Дореволюционные слуги сканворд. Царские слуги. Предпочтения отдельных правителей

У каждого из нас по 2 родителя, 4 прародителя, 8 пра-прародителей и так далее в геометрической прогрессии. Количество наших предков в 10-м колене переваливает за тысячу, и при желании среди них без труда можно отыскать благородную дворянскую кровь. А значит есть кого объявить «настоящим предком», про остальных забыть, и начинать тосковать по «России, которую мы потеряли».

И я еще ни разу не слышал, чтобы хоть один коренной москвич или петербуржец вспоминал, что его предки попали в дореволюционные столицы в качестве кучеров, половых, прачек или горничных - неприятно рассказывать, что твои дедушки и бабушки подпадали под «Циркуляр о кухаркиных детях» 1887 года. А жили в начале ХХ века столичные родители кухаркиных детей, вот так.

«Барыня не дозволяет своей прислуге ходить по комнатам без передника, храни Господь, еще за барышню примут»

В журнале «Огонек» (№47 от 23 ноября 1908 года) были опубликованы рассуждения г-жи Северовой (литературный псевдоним Натальи Нордман, невенчанной жены Ильи Репина) о жизни домашней прислуги в Российской империи начала XX века.

«Недавно,— вспоминает г-жа Северова, — ко мне пришла наниматься одна молодая девушка.

— Отчего вы без места?— спросила я строго.

— Я только что из больницы! Месяц пролежала.

— Из больницы? От каких это болезней вы там лечились?

— Да и болезней то особенной не было — только ноги распухли и спину всю переломило это значит от лестниц, господа жили в 5-м этаже. Тоже головы кружение, так и валит, так и валит бывало. Меня дворник с места прямо в больницу и свез. Доктор сказал сильное переутомление!

— Что же вы там камни, что ли, ворочали?

Она долго конфузилась, но, наконец, мне удалось узнать, как именно она проводила день на последнем месте. В 6 вставать. «Будильника то нет, так поминутно с 4-х часов просыпаешься, боишься проспать». Горячий завтрак должен поспеть к 8-ми часам, 2-м кадетам с собою в корпус. «Битки рубишь, а носом так и клюешь. Самовар поставишь, одежду и сапоги им вычистить также надо. Уйдут кадеты, барина на службу «справлять», тоже самовар поставить, сапоги, одежду вычистить, за горячими булками, да за газетой сбегать на угол».

«Уйдет барин, барыню и трех барышень справлять — сапоги, калоши, платье вычистить, за одними подолами, поверите ли, час стоишь, пылище, даже песок па зубах; в двенадцатом часу им кофе варить — по кроватям разносишь. Между делом комнаты убрать, лампы заправить, разгладить кое-что. К двум часам завтрак горячий, в лавку бежать, к обеду суп ставить.

Только отзавтракают, кадеты домой, да еще с товарищами валят, есть просят, чаю, за папиросами посылают, только кадеты сыты, барин идет, свежего чаю просит, а тут и гости подойдут, за сдобными булками беги, а потом за лимоном, сразу то не говорить, иной раз 5 раз подряд слетаю, за то и грудь, бывало, ломит не продохнуть.

Тут, смотришь, шестой час. Так и ахнешь, обед готовить, накрывать. Барыня ругается, зачем опоздала. За обедом сколько раз вниз пошлют в лавочку — то папиросы, то сельтерская, то пиво. После обеда посуды в кухне гора, а тут самовар ставь, а то и кофею, кто попросить, а иной раз гости в карты играть сядут, закуску готовь. К 12-ти часам ног не слышишь, ткнешься на плиту, только заснешь — звонок, одна барышня домой вернулась, только заснешь, кадет с балу, и так всю ночь, а в шесть то вставать — битки рубить.

«Выслушав этот рассказ, — пишет г-жа Северова, — я поняла, что эта молодая девушка слишком ревностно относилась к своим обязанностями, которые длились 20-ть часов в сутки, или же она была слишком мягкого характера и не умела грубить и огрызаться.

Выросшая в деревне, в одной избе с телятами и курами, является молодая девушка в Петербург и нанимается одной прислугой к господам. Темная кухня, в соседстве с водосточными трубами — арена её жизни. Тут она и спит, причесывает волосы у того же стола, где готовит, на нём же чистит юбки, сапоги, заправляет лампы. В баню её не пускают месяцами: некогда».

«Наши черные лестницы и задние дворы внушают омерзение, и мне кажется, что нечистоплотность и неаккуратность прислуги («бегаешь, бегаешь, некогда себе пуговицы пришить») являются в большинстве случаев недостатками вынужденными.

На голодный желудок, всю жизнь подавать собственными руками вкусные блюда, вдыхать их аромат, присутствовать, пока их «кушают господа», смакуют и хвалят («под конвоем едят, без нас не могут проглотить»), ну как тут не постараться стащить хоть потом кусочек, не полизать тарелку языком, не положить конфетку в карман, не глотнуть из горлышка вина.

Когда мы прикажем, наша молодая горничная должна подавать мыться нашим мужьям и сыновьями, носить им в кровать чай, убирать их постели, помогать одеваться. Часто прислуга остается с ними совсем одна в квартире и ночью по возвращении их с попоек снимает им сапоги и укладывает спать. Все это она должна делать, но горе ей, если на улице мы встретим её с пожарным. И горе ей еще больше, если она объявит нам о вольном поведении нашего сына или мужа».

Свои рассуждения г-жа Северова заканчивает пророчеством: «…еще 50 лет назад слуги назывались «домашней сволочью», «смердами», и именовались так и в официальных бумагах. Теперешнее наименование «люди» также уже отживает свое время и лет через 20 будет казаться диким и невозможным. «Если мы «люди», то кто вы? — спросила меня одна молодая горничная, выразительно глядя мне в глаза».

Госпожа Северова немного ошиблась - не через 20, а уже через 9 лет случится революция, когда не захотевшие жить по-старому низы начнут массовое выпиливание верхов. И тогда молодые горничные посмотрят в глаза своим барыням еще выразительнее …

О жизни домашней прислуги в Российской империи начала XX века. October 17th, 2016

В журнале «Огонекъ», № 47 от 23 ноября 1908 года, были опубликованы рассуждения г-жи Северовой (литературный псевдоним Натальи Нордман, невенчанной жены Ильи Репина) о жизни домашней прислуги в Российской империи начала XX века.

Вот как это было...

«Недавно,- вспоминает г-жа Северова, - ко мне пришла наниматься одна молодая девушка.
- Отчего вы без места? - спросила я строго.
- Я только что из больницы! Месяц пролежала.
- Из больницы? От каких это болезней вы там лечились?
- Да и болезней то особенной не было - только ноги распухли и спину всю переломило это значит от лестниц, господа жили в 5-м этаже. Тоже головы кружение, так и валит, так и валит бывало. Меня дворник с места прямо в больницу и свез. Доктор сказал сильное переутомление!
- Что же вы там камни что ли ворочали?

Она долго конфузилась, но, наконец, мне удалось узнать, как именно она проводила день на последнем месте. В 6 вставать. «Будильника то нет, так поминутно с 4-х часов просыпаешься, боишься проспать». Горячий завтрак должен поспеть к 8-ми часам, 2-м кадетам с собою в корпус. «Битки рубишь, а носом так и клюешь. Самовар поставишь, одежду и сапоги им вычистить также надо. Уйдут кадеты, барина на службу „справлять“, тоже самовар поставить, сапоги, одежду вычистить, за горячими булками, да за газетой сбегать на угол».

«Уйдет барин, барыню и трех барышень справлять - сапоги, калоши, платье вычистить, за одними подолами, поверите ли, час стоишь, пылище, даже песок па зубах; в двенадцатом часу им кофе варить - по кроватям разносишь. Между делом комнаты убрать, лампы заправить, разгладить кое-что. К двум часам завтрак горячий, в лавку бежать, к обеду суп ставить.

Только отзавтракают, кадеты домой, да еще с товарищами валят, есть просят, чаю, за папиросами посылают, только кадеты сыты, барин идет, свежего чаю просит, а тут и гости подойдут, за сдобными булками беги, а потом за лимоном, сразу то не говорить, иной раз 5 раз подряд слетаю, за то и грудь, бывало, ломит не продохнуть.

Тут, смотришь, шестой час. Так и ахнешь, обед готовить, накрывать. Барыня ругается, зачем опоздала. За обедом сколько раз вниз пошлют в лавочку - то папиросы, то сельтерская, то пиво. После обеда посуды в кухне гора, а тут самовар ставь, а то и кофею, кто попросить, а иной раз гости в карты играть сядут, закуску готовь. К 12-ти часам ног не слышишь, ткнешься на плиту, только заснешь - звонок, одна барышня домой вернулась, только заснешь, кадет с балу, и так всю ночь, а в шесть то вставать - битки рубить».

«Переступая за 8–10 р. порог нашего дома, они делаются нашей собственностью, их день и ночь принадлежат нам; сон, еда, количество работы - все зависит от нас»
«Выслушав этот рассказ, - пишет г-жа Северова, - я поняла, что эта молодая девушка слишком ревностно относилась к своим обязанностями, которые длились 20 часов в сутки, или же она была слишком мягкого характера и не умела грубить и огрызаться.
Выросшая в деревне, в одной избе с телятами и курами, является молодая девушка в Петербург и нанимается одной прислугой к господам. Темная кухня, в соседстве с водосточными трубами - арена её жизни. Тут она и спит, причесывает волосы у того же стола, где готовит, на нём же чистит юбки, сапоги, заправляет лампы».

«Домашняя прислуга считается десятками, сотнями тысяч, и между тем законом еще ничего не сделано для неё. Можно в самом деле сказать - не про нее закон писан»

«Наши черные лестницы и задние дворы внушают омерзение, и мне кажется, что нечистоплотность и неаккуратность прислуги („бегаешь, бегаешь, некогда себе пуговицы пришить“) являются в большинстве случаев недостатками вынужденными.

На голодный желудок, всю жизнь подавать собственными руками вкусные блюда, вдыхать их аромат, присутствовать, пока их „кушают господа“, смакуют и хвалят („под конвоем едят, без нас не могут проглотить“), ну как тут не постараться стащить хоть потом кусочек, не полизать тарелку языком, не положить конфетку в карман, не глотнуть из горлышка вина.

Когда мы прикажем, наша молодая горничная должна подавать мыться нашим мужьям и сыновьями, носить им в кровать чай, убирать их постели, помогать одеваться. Часто прислуга остается с ними совсем одна в квартире и ночью по возвращении их с попоек снимает им сапоги и укладывает спать. Все это она должна делать, но горе ей, если на улице мы встретим её с пожарным.
И горе ей еще больше, если она объявит нам о вольном поведении нашего сына или мужа»

«Изв?стно, что столичная домашняя прислуга глубоко и почти поголовно развращена. Женская, большею частью незамужняя молодежь, массами прибывающая изъ деревень и поступающая въ услуженiе къ петербургскимъ „господамъ“ кухарками, горничными, прачками и пр., быстро и безповоротно вовлекается въ разврать и всей окружающей обстановкой, и безчисленными, нецеремонными ловеласами, начиная съ „барина“ и лакея, и кончая гвардейскимъ щеголемъ-солдатомъ, велемощнымъ дворникомъ и т. д. Разв? закаленная въ ц?ломудрiи весталка устояла-бы противъ такого непрерывнаго и разнороднаго соблазна со вс?хъ сторонъ! Можно положительно сказать, поэтому, что огромнейшая часть женской прислуги въ Петербурге (въ сложности, ея около 60 т.) сплошь проститутки, со стороны поведенiя». (В. Михневич, «Исторические Этюды Русской Жизни», С.-Петербург, 1886 г.).

Свои рассуждения г-жа Северова заканчивает пророчеством: «…еще 50 лет назад слуги назывались «домашней сволочью», «смердами», и именовались так и в официальных бумагах. Теперешнее наименование «люди» также уже отживает свое время и лет через 20 будет казаться диким и невозможным. «Если мы „люди“, то кто вы? - спросила меня одна молодая горничная, выразительно глядя мне в глаза».

Венценосче Николае, вкупе с мученическими лики, Царицею,Чады и слугами, предстояще у Престола Христова, просвещение нам даруйте, озаряющее душ наших омрачение и нечувствие, яко да восхвалим радостно вашу блаженную память.

Канон Царственных страстотерпец

Царя и Русь предали все...Почти все, потому что были люди, до конца, до самой смерти исполнившие свой долг - долг присяги, долг чести, долг любви, долг веры.
Верных слуг палачи расстреляли "за компанию", чтобы не оставлять свидетелей. Но крест и венец славы разделен ими до конца, и притом совершенно сознательно и добровольно. Эти люди представляли себе, на что они идут, когда отказались покинуть своих Августейших Господ, презренных всем обществом и оставленных народом. Разве это не подвиг, достойный подражания?
Герои долга, веры и любви - графиня А. В. Гендрикова, князь В. А. Долгоруков, И. Л. Татищев, лейб-медик С. С. Боткин, гоф-лектрисса Е. А. Шнейдер и простые люди: матрос Нагорный, камердинеры Волков и Чемодуров, лакей Седнев, горничная Демидова - добровольно последовали в заточение вместе с Царской Семьей.

Е. С. Боткин

Известно,что в Тобольск с Царской Семьей прибыло 40 человек, по переправке Семьи в Екатеринбург число их сокращается до 27:
1) генерал-адъютант И. Л. Татищев, 2) доктор В. Н. Деревенко, 3) наставник Наследника Цесаревича П. А. Жильяр, 4) преподаватель английского языка С. И. Гиббс, 5) фрейлина графиня А. В. Гендрикова, 6) фрейлина баронесса С. К. Буксгевден, 7) гофлектрисса Е. А. Шнейдер. 8) няня Августейших Детей А. А. Теглева, 9) ее помощница Е. Н. Эрсберг, 10) камер-юнгфера М. Г. Тутельберг, 11) камердинер Государыни Императрицы А. А. Волков, 12) лакей Наследника Цесаревича С. И. Иванов, 13) дядька Наследника Цесаревича К. Г. Нагорный, 14) лакей А. Е. Трупп, 15) лакей Тютин, 16) официант Ф. Журавский, 17) повар И. М. Харитонов, 18) повар Кокичев, 19) поварской ученик А. Седнев, 20) кухонный служитель Ф. Пюрковский, 21) кухонный служитель Терехов, 22) служитель Смирнов, 23) писец А. Кирпичников, 24) парикмахер А. Н. Дмитриев, 25) прислуга графини Гендриковой П. Межанц, 26 и 27) прислуга г-жи Шнейдер Е. Живая и Мария (фамилия неизвестна).
Генерал Татищев, графиня Гендрикова, г-жа Шнейдер и камердинер Волков по прибытии в Екатеринбург прямо из поезда были отправлены в тюрьму. Всем остальным было объявлено, что в них "больше не нуждаются" и что они свободны.

В течение ближайших нескольких дней после прибытия число слуг, находившихся в заточении в Ипатьевском доме, сократилось почти вдвое. 11/24 мая заболел и был отвезен в тюремную больницу камердинер Чемодуров. 15/28 мая были арестованы и отправлены в тюрьму дядька Наследника Цесаревича Климентий Нагорный и другой доблестный матрос Императорской яхты "Штандарт" - лакей Великих Княжен Иван Седнев. Все их преступление состояло в том, что они не скрывали своего возмущения поведением комиссаров и караульных и старались спасти от расхищения вещи, принадлежавшие Царской Семье.
С момента заключения Царской Семьи в Тобольске и до их мученической кончины число людей, остававшихся с ними, постепенно уменьшалось.Так Царственные Узники постепенно лишались своих верных слуг, из которых многие за свою преданность Их Величествам сами приняли мученический конец.
Начиная с середины мая при Царской Семье оставались только пять человек: лейб-медик Е. С. Боткин, комнатная девушка А. С. Демидова, лакей А. Е. Трупп, повар И. М. Харитонов и поварской ученик Леонид Седнев.
В подвале дома Ипатьева в ночь с 16 на 17 июля 1918 года вместе с Царской Семьей были убиты еще четыре человека:
-Боткин Евгений Сергеевич (1864-1918). Лейб-медик при особе Его Императорского Величества, профессор медицины, приват-доцент Военно-Медицинской Академии (СПб).
-Трупп Алоизий (Алексей) Егорович, камер-лакей.
-Харитонов Иван Михайлович, повар.
-Демидова Анна Степановна, комнатная девушка.

Пока весной семнадцатого Блок упивался "музыкой революции" и "солдатскими пикетами, которые проверяют документы, в чем есть свой революционный шик" (это в Светлое Воскресение), на той же Светлой неделе Марина Цветаева умоляла: "За Отрока - за Голубя - за Сына, / За царевича младого Алексия / Помолись, церковная Россия!.."
Началось спровоцированное революцией зримое выявление героев и негодяев. Боцман Деревенько, на руках носивший больного царевича и считавшийся своим в семье государя, перешел на сторону революционной черни. Деревенько, учивший Цесаревича ходить, игравший с ним, носивший его на руках, оберегавший его в течение более чем десяти лет, проявил себя как предатель. А матрос Клементий Нагорный добровольно отправился с узниками в Тобольск, потом в Екатеринбург, где его за месяц до убийства Романовых расстреляли.
Были среди пошедших на крест за Императором дворяне, и дворянин доктор Е. С. Боткин писал из екатеринбургского заточения: "Я умер - умер для своих детей, для друзей, для дела... чтобы исполнить свой врачебный долг до конца". А дворянин генерал-адъютант И. Л. Татищев вспоминал о своем решении на просьбу Государя поехать с ним в ссылку: "На такое монаршее благоволение у кого и могла ли позволить совесть дерзнуть отказать Государю в такую тяжелую минуту". Были среди верных слуг Царевых крестьяне и мещане, и камердинер государыни крестьянин Волков о своей верности Царю говорил просто: "Это была самая святая чистая семья!" Были у семьи верные слуги-иностранцы и иноверцы - англичанин Гиббс и француз Жильяр .

В службе Царственным страстотерпцам приведены имена и других Романовых, а также их слуг, принявших мученическую смерть: Великий Князь Сергий Александрович, убитый террористами в Москве в 1905 г.; его супруга, Великая Княгиня Елисавета Феодоровна, инокиня Варвара, великий князь Сергий Александрович и его слуга Феодор Ремез; князья Иоанн, Константин, Игорь и Владимир; Великий Князь Михаил, брат Царя и Наследник Престола, а также его секретарь - Николай Джонсон, убитые в Перми в июле 1918 г.; и, наконец, Великие Князья Павел, Дмитрий и Георгий, убитые 1919 г. в Петрограде.

Примечание:

Особое место занимает вопрос о прославлении верных царских слуг, пострадавших вместе с Царской Семьёй. В своё время Русская Православная Церковь Зарубежом прославила их. Хочется надеяться, что в связи с объединением Русской Православной Церкви и Православной Церкви Зарубежом и восстановлением евхаристического общения верные царские слуги, пострадавшие за "други своя", будут почитаемы и у нас в России. Общий подвиг вместе возводит на Небо...

Через 20 лет после убиения Царской Семьи и Их слуг, в 1938 году на полигоне Бутово под Москвой был расстрелян прославленный ныне в сонме новомучеников и исповедников Российских мученик Василий Иванов, житие которого имеет одну особенность: мученик Василий, как и царские слуги в июле 1918-го, пострадал за Царя-Мученика Николая. .

________________________________________________________

Материал опубликован на сайте храма свт. Николая Чудотворца в Бирюлеве в рубрике «Новомученики» (http://www.st-nikolas.orthodoxy.ru) без указания автора. - Прим. ред. сайта «Наша эпоха».

Генерал-адъютант И. Л. Татищев и князь В. А. Долгоруков были расстреляны в Екатеринбурге 10 июля 1918 г. Графиня А. В. Гендрикова, гофлектриса Е. А. Шнейдер и камердинер А. А. Волков в дни после убийства Царской Семьи были перевезены в Пермь и убиты в ночь с 20 на 21 августа/3-4 сентября 1918 г. Камердинеру Волкову удалось бежать с места казни (ассенизационные поля под Пермью). - Прим. ред. сайта «Наша эпоха».

(устар.) слуги в дворянском, богатом доме

В России до 1917 г. - слуги

Обиходное название прислуги в помещичьем доме

Человеческая буква лицы

Буква кириллицы

. «человеческая» буква славянской азбуки

Пьеса Василия Шукшина «Энергичные...»

Пьеса русского писателя А. Н. Островского «Свои..., сочтемся»

Цикл очерков В. Гиляровского «Трущобные...»

Роман американского писателя Ш. Андерсона «Марширующие...»

Сыны человеческие

Повесть российского писателя М. Зощенко

Живут же...!

Хозяева на Земле

Человеки

. «бедные...», Достоевский

. «гомо сапиенсы»

Все... братья

Потомки обезьян по Дарвину

. «человеческая» буква славян

Пьеса «Свои..., сочтемся»

Фильм про мутантов «...-Х»

Райкин: «... и манекены»

Старорусская буква «Л»

. «..., где вы? Ау!» (клич героя С. Фарады)

. «л» наших прадедушек и прабабушек

. «...и манекены» (фильм Райкина)

. «л» из кириллицы

Далекое прошлое буквы «Л»

Человечество

Живая буква кирилицы

. «с возрастом... делают меньше глупостей - не те возможности»

. «..., где вы? Ау!» (клич в «Чародеях»)

Они гибнут за металл

. «... гибнут за металл» (Мефистофель)

. «... в черном» (фильм)

Буква кириллицы (Л)

Буква старославянского алфавита

. "... в черном" (фильм)

. "... гибнут за металл" (Мефистофель)

. "..., где вы? Ау!" (клич в "Чародеях")

. "..., где вы? Ау!" (клич героя С.Фарады)

. "...и манекены" (фильм Райкина)

. "Л" из кириллицы

. "Л" наших прадедушек и прабабушек

. "Человеческая" буква славян

. "Бедные...", Достоевский

. "Гомо сапиенсы"

Далекое прошлое буквы "Л"

М. мн. людь ж. люд м. собират. человеки, род человеческий; народ, мир, общество, все и всяк; прислуга в доме, как служителя зовут человеком. Все мы люди, да не все человеки, т. е. рода человеческого, но без человеческого достоинства. Люди говорят, молва ходит. Людей слушать осла на плечи взвалить (от басни). Здесь люд пройдоха. Некем взяться, люду нет, рабочих. него в доме людишки негодные, вор да пьяница. Людь вост. употреб. и в един. ч. человек. Ты что за людь? На людях и смерть красна. Легка побыть налюд (арх.). Царю люди (или: слуги) нужны. Мило, как люди людям милы. Бог Богом, а люди людьми. Богу, и людям ведомо, и Богу, и миру известно. Бог один видел, а люди знают. За (на) кого Бог, за (на) того и добрые люди. Бог да добрые люди дают. Кабы не Бог да не добрые люди! все люди, да всяк человек по себе. Пьем, едим, как люди; чем же мы нелюди? Пьем, как люди, а за что Бог не милует, не знаем. Аль в людях людей нет? Народу-то, народу ровно людей! Людей много, да человека нет. Много народу, да людей нет. На свете не без добрых людей. в самоедах не без людей. за рекой люди живут. за горами люди. Пойду, похожу, на добрых людей погляжу. Людей поглядеть и себя показать. На людей поглядеть и себя показать. Выдти в люди. Через людей в люди выходят. Коли в люди выведут, так живется. Оттерпимся, и мы люди будем. Бог найдет и в люди выведет. Стар да упрям ни людям, ни нам. Добрый Иван, и людям, и нам: худой Иван, ни людям, ни нам. Дома Илья, а в людях свинья. Ни Богу, ни людям, ни нам мужикам. людях Ананья, а дома не найдешь (а дома каналья). Будет в поле рожь, будет и в людях ложь. Люди солгали, да а мы правды не сказали. Спроси в людях, что дома деется! Живи людям себе (т. е. живи на себя так, чтобы и людям хорошо было). Что у людей водится, то и от нас не прочь (от того и мы не прочь). Что в людях живет, то и нас не минет. у нас не хуже, чем у людей. Дома не лежу, а в людях не стою, т. е. работаю и сижу. Что в людях, то и у нас. Что за людьми, то и за нами (о барышах и пр.). мы не хуже людей. Что люди, то и мы. Всего много, да в людях. Что дома скоплю, за тем в люди не пойду. Вино пьешь? людях пью (поднесут, так выпью). людях пьет, да и дома не льет. Не на ту пору мать родила. Не собрав разума в люди пустила! Нам бы под гору, а людям в гору возить. Люди дорогой, а волк стороной. Люди дома, что захочешь, а в людях, что дают. Коли дома не пекут, так и в людях не дадут. Ни Бога не боится, ни людей не стыдится. Людей не удивишь, хоть себя и уморишь. Себя уморишь, а на людей не угодишь. Горох да репа в поле вдова да девка в людях! чужих людях (на чужой стороне) три года чертом прослывешь. что об этом (об нас) люди скажут? После этого и в люди не кажись, а ребята засмеют. Шутку сшутить, людей посмешить. Умлючи пошутить, людей повеселить. Учи жену без детей, а детей без людей. Сам не хвались, как люди похвалят. Не хвались нищий сумою, как люди дадут (дадут ли еще). На что тем хвалиться, что в люди не годится. Беда (напраслина) не по лесу ходит, а по людям. Встарь люди бывали умней, а ныне веселей. Отдай жену в люди, а сам так живи. Двор дыроват, люди говорят, а выдти не велят (морда). Люди Божьи собаки (брешут). людях дурак смех; свой дурак стыд (горе). Дома, как хочешь, а в людях, как велят. Что у людей, то и у нас, водится. людям Богородица (икона), а к кам литва да литва (все литва) Люди название 13-й буквы, см. Кабы не буки еры, да не люди аз ла, далеко бы увезла. Людин м. людин ряз. един. число от люди, человек; встарь, гражданин, обыватель, вольный человек (не крестьянин); нынее: простолюдин или человек из черни, мужик. Людина м. презрительное. Людина не человек. Людцы мн. стар. люди, выражение смирения. Людный, обильный людьми, многолюдный. Людная земля, город; людная улица; людное сборище, артель. На базаре людно. Людненько ж у вас ребятишек. Людновато стало народу, к праздникам. Сев. вост. обильно, много, дивно. Людно поросят, собак, оленей: людно денег, дров; дожди полили людно. Людно шумят, много голосов. Людовитый, людный, сильно заселенный. Людность ж. многолюдство; населенность, относительно количества, скопление людей, говоря о многочисленности их. Люднеть, наполняться людьми. Край люднеет, напр. от переселенцев, либо от размножения людей на месте. Рынок люднеет, народ прибывает (противопод. безлюдеть). Людство ср. людность, многолюдство, присутствие людей. При людстве и в лесу не страшно. Людством все сделаешь. Людской, к людям относящ. Людские речи, молва. Людское добро, всем общее. Людская застольная, для прислуги; изба, людским ж. помещение для прислуги на барском дворе. Людская, приличный человеку вообще; доброжелательный; вежливый. Это не людское обращение. Живи людски, по-людски, как прилично человеку. На Вятке произн. лючки, люцки: толком, осторожно, бережно, внимательно. Божий суд не людским судом стоит. Суд людской, не Божий. Людских (лихих) речей не переслушаешь. Наша беда не как людская (ближе к сердцу; либо непрощенная). Луцке все не по-людски: вокруг вода, а в середине беда. Людкость, людскость ж. свойство, состояние людского; доброе, кроткое, радушное расположение; человечность, гуманность; приличие, пристойность во внешности, по навыку в хорошем обществе. Людиться пск. знакомиться, знаться, водиться с людьми. Людорез, людоубийца, людогуб, людомор, людожор, людоед и пр. кто режет, убивает, губит, морит или пожирает людей. Людоедом, кроме дикаря людоеда, зовут и хищную рыбу акулу, морского волка или собаку, шарку, Squalus. Людоедство, -жорство ср. обычай некоторых дикарей есть человеческое мясо. Свекор говорит: нам медведицу ведут; свекровь говорит: людоедицу ведут; деверья говорят: нам неткаху ведут; золовки говорят: нам непряху ведут и пр. нападки на молодую, песня

Пьеса "Свои..., сочтемся"

Пьеса русского писателя А. Н. Островского "Свои..., сочтемся"

Райкин: "... и манекены"

Роман американского писателя Ш. Андерсона "Марширующие..."

Старорусская буква "Л"

Фильм про мутантов "...-Х"

. "человеческая" буква славянской азбуки

Пьеса Василия Шукшина "Энергичные..."

Цикл очерков В. Гиляровского "Трущобные..."

Живут же....

. "с возрастом... делают меньше глупостей - не те возможности"

Буква кирилицы

Далёкое прошлое буквы "Л"

. "Да, были... в наше время" (стих.)

О слугах редко когда принято вспоминать, особенно когда речь идет о царях. Но верным слугой всегда было принято гордиться на Руси. Четверо царских слуг в июле 1918 года не оставили своих хозяев и приняли вместе с ними мученическую смерть. На самом деле этих верных и преданых людей было значительно больше: многие приняли смерть за царскую семью несколько ранее, другие же были насильно изгнаны из мест, где содержалась под охраной семья Николая II. А об этих четверых до сих пор ведутся споры: причислять или нет их к лику святых и страстотерпцев. Но все это формальности, главное мы знаем, что они выполнили свой Долг до конца...

- -
Доктор Боткин Евгений Сергеевич

- -
Комнатная девушка Анна Степановна Демидова

- -
Камердинер Алоизий Егорович Трупп

- -
Повар Иван Михайлович Харитонов

Четверо слуг

Памяти всех тех, кто до
конца остался верен Долгу!

"Доктор, служанка, лакей и повар
Могут уйти, они тут ни к чему.
Вы свободны, вы можете скоро
Живыми покинуть эту тюрьму."

От боли тревожней забилось сердце,
Вспомнился дом и семья.
Из подвала на волю открыта дверца,
Но шагнуть за порог нельзя.

А как же любимые, как же дети
Навеки одни и без них?
Но разве возможно жить на свете,
Если предашь других?

В темнице светлые души томились,
Светлые лики Русской земли.
Четверо верных Им не изменили,
Четверо слуг от Них не ушли.

И каждый стал навеки покоен
И боль свою к звездам унес,
И каждый был Царя достоин,
И каждого обнял Христос.

Это стихотворение написал внук повара Ивана Харитонова - Валентин Михайлович Мультатули-Харитонов и включено оно в книгу О.Т. Ковалевской "С Царем и без Царя. Мученический венец Царских слуг", вышедшей в издательстве "Русскийх хронограф" в 2008 году. Редактором издания стал внук доктора Евгения Боткина - Константин Константинович Мельник-Боткин. Трогательные поэтические строки верно передают суть произошедшего. К сожалению почти не осталось фотографий царских слуг, да и оно и понятно почему: не принято было тогда особо позировать простым людям около особ, наделенных высшей властью, поэтому ниже приведено совсем немного фотоснимков, просто для памяти...

- -
Великие княжны Татьяна и Ольга на ослике с камердинером Алоизием Егоровичем Труппом

-
-
Великая княжна Татьяна Николаевна на пони с камердинером Алоизием Егоровичем Труппом 1902

- -
Великие княжны Мария и Анастасия с доктором Евгением Боткиным

-
-
Доктор Боткин (слева) на яхте "Штандарт"

- -
Один из вариантов иконы в память о царственных мучениках. Слева за спинами семьи Николая II четверо слуг, расстрелянных с царской семьей 17 июля 1918 года в Ипатьевском доме.