Страшные истории. Страшные реальные истории про кладбище Мистические истории из реальной жизни про кладбище

Рассказ гробокопателя

В 90-е, когда рухнул Союз, позакрывалась куча НИИ. Научные сотрудники разбрелись кто куда. Одни подались в челноки, стали возить из Китая ширпотреб, другие просто спились, третьи кардинально поменяли профиль работы. Мой знакомый Олег Петрович Дементьев пристроился на кладбище. Копал могилы. Надо сказать, не самая плохая для того времени профессия. Он-то и рассказал мне эту странную мистическую историю. Я лишь литературно ее обработал. Вот его рассказ. Много месяцев маленькая тихая женщина вздрагивала от каждого звонка в дверь своей квартиры. Осторожно спрашивала: «Кто там?» и с замиранием сердца ждала короткий ответ: «Милиция!» И уже потом, открывая замок на голос соседки или знакомой, она долго не могла прийти в себя. Пила валерьянку и корвалол. Но они помогали мало. Особенно трудно приходилось бессонными ночами. Набегали воспоминания, и казалось, что ее страшная тайна непременно будет раскрыта. Тогда за ней придут. Свое редкое преступление Тамара Петровна совершила из-за него, Сергея.

Если вдруг пришла беда

Только теперь, спустя пятнадцать лет после своего отчаянного поступка, она успокоилась окончательно. Дело слишком давнее. Остались от него только тяжелые да еще больное сердце. Терять близких людей Тамаре Петровне довелось с детства: в 1935 году прямо на ее глазах от голода умерли два младших брата, потом не стало родителей, еще позднее – мужа. Единственной радостью в ее жизни были дети.

Дочери и сыну она посвящала все свободное время, которого, к сожалению, вечно не хватало. Проводник – профессия разъездная. Сегодня – здесь, завтра – там.

Когда дочь Светлана вышла замуж и уехала с мужем, молодым ученым, в Новосибирск, Тамара Петровна восприняла это как должное: дочь – отрезанный ломоть. Да и младшенький Сережа, весельчак и гитарист, оставался рядом. Ее любимец, ее опора и надежда в грядущей старости. Но все оказалось по-иному…

Сергей Вольский попал за решетку по-молодости, по-глупости. Микрорайон Сортировочный, что находится впритык к железной дороге, - место неспокойное, шебутное, здесь часто дерутся по вечерам, пьют и колются.

Попал парень в дурную компанию, набедокурил. В жестокой драке с проезжими дальнобойщиками едва не до смерти запинали мордатые парни двух полусонных водил, деньги их и вещички прихватили с собой. Сергей хоть и не участвовал в драке, но был в компании погромщиков, вот и загремел заодно с «активистами» за хулиганство и грабеж.

Статья серьезная. Сначала отбывал наказание в тюрьме Нижнего Новгорода, затем был переведен в одну из колоний на юге области. По словам Тамары Петровны, он сам напросился туда. Переживала мать страшно. Видимо, каким-то шестым чувством угадывала недоброе.

Но через некоторое время Сергей прислал из зоны письмо. Писал, что доволен. Вот-вот его переведут за хорошее поведение и добросовестную работу в дежурную роту. Тогда можно будет часто его навещать.

Тамара Петровна успокоилась и даже обрадовалась. До следующего письма она считала дни. А сын все молчал. Это . Чтобы разогнать тоску, мать раздумывала, какие гостинцы купить Сереже в Москве, представляла теплую встречу с сыном после долгой разлуки.

Как вернуть умершего сына…

Вместо долгожданного конверта, надписанного родным почерком, почтальон принес срочную телеграмму. В ней сообщалось, что заключенный Вольский скоропостижно умер.

Почерневшая и потерянная Тамара Петровна бросилась к знакомым. Спасибо, те поддержали, посоветовали как-нибудь взять себя в руки, сообщили плохую новость родне. В Нижний Новгород срочно прилетели сестра Вольской и дочка Светлана.

Все вместе они отправились на эту проклятую зону. Тогда Тамара Петровна сказала: «Если он удавился – не подойду!»

Почему-то показалось, что сын наложил на себя руки, даже не подумав при этом о матери. Сергея Вольского убили во сне двумя ударами табуреткой по голове. В ходе короткого следствия выяснилось: сокамерники сочли, что он – «стукач», слишком уж быстро в дежурные выбился. За это Сергей и поплатился жизнью.

На суде одиннадцать свидетелей никаких подробностей сообщить не пожелали. Кто «заспал», кто «забыл». А убийцей оказался особо опасный преступник, рецидивист. За убийство ему добавили восемь лет срока. Но матери от этого легче не стало. Сына-то не вернешь.

Тогда она хотела только одного: похоронить Сергея на кладбище в Нижнем Новгороде. Мысль о том, что ее мальчика закопали где-то как бродягу без рода, без племени была невыносима.

Другие осиротевшие матери пусть немного, но утешаются, ухаживая за могилкой. Разговаривают с фотографией на памятнике, сажают цветы в гробницу, зажигают поминальные свечи на религиозные праздники. Ей не досталось даже этого.

Вместо долгожданного конверта, надписанного родным почерком, почтальон принес срочную телеграмму. В ней сообщалось, что заключенный Вольский скоропостижно умер

Но, несмотря на все просьбы, мольбы, требования отдать ей останки Сергея, милицейские чиновники отвечали: «Не положено!». Некоторые вяло ссылались на возможную эксгумацию, если дело уйдет на доследование. Но доследовать его явно не собирались.

Отчаявшись, Тамара Петровна дошла до самых высоких чинов МВД и Прокуратуры Российской федерации. Тогда она еще работала проводником на московских поездах и, приезжая в столицу, несколько раз ходила на прием к большим начальникам. Кто ругался, кто обещал рассмотреть дело. Между тем прошло уже полгода.

Одному полковнику из Министерства внутренних дел Тамара Петровна посулила все свои сбережения за десятилетия мотаний по стране в дребезжащих вагонах. Он сказал: «Будем решать».

И тут ей подвернулась на улице знакомая . Она выслушала жалобы Тамары Петровны, ее рассказ о мытарствах и посоветовала Сергея… украсть. Иначе, мол, не дождешься разрешения своей проблемы. Заключенных никогда не дают похоронить по-человечески. Вольская поняла, что ей надо делать.

Господи, дай сил и терпения

«Господи, дай мне силы!» - попросила Тамара Петровна и в выходной отправилась к смотрителю кладбища на Сортировке. Тот внимательно выслушал посеревшую от горя женщину.

Помочь можно, но это будет дорого…

Сколько?

Он назвал сумму.

В два раза меньше той, которую она предлагала столичным чиновникам!

Женщина взяла административный отпуск в Дирекции по обслуживанию пассажиров и стала готовиться к операции. Энергичная дочка после гибели брата еще раз наведалась на зону. Там нашлись люди, которые за определенное вознаграждение указали точное место захоронения. Дочь побывала на окраине сельского погоста.

На безымянной могиле сердобольные местные старушки выложили крест из кирпича. Уезжая в Новосибирск, Светлана нарисовала для Тамары Петровны схему, на которой обозначила место, где лежит брат. Теперь листок бумаги с чертежом очень пригодился.

Несмотря на все просьбы, мольбы, требования отдать ей останки Сергея, милицейские чиновники отвечали: «Не положено!». Некоторые вяло ссылались на возможную эксгумацию, если дело уйдет на доследование

Как перезахоронить человека…

Смотритель кладбища оказался человеком слова. В назначенный час Тамара Петровна и четверо дюжих мужиков (среди которых был и мой знакомый) выехали за город на двух машинах.

Выяснилось, что один из водителей когда-то служил на этой зоне, поэтому хорошо знал туда дорогу. Уже за полночь они добрались, наконец, до небольшой рощицы среди полей. Четыре высветили простенькие ограды, аляповатые пластмассовые цветы, памятники и неподалеку от них расползшийся от дождей рыжий холмик с кирпичным крестом.

Сердце матери болезненно сжалось, она судорожно схватилась за таблетки. Раскапывать могилу пришлось неожиданно долго. Липкая глина приставала к лопатам. Тамара Петровна вызвалась помогать. Было боязно, что они не успеют до рассвета. Мужики отослали ее к машинам, подальше от себя: «А если вам будет плохо, тогда что прикажете делать»?

Наконец заступы глухо застучали о дерево. Дело теперь оставалось за малым: перенести гроб в и забросать яму. Но наспех сколоченная, пролежавшая больше полугода в земле домовина могла развалиться. Достать ее нужно было, обвязав доски. Веревки были предусмотрительно захвачены с собой. Неожиданно одному из заговорщиков стало дурно.

И тут меня словно прострелило: а вдруг это не Сергей? – вспоминает Тамара Петровна. - Ведь заключенных, говорят, часто кладут в братские могилы. Стала просить мужиков: «Я вам еще тысячу рублей дам, только заглянем: он или нет».

Они мнутся, боятся. А время бежит. Потом видим, у гроба доска отошла и лицо сына по шраму и ямочке на щеке, по подбородку я тут же признала. На заре яму закопали и уложили кирпичи, чтобы никто не догадался, что к чему.

И тут на кладбище появилась какая-то старуха. То ли навещать своих пришла спозаранку, то ли еще зачем-то… Снова поднялись нервы. А вдруг заметит, догадается, донесет? Что тогда? А ничего хорошего, ведь дело-то подсудное. Но подслеповатой оказалась бабушка, не разобралась в тумане, что к чему.

Сергея Вольского перезахоронили в тот же день на кладбище Сортировки. Теперь Тамаре Петровне и самой не верится, что решилась на такой отчаянный шаг.

Но по-другому поступить она просто не могла. Если уж с живым сыночком не удалось пожить вместе, то пусть хоть мертвый он будет рядом.

Печаль, печаль…

Сергея Вольского перезахоронили в тот же день на кладбище Сортировки. Теперь Тамаре Петровне и самой не верится, что решилась на такой отчаянный шаг

Теперь сторожа кладбища часто видят эту женщину возле ухоженной могилки, на скамеечке, что возле памятника за железной оградой. Она о чем-то долго неторопливо и тихо беседует с сыном.

Некоторые из редких посетителей, посмотрев на нее, качают головой и вертят пальцем у виска, но кладбищенские служители знают – женщина совершенно нормальна, здравомысляща и всегда их одаривает вкусными домашними пирожками, конфетами, на водку денег дает.

И главное – она нашла какое-то успокоение, навещая «родной холмик», там ей всегда кажется, что душа сына рядом, что он все слышит, что однажды и ее окажется вблизи самой близкой души на свете.

А милиции она давным-давно перестала бояться. Поистине всесильно и бесстрашно материнское сердце.

Сверхъестественное: звонок с того света

В одно из таких посещений и встретил ее тот самый гробокопатель, мой знакомый Олег Петрович Дементьев. Вот как он вспоминает эту встречу.

Женщина сидела на скамейке возле могилки, вертела в руках ключ и была очень бледна. Вам плохо? - спросил я. - Она посмотрела на меня странным взглядом, потом узнала, робко улыбнулась и протянула мне ключ.

Что это? - удивленно спросил я.

Я вижу, он от вашей квартиры?

Женщина кивнула.

Я его под скамейкой нашла.

Звонок оттуда…

И тут она рассказала, как это случилось:

Я потеряла его неделю назад. Обыскала все в доме. Ключа не было. Хорошо, что был запасной. Но решила заказать еще один. Деньги хоть и небольшие, но все равно жалко. Лишний пакет молока не купишь. Вечером легла спать. Долго уснуть не могла, о чем-то все думала, какие-то мелкие заботы угнетали, потом задремала. Проснулась от телефонного звонка. Время было за полночь. Долго не могла сообразить, где я, что за звонок, потом сняла трубку. Голос был мужской и страшно знакомый.

Я стояла и молчала, мыслей в голове не было никаких. Не было ни страха, ни удивления. Потом опять:

Кто это?

Но я уже знала кто. Мне не пришло даже в голову, что это мог быть чей-то злой розыгрыш.

Ты меня слышишь?

Слышу, Сережа…

Ключ ты потеряла у меня на могиле. Он под скамейкой. Так что новый не заказывай. И еще…Он помедлил, вздохнул, это было слышно и через трубку, - спасибо тебе и прощай.

Короткие гудки. Очнулась я, когда за окном рассвело, и уже вовсю пели птицы. Трубка была у меня в руке, и оттуда нудно протискивались короткие гудки. Полчаса назад я пришла сюда и вот…

Она опять протянула мне ключ. Он был старый, от английских замков, которые сами захлопываются, когда выходишь из квартиры. Сейчас такие уже не ставят.

Я взял его в руки, повертел, потом протянул ей обратно. Поцеловал в седые, пахнущие шампунем волосы, повернулся и пошел на свой тридцатый участок. К 12.00 надо было выкопать очередную могилу.

Теперь сторожа кладбища часто видят эту женщину возле ухоженной могилки, на скамеечке, что возле памятника за железной оградой. Она о чем-то долго неторопливо и тихо беседует с сыном

ВИДЕО: 7 мистических явлений на кладбище, снятых на камеру

.................................................................................................................................................

Эту историю поведала София Каждан. Привожу её здесь в том виде, в котором она была рассказана.

В тот вечер я провожала мать своей подруги, которая более чем пятьдесят лет прожила в нашем небольшом городке. Я пришла домой поздно вечером и никак не могла заснуть.

Евгения пять лет как стала вдовой и жила буквально в десяти минутах ходьбы от моего дома. Дочь её, Юля, моя подруга детства, умоляла мать переехать жить к ней, в другой город.
— Мама, я хочу, чтобы ты была рядом. Не хочу просыпаться каждое утро только с одной мыслью, что ты там одна, в сотне километров от меня и внуков.

Как назло, глаза в прямом смысле слипались, но сна не было. Несколько раз за ночь я включала телевизор, брала в руки книгу.
Потом решила перебороть себя. Отключила телевизор, положила книгу и, выключив свет, стала считать.
«Один… два… три... десять... восемьдесят… сто тридцать... двести пятьдесят…»

А дальше… Дальше действие разворачивалось по сценарию фантастического фильма. Лежа в кровати, уже почти уснув, я услышала сквозь сон негромкий стук в окно. Лениво поднявшись, подошла к окну и, открыв штору, пришла в ужас.

На дороге возле моего дома стоял автобус из похоронного бюро с черной полосой посередине. Из него на меня смотрели в окна мои знакомые, которые покинули этот мир и переселились в «ИНОЙ».

Я почувствовала, как холодеют мои руки и пальцы ног, как на лбу и носу выступает пот, как ноги становятся ватными, а язык прилипает к небу. По телу стали бегать мурашки.

Возле моего окна стоял отец моей подруги детства Юльки и муж Евгении, которая рано утром должна было покинуть наш городок, дядя Леня.
— Сонька, почему ты так испуганно на меня смотришь? - спросил он и, улыбнувшись мне, продолжил, — Я тебе плохого ничего не сделаю. Оденься и выйди на улицу… Потолковать нужно…
Я продолжала стоять и с ужасом смотрела на улицу через оконное стекло.

Из автобуса стали выходить люди. Многих из них я лично видела в гробу. На них были те же вещи, в которых их видели знакомые и друзья, провожая в последний путь.

К дяде Лене подошла Тамара, бывшая коллега моей сестры, которая умерла от рака, оставив двухлетнего сына.
— Почему ты не выходишь к нам? — спросила Тамара, — Ты не бойся нас… Мы тебе плохого ничего не сделаем… Нужно бояться живых, а не мертвых…
— Что вы здесь делаете? - испуганно спросила я, подумав, что за мной пришла СМЕРТЬ, — Я не хочу умирать! Не хо-чу! Там плохо, там страшно и там темно…
— Посмотри на меня, — произнес дядя Леня и вновь улыбнулся, — Посмотри на меня внимательно… Разве я плохо выгляжу?

И на самом деле… Дядя Леня последние десять лет своей жизни очень часто болел и был очень грузным. У него кроме астмы была еще куча всяких побочных болезней. Сейчас передо мной стоял подтянутый живой мужчина с ясными глазами.

— Я живу в прекрасном месте, — произнес он, — в сосновом бору… Это место идеально для моего здоровья.
— Что вы здесь делаете? - заплетающимся языком спросила я, — Вы же все мертвецы.
— Пришли проведать вас, землян, — вмешался в разговор один мой хороший знакомый, который погиб в автомобильной катастрофе.

Я не помню, что было дальше… и сколько я стояла минут или секунд с открытым ртом. Потом… Потом я у них спросила:
— Что там? По ту сторону жизни? Там страшно? Плохо?
— Нет, — сказал дядя Леня, — не так страшен ЧЕРТ, как его вы рисуете… Там другая жизнь… Другие понятия о жизни…

— Вы хотите назад… к нам… на Землю?
— Мы хотим покоя… Хотим, чтобы бы Земляне нас не трогали, не обижали и помнили, что мы всегда рядом с вами, мы следим за вашей жизнью…
— Следите? - испуганно спросила я.
— Вот, пришел посмотреть, как моя супруга будет покидать наш дом… Тяжело ей это делать… Тяжело… Вот я и пришел помочь ей, поддержать её…

— Дядя Леня, — после непродолжительного молчания, спросила я, — Вы хотите к нам? В нашу жизнь?
— Моя миссия на Земле закончена… Все, что мог, я сделал… Сейчас я дома.
— Дома? - с недоумением спросила я, — Как это дома? Дома я… А вы не дома… Вы в гробу…
— Ха-ха-ха, — весело рассмеялись мертвецы.

— Сонечка, — сказала Тамара, — Это ты гостья… Земная гостья… А гроб… Так мы покидаем ваш мир…
— Только не вздумайте мне сказать, что там хорошо… Что там есть загробное царство, и все живут припеваючи, как в сказке.
— Почему все живут припеваючи, как в сказке?! Нет… Жизнь и там не райская… Там нужно тоже трудиться и жить… Там вечность… А здесь остановка…

Я уже не помню, что я спрашивала, что они мне говорили, только помню одно, что я задала несколько вопросов, которые по сей день заставляют меня задуматься над многим.
— Как часто вы посещаете нас, и как часто вам хочется увидеть нас?
— Практически никого из нас не тянет на Землю… Но есть исключения… Бабушки и дедушки, у которых остались маленькие внуки, желают увидеть малышей… Они приходят к ним ночью, когда те крепко спят, — произнес дядя Леня.
— Я хочу увидеть сына… Прижать его к себе… Я его оставила такого маленького, такого беспомощного… Я ушла от него тогда, когда он так во мне нуждался… Я не очень часто навещаю его… Времени нет на это, — с досадой в голосе произнесла Тамара.

— У нас своя жизнь, и не беспокойте нас по пустякам… Не приходите на могилу, когда вам вздумается… Не тревожьте нас… Не мучайте нас и не терзайте наши души… Для этого есть церковь… Идите туда… Молитесь за упокой нашей души, — проговорил дядя Леня.
— Почему?
— Вы вторгаетесь в иной мир… Мир, непонятный вам… Придет время, и ты сама все поймешь…

— Кому там плохо, в этом ИНОМ мире?
— Кому плохо? Тому, кто сам себе вынес приговор и лишил себя ЖИЗНИ?… Это страшно… Это очень страшно… Этих людей не принимаем МЫ, наш мир, и в вашем они уже мертвы… Они пытаются подселиться к умершим, но это невозможно… Бог дал человеку жизнь, и только Бог может у нас её отнять.
— Дядя Леня, не пугай меня. Ты что, хочешь сказать, что убийца… Человек, который лишил жизни другого, в вашем мире живет лучше, чем тот, кто сам распорядился своей судьбой?
— Наверное, да… Эти люди — рабы… Они принимают вновь прибывших… Они работают с ними… Проходят с ними адаптацию… Учат их жить по нашим законам…

В комнате зазвенел будильник…

Я стояла посредине комнаты в одежде и вся тряслась от страха… По сей день я так и не могу понять, что это было: СОН ИЛИ…

А если ИЛИ…

Заикаясь, я стала рассказывать про ночных пришельцев.
После рассказанной истории в бухгалтерии наступила тишина. Прервала её пожилая женщина.
-Вот чудо, — произнесла она, — Раньше тех людей, которые лишали себя жизни, хоронили за воротами кладбища и в церкви их не отпевали…

Спустя год приходит ко мне моя подруга и говорит:
— У меня была такая жизненная ситуация… Я не видела выхода… Мать умерла, муж ушел к другой… Мне совершено не хотелось жить… Я решила перерезать себе вены… Наполнила ванну водой, взяла нож и… В этот момент я вспомнила твой рассказ про ночных гостей… Мне стало страшно… Страшно, что в том непонятном мне мире я буду страдать еще больше. Спустя два дня я познакомилась с Сашкой… Сейчас мы ждем сыночка… Безвыходных ситуаций просто не бывает… Если не можешь бороться, то нужно просто переждать этот неудачный период.

ХОЧЕТСЯ ВЕРИТЬ В ТО, ЧТО МЫ НЕ УМИРАЕМ НАСОВСЕМ…
ЧТО ДУША ПОСЛЕ НАШЕЙ СМЕРТИ БУДЕТ ЖИТЬ… НО ТОТ МИР нам неизвестен… И вторгаться в него никто не дал нам права. Если он и есть, ТОТ МИР, то люди там живут по своим законам…

Эта история скорее психологическая, чем мистическая.
В одном селе жили по соседству две семьи. В обеих семьях к тому времени дети уже выросли и разъехались. Мужчины, ранее дружившие, что-то не поделили, разругались и перестали друг с другом общаться. Женщины же отношение поддерживали.
Осенью внезапно от сердечного приступа умер Иван (один из соседей).
Гроб с покойным поставили в гостиной. Как и положено, занавесили зеркала, убрали острые предметы, отправили телеграммы родственникам. И тут у жены покойного случилась нужда отлучиться в соседнее село. Приходит она к соседке и со слезами на глазах просит помочь: скотину покормить и за домом посмотреть – мол, завтра к обеду вернусь. Деваться некуда – надо помогать.
Наступил вечер, соседка собралась идти выполнить обещанное, а её муж развыступался (успел к этому времени напиться) – типа «не пойдешь, я тебе запрещаю». Но женщина все равно пошла, ответив мужу, что не по-людски это будет.
Пришла. Поставила кастрюлю с комбикормом на плиту вариться, а сама нет-нет, да и взглянет на гроб с покойником – жутковато находиться одной с мертвецом. Но умерший лежит смирно.
Ну вот, свиньи накормлены, можно идти домой. Закрыла дверь на замок. Все, теперь уже не страшно, но не тут-то было.
Пришла домой, а муж закрылся на все засовы и завалился пьяный спать. Обошла она вокруг дома, постучала по окнам, но не достучалась. Если бы лето, то можно было и на завалинке ночь пересидеть, но на улице лужи замерзли. Время уже совсем позднее, и ходить по домам будить соседей не хочется. Вот уже и уличные фонари выключили. Совсем темно.
Вспомнила присказку, что нужно живых бояться, а не мертвых, решила вернуться в дом с мертвецом. Так и сделала. Пришла, зажгла свет в комнатах, посмотрела на покойного Ивана (тихо лежит), сдвинула стулья в кухне и прилегла на них. И тут по закону подлости отключили электричество…
Как она потом рассказывала, ей никогда так в жизни страшно не было. Темень хоть глаза коли, чужой дом (где свечи или фонарик, неизвестно) и приятное соседство в виде мертвого человека…
И тут она слышит, как открываются ворота и во двор кто-то входит. Какие-то крики, смех, мерцание света в окошке, кто-то стучит в стекло. Женщина с радостью бросилась из дома (родственники покойного приехали!), но во дворе пусто, никого.
Как дождалась утра, сама не помнит. Вскоре ушла от мужа, так и не смогла простить ему этот кошмар.

За свою жизнь я слышал разные реальные истории про покойников и кладбище. Решил рассказать и свою. Эта история случилась со мной в юности. Странный мужчина, заявившийся ночью, попросил исправить надгробную надпись

Все началось с посещения большого старого городского кладбища. На нем уже много лет никого не хоронили. Заброшенный некрополь поразил какой-то торжественной, пусть и несколько пугающей красотой. Многие надписи были на латыни, иные на до революционном русском. Некоторые стерло безжалостное время... Но с того момента я плотно подсел на тему эпитафий и надгробных памятников. А потом пришла идея. Поговорил со своим научным руководителем в институте.
- А что? Тема интересная! Дерзайте, Роман! - сказал профессор. - Сначала пусть это будет курсовая, а там посмотрим, может, и до дипломной работы дорастет!

Кладбищ в нашем городе несколько. На одно из них я наведывался практически каждый день после занятий, чтобы поработать с эпитафиями. Одно не нравилось: приходилось от общежития добираться через весь город. Однажды увидел объявление о том, что на одно из кладбищ требуется сторож. А так как в то время были каникулы, решил устроиться на работу: и финансовое положение поправить, да и работу над курсовой продолжить. Мой напарник Сан Саныч, щуплый мужичонка лет шестидесяти явно любивший заглянуть в рюмку, передал смену.

Ты, парень, главное - ничего не бойся! Никого чужого в сторожку не пускай, если придет кто ночью, не дай бог! А мертвяки - они в большинстве нормальные, тихие, по аллейкам не шастают! - хихикнул он.
- В большинстве? А что, есть такие, которые шастают? - невозможно понять, шутит он или нет.
- Всякое бывает! Говорю же: дверь не открывай! Ну, можешь «Отче наш» почитать, ежели чего... Да, чуть не забыл: Андрей Николаевич, ну, тот, что до тебя работал, не забрал кое-какие свои вещи. Может, заявится за ними.

Дедок утопал, а я взял фотоаппарат и пошел фотографировать интересные памятники и эпитафии на них.
Не люблю работать с фотографиями на компьютере, поэтому смотался в ближайший магазин, где предоставляли услуги по распечатке. А вечером начал разглядывать. В целях экономии все снимки сделал на простой бумаге, некоторые надписи оказалось трудночитаемые. Вскоре улегся на топчан в сторожке и задремал...

Сквозь сон услышал, как кто-то настойчиво стучит в дверь. Честно говоря, стало немного не по себе: сразу вспомнились слова напарника о ночных не прошенных гостях. Выглянул в окошко. В свете яркой полной луны увидел пожилого мужчину интеллигентного вида.
- Молодой человек! Откройте, пожалуйста! Не бойтесь, перед вами не чужой, а местный!
Я подумал, что, вероятно, это и есть пришедший за своими вещами предыдущий сторож. Почему среди ночи явился, у меня вопроса не возникло. Открыл ему, пропустил внутрь.

Проходите. Вы - Андрей Николаевич? - поинтересовался у незнакомца.
- Я? - рассеянно переспросил тот, не дал никакого вразумительного ответа и шагнул к столу, на котором лежали мои бумаги. А потом самым наглым образом начал в них копаться.
- Что вы делаете? - моему возмущению не было предела.
- Я?! Ищу...
- Зачем роетесь в моих бумагах? - завопил я. - Выход - там! Вас сюда никто не звал!
- Меня?! - мужик словно издевался надо мной. - Нашел...

Он взял в руки один из снимков, именно тот, на котором не удалось прочитать эпитафию:
- «Такую боль не передать словами, она вся в сердце раненом моем. Жестоко как судьба распорядилась нами, не дав остаться на земле вдвоем. Но в одиночестве своем тоскуя, под жарким солнцем и когда идут дожди, я помню о тебе, тебя люблю я! Мой самый верный муж! До встречи... Жди!»
Незваный гость устало опустился на топчан, плечи его содрогались от рыданий.
- Умоляю вас, удалите эту надпись на памятнике! Тот муж был очень плохим человеком и не заслуживает столь лестных слов от женщины, которую всю жизнь предавал!
- Что за чушь? Как вы себе это представляете? Бредите, что ли?

Я на минуту отвернулся от сумасшедшего мужика, чтобы подбросить дров в печку.
- Сделайте милость! Больно осознавать, что Мария страдает и продолжает любить этого негодяя! Когда уничтожите старую надпись, сделайте другую: «Жена, прости мои грехи, за которые я теперь страдаю в аду».
- Как вы себе это представляете? Перед вами сторож, и портить памятник не входит в его обязанности! Вы ненормальный? - рявкнул ему, повернулся к гостю, но его и след простыл, словно никогда и не было.
О том, что этот чокнутый все же являлся, свидетельствовали разбросанные бумаги. Я подошел к двери, но она оказалась закрытой на щеколду. «Хм... Как же мужик вышел? Наверное, просто захлопнулась...» Вскоре снова уснул...

Утром пришел Сан Саныч, я рассказал ему о ночном происшествии.
- А-а-а... То профессор снова являлся! - не удивился дедок. - И Андрея, ну, прошлого сторожа, отсюда выжил. Зачастил ходить каждую ночь! Я-то его не боюсь, Иван Антонович мирный, прочитаю молитву, он и сгинет!
- А что за профессор?
- Дык на одной из аллей похоронен. Его благоверная все ходила на могилу к нему и убивалась от горя! Люди сказывали, что этот самый покойник при жизни еще тот гуляка был, ни одной юбки не пропускал, но Мария, ну, жена в смысле, ничего об этом не знала! Всех доброжелателей, что намеревались ее просветить, посылала по известному адресу. А недавно женщину дети к себе в другой город забрали. Вот, думаю, может, все-таки уважить Антоныча и переделать надпись? Вдруг ему полегчает?

«Еще один ненормальный!» - пронеслось у меня в голове. Перед уходом решил посмотреть на могилу профессора. Каково же было удивление и испуг, когда на фотографии на памятнике узнал ночного гостя...
Больше я на работу ночного сторожа не вышел!

Все истории про кладбище рассказаны устами реальных людей. Если Вам нет 18, бегите с этой страницы. Ибо Вам будет жутко и страшно. Всего 3 истории из жизни.

Бабка, что 82 года, не пускает меня одного на погост.

Ишь, какой смелый нашелся. Кладбище- это пристанище душ, часть из которых не нашли упокоения. Им бы обратно в наш мир - жутко вещала старушка.

Я Максим, и моя история про кладбище связана с неприкрытым зеркалом.

Когда сломался мой дед, а точнее обвил себя прочной веревкой, я застал его посиневшим и страшным.

Позвал отца, помню, кричал на всю сторожку.

О, Господи, не зря он стращал - тошно промолвил отец, приказав мне (сорванцу 17 летнему) зашторить все зеркала.

Благо в деревенском доме было много тряпья.

Одно зеркало я оставил открытым.

Схоронили деда на кладбище- на отшибе погоста- без православных и религиозных церемоний.

Люд галдел, что теперь он отлучен от Господа Бога.

Мне было жутко заходить туда, где еще мерещилась прочная петля.

Обходя с воспоминаниями дом, я случайно заглянул в зеркало, которое нарочито не прикрыл.

Да что же это такое, Боже праведный!

В нем я увидел перекошенную гримасу деда, что лежит на деревенском кладбище.

Что- то мрачное и сильное, наверное падший дух, заставил меня его навестить.

Отцу я ничего не сказал.

Пришел, присел, зарыдал.

А на кладбище ветер- на могиле неспокойно, словно из под земли кто- то отчаянно буйствует.

Могильный крест затрясся и меня окатило холодным дождем.

Не чуя под собою ног, я убежал с кладбища.

Тут- то мне бабка все и рассказала.

Нельзя тебе в церковь- грех смертный на нем. Зачем ты зеркало не скрыл? Явно умом не создался! Теперь жди его во сне, дед придет, а ты проснешься. Душа его, без того в ад заключенная, никак не может с этим миром проститься. Ты ее упрятал в зеркала. Молись, убогий, а то будет худо тебе и отцу - промолвила бабка, крестя меня напоследок.

“Отче Наш” я читал, стуча зубами по ночам.

Дед ушел тяжело, не смог от петли удержаться.

Только мне по- прежнему снятся сны, в которых она постепенно затягивается на моей собственной шее.

Другая история про кладбище страшнее предыдущей.

В основном, там все покоятся с миром.

Но есть и те, кто вечно блуждают в стенании.

Я частенько оставляю на бабушкиной могиле то водицу, то печенье.

Вспоминаю ее, озираюсь, а потом гляжу- нет угощения.

Видимо, я кого- то тревожу…

Уже двенадцатый год я навещаю старушку, которая в войну скончалась от голода.

Моя история про кладбище- это какая- то чертовщина .

Однажды пришел проведать отца, а на могиле, вместо “мертвых” цветов, воткнуты ритуальные свечи.

Черные, красные, желтые, казалось бы, потухшие недавно.

Рядом валяется чертик, а точнее его фигурка из воска.

Откопал я их, воя от негодования, а там, в глубине, мою руку поранил старинный кинжал.

Что это, кровавые мессы?

Сгреб оскверняющую погань и выбросил в мусорный ящик.

Подбежал к работнику кладбища, все рассказал.

А он только качает головой, дескать, прости, братишка, замечу- прибью.

На Пасху опять поехал к отцу.

Глазам представилась все та же картина.

Только вместо кинжала я выкопал куриные останки.