Удмуртский народ: культура, традиции и обычаи. Краткая история удмуртов

Самоназвание народа удмурт представляет собой композит, второй компонент которого - мурт означает «человек, мужчина; чужой», а о первом компоненте, уд-, следует сказать, что, по всей очевидности, это - древнее самоназвание народа, отражённое и в экзоэтнонимах, ср. марийское одо(марий), русское (в)отяк, (в)отин. Происхождение этого названия вызвало к жизни множество гипотез, из которых наиболее достоверной является версия Сергея Белых и Владимира Напольских, согласно которой название удмуртов представляет собой целиком заимствованный из какого-то иранского языка композит, который в языке-источнике мог иметь вид *ant(a)-mart(a) и означал буквально «человек окраины, житель пограничья». Письменными источниками удмурты фиксируются поздно. Если не считать явно ошибочных (вроде отождествления с ними народа Веда «Слова о погибели Русской земли», под которым на самом деле скрываетсямордовское название чувашей -ветьке (ведень в родительном падеже) или весьма сомнительных предположений, первым упоминанием об удмуртах, точнее, об удмуртской земле (Вотятцкая земля), подвластной казанскому хану следует считать русский летописный рассказ о походе Ивана III на Казань в 1469 году. С середины XVI века южные удмурты под именем (в)отяки или даже черемиса, зовомая отяки уже постоянно фигурируют в русских документах, относящихся к территории Казанского ханства. Северные удмурты (точнее - нижнечепецкие) упоминаются под именем (в)отяки в русских документах, касающихся Вятской земли, с 1521 года.Татары называли удмуртов ар. Попытки некоторых исследователей видеть в арянах, арских князьях и арских людях, фиксируемых русскими документами XV-XVI веков в Нижнем Прикамье - Приказанье и на Нижней Чепце, удмуртов на основании сходства этих названий с татарским названием удмуртов ar несостоятельны: под этими именами однозначно имеются в виду арские и каринские (чепецкие) татары, жители или выходцы из района города Арска (тат. Арча - от *артча «задний, тыловой») - старого удельного центра Волжской Булгарии, а затем и Казанского ханства. Безусловно, нельзя исключать возможности присутствия среди арских людей каких-то групп удмуртов, но прямых указаний на этот счёт в источниках не содержится. Формирование удмуртов шло (если исходить прежде всгео из археологических данных) в бассейне Вятки. Именно на правобережье Вятки и в Вятско-Ветлужском междуречье локализуются древние контакты марийцев с народом одо. О бассейне Вятки как исконной территории обитания удмуртов свидетельствуют и удмуртские родовые предания. Ещё в прошлом веке многие группы удмуртов сохраняли память о своей принадлежности к одному из двух больших удмуртских территориально-земляческих объединений - Ватка и Калмез (сегодня названия этих объединений и память о границе между ними сохранились практически только у некоторых групп северных удмуртов, в частности - у проживающих в Унинском районе Кировской области, по мнению которых ватка живут в деревнях, расположенных по притокам р. Чепцы (прежде всего - в бассейне р. Косы), а калмезы - по притокам р. Кильмезь). Ватка в XIX веке населяли бассейн Чепцы и пришли туда, согласно их преданиям, с низовьев этой реки, со средней Вятки (на это указывает и само название объединения - в буквальном переводе «вятские»). В легендах калмезов сохранилась память о борьбе их богатырей с народом Пор (удм. пор «марийцы; чужой, враждебный народ»). Калмезы расселялись первоначально в бассейне реки Кильмезь, к XIX веку распространились достаточно широко: от среднего течения Чепцы на севере до южных (юго-западных) районов Удмуртии на юге. Судя по некоторым топонимам, именно у калмезов первоначально бытовал этноним od(o) в качестве самоназвания - возможно, благодаря расселению калмезов, отступавших под давлением марийцев с нижней Вятки, этот южный по происхождению (см. выше) этноним проник в конце первого - начале второго тысячелетия н.э. ко всем группам удмуртов и стал, в конце концов, самоназванием консолидирующейся народности.В обособлении предков удмуртов от их северных родичей по языку, предков коми, важнейшую роль сыграли связи южнопермских (протоудмуртских) групп с тюрками. Контакты с булгарами и их прямыми языковыми потомками чувашами (см. раздел о марийцах) продолжались со времени появления их в Среднем Поволжье в VII-VIII вв. н.э. и как минимум до XIV века и отразились в наличии около двух сотен «булгарских» (булгаро-чувашских) заимствований в удмуртском языке (в коми языки при этом проникло не более трёх десятков таких заимствований, что свидетельствует либо о том, что окончательный «распад» пермского праязыка произошёл уже в эпоху ранних булгарско-пермских контактов, либо - что вероятнее - о том, что булгаризмы проникали в древнекоми диалекты через посредство древнеудмуртских, а уже в первые века II тыс. н.э. на севере пермского ареала доминирующим стало не тюркское, а древнерусское культурно-языковое влияние, что препятствовало усвоению тюркизмов с юга). Контакты удмуртов с тюрками, говорящими на языках кипчакской группы, прежде всего - поволжскими татарами начались не позднее XIV века и продолжаются до сих пор. Первоначально эти контакты происходили в двух центрах: на юге, в Приказанье, в районе города Арск (см. выше), относительно которого у завятских удмуртов (живущих на правом берегу нижней Вятки, в Кукморском и Балтасинском районах Татарстана и Мари-Турекском районе Марий Эл) сохранились предания, что там жил удмурт эксэй "удмуртский царь", что может свидетельствовать о былом пребывании части удмуртов в феодальной зависимости от татарских князей Арска; и на севере, в нижнем и среднем течении реки Чепцы, где по крайней мере с начала XV века документами фиксируются арские князья - предки каринских или чепецких татар, у которых в зависимости до 1588 года находились местные удмурты. Возможно, проникновение тюркских феодалов из Арска вверх по Вятке на Чепцу имело место и еще в булгарскую эпоху - во всяком случае, в пользу этого свидетельствует находка в бассейне Чепцы, в селе Гордино Балезинского района Удмуртии камня с булгарской эпитафией 1323 года.С удмуртско-тюркскими контактами на арско-чепецком пути, очевидно, связано и происхождение бесермян - этнографической группы (в 1993 года официально считаются отдельным народом), живущей на севере и северо-западе Удмуртии. Диалект удмуртского языка, на котором говорят бесермяне, стоит особняком в системе современных удмуртских диалектов, сближаясь по разным признакам с северными (соседними), южными и периферийно-южными диалектами. Особенности материальной культуры бесермян (прежде всего - традиционный женский костюм) указывают на их чрезвычайно тесные связи в прошлом с чувашами. Поэтому, очевидно, не случайно в XVI-XVII веках предков бесермян, живших по р. Чепце, называли в русских документах чуваша. В то же время некоторые особенности духовной культуры бесермян (например, использование арабской формулы обращения к Аллаху в традиционных языческих бесермянских молитвах) могут свидетельствовать об их тесных контактах в прошлом с мусульманами или даже (что, впрочем, маловероятно) о былом исповедании их предками ислама. При этом важно, что несмотря на малочисленность и дисперсное расселение этой группы, они очень чётко отделяют себя (точнее - в известной степени дистанцируются) от окружающих народов - удмуртов и татар. В самоназвании бесермян - бесерман - следует видеть искажённое тю. *busurman / *b?s?rmen, происходящее из перс. mosalm?n < араб. muslim(un) «мусульманин» - ср. рус. бусурман «мусульманин». Это слово попало к волжским булгарам из Средней Азии (ср. название Besermini, применяемое к жителям Хорезма у папского нунция брата Иоанна де Плано Карпини в XIII веке) в период принятия ими ислама в IX веке и служило вплоть до XV века обозначением части населения Волжской Булгарии и Казанского ханства (бесермены русских источников XIV-XV веков), скорее всего - потомков булгар. Какая-то часть булгарских бесермен вошла в состав каринских (чепецких) татар, как об этом свидетельствуют исторические документы и данные татарских генеалогических преданий-шеджере. Их происхождение следует связывать с районами Заказанья (г. Арск), откуда бесермены в XIV-XVI веках, спасаясь от феодальной усобицы в Золотой Орде, набегов русских ушкуйников и князей и, наконец, вследствие разгрома Золотой Орды и - в том числе - территории бывшей Волжской Булгарии Тамерланом в конце XIII века, переселились вверх по Вятке, в низовья Чепцы. Уже с 1511 года наряду с арянами (видимо - предки чепецких татар, выходцы из Арской земли) и (чуть позже) вотяками (то есть с удмуртами) в качестве зависимого от арских князей населения окрестностей села Карино на нижней Чепце упоминаются в русских документах чуваша или (с 1547 г.) чуваша арские; в XVII веке это название постепенно заменяется на бесермяне - речь идёт уже о предках современных бесермян. Очевидно, ещё на территории Арской земли булгары-бесермены должны были иметь тесные контакты с южными группами удмуртов, древними жителями этих мест. Не исключено, что какая-то часть южных удмуртов, находившаяся с бесерменами в особо тесном контакте, переняла у господствующей группы определённые черты материальной и духовной культуры (в том числе и какие-то элементы ислама) и этноним, начав называть себя бесерман. Именно такая удмуртская группа могла быть известна под именем чуваши арской русских документов, относящихся как к Арской земле, так и к нижней Чепце, и именно с ней можно связывать происхождение бесермян.Если с юга удмурты имели тесные связи с тюрками, то на севере, на средней Вятке (район городов Вятка, Слободской, Никулицын) они довольно рано вошли в соприкосновение с русскими. Судя по археологическим данным, проникновение русских на территорию Вятской земли началось еще в домонгольское время. И русские, и удмуртские предания свидетельствуют о том, что города Вятской земли были основаны на месте удмуртских «городков». По-видимому, уже с XIII века именно давление русских вынуждает удмуртов объединения Ватка уходить с Вятки вверх по Чепце на восток. Хотя в ранних русских источниках, относящихся к Вятке и более северным регионам (прежде всего Перми), удмурты ни под каким именем специально не упоминаются (о первом упоминании см. выше), следует думать, что в составе многонационального населения Вятской земли - возникшего на Средней Вятке к концу XIII века независимого государства с вечевой формой правления - северные удмурты присутствовали, тем более, что и сегодня удмурты проживают в ряде деревень Слободского, Унинского и соседних с ними районов Кировской области. С этого времени можно говорить о начале русского влияния на северных удмуртов, сопоставимомого с тюркским (примерно с того же времени - уже собственно татарским) влиянием на южных удмуртов, что в конечном счёте привело к окончательному оформлению заметных различий в языке и культуре северных и южных удмуртов.Естественно, при этом нельзя забывать и о взаимодействии южных удмуртов с русскими (первые контакты с группами восточных славян, жившими на територии Волжской Булгарии, могли иметь место ещё в булгарское время), и о связях северных удмуртов с чепецкими татарами. Следует отметить, что вплоть до XVIII века реальных попыток христианизации удмуртов даже на севере, не предпринималось, подавляющее большинство их оставалось язычниками. После покорения Москвой Вятки в 1489 году и после взятия русскими Казани в 1552 году все удмуртские земли были объединены в составе Московского государства. После 1552 года часть южных удмуртов (преимущественно - завятских, то есть живущих на правом, западном берегу Вятки), спасаясь от опасности насильственной христианизации, подобно марийцам (а вероятно - совместно с ними) переселилась на восток, в основном на земли северо-востока современной Башкирии. Так формируются группы закамских удмуртов, живущих сегодня на юге Пермской области, в Башкирии, в Бавлинском районе Татарстана и в Красноуфимском районе Екатеринбургской области, говоры которых вместе с говорами завятских удмуртов составляют периферийно-южное наречие удмуртского языка. Значительная часть этих удмуртов не была даже формально крещена, они придерживались язычества, и их культура и язык развивались под сильнейшим тюркским (татарским и башкирским) влиянием. Массовое обращение удмуртов в христианство произошло лишь в XVIII веке, при этом, не коснувшись вовсе некоторых южных групп, оно имело формальный характер. Практически повсеместно сохранялось двоеверие. Вплоть до начала XX века (кое-где и до сих пор) большая часть удмуртов сохраняла память о своей принадлежности к территориально-родовым религиозным объединениям, кланам- воршудам.Реакцией на усиливающееся социальное и национальное угнетение в середине XIX - начале XX веков стали неоднократные случаи перехода удмуртов в ислам, попытки возврата к реформированной языческой религии (секты «липопоклонников» , «вылепырисей» - от удм. выле пырись "входящий в новое"). В конце XIX века удмурты приняли участие в миграции крестьянского населения России на Урал и в Сибирь, эти миграции продолжались и в XX веке. Сегодня имеются удмуртские деревни и целые кусты деревень на Урале, в Сибири и Северном Казахстане.После революции 1917 года, в 1920 году была создана Удмуртская (первоначально - Вотская) автономная область, в 1934 году преобразованная в автономную республику (ныне - Удмуртская Республика). В России насчитывается 637 тыс. удмуртов (ок. 70% - в той или иной степени удмуртоязычны) и 3 тыс. бесермян (2002); в городах проживают 297 тыс., а на селе - 340 тыс. удмуртов.Ссылки

Археологическая культура Язык Религия Расовый тип Входит в Родственные народы Этнические группы Происхождение

Этническая история

Удмуртский народ возник в результате распада прапермской этнолингвистической общности, и является автохтонным населением северного и среднего Предуралья и Прикамья. В языке и культуре удмуртов заметно влияние русских (особенно у северных удмуртов), а также различных тюркских племён - носителей и Z-тюркских языков (у южных удмуртов в особенности заметно влияние татарского языка и культуры).

Предки южных удмуртов с конца I тысячелетия н. э. находились под властью Булгарии , а позже - Золотой Орды и Казанского ханства . Северо-удмуртские земли вошли в состав России с окончательным присоединением Вятской земли в 1489 году . Окончательное вхождение удмуртских земель в состав Русского государства происходит после падения Казани (официальные даты - или 1558 год - приняты в местной историографии условно).

Возникновение государственности удмуртов связано с образованием в 1920 году Вотской автономной области (с 1932 года - Удмуртская АО , с - Удмуртская АССР , с - Удмуртская Республика).

Основные занятия

Традиционные занятия удмуртов - пашенное земледелие , животноводство , меньшую роль играло огородничество. Например, в 1913 году в общих посевах зерновые составили 93 %, картофель - 2 %. Культуры: рожь , пшеница , ячмень , овёс , гречиха , просо , конопля , лён . Выращивали рабочий скот, коров, свиней, овец, птицу. На огородах культивировали капусту , брюкву , огурцы . Важную роль играли охота , рыболовство , пчеловодство и собирательство .

Развиты были ремёсла и промыслы - рубка леса, заготовка древесины, смолокурение, мукомольное производство, прядение , ткачество , вязание , вышивка . Ткани для нужд семьи полностью производились дома (удмуртские холсты ценились на рынке). С 18 века сложились металлургия и металлообработка.

Основная социальная ячейка - соседская община (бускель ). Это - несколько объединений родственных семей. Преобладали малые семьи, но были и большие. Такая семья имела общее имущество, земельный надел, совместное хозяйство, жила на одной усадьбе. Некоторые отделялись, но при этом сохранялись элементы общего хозяйства, то есть родственная взаимопомощь.

Антропонимика

Уровень образования

Перепись 2010 года показала, что уровень образования российских удмуртов намного ниже, чем в целом у населения РФ. По переписи 2010 года среди удмуртов лишь 11,1 % имели высшее или послевузовское образование (23 526 человек из 211472 лиц удмуртской национальности в возрасте 15 лет и старше, указавших уровень образования) . При этом среди жителей России всех национальностей доля лиц с высшим образованием в 2010 году составила 23,4 % (среди лиц в возрасте 15 лет и старше, указавших уровень образования) .

Быт и традиции

Типичное поселение - деревня (удм. гурт ), располагалось цепочкой вдоль реки или вблизи родников, без улиц, кучевой планировкой (до XIX века). Жилище - наземная бревенчатая постройка, изба (корка́ ), с холодными сенями . Крыша - двускатная, тесовая, ставилась на самцах, а позже на стропилах . Углы рубились в обло, пазы прокладывались мхом . Зажиточные крестьяне стали ставить в XX веке дома-пятистенки, с зимней и летней половинами, или 2-этажные дома, иногда с каменным низом и деревянным верхом.

Куала (точнее «куа», -ла - суффикс местного падежа) - это особая ритуальная постройка, которая была известна, очевидно, многим финно-угорским народам («кудо» - у марийцев, «кудо», «куд» - у мордвы, kota - у финнов, «koda» - у эстонцев, карел, вепсов, води). Обычно они стояли во дворе жреца или в лесу за околицей. По внешнему виду покчи и быдӟым куа почти не отличались (только размерами): это бревенчатое срубное сооружение с двускатной крышей на самцах.

В домах находилась глинобитная печь (гур ), с подвешенным у северных удмуртов, и вмазанным, как у татар , котлом. По диагонали от печи располагался красный угол , со столом и стулом для главы семьи. По стенам - скамьи и полки. Спали на полатях и на нарах . Двор включал погреб , хлевы , навесы, кладовые.

Северо-удмуртский женский костюм включал рубаху (дэре́м ), с прямыми рукавами, вырезом, съёмный нагрудник, халат (шортдэре́м ), опояску. На рубашку под кам­зол прикрепляется красный матерчатый нагрудник, обшитый позумен­том и бархатом. Одежда - белая. У южных белая одежда была ритуальной, бытовая - цветной, украшенной. Это та же рубаха, безрукавка (саэсте́м ), или камзол , шерстяной кафтан. Обувь - узорные чулки и носки, башмаки, валенки , лапти (кут ).

На голове носили налобные повязки (йыркерттэт ), полотенце (чалма, весяк кышет ), высокую берестяную шапку, обшитую холстом с украшениями и покрывалом (айшон ). Девичьи уборы - укотуг, платок или повязка, такья, шапочка с украшениями. У северных удмуртов преобладали из украшений вышивка, бисер , бусы , у южных - монеты . Украшения - цепочки (жильы ), серьги (пель угы ), перстни (зундэс ), браслеты (поскес ), ожерелье (весь ).

• Толсур («зимнее пиво») - Рождество
• Вожодыр («время святочной нечисти») - Святки.
• Гырыны потон («выход плуга») или акашка́ - Пасха, начало весенней страды.
• Гербер - Петров день.
• Выль ӝук («новая каша») - Ильин день, приготовление каши и хлеба из нового урожая.
• Сӥзьыл юон («осенний пир») - окончание уборки урожая.
• Выль шуд, сӥль сиён - начало забоя скота.

Праздновались и вскрытие рек (йӧ келян) и появление первых проталин (гуждор шыд).

Духовная культура

Из фольклора удмуртами созданы мифы, легенды, сказки (волшебные, о животных, реалистические), загадки. Главное место занимает лирическое песенное творчество. Эпический жанр развит слабо, представлен разрозненными преданиями о Дондинских богатырях , предпринимались попытки объединить эти предания в цикл наподобие Калевипоэга .

Существует народное музыкальное и танцевальное творчество. Танцы - самые простые - хождение по кругу с танцевальными движениями (круген эктон), парный перепляс (ваче эктон), есть танцы втроём и вчетвером.

Исторические музыкальные инструменты: гусли (крезь), варган (ымкрезь), свирель и флейта из стеблей трав (чипчирган, узьы гумы), волынка (быз) и др. В наше время их вытеснили балалайка , скрипка , гармонь , гитара .

Народная мифология близка мифологиям других финно-угорских народов. Для неё характерна антагонистичная космогония (борьба доброго и злого начал), трёхчленное деление мира (верхний, средний и нижний), культ наделённого личностью Неба в качестве Творца. Верховное божество - Инмар (также одним из главных богов считался Кылдысин). Злой дух, соперник Инмара - Шайтан . Божество домашнего очага, хранитель рода - воршуд . Многочисленны низшие духи: вумурт , вукузё - водяной, гидмурт - дух хлева, нюлэсмурт - дух леса, тӧлпери - дух ветра, нюлэсмурт, тэлькузё - леший, ягпери - дух бора, лудмурт - дух луга и поля, кутӥсь - злой дух, насылающий болезнь, и др. Весьма значительным является влияние народного христианства и ислама (религиозный календарь, мифологические сюжеты).

Развитым был языческий клир - жрец (вӧсясь), резник (парчась), знахарь (туно). Условно к клиру может быть причислен тӧро - уважаемый человек, присутствующий при всех церемониях.

Изображения народных божеств неизвестны, хотя этнографы XIX века упоминают наличие удмуртских «идолов» (из дерева или даже серебра).

Почиталась священная роща (луд); некоторые деревья имели сакральное значение (берёза, ель, сосна, рябина, ольха).

Напишите отзыв о статье "Удмурты"

Примечания

3. По переписи 1989 г. в РСФСР было 714 833 удмуртов с бесермянами ()
4. (.rar)
5. По переписи 1989 г. в Казахстане было 15 855 удмуртов ()
7. Напольских В. В. Введение в историческую уралистику. Ижевск: УдмИИЯЛ, 1997. С. 48-54.
8. Белых С. К. , Напольских В. В. // Linguistica Uralica. T. 30, № 4. Tallinn, 1994; Сахарных Д. М. . - Ижевск: Портал «Удмуртология», 2008.
9. Там же.
10. www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/Documents/Vol4/pub-04-13.pdf
11. www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/Documents/Vol3/pub-03-01.pdf
12. Чураков В. С. . - Ижевск: Журнал «Иднакар: методы историко-культурной реконструкции», 2007. - № 1 . - С. 51-64 . из первоисточника 4 января 2012.

Литература

• Пименов В. В. Удмурты: Этносоциологические очерки. - Ижевск, 1976. (Соавт.: Л. С. Христолюбова)
• Пименов В. В. Удмурты: Опыт компонентного анализа этноса. - Л., 1977.
• Народы и религии мира: Энциклопедия . М ., 1998.
• Мифы народов мира: Энциклопедия : в 2-х томах. М ., 1980.
• Народы России: Энциклопедия / Под ред. В. А. Тишкова , М., 1994.
• Народы России: Живописный альбом. Санкт-Петербург, типография Товарищества «Общественная Польза», 3 декабря 1877, ст. 141
• Коробейников А. В. , Волкова Л. А. ISBN 978-5-7029-0374-3
• Садиков Р. Р. Традиционные религиозные верования и обрядность закамских удмуртов (история и современные тенденции развития). Уфа: Центр этнологических исследований УНЦ РАН, 2008.
• Статья «Удмурты» // Народы России. Атлас культур и религий. - М.: Дизайн, Информация. Картография, 2010. - 320 с.: с илл. ISBN 978-5-287-00718-8
• Владыкин В. Е. , Христолюбова Л. С. История этнографии удмуртов: Краткий историографический очерк с библиографией / Под ред. канд. филос. наук, доц. УдГУ Л. Н. Ляховой ; Рецензенты: д-р истор. наук, проф. В. Е. Майер , канд. истор. наук М. В. Гришкина . - Ижевск: Удмуртия , 1984. - 144, с. - 2000 экз. (в пер.)
• // / Совет администрации Красноярского края. Управление общественных связей; гл. ред. Р. Г. Рафиков ; редкол.: В. П. Кривоногов , Р. Д. Цокаев. - 2-е изд., перераб. и доп. - Красноярск: Платина (PLATINA), 2008. - 224 с. - ISBN 978-5-98624-092-3 .

Ссылки

• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1892. - Т. VII. - С. 324-328.
• // Энциклопедический лексикон : В 17 тт. - СПб. : Тип. А. Плюшара, 1838. - Т. XII: ВОО-ВЯЗ. - С. 116-117.

Волжские Пермские Прибалтийские Саамы Севернофинские 3 Угры

Более 10 млн человек От 1 до 10 млн человек От 500 тысяч до 1 млн человек От 200 тысяч до 500 тысяч человек От 100 тысяч до 200 тысяч человек От 30 тысяч до 100 тысяч человек От 10 тысяч до 30 тысяч человек

Отрывок, характеризующий Удмурты

Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»

В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
9 го августа князь Василий встретился опять у Анны Павловны с l"homme de beaucoup de merite [человеком с большими достоинствами]. L"homme de beaucoup de merite ухаживал за Анной Павловной по случаю желания назначения попечителем женского учебного заведения императрицы Марии Федоровны. Князь Василий вошел в комнату с видом счастливого победителя, человека, достигшего цели своих желаний.
– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L"homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)
– Mais on dit qu"il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.
– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.
– Дай бог, дай бог, – сказала Анна Павловна. L"homme de beaucoup de merite, еще новичок в придворном обществе, желая польстить Анне Павловне, выгораживая ее прежнее мнение из этого суждения, сказал.
– Говорят, что государь неохотно передал эту власть Кутузову. On dit qu"il rougit comme une demoiselle a laquelle on lirait Joconde, en lui disant: «Le souverain et la patrie vous decernent cet honneur». [Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».]
– Peut etre que la c?ur n"etait pas de la partie, [Может быть, сердце не вполне участвовало,] – сказала Анна Павловна.
– О нет, нет, – горячо заступился князь Василий. Теперь уже он не мог никому уступить Кутузова. По мнению князя Василья, не только Кутузов был сам хорош, но и все обожали его. – Нет, это не может быть, потому что государь так умел прежде ценить его, – сказал он.
– Дай бог только, чтобы князь Кутузов, – сказала Анпа Павловна, – взял действительную власть и не позволял бы никому вставлять себе палки в колеса – des batons dans les roues.
Князь Василий тотчас понял, кто был этот никому. Он шепотом сказал:
– Я верно знаю, что Кутузов, как непременное условие, выговорил, чтобы наследник цесаревич не был при армии: Vous savez ce qu"il a dit a l"Empereur? [Вы знаете, что он сказал государю?] – И князь Василий повторил слова, будто бы сказанные Кутузовым государю: «Я не могу наказать его, ежели он сделает дурно, и наградить, ежели он сделает хорошо». О! это умнейший человек, князь Кутузов, et quel caractere. Oh je le connais de longue date. [и какой характер. О, я его давно знаю.]
– Говорят даже, – сказал l"homme de beaucoup de merite, не имевший еще придворного такта, – что светлейший непременным условием поставил, чтобы сам государь не приезжал к армии.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.

В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?

Удмурты, коми-зыряне коми-пермяки, чьи языки чрезвычайно близки (пожалуй, они внешне даже ближе друг к другу, чем прибалтийско-финские) и происходят от единого пермского праязыка, обособившегося от других известных нам финно-угорских языков достаточно давно (вероятно, не менее трёх тысяч лет назад), образуют пермскую группу народов, объединяемых не только общностью происхождения их языков, но и общностью исторических судеб. В литературе в отношении пермян иногда неправильно употребляют термин финно-пермские народы, что непозволительно, так как название финно-пермский давно и правомерно используется для обозначения всех финно-угорских языков и народов, исключая угров, то есть - от прибалтийских финнов до пермян включительно. Ещё менее удачны такие иногда встречающиеся названия пермян, как пермские финны или восточные финны, так как к финнам эти народы имеют весьма отдалённое отношение (с тем же успехом русских, например, можно было бы называть “восточными немцами”).

Ранние этапы генезиса пермян традиционно связывают с ананьинской археологической культурой (точнее - культурно-исторической общностью), распространённой в VIII-III вв. до н.э. в бассейнах Камы, Вятки, Вычегды, в Казанском и Марийском Поволжье и оказавшей сильное влияние на этническую историю всей лесной зоны Восточной Европы (вплоть до Скандинавии) в эпоху раннего железа. Вероятно, по крайней мере в какой-то части ананьинских племён можно видеть носителей пермского праязыка на его ранней стадии. Видимо, уже непосредственно с постананьинского времени основой хозяйства пермян стало земледелие, что определило развитие их материальной и духовной культуры.

В антропологическом отношении пермские народы неоднородны, в генезисе их расовых типов преобладали, по-видимому, два направления связей: западное, выразившееся в распространении среди всех групп коми-зырян (в наибольшей степени - среди западных и северных) беломорского (в меньшей степени - восточнобалтийского) типа беломоро-балтийской расы, сближающего их с прибалтийско-финскими народами и мордвой-эрзей, в особенности - с вепсами и карелами - и южное, связанное с распространением среди удмуртов, коми-пермяков, некоторых южных и центральных групп коми-зырян своеобразного антропологического типа, называемого субуральским (по В.П.Алексееву) или сублапоноидным (по К.Марк) - имеется в виду его близость к уральской расе и к лапоноидному типу; в современной литературе эти варианты объединяются под названием субланоноидного волго-камского . Сублапоноидный тип объединяет названные пермские группы с финно- угорскими народами Поволжья: мордвой-мокшей, марийцами; от собственно урало-лапоноидной расы его отделяет явное отклонение в сторону европеоидности, что объясняется, видимо, значительным смешением в прошлом типов древнеуральской расы с европеоидами в Поволжье и Приуралье. При этом древнеуральский компонент, вошедший в состав удмуртов, отличался особенностью (по Г.М.Давыдовой) строения носового скелета: более высоким переносьем и отсутствием вогнутой спинки носа.

Самоназвание udmurt (диал. варианты - urtmurt, udmort, ukmort ) представляет собой композит, второй компонент которого - удм. murt означает “человек, мужчина; чужой” и, вместе с коми mort “человек, мужчина”, восходит к пермско-мордовскому *mertч , заимствованному из индоиранских языков: ин.- ир. *mбta- “смертный, человек”. О первом компоненте, ud-, следует сказать, что, по всей очевидности, это - древнее самоназвание народа, отражённое и в экзоэтнонимах - ср.: мар. oIo-(marij) “удмурт”, рус. вотяк < отяк (форма, употреблявшаяся до XVIII века, где -як- суффикс, ещё один ранний вариант - отинъ, с другой суффиксацией) < *ot- . Относительно происхождения древнеудмуртского *odг- (< *ontг- ) “удмурт (самоназвание)” существуют две версии. Согласно первой (К.Редеи), этот корень сохранён в удмуртском языке в виде нарицательного существительного ud (< * ontг ) “росток, всходы” и восходит к пермско-марийскому * ontг “побег, росток, поросль, молодая трава, всходы”, которое, в свою очередь, является заимствованием из индоиранских языков - ср. др.-инд. andha- “трава, зелень, побег”. Переход значения “росток, побег, поросль, всходы” > этноним К.Редеи объясняет, реконструируя гипотетическое (незафиксированное ни в самом удмуртском, ни для родственных слов в других финно-угорских языках, ни в арийских языках) значение “луг” для древнеудм. *odг- и предполагая (опять-таки, не имея фактических оснований), что предки удмуртов называли себя “луговые люди” - подобно луговым марийцам. Натянутость данной гипотезы побудила меня в соавторстве с С.К.Белых высказать альтернативную гипотезу, согласно которой древнеудм. * odг-mort представляет собой целиком заимствованный из какого-то иранского языка композит, который в языке-источнике мог иметь вид *ant(a)-mart(a) и означал буквально “человек окраины, житель пограничья” (ср. осет. addч, andч “ снаружи, вне”, авест. antкma “крайний”, др.-инд. anta- “край, предел, граница”).

Письменными источниками удмурты фиксируются поздно. Если не считать явно ошибочных (вроде отождествления с ними народа Веда “Слова о погибели Русской земли”, под которым на самом деле скрывается мордовское название чувашей - veTke , (род. пад.) veDeN ) или весьма сомнительных предположений, первым упоминанием об удмуртах, точнее, об удмуртской земле (Вотятцкая земля), подвластной казанскому хану следует считать русский летописный рассказ о походе Ивана III на Казань в 1469 году. С середины XVI века южные удмурты под именем (в)отяки или даже черемиса, зовомая отяки уже постоянно фигурируют в русских документах, относящихся к территории Казанского ханства. Северные удмурты (точнее - нижнечепецкие) упоминаются под именем (в)отяки в русских документах, касающихся Вятской земли, с 1521 года.

Татары называют удмуртов ar . Это слово некоторые исследователи (М.Жираи, В.К.Кельмаков) считают происходящим от тюркского корня *ar “самец, муж, мужчина” в булгарской огласовке (ср. чув. ar “муж, мужчина” при тат. ir “муж”), однако с исторической и семантической точки зрения данное сопоставление представляется по меньшей мере странным, что заставляет сомневаться в его правомерности. Более правдоподобна гипотеза С.К.Белых, выводящего тат. ar “удмурт” из тат. arК “та (противоположная) сторона (реки)” - через промежуточную форму ar(К)lar (множ. число) “жители той стороны”. Попытки некоторых исследователей видеть в арянах, арских князьях арских людях, фиксируемых русскими документами XV-XVI веков в Нижнем Прикамье - Приказанmе и на Нижней Чепце, удмуртов на основании сходства этих названий с татарским названием удмуртов ar несостоятельны: под этими именами однозначно имеются в виду арские и каринские (чепецкие) татары, жители или выходцы из района города Арска (тат. arVa - от art-Va “задний, тыловой”) - старого удельного центра Волжской Булгарии, а затем и Казанского ханства. Безусловно, нельзя исключать возможности присутствия среди арских людей каких-то групп удмуртов, находившихся в зависимости от арских татарских князей, но реальных указаний на сей счёт в источниках не содержится (см. также ниже).

Формирование удмуртов шло на базе южнопермских племён - потомков создателей ананьинской археологической культуры. В III веке до н.э. на базе позднего ананьина на юге формируется пьяноборская культурная общность, территория распространения которой охватывала районы от среднего течения р. Белой на юго-востоке до Вятско-Ветлужского междуречья на северо-западе. На основе пьяноборской общности в бассейне Вятки (“памятники худяковского типа”) складывается азелинская культура III-VI вв. н.э., доживающая в своём позднем варианте (“еманаевская культура”) до IX века и имеющая дальнейшее продолжение в вятских памятниках типа Кочергинского могильника. Эти культуры рассматриваются многими исследователями как археологический аналог постепенно обособлявшихся южнопермских групп, составивших основу удмуртского народа: именно на правобережье Вятки и в Вятско-Ветлужском междуречье локализуются древние контакты марийцев с народом (мар.) oI o .

О бассейне Вятки как исконной территории обитания удмуртов свидетельствуют и удмуртские родовые предания. Ещё в прошлом веке многие группы удмуртов сохраняли память о своей принадлежности к одному из двух больших удмуртских территориально-земляческих объединений - Ватка или Калмез (сегодня названия этих объединений и память о границе между ними сохранились практически только у некоторых групп северных удмуртов, в частности - у проживающих в Унинском районе Кировской области, по мнению которых ватка живут в деревнях, расположенных по притокам р. Чепцы (прежде всего - в бассейне р. Косы), а калмезы - по притокам р. Кильмезь). Ватка в XIX веке населяли бассейн Чепцы и пришли туда, согласно их преданиям, с низовьев этой реки, со средней Вятки (на это указывает и само название объединения - ср. удм. vatka kam “Вятка”, где kam - “большая река”). В легендах калмезов (возможно, этимологически связано с удм. k2Lemez “остаток” - версия С.К.Белых) сохранилась память о борьбе их богатырей с народом Пор (удм. por - “марийцы; чужой, враждебный народ”). Калмезы расселялись первоначально в бассейне реки Кильмезь, к XIX веку распространились достаточно широко: от среднего течения Чепцы на севере до южных (юго-западных) районов Удмуртии на юге. Судя по некоторым топонимам, именно у калмезов первоначально бытовал этноним od(o) в качестве самоназвания - возможно, благодаря расселению калмезов, отступавших под давлением марийцев с нижней Вятки, этот южный по происхождению (см. выше) этноним проник в конце первого - начале второго тысячелетия н.э. ко всем группам удмуртов и стал, в конце концов, самоназванием консолидирующейся народности.

В состав удмуртов помимо вятских южно-пермских племён (археологических - создатели худяковско-азелинских еманаевско-кочергинских памятников) вошли и другие пермские (протоудмуртские) группы - создатели постананьинских средневековых культур на севере (поломская и возникшая на её основе с участием вятско-кильмезских групп чепецкая культуры) и на юге (памятники верхнеутчанско-чумойтлинского круга) Удмуртии.

В обособлении предков удмуртов от их северных родичей по языку, предков коми, важнейшую роль сыграли связи южно-пермских (протоудмуртских) групп с тюрками. Контакты с булгарами и их прямыми языковыми потомками чувашами продолжались со времени появления их в Среднем Поволжье в VII-VIII вв. н.э. и как минимум до XIV века (в южноудмуртские диалекты попали названия Москвы (musko ) и Казани ( kuzon ) в огласовке, свидетельствующей скорее о чувашском, чем о татарском или русском источнике) и отразились в наличии около двух сотен “булгарских” (булгаро-чувашских) заимствований в удмуртском языке (в коми языки при этом проникло не более трёх десятков таких заимствований, что свидетельствует либо о том, что окончательный “распад” пермского праязыка произошёл уже в эпоху ранних булгарско-пермских контактов, либо - что вероятнее - о том, что булгаризмы проникали в древнекоми диалекты через посредство древнеудмуртских, а уже в первые века II тыс. н.э. на севере пермского ареала доминирующим стало не тюркское, а древнерусское культурно-языковое влияние, что препятствовало усвоению тюркизмов с юга). Контакты удмуртов с тюрками, говорящими на языках кипчакской группы, прежде всего - поволжскими татарами начались не позднее XIV века и продолжаются.до сих пор. Первоначально эти контакты происходили в двух центрах: на юге, в Приказанье, в районе города Арск (см. выше), относительно которого у завятских удмуртов (живущих на правом берегу нижней Вятки, в Кукморском и Балтасинском районах Татарстана и Мари-Турекском районе Марий Эл) сохранились предания, что там жил udmurt eksej “удмуртский царь”, что может свидетельствовать о былом пребывании части удмуртов в феодальной зависимости от татарских князей Арска,- и на севере, в нижнем и среднем течении реки Чепцы, где по крайней мере с начала ХУ века документами фиксируются арские князья - предки каринских или чепецких татар, у которых в зависимости до 1588 года находились местные удмурты. Возможно, проникновение тюркских феодалов из Арска вверх по Вятке на Чепцу имело место и еще в булгарскую эпоху - во всяком случае, в пользу этого свидетельствует находка в бассейне Чепцы, в селе Гордино Балезинского района Удмуртии камня с болгарской эпитафией 1323 года.

С удмуртско-тюркскими контактами на арско-чепецком пути, очевидно, связано и происхождение бесермян (удм. beSerman ) - этнографической группы (в 1993 году официально признаны как самостоятельная национальность Верховным Советом Удмуртской Республики), живущей на севере и северо-западе Удмуртии. Диалект удмуртского языка, на котором говорят бесермяне, стоит особняком в системе современных удмуртских диалектов, сближаясь по разным признакам с северными (соседними), южными и периферийно-южными диалектами. Особенности материальной культуры бесермян (прежде всего – традиционный женский костюм) указывают на их чрезвычайно тесные связи в прошлом с чувашами. Поэтому, очевидно, не случайно в XVI-XVII веках предков бесермян, живших по р. Чепце, называли в русских документах чуваши. В то же время некоторые особенности духовной культуры бесермян (например – использование арабской формулы обращения к Аллаху в традиционных языческих бесермянских молитвах) могут свидетельствовать об их тесных контактах в прошлом с мусульманами или даже (что, впрочем, маловероятно) о былом исповедании их предками ислама. При этом важно, что несмотря на малочисленность и дисперсное расселение этой группы, они очень чётко отделяют себя (точнее - в известной степени дистанцируются) от окружающих народов - удмуртов и татар.

В слове beSerman следует видеть искажённое тю. * busurman / *b7s7rmen, происходящее из перс. mosчlmяn < араб. moslem(un) “мусульманин” - ср., например, диалектные формы типа туркм. musyrman, турец. musurman, кумык., балкар. busurman, венг. (устаревшее, из тюркских) böszörmény, рус. (уст., из тюркских) бусурман “мусульманин”. Это слово попало к волжским булгарам из Средней Азии (ср. название Besermini, применяемое к жителям Хорезма у папского нунция бр. Иоанна де Плано Карпини в XIII веке) в период принятия ими ислама в IX веке и служило вплоть до XV века обозначением части населения Волжской Булгарии и Казанского ханства (бесермены русских источников XIV-XV веков), скорее всего - потомков булгар. Какая-то часть булгарских бесермен вошла в состав каринских (чепецких) татар, как об этом свидетельствуют исторические документы и данные татарских генеалогических преданий шеджере . Их происхождение следует связывать с районами Заказанья (г. Арск), откуда бесермены в XIV-XVI веках, спасаясь от феодальной усобицы в Золотой Орде, набегов русских ушкуйников и князей и, наконец, вследствие разгрома Золотой Орды и - в том числе - территории бывшей Волжской Булгарии Тамерланом в конце XIV века, переселились вверх по Вятке, в низовья Чепцы.

Уже с 1511 года наряду с арянами (видимо - предки чепецких татар, выходцы из Арской земли) и (чуть позже) вотяками (удмурты) в качестве зависимого от арских князей населения окрестностей с. Карино на нижней Чепце упоминаются в русских документах чуваша или (с 1547 г.) чуваша арская; в XVII веке это название постепенно заменяется на бесермяне - речь идёт уже о предках современных бесермян.

Очевидно, ещё на территории Арской земли булгары-бесермены должны были иметь тесные контакты с южными группами удмуртов, древними жителями этих мест (см. выше). Не исключено, что какая-то часть южных удмуртов, находившаяся с бссерменами в особо тесном контакте, переняла у господствующей группы определённые черты материальной и духовной культуры (в том числе и какие-то элементы ислама) и этноним, начав называть себя beSerman . Именно такая удмуртская группа могла быть известна под именем чуваши арской русских документов, относящихся как к Арской земле, так и к нижней Чепце (см. выше), и именно с ней можно связывать происхождение бесермян.

Если с юга удмурты имели тесные связи с тюрками, то на севере, на средней Вятке (район городов Вятка, Слободской, Никулицын) они довольно рано вошли в соприкосновение с русскими. Судя по археологическим данным, проникновение русских на территорию Вятской земли началось еще в домонгольское время. И русские, и удмуртские предания свидетельствуют о том, что города Вятской земли были основаны на месте удмуртских “городков”. По- видимому, уже с XIII века именно давление русских вынуждает удмуртов объединения Ватка уходить с Вятки вверх по Чепце на восток. Хотя в ранних русских источниках, относящихся к Вятке и более северным регионам (прежде всего Перми), удмурты ни под каким именем специально не упоминаются (о первом упоминании см. выше), следует думать, что в составе многонационального населения Вятской земли - возникшего на Средней Вятке к концу XIII века независимого государства с вечевой формой правления - северные удмурты присутствовали, тем более, что и сегодня удмурты проживают в ряде деревень Слободского, Унинского и соседних с ними районов Кировской области. С этого времени (XIII век) можно говорить о начале русского влияния на северных удмуртов, сопоставимого с тюркским (примерно с того же времени - уже собственно татарским) влиянием на южных удмуртов, что в конечном счёте привело к окончательному оформлению заметных различий в языке и культуре северных и южных удмуртов. Естественно, при этом нельзя забывать и о взаимодействии южных удмуртов с русскими (первые контакты с группами восточных славян, жившими на территории Волжской Булгарии, могли иметь место ещё в булгарское время), и о связях северных удмуртов с чепецкими татарами. Следует отметить, что вплоть до XVIII века реальных попыток христианизации удмуртов, даже на севере, не предпринималось, подавляющее большинство их оставалось язычниками.

После покорения Москвой Вятки в 1489 году и после взятия русскими Казани в 1552 году все удмуртские земли были объединены в составе Московского государства. После 1552 года часть южных удмуртов (преимущественно - завятских, то есть живущих на правом, западном берегу Вятки), спасаясь от опасности насильственной христианизации, подобно марийцам (а вероятно - совместно с ними) переселилась на восток, в основном на земли северо-востока современной Башкирии. Так формируются группы закамских удмуртов ,живущих сегодня на юге Пермской области, в Башкирии, в Бавлинском районе Татарстана и в Красноуфимском районе Свердловской области, говоры которых вместе с говорами завятских удмуртов составляют периферийно-южное наречие удмуртского языка. Значительная часть этих удмуртов не была даже формально крещена, они придерживались язычества, и их культура и язык развивались под сильнейшим тюркским (татарским и башкирским) влиянием.

Массовое обращение удмуртов в христианство произошло лишь в XVIII веке, при этом, не коснувшись вовсе некоторых южных групп, оно имело формальный характер. Практически повсеместно сохранялось двоеверие. Вплоть до начала XX века (кое-где и до сих пор) большая часть удмуртов сохраняла память о своей принадлежности к территориально-родовым религиозным объединениям - воршудам (удм. vorAud, вариант - Aud vordiS, букв. “хранитель счастья”). Реакцией на усиливающееся социальное и национальное угнетение в середине XIX - начале XX веков стали неоднократные случаи перехода удмуртов в ислам, попытки возврата к реформированной языческой религии (секты “липопоклонников”, “вьлепырисей” - от удм. v2Le p2riS “вновь входящий”).

В конце XIX века удмурты приняли участие в миграции крестьянского населения России на Урал и в Сибирь, эти миграции продолжались и в XX веке. Сегодня имеются удмуртские деревни и целые кусты деревень на Урале, в Сибири и Северном Казахстане.

1. История удмуртов

Удмурты - один из коренных народов Среднего Урала. Основой для формирования удмуртского этноса послужили местные финно-пермские племена, которые в разное время испытали влияние скифов, угров, тюрок и славян.

Древнейшее самоназвание удмуртов - Ары, то есть «человек», «мужчина». Отсюда происходит древнее название Вятской земли - Арская земля, жителей которой русские практически до самой революции называли пермяками, вотяками (по реке Вятке) или вотской чудью. Сегодня удмурты считают эти названия оскорбительными.

До середины 16 века удмурты не были единым народом. Северные удмурты довольно рано вошли в состав Вятской земли, которая осваивалась русскими переселенцами. После монгольского нашествия Вятская земля стала вотчиной нижегородско-суздальских князей, а в1489 году вошла в состав Великого княжества Московского.

Южные удмурты попали под власть Волжской Булгарии, позднее - Золотой Орды и Казанского ханства. Принято считать, что их присоединение к России завершилось к 1558 году.

Таким образом, на протяжении жизни трех-четырех поколений удмурты несколько раз сменили подданство, а многие из них были ассимилированы: северные удмурты - русскими, южные - татарами.

Однако же именно Русское государство дало возможность удмуртским племенам не только выжить, но и сформироваться как народу. Вот сухие цифры: если в Петровскую эпоху было учтено всего 48 тыс. удмуртов, то сейчас их насчитывалось 637 тыс. человек - 13-кратное увеличение численности за 200 лет.

Сам этноним «удморд» впервые опубликовал русский ученый Рычков в 1770 году. Происхождение его до конца не выяснено. Достаточно прозрачна только индоиранская основа - мурт, морт, которая означает то же, что и «ары» - человек, муж. Официально самоназвание удмуртского народа признано в 1932 году, когда Вотская автономная область была переименована в Удмуртскую.

Русские филологи создали и удмуртскую письменность - на основе русского алфавита, но с прибавлением некоторых букв и знаков. Первая грамматика была опубликована в 1775 году. Наиболее близок удмуртскому язык коми, - они соотносятся примерно так же, как русский и польский языки. Сегодня удмуртский язык, наряду с русским, является государственным языком Удмуртской Республики. Коренное население составляет примерно треть ее жителей.

2. Духовная культура и религия удмуртов

Удмуртские язычество во многом сходно с верованиями других уральских народов, для которых характерна борьба доброго и злого начал. Верховное божество удмуртов носило название Инмар. Его соперником был злой дух - Шайтан.

Удмуртские космогонические представ¬ления считали главной стихией - воду. «Раньше всего во всем свете кругом была вода»,- повествует одна из легенд. «Дул ветер, собирая землю в одну груду, лил дождь, изрывая водой собранную ветром землю. Так вот и произошли горы и долы», - говорится в другой легенде.

Массовое обращение удмуртов в христианство произошло лишь в XVIII веке. Крещение большей частью проводилось насильственно. Все внешние признаки язычества были буквально выжжены каленым железом. В результате изображения языческих богов бесследно пропали. Что, однако, не мешает значительной часть народа упорно держаться язычества.

Большое место в фольклоре удмуртов занимают былины, предания, сказки. Сюжеты многих из них перекликаются с сюжетами русских народных сказок. Это и понятно: ведь удмурты давно живут в тесном содружестве с русским народом. Вот, например, зачин одной из сказок: «В некотором царстве, в некотором государстве не взошел овес». Начинается разбор, почему соделалась такая беда. По утверждению попа, крестьяне не заплатили налога Илье Антоновичу (Илье Пророку). К тому же выясняется, что в небесной канцелярии царит беспорядок: никто не знает, кто за что отвечает, поэтому не было долго дождей и не взошел овес.

Народное творчество удмуртов невозможно представить без песен - многоголосых, мелодично-напевных. Большинство старых удмуртских песен грустные, от которых щемит сердце.
Наверное, это один из самых поющих народов. Удмуртская свадьба не начиналась, пока один из распорядителей не давал песенный зачин. Устраивались песенные состязания, кто кого перепоет. Людей, которые не умеют петь, насмешливо называли «паллян кырзась» (буквально, «поющий влево»), мол, что с него взять, если он даже петь не умеет.

3. Национальный характер и традиции удмуртов

В антропологическом отношении удмуртов относят к уральской малой расе, которую отличает преобладание европеоидных черт при некоторой монголоидности. Среди удмуртов много рыжих. По этому признаку могут соперничать с мировыми чемпионами по златоволосости - кельтами-ирландцами.

Внешне удмурты крепки и выносливы, хотя и не богатырского телосложения. Они очень терпеливы. Типичными чертами удмуртского характера считаются скромность, стеснительность, доходящая до робости, сдержанность в проявлении чувств. Удмурты немногословны. «У него язык остер, да руки тупы»,- говорят они. Однако ценят силу меткого выражения: «Ветер горы рушит, слово народы подымает»; «Сердечное слово три зимы греет».

Путешественники XVIII века отмечали большое гостеприимство и радушие удмуртов, их миролюбие и кроткий нрав, «склонность более к веселию, нежели к печали».

Радищев в «Дневнике путешествия из Сибири» отметил: «Вотяки почти как русские… Общая судьба, общие заботы и невзгоды сблизили два народа, породили дружбу и доверие между ними».
Пожалуй, самой выразительной постройкой на удмуртском крестьянском дворе были двухэтажные кеносы-амбары. Сколько было снох в семье, столько стояло кеносов на дворе. Само это слово происходит от удмуртского «кен» - сноха.

Традиционный удмуртский женский костюм был одним из самых сложных и красочных в Поволжье. Удмурты достигли высшего мастерства в «полотняном фольклоре».

В традиционной этнокультуре удмуртов используется классическая цветовая триада: белый-красный-черный. Не случайно именно она положена в основу Герба и Флага Удмуртской Республики.

В годы коллективизации и сталинских репрессий сельской культуре удмуртов был нанесен огромный урон. Наиболее инициативная, предприимчивая часть народа погибла. Дело довершила знаменитая удмуртская самогонка - «кумышка». Удмурты всегда упорно отстаивали свое право на самогоноварение, руководствуясь убеждением, что они получили «кумышку» в наследство от предков в качестве ритуального напитка. Прекратить ее изготовление – значит, предать веру, изменить своим богам. Поэтому удмуртское село сегодня, увы, выглядит такой же удручающе, как и русское.

1. Характеристика одного из финно-угорских народов (удмурты)

Удмурты (прежнее название - ары, аряне, арские люди, чудь вотяцкая, отяки, вотяки) - народ, издревле живущий в Прикамье, численностью около 750 тыс. человек. (Это по переписи 1989 г.) Но этот сравнительно небольшой народ имеет большую историю. Как уже отмечалось, по языку удмурты принадлежат к финно-угорской группе (по численности занимая в ней 2-е место - после мордвы - в России и 5-е в мире), куда входят также венгры, финны, мордва, эстонцы, марийцы, коми, карелы, ханты, манси, саамы (лопари) и др. Самые дальние родственники удмуртов по языку - это венгры на Дунае, ханты и манси на Оби. Тем не менее, если удмурт спросит на своем языке в будапештском гастрономе «Вой вань-а?» («Масло есть?»), его поймут, потому что по-мадьярски это звучит примерно так же. Имя великого венгерского поэта Шандора Петефи по удмуртски звучит Сан-дыр Петырпи, - похоже, правда? Конечно, это скорее исключительные, нежели типичные примеры. Ведь удмуртский и мадьярский языки, несмотря на их древнее родство, довольно далеко в буквальном и переносном смысле отошли друг от друга. Все же лингвисты находят в удмуртском языке около 1000-1200 слов, общих для всех финно-угров. Вот некоторые из них: глаз - удм. син, коми син, мар. сензя, морд, сельме, фин. сильма, венг. сем; дерево - удм. пу, коми пу, мар. пу, фин. пуу, венг. фа; стрела - удм. ньол, коми ньол, морд, нал, фин. нуоле, венг. ньил; кость - удм. лы, коми лы, мар. лу, фин. луу, манс. лу, и т. д. Наиболее близки удмуртскому языки коми (около 80% слов общего происхождения). Вместе они составляют пермскую ветвь финно-угорских языков; они близки примерно так же, как польский и русский языки. Языковые параллели могут говорить как об общности происхождения финно-угров, так и о прямом или опосредованном этнокультурном взаимодействии. Например, удмурты имели с марийцами и особенно с коми постоянные связи, что сказалось на их языке и культуре.

Письменность на удмуртском языке была создана в XVIII в. на основе кириллицы с добавлением букв: з, ж, ч, и, о (в 20-е годы XX в. началось и в последнее время возобновилось обсуждение вопроса о возможности перехода на латинскую графику). Первая научная грамматика удмуртского языка была опубликована в 1775 г. (ее создателем считается казанский архиепископ Вениамин - В.Г. Пуцек-Григорович). Книгопечатание на удмуртском языке началось в XIX в., тогда же появились первые календари, газеты. Выделяют северное, южное и периферийные диалекты. Литературный язык складывается на основе срединных говоров. Правительственным постановлением в 1995 г. создана и успешно функционирует термино-орфографическая комиссия, призванная оптимизировать сложные процессы развития и обновления удмуртского языка.

В антропологическом отношении удмурты относятся к малой уральской расе, которой присуще преобладание европеоидных черт с некоторыми элементами монголоидности, к ее вятско-камскому сублапаноидному типу. Дискуссионным остается вопрос об «удмуртской» монголоидности: является ли она результатом длительного взаимодействия европеоидной и монголоидной рас или это продукт древней адаптации к местным условиям? Видимо, скорее всего - второе. Отличительной особенностью антропологии удмуртов является их высокий индекс рыжести, по этому признаку они превосходят даже «мировых чемпионов по златоволосости» - кельтов-ирландцев6. Между тем рыжий цвет в антропологии считается довольно загадочным. Ясно одно, что рыжий цвет - это целый комплекс специфических черт как внешнего (даже солнце пристрастно к рыжим: они не загорают, а часто обгорают; раны у рыжих медленнее заживают, отсюда удмуртское выражение «азись силь» - «воспаляющееся мясо/кожа»), так и внутреннего/душевного свойства - не отсюда ли феноменальная удмуртская обидчивость, ранимость, уязвимость, «стеклянная хрупкость». Внешне удмурты не богатырского телосложения, однако крепки и удивительно выносливы. Среднего роста, с белой, реже смуглой кожей, часто с голубыми глазами, слегка уплощенным лицом, нередко скуластые, иногда встречается эпикантус. Несмотря на сложность и условность психологических характеристик, можно утверждать вслед за путешественниками и исследователями XVIII-XIX вв., что удмурты в большинстве своем миролюбивы, доброжелательны, гостеприимны, «склонны более к веселию, нежели к печали». Подчеркивается их стеснительность до робости, сдержанность чувств до скрытности и замкнутости, бережливость до скупости, терпеливость до самопожертвования, настойчивость до упрямства. Естественно, исторические перемены, контактирование со многими, самыми разными этносами не могли не сказаться на внешних и внутренних характеристиках современных удмуртов.

О прародине финно-угров до сих пор ведутся споры. Раньше считали, что она находилась где-то в предгорьях Алтая и Саян; другие искали ее в Центральной Германии и Скандинавии; третьи были убеждены, что финно-угры пришли из Индии. В настоящее время почти никто уже не придерживается этих взглядов. Большинство исследователей полагает, что основная территория формирования и древнейшего расселения финно-угорских народов находилась в Приуралье в широком смысле слова (Волго-Камье, Средний Урал и Зауралье). Финно-угорская общность существовала, очевидно, в эпоху развитого неолита, в III тысячелетии до н. э., а затем начала распадаться на отдельные ветви, что в конечном итоге привело к формированию современных финно-угорских народов. Один из первых и главных вопросов, который неизбежно встает перед специалистами по этнической истории, это вопрос, «откуда есть пошел народ». Современное состояние исторической науки позволяет утверждать, что основой для формирования финноязычных удмуртов послужили автохтонные племена междуречья Вятки и Камы, создатели ряда последовательно сменявшихся здесь археологических культур. Тем не менее необходимо учитывать влияние на развитие местных племен и со стороны их этнических соседей: древних иранцев, угров и тюрок широкого этнокультурного и хронологического спектра. Об истоках собственно удмуртского этногенеза мы можем, по-видимому, достаточно уверенно говорить с ананьинской археологической культуры (VIII-III вв. до н. э.). Очевидно, ананьинцы - общие предки удмуртов, коми и марийцев. На базе ананьинской культуры вырастает ряд локальных культур первых веков н. э.: гляденовская (Верхняя Кама), осинская (Средняя Кама, устье р. Тулвы), пьяноборская (устье р. Белой). Полагают, что гляденовцы - предки коми, осинцы и пьяноборцы - древние удмурты. По всей вероятности, в тот период и начался распад пермской этнолингвистической общности. В первой половине I тысячелетия до н. э. часть населения с Камы уходит на Вятку и ее приток Чепцу. Здесь, в Чепецком бассейне, возникает новая археологическая культура - поломская (III-IX вв.). Поломскую культуру сменяет чепецкая (IX-XV вв.), которая прослеживается уже до того времени, когда появляются первые письменные источники по удмуртам.

У удмуртов сохранились легенды о том, что когда-то удмуртское племя Ватка жило на р. Вятке. Об этом же говорит и «язык земли» - топонимика. На Вятке очень много удмуртских топонимов. Они неоспоримо свидетельствуют о том, что когда-то здесь жили удмурты. Особенно густо они населяли местность около современного г. Кирова. В одном из преданий рассказывается, что на месте будущего города находилось большое удмуртское поселение с Великой куалой - родовым святилищем. Где-то на рубеже I-II тысячелетий н. э. удмурты, жившие на Вятке, составляли древнеудмуртскую общность. Тогда же мог появиться сам этноним «удмурт», который, по-видимому, генетически восходит к булгарскому названию р. Вятки - Ваты («ват-мурт -от-мурт - ут-мурт - уд-мурт»: человек с Вятки). Существуют и другие толкования этимологии и семантики этнонима «удмурт». В русском звучании этот термин приобрел форму «вотяк»: к древнему корню «ват» был прибавлен типичный словообразовательный суффикс (ср.: пермяк, сибиряк). В условиях царской России с ее неравной политикой по отношению к «инородцам» термин «вотяк» воспринимался удмуртами как уничижительный и даже оскорбительный (ср.: мари - «черемисы», украинцы - «хохлы», евреи - «жиды» и т. д.), хотя даже государственное образование удмуртов при его создании (4 ноября 1920 г.) первоначально было официально определено как «Автономная область вотского (вотякского) народа» и лишь в 1932 было переименовано в Удмуртскую АО, в 1934 - АССР. На бытовом уровне термин «вотяк» встречается порой и сейчас, порождая массу обид (на Западе, особенно в научной литературе, до сих пор по традиции нередко используется эк-зоэтноним «вотяки», хотя все больше обращаются к эндоэтнониму народа). Самоназвание «удмурт» зафиксировано с XVIII в.

2. История народа (Удмурты)

удмурт языковой свадебный традиция

Удмурты, переселявшиеся на новые земли, освоили районы Южного Прикамья, кроме того, значительная их часть осела на землях Северной Башкирии и в Зауралье. Часть удмуртов-переселенцев сыграла свою роль в формировании этнических групп пермских татар, башкир, марийцев и была ими ассимилирована.

Значительная часть удмуртов, осевших в Южном Прикамье, обосновалась в верховьях реки Буй. Новопоселенцы и составили основу образовавшейся в XVII-XVIII вв. этнической группы буйских (куединских) удмуртов.

Деревни буйских удмуртов возникают во второй половине XVII века. По документам 1673 года, жители удмуртских деревень Кирга, Гондырь, Барабан заключили договор о припуске с башкирами Уранской волости, этим же годом датируется известие об уплате жителями названных деревень ясака (дани) в казну.

К 1707 году относится договор, составленный жителями удмуртской деревни Шагирт с башкирами. Можно предположить, что к середине XVIII века была определена основная территория расселения буйской группы. На карте Осинского уезда Пермского наместничества 1792 года были отмечены удмуртские деревни: Большой, Малый и Верхний Гондырь, Кипчак, Кирга, Барабан, Шагирт.

Переселение удмуртов в бассейн реки Буй в основном шло из южных районов современной Удмуртии, из бассейнов реки Валы, Тоймы, Умяка, Киль-мезь, Иж. Это подтверждают как современные научные исследования, так и исторические предания буйских удмуртов. Главную причину своего переселения сами буйские удмурты до сих пор связывают прежде всего с насильственной христианизацией.

Этническая культура удмуртов Прикамья развивалась в условиях иноэтнического окружения. Буйские удмурты, проживавшие до начала XIX века рядом с башкирами, восприняли некоторые элементы их культуры, многие свободно владели языком башкир, часть удмуртов приняла ислам.

С начала XIX века в южной части Осинского уезда появилось русское население. Активные контакты с ним обусловили ряд культурных заимствований. Из всей закамской группы удмурты Куединского района испытали наибольшее влияние со стороны русских традиций.

В середине XIX в. в Южном Прикамье появляется еще одна удмуртская деревня - Новые Калмияры (ныне Куединский район Пермского края). Ее основали выходцы из деревни Старые Калмияры Уфимской губернии (ныне Татышлинский район Башкортостана).

Сложившаяся к концу XVIII века основная территория проживания буйских удмуртов сохраняется и до настоящего времени.

В XIX веке удмуртские деревни Южного Прикамья относились к Осинскому уезду Пермской губернии и были включены в Больше-Гондырскую волость. В настоящее время удмуртские деревни относятся к Куединскому району Пермского края.

У удмуртов преобладают мононациональные деревни, такие, например, как Кипчак, Кирга, Гожан, Удмурт-Шагирт, Союз, Барабан, Вильгурт. Но есть и поселения, где удмурты проживают совместно с другими народами: в деревнях Малый и Верхний Гондырь - с татарами, в селе Старый Шагирт - с русскими, куда удмурты переселились в начале XX века из деревни Удмурт-Шагирт.

Численность удмуртского населения южных территорий Прикамья прослеживается по документам с начала XVIII века. На рубеже 1720-1730-х годов она составляла 930 человек. По материалам V ревизии 1795 года, в Осинском уезде насчитывалось 2100 удмуртов, к середине XIX века их численность увеличилась до 3346 человек.

В советское время наибольшее число удмуртского населения в Куединском районе отмечено в 1959 году. В дальнейшем его численность постоянно снижалась.

По переписи 1989 года, в Куединском районе проживало 5842 удмурта, по переписи 2002 года - уже 5571 человек, что составило, как и в 1989 году, 17,7% от общего населения этого района.

3. Описание обряда

Свадебные традиции удмуртов

Удмуртская свадьба, которой, как правило, предшествовал сложный ритуал сватовства, во время которого как родители невесты, так и сама невеста могли выразить свое согласие или несогласие, состояла из двух частей, разделенных большими интервалами.

Если невесту увозили в дом мужа сразу после сговора - до свадебного пира, то в доме жениха происходил пир (ярашон), после чего невеста возвращалась домой и готовила приданое. После этого назначался сюан (пир в доме невесты). Если же невеста после сговора оставалась в доме родителей, тогда сначала происходил сюан, а потом ярашон. В этом случае в назначенный день свадебный поезд отправлялся в дом невесты. Жених оставался дома, за невестой ехали отец и старший брат жениха. Вначале свадебный поезд заезжал к свахе (дэмчи) и только после этого шли в дом к невесте, где их встречали лепешками. Поезжанам представляли распорядителя сюана, которому в дальнейшем все подчинялись.

После застолья начиналось пение свадебных песен и некоторое время продолжалось непрерывно. Участники поезда жениха должны были продемонстрировать знание обрядовых мелодий. Затем поезжан угощали в доме распорядителя сюана и во всех домах родственников невесты - участников свадьбы.

Далее следовал ритуал прощания невесты с родным домом. Выносили приданое, складывали в повозку. Невеста должна была ехать в повозке свахи. Жених должен откупить приданое у родственников невесты, чтобы они открыли ворота.

В доме жениха, встречавшие родственники обводили невесту вокруг лошади по солнцу три раза, во дворе освящали кашу. Мать жениха под руку вводила молодую в дом, сажала на подушку в женской половине дома. Родственники подносили ей хлеб с маслом, расплетали косу, заплетали две и укладывали вокруг головы. Мать жениха одевала ей головное полотенце замужней женщины, что ознаменовало окончание девичества.

Утром следующего дня ближайшие родственник были представлены невесте, состоялась оценка приданого. Угощать присутствующих должна была невеста, которая демонстрировала свои хозяйственные способности.

Далее вместе с молодыми родственниками новобрачная шла к роднику или реке. Бросала серебряную монетку, откупаясь перед хозяином воды. Воду принесенную молодой родственницей принимала свекровь и снова усаживала молодую на подушку.

Через несколько дней, прибывал свадебный поезд родственников невесты. Пир происходил поочередно во всех домах родственников жениха. Согласно правилам ритуала родственники невесты вели себя шумно и вызывающе. Били посуду, топали ногами, могли разобрать печь в бане, заложить дымоход. Тем самым проверялась расторопность новобрачного.

Сложный ритуал свадьбы не всегда воспроизводился полностью, допускались и сокращенные варианты, поскольку свадьба с соблюдением всех обрядов требовала больших расходов.