Мариинский театр симфония в трех движениях. "симфония в трех движенях" раду поклитару в мариинском театре. Театральный критик Дмитрий Циликин - о "Симфонии в трех движениях" в Мариинском театре

И.Ф.СТРАВИНСКИЙ.СИМФОНИЯ В ТРЕХ ДВИЖЕНИЯХ

«Год И.Ф. Стравинского»
(к 135-летию со дня рождения композитора)

"Симфония в трех движениях" - название довольно необычно, но у Стравинского не бывает ничего случайного. Он пояснял это название так: «Сущность формы в симфонии - вероятно, более точным названием было бы "Три симфонических движения" - разработка идеи соперничества контрастирующих элементов нескольких типов».

Симфония передает напряженную и трагическую атмосферу военных событий, она относится к таким документам искусства тех лет, как получившие мировую известность «симфонии о войне и мире»

«Три симфонических движения»
(SYMPHONIE EN TROIS MOUVEMENTS)

I. Quarter Note = 160
II. Andante - Interlude (L"istesso tempo) (9:56)
III. Con moto (16:33)

Симфония в трёх частях - одно из наиболее примечательных произведений Стравинского - создана в 1945. Это пятая симфония Стравинского (до нее появились: в 1907 году - симфония Ми минор, в 1920 - Симфония для духовых инструментов памяти Дебюсси, в 1930 - Симфония псалмов, в 1940 - Симфония in C). Она написана по заказу Симфонического оркестра Нью-Йоркской филармонии, в исполнении которого прозвучала впервые 24 января 1946 года. Начало ее сочинения относится к 1942 году и сходно с историей возникновения балета «Петрушка» - замысел возник в виде фортепианного концерта, и уже созданные разделы его музыки послужили основой Симфонии, когда в 1945 году, получив заказ, композитор приступил к ее написанию. Этим, по-видимому, и объясняется наличие в партитуре фортепиано, его активная, часто солирующая роль (особенно в первой части), как и трехчастная композиция цикла, необычная для симфонии, но характерная для инструментального концерта.

В этом сочинении особенно ярко проявились отличные черты таланта композитора. Выраженные ранее в различных произведениях Стравинского, они собраны в фокусе его Симфонии в трех частях. Это произведение зрелой мысли и неистощимого темперамента художника в новом стилистическом единстве суммирует черты всех предшествовавших этапов его творчества: оно сочетает в себе стихийную силу «Весны священной», характерность и остроту ритмов «Петрушки», мелодическую непринужденность «Игры в карты», пластичность использования духовых инструментов Концертино и «Истории солдата», экспрессивность Симфонии псалмов и умиротворенную возвышенность «Аполлона Мусагета». Новое в выразительности Симфонии - драматический лиризм, ранее не свойственный Стравинскому и напоминающий о том, что это произведение создано в конце Второй мировой войны.

Сам композитор свидетельствует: «Симфония не имеет никакой программы, было бы напрасно искать таковую в моем произведении. Однако возможно, что впечатления нашей тяжелой эпохи, с ее стремительно меняющимися событиями, с ее крайним напряжением и, наконец, некоторым просветлением, оставили след в этой симфонии».
Хочется привести и еще одно высказывание Стравинского - уже не о содержании музыки, а о способах его выражения: «Сущность формы в Симфонии - вероятно, более точным названием было бы «Три симфонических движения» - разработка идеи соперничества контрастирующих элементов нескольких типов. Один из таких контрастов, самый очевидный, это контраст между арфой и роялем, главными инструментами-антагонистами».

Симфония принадлежит к числу немногих сочинений Стравинского, являющихся непосредственным откликом на события современности, и тем ценнее то, что композитор достиг в ней совершенства и глубины воплощения замысла.

Театральный критик Дмитрий Циликин - о "Симфонии в трех движениях" в Мариинском театре.

Лингвисты и прочие семиотики полагают, что в фольклоре заключено глубинное знание о модусах бытия. Возьмем, к примеру, такое произведение устного народного творчества: "Баба плавала в пруду, Ей заплыл карась куда-то. Карася, конечно, жалко, Но рыбалка есть рыбалка". Как тут не согласиться с учеными: частушка исчерпывающе описывает множество этих самых модусов. В том числе - премьеру балета "Симфония в трех движениях" в постановке Раду Поклитару.

Поклитару человек талантливый и умный - достаточно, чтобы понимать: информация существует в информационном поле, потому лучше самому сказать правду, чем ждать, пока тебя в ней уличат. Вот он и режет правду-матку, прямо на сайте Мариинского театра. Мол, некто Анна Матисон затеяла снимать фильм с Сергеем Безруковым в роли хореографа, по сюжету тот ставит балет, каковой балет и позвали сочинить Раду. А тот практично рассудил: надо вместо одноразового использования в кино предусмотреть многоразовую эксплуатацию на сцене. То есть ввести сочинение в репертуар Мариинского балета.

Особенно Поклитару напирает на то, как ему нравится исполнять заказ. По его словам, идея взять в качестве музыкальной основы именно "Симфонию в трех движениях" Стравинского принадлежит госпоже Матисон, ее же синопсис. Раду спрашивают: Стравинский писал эту музыку под впечатлением о войне, будут у вас военные аллюзии? "Подобный текст мне озвучил Валерий Абисалович на нашей первой встрече. До этого я не хотел делать никакого марша военных, но это условия заказа - и это классно! В итоге военные аллюзии в спектакле есть". Рыбалка есть рыбалка…

Госпожа Матисон, прежде трудившаяся на ТВ корреспондентом и продюсером, в прошлом сезоне дебютировала в Мариинском театре в качестве режиссера, сценографа и художника по костюмам оперы Римского-Корсакова "Золотой петушок", а затем - либреттиста и оформителя балетов "Бемби" и "В джунглях". То есть под оболочкой очаровательной молодой женщины скрывался буквально титан Возрождения, и даже немножечко непонятно, отчего она до сих пор робеет стать хореографом. Или дирижером. С другой стороны, скромность украшает гения, так что за пультом стоял Валерий Гергиев, за хореографию отвечал Поклитару, а себе Анна Матисон, кроме идеи и синопсиса, оставила опять лишь сценографию с костюмами.

Вот что получилось.

Сначала на видео парки прядут красную нить жизни какого-то неустановленного лица. Потом, уже наяву, нить оказывается веревкой, унизанной красными лоскутами. Из копошащейся на полу биомассы (фигуры обтянуты пестро-грязными комбинезонами, лица измазаны, на головах колтуны) выклевывается некто - к нему веревка и прицеплена. То есть это пуповина. Ее отрывают, он скидывает убогую одежонку и предстает вторым солистом Юрием Смекаловым. "Он" (так персонаж называется в программке) в телесного цвета трусах и чем-то перепачкан. Потом тем же манером рожают "Ее" (корифейка Светлана Иванова). Биомасса не слишком изобретательно мечется (в постановке метаний хореограф явно вдохновлялся творчеством Б.Я. Эйфмана), пока не приходит пора Второму движению. Опускается белый задник, на фоне которого разворачивается па-де-де, перетекающее в па-де-труа: к героям присоединяется одна из парок. Эта богиня судьбы то ли обучает неопытного парня, как вести себя с дамой в известной ситуации, то ли у нее на мужчин jus primae noctis (право первой ночи). Особенно впечатляет, как она, лежа, сжимает его шею бедрами, а он, тоже, соответственно, лежа, выкатывается из ее ног, словно из лезвий ножниц. Кроме того, хореография насыщена хитрыми поддержками из невероятных позиций, выдумывать которые Поклитару, как мы знаем по прежним работам, такой мастак.

Однако биомасса не дремлет. В Третьем движении по заднику, размножаясь делением, расползаются имперские видеоорлы, сабли и прочие милитаристские штучки, кордебалет переоделся в полувоенное и неистово марширует, покамест - само собой, не без участия парок (забыл сказать: все трое работают в таких устрашающих то ли париках, то ли шапках, что их самоотверженностью нельзя не восхищаться) - короче, все это роение в конце концов героев уконтрапупило.

Вообще-то "военные аллюзии" запросто могли бы оказаться какими-нибудь другими - например, экологическими (как у позднего Бежара, очень беспокоившегося насчет загрязнения планеты). Но господин Поклитару знай нахваливает работодателей как раз за то, что у него "нет расхолаживающей свободы маневра". Зато она, как оказалась, есть у госпожи Матисон: Сергей Безруков, сообщают СМИ, бросил ради нее жену. То бишь появился фактор, который, есть надежда, отвлечет его избранницу от опер и балетов. Хотя бы временно.

Выделите фрагмент с текстом ошибки и нажмите Ctrl+Enter

После премьеры «Гамлета» в Большом театре 11 марта 2015 года первой балетной премьерой сезона 2015-2016 гг. в Мариинском театре стала "Симфония в трех движениях" на музыку Игоря Стравинского в постановке Раду Поклитару.
По словам самого хореографа: «История была не совсем театральная. Аня Матисон решила снимать балетное кино. И то, что я сейчас поставил в Мариинском театре, является частью этого кинопроекта. Мне предложили быть хореографом, который бы осуществил постановку балета, фигурирующего в сценарии фильма, на что я ответил, что мне интересно только в том случае, если это будет репертуарный спектакль Мариинского театра. Так мы с самого начала стали плотно сотрудничать с Анной Матисон, которая является художником спектакля – автором как декораций,так и костюмов. Если же говорить о хореографии, то тут я действовал самостоятельно, хотя бы потому, что Аня в это же время снимала свой фильм и чисто физически не могла присутствовать на репетициях».
И вот 30 декабря в 2015 года на второй сцене Мариинского театра состоялась премьера балета на музыку Игоря Стравинского в хореографии Раду Поклитару. А следует напомнить, что первое и самое известное хореографическое воплощение партитуры «Симфонии в трех движениях» Стравинского было создано в 1972 году мастером бессюжетного симфонического танца Джорджем Баланчиным. Раду Поклитару предложил иное прочтение музыки Стравинского.
«Этот спектакль мои размышления о цене, которую человеку приходится платить за право быть индивидуальностью», – говорит хореограф и подчеркивает, что образы его сочинения во многом обусловлены высказываниями композитора.- «Симфония в трех движениях» была написана Стравинским в 1945 году. Хотя композитор и говорил, что она не программная, известны его высказывания, что каждый эпизод связан с конкретным впечатлением о войне. И хотя поначалу я не хотел заниматься военной темой, в итоге военные аллюзии в спектакле есть».
«Три парки (одна символизирует молодость, другая - зрелость, третья - старость) прядут и тянут нити судьбы. Когда они обрывают эту нить, человек, согласно мифологии, умирает, в спектакле же Поклитару - рождается для дальнейших испытаний, уготованных тремя дамами. Дамы совместно руководят неким родильным домом, по которому перемещается бесформенная масса эмбрионов. Закинув в эту массу красную веревку, парки цепляют там первую жертву, выуживая на свет божий Юрия Смекалова. А вскоре, чтобы тот не скучал, на красную веревку ловят Светлану Иванову и начинают проводить их через жизненные испытания. Впрочем, герои полностью лишены воли и выполняют несложные пластические задания, проецируемые парками. Неискушенность главных героев приводят дам в недоумение. Наиболее опытная дает господину Смекалову уроки любви. Возмужавший герой возвращается к госпоже Ивановой, но она, сохраняет неколебимое душевное целомудрие. Паркам ничего не остается делать, как наслать на героев кордебалет бывших эмбрионов. Их одели в мундирчики и бриджи и, исполняя святую волю режиссера и дирижера, заставили маршировать. Закончилась «Симфония» людоедством: бывшие эмбрионы сожрали господина Смекалова, госпожу Иванову распяли на пуповине, а три дамы, похоже, остались не очень довольны экспериментом» (из интернет-рецензии bloha-v-svitere.livejournal.com).
Концепция и стилистика сценографии «Симфонии в трех движениях» напоминают балет «Перекресток» в образе трех дам, прядущих нить судьбы, хотя глаза их закрыты повязкой. По словам Поклитару, главную идею «Перекрестка» также
определяет богиня из древне-греческой мифологии, которая прядет нить жизни. Незрячие персонажи есть и в «Перекрестке», и в балете «Underground». Военная форма постепенно проникает во все последние балеты Поклитару. Снайперы серой гвардии отстреливают белокрылую стаю в «Лебедином озере», персонажи в военном присутствуют в «Гамлете». А кордебалет эмбрионов напоминает зеленые спиральки человеко-механизмов в «Весне священной» Поклитару, кстати, тоже облаченных в военизированную униформу!

Музыка: Игорь Стравинский
Хореография: Джордж Баланчин
Балетмейстер: Бен Хьюз

Музыкальный руководитель и дирижер: Валерий Платонов
Художественный руководитель проекта: Алексей Мирошниченко

Артисты: Инна Билаш, Никита Четвериков, Анна Терентьева, Александр Таранов, Евгения Четверикова, Денис Толмазов, Полина Булдакова, Елена Кобелева, Ольга Завгородняя, Наталья Макина, Анна Поистогова, Олег Куликов, Николай Ланцев, Роман Тарханов, Иван Ткаченко, Тарас Товстюк

Продолжительность 21 мин.

Джордж Баланчин однажды сказал: «Нет новых движений, есть новые комбинации». Он говорил о хореографии, но это выражение применимо к жизни вообще. Любая постановка – это новые комбинации.
Мы давно хотели, чтобы в репертуаре Пермского балета появился вечер на музыку Стравинского, ведь он сыграл ключевую роль не только в истории развития симфонической музыки, но и балетного искусства. Именно он определил всю музыку ХХ века и проложил путь в XXI век, а Джордж Баланчин – хореографию.

Алексей Мирошниченко

Баланчин говорил, что когда он уйдет из жизни, это уже будет не его хореография, не его балеты. Тем не менее, наша задача – максимально точно и близко к оригиналу сохранить его постановки. Это всегда очень непросто сделать, потому что многое зависит от того, с каким театром, в какой стране ты работаешь. К примеру, Пермский театр: здесь царит русский стиль танца. Если мы поедем в Данию, там все будет по-своему – по-датски. Техника исполнения очень сильно зависит от подготовки танцовщиков: стиль – это специфические положения рук и ног, корпуса, гибкость, артистизм; это всё прививается еще в колледже. Если у тебя другой взгляд, ты и разучиваешь новую хореографию под другим углом.
…Баланчин уехал из России, когда ему было двадцать с небольшим. Он же был практически совсем юнец. Но многие ошибочно полагают, что на протяжении всей жизни он так и остался русским. Я не помню дословной цитаты, но однажды он сам сказал, что Россия – это родина романтического балета, в то время как Америка – родина неоклассического балета.
…Основные понятия стиля Баланчина – музыкальность и скорость движений. Очень много счета. «Симфония в трех движениях» как раз построена исключительно на счете. Это самая сложная из его работ: сложные шаги соответствуют сложной музыке Стравинского. На каждый счет – определенный шаг.

Главное у Баланчина – смесь строгой графичности и эмоционального напора, рожденного музыкой. «Покажите нахальство», – требовал хореограф от своих артистов. Пермская труппа, уже привыкшая к Баланчину (десять его балетов в афише – не шутка), словно знала об этой фразе мэтра и приняла ее близко к сердцу. Конечно, американское балетное «нахальство» – не совсем то, что наше. В Нью-Йорке оно разбавлено иной координацией тела и более острым чувством формы, проявляющимся везде – от безупречно работающих «стальных» стоп до отчетливой ломки вертикальной оси тела и математически выверенных посылов корпуса и рук, причем посыл идет не столько от музыкальной эмоции, сколько от ритма. В случае с часто синкопирующим Стравинским, когда думать о ритме исполнителю приходится каждую секунду, это еще более очевидно. Но в рамках стиля «русский Баланчин» пермяки научились считать на сцене. И станцевали премьеру с той мерой увлеченного интереса, которая обнимается словами американского репетитора в Перми Бена Хьюза: «Ты не можешь переучить артистов после того, как их столько лет учили по-другому. Но ты в состоянии показать им другой взгляд на хореографию и музыку».

газета «Новые Известия»

Построенное как исследование соперничества контрастирующих элементов, в том числе между ведущими инструментами оркестра – арфой и фортепиано, произведение вызывает страх и тревогу, как бурлящая лава в жерле вулкана, не видимая, но слышимая.
Что-то с кем-то происходит, и это воспринимается как близкое и родное и, вместе с тем, имеет привкус отчуждения. Есть в «Симфонии» и легкий намек на военные действия – строй мальчиков, строй девочек, равнение на середину, носок к носку, плечо к плечу. В этом спектакле Баланчин уделяет максимальное внимание ходьбе и движению шеренгой. Томные, словно на замедленной съемке снятые дуэты, чередуются дуэтами-перепалками – с элементом юмора, как у двух не теряющих дух солдат в окопе.

интернет-издание «Belcanto.ru»

На столичных подмостках «Симфония в трех движения» (1972) появится впервые. Балет Баланчина возник на следующий год после смерти Стравинского, хотя музыка была написана композитором под впечатлением от войны, в 1945 году. Но в одном из так называемых «черных балетов» Баланчина, для которых характерны танцуемая музыка, звучащий танец, темная леотарда (купальник) и чистый задник вместо декораций, нет напоминаний о войне, да и черный цвет здесь эпизодичен. Доминируют светлые тона. Возможно, это самый нежный из поздних балетов хореографа, в котором захватывающе передан контраст арфы и фортепиано. В центре трех движений, трех частей, а значит и темпоритмов, гипнотические дуэты, развивающие мотивы других шедевров, рожденных в союзе с музыкой Стравинского: в одном явственна перекличка с переплетением тел из «Рубинов», в другом – с разговором рук из «Концертного дуэта». Сегодня «Симфония» – это девятый по счету балет из баланчинской коллекции пермского театра и, безусловно, парадный портрет труппы в модернистском интерьере.

Варвара Вязовкина

Участник VIII Дягилевского фестиваля, Пермь

Спектакль «Симфония в трех движениях» показывается в рамках вечера «Век танца: Стравинский - Баланчин»

Также в программе:

Аполлон Мусагет

На музыку И.Стравинского
Балет в двух сценах

Продолжительность спектакля 33 минуты

Хореограф: Джордж Баланчин
Балетмейстер-постановщик: Бен Хьюз
Художник по свету: Игорь Цинн

Артисты: Никита Четвериков, Альбина Рангулова, Наталья де Фробервиль (Домрачева), Екатерина Мосиенко, Мария Богунова, Ксения Горобец, Яна Лобас

Рубины

На музыку И. Стравинского

Продолжительность спектакля 19 минут

Хореограф: Джордж Баланчин
Художник по костюмам: Барбара Каринска
Балетмейстер-постановщик: Пол Боуз
Художник-постановщик: Андрей Войтенко
Художник по свету: Игорь Цинн

Артисты: Наталья де Фробервиль (Домрачева), Руслан Савденов, Альбина Рангулова, Оксана Вотинова, Кристина Елыкова, Ольга Завгородняя, Евгения Крекер, Яна Лобас, Лариса Москаленко, Анна Терентьева, Евгения Четверикова, Кирилл Галимянов, Артем Мишаков, Роман Тарханов, Тарас Товстюк, Артем Абашев

Помните, 30 декабря я пришла жутко раздраженная ? О том спектакле я тоже обещала написать. Исправляюсь. Статья вышла уже почти неделю назад.

Мариинский театр одарил зрителей премьерой балета «Симфония в трех движениях» на музыку Стравинского в постановке Раду Поклитару с Валерием Гергиевым за дирижерским пультом.

Мариинский театр уверенно укрепляет разнообразные связи с Анной Матисон, красавицей модельной внешности: она уже успела побывать оперным режиссером (опера «Золотой петушок»), художником по костюмам, художником-постановщиком (в собственных постановках) и автором либретто (балеты «Бемби» и «В джунглях»). Затем, быстренько отсняв сериал для «Первого канала», вознамерилась снять (и снимает) документальный фильм о Мариинском театре. Для украшения фильма госпоже Матисон понадобился балет. Но не абы какой, а новый, и желательно современный. Идею поддержал Валерий Гергиев, являющийся художественным центром притяжения данного фильма. Музыка для нового балета понадобилась тоже не абы какая, а Стравинский. Маэстро захотел продирижировать «Симфонией в трех движениях». Дело оставалось за малым: сочинить балет. На балетмейстерские лавры госпожа Матисон не посягает (пока), поэтому она великодушно решила дать шанс Раду Поклитару. Господину Поклитару изложили условия: чтобы балет был на музыку Стравинского, чтобы было занято как можно больше народу, чтоб народ обязательно маршировал, ну и про танцы не забудьте. Господин Поклитару тоже оказался не промах и, согласившись на марш и народ, потребовал в качестве обязательного условия включения еще не созданного балета в репертуар театра. С таким вот богатым культурным подтекстом и родился балет «Симфония в трех движениях».

Хореограф Поклитару вынужден был лавировать между собственным замыслом, пожеланиями сиятельных заказчиков и честолюбивым желанием сделать спектакль репертуарным. Оригинальный авторский стиль балетмейстера, весьма узнаваемый в своей программной неизящности, в итоге был принесен в жертву красивости, необходимой для кинопроекта госпожи Матисон. Даже удивительно, что хореографический провокатор господин Поклитару предстал на Мариинской сцене таким добропорядочным, тривиальным, а местами даже банальным. Но, видимо, такова цена «репертуарного спектакля».

Три парки (одна символизирует молодость, другая — зрелость, третья — старость) прядут и тянут нити судьбы. Когда они обрывают эту нить, человек, согласно мифологии, умирает, в спектакле же Поклитару — рождается для дальнейших испытаний, уготованных тремя дамами. Дамы совместно руководят неким родильным домом, по которому перемещается бесформенная масса эмбрионов. Закинув в эту массу красную веревку, парки цепляют там первую жертву, выуживая на свет божий Юрия Смекалова. А вскоре, чтобы тот не скучал, на красную веревку ловят Светлану Иванову и начинают проводить их через жизненные испытания. Впрочем, испытаниями 20-минутное сценическое бытие назвать довольно трудно: герои полностью лишены воли и выполняют несложные пластические задания, проецируемые парками.

При этом парочка наивна, словно дошкольники на елке в детском саду. Неискушенность главных героев приводят дам в недоумение. Наиболее опытная дает господину Смекалову уроки любви. В них, конечно, не хватает эйфмановского надрыва и физиологии, но камасутра получилась неплохая. Возмужавший герой возвращается к госпоже Ивановой, но она, словно героиня сказки Евгения Шварца («Ах, принцесса, вы настолько невинны, что можете сказать ужасные вещи!»), сохраняет неколебимое душевное целомудрие.

Фото: Наташа Разина с сайта "Ъ" .

Паркам ничего не остается делать, как наслать на героев кордебалет бывших эмбрионов. Их одели в мундирчики и бриджи и, исполняя святую волю режиссера и дирижера, заставили маршировать.

Марш упырей получился довольно невнятным с танцевальной точки зрения — они предсказуемо перемещались то рядами, то колоннами, то закручивались спиралью. Впрочем, с высокопрофессиональным режиссером монтажа из этого материала можно будет создать вполне пристойную манифестацию. К тому же половина дела уже сделана видеопроекциями Александра Кравченко: одно только остроумное превращение голубя мира (или курицы из супа крестьянина) в зловещего милитаризованного орла с пучком стрел многого стоит! Закончилась «Симфония» людоедством: бывшие эмбрионы сожрали господина Смекалова, госпожу Иванову распяли на пуповине, а три дамы, похоже, остались не очень довольны экспериментом. Впрочем, эмбрионов у них еще много, а фильм у госпожи Матисон, вероятно, будет длинным.