленное — так переплелись и перемешались в его искусстве Хлебников, Целан, Селин, Фладд, Фридрих, Дюрер. Быть может, ржавая больничная кровать, прикрепленная к холсту размером пять на семь с половиной метров, намекает на известный рисунок Петра Митурича, изобразившего Хлебникова на смертном одре, а болотно-озерный пейзаж за ней — на новгородское захолустье, "исконно славянскую" землю, где упокоился Председатель Земного шара. Или же это о "Смерти в озере", когда "диким ужасом исказились лица немцев, увидя страшный русский полк"? Или о любой войне, о войне как таковой? Быть может, исполинская книга, где вместо страниц — свинцовые листы прохудившейся кровли Кельнского собора, отсылает к "Доскам судьбы", а проржавевшие корабли — к погибшей при Цусиме эскадре, каковое событие стало первым толчком к мистико-математической историософии Хлебникова. Впрочем, с тем же успехом это могут быть книги и корабли любого другого из персонажей или, точнее, из собеседников Кифера. Тем более что исполинская свинцовая книга раскрыта в "Духе над водою". Правда, и в поэтике Хлебникова воды несут великое множество смыслов. И уходящая вдаль дорога — самый частый мотив новой серии картин — может указывать на путь поэта, бродяги и скитальца, прошедшего в научных экспедициях и завоевательных походах от Урала до Персии, а может указывать на путь вообще. Вернее же всего, что Кифер смотрится в Хлебникова как в зеркало, способное предрекать будущее в прошедшем, и видит в нем себя — свои реки, озера, дороги, круговращение истории, списки кораблей, великих мужей и сражений.
Конец пути в случае нашего великого предсказателя был совершенно непредсказуем. И Кифер, размышляющий над историческими путями Германии XX века со всеми ее катастрофами и разделениями — на "своих" и "чужих", приведшими к тому, о чем (после Аушвица) писал Целан, на западную и восточную, на раскаявшуюся и затаившую обиду,— не может не ощущать двусмысленности хлебниковского проекта, где панславизм уживается с "всемирной отзывчивостью", будетлянство — с национализмом, яростный большевизм — с имперскими амбициями. Вероятно, рассматривая эти опасные материи под хлебниковским углом зрения, алхимик Кифер забавным образом трансмутировал в настоящего русского художника, пейзажиста дождливой хляби, осеннего морока и, что называется, неизбывной русской тоски. Пути-дороги, навязчиво повторяющиеся десятки раз в его новом посвящении Хлебникову, невольно вызывают в памяти главную русскую картину — левитановскую "Владимирку". Репродукция третьяковского шедевра, собственно, и открывает каталог эрмитажной выставки. И если к искусству Ансельма Кифера она вряд ли добавит что-то новое, то шанс посмотреть на хрестоматийную, затертую миллионами скучающих взглядов "Владимирку" в новом контексте, куда более широком, чем национальный,— это, несомненно, одно из достижений Эрмитажа.
«Ансельм Кифер - Велимиру Хлебникову. Судьбы народов». Санкт-Петербург, Эрмитаж, Зимний дворец, до 3 сентября
Эрмитаж решился на беспрецедентный проект: один из центральных парадных залов полностью изменил свой облик. Теперь, поднявшись по Иорданской лестнице, посетитель попадает в принципиально новое пространство: колонны Николаевского зала закрыты до капителей белыми стенами. Преобразования понадобились для выставки одного из самых дорогих современных художников — Ансельма Кифера.
О том, что в Эрмитаже готовится нечто особенное, город узнал нехарактерным способом: . Как выяснилось потом, это были декорации для нынешней выставки. Конструкция оказалась непростой — даже не по внешнему виду, а по техническим характеристикам.
«Мы впервые построили стены высотой восемь метров, которые позволяют этот зал увидеть совершенно по-новому, - рассказывает куратор выставки Дмитрий Озерков. - Эти временные конструкции позволяют подчеркнуть и высоту зала, и, скрыв его колонны, увидеть капители. Чтобы построить эти стены и не повредить исторический паркет, была произведена точнейшая инженерная работа. Все картины - а многие из них достаточно тяжелые, свинцовые, - были особым образом распределены. За белыми стенами находятся очень легкие алюминиевые фермы, которые опираются на деревянные пластины, которые в свою очередь лежат на войлоке. И таким образом нагрузка распределяется целиком на все, чтобы паркет не был поврежден».
Подобные операции в Эрмитаже — проект исключительный. Но провести выставку по сюжету требовалось именно в тех залах, которые исторически связаны с темой революции 1917 года. Ведь выставка Ансельма Кифера хоть и является посвящением конкретному человеку - Велимиру Хлебникову, но напоминает о событиях столетней давности в целом.
О выставке Кифера отдел современного искусства мечтал все десять лет своего существования. Ее задумывали сделать одной из первых, но сам художник не спешил в Россию, а собирать его работы по различным музеям и частным коллекциям для Эрмитажа было не так интересно, как сделать персональный проект. В итоге год назад, спустя восемь с половиной лет переговоров, сотрудники показали художнику Петербург, провели его по музею и помогли по-новому увидеть нашу страну и проникнуться эстетикой и атмосферой.
Последнее, как они шутят, удалось особенно хорошо. Если смотреть на работы Кифера с расстояния — видишь простые серые осенние пейзажи: поле, рассеченное колеей, озеро среди травы и деревьев... И только подходя ближе, замечаешь прикрепленный к холсту маленький проржавевший корабль (вот она, судьба революции!) и фактуру работы: Кифер смешивает свой краски с землей, глиной, ржавым металлом, соломой, засушенными цветами.
«Многие из этих пейзажей навеяны русским ощущением природы, хотя в основе их лежат, конечно, немецкие пейзажи, - объясняет куратор выставки Дмитрий Озерков. - Ансельм Кифер родился в 1945 году, буквально под бомбежками, и темы войны, ощущения вины немецкого народа и тоталитаризма проходят центральной линией в его работах».
Как хорошо образованный человек, Кифер знает о культуре нашей страны гораздо больше, чем можно было бы подумать.
«Физически я нахожусь в Петербурге впервые, но в сущности у меня есть ощущение, что я много раз здесь бывал, - признался Кифер на встрече с публикой в Эрмитажном театре. - Я хорошо знаю русскую историю, знаю все, что происходило в течение двух мировых войн, много читал о дореволюционном времени, знаю, ЧТО такое Зимний дворец и ЧТО такое «Аврора». Для меня это было, скорее, возвращение».
В разговоре Кифер легко оперирует именами Достоевского, Маяковского, Эйзенштейна и, конечно, Велимира Хлебникова, который поразил его еще в 1970-х, когда его книги были переведены на немецкий. Причем поразил не словотворчеством, с которым он ассоциируется у всех русскоязычных читателей (как можно догадаться, перевести его поэзию невозможно), - но интересом к нумерологии.
«Кифер читал прозу Хлебникова, посвященную построениям исторического порядка, - продолжает Дмитрий Озерков. - У Хлебникова довольно много текстов - «Время мера мира», «Учитель и ученик» - о том, что мировые события и события в жизни каждого человека происходят с определенным интервалом. Например, путем изучения истории различных личностей Хлебников вывел число "317", которое является периодом для существования земли. Каждые 317 лет, говорил Хлебников, происходит важное морское сражение, каждые 317 лет или 317, умноженные на 2, 3, 4, происходит падение какого-то большого государства. В жизни человека этот период тоже существует, и каждые 317 дней с человеком происходят похожие события. Хлебников это анализировал на дневниках Пушкина и дневнике Марии Башкирцевой, который в конце XIX века был очень популярен. Число "317" выглядит как некий закон, который рулит миром». Таким образом, в частности, Хлебников в 1912 году предсказал революцию 1917 года.
Картины Кифера — с маленькими корабликами, отсылающими к символу русской революции «Авроре» и к словам Хлебникова о морских сражениях, - предлагают зрителю задуматься о месте революции в современном мире. По центру некоторых работ зритель увидит черные потоки, подобные тем, что писали старые иллюстраторы Библии, изображая разрушение Содома и Гоморры. На некоторых картинах — расплавленный свинец. О чем конкретно говорят работы Кифера — во многом решать самому зрителю: аннотации есть, но они немногословны. Публиковать конкретные цитаты из Хлебникова кураторы не стали.
Серию из 30 работ для Эрмитажа Кифер создал, по своим меркам, быстро, под впечатлением от визита в Россию. Но это не первые его работы на данный сюжет: так, в июне 2016 года на торгах «Искусство ХХ века и современное искусство» в Лондоне его работа «Велимиру Хлебникову. Доктрина войны: Битвы» поставила рекорд торгов, уйдя с молотка за 2,4 миллиона фунтов при эстимейте 400-600 тысяч фунтов.
«Я погружаюсь полностью в цвет и больше ничего не вижу - я пишу, - рассказывает о своем творческом процессе Кифер. - Возникает промежуточный результат. Я сажусь и думаю: о чем она мне говорит, эта картина? Удивляет? Поражает? Когда я понимаю, я начинаю дальше писать, разрабатывать концепцию. И так повторяется несколько раз, пока не возникает результат. Но не только я работаю над картиной. Если мне не нравится картина, я оставляю ее полежать, даю природе мне помочь. Кладу ее в снег, например, и смотрю, что сделала природа с моей картиной. И это мне помогает понять ее».
Увидеть работы художника можно до 3 сентября, для выставки подготовлена обширная образовательная программа, включающая цикл лекций о фигуре Ансельма Кифера в контексте искусства XIX-XX веков, арт-марафон «Кифер-Хлебников. Пересечения: Живопись-литература-музыка» 1 июля и встречи-дискуссии на выставке.
Алина Циопа, "Фонтанка.ру"
Выставка под названием «Ансельм Кифер - Велимиру Хлебникову. Судьбы народов» открывается в Николаевском зале Зимнего дворца 30 мая и продлится до начала сентября
Государственный Эрмитаж
30 мая - 3 сентября 2017
Зимний дворец, Николаевский зал
В рамках совместного проекта Эрмитажа и галереи Тадеуша Ропака (Galerie Thaddaeus Ropac, London / Paris / Salzburg) будут показаны около 30 новых работ, специально созданных Ансельмом Кифером для выставки.
Ансельм Кифер - художник, склонный к глубокой и многоликой интеллектуальной рефлексии. В своем творчестве он обращается к темам истории, религии, литературы, философии, образам памяти и наследия. Источник вдохновения для Кифера - мировая культура в самом широком ее срезе: немецкая история, религиозная мистика, античная поэзия, месопотамские мифы.
Ансельм Кифер родился в небольшом немецком городке Донауэшинген в 1945 году, за два месяца до конца Второй мировой войны. Исследуя тему замалчивания вины и боли, парализовавших его поколение, Кифер, наряду с Георгом Базелицем и Герхардом Рихтером, стал одним из первых художников, в своих работах неприкрыто и смело обратившихся к темам нацизма и Холокоста. В 1980 году Кифер был в числе художников, представлявших Германию на Венецианской биеннале. В последовавшие годы его персональные выставки прошли в Кунстхалле в Дюссельдорфе, Музее современного искусства в Нью-Йорке, Музее Гуггенхайма в Бильбао, Королевской академии в Лондоне, Гран-Пале и Центре Помпиду в Париже. Ансельм Кифер - единственный из живущих художников, чьи работы входят в постоянную коллекцию Лувра.
По словам немецкого философа Петера Слотердайка: «У искусства Кифера есть своя особенная пространственность, равнодалекая как от ужасающего, так и от декоративного», - двух констант современного искусства. Его живописные полотна - широкомасштабные, многослойные, трехмерные - знаменуют возрождение жанра исторической живописи с ключевыми для нее вопросами памяти и культурного мифа. В смелой вангоговской манере краски на холстах Кифера смешиваются с пылью, землей, глиной, ржавым металлом, соломой, засушенными цветами. В 1985 году художник купил обветшавшую крышу Кельнского собора: cвинцовые листы стали страницами многочисленных книг, определивших всю киферовскую иконографию.
Знакомство с работами Ансельма Кифера требует от зрителя готовности к размышлению, мистическому сопереживанию, погружению в водоворот утонченных интеллектуальных идей.
В 2016 году Ансельм Кифер, вдохновленный посещением Петербурга, создал специально для Эрмитажа новый выставочный проект. В оборудованном для выставки пространстве Николаевского зала Кифер представляет полотна, посвященные русскому поэту-футуристу, экспериментатору словотворчества Велимиру Хлебникову (1885–1922).
Стихотворные произведения часто становятся для Кифера точкой отсчета: «Я мыслю изображениями. Стихи помогают мне в этом. Они подобны маякам. Я плыву к ним, от одного к другому. Без них - я пропал. Они становятся опорой, на которой в безграничности пространства концентрируется все».
Одна из центральных для Велимира Хлебникова идея о бесконечной цикличности судьбоносных военных столкновений, происходящих на воде и суше раз в 317 лет, становится для Кифера основой для размышления на темы войны и мира, мимолетности и конечности всех человеческих чаяний, беспощадности рока. В то же время выставка «Ансельм Кифер - Велимиру Хлебникову» - это живописная ода печальной красоте ржавеющих кораблей, некогда вселявших страх, а теперь брошенных их создателями на самом краю земли.
Кураторы выставки - Дмитрий Озерков, заведующий Отделом современного искусства Государственного Эрмитажа, кандидат философских наук, и Нина Данилова, младший научный сотрудник Отдела современного искусства Эрмитажа.
К выставке подготовлен научный иллюстрированный каталог на русском и английском языках.
