Славянская мифология. Боян(Баян). Боян (Баян) – славянский бог музыки и поэзии

Боян или Баян — древнерусский персонаж, о котором упоминается в Слово о полку Игореве. Боян — это древнерусский певец и сказитель. Кроме того, что вероятнее всего, это был реальный человек, о чём мы поговорим ниже, в славянской вере он стал практически Языческим Святым и даже Богом, покровителем искусств и провидчества. Это не удивительно. В каждой религии есть свои святые, которых после смерти, по тем или иным заслугам, возносят как чудотворцев или людей близких к Богу. То же самое произошло и с Бояном, который при жизни сочинял сказы, музыку и обладал вещим даром. В некоторых местах можно встретить, что Боян является Богом музыки, поэзии и творчества в общем, а также внуком языческого Бога Велеса.

Изначально слово Боян лингвисты относят к нескольким вариантам. Боян — распространённое древнеславянское имя, имеющее двойное обозначение: 1. наводящий страх и 2. колдовство, заклинания, колдун; Пуян — болгарско-тюркского происхождения, означает — Богатый; Баян — казахского происхождения, означающее — повествовать, рассказывать; Баальник, баание — ворожить, заговаривать; Баянъ — чародей, волшебник, колдун. Образ поэта связывают с обоими значениями его имени и понимают как сказителя-волшебника. После того, как имя сказителя Бояна стало мифологическим, оно стало означать именно сказание, разговоры и песни — баян, баянить, басня, баять, баюкать и т.д. В литературе XX века Боян и вовсе стал нарицательным для указания русского певца и гусляра. Карамзин внёс Бояна в Пантеон Российских Авторов, как «славнейшего в древности стихотворца русского».

Самая распространенная точка зрения исследователей русской истории, что древнерусский Боян Вещий был придворным певцом русских князей XI века (предположительно чернигово-тмутороканских князей). В Слове о Полку Игореве говорится, что Боян воспевал трёх князей: Мстислава Владимировича Храброго, Ярослава Мудрого и Романа Святославича (внук Ярослава). Так же упоминается Всеслав Полоцкий, которого Боян порицал за то, что тот захватывал Киев. Здесь мы видим характерную для придворных певцов манеру составлять песни-хвалы и песни-хулы. Он был автором и исполнителем своих песен, сам пел и сам играл на музыкальном инструменте. Вот одна из припевок его песни о Всеславе Полоцком: «Ни хытру, ни горазду, ни птицю горазду суда Божіа не минути». Другие слова, которые цитирует автор повести: «Начати же ся тъй пѣсни по былинамь сего времени, а не по замышленію Бояню «, » Тяжко ти головы кромѣ плечю, зло ти тѣлу кромѣ головы». Однако вся информация по этому поводу взята из одного источника, доверять которому или нет — до сих пор спорят учёные.

Автор Слова о полку говорит, что Боян не только певец, но и вещун, который способен к оборотничеству — «Боян бо вещий, аще кому хо ше песнь творит, то растекашется мыслию по древу, серым волком по земли, шизым орлом под облакы». Автор называет его внуком Велеса, от которого тот и был наделён высокими поэтическими способностями. В соответствии с этим утверждением, фигура древнерусского сказителя стала не только исторической и запоминающейся, но и относящейся к Славянскому Пантеону Богов, имеющей Божественное происхождение. Современные язычники и Славители Древних Богов часто воздают почести Бояну на капищах и просят его наделить их творческой одарённостью, вдохновением, удачей в различных видах искусств.

Стоит сказать, что в Великом Новгороде сохранилась очень старая улица Бояна, вероятно от имени Новгородца, который жил здесь. По этому поводу существует масса предположений, одна из которых — что Боян был тем самым Новгородским Волхвом Богомилом. Очень интересное исследование предлагает нам Б.А.Рыбаков. Эта история относится к крещению Новгорода в 988 году. Высший жрец славян Богомил, который жил в Новгороде, активно сопротивлялся насаждению новой веры Владимиром и поднял настоящий бунт. К сожалению, Добрыня с Путятой разбили сопротивление Новгорода, убили многих людей, сокрушили идолы и капища, а других силой крестили. Так вот, того самого жреца Богомила называли Соловьём, прозванный так от своего красноречия. Соловьём же называли и Бояна. Позже, в Новгородской Земле в слое датируемом 1070-1080 гг., были найдены гусли с надписью «Словиша» т.е. Соловей, которые предположительно принадлежали тому самому жрецу и волхву Богомилу-Соловью. Всё это, и ещё практически одинаковое время существования и того и другого человека, даёт нам право делать предположения, что Богомил и Боян могли быть одним и тем же лицом.

Два столетия назад в России было найдено и опубликовано «Слово о полку Игореве» – уникальная древнерусская поэма, перевернувшая наше представление об уровне и глубине культуры наших предков. В самом начале её текста неизвестный автор упомянул старинного певца Бояна, и уже вскоре прежде не встречавшееся имя стало известно всей стране. В итоге Боян превратился в бренд и почти что торговую марку, отдав своё имя музыкальному инструменту баяну.

Кто такой Боян

В тексте «Слова о полку Игореве» Боян упоминается всего несколько раз, и сведения о нём довольно скупы. Вот, например, небольшой фрагмент из поэмы в переводе Николая Заболоцкого:

Тот Боян, исполнен дивных сил,
Приступая к вещему напеву,
Серым волком по полю кружил,
Как орёл, под облаком парил,
Растекался мыслию по древу.

Образ известного в Древней Руси поэта и певца заинтересовал историков, ведь раньше о нём не находили никакой информации в летописях или других источниках. Разве что другой литературный памятник, «Задонщина», опять вскользь говорил о Бояне, но это было объяснимо тем, что автор «Задонщины» позаимствовал очень много оборотов и приёмов из «Слова о полку Игореве».

Если предполагать, что Боян – это современник автора «Слова о полку Игореве», то получается, что он жил во второй половине XI века и исполнял песни собственного сочинения при дворе и дружине киевского князя. Делал он это под аккомпанемент струнного щипкового инструмента типа гуслей.

Образ Бояна пришёлся по душе читателям «Слова». Пушкин сделал его одним из персонажей своей поэмы «Руслан и Людмила», и благодаря ней за именем «Боян» закрепилось написание через «а» – «Баян»:

Слилися речи в шум невнятный:
Жужжит гостей весёлый круг;
Но вдруг раздался глас приятный
И звонких гуслей беглый звук;
Все смолкли, слушают Баяна:
И славит сладостный певец
Людмилу-прелесть и Руслана
И Лелем свитый им венец.

Споры и дискуссии

Скептики размышляли, мог ли существовать на самом деле человек, о котором говорил всего лишь один древнерусский автор. Некоторые учёные предположили, что он был выдуман для «Слова о полку Игореве», чтобы украсить произведение. Боян, как считалось, было именем болгарского происхождения, а значит, оно могло быть позаимствовано из какого-нибудь рассказа или легенды родственного славянского народа.

Другие критики думали, что «боян» – это своего рода синоним барда и трубадура. Имя пытались перевести, например, как «байщик», «краснобай», то есть «знающий байки», «знающий басни». Соответственно, Боян – это просто обобщённое имя для придуманного персонажа, как Мастер в романе Булгакова «Мастер и Маргарита».

Более поздние находки опровергли сомнения: Бояны жили на Руси, причём их было немало. На стене Софийского собора была найдена надпись о покупке «Бояновой земли» (земельных владений какого-то Бояна) вдовой князя Всеволода Ольговича. О нескольких людях по имени Боян говорилось в берестяных грамотах Новгорода и Старой Руссы. А в самом Новгороде в средние века существовала «Бояна улка» – улица Бояна. Фрагменту этой улицы в 1991 году даже вернули историческое название.

Так что, скорее всего, придворный певец под именем Боян действительно мог существовать. К сожалению, факты о его тёзках не прибавили сведений о нём самом. Но кто знает, какие открытия преподнесёт в будущем историческая наука...

От певца к музыкальному инструменту

Популярность «Слова о полку Игореве» и пушкинской поэмы «Руслан и Людмила», а также одноимённой оперы Михаила Глинки сделали имя Бояна известным по всей России. Если условный древнерусский летописец неизбежно ассоциировался с именем Нестора, то древнерусский музыкант и певец – с Бояном. Мода на старину превратила имя в бренд. Например, в честь Бояна назвали несколько русских кораблей – сначала небольшой корвет, а потом и парочку крейсеров.

В конце XIX века слово «Баян» было добавлено как фирменное название ручной кларнетной гармоники. Название стали добавлять к разным типам гармоник.

А вот полноценный баян как музыкальный инструмент появился благодаря петербургскому мастеру Петру Стерлигову. В 1907 году для талантливого гармониста Якова Орланского-Титаренко он изготовил специальную конструкцию гармоники, и именно с этим инструментом, который стали называть просто «баян», Орланский-Титаренко начал гастролировать по стране.

Сегодня мало кто из баянистов задумывается, что они обязаны названием профессии герою «Слова о полку Игореве». Впрочем, если верить легендам, талантливый Боян без труда бы переучился и смог исполнить свои песни и под аккомпанемент русской гармоники.

Баян (Боян) – древнерусский певец и сказитель, «песнотворец», персонаж Слова о полку Игореве. По одной из версий, самое слово «боян» или «баян» (две эти формы исстари употребляются безразлично; одно и то же лицо называется то Боян, то Баян) — хорошо известно у всех славян: у русских, болгар, сербов, поляков, чехов. Происходит от старославянского «бати», означавшего, с одной стороны: «ворожить», «заговаривать», с другой «баснословить». Отсюда старославянские слова: «баальник», «баальница», «волхв», «ворожея»; «баание», «бание» – ворожба, «басня»; «баник», «бан» – баятель, «incantator». Отсюда и позднейшие русские формы: «баян», «боян», «балян» – краснобай, байщик, знающий сказки, басни; белорусская «баюн» — охотник болтать, сказочник. Вместе с значением нарицательным у всех славян слово «баян», «боян» встречается и как имя собственное, как название реки, местности или лица. По другой версии Боян – славянское имя, от боятися: «наводящий страх», «которого боятся» (аналогично таким известным древнерусским именам, как Хотен или Ждан). По третьей версии, имя тюркско-болгарского происхождения, ср. чуваш. пуян «богатый», общетюрк. бай «богатый», от глагола baj – «становиться богатым». В арабском языке слово «бая́н» (араб. بيان) означает «разъяснение, объяснение, пояснение» (есть и другие значения).

Имя Боян является очень распространенным и у южнославянских народов, особенно у сербов, болгар, македонцев, черногорцев. Кроме имени Боян, на территориях с преимущественно болгарским населением с X века засвидетельствованы имена, этимологически схожие – Боимир (Х в.), Бояна (XVI в.), Бойо (XV в.) с др. Также стоит упомянуть легендарного основателя Аварского каганата Баяна I и древнеболгарского князя Батбаяна. По древнерусским граффити из Киева (запись о «Бояней земле» в Софийском соборе) и берестяным грамотам из Новгорода и Старой Руссы XI–XII веков известен ряд людей по имени Боян, что доказывает реальность этого имени и в различных регионах Руси. Известна также улица Бояна (в древности – Буяна или Бояна) в Великом Новгороде, существующая и поныне, названная, видимо, в честь новгородца, жившего в этом месте. Делались попытки отождествить певца из «Слова» с тем или иным из этих Боянов, но такие гипотезы, разумеется, ненадёжны.

Кем был?

Самая распространенная точка зрения исследователей русской истории состоит в том, что древнерусский Боян Вещий был придворным певцом русских князей XI века (предположительно чернигово-тмутороканских князей). В Слове о Полку Игореве говорится, что Боян воспевал трёх князей: Мстислава Владимировича Храброго, Ярослава Мудрого и Романа Святославича (внук Ярослава). Так же упоминается Всеслав Полоцкий, которого Боян порицал за то, что тот захватывал Киев. Здесь мы видим характерную для придворных певцов манеру составлять песни-хвалы и песни-хулы. Он был автором и исполнителем своих песен, сам пел и сам играл на музыкальном инструменте. Вот одна из припевок его песни о Всеславе Полоцком: «Ни хытру, ни горазду, ни птицю горазду суда Божіа не минути». Другие слова, которые цитирует автор повести: «Начати же ся тъй пѣсни по былинамь сего времени, а не по замышленію Бояню «, » Тяжко ти головы кромѣ плечю, зло ти тѣлу кромѣ головы». Однако вся информация по этому поводу взята из одного источника, доверять которому или нет – до сих пор спорят учёные.

Другие произведения Бояна и служение при княжеском дворе

Первым произведением Бояна была песнь о единоборстве Мстислава с Редедей. По мнению Шлякова, «в летописи мы имеем следы Бояновых песен, и летописец пользовался ими как источником для своих сведений» (Шляков. Боян, с. 495). Начав свою песнотворческую деятельность в Тмутаракани, Боян затем перешел в Чернигов. Шляков предполагает, что одно время Боян находился при дворе Ростислава Владимировича (ум. 1066 г.), затем перешел на службу к Святославу Ярославичу (ум. 1076 г.), воспевая деяния его и его семьи, «тесно связав особенно свою судьбу с судьбою его старшего сына – энергичного Олега» (там же, с. 498).

О том, что Боян был песнетворцем или придворным поэтом Святослава Ярославича и его сына Олега, писал М. Н. Тихомиров. Он отмечает, что все заимствования из «похвальных слов» Б. в «Слове о полку Игореве» «относятся к определенному и сравнительно узкому промежутку времени. В них говорится о пребывании полоцкого князя Всеслава на Киевском столе (1068 г.), о Святославе Ярославиче, сменившем Всеслава на Киевском престоле (умер в 1076 г.), о смерти «красного» Романа Святославича (1079 г.), о смерти Бориса Вячеславича (1078 г.).

О самом Олеге Святославиче говорится как о младом и храбром князе, внуком которого был Игорь Святославич, герой поэмы. Следовательно, Боян писал про молодого Олега, когда тот еще был «Гориславичем», т. е. до 1094 г. С этого года Олег уже прочно сидел на отцовском столе и борьба за Чернигов окончилась (Тихомиров. Боян и Троянова земля, с. 175–176)..

«Не подлежащую сомнениям» связь Б. с «домом чернигово-тмутараканских князей» подчеркивает Б. А. Рыбаков, который уделяет много места Б. в своем исследовании «Слова о полку Игореве». Ранний период песнотворчества Б. Рыбаков относит ко времени княжения Мстислава Храброго (ум. в 1036 г.), ратные подвиги которого воспевал Б. После смерти Мстислава Б., как полагает Рыбаков, перешел ко двору киевского великого князя Ярослава, к которому перешли черниговские и тмутороканские владения умершего бездетным Мстислава. Затем Боян снова вернулся в Тмуторокань. Большинство исследователей, опираясь на припевку Б. о Всеславе Полоцком – «Ни хытру, ни горазду, ни птицюгоразду суда божиа не минути», считают, что Боян умер после смерти Всеслава (1101 г.).

Гипотеза №1

А.X.Востоков в примечаниях к своей стихотворной повести «Светлана и Мстислав» в «Опытах лирических» (1806 г.) писал, что он, вслед за В.Т.Нарежным, считает, что русские поэты, которые «должны были находиться при дворе государей древних», назывались «Баянами». Об этом, отмечает Востоков,

«не говорит «Повесть о походе Игоря», упоминающая только об одном Баяне, как о собственном имени; но нельзя ли предположить, что упомянутый песнотворец по превосходству назван общим именем Баяна, т.е.: баснослова, вития, рассказчика»

Так же понимает имя Б. Пушкин в «Руслане и Людмиле» – оно у него одновременно и имя собственное, и нарицательное: «Все смолкли, слушают Баяна…», «И струны громкие Баянов / Не будут говорить о нем!»

Историко-археологические находки последнего времени не только подтвердили бытование имени Б. в Древней Руси, но свидетельствуют о его достаточно широкой распространенности. В Новгородской 1-й летописи упоминается «Бояня» улица, в Рядной грамоте Тешаты и Якима (1261–1291 гг.) названо имя послуха Бояна (Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.; Л., 1949, с. 317). Имя «Боян» встречается в трех новгородских берестяных грамотах (одна – 80-х гг. XI в., две – XII в.).

Гипотеза №2

Стоит сказать, что в Великом Новгороде сохранилась очень старая улица Бояна, вероятно от имени Новгородца, который жил здесь. По этому поводу существует масса предположений, одна из которых – Боян был тем самым Новгородским Волхвом Богомилом. Очень интересное исследование предлагает нам Б.А.Рыбаков. Эта история относится к крещению Новгорода в 988 году. Высший жрец славян Богомил, который жил в Новгороде, активно сопротивлялся новой вере князя Владимира и поднял настоящий бунт. Добрыня с Путятой разбили сопротивление Новгорода, сокрушили идолы и капища. Так вот, того самого жреца Богомила называли Соловьём, прозванный так от своего красноречия. Соловьём же называли и Бояна. Позже, в Новгородской Земле, в слое датируемом 1070-1080 гг., были найдены гусли с надписью «Словиша» т.е. Соловей, которые предположительно принадлежали тому самому жрецу и волхву Богомилу-Соловью. Всё это, и ещё практически одинаковое время существования и того и другого человека, даёт право делать предположение, что Богомил и Боян могли быть одним и тем же лицом.

Гипотеза №3

Интересно, что еще в 1842 году исследователь литературы древней Руси А. Ф. Вельтман впервые высказал мнение, что Боян – это летописный Янь. Основанием для поисков Бояна послужили свидетельства летописца Нестора под 1106 годом, где зафиксировано два события, связанных с именем Янь: «Повоевали половцы возле Зареческа, и послал на них Святополк (Изяславич) Яна Вышатича и брата его Путяту… В это же лето умер Янь («Вышатич» – доказывал академик Д. С. Лихачев), старец добрый, жил лет девяносто, в старости маститый: жил по закону Божьему, не худший первых праведников, от него же я слышал много словес, которые и вписал в Летописец. Его же и гроб есть в Печерском монастыре, где лежит тело его, положенное месяца июня в 24-й день».

В. В. Яременко высказал интересное предположение: «Вот, очевидно, и есть биография Бояна. На самом деле – Яна, нашего первого известного песнетворца… Если Янь умер в 1106 году в 90-летнем возрасте, то, соответственно, родился в 1016 г.». Но дальше приоритет отдавали мнению академика Д. С. Лихачева, что Янь-поэт, он же Янь Вышатич – киевский воевода и потомок Добрыни, брата Малуши.

Изучение «Повести временных лет» расширило круг летописных знаний о герое «Слова…» Бояне – Яне: 1016 г. – родился; в 1073 г. (ему 57 лет) – дом праведника Яня и Марии посетил святой Феодосий; 16 апреля 1091 г. (75 лет) – овдовел; 24 июня (7 июля) 1106 г. (90 лет) – умер автор летописных словес и похоронен рядом с женой и

Феодосием в притворе Успенской церкви Печерского монастыря с левой стороны, «…где и лежит тело его», – записал Нестор 888 лет назад.

А это лучшее свидетельство, что Боянь, друг св. Феодосия и св. Нестора, не был ни язычником, ни «руководителем языческих праздников», ни оборотнем, поскольку сам черноризец св. Нестор назвал уважаемого Яня праведником, а св. Феодосий пожелал, чтобы тот был положен рядом с ним в Печерской церкви.

В 1960-х гг. археологом В. В. Высоцким было найдено на стене Софии Киевской граффити, которое свидетельствовало о покупке Бояневой земли вдовой князя Всеволода за 700 гривен. Мог ли такими землями владеть не князь и не воевода? Мог, свидетельствует «Слово о полку Игоревом», ведь «Боянь песни творил», причем песни, достойные летописных текстов. Выходит, во времена киевских князей Ярослава Мудрого и его сыновей (после 1054 до 1074 г.) такое уникальное творчество Бояна, скрытого в летописи под именем «Янь», дорого ценилось.

Образ Бояна в «Слове о полку Игореве»

Боян – это древнерусский певец и сочинитель песен. Исследователи предполагают, что Боян жил во второй половине XI века. Об этом говорят песни Бояна, которые связаны именно с историей XI века. Судя по всему, Боян был достаточно знаменитым певцом в свое время. Его песни сохранялись в народе около столетия. Народ был знаком с творчеством Бояна. Автор «Слова о полку Игореве» называет Бояна «старинным соловьем», то есть певцом из прошлого. Действительно, Боян жил несколько раньше, чем автор «Слова»: «…О Боян, старинный соловей!..» В своих песнях Боян воспевает подвиги и заслуги князей. Боян сочинял песни о битвах, походах и ополчениях своей эпохи: «…Боян был песнотворец, сочинитель песен о битвах и ополчениях…» (Д. В. Айналов «На каком инструменте играл Боян?»)

Боян был известным певцом, но он не был народным поэтом. Д. С. Лихачем считает Бояна «придворным поэтом», то есть служащим «при дворе» князей: «…Очевидно, Боян и не был подлинно народным поэтом. По-видимому, это был поэт придворный…» (Д. С. Лихачев «„Слово о полку Игореве“ и культура его времени»).

В «Слове о полку Игореве» автор рассказывает, что Боян играл на каком-то струнном музыкальном инструменте: «…И на струны возлагал живые, –Вздрагивали струны, трепетали,Сами князям славу рокотали…» На каком инструменте играл Боян? Исследователи пришли к выводу, что Боян играл на гуслях. Вот что об этом пишет известный историк Д. В. Айналов: «…Из текста «Слова о полку Игореве» видно, что Боян пел и сопровождал свое пение игрой на каком-то струнном инструменте, название которого автор Слова не сообщает…» «…Бояна в XV–XVI вв. считали за гудца на гуслях и что определение его музыкального инструмента как гуслей восходит еще к XIV в., а судя по некоторым данным, и к более раннему времени…» (Д. В. Айналов «На каком инструменте играл Боян?»)

Как относится автор «Слова» к Бояну?

Отношение автора к Бояну неоднозначное. Автор «Слова» признает авторитет Бояна. Он называет Бояна «вещим» (что означало «волшебник», «чародей»): «…Вещие персты он подымал…» Но автор «Слова» не разделяет манеру Бояна воспевать князей и их подвиги. В отличие от Бояна, автор «Слова» стремиться быть объективным и говорить только о реальных событиях: «…автор «Слова» стоит значительно выше Бояна в понимании исторического смысла событий русской истории…» «…В отличие

от Бояна, автор «Слова» не только воздает хвалы князьям. Он взвешивает и расценивает их деятельность не с точки зрения их личных качеств (удаль, храбрость и т. д.), а с точки зрения оценки всей их деятельности для общенародного блага…» (Д. С. Лихачев «„Слово о полку Игореве“ и культура его времени»).

О Бояне позднее вспоминали и в других произведениях Древней Руси, и в XIX веке, но источник у всех был один – «Слово о полку Игореве». Был ли в действительности такой певец-поэт или автор «Слова» его «выдумал», создав поэтический образ, в котором воплотил реальные черты придворных певцов Киевской Руси, – останется навсегда загадкой. Однако же благодаря «Слову» Боян вошел в сознание людей Древней Руси как великий слагатель и исполнитель устных песен во славу князей.

Источники

https://ru.wikipedia.org/wiki/Боян http://web-kapiche.ru/104-boyan-veschiy.html http://historicaldis.ru/blog/43924880319/Boyan-%E2%80%94-drevnerusskiy-poet-pevets. http://www.myslenedrevo.com.ua/ru/Lit/S/SlovoPolkIgor/Bojan.html

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Боя́н (Баян ) - древнерусский певец и сказитель, «песнотворец», персонаж Слова о полку Игореве .

Имя

По одной из версий, самое слово "боян" или "баян" (две эти формы исстари употребляются безразлично; одно и то же лицо называется то Боян, то Баян) - хорошо известно у всех славян: у русских, болгар, сербов, поляков, чехов. Происходит от старославянского "бати", означавшего, с одной стороны: "ворожить", "заговаривать", с другой - "баснословить". Отсюда старославянские слова: "баальник", "баальница", "волхв", "ворожея"; "баание", "бание" - ворожба, "басня"; "баник", "бан" - баятель, "incantator". Отсюда и позднейшие русские формы: "баян", "боян", "балян" - краснобай, байщик, знающий сказки, басни; белорусская "баюн" - охотник болтать, сказочник. Вместе с значением нарицательным у всех славян слово "баян", "боян" встречается и как имя собственное, как название реки, местности или лица. По другой версии Боян - славянское имя, от боятися : «наводящий страх», «которого боятся» (аналогично таким известным древнерусским именам, как Хотен или Ждан). По третьей версии, имя тюркско -болгарского происхождения, ср. чуваш. пуян «богатый», общетюрк. бай «богатый», от глагола baj - «становиться богатым».

Имя Боян является очень распространенным и у южнославянских народов, особенно у сербов, болгар, македонцев, черногорцев. Кроме имени Боян, на территориях с преимущественно болгарским населением с X века засвидетельствованы имена, этимологически схожие - Боимир (Х в.), Бояна (XVI в.), Бойо (XV в.) с др . Также стоит упомянуть легендарного основателя Аварского каганата Баяна I и древнеболгарского князя Батбаяна .

В Трубчевске (1975), Брянске (1985) и Новгороде-Северском (1989) установлены памятники Бояну.

Напишите отзыв о статье "Боян"

Примечания

Литература

Дмитриев Л. А. // Энциклопедия «Слова о полку Игореве»: В 5 т. - СПб.: Дмитрий Буланин, 1995. Т. 1. А-В. - 1995. - С. 147-153

// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб., 1890-1907.

В мультфильмах

• Князь Владимир (2006; Россия) режиссёр Юрий Кулаков , Бояна озвучивает Лев Дуров .

Отрывок, характеризующий Боян

– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.

M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.

«СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ»

Не угнаться в песне за Бояном!
Тот Боян, исполнен дивных сил,
Приступая к вещему напеву,
Серым волком по полю кружил,
Как орел, над деревом парил.
Растекался мыслию по древу.
Жил он в громе дедовских побед,
Знал немало подвигов и схваток,
И на стаю лебедей чуть свет
Выпускал он соколов с десяток.

И, встречая в воздухе врага,
Начинали соколы расправу,
И взлетала лебедь в облака,
И трубила славу Ярославу...

Но не десять соколов пускал
Наш Боян, воспомнив дни былые,
Вещие персты он подымал
И на струны возлагал живые.
Вздрагивали струны, трепетали,
Сами князям славу рокотали.

Так воспевает безвестный автор «Слова о полку Игореве» легендарного песнопевца XI века Бояна.
Имя и характер певца связаны со словами «6ая(и)ть» - говорить, рассказывать, «байка» - сказка, «баюн» - говорун, сказочник, краснобай, «прибаутка» - шутка, «баюкать» - укачивать ребенка под песенку, «обаять» - обольстить, обворожить.
Старинное «обавник», «обаянник» - значит чародей, «бальство» - ворожба.
Точно так же эпитет «вещий» заключает в себе понятие предвидения, прорицания, сверхъестественного знания, волшебства и даже врачевания. Отсюда ясно, что Боян, называемый еще и «Велесовым внуком», все ведает, обо всем слагает песнопения - о богах, о богатырях, о русских князьях.
Возможно, что в основе слова «боян» вообще слово «бой». И тогда это синоним слову «воин». То есть этот Боян был не просто сказочник, но воспевал подвиги боевые, воинские.
Недаром с его имени начинается не просто сказание, но слово о походе Игоря на половцев, сказание о сражениях, подвигах, победах и поражениях.
Прародитель Бояна - звериный и «скотий» бог Белес, поэтому вещий певец умеет и слышать голоса птиц и зверей, а потом перелагать их на язык человеческий.
Струны его гуслей - живые, персты его - вещие. Боян один из немногих, кто умеет слышать пророчества птицы Гамаюн, кому навевает сладкие сны Алконост, кто не убоится смертоносных песнопений Сирина.
Между прочим, в старину у славян был еще божок по имени Бай или Баюн (это второе его имя отразилось в прозвище Кота-Баюна, который умеет усыплять человека песнями и сказками). Бай славился своей разговорчивостью - вернее, краснобайством. Ему служили сороки, вороны и прочие крикливые птицы.

Виктор Михайлович Васнецов.Гусляры

Нельзя определённо указать время появления гуслей у восточных славян. Предполагается, что прапредком гуслей был охотничий лук с натянутой тетивой, которая звучала, как струна.
Первое упоминание о присутствии гуслей на Руси относится к VI веку. К X веку, времени Владимира Красна Солнышка,ни один воскресный княжеский пир не обходился без игры гусляра.

Искусством игры на гуслях владели такие былинные герои, как Добрыня Никитич, Василий Буслаев, Садко, Ставр Годинович и его жена. Гусли изображались на иконах и фресках.

Более сложные шлемовидные гусли имели от 11 до 36 струн и были принадлежностью профессиональных музыкантов, певцов-сказителей.

Шлемовидные гусли были у Бояна, легендарного песнопевца из «Слова о полку Игореве», который «не десять соколов пускал на стадо лебедей, но свои вещие персты возлагал на струны живые».
Простые же, крыловидные, гусли - были во многих крестьянских домах, под них пели колыбельные, рассказывали сказки, плясали и водили хороводы. Родители делали детям игрушечные гусельки. Крыловидные гусли были четырёх-, пяти- и семиструнными.
В Новгороде было найдено много крыловидных гуслей XIII века.

В XVII-XVIII веках при дворе русских царей на вечерах и приемах пели и водили хороводы под гусли точно так же, как это делала молодежь в деревнях.
В.Ф. Трутовский, придворный гуслист при дворе Екатерины II первым издал сборник русских народных песен для исполнения в сопровождении столовидных гуслей, которые произошли от шлемовидных гуслей, заключённых в деревянный корпус, поставленный на ножки.

Ефим Честняков

В крестьянской среде, особенно на севере, развивалось былинное сказительство.
Известны две заонежские традиции исполнения былин, которые прослеживаются от XVIII века: первая идет от Ильи Елустафьева, вторая - от Конона Неклюдина.
Они обрели многочисленных последователей, в том числе и женщин, и обе дожили до наших дней. Сказители были очень популярны среди крестьян. Их приглашали целые волости и слушали, затаив дыхание. Былины исполнялись при пеших переходах, плаванье на лодках, за долгой ручной работой.

Рябушкин, Андрей Петрович.Слепой гусляр, поющий старинку. 1887

Олег Корсунов

Борис Ольшанский.Вещее предание

***

Славянская мифология

Боги