Художник чижиков иллюстрации. Детская библиотека интересов. «Кот Гоголя», наверное, с длинным носом

Закончив московскую среднюю школу № 103 в 1953 году, поступил в Московский полиграфический институт, художественное отделение которого закончил в 1958 году.

В 1952 году, будучи учеником средней школы, начал работать в газете "Жилищный работник", где получил первый опыт работы карикатуриста.

С 1955 года работает в журнале "Крокодил", с 1956 - в "Веселых картинках", с 1958 - в "Мурзилке", с 1959 - в "Вокруг света".

Работал также в "Вечерней Москве", "Пионерской правде", "Юном натуралисте", "Молодой гвардии", "Огоньке", "Пионере", "Неделе" и других периодических изданиях.

С 1960 года иллюстрирует книги в издательствах "Малыш", "Детская литература", "Художественная литература" и др.

Член Союза журналистов РФ с 1960 года.

Член Союза художников РФ с 1968 года.

Член редколлегии журнала "Мурзилка" с 1965 года.

Обладатель Почетного диплома имени Х.К.Андерсена (1980 г.), ордена "Знак Почета", почетного Знака Олимпийского комитета и диплома Академии художеств СССР за создание образа талисмана Московских олимпийских игр - медвежонка Миши (1980 г.) и Почетного диплома Совета по детской книге России (1997 г.).

Лауреат Всероссийского конкурса "Искусство книги" (1989, 1990, 1993, 1996, 1997 гг.), конкурса читательских симпатий "Золотой ключик" (1996 г.), ежегодной профессиональной премии за наивысшие достижения в жанре сатиры и юмора - "Золотой Остап" (1997 г.).

Председатель жюри конкурса детского рисунка "Тик-так", проводимого телекомпанией "Мир" (канал телевидения РФ) с 1994 года.

Дипломы и награды
художника В.А.Чижикова

Диплом III степени Всесоюзного конкурса "Искусство книги" за иллюстрации к книге Л.Гераскиной "В стране невыученных уроков", изд-во "Советская Россия", 1966 год.

Диплом I степени Всероссийского и II степени Всесоюзного конкурсов "Искусство книги" за иллюстрации к книге Г.Цыферова "Сказки", изд-во "Малыш", 1969 год.

Диплом II степени Всесоюзного конкурса "Искусство книги" за иллюстрации к книге Л.Яхнина "Площадь картонных часов", изд-во "Малыш", 1971 год.

Премия журнала "Крокодил" за лучший рисунок года, 1970 год.

Диплом I Всероссийской выставки детской книги и книжной графики, 1965 год.

Диплом II Всероссийской выставки детской книги и книжной графики, 1971 год.

Диплом Международной выставки карикатуры в Скопле (Югославия).

Диплом и памятная медаль Международной выстаки карикатуры в Габрово, 1975 год.

Диплом и памятная медаль Международной выставки карикатуры в Габрово, 1977 год.

Диплом I степени Всероссийского и II Всесоюзного конкурсов "Искусство книги" за иллюстрации к книге К.Чуковского "Доктор Айболит", изд-во "Малыш", 1977 год.

Диплом Академии художеств СССР, серебряная медаль, приз чехословацкого журнала "Рогач" за рисунок "Быть или не быть?" на Международной выставке "Сатира в борьбе за мир", Москва, 1977 год.

Первая премия на книжной выставке Объединенного комитета художников-графиков, Москва, 1977 год.

Диплом II степени Всероссийского и Всесоюзного конкурсов "Искусство книги" за иллюстрациии к книге Д.Биссета "Забытый день рождения", изд-во "Детская литература", 1978 год.

Орден "Золотое детское солнце" немецкого журнала "Бумми", 1979 год.

Почетный диплом им. Г.Х.Андерсена за иллюстрации к книге К.Чуковского "Айболит", 1980 год.

Правительственная награда - орден "Знак Почета", почетный знак олимпийского комитета, Диплом Академии художеств СССР за создание образа талисмана Московских олимпийских игр - медвежонка "Миши", 1980 год.

Присвоение звания "Заслуженный художник РФ", 1981 год.

Второй приз и медаль на Международном конкурсе карикатуры "Ура! Культура.", Москва, 1990 год.

Диплом I степени Всероссийского конкурса "Искусство книги" за иллюстрации к книге В.Чижикова "Петя и Потап", изд-во "Ангстрем", 1993 год.

Диплом II степени Всероссийского конкурса "Искусство книги" за иллюстрации к книге Э.Успенского "Дядя Федор, пес и кот", издательство "Зебра", 1993 год.

Лауреат Всероссийского конкурса читательских симпатий "Золотой ключик", 1996 год.

Ежегодная профессиональная премия за наивысшие достижения в жанре сатиры и юмора - "Золотой Остап", Санкт-Петербург, 1997 год.

Все иллюстрации взяты из книг серии «В гостях у Виктора Чижикова», выпущенных издательством «Самовар».

Народный художник РФ.

Первый опыт карикатуриста получил в 1952 в газете "Жилищный работник".

Учился в МГУП на художественном отделении (1953-1958).

Работал в журналах "Крокодил" (с 1955), "Весёлые картинки" (с 1956), "Мурзилка" (с 1958), "Вокруг света" (с 1959), а также в "Вечерней Москве", "Пионерской правде", "Юном натуралисте", "Молодой гвардии", "Огоньке", "Пионере", "Неделе" и других периодических изданиях. Совместно с С.Гвиниашвили был художником-постановщиком мультипликационного фильма реж. Гарри Бардина "Бравый инспектор Мамочкин" (1977).

Участвует в выставках с 1958. С 1960 иллюстрирует книги в издательствах "Малыш", "Детская литература", "Художественная литература" и др.

Награжден почётным дипломом им. Х. К. Андерсена (1980), орденом "Знак Почёта", почетным Знаком Олимпийского комитета и диплома Академии художеств СССР за создание образа талисмана Летних Олимпийских игр в Моске - медвежонка Миши (1980). Обладатель почетного диплома Совета по детской книге России (1997). Лауреат Всероссийского конкурса "Искусство книги" (1989, 1990, 1993, 1996, 1997).

Член Союза журналистов РСФСР (с 1960). Член Союза художников РСФСР (с 1968). Член редколлегии журнала "Мурзилка" (с 1965). Председатель Совета по детской книге России (с 2009).

Работы находятся в собрании ГМИИ.

Как-то раз на встрече с детьми нам прислали из зала записку: "Что вы делаете, когда вам очень грустно?" Вопрос меня поразил: обычно дети спрашивают почти одно и те же – Почему вы стали писателем? Ваша любимая книжка? - и т.д. А тут привычными фразами не отделаешься. Я отложила этот листочек в сторону, чтобы немного подумать и ответить честно и основательно. Отложила – и забыла, спохватились мы только уже на обратном пути, в машине. И так эта неотвеченная записка всех кольнула, что мы всю дорогу обсуждали, чтобы могли сказать. В том числе подбирали книги, которые могли бы посоветовать прочитать – особые «солнечные» книги, способные разогнать тучи в душе, отогреть и настроить на мажорный жизнеутверждающий лад.

Среди таких книг для меня в числе самых первых и любимых – книги с иллюстрациями Виктора Чижикова: сказки Корнея Чуковского, Дональда Биссета, Эдуарда Успенского, Леонида Яхнина. К счастью, этих книг много.

Рисунки Чижикова узнаются моментально. И, удивительное дело: хотя персонажи, созданные художником, похожи, как дети одного отца, они сохраняют индивидуальность, а в иллюстрациях нет серийного однообразия, зато всегда есть игра, ласковая усмешка и - море счастья и любви.

И еще одно важное качество, особенно ценное в наше время, явно перегруженное насилием и всякими ужасами: иллюстрации Чижикова нестрашные. В созданном им мире царят добро и гармония, и жить в нем можно без оглядки и страха. Художник не раз говорил о том, сколь вредны для ребенка ранняя встреча с жестокостью и несправедливостью. «Детская психика должна сначала возмужать, а потом уже ее можно загружать разными страшилками. Я стараюсь сделать своих страшных героев смешными. Даже Волка, который собирается съесть Красную Шапочку».

Помню, в детстве мне было страшно читать повесть (не стихотворение!) Чуковского «Доктор Айболит». Книжка у меня была старенькая, доставшаяся по наследству, казалось, она и впрямь была потрепана отчаянными пиратами. И картинки в ней были мрачные, особенно там, где был изображен мальчик Пента, потерявший отца, и его отец-рыбак, оставленный пиратами погибать в страшной пещере. Эта книжка жива у меня до сих пор, но дочери я читала уже другую - «чижиковскую». И было нестрашно! Только очень интересно. Еще бы! Вспомните страшный Бармалей спит, а из-под подушки высовывается журнал "Мурзилка"!

За «Доктора Айболита» Виктору Александровичу Чижикову был присужден Почетный диплом имени Г.Х.Андерсена. Но дорога к этой почетной награде была очень и очень далекая. В одном из предисловий художник рассказал ее так:

«…жаркий летний день предвоенного сорокового года. Мы с отцом в Парке культуры катаемся на лодке и вдруг по радио объявляют, что сейчас в летнем театре выступит Чуковский.
Прибежали вовремя, расположились на первой скамейке перед эстрадой. Все долго хлопали, когда вышел Корней Иванович. Он долго читал стихи, хорошо всем знакомые, любимые стихи детворы.
Сам его облик, манера читать стихи, говорить с детьми, его голос – завораживали. Дети слушали как зачарованные, Но вот встреча подходит к концу, Чуковскому дарят цветы, море цветов, он весь в цветах, рук не хватает. И вдруг ему подносят букет дивной красоты – синий, красный, желтый.

Тут какая-то сила подбрасывает меня, я подбегаю к самой эстраде:
— Дедушка Корней, подарите мне этот букет!
Чуковский ничуть не удивившись, протягивает мне букет-красавец.
— Возьми детка! Держи!
Отец, пораженный моей бесцеремонностью, просит меня вернуть букет Корнею Ивановичу. Чуковский, видя мое замешательство говорит:
— Что вы, что вы, пусть мальчик отнесет букет маме!
Гордый и счастливый шел я домой, обняв обеими руками дар великого сказочника Корнея Ивановича Чуковского!

В 1980 году за иллюстрации к «Доктору Айболиту» мне был присужден Диплом имени Г.Х.Андерсена. На торжестве вручили диплом и одну гвоздику - так полагалось. Смотрел я на эту гвоздичку и вспоминал свое довоенное детство, свою встречу с Чуковским и тот синий, красный, желтый – самый красивый букет в моей жизни».

Конечно, не только букет «унаследовал» художник от Корнея Ивановича, главное, что их объединяет – это преданная любовь к детской литературе, стремление (и умение!) понять ребенка, требовательное отношение к качеству детской книги и сохраненное на всю жизнь детское любознательное и восхищенное отношение к окружающему миру.

Виктор Александрович пришел в детскую книгу в начале 60-х. Это было хорошее время, когда в детскую книгу вновь пустили фантазию и вернули писателям и художникам право на свободный полет. А начинал художник с работы в журналах, охотно печатали его рисунки и карикатуры в «Крокодиле», «Вокруг света», «Неделя». Потом появились и детские иллюстрации – для «Мурзилки» и «Веселых картинок». И даже самые первые опыты были сразу замечены – столь яркими и оригинальными они были.

Как-то я рассказала Виктору Александровичу, что среди моих знакомых некоторые до сих пор вспоминают его серии комиксов «Про девочку Машу и куклу Наташу». Самое удивительное, пожалуй, что все эти великовозрастные «фанаты» - мужчины. Вот ведь: сколько ругают иные комиксы обвиняя во всех возможных грехах, а любовь к ним не забывается! Значит, дело не в форме – а в мастерстве художника-автора.

Виктора Александровича мое сообщение позабавило, но в ответ он рассказал свою историю. Совсем еще молодым художником он попал в Ленинград, ему было поручено отвезти какие-то рисунки самому Юрию Васнецову. С трепетом в душе переступил он порог дома, хозяин принял его приветливо и вежливо поинтересовался, чем занимается юный гость. Чижиков достал из папки свои работы – тех самым «Машу и Наташу».

— Ну, в карикатуре я ничего не понимаю, - отмахнулся мэтр.
— Сколько лет прошло, - вздохнул Виктор Александрович, - а мне до сих пор обидно! Уж лучше бы отругал, а то ведь просто смотреть не захотел.

Обидно, что Юрий Васнецов не заметил молодого художника. Но все же, думаю, их встреча состоялась – творческая встреча: в работах Чижикова, как и в работах Васнецова, нас привлекают яркие запоминающиеся образы, и особый дух игры, веселой и озорной, предполагающей обязательное участие читателя.

Н.Носов. Витя Малеев в школе и дома

Это качество помогло художнику успешно попробовать себя в мультипликации. Мало кто знает об этой работе Чижикова. Много лет назад он участвовал в работе над фильмом, который делался по заказу ГАИ.

Мне посчастливилось один раз увидеть эту картину. Потрясающе! Чижиков так мастерски очеловечил в ней автомобили и мотоциклы, что они кажутся совершенно живыми. Художник наделил их особой пластикой, жестами - да-да и у машины, оказывается способны жестикулировать и весьма выразительно! Чижиков это наглядно продемонстрировал.

А еще мультфильм буквально искрится озорным чижиковским юмором. Фильм начинался так: цикады, южная ночь, луна и гараж, все в таких голубоватых тонах. И вдруг распахиваются двери гаража, и на грузовике выскакивает такой шофер-хулиган с сигаретой, прилипшей к губе. Он бешено хохочет, сшибает все на своем пути: столбы, которые наставлены вдоль дороги, придорожные щиты. На щите написано: «Режиссер Бардин». Бах! - и щит улетает. Авторы сценария «Курляндский и Хайт». И он сбит. «Художник-постановщик Чижиков» - летит в кювет. И вдруг щит: «Консультант фильма генерал-лейтенант ГАИ Лукьянов». Машина на цыпочках обходит этот щит, а дальше он опять хулиганит в городе.
Чижиков вспоминает, как тщательно продумывались все детали фильма, как любовно он был сделан фильм, и получился - смешной необыкновенно! Но, к сожалению, консультант фильма, тот самый генерал-лейтенант Лукьянов ушёл на пенсию, а новому руководству ГАИ мультфильм не понравился, и «задвинули»...
Очень-очень жаль!

Зато в книге признание к Чижикову пришло и довольно рано – и читателей, и коллег-художников. Тогда же, в 60-е сложилась знаменитая четверка друзей – Виктор Чижиков, Евгений Монин, Вениамин Лосев, Владимир Перцов. Они снимали тогда одну мастерскую и даже имя своей «группировке» придумали – «ЦДЛ» – Ценители детской литературы. Очень знаменательно, что назвали они себя не МАСТЕРАМИ, хотя таковыми уже, несомненно, были, а именно ЦЕНИТЕЛЯМИ, т.е. служителями. Дружить художники дружили, работали бок о бок, но в творчестве каждый шел своей дорогой, у каждого был свой узнаваемый стиль

Интересно сравнить иллюстрации, которые Чижиков и Монин сделали к сказочной повести Леонида Яхнина «Площадь картонных часов». Герои одни, и даже многие сюжеты рисунков перекликаются, а мир, который они открывают – разный! У каждого свой. У Монина – загадочный, напряженный, а у Чижикова – больше игры, он сам признавался, что, работая над книгой представлял себе театр марионеток – яркий, праздничный.

Леонид Яхнин "Площадь картонных часов"

Я несколько раз пыталась писать о Чижикове. Но всякий раз результат меня не удовлетворял, не получалось у меня портрета: уходили какие-то живые черточки, и картинка получалась смазанной – вроде похоже, а не то. К счастью, у меня сохранились записи некоторых наших разговоров. Вот я и попробую на этот раз дать слово самому Виктору Александровичу, потому что среди его талантов есть еще и талант рассказчика.
Разговаривать с Виктором Александровичем – особое удовольствие. У него есть редкое качество: он мало говорит о себе, а как-то сразу в разговоре переходит на рассказ о других – друзьях, знакомых, просто случайно повстречавшихся людях. Взглядом художника он подмечает в них самые главные яркие черты, а талантом рассказчика и писателя (потому что и то и другое ему тоже дано) преображает увиденное в увлекательнейшие портреты. Увы, лишь на редких выставках можно увидеть замечательные портреты и дружеские шаржи сделанные Чижиковым. Очень меткие, порой колкие, но всегда теплые и в самом деле дружеские. «Понимаете, я людей люблю, мне люди интересны», - объясняет Виктор Александрович. Пожалуй, это самая главная его черта, определяющая и характер и творчество.

Итак, представим: мы удобно устроились – кто у стола с чашкой чая, кто на диване, где-то рядом создавая особый уют расположились многочисленные «чижиковские коты» и начинается беседа…
— Первый вопрос традиционный: Как стать иллюстратором детской книги?
— Для того чтобы иллюстрировать детскую книгу, надо сохранить в себе детство. Есть люди, которые абсолютно его не сохранили, а есть такие, кого из этого детства не вытащишь. Таким был мой лучший друг Евгений Монин, замечательный художник. Он не мог отстоять себя в каком-то издательском споре, выбить гонорар. Но он был очень интересен детям.
Желательно быть добрым человеком: часто видишь очень злые иллюстрации.

— Виктор Александрович, а как вы отбирали книги? Какие книги вам наиболее «созвучны»?
— «Три поросёнка» - абсолютно мой текст. Мне нравятся такие герои – динамичные. Мне жутко нравится авантюрность сюжета. Как, например у Биссета. Это мне дар судьбы. Биссета я рисовал с большим удовольствием. Но тогда еще и переводчица была хорошая – Наталья Шерешевская. Она придумала связующее звено с тигром. Тигр связывал разные сюжеты. Мне было необыкновенно интересно рисовать. И знаете, вот что интересно: в России, одна из сказок Биссета стала реальностью. Он сделал сказку былью.
— Что вы имеете в виду? Как герои соцтруда?
— Не совсем, у него это вышло неожиданно для него самого. В одной его сказке вокзал награждают орденом. В Англии такое невозможно. Для англичан это просто бред сивой кобылы. В этом для них и юмор этой сказки. А для нас это… — …реальность трудовых буден.
— Вот-вот. У нас же заводы все были с орденами, фабрики с орденами, а почему не мог быть вокзал имени Ленина или с орденом Сталина? Мог. Вот и выходило, что то нереальное, что для Биссета смешная выдумка – было всерьез реализовано в Советском Союзе.

Д.Биссет. Забытый день рождения.

— А какие герои у вас самые любимые? И почему так много котов? Что у вас общего с ними?
— В котах меня привлекает - независимость, стремление к свободе. Это у нас с ними общее.
— А индивидуальность? Ведь они у вас все разные.
— Ну, конечно.

Когда я рассматриваю иллюстрации Чижикова – пусть героями их будут собаки, поросята или даже диковинный Тяни-Толкай - мне всегда невольно вспоминается фраза художника о том, что ему интересны люди. Этот интерес проступает во всем: и в рассказах и, конечно, в иллюстрациях. Именно так и родились знаменитые коты – каждый со своим характером, каждый личность - узнаваемая и близкая по-человчески, и в то же время, как и положено котам, со своим секретом не поддающимся разгадке, но требующим уважения и восхищения.

— Вот вышла книга «333 кота». Огромный роскошный том, туда все коты вошли?
— Ну, нет. Еще остались.
— ???
— …и не только рисунки. Еще и стихи есть. Вот я про котов я сатиру тут придумал:

У прилавка магазина
Появились три кота:
«Нам три метра трикотина
Шириною в три хвоста».
Прибежал четвертый кот:
«Есть в продаже коверкот?»
«Можно тише на полтона?» -
Отвечает продавец.-
Ничего кроме картона,
И отстаньте наконец»

Почему это возникло, я не знаю. Я не понимал, почему это написал.
А потом сообразил: потому что кот, кот, кот – трикотин. Еще есть вариант: «Можно без ажиотажа, - спрашивает продавец. – Нету даже триКОТажа, и отстаньте, наконец».
А мою кошачью загадку даже включили в хрестоматию: «Вчера я был мышегоняльным, вполнесметану уплетальным. Сегодня я диваноспальный, вполне подушкоодеяльный».

— Значит, художник Чижиков, еще и литератор?
— Когда-то, когда сын был маленький, я пробовал писать длиннющие сказки про какого-то зайца Доброфея. Идиотизм полный. Хотелось написать сказку, напичканную моралью. Из-за нравоучений вся сказка получилась так, будто я только окончил курсы молодого детсадовца. Ничего не получилось. И слава богу! Юрий Коваль тогда сыграл большую роль в моем литературном воспитании. Он прочел это и сказал: «Ну вот, еще одна Марья Ивановна появилась в детском саду. Не надо так писать».

— А Коваля иллюстрировать сложно?
— Да. Я его часто иллюстрировал в журналах – в «Мурзилке» - про кота, «Солнечное пятно». С большим удовольствием рисовал. Но вот больше, конечно, нравилось рисовать «Васю Куролесова». Там все-таки карикатура. Но так, как мне хотелось бы, я еще не нарисовал Коваля.
— Странно, что никто из художников не попытался нарисовать его персонажей: Орехьевну, дядю Зуя. А вам не хотелось попробовать нарисовать героев Коваля?
— Ну, может быть. Хотя тут иной художник нужен. Лосин может быть. Я чересчур шаржирую. Тут надо более умеренным, более доброжелательным человеком быть, беспощадный шарж тут не годится. Мало ли что мне взбрендит, я могу испортить. А Лосин оставляет доброе ощущение от портрета, сохраняя характерность начертания образа. Вот образ Серпокрылова из «Недопеска» у Коваля - гениальный. Настолько неожиданный! Хотя вроде бы Юрий Сотник писал о таких ребятах с различными характерами, но подобного не было. Как он себя повышал в чинах – это гениально, это фантастика просто, а как психологически точно!

Виктор Чижиков и Юрий Коваль

Вообще Коваль – это сложнейшая вещь. Это такой пласт. Самый ценный пласт, может быть, за послебартовское время, ничего ценнее в литературе быть не может.
— Да, но вот достойной оценки его книги так до сих пор и не получили, как вам кажется?
— Я уверен, если бы Арсений Тарковский был бы жив, он бы нашел верные слова, чтобы определить место Коваля в литературе. Он его очень высоко ценил. Все-таки какая-то снобистскость проглядывает в доброжелательных высказываниях Ахмадуллиной и Битова. Они все время жалеют, что он детский писатель. Коваль писатель вообще. А что он интересен и детям, это уже не его вина. Это уже его мастерство. Вот, кстати, и в Суер-Выере много детского. Это тоже игра. Ну, пусть для старшего возраста.
— А ведь он еще и художник был замечательный!
— Да он во всем удивительный человек был. Необычайно талантливый. Абсолютная раскрепощенность у него в этюдах. Вот как сделано – просто потрясающе! А его черно-белые рисунки к своим вещам! А какие у него эмали были замечательные!
Я как-то раз писал, что Коваля есть пример графики и в литературе, очень четкий пример. «Кукла, белоснежная лайка, нашла в чернолесье лося» - это же графика! Это Чарушин. И живопись есть: «Обожженный бабьим летом, лист горел как неведомая раковина». «Неведомая» - это же…
И к слову Юра был очень внимательный.

Коваль приехал как-то к нам в деревню. И увидел лоскутное одеяло красивое. Спросил у Зины: «Ой, какое красивое одеяло. Где покупала? Она говорит: «Да вот у соседки, которая смотрит за нашим домом». Приходит Коваль к старухе и говорит: «Евдокия Павловна, какое красивое одеяло вот я у Чижикова видел. А вы еще можете такое сделать?» Она говорит: «Так вот, есть еще такое». Ну, он купил одеяло и спрашивает потом: «А где вы такие красивые лоскутки берете?» - «Ну, как где? На «Красном Эхе». – «Где-где?» - «На «Красном Эхе». Это фабрика в Переяславле такая есть. Он мне говорит: «Ты смотри, у них даже эхо красное».
Прошло много лет. Сидим мы с ним на каком-то собрании в Доме дружбы. На трибуну выскочил красный человек: с такой красной мордой и зычным голосом. Тут Коваль мне и говорит: «Тихо, это Красное Эхо».

Плавно течет беседа. Виктор Александрович вспоминает близких друзей. Иных уж нет, и каждая потеря невосполнима. После каждого прощания остается в душе холодная пустота. Порой она совсем закрывает солнце…

— А, в общем, конечно, живешь прошлым уже, потому что я сейчас не понимаю ни юмора телевизионного, предположим. Да, все раньше иначе было. Лучше, добрее, нормально было все. Я не чувствую, что сейчас мне комфортнее с людьми. Наоборот, как-то настороженно. Раньше я был уверен, потому что вокруг меня была целая компания людей, которые, я знал, что меня поддержат. Но сейчас так идешь, держась за стены, ощущая незыблемость только в каких-то предметах, а на людей уже нет надежды…
— Но и люди все же есть надежные…
— Есть, конечно, но их надо долго искать в современном мире…

Ольга Мяэотс, 2013 г.

Чижиков Виктор Александрович — народный художник, рисовал иллюстрации в «Мурзилке», «Вокруг света», «Веселых картинках», работал над книгами и в различных периодических изданиях. Автор знаменитого Олимпийского Мишки — талисмана летних 1980 года.

Удивительные иллюстрации Чижикова

Практически каждому с детства знакомы картинки Виктора Чижикова. Однако это вовсе не значит, что иллюстрации художника одинаковые: в них есть неповторимый стиль, они сохраняют индивидуальность и при этом полны ласки и любви.

В наше время детские книжки содержат жестокие рисунки, а Виктор Чижиков старался сделать свои иллюстрации нестрашными, и у него, без сомнения, получилось. Мир, который он создавал, был полон добра и гармонии, в нем можно находиться без страха. Виктор Чижиков, художник с добрым сердцем, часто говорил, что встреча с жестоким миром вредит детям, по его словам, детская психика должна окрепнуть перед тем, как узнать о страшилках и ужастиках. Он старался сделать даже отрицательных героев смешными. Вспомнить, например, иллюстрацию Волка, который съел Красную Шапочку.

Виктор Чижиков, биография которого полна удивительных историй, часто читал Чуковского, повести которого сильно повлияли на его творчество. Один из примеров — «Доктор Айболит». В книжке, которая досталась художнику, было множество страшных картинок, особенно те моменты, где мальчик потерял отца, и сцены с пиратами. Чижиков до сих пор хранит ту самую книжку и признается, что читать ее было страшно. Своей дочери он читал книжку с собственными иллюстрациями, и она совсем не боялась! Конечно, ведь там страшный Бармалей спит с журналом «Мурзилка» под боком.

Начало карьеры знаменитого художника

Именно за иллюстрации к «Доктору Айболиту» Чижикову позднее присудили Диплом имени Андерсена. Художник вспоминает, что на вручении ему отдали диплом и гвоздику, так полагалось по правилам. И он вспомнил, как в детстве встретил Чуковского, и тот подарил ему свой букет.

Неудивительно, что это событие так сильно повлияло на маленького Виктора, что он увлекался Чуковским и перенял от него умение понимать детей, любовь к детской литературе, критическое отношение к своим работам и искреннюю любознательность и восхищение окружающим миром.

Поэтому уже в 1960-х годах Виктор Чижиков стал иллюстрировать детские книги. Он вспоминает это время с любовью: тогда в книжки вновь впустили фантазию и разрешили художникам проявлять инициативу. Первые его рисунки печатали в таких журналах, как «Крокодил», «Вокруг света» и «Неделя». Позднее его талант признали «Мурзилка» и «Веселые картинки». С самого начала работы Чижикова вызывали восторг, настолько яркими они были.

Работа в «Мурзилке»

Когда-то любимым журналом большинства россиян был «Мурзилка». Виктор Чижиков работает там более 50 лет и часто делится воспоминаниями о том, как все начиналось.

Когда он и его друзья были молодыми, они часто собирались утром на работе и устраивали мозговой штурм. Любые идеи, которые приходили в голову, озвучивались без страха быть обсмеянным. Так у них получались оригинальные, запоминающиеся номера. Например, любимый номер Чижикова назывался «Большие и маленькие реки». Один из художников просто предложил каждому описать любимую реку детства, и команда начала работу над идеей.

Как и все остальные, Виктор рисовал Мурзилку. Многие наверняка замечали, что этот персонаж всегда выглядел по-разному: Мурзилка живет сам по себе, и художники прорисовывают его жизненный путь. Например, в одном номере у Мурзилки шарф цветов российского флага, а в другом — просто синий. Художник просто объясняет это тем, что у героя часто меняется настроение.

Ограничение в творчестве

Несколько раз, однако, Чижикову выговаривали за непослушание. Например, ему было поручено нарисовать иллюстрацию к знаменитому стихотворению Агнии Барто «Было у бабушки 40 внучат». Он нарисовал 15, остальные просто не влезли. Журнал вышел тиражом более 6 миллионов, и в редакцию посыпались письма с вопросами об оставшихся внучатах. Тогда главный редактор пришел и сказал: «Сказано 40, должно быть 40». Теперь Чижиков улыбается, вспоминая это, и говорит, что дорисовал внучат и собачку в придачу.

История Олимпийского Мишки

Чижиков вспоминает, что один из руководителей Союза художников сказал ему, что проходит конкурс на талисман Олимпиады. На тот момент создатели конкурса уже получили 40 тысяч вариантов и не смогли найти нужное. Однако детские художники участия не принимали. Чижиков и его друзья собрались на работе и стали рисовать медведей. На тот момент это были всего лишь наброски, друзья нарисовали около ста штук.

Куча эскизов так бы и лежала на столе, если бы руководителю не позвонили и не попросили предоставить вариант работы в Олимпийский комитет. Так он и поступил. А когда вернулся, сказал, что образ Виктора одобрили, а еще через месяц он был выставлен на голосование.

Сейчас уже мало кто помнит, что в конце 1970-х проводилось голосование за лучший талисман, и мишку Чижикова почти догнал рисунок лося. Однако в итоге работа получила наибольшее количество голосов, и победу одержал Виктор Чижиков. Художник еще не знал, чем обернется ему это творение.

Этот образ принес Чижикову много проблем. После Олимпиады его использовали везде, не спросив разрешения автора. Например, ему даже пришлось судиться с каналом НТВ за эксплуатацию образа. Тот суд Чижиков проиграл, его авторство не признали. Телевизионщики использовали мишку весьма экстравагантным образом: то как татуировку, то как образ стриптизерши. Всего талисман побывал в 33-х выпусках.

Чижиков — самый добрый художник

По мнению Виктора, в наше время дети, избалованные множеством игрушек и гаджетов, ценят искренность и добро. Хочется верить, что он прав и его дело продолжат новые художники, которые будут дарить детям новые добрые сказки.

Биография

Закончив московскую среднюю школу № 103 в 1953 году, поступил в Московский полиграфический институт, художественное отделение которого закончил в 1958 году.

В 1952 году, ещё учась в школе, начал работать в газете «Жилищный работник», где и опубликовал свои первые карикатуры.

С 1955 года работает в журнале «Крокодил», с 1956 - в «Весёлых картинках», с 1958 - в «Мурзилке», с 1959 - в «Вокруг света».

Работал также в «Вечерней Москве», «Пионерской правде», «Юном натуралисте», «Молодой гвардии», «Огоньке», «Пионере», «Неделе» и других периодических изданиях.

С 1960 года иллюстрирует книги в издательствах «Малыш», «Детская литература», «Художественная литература» и др.

Член Союза журналистов РФ с 1960 года.

Член Союза художников РФ с 1968 года.

Член редколлегии журнала «Мурзилка» с 1965 года.

Обладатель Почётного диплома имени Х.К.Андерсена (1980 г.), ордена «Знак Почёта», почётного Знака Олимпийского комитета и диплома Академии художеств СССР за создание образа талисмана Московских олимпийских игр - медвежонка Миши (1980 г.) и Почётного диплома Совета по детской книге России (1997 г.).

Лауреат Всероссийского конкурса «Искусство книги» (1989, 1990, 1993, 1996, 1997 гг.), конкурса читательских симпатий «Золотой ключик» (1996 г.), ежегодной профессиональной премии за наивысшие достижения в жанре сатиры и юмора - «Золотой Остап» (1997 г.).

Председатель жюри конкурса детского рисунка «Тик-так», проводимого телекомпанией «Мир» (канал телевидения РФ) с 1994 года.

Народный художник России.

_____________________________

Микроавтобиография

«С тех пор как я родился у меня спрашивают: «Чижик-пыжик, где ты был?» Отвечаю: - В детском саду был, в школе был, в Полиграфическом институте был, в «Крокодиле» был, в «Мурзилке» был, в «Вокруг света» был, в «Весёлых картинках» был, в «Детгизе» был, в «Малыше» был. Да! Чуть не забыл. На Фонтанке тоже был. Раза два.»

В. Чижиков

_____________________________

Я познакомился с Виктором Чижиковым в 1976 году на праздновании 75-летия народного художника СССР Ивана Максимовича Семёнова. Не помню, то ли я сам к нему подошёл с просьбой подписать книжку из серии «Мастера советской карикатуры», то ли он остановил меня, когда я возвращался на своё место после «поздравления от молодых красногорских художников Ивану Семёнову», знакомство состоялось. Для меня тогда Чижиков был не только виртуозный рисовальщик, работы которого я с удовольствием рассматривал и в «Крокодиле», и в «Вокруг света», но и автором замечательной идеи, как познакомиться с любимым художником и не выглядеть при этом глупым прилипчивым поклонником.

В своё время пионер Чижиков притащил к Кукрыниксам целый чемодан своих рисунков и задал вопрос: «Выйдет ли из меня карикатурист?»... Одним словом я притащил с собою... нет, не чемодан, папку своих рисунков и, как бы передавая эстафету, показал содержимое Виктору Александровичу. Не знаю, что было в чемодане Чижикова, но могу представить, что было в моей папке. Тапками он меня не побил, а расцеловал и дал несколько практических советов. Я их помню до сих пор.

Для начала он запретил мне рисовать на школьных листах в клеточку. Самым категорическим образом. «Ты должен научиться уважать себя!» - сказал Чижиков. - «Себя и свой труд». И с тех пор я никогда и никому не показывал рисунков, сделанных на клетчатой бумаге. Обнаружив в папке рисунки алкоголиков, Чижиков заметил: «Обрати внимание, когда будешь рисовать пьяниц, что никто и никогда не лежит пузом кверху. Обычно из канавы торчат либо голова, либо ноги...»

Позже, когда я побывал у него в мастерской в доме художников на Нижней Масловке, он поделился со мной своим творческим методом. «Я никогда не сижу где-нибудь в вагоне метро с блокнотиком, я сажусь, выбираю жертву и стараюсь как можно точнее запомнить все детали его внешности. Потом прихожу домой и сразу же зарисовываю увиденное. Это великолепная тренировка памяти, которая очень важна для художника! Я никогда никого не рисую с натуры. Вот сегодня меня попросили нарисовать шарж на Гурова, я побывал на худколлегии, внимательно присмотрелся к Евгению Александровичу, а потом пришёл домой и нарисовал его таким, каким запомнил...»

Не так давно Виктору Александровичу «стукнуло» 70 лет. Мне до сих пор не верится в это! Какие семьдесят! Это великолепный молодой мастер пера, каким я его всегда знал! Его иллюстрации к детским книгам - одни из самых лучших, карикатуры бесподобны, одна серия «Великие за партами» стоит нескольких томов скучных исторических трудов, а олимпийский мишка, автором которого спустя 4 года после нашего знакомства стал Виктор Александрович, до сих пор считается лучшим олимпийским талисманом за всё время существования Олимпийских игр в новейшей истории. А, впрочем, о чём я? Лучше смотрите сами!

Сергей Репьёв

____________________________

Из окна мастерской художника Виктора Александровича Чижикова видно пол-Москвы. В этом доме - Малая Грузинская, 28 - жил Владимир Высоцкий. Здесь Чижиков придумал и нарисовал олимпийского Мишку.

Резиновый олимпийский медведь стоял у меня на полке рядом с книжкой «Айболит» и номерами «Мурзилки». В этому году к 80-летию журнала Российская государственная детская библиотека сделала выставку художников «Мурзилки»: звери Чарушина, «Муха-Цокотуха» Конашевича, машинки к стихам Барто Молоканова. Мы не помним их имён - только знаменитые рисунки, расходившиеся по всей стране шестимиллионным тиражом. (Сегодняшний тираж «Мурзилки» - 120 тысяч экземпляров - уже самоокупаемость.) Чижиков работает в журнале 46 лет - и все истории у них с «Мурзилкой» общие.

«Журнал определяли мужчины. Мы вдесятером садились за большой стол и начинали нести всякую чушь про следующий номер. Вдруг тема «Малые реки России» - каждый вспоминает речку своего детства. Вышел необыкновенно тёплый номер, это придумал Юрий Молоканов - он был главным художником в журнале. Он же ввёл такую традицию - каждый, кто возвращался из поездки, показывал свои зарисовки и делился историями.

Чрезвычайно интересной оказалась поездка самого Молоканова на Филиппины в составе первой тургруппы из Союза. Молоканов писал этюд, сидя под пальмой, а мимо проходила очень красивая женщина с пёстро одетой свитой. Ей понравился этюд. Молоканов тут же его подарил. Она попросила нарисовать её портрет. Он здорово улавливал сходство - ну подарил ей и портрет. На следующий день президент Фердинанд Маркос пригласил советскую делегацию на прогулочную баржу - намечались танцы и выпивка. Там Молоканов понял, что вчерашняя красавица - супруга президента. И очень ему симпатизирует. Но ужас был в том, что все перепились. И кто был за штурвалом - тоже. А Молоканов перед Полиграфом семь лет отслужил на Северном флоте. Он взял штурвал в свои руки и привёл баржу к берегу. Правда, сшиб причал. Я упускаю подробности. Молоканов всё это отразил в дневниковых рисунках.

Мы очень дружили. Дни рождения отмечались. Надвигается, например, 50-летие Виктора Драгунского. И один из нас - Иван Бруни - придумал вылепить хохочущую голову Драгунского. Более смешного зрелища, чем хохочущий Драгунский, не придумаешь: свои зубы он называл «небрежно брошенным жемчугом». (То, что мы видим сейчас на эстраде - сатириков в смысле, - так мы об это ноги вытирали, потому что среди нас был Драгунский.) И вот мы вылепили шарж из папье-маше, раскрасили - бешено похожая голова. Однажды домработница Драгунских, когда хозяева уехали на дачу, открыла стенной шкаф - оттуда выпала эта голова. С воплем: «Витю убили!» - она выскочила на лестничную клетку и орала до тех пор, пока не прибежали соседи и не объяснили ей, что это скульптура.

С Ковалём тоже многое связано. Я обычно летом живу под Переславлем Залесским, в селе Троицкое. Как-то Коваль приехал, мы с ним шли по деревне, и я говорил, кто в каком доме живёт. А день осенний, холодный, но солнечный. И около какой-то избы, видно, выколачивали перины. Уже никого нет, а пух летает. И каждое пёрышко пронизано солнцем. Коваль говорит: «Чиж, а кто в этом доме живёт, я знаю - Феллини». И я вспомнил кадры из «Амаркорда» - осенний день в Италии, и начинается снегопад. Солнце пронизывает хлопья снега, а на заборе сидит павлин. А у нас на заборе сидел петух. Какая ассоциативная мощь, думаю. С тех пор у нас в деревне Феллини живёт».

Записала Анна Эпштейн

______________________

Олимпийский мишка похож на Виктора Чижикова. Это понятно: Чижиков его нарисовал. Портрет мишки занимает своё место на стене мастерской Виктора Александровича среди дружеских шаржей, фотографий друзей и рисунков котов. Мишка принадлежит народу, а коты - настоящая страсть Чижикова. Ему дай волю - он одних котов и рисует.

В журнале «Мурзилка», где Чижиков работает 51 год, к этому относятся с энтузиазмом: от обложки Чижикова с котом трудно отказаться. Как чарушинского медвежонка, кота Чижикова хочется и погладить, и потормошить.

«Детский художник должен отличаться абсолютной добротой, - говорит Чижиков. - Злюка может затесаться в детские художники. Может, он шерсть хорошо рисует. Пушистые у него все. А душу не обманешь».

Как делался журнал «Мурзилка», когда Чижиков и его друзья-художники были молодыми? Члены редколлегии собирались на летучку и предлагали, что в голову придёт. Получались изумительные номера. Так появился один из любимых Чижиковым номер «Мурзилки» «Большие и малые реки». Художник Юрий Молоканов предложил всем написать про реки своего детства. «Жизнь в области детского рисования, когда вокруг тебя прекрасные друзья, - это упоение. Не благодать даже, этого мало, а именно упоительная жизнь.

Как и все художники «Мурзилки», Чижиков рисовал Мурзилку. И всегда он получался разным даже у самого Чижикова, потому что так должно быть - Мурзилка живёт своей жизнью, а художники её прорисовывают. Виктор Александрович улыбается на вопрос, отчего на одной странице у Мурзилки шарф цвета российского флага, а на другой уже просто синий. У Мурзилки - своё настроение. Он один, пожалуй, может позволить себе такие частые переодевания на страницах детского журнала.

«Если ты одел героя в синие ботинки - соблюдай синие ботинки до конца книги! После одного случая я всегда за этим следил. Однажды мне поручили нарисовать картинку к стихотворению Агнии Барто «Было у бабушки 40 внучат». Я нарисовал 15 человек из упомянутых 40, остальных уведя за обрез страницы. Пошли письма: «Почему художник Чижиков изобразил только 15 внучат? Где остальные 25?». Тираж «Мурзилки» тогда был 6,5 миллиона экземпляров. Главред сказал: «Витя, ты понял, как надо? Сказано сорок - рисуй сорок. Как хочешь». Потом вышла книжка, и я нарисовал 40 внучат и собачку ещё посадил».

«Раньше все стремились тепло работать. Не знаю, чем это объясняется. Я жил в коммунальной квартире, в которой было 27 соседей. Утром попасть в туалет было делом невозможным, я об этом даже никогда не мечтал. Мой уход в школу совпадал с уходом всех на работу, и я шёл в общественную уборную на Арбатской площади. Там встречалась половина нашего класса, все жили примерно в таких условиях. Мы умывались, а потом переписывали уроки - я переписывал математику, у меня - немецкий. Заведующая уборной нас всех любила, протирала подоконник, чтобы нам было удобно работать. У неё оставались наше мыло и полотенца. Человеческая доброта была распределена в изобилии, и я не понимаю, куда могла подеваться.

Я расскажу вам про наш заповедник взаимопонимания. У меня есть друг, замечательный художник Николай Устинов. Мы живём с ним в одной деревне под Переславлем-Залесским. Как-то я уехал по делам в Париж и всё там думал, как бы хорошо оказаться в деревне на свой день рождения и увидеть Колю. И вот я приехал, накупил водки, селёдки, картошки, еду в автобусе от Переславля в деревню и смотрю в окно: с определённого места просматривается Колино окно. Вечереет, и окно светится. Он дома! Прибегаю к нему: «Приходи, посидим!». Коля говорит: «Вот хорошо, ты приехал, а я тебе стихи сочинил».

Я печку затопил, картошки наварил, дрова трещат, звёзды высыпали. Хорошо! И Коля читает стихи:

В автобусе просёлочном трясясь,
Я вспоминал Вандомскую колонну.
В дорожную проваливаясь грязь -
Лувр, Тюильри и разную Сорбонну.
Но лишь вдали увижу изоб ряд,
Плотину пруда, старые колодцы,
А чей-то рот, произносивший мат,
Мне и светло, и мудро улыбнётся.
Но лишь сойду на тёплую траву,
Пейзаж увижу с церковью кривою,
И лес, и дол, и дом, где я живу,
Я сердце вдруг попридержу рукою.
Привет тебе, о, дом, о, сеновал!
Привет тебе, о, мебель, о, посуда!
Ведь всё, что 20 лет я рисовал,
Оно выходит вот отсюда.
Сейчас я каши гречневой сварю
И закурю, и валенки надену,
На чистый лист бумаги посмотрю,
Подброшу в печь еловое полено.
Потрогаю я тёплую трубу,
А ваш Париж видали мы в гробу!

Ну, будь здоров! - сказал Коля и выпил.

Вот и объясни, что такое «Мурзилка». Наверное, состояние души нашего поколения».

Что думают про «Мурзилку» молодые художники, можно узнать на выставке, открывшейся вчера, 14 мая, в Ленинской библиотеке. 16 мая журналу «Мурзилка» исполняется 85 лет.

Екатерина Васенина

______________________

Заслуженный художник России Виктор Чижиков посвятил детским книгам всю жизнь. Можно без преувеличения сказать, что его перо и кисть проиллюстрировали всю нашу литературу для детей: Маршак и Барто, Чуковский и Волков, Заходер и Коваль, Михалков и Носов... А ещё - Родари с его «Чиполлино»! А ещё - Успенский со ставшими уже классическими персонажами Дядей Фёдором и Котом Матроскиным! А ещё - олимпийский Мишка, улетевший давным-давно в лужниковское небо, вызывая слёзы и комок в горле... А ещё - серия из двух десятков книг издательства «Самовар» с приглашающим названием «В гостях у Виктора Чижикова».

Наша беседа - с замечательным российским художником книги Виктором Чижиковым.

Я люблю белорусских художников, - рассказывает Виктор Чижиков. - У меня есть в Минске замечательный друг Георгий Поплавский, народный художник, академик. Он является главой семьи художников: жена Наташа - замечательный иллюстратор детской книги, дочка Катя - тоже очень хорошая художница. Мы познакомились в Доме творчества в Паланге в 1967 году. Когда он бывает в Москве, то всегда заходит ко мне. Он очень известный мастер, иллюстрировал Якуба Коласа, других белорусских писателей. За цикл индийских работ получил премию Джавахарлала Неру.

Вы чувствуете дыхание нового поколения в книжной графике? Кому лиру будете передавать, Виктор Александрович?

К новому поколению я отношу Вику Фомину, завоевавшую на биеннале в Братиславе почётный приз «Золотое яблоко». Есть достойные художники и среди совсем молодых. Одно время на страницах журнала «Детская литература» писалось о каком-то кризисе «иллюстраторского жанра». Я этого никогда не чувствовал. Всегда работало много талантливых художников. Конечно, надо их поддерживать, особенно стариков. Например, очень много сделал для российской книжной графики Геннадий Калиновский. Ему сейчас около 75 лет, он болен, о нём мало вспоминают. Мы-то, его друзья и коллеги, о нём помним, но не можем обеспечить закупки его работ. А у него есть очень интересные работы к «Мастеру и Маргарите» и «Путешествию Гулливера». Особенно он прославился иллюстрациями к «Алисе в Стране чудес». Лучших иллюстраций к этой книге я не видел! Ещё один мой замечательный друг - недавно ушедший из жизни Евгений Григорьевич Монин. Художник очень высокого уровня, предмет гордости нашей графики. А о нём не было ни одной телевизионной передачи. Когда всё время на телеэкране посвящено попсе, а иллюстраторам не уделяется внимания, это обедняет общую культуру. Ведь на иллюстраторах, особенно детской книги, держится огромный пласт культуры: первые шаги ребёнка связаны не столько с текстом, сколько с картинками. Юмор в детских иллюстрациях очень нужен. Правда, когда речь идёт о серьёзных или трагических вещах, иллюстрация должна быть трагической. Но не для самых маленьких! Помнится, однажды, когда создавался Детский фонд, мы разговаривали с Сергеем Владимировичем Образцовым о том, с какого возраста можно пугать детей, делать для них разные модные сейчас страшилки. Образцов говорил мне, что не хочет допускать в своих театральных постановках для самых маленьких ничего страшного. Пусть дети как можно дольше сохраняются «непугаными». А потом, когда подрастут, можно постепенно вводить в сказки и Бабу Ягу, и Волка, который встречается с Красной Шапочкой... Он объяснял это тем, что у детей в будущем будет много поводов для испуга. Детская психика сначала должна возмужать, укрепиться, а потом уж её можно загружать разными страшилками.

Лесники говорят, что приручённые медвежата или оленята, когда их взрослыми выпускают на волю, чувствуют себя беспомощными. А у нас сейчас выросшие дети вступают в тот же хищный лес...

Да, сегодня всё происходит не так, как говорил Образцов. Но я стараюсь делать своих страшных героев смешными. Того же Волка, например, который собирается скушать Красную Шапочку.

- С улыбкой будет её кушать?

Бармалей у меня в «Докторе Айболите» спит в кровати, а из-под подушки высовывается журнал «Мурзилка» - любимое чтиво Бармалея! Вот мой метод.

А не боитесь, что встретятся потом выросшие дети с каким-нибудь Чикатилой и будут искать, где у него высовывается журнал «Мурзилка»?

И всё-таки я даже страшный текст стараюсь рисунками смягчить. Хотя жизнь всё равно поставит всё на свои места. Я часто встречаю людей, которые мне говорят: мы выросли на ваших книжках, спасибо, что вы нас веселили! Это для меня звучит как награда. Я хотел и хочу, чтобы у детей было меньше страхов. Детство должно быть беззаботным. Вообще, мне кажется, это присуще русскому народу. Вы обратили внимание, что в деревнях на праздники ходят ряженые: мужики выпьют и рядятся в женские платья...

Для этого не надо ехать в деревню: включите телевизор с какой-нибудь сатирической программой - сплошные мужики в женских платьях!

Меня пугает изобилие таких мужиков на ТВ. Это уже не смешно. А в народе ряженые - обычное дело, они органично вписываются своей беззаботностью и ухарством в праздник. Меня это всегда веселило в детстве. Потом вырастаешь - и на тебя постепенно накладываются пласты культуры. Ты начинаешь немножко больше понимать. Немножко! Но главная закваска закладывается в детстве. Если ребёнка воспитывать в страхе, всё время предупреждать: мол, туда не ходи, и туда тоже, там страшно! - ребёнок будет сидеть онемевший посреди комнаты и всего бояться. А в жизни нужны люди, которые и постоять за себя могут, и посмеяться от души. Мы должны воспитывать таких людей.

Ну, вашему весёлому Бармалею никто не удивится - в конце концов Виктор Чижиков заставил олимпийского Мишку улететь в свой сказочный лес. До сих пор Мишка всё летит и летит над нашими головами, а люди всё плачут и плачут, прощаясь с ним...

И плачут по вполне естественной причине: Мишку успели полюбить. Сцена была вокзальная: один уезжает, другие его провожают. Мы всегда видим, как плачут на вокзалах. А почему плачут? Потому что уезжает кто-то родной.

Наш Мишка, став олимпийским талисманом, впервые взглянул в глаза зрителям: «Вот я такой! Гостеприимный, крепкий, независтливый и независимый, смотрю вам в глаза...» Медвежонок полюбился именно своим взглядом. До него никакой олимпийский талисман - никто на это никогда не обращал внимания! - в глаза не смотрел: ни мюнхенская такса, ни канадский бобр... Я у них вообще глаз не помню. А вот после олимпийского Мишки появились сеульский тигрёнок Ходори и сараевский волчонок Вучко - они уже смотрели в глаза зрителям.

- Помнится, вы болели идеей нарисовать серию «Коты великих людей». В каком она состоянии?

Я её то нарисую, то расформирую. У меня уже есть «Кот Саврасова», «Кот Шаляпина», «Кот Герострата». Есть даже «Кот Лужкова» - сам он не в кепке, но кепка участвует в этом процессе.

- А «Кот Пушкина» есть?

Нет. Но есть «Кот Малевича», есть «Кот Есенина»: представляете - тонет кот. Рядом на берегу сидит собака. Кот протягивает лапу: «Дай, Джим, на счастье лапу мне»... Есть «Кот Гоголя»...

- «Кот Гоголя», наверное, с длинным носом?

Нет, он стоит в лодке в камышах, за поясом заткнута дичь. Он целится из рогатки и говорит: «Редкая птица долетит до середины Днепра».

А «Кот Ленина», представляете, сидит в Шушенском, рядом - Надежда Константиновна... И ещё - «Кота Путина» не нарисовали? Рядом с президентским лабрадором, которого показывают по телевизору?

Нет, таких котов у меня пока нет. Для этого надо сесть и подумать - серьёзно отнестись к этой теме. Может, ещё появятся. Тут не знаешь, что возникнет. Пока беру то, что лежит на поверхности. Хорошо сказал философ Лихтенштейн: «Плохо быть правым в тех вопросах, в которых не правы сильные мира сего». К этой теме надо подходить осторожно.

- Наверное, умный был философ, раз в честь него княжество назвали...

Определённо, дока. А котов у меня пока набралось 25. Этого мало для книги.

Вообще-то коты у меня жили всю жизнь. С нами в деревне кот Чунька прожил 14 лет. Он послужил толчком для создания целой серии рисунков о кошках. А потом ушёл и не пришёл. Говорят, кошки уходят умирать. Наш Чунька - как Толстой. Кстати, уход Толстого в моей серии о котах тоже будет. Образ у меня уже найден.

Интересно, вы сперва изучаете натуру, входите в образ кота? Усов, правда, у вас нет, чтобы ими шевелить, хвостика тоже...

Совершенно верно, вхожу в образ.

- Что вы пожелаете читателям своих книжек?

Хороших перспектив. Художники в институте всегда изучают такой предмет - «Перспектива». Видеть чёткую перспективу в своей жизни я и пожелаю читателям России и Беларуси.

- А что вы пожелаете художнику Виктору Чижикову на его семидесятилетие?

Тех же перспектив! Конечно, больших перспектив у меня уже нету. Но чёткую перспективу лет на пять я бы себе пожелал!

- Ну а мы от имени читателей умножим эту цифру на пять и ещё на пять...

Александр Щуплов