Урок литературы: Ф.М. Достоевский «Пойдем ко мне на елку, мальчик! Мальчик у христа на елке Работа над композицией рассказа. Фронтальная беседа

Присел он и скорчился, а сам отдышаться не может от страху и вдруг, совсем вдруг, стало так ему хорошо: ручки и ножки вдруг перестали болеть и стало так тепло, так тепло, как на печке; вот он весь вздрогнул: ах, да ведь он было заснул! Как хорошо тут заснуть: «Посижу здесь и пойду опять посмотреть на куколок, - подумал мальчик и усмехнулся, вспомнив про них, - совсем как живые!..» И вдруг ему послышалось, что над ним запела его мама песенку. «Мама, я сплю, ах, как тут спать хорошо!»

Пойдем ко мне на елку, мальчик, - прошептал над ним вдруг тихий голос.

Он подумал было, что это все его мама, но нет, не она; кто же это его позвал, он не видит, но кто-то нагнулся над ним и обнял его в темноте, а он протянул ему руку и… и вдруг, - о, какой свет! О, какая елка! Да и не елка это, он и не видал еще таких деревьев! Где это он теперь: все блестит, все сияет и кругом всё куколки, - но нет, это всё мальчики и девочки, только такие светлые, все они кружатся около него, летают, все они целуют его, берут его, несут с собою, да и сам он летит, и видит он: смотрит его мама и смеется на него радостно.

Мама! Мама! Ах, как хорошо тут, мама! - кричит ей мальчик, и опять целуется с детьми, и хочется ему рассказать им поскорее про тех куколок за стеклом. - Кто вы, мальчики? Кто вы, девочки? - спрашивает он, смеясь и любя их.

Это «Христова елка», - отвечают они ему. - У Христа всегда в этот день елка для маленьких деточек, у которых там нет своей елки… - И узнал он, что мальчики эти и девочки все были всё такие же, как он, дети, но одни замерзли еще в своих корзинах, в которых их подкинули на лестницы к дверям петербургских чиновников, другие задохлись у чухонок, от воспитательного дома на прокормлении, третьи умерли у иссохшей груди своих матерей, во время самарского голода, четвертые задохлись в вагонах третьего класса от смраду, и все-то они теперь здесь, все они теперь как ангелы, все у Христа, и он сам посреди их, и простирает к ним руки, и благословляет их и их грешных матерей… А матери этих детей все стоят тут же, в сторонке, и плачут; каждая узнает своего мальчика или девочку, а они подлетают к ним и целуют их, утирают им слезы своими ручками и упрашивают их не плакать, потому что им здесь так хорошо…

А внизу наутро дворники нашли маленький трупик забежавшего и замерзшего за дровами мальчика; разыскали и его маму… Та умерла еще прежде его; оба свиделись у господа бога в небе.

И зачем же я сочинил такую историю, так не идущую в обыкновенный разумный дневник, да еще писателя? А еще обещал рассказы преимущественно о событиях действительных! Но вот в том-то и дело, мне все кажется и мерещится, что все это могло случиться действительно, - то есть то, что происходило в подвале и за дровами, а там об елке у Христа - уж и не знаю, как вам сказать, могло ли оно случиться, или нет? На то я и романист, чтоб выдумывать.

Ф. М. Достоевский. Собрание сочинений в двенадцати томах. Том XII. - М.: Правда, 1982. - С.457-462.

Ф.М. ДОСТОЕВСКИЙ

МАЛЬЧИК У ХРИСТА НА ЕЛКЕ

МАЛЬЧИК С РУЧКОЙ

Дети странный народ, они снятся и мерещатся. Перед елкой и в самую елку перед рождеством я все встречал на улице, на известном углу, одного мальчишку, никак не более как лет семи. В страшный мороз он был одет почти по-летнему, но шея у него была обвязана каким-то старьем, -- значит его все же кто-то снаряжал, посылая. Он ходил "с ручкой"; это технический термин, значит -- просить милостыню. Термин выдумали сами эти мальчики. Таких, как он, множество, они вертятся на вашей дороге и завывают что-то заученное; но этот не завывал и говорил как-то невинно и непривычно и доверчиво смотрел мне в глаза, -- стало быть, лишь начинал профессию. На расспросы мои он сообщил, что у него сестра, сидит без работы, больная; может, и правда, но только я узнал потом, что этих мальчишек тьма-тьмущая: их высылают "с ручкой" хотя бы в самый страшный мороз, и если ничего не наберут, то наверно их ждут побои. Набрав копеек, мальчик возвращается с красными, окоченевшими руками в какой-нибудь подвал, где пьянствует какая-нибудь шайка халатников, из тех самых, которые, "забастовав на фабрике под воскресенье в субботу, возвращаются вновь на работу не ранее как в среду вечером". Там, в подвалах, пьянствуют с ними их голодные и битые жены, тут же пищат голодные грудные их дети. Водка, и грязь, и разврат, а главное, водка. С набранными копейками мальчишку тотчас же посылают в кабак, и он приносит еще вина. В забаву и ему иногда нальют в рот косушку и хохочут, когда он, с пресекшимся дыханием, упадет чуть не без памяти на пол, ...и в рот мне водку скверную Безжалостно вливал... Когда он подрастет, его поскорее сбывают куда-нибудь на фабрику, но все, что он заработает, он опять обязан приносить к халатникам, а те опять пропивают. Но уж и до фабрики эти дети становятся совершенными преступниками. Они бродяжат по городу и знают такие места в разных подвалах, в которые можно пролезть и где можно переночевать незаметно. Один из них ночевал несколько ночей сряду у одного дворника в какой-то корзине, и тот его так и не замечал. Само собою, становятся воришками. Воровство обращается в страсть даже у восьмилетних детей, иногда даже без всякого сознания о преступности действия. Под конец переносят все -- голод, холод, побои, -- только за одно, за свободу, и убегают от своих халатников бродяжить уже от себя. Это дикое существо не понимает иногда ничего, ни где он живет, ни какой он нации, есть ли бог, есть ли государь; даже такие передают об них вещи, что невероятно слышать, и, однакоже, всё факты.

МАЛЬЧИК У ХРИСТА НА ЕЛКЕ

Но я романист, и, кажется, одну "историю" сам сочинил. Почему я пишу: "кажется", ведь я сам знаю наверно, что сочинил, но мне все мерещится, что это где-то и когда-то случилось, именно это случилось как раз накануне рождества, в каком-то огромном городе и в ужасный мороз. Мерещится мне, был в подвале мальчик, но еще очень маленький, лет шести или даже менее. Этот мальчик проснулся утром в сыром и холодном подвале. Одет он был в какой-то халатик и дрожал. Дыхание его вылетало белым паром, и он, сидя в углу на сундуке, от скуки нарочно пускал этот пар изо рта и забавлялся, смотря, как он вылетает. Но ему очень хотелось кушать. Он несколько раз с утра подходил к нарам, где на тонкой, как блин, подстилке и на каком-то узле под головой вместо подушки лежала больная мать его. Как она здесь очутилась? Должно быть, приехала с своим мальчиком из чужого города и вдруг захворала. Хозяйку углов захватили еще два дня тому в полицию; жильцы разбрелись, дело праздничное, а оставшийся один халатник уже целые сутки лежал мертво пьяный, не дождавшись и праздника. В другом углу комнаты стонала от ревматизма какая-то восьмидесятилетняя старушонка, жившая когда-то и где-то в няньках, а теперь помиравшая одиноко, охая, брюзжа и ворча на мальчика, так что он уже стал бояться подходить к ее углу близко. Напиться-то он где-то достал в сенях, но корочки нигде не нашел и раз в десятый уже подходил разбудить свою маму. Жутко стало ему, наконец, в темноте: давно уже начался вечер, а огня не зажигали. Ощупав лицо мамы, он подивился, что она совсем не двигается и стала такая же холодная, как стена. "Очень уж здесь холодно", -- подумал он, постоял немного, бессознательно забыв свою руку на плече покойницы, потом дохнул на свои пальчики, чтоб отогреть их, и вдруг, нашарив на нарах свой картузишко, потихоньку, ощупью, пошел из подвала. Он еще бы и раньше пошел, да все боялся вверху, на лестнице, большой собаки, которая выла весь день у соседских дверей. Но собаки уже не было, и он вдруг вышел на улицу. Господи, какой город! Никогда еще он не видал ничего такого. Там, откудова он приехал, по ночам такой черный мрак, один фонарь на всю улицу. Деревянные низенькие домишки запираются ставнями; на улице, чуть смеркнется -- никого, все затворяются по домам, и только завывают целые стаи собак, сотни и тысячи их, воют и лают всю ночь. Но там было зато так тепло и ему давали кушать, а здесь -- господи, кабы покушать! И какой здесь стук и гром, какой свет и люди, лошади и кареты, и мороз, мороз! Мерзлый пар валит от загнанных лошадей, из жарко дышащих морд их; сквозь рыхлый снег звенят об камни подковы, и все так толкаются, и, господи, так хочется поесть, хоть бы кусочек какой-нибудь, и так больно стало вдруг пальчикам. Мимо прошел блюститель порядка и отвернулся, чтоб не заметить мальчика. Вот и опять улица, -- ох какая широкая! Вот здесь так раздавят наверно; как они все кричат, бегут и едут, а свету-то, свету-то! А это что? Ух, какое большое стекло, а за стеклом комната, а в комнате дерево до потолка; это елка, а на елке сколько огней, сколько золотых бумажек и яблоков, а кругом тут же куколки, маленькие лошадки; а по комнате бегают дети, нарядные, чистенькие, смеются и играют, и едят, и пьют что-то. Вот эта девочка начала с мальчиком танцевать, какая хорошенькая девочка! Вот и музыка, сквозь стекло слышно. Глядит мальчик, дивится, уж и смеется, а у него болят уже пальчики и на ножках, а на руках стали совсем красные, уж не сгибаются и больно пошевелить. И вдруг вспомнил мальчик про то, что у него так болят пальчики, заплакал и побежал дальше, и вот опять видит он сквозь другое стекло комнату, опять там деревья, но на столах пироги, всякие -- миндальные, красные, желтые, и сидят там четыре богатые барыни, а кто придет, они тому дают пироги, а отворяется дверь поминутно, входит к ним с улицы много господ. Подкрался мальчик, отворил вдруг дверь и вошел. Ух, как на него закричали и замахали! Одна барыня подошла поскорее и сунула ему в руку копеечку, а сама отворила ему дверь на улицу. Как он испугался! А копеечка тут же выкатилась и зазвенела по ступенькам: не мог он согнуть свои красные пальчики и придержать ее. Выбежал мальчик и пошел поскорей-поскорей, а куда, сам не знает. Хочется ему опять заплакать, да уж боится, и бежит, бежит и на ручки дует. И тоска берет его, потому что стало ему вдруг так одиноко и жутко, и вдруг, господи! Да что ж это опять такое? Стоят люди толпой и дивятся: на окне за стеклом три куклы, маленькие, разодетые в красные и зеленые платьица и совсем-совсем как живые! Какой-то старичок сидит и будто бы играет на большой скрипке, два других стоят тут же и играют на маленьких скрипочках, и в такт качают головками, и друг на друга смотрят, и губы у них шевелятся, говорят, совсем говорят, -- только вот из-за стекла не слышно. И подумал сперва мальчик, что они живые, а как догадался совсем, что это куколки, -- вдруг рассмеялся. Никогда он не видал таких куколок и не знал, что такие есть! И плакать-то ему хочется, но так смешно-смешно на куколок. Вдруг ему почудилось, что сзади его кто-то схватил за халатик: большой злой мальчик стоял подле и вдруг треснул его по голове, сорвал картуз, а сам снизу поддал ему ножкой. Покатился мальчик наземь, тут закричали, обомлел он, вскочил и бежать-бежать, и вдруг забежал сам не знает куда, в подворотню, на чужой двор, -- и присел за дровами: "Тут не сыщут, да и темно". Присел он и скорчился, а сам отдышаться не может от страху и вдруг, совсем вдруг, стало так ему хорошо: ручки и ножки вдруг перестали болеть и стало так тепло, так тепло, как на печке; вот он весь вздрогнул: ах, да ведь он было заснул! Как хорошо тут заснуть: "Посижу здесь и пойду опять посмотреть на куколок, -- подумал мальчик и усмехнулся, вспомнив про них,-- совсем как живые!.." И вдруг ему послышалось, что над ним запела его мама песенку. "Мама, я сплю, ах, как тут спать хорошо!" -- Пойдем ко мне на елку, мальчик, -- прошептал над ним вдруг тихий голос. Он подумал было, что это все его мама, но нет, не она; кто же это его позвал, он не видит, но кто-то нагнулся над ним и обнял его в темноте, а он протянул ему руку и... и вдруг, -- о, какой свет! О, какая елка! Да и не елка это, он и не видал еще таких деревьев! Где это он теперь: все блестит, все сияет и кругом всё куколки, -- но нет, это всё мальчики и девочки, только такие светлые, все они кружатся около него, летают, все они целуют его, берут его, несут с собою, да и сам он летит, и видит он: смотрит его мама и смеется на него радостно. -- Мама! Мама! Ах, как хорошо тут, мама! -- кричит ей мальчик, и опять целуется с детьми, и хочется ему рассказать им поскорее про тех куколок за стеклом. -- Кто вы, мальчики? Кто вы, девочки? -- спрашивает он, смеясь и любя их. -- Это "Христова елка", -- отвечают они ему. -- У Христа всегда в этот день елка для маленьких деточек, у которых там нет своей елки... -- И узнал он, что мальчики эти и девочки все были всё такие же, как он, дети, но одни замерзли еще в своих корзинах, в которых их подкинули на лестницы к дверям петербургских чиновников, другие задохлись у чухонок, от воспитательного дома на прокормлении, третьи умерли у иссохшей груди своих матерей, во время самарского голода, четвертые задохлись в вагонах третьего класса от смраду, и все-то они теперь здесь, все они теперь как ангелы, все у Христа, и он сам посреди их, и простирает к ним руки, и благословляет их и их грешных матерей... А матери этих детей все стоят тут же, в сторонке, и плачут; каждая узнает своего мальчика или девочку, а они подлетают к ним и целуют их, утирают им слезы своими ручками и упрашивают их не плакать, потому что им здесь так хорошо... А внизу наутро дворники нашли маленький трупик забежавшего и замерзшего за дровами мальчика; разыскали и его маму... Та умерла еще прежде его; оба свиделись у господа бога в небе. И зачем же я сочинил такую историю, так не идущую в обыкновенный разумный дневник, да еще писателя? А еще обещал рассказы преимущественно о событиях действительных! Но вот в том-то и дело, мне все кажется и мерещится, что все это могло случиться действительно, -- то есть то, что происходило в подвале и за дровами, а там об елке у Христа -- уж и не знаю, как вам сказать, могло ли оно случиться, или нет? На то я и романист, чтоб выдумывать.

Открытый урок литературы 6 класс

Цели :

Учебная - знакомство с жизнью и творчеством Ф. М. Достоевского, с жанром святочного (рождественского) рассказа;

Развивающая - уметь анализировать произведение, составлять характеристику героя, проследить, как система художественных средств соответствует авторскому замыслу;

Воспитательная - воспитывать милосердие, веру, сострадание, нравственность, уважение и любовь к людям, воспитывать нравственность и эстетику через приобщение к классической литературе и классической музыке.

Оборудование : рождественская елка, изображение двух ангелов, компьютер, презентация на тему «Рождество»

Ход урока:

I. Организационный момент

II. Работа по теме урока

1. Слово учителя

Здравствуйте дети и уважаемые взрослые. Сегодня мы собрались с вами для того, чтобы вместе, рука об руку, взойти по ступенькам Храма Литературы и очутиться в волшебных владениях Русского классика - Ф. М. Достоевского.

Наш урок посвящен рассказу Ф. М. Достоевского «Мальчик у Христа на елке»

Ф. М. Достоевский - взрослый писатель. Он автор больших и нелегких рассказов для чтения. Но в каждом его произведении среди героев мы встречаем детей.

На похоронах Ф. М. Достоевского среди множества венков был венок и от детей. Немногие писатели сумели так близко подойти к детской душе и так глубоко в неё проникнуть, как это сделал Достоевский. Он хотел разбудить совесть каждого человека, чтобы люди никогда не забывали, что рядом с сытой, благополучной жизнью всегда есть другая жизнь. И в этой другой жизни господствуют голод, страдания, грубость, грязь, унижения и оскорбления. Достоевскому детская душа открывалась полностью потому, что он имел дар - дар сострадания во имя любви к людям.

Сегодня мы познакомимся с жанром рождественского рассказа, подумаем, что означают вечные категории: вера, милосердие, сострадание. Ребята, не так закончились Новогодние праздники - Рождество, Крещение. Рождество - это дни всеобщей любви и добра. По словам Чарльза Диккенса, это время «милосердия, доброты и всепрощения, это единственные дни в календаре, когда люди… свободно раскрывают друг другу сердца и видят в своих ближних таких же людей, как они сами».

2. Литературный монтаж

На фоне звучания музыка Ф.Листа «Утешение»

Ученик . В рождественские праздники люди стремятся быть лучше; это время, когда особую значимость получают христианские ценности, время совершения добрых дел. У нас в Святки принято творить добрые дела: помогать больным, раздавать милостыню, слать подарки старикам в богадельни и т. п. В России следовали этой традиции все - от государя до простых смертных. Рождество - праздник ожидания чуда. Как некогда свершилось чудо в Вифлееме, и родился Спаситель человечества.

Ученик . Зимней ночью, за два тысячелетия до нынешнего Рождества, в окрестностях Вифлеема, в завоеванной римлянами стране, под сводами вертепа родился Спаситель. Люди ждали столетиями: вот он сойдет с небес- в силе и славе, в образе царя, окруженный ратью Ангелов…

Чтец 1.

Есть страны, где люди от века не знают ни вьюг, ни сыпучих снегов.
Там только нетающим снегом сверкают вершины гранитных хребтов…
Цветы там душистее, звезды - крупнее,
Светлей и нарядней весна,
И ярче там перья у птиц, и теплее
Там дышит морская волна…
В такой-то стране ароматною ночью,
При шепоте лавров и роз,
Свершилось желанное чудо воочию:
Родился Младенец-Христос.

Слайд 2

Чтец 2

Сегодня Бог родился…
Благословен тот день и час,
Когда на землю Он явился
Чтоб возвести на небо нас.

Чтец 3

Мир ожидал Спасителя - Царя
А Он родился тихо, как заря,
Не во дворце богатом, не в столице,
Где Богу подобало бы родиться.

Чтец 4

Родился в хлеве в полунощный час,
Явив пример смирения для нас,
Родился Бог под небом Вифлеема.
Его рожденье - целая поэма.

Слайд 3

Чтец 5

Слайд 4

И было чудо на земле,
И было чудо в небесах:
Как солнце вспыхнула в лучах
Звезда в полночной мгле.
И в Вифлеем дары свои волхвы несли за ней.
И на соломе там нашли они Царя царей

Слайд 5

Ученик Золотая, ясная многокрылая звезда взошла на небо в час Рождества, просияла над всем миром. От восхода звезды - вестницы, от Рождества Христова мы отсчитываем века.

Ученик. Слайд 6

Правитель Иудеи, жестокий царь Ирод, узнал о приходе волхвов, ищущих в его стране новорожденного царя Иудейского. Не властитель земли, а Спаситель мира родился в пещере - вертепе возле Вифлеема. А Ирод услышал и понял в ликующей речи волхвов одно-единственное: в Иудее родился Тот, кто отнимет у него, Правителя, власть над всей землей. Ирод послал ратников в Вифлеем, чтобы истребить всех мальчиков младше двух лет. И ратники Ирода выполнили его приказ.

Ученик . Той же ночью, через пустыню, бежало в Египет Святое Семейство. Самая тихая, самая светлая ночь в году - Рождественская. По старинному поверью, в эту ночь раскрываются небеса и сбываются желания чистых сердец.

Учитель : В XIX веке в литературе сложился особый жанр рассказа - рождественский (святочный) рассказ. В этих рассказах удивительным образом сочетается бытовое и бытийное, сиюминутное и вечное.

Слайд 7

Рассказ Ф. М. Достоевского «Мальчик у Христа на елке» относится именно к жанру святочных рассказов. Святки - это праздничные дни в честь Рождества Христова, длящиеся до Крещения - 19 января. В новый год всем хочется верить в добрые чудеса. Вот и в сюжете святочного рассказа всегда есть чудо, какая-то добрая неожиданность. И в конце рассказа даже самая безысходная ситуация меняется к лучшему, но финал не совсем хороший.

3. Работа над композицией рассказа. Фронтальная беседа

Учитель

Попытаемся вспомнить и вычленить композиционные элементы рассказа. Что такое композиция?

Композиция - это построение словесного произведения. Композиция рассказа состоит из экспозиции, завязки, развития действия, кульминации и развязки.

О чем повествует 1 часть рассказа? Слайд 8

Первая часть называется «Мальчик с ручкой». Автор в ней рассказывает о голодных, оборванных, лишенных крова, человеческой теплоты и ласки детях, которые разбросаны по всей России.

Учитель: Слайд 9

Вывод : Достоевский в I части рассказа дает обобщенный портрет детей, голодных, лишенных всего, вынужденных терпеть унижение и побои.

Вторая часть рассказа называется «Мальчик у Христа на елке».

Давайте определим, с чего начинается действие в данном рассказе?

Действие начинается с того, что Федор Михайлович Достоевский знакомит читателей с мальчиком. Мальчик плохо одет, взгляд у него наивный, доверчивый, он только начинает осваивать профессию «мальчика с ручкой», занимается попрошайничеством, затем отдает деньги пьянствующей шайке. У таких детей нет будущего. Они будут воровать, пьянствовать, бродяжничать.

Что служит завязкой действия в рассказе?

Завязкой служит описание жизни в подвале, где жил мальчик, знакомство с самим мальчиком. Автор очень мало описывает внешность мальчика, отмечает его маленький рост, возраст - лет семь и одежду - какой-то халатик. А самое важное, что говорит Достоевский, что мальчик хочет кушать.

По внешности мы всегда судим о характере человека. Какие черты характера можно рассмотреть в этом мальчике?

Мне кажется, что этот мальчик имеет довольно хороший характер; он спокоен, невспыльчив, нетребователен, эмоционален.

Как развивается действие? Слайд 10, 11, 12

Развитие действия - это момент, когда мальчик оказывается в городе и картины, которые он там увидел. Он увидел широкую улицу, где много народа, все суетятся, бегут. Еще он увидел большое стекло, а за стеклом елка. В комнате дети веселятся, играют, смеются. Уже и мальчик хотел было рассмеяться, да уж болят у него пальчики на руках и ногах. Заплакал мальчик и побежал дальше.

Выделите самый яркий эпизод в рассказе.

Самым ярким эпизодом является эпизод, когда тихий голос приглашает мальчика не елку, и герой оказывается на Христовой елке. Этот эпизод является кульминацией рассказа.

Что видит мальчик на елке у Христа? Слайд 12, 13, 14, 15

Он увидел елку, какой еще никогда не видал, все кругом сияло, блестело, а вокруг кружились мальчики и девочки. Там же он увидел свою маму, которая смотрела на него и смеялась, а затем он увидел Иисуса, простирающего руки к детям и благословляющего всех.

А какова развязка?

Мальчик умирает. Наутро тело мальчика находит дворник. Мальчик умер за дровами.

Композиция рассказа обуславливает настроение рассказа. Какое настроение было у вас, когда вы прочитали этот рассказ?

Печальное, мрачное, угнетенное (когда Достоевский показывает жизнь мальчика, его скитания по улицам Петербурга), но и светлое, радостное, излучающее добро.(когда мальчик оказывается на елке у Христа)

Мне кажется, что мальчик испытывал чувства восхищения и радости, когда любовался «деревом до потолка», его восхищали огни, золотые бумажки и яблоки. Сквозь стекло он даже слышал музыку. Такие же чувства радости, восхищения испытал и я когда читал этот эпизод рассказа.

Учитель

Развязка рассказа грустная, но вам хотелось бы, чтобы рассказ был веселым, ведь совсем недавно закончились Святки, а в праздники особенно верится в добро, счастье, ждешь какого-то чуда. Я предлагаю вам выполнить творческое задание.

4. Творческое задание

1 группа Попробуйте придумать счастливый конец к рассказу «Мальчик у Христа на елке»

2 группа Сон накануне Рождества. Что могла присниться вам накануне такого светлого и радостного праздника?

Во время выполнения этого задания звучит пьеса П. И. Чайковского «Январь. У камелька»

Прослушивание написанных работ

5. Подведение итогов

Учитель : Какую прекрасную концовку придумали ребята для рассказа Ф. М. Достоевского «Мальчик у Христа на елке». Сколько нежности, теплоты, радости в ваших рассказах. Достоевский заканчивает свое произведение вопросами к себе и читателю. Зачитаем последний абзац и попытаемся ответить на этот вопрос: «И зачем же я сочинил такую историю?»

Ответы детей

Учитель : Правильно, ребята! Для Достоевского было важно: если страдает и плачет ребенок, значит, что-то не так в этом мире, значит, несправедливо, неправильно устроена наша жизнь. А ведь так важно, чтобы каждый человек вспоминал свое детство с любовью и радостью. Тогда он и сам будет справедливее, добрее, милосерднее. Открывайте свои сердца людям, которые нуждаются в вашей помощи. Будьте милосердны, добры, сострадательны.

Учитель :

Давно погасла в зимней мгле
Восточная звезда,
Но не забыли на земле
Рождение Христа.
Как пастухи к Нему пришли
До утренней поры,
Как мудрецы преподнесли
Ему свои дары.
Как царь младенцев убивал,
Убийцу наградя,
Как ангел посланный спасал
Священное Дитя.
Как, проповедуя любовь
И правду Божества,
Он каждый год рождался вновь
На праздник Рождества.
Давно погасла в зимней мгле
Восточная звезда,
Но не забыто на земле
Рождение Христа.

6. Рефлексия

В заключении урока я предлагаю раскрасить нашу Рождественскую елку. На елке развешаны игрушки. Напишите на каждой игрушке слова, которые определяют характер человека, собирающегося на Рождественскую елку.

Ребята работают на интерактивной доске в программе Activstudio Professional Edition

26 декабря 1875 года Ф. М. Достоевский вместе с дочерью Любой побывал на детском балу и рождественской ёлке, устроенной в Петербургском клубе художников. 27 декабря Достоевский и А. Ф. Кони прибыли в Колонию для малолетних преступников на окраине города на Охте, возглавляемой известным педагогом и писателем П. А. Ровинским. В эти же предновогодние дни ему несколько раз на улицах Санкт-Петербурга встретился нищий мальчик, просивший милостыню («мальчик с ручкой»). Все эти предновогодние впечатления легли в основу рождественского (или святочного) рассказа «Мальчик у Христа на ёлке».

С другой стороны, рассказ тесно перекликается с сюжетом баллады «Ёлка сироты» («нем. Des fremden Kindes heiliger Christ») 1816 года Фридриха Рюккерта, — немецкого поэта-романтика. В то же время Достоевский, соблюдая традиции классиков святочного рассказа Г. Х. Андерсена («Девочка с серными спичками») и Ч. Диккенса («Рождественские рассказы»), максимально наполнил короткий аллегорический рассказ реалиями жизни большого города. В данном случае, речь идёт о С-Петербурге, чьё холодное в прямом и переносном смысле великолепие противопоставлено провинциальному мраку неназванной родины мальчика, где однако же у него всегда были еда и тепло. Тема голодного и нищего ребёнка была начата писателем в 40-х годах произведениями «Бедные люди», «Ёлка и свадьба», и автор не отступал от неё в течение всей жизни вплоть до «Братьев Карамазовых».

Достоевский приступил к рассказу 30 декабря 1875 года, и к концу января «Мальчик у Христа на ёлке» был опубликован наряду с другими материалами о «русских теперешних детях» в январском выпуске «Дневника писателя». В первом выпуске своего возобновлённого издания Достоевский намеревался сообщить своим читателям «кое-что о детях вообще, о детях с отцами, о детях без отцов в особенности, о детях на ёлках, без ёлок, о детях преступниках…». Рассказу «Мальчик у Христа на ёлке» в «Дневнике писателя» предшествовала маленькая главка «Мальчик с ручкой», и все вместе взятые материалы двух первых глав «Дневника писателя» (в первой главе писатель поместил свои публицистические размышления на ту же тему) были объединены темой сострадания к детям.

Федор Достоевский - Мальчик у Христа на елке. Святочный рассказ:

I Мальчик с ручкой

Дети странный народ, они снятся и мерещатся. Перед елкой и в самую елку перед Рождеством я все встречал на улице, на известном углу, одного мальчишку, никак не более как семи лет. В страшный мороз он был одет почти по-летнему, но шея у него была обвязана каким-то старьем, - значит, его все же кто-то снаряжал, посылая. Он ходил «с ручкой», это технический термин, значит - просить милостыню. Термин выдумали сами эти мальчики. Таких, как он, множество, они вертятся на вашей дороге и завывают что-то заученное; но этот не завывал и говорил как-то невинно и непривычно и доверчиво смотрел мне в глаза, - стало быть, лишь начинал профессию. На расспросы мои он сообщил, что у него сестра, сидит без работы, больная; может, и правда, но только я узнал потом, что этих мальчишек тьма-тьмущая: их высылают «с ручкой» хотя бы в самый страшный мороз, и если ничего не наберут, то наверно их ждут побои. Набрав копеек, мальчик возвращается с красными, окоченевшими руками в какой-нибудь подвал, где пьянствует какая-нибудь шайка халатников, из тех самых, которые, «забастовав на фабрике под воскресенье в субботу, возвращаются вновь на работу не ранее как в среду вечером». Там, в подвалах, пьянствуют с ними их голодные и битые жены, тут же пищат голодные грудные их дети. Водка, и грязь, и разврат, а главное, водка. С набранными копейками мальчишку тотчас же посылают в кабак, и он приносит еще вина. В забаву и ему иногда зальют в рот косушку и хохочут, когда он, с пресекшимся дыханием, упадет чуть не без памяти на пол,

…И в рот мне водку скверную
Безжалостно вливал.

Когда он подрастет, его поскорее сбывают куда-нибудь на фабрику, но все, что он заработает, он опять обязан приносить к халатникам, а те опять пропивают. Но уж и до фабрики эти дети становятся совершенными преступниками. Они бродяжат по городу и знают такие места в разных подвалах, в которые можно пролезть и где можно переночевать незаметно. Один из них ночевал несколько ночей сряду у одного дворника в какой-то корзине, и тот его так и не замечал. Само собою, становятся воришками. Воровство обращается в страсть даже у восьмилетних детей, иногда даже без всякого сознания о преступности действия. Под конец переносят все - голод, холод, побои, - только за одно, за свободу, и убегают от своих халатников бродяжить уже от себя. Это дикое существо не понимает иногда ничего, ни где он живет, ни какой он нации, есть ли бог, есть ли государь; даже такие передают об них вещи, что невероятно слышать, и, однако ж, все факты.

II Мальчик у Христа на елке

Но я романист, и, кажется, одну «историю» сам сочинил. Почему я пишу «кажется», ведь я сам знаю наверно, что сочинил, но мне все мерещится, что это где-то и когда-то случилось, именно это случилось как раз накануне Рождества, в каком-то огромном городе и в ужасный мороз.

Мерещится мне, был в подвале мальчик, но еще очень маленький, лет шести или даже менее. Этот мальчик проснулся утром в сыром и холодном подвале. Одет он был в какой-то халатик и дрожал. Дыхание его вылетало белым паром, и он, сидя в углу на сундуке, от скуки нарочно пускал этот пар изо рта и забавлялся, смотря, как он вылетает. Но ему очень хотелось кушать. Он несколько раз с утра подходил к нарам, где на тонкой, как блин, подстилке и на каком-то узле под головой вместо подушки лежала больная мать его. Как она здесь очутилась? Должно быть, приехала с своим мальчиком из чужого города и вдруг захворала. Хозяйку углов захватили еще два дня тому в полицию; жильцы разбрелись, дело праздничное, а оставшийся один халатник уже целые сутки лежал мертво пьяный, не дождавшись и праздника. В другом углу комнаты стонала от ревматизма какая-то восьмидесятилетняя старушонка, жившая когда-то и где-то в няньках, а теперь помиравшая одиноко, охая, брюзжа и ворча на мальчика, так что он уже стал бояться подходить к ее углу близко. Напиться-то он где-то достал в сенях, но корочки нигде не нашел и раз в десятый уже подходил разбудить свою маму. Жутко стало ему, наконец, в темноте: давно уже начался вечер, а огня не зажигали. Ощупав лицо мамы, он подивился, что она совсем не двигается и стала такая же холодная, как стена. «Очень уж здесь холодно», - подумал он, постоял немного, бессознательно забыв свою руку на плече покойницы, потом дохнул на свои пальчики, чтоб отогреть их, и вдруг, нашарив на нарах свой картузишко, потихоньку, ощупью, пошел из подвала. Он еще бы и раньше пошел, да все боялся вверху, на лестнице, большой собаки, которая выла весь день у соседских дверей. Но собаки уже не было, и он вдруг вышел на улицу.

Господи, какой город! Никогда еще он не видал ничего такого. Там, откудова он приехал, по ночам такой черный мрак, один фонарь на всю улицу. Деревянные низенькие домишки запираются ставнями; на улице, чуть смеркнется - никого, все затворяются по домам, и только завывают целые стаи собак, сотни и тысячи их, воют и лают всю ночь. Но там было зато так тепло и ему давали кушать, а здесь - господи, кабы покушать! И какой здесь стук и гром, какой свет и люди, лошади и кареты, и мороз, мороз! Мерзлый пар валит от загнанных лошадей, из жарко дышащих морд их; сквозь рыхлый снег звенят об камни подковы, и все так толкаются, и, господи, так хочется поесть, хоть бы кусочек какой-нибудь, и так больно стало вдруг пальчикам. Мимо прошел блюститель порядка и отвернулся, чтоб не заметить мальчика.

Вот и опять улица, - ох какая широкая! Вот здесь так раздавят наверно: как они все кричат, бегут и едут, а свету-то, свету-то! А это что? Ух, какое большое стекло, а за стеклом комната, а в комнате дерево до потолка; это елка, а на елке сколько огней, сколько золотых бумажек и яблоков, а кругом тут же куколки, маленькие лошадки; а по комнате бегают дети, нарядные, чистенькие, смеются и играют, и едят, и пьют что-то. Вот эта девочка начала с мальчиком танцевать, какая хорошенькая девочка! Вот и музыка, сквозь стекло слышно. Глядит мальчик, дивится, уж и смеется, а у него болят уже пальчики и на ножках, и на руках стали совсем красные, уж не сгибаются и больно пошевелить. И вдруг вспомнил мальчик про то, что у него так болят пальчики, заплакал и побежал дальше, и вот опять видит он сквозь другое стекло комнату, опять там деревья, но на столах пироги, всякие - миндальные, красные, желтые, и сидят там четыре богатые барыни, а кто придет, они тому дают пироги, а отворяется дверь поминутно, входит к ним с улицы много господ. Подкрался мальчик, отворил вдруг дверь и вошел. Ух, как на него закричали и замахали! Одна барыня подошла поскорее и сунула ему в руку копеечку, а сама отворила ему дверь на улицу. Как он испугался! А копеечка тут же выкатилась и зазвенела по ступенькам: не мог он согнуть свои красные пальчики и придержать ее. Выбежал мальчик и пошел поскорей-поскорей, а куда, сам не знает. Хочется ему опять заплакать, да уж боится, и бежит, бежит и на ручки дует. И тоска берет его, потому что стало ему вдруг так одиноко и жутко, и вдруг, господи! Да что ж это опять такое? Стоят люди толпой и дивятся: на окне за стеклом три куклы, маленькие, разодетые в красные и зеленые платьица и совсем-совсем как живые! Какой-то старичок сидит и будто бы играет на большой скрипке, два других стоят тут же и играют на маленьких скрипочках, и в такт качают головками, и друг на друга смотрят, и губы у них шевелятся, говорят, совсем говорят, - только вот из-за стекла не слышно. И подумал сперва мальчик, что они живые, а как догадался совсем, что это куколки, - вдруг рассмеялся. Никогда он не видал таких куколок и не знал, что такие есть! Вдруг ему почудилось, что сзади его кто-то схватил за халатик; большой злой мальчик стоял подле и вдруг треснул его по голове, сорвал картуз, а сам снизу поддал ему ножкой. Покатился мальчик наземь, тут закричали, обомлел он, вскочил и бежать-бежать, и вдруг забежал сам не знает куда, в подворотню, на чужой двор, - и присел за дровами: «Тут не сыщут, да и темно».

Присел он и скорчился, а сам отдышаться не может от страху и вдруг, совсем вдруг, стало так ему хорошо: ручки и ножки вдруг перестали болеть и стало так тепло, так тепло, как на печке; вот он весь вздрогнул: ах, да ведь он было заснул! Как хорошо тут заснуть! «Посижу здесь и пойду опять посмотреть на куколок, - подумал, мальчик и усмехнулся, вспомнив про них, - совсем как живые!..» И вдруг ему послышалось, что над ним запела его мама песенку. «Мама, я сплю, ах, как тут спать хорошо!»

Пойдем ко мне на елку, мальчик, - прошептал над ним вдруг тихий голос.

Он подумал было, что это все его мама, но нет, не она; кто же это его позвал, он не видит, но кто-то нагнулся над ним и обнял его в темноте, а он протянул ему руку и… и вдруг, - о, какой свет! О, какая елка! Да и не елка это, он и не видал еще таких деревьев! Где это он теперь: все блестит, все сияет и кругом все куколки, - но нет, это все мальчики и девочки, только такие светлые, все они кружатся около него, летают, все они целуют его, берут его, несут с собою, да и сам он летит, и видит он: смотрит его мама и смеется на него радостно.

Мама! Мама! Ах, как хорошо тут, мама! - кричит ей мальчик и опять целуется с детьми, и хочется ему рассказать им поскорее про тех куколок за стеклом. - Кто вы, мальчики? Кто вы, девочки? - спрашивает он, смеясь и любя их.

Это «Христова елка», - отвечают они ему. - У Христа всегда в этот день елка для маленьких деточек, у которых там нет своей елки… - И узнал он, что мальчики эти и девочки все были все такие же, как он, дети, но одни замерзли еще в своих корзинах, в которых их подкинули на лестницы к дверям петербургских чиновников, другие задохлись у чухонок, от воспитательного дома на прокормлении, третьи умерли у иссохшей груди своих матерей (во время самарского голода), четвертые задохлись в вагонах третьего класса от смраду, и все-то они теперь здесь, все они теперь как ангелы, все у Христа, и он сам посреди их, и простирает к ним руки, и благословляет их и их грешных матерей… А матери этих детей все стоят тут же, в сторонке, плачут; каждая узнает своего мальчика или девочку, а они подлетают к ним и целуют их, утирают им слезы своими ручками и упрашивают их не плакать, потому что им здесь так хорошо…

А внизу, наутро, дворники нашли маленький трупик забежавшего и замерзшего за дровами мальчика; разыскали и его маму… Та умерла еще прежде его; оба свиделись у господа бога в небе.

И зачем же я сочинил такую историю, так не идущую в обыкновенный разумный дневник, да еще писателя? А еще обещал рассказы преимущественно о событиях действительных! Но вот в том-то и дело, мне все кажется и мерещится, что все это могло случиться действительно, - то есть то, что происходило в подвале и за дровами, а там об елке у Христа - уж и не знаю, как вам сказать, могло ли оно случиться или нет? На то я и романист, чтоб выдумывать.