Бахрушины А.П. и А.А. Бахрушины Что нужно собирать бахрушин

31.01.05

Бахрушин А.А.: Театрал из купцов. 140 лет со дня рождения А.А. Бахрушина

31 января 2005 года исполнилось 140 лет со дня рождения знаменитого мецената, основателя театрального музея Алексея Александровича Бахрушина (1865-1929).

Бахрушин за свою благотворительную деятельность и помощь государству он получил чин действительного статского советника и звание почетного гражданина Москвы. Выделял средства на создание отечественного воздушного флота, различные медицинские эксперименты.

Литературно-театральный музей Императорской Академии наук - под таким названием в 1894 году в Замоскворечье был открыт музей, который сегодня мы именуем Бахрушинским, по имени его создателя. Этот музей существует и поныне и по объемам фондов считается крупнейшим в мире. Памяти Алексея Бахрушина и истории его музея посвящена передача «Театральный Сезам» , которую телеканал «Культура» показал 31 января в 13:50 .

Фрагменты книги Натальи Думовой «Московские меценаты», посвященные А.А. Бахрушину:

У Александра Алексеевича Бахрушина было три сына: Владимир, Алексей и Сергей. Отец надеялся видеть их своими преемниками в деле и не поощрял воспитания в них каких-либо художественных наклонностей. Когда он уходил на завод, мать тайком учила детей играть на рояле. Позднее отец сменил гнев на милость, и Владимир стал брать уроки живописи, Сергей - игры на скрипке, а Алексей увлекся игрой на арфе и пением, у него был абсолютный слух и хороший голос (во взрослые годы приятного тембра баритон).

Учились мальчики Бахрушины, как и многие дети из семей московского купечества, в частной гимназии Креймана на Петровке. Алексей успевал в учебе неважно. Сохранился его аттестат за 4-й класс - по большинству предметов выставлены тройки. Из 7-го класса гимназии (а может быть, и раньше) ушел, объявив, что хочет идти на завод работать. Для отца - фанатика промышленной деятельности - это был достаточно веский аргумент. Впоследствии Алексей Александрович всю жизнь жалел, что не доучился.
- Дурак был,- говорил он сыну Юрию.- Отцу надо было меня выпороть, а не брать из гимназии.
С раннего утра до пяти часов дня Алексей бывал на заводе, постигал отцовскую премудрость, а по вечерам предавался светским развлечениям. Он любил одеваться по моде, с некоторым налетом эксцентричности: котелок носил чуть поменьше, чем другие, променадную трость - чуть потолще. Играл в любительских спектаклях в кружке молодых Перловых - детей известного чаеторговца (двоюродные братья Бахрушины-Владимир Александрович и Николай Петрович - женились вскоре на дочерях Перлова). В какой-то оперетте, поставленной кружком, исполнял неаполитанские песни, пел партию графа Невера в опере «Гугеноты». Был завсегдатаем балов, которые давались в те годы в Москве чуть ли не ежедневно в течение сезона. <...>

Но чаще всего по вечерам молодой Бахрушин отправлялся в театр. Он с юных лет увлекался оперой, а еще более балетом и испытывал восторженное преклонение (пронесенное через всю жизнь) перед мастерами Малого театра - Ермоловой, Федотовой, Никулиной, Михайлом Садовским, Ленским. Вскоре стал страстным театралом, проникся глубокой и серьезной любовью к «храму искусства».

Однажды в компании молодежи двоюродный брат Алексея Александровича С.В. Куприянов стал хвастать собранными им разного рода театральными реликвиями - афишами, фотографиями, случайными сувенирами, купленными у антикваров, и т.д. Бахрушин не пришел в восторг от этих разномастных приобретений. Чтобы собрание имело ценность, сказал он, надо не только скупать вещи у продавцов, а выискивать их обязательно самому, при условии личного глубокого интереса к предмету. Иначе это будет пустое занятие.

Куприянов вспылил, принялся расхваливать свои «сокровища», Бахрушин тоже раскипятился. Слово за слово...
- Да я и за месяц больше твоего соберу! - объявил Алексей Александрович.
Оскорбленный кузен предложил пари. Оно было заключено при многочисленных свидетелях и в положенный срок выиграно. Так слепой случай (а может быть, само провидение?) натолкнул Бахрушина на главное дело всей его жизни.

Опыт коллекционирования у него имелся очень небольшой. Пробовал собирать японские вещи, потом все, что имело отношение к Наполеону. Но это была лишь дань моде, преходящая, случайная. Теперь было затронуто самолюбие, не хотелось оказаться побежденным в споре.

Бахрушин ринулся к букинистам, антикварам, каждое воскресенье ездил на Сухаревку. Там его ждали удивительные находки.

Москва в конце прошлого века была землей обетованной для любителей и искателей всяческой старины. В самом центре города, в замшелую, поросшую травой Китайскую стену упирался узкий - шириной в несколько шагов - Никольский тупик. В полуподвалах находившихся здесь домов сплошь теснились лавочки букинистов. Книг здесь бывало столько, что не только покупателю - продавцу негде было повернуться! У Варварских ворот помещались старокнижные лавки. Вдоль Китайской стены, до самых Ильинских ворот тянулся знаменитый «книжный развал». Здесь можно было купить все, что только сходило с печатного станка. Какое раздолье для историка, библиофила, коллекционера, да просто для книголюба!

А легендарная Сухаревка? Каждую ночь с субботы на воскресенье на большой площади вырастали, как по мановению жезла, тысячи складных палаток и ларей. С 5 часов утра и до 5 вечера кипела бойкая торговля. Здесь продавались съестные припасы, одежда, обувь, посуда - да что хочешь! Если кого в Москве обкрадывали - первым делом бежал на Сухаревку разыскивать свое добро у перекупщиков.

На воскресной барахолке можно было сделать любую, самую фантастическую покупку: от старинных редких книг, картин знаменитых художников - до рваных опорок и воровского набора для взятия касс. К концу века многие вековые дворянские гнезда оскудели, пошли с аукциона, и на Сухаревке часто за бесценок продавались старинные драгоценные вещи: мебель, люстры, статуи, севрский фарфор, гобелены, ковры, ювелирные изделия... Часами рылись в Сухаревских развалах антиквары и коллекционеры (среди них можно было встретить известных, уважаемых в городе богачей - Перлова, Фирсанова, Иванова), за гроши покупали шедевры, оценивавшиеся впоследствии знатоками в сотни тысяч рублей.

Здесь, на Сухаревке (которую Алексей Александрович называл «главным поставщиком» будущего бахрушинского музея), он и сделал находку, положившую начало его коллекции. В лавочке грошового антиквария за 50 рублей купил 22 грязных, запыленных маленьких портрета. На них были изображены люди в театральных костюмах. Бахрушин предположил, что его находка относится к XVIII веку. В тот же день он поехал в художественный магазин Аванцо на Кузнецком мосту, просил промыть и отреставрировать портреты и вставить их в общую большую дубовую раму.

Когда заказчик приехал забирать свою вещь, она была неузнаваема, приобрела нарядный, музейный вид.

Бахрушин залюбовался ожившими красками портретов. Вдруг кто-то сзади, за его спиной, сказал:
- Продайте!
Это был седобородый рябой человек, отрекомендовавшийся режиссером Малого театра Кондратьевым. Продать ему свое приобретение Бахрушин отказался, но пригласил нового знакомого к себе домой, чтобы рассмотреть портреты поближе.

После осмотра Кондратьев высказал предположение, что на портретах изображены крепостные актеры Шереметевского театра в Кускове. Эта гипотеза подтвердилась много лет спустя, когда потомок владельца кусковского театра граф П.С. Шереметев, осматривая бахрушинское собрание, пораженный, остановился у «Сухаревской находки».
- Откуда это у вас? - спросил он хозяина и, узнав историю покупки, рассказал:
- Эти портреты очень давно украдены из Кускова. Я помню их с детства. Портретики были сделаны в Париже, и по ним шились костюмы для актеров шереметевской труппы.

Вскоре граф прислал еще несколько портретов, случайно не попавших в число похищенных. «Чтобы не разрознивать коллекцию», - объяснил он Бахрушину.

Алексей Александрович очень любил эту серию портретов - первенца своей коллекции. Потом уже, став знатоком исгории театра, он пришел к мысли, что это не портреты актеров, а эскизы костюмов, и даже высказал предположение, что их делала художница Марианна Курцингер, работавшая в парижской Гранд-опера. Доказать эту гипотезу удалось уже после змерти А.А. Бахрушина, когда на эскизах была обнаружена подпись угаданного им автора.

С первых же встреч Бахрушина с Алексеем Михайловичем Кондратьевым они стали большими друзьями. Режиссер с большим сочувствием отнесся к замыслу коллекционера. «Он поддержал во мне веру в пользу моего намерения, - писал впоследствии Алексей Александрович, - убеждал продолжать поиски документов истории театра на Руси».

В первое же посещение Бахрушина Кондратьев спросил, почему в собираемой хозяином коллекции нет актерских автографов.
- Да где же взять их? - удивился коллекционер. - Этот товар ведь не продается.
Назавтра Кондратьев прислал объемистый пакет с записками к нему артистов Малого театра. Темы их были пустячные - извещение о болезни, о невозможности присутствовать на репетиции, о потере текста роли. Зато какие имена! Алексей Михайлович передавал Бахрушину различные театральные мелочи, принадлежавшие некогда известным актерам, подсказывал, где достать ту или иную реликвию.

И сам Алексей Александрович все больше и больше сближался с театральным миром, всеми правдами и неправдами добывал разнообразные предметы, пополнявшие коллекцию: программы спектаклей, юбилейные адреса, фотографии с автографами, тетрадки с текстами ролей, балетные туфельки, перчатки актрис. Он разыскивал эти вещи сам и при помощи друзей, стал завсегдатаем букинистических и антикварных лавок.

Коллекционирование превратилось в страсть - Алексей Александрович думал только о своем собрании, только о нем мог говорить. Знакомые удивлялись, посмеивались над его чудачеством, пожимали плечами - ну кто мог тогда вообразить, что «театральная чепуха», усердно собираемая Бахрушиным, станет ценнейшим подспорьем для изучения истории отечественного и зарубежного театра?

Кто мог, например, подумать, что пристрастие Бахрушина к балетным туфелькам (сколько по этому поводу отпускалось острот!) даст в будущем возможность наглядно проследить, как развивалась техника балета. Тонкие туфельки Фанни Эльслер и Марии Тальони плотно облегали ножку балерины в начале XIX века и делали ее танец подлинно воздушным. Потом в туфельке появился пробочный носок - он помогал балеринам проделывать сложнейшие танцевальные движения. Начало XX века принесло удивительное новшество - стальной носок, позволивший довести технику балета до предельного совершенства.

Поначалу коллекционеру не хватало чутья, умения по достоинству оценить, отобрать для коллекции действительно стоящие вещи. Бахрушин не раз рассказывал историю о том, как к нему однажды пришел незнакомый художник и предложил купить у него театральные эскизы. Алексей Александрович в то время в произведениях подобного рода не разбирался и их не покупал.
- А что вы хотели бы? - спросил художник.
- Ну, какую-нибудь женскую головку.
- Я вам обязательно сделаю. Но не могли бы сейчас дать мне денег авансом?
Бахрушин дал ему 100 рублей. Как-то через год, придя домой, узнал от слуги, что заходил какой-то художник, просил передать свой долг. Алексей Александрович развернул оставленный сверток и ахнул. Это был акварельный портрет «Голова украинки» работы Врубеля (он хранился потом в семье Бахрушиных много лет).
- Будь я поумнее, - сетовал обычно Алексей Александрович, - какие врубелевские работы мог бы тогда купить!

Наставником и гидом в собирательской деятельности был Алексей Петрович, сын покойного дяди Петра. Уже лет пятнадцать он был известен в Москве как страстный библиофил, коллекционировавший также предметы старины, произведения искусства - картины, рисунки, гравюры, литографии, табакерки, изделия из фарфора, бронзы, майолики, стекла, бисера и т.д. Алексею Петровичу принадлежало уникальное собрание миниатюр на кости. Постепенно он стал большим знатоком в области древних книг, раритетов, ценных изданий, подлинным экспертом по части антиквариата.

Кроме книг, лубочных картин, фотографий, Алексей Петрович собирал плакаты, афиши, меню, считая, что и эти документы эпохи будут со временем иметь большое историческое значение.

Алексей Петрович был прекрасно осведомлен об имеющихся в Москве коллекциях, копил сведения о них и об их владельцах и заносил в записные книжки. «В настоящее время в Москве, да и в других местах, - записал он в 1892 году, - так много собирателей, что почти каждый мало-мальски свободный человек собирает что-нибудь. Зная многих собирателей в Москве и коллекции, записывай: для памяти - так как меня это интересует, - имена собирателей и кто из них что собирает и давно ли?» Уже после смерти Алексея Петровича, в 1916 году эти записи были опубликованы отдельным изданием под названием «Кто что собирает. Из записной книжки А.П. Бахрушина».

О самом себе Алексей Петрович сделал такую запись: «Этот человек теряет сон и аппетит, если увидит хорошую вещь (какую бы то ни было) в чужих руках, тотчас же старается ее приобресть, - в этом отношении он очень завистливый человек». На всю Москву он был знаменит своей невероятной толщиной и скупостью, а кроме того, привычкой бесконечно торговаться.

Особый шик для коллекционера - не просто заполучить нужную для его собрания вещь, но купить ее за бесценок, распознать в продающемся по дешевке предмете нечто старинное, дорогостоящее, редкостное. Этому умению Алексей Петрович Бахрушин учил своего родственника и двойного тезку.

Впервые Алексей Александрович показал свою коллекцию друзьям 11 июня 1894 года. 30 октября того же года Бахрушин организовал в родительском доме в Кожевниках выставку для всех желающих. Этот день он считал официальной датой основания своего музея.

Ему посчастливилось найти жену, которая относилась к коллекции мужа с таким же рвением и увлечением, как он сам. Их встреча произошла 8 января 1895 года на святочном костюмированном балу.

Среди гостей Бахрушин увидел юную красавицу в модном тогда на маскарадах костюме «Безумие». Пораженный ее внешностью, он стал допытываться у знакомых, кто она. Оказалось - дочь миллионера-суконщика В.Д. Носова. Она лишь недавно окончила гимназию и стала выезжать в свет. Бахрушин разыскал на балу ее брата Василия и попросил представить его Вере Васильевне. Ей было тогда 19 лет, ему - на 10 лет больше.

В семейной летописи Носовых и Бахрушиных многое перекликается. Дед Веры Васильевны с братом работали простыми ткачами на фабрике Ракова в Преображенском. В 1829 году открыли маленькую фабричку, выделывавшую драдедамовые платки (именно такой платок был в семье Мармеладовых в романе Достоевского «Преступление и наказание»; он запоминается читателю как горький символ бедности и унижения). Братья сами ткали, сами промывали и красили платки, их мать и жены «обсучали» бахрому. В 50-х годах фабрику переоборудовали, в 1857-м-перестроили и увеличили вдвое (при Советской власти суконная фабрика в Лефортове получила название «Освобожденный труд»). В 1863 году Носовы стали поставщиками сукна для армии и флота. Второе поколение семьи - братья Василий и Дмитрий организовали «Промышленно-торговое товарищество мануфактур бр. Носовых», имели амбар в Черкасском переулке и магазин в Лубянском пассаже.

Отец Веры Васильевны В.Д. Носов рано овдовел (она тогда училась во 2-м классе гимназии). На руках у вдовца осталось шесть дочерей и сын (в будущем муж Евфимии Рябушинской).

С замужеством сестер Вера осталась в доме за старшую. Она, единственная из дочерей В.Д. Носова, училась в казенной гимназии -2-й Московской, остальные были отданы в частные. Поступила туда по собственному настоянию, поскольку увлекалась техникой, фотографией, а там были лучше поставлены точные дисциплины. Возили девочку в гимназию и обратно на лошадях, обязательно в сопровождении взрослых. С единственной подругой видеться вне гимназии ей разрешалось лишь в исключительных случаях. Одновременно с учебой Вере приходилось вести довольно сложное домашнее хозяйство. Она даже специально училась кулинарному искусству.

Бахрушин влюбился с первого взгляда. Через пять дней после первой встречи увидался со своей избранницей в театре - все антракты и последнее действие провел в ложе Носовых, по окончании спектакля провожал их до саней.

Встречи становились чаше и чаще. В эти дни Вера писала подруге о своем поклоннике: «Это длинный молодой человек, 30-ти лет, ужасно некрасивый... Все его очень хвалят и всем нашим очень хочется, чтобы я вышла за него». Еще через две недели на катке Бахрушин сделал предложение. Вера Васильевна сказала, что подумает и даст ответ 2 февраля на балу в Купеческом клубе.

И вот 17 апреля состоялась свадьба. Молодые венчались в храме Святой Троицы в Кожевниках, где церковным старостой был отец жениха. Он сменил умершего годом ранее брата Петра, который состоял в этой должности около 25 лет. В честь радостного события Александр Алексеевич подарил храму тысячной стоимости серебряные венцы с эмалью.

О свадьбе вовсю шумели газеты: «Лефортово с Кожевниками породниться хотят». Сообщалось, что после венчания состоялся (в ресторане Большой Московской гостиницы) «пир на весь мир»: среди приглашенных «коммерсант на коммерсанте» с женами и детьми; на дамах было надето одних бриллиантов на сотни тысяч рублей.

В качестве свадебного подарка Бахрушин-отец подарил сыну участок земли на углу Лужнецкой, или Лужниковской, улицы (теперь ул. Бахрушина) и Зацепского вала. На этом участке начали строить двухэтажный особняк по проекту архитектора В.В. Гиппиуса. Пока он строился, жили в соседнем доме, который принадлежал раньше купцу Михаилу Леонтьевичу Королеву- московскому городскому голове в 60-х годах.<...>Вскоре молодая семья перебралась в новое здание, возведенное по соседству, из красного кирпича, в старорусском стиле. Вокруг шумел огромный зеленый сад, в саду били фонтаны.

Молодые Бахрушины решили, что три комнаты в полуподвальном этаже нового здания отойдут под коллекцию, а остальные будут использованы для хозяйственных нужд. Но куда там! Собрание театральных реликвий разрасталось как на дрожжах. Алексей Александрович разыскивал их сам и с помощью приятелей, приобретал и получал в подарок от многочисленных друзей-актеров.

В 1899 году в Ярославле торжественно праздновалось 150-летие основания русского театра. С помощью Бахрушина была подготовлена обширная, очень интересная выставка. Добрая треть экспонатов была снабжена этикетками с надписью: «Из собрания А.А. Бахрушина». Ярославская выставка вызвала большой интерес. О коллекции узнали, заговорили. Это вызвало усиленный поток новых поступлений.

Алексей Александрович ни от чего не отказывался, приговаривая: «Доброму вору все впору. Там разберемся!» Старинные музыкальные инструменты и ноты, автографы и рукописи актеров, писателей, драматургов, портреты, картины и театральные эскизы работы Кипренского, Тропинина, Головина, братьев Васнецовых, Репина, Врубеля, Добужинского, Коровина, Кустодиева, собрания театральных биноклей, дамских вееров, личные вещи актеров, предметы театрального быта - чего только не вобрала в себя за долгие годы бахрушинская коллекция! С каждым днем пополняясь, она требовала все новых помещений. Полуподвальный этаж дома был занят целиком, потом часть жилого верха - детская, буфетная и коридор наверху, наконец, конюшня и каретный сарай во дворе.

К страстности коллекционера в московском «большом свете» относились с иронией. На вечерах и званых обедах Бахрушину задавали ехидные вопросы: правда ли, что он приобрел пуговицы от брюк Мочалова и помочи Щепкина? Алексей Александрович не смущался насмешками. После театрального праздника в Ярославле он особенно ясно понял, что делает нужное, полезное дело, и спокойно продолжал идти своим путем.

К счастью коллекционера, жена так же страстно увлеклась театром, была его единомышленницей и верной помощницей. За короткое время она научилась машинописи, переплетному делу, тиснению по коже, резьбе по дереву, была отличным фотографом, ведала фонографом, которым увлекался муж. Все эти свои знания и умение В.В. Бахрушина использовала для оформления коллекции. На ее обязанности лежал сбор афиш премьерных спектаклей, материалов прессы, посвященных театральным событиям. В архиве музея сохранилось множество картонных листов с аккуратно наклеенными с двух сторон газетными столбцами. Каждая вырезка надписана мелким, убористым почерком Веры Васильевны - из какой газеты, за какое число.
Характер у мужа был далеко не сахар - вспыльчивый, упрямый. <...> Ю. А. Бахрушин вспоминает, что добиться у отца денег на хозяйственные расходы было для матери мукой - суммы, тратящиеся на хозяйство, представлялись ему безрассудно отторгнутыми от коллекции. К концу жизни Бахрушин, по словам его сына, не раз восклицал:
- Ах, если бы собрать все деньги, которые я в свое время истратил на обеды, ужины и другие глупости, сколько бы я смог на них приобрести замечательных вещей для музея!
А обедов и ужинов, за которыми собирались в доме Бахрушиных друзья, действительно было не сосчитать.

Среди гостей обычно можно было встретить композитора Цезаря Кюи, художника Сурикова, владельца театра Эрмитаж Лентовского, директора императорских театров Теляковского, певиц Варю Панину, Анастасию Вяльцеву, многих актеров Малого театра, петербургскую актрису Савину, Гиляровского, Собинова (в музее хранится его автограф: «Милому, старому другу Алеше Бахрушину. Любящий его Леонид Собинов»). Ф.И. Шаляпина Бахрушин не любил и никогда не приглашал. «Присутствие Шаляпина, - говорил он, по словам сына, - чересчур жестокое испытание для нервов».

Не любил Бахрушин и Художественный театр, целиком отдав душу Малому (правда, позднее отношение его к МХТ переменилось). В 1899 году Немирович-Данченко писал Станиславскому в связи с финансовыми затруднениями театра: «...Двигаюсь... к Бахрушину, у которого, может быть, смотря по его тону, попрошу взаймы. Но только может быть». Ни в тот раз, ни на другие просьбы руководителей МХТ Алексей Александрович не откликнулся. Это не мешало, однако, Немировичу-Данченко быть частым гостем в доме на Лужниковской.

Народная артистка СССР В. Н. Пашенная рассказала в мемуарах о том, как она, юная и выросшая в бедности, вместе с группой молодых актеров Малого театра впервые побывала в гостях у Бахрушина: «Была зима, и мы целой компанией поехали туда на извозчиках. Я была в восторге от этого путешествия. Когда через целый ряд роскошных комнат мы вошли в большую столовую, я даже растерялась - так все было здесь красиво, богато и необычно для меня. И сам Бахрушин, и его жена Вера Васильевна, и даже их мальчик Юрочка тепло и радушно приняли нас».

<...>Глубоко религиозный, как все Бахрушины, Алексей Александрович каждое утро начинал с долгой молитвы. В 10 часов утра уходил в контору на завод. Возвращался около часу дня, завтракал и уезжал по своим многочисленным делам. В 1897 году Бахрушин был избран членом совета Российского театрального общества и возглавил Московское театральное бюро. Многие годы он вел большую полезную работу в ВТО. Тогда же, в 1897 году, выставил свою кандидатуру в городскую думу.

Алексей и Владимир Александровичи, а затем и Сергей Владимирович Бахрушины продолжили традиции Петра, Александра и Василия Алексеевичей и также в течение многих лет подавляющим большинством голосов избирались гласными Московской думы...

Алексей Александрович был там бессменным докладчиком по всем вопросам, связанным с театром.<...>
Покончив с общественными обязанностями, Алексей Александрович приходил домой около 6 часов вечера, переодевался и ехал в театр вместе в женой или на какое-либо заседание. Он был постоянным устроителем различных общественно-развлекательных мероприятий. Ежегодно организовывал благотворительные «Вербные базары» в залах Благородного собрания (теперешний Дом союзов), доходы от которых шли в пользу детского попечительства Московской городской думы.

Он же был главным распорядителем маскарадов, устраивавшихся каждый год Театральным обществом в пользу ветеранов сцены. Там ставили шуточные сцены из оперных и балетных спектаклей, и Алексею Александровичу eдавалось убедить своего друга, театрального режиссера Н. А. Попова исполнить фанданго в женском испанском костюме; он ухитрялся уговорить Нежданову - первое колоратурное сопрано страны - выступить в роли графа Альмавивы в отрывке из оперы «Севильский цирюльник», знаменитое меццо-сопрано Збруеву - в роли дона Базилио, а популярнейшего тенора Собинова - спеть партию Розины!

Бахрушин являлся непременным участником многочисленных комиссий и выставочных комитетов, связанных с театром, искусством, историей. «На него колоссальный спрос,- писала газета «Новости сезона».- Нет такой комиссии, куда бы его не приглашали».

В начале 1907 года Московская городская дума поручила Алексею Александровичу заведование Введенским народным домом (теперь в его перестроенном здании на площади Журавлева помещается Дворец культуры Московского электролампового завода). Бахрушин стремился устроить там театр, который на рабочей окраине стал бы «храмом настоящего искусства». Удалось подобрать хорошую труппу (премьером там несколько лет был Иван Мозжухин, будущая звезда зарождающегося русского кинематографа). Репертуар был серьезный, в Народном доме рабочий зритель мог увидеть те же пьесы, что шли на центральных сценах. В 1909 году здесь ставились «Сон в летнюю ночь» Шекспира, «Горячее сердце», «Гроза» Островского, «Иванов» и «Вишневый сад» Чехова; в 1913 году «Месяц в деревне» Тургенева, «Потонувший колокол» Гауптмана, «Северные богатыри» Ибсена. Летом труппа Введенского народного дома играла в Сокольническом парке.

«Далекой и густо населенной окраине повезло, - говорилось в статье «Московские письма», опубликованной 29 января 1912 года в газете «Театр и искусство». - Там вырос театр-друг, театр-учитель... Всем этим зритель Введенского народного дома обязан А. А. Бахрушину. Он не только не дал театру упасть до шаблона, но поднял его на ту высоту, которая заставляет и москвича из центра нет-нет да и заглянуть в маленький народный театр на Введенской площади».

В некрологе, посвященном памяти А.А. Бахрушина и опубликованном 25 июня 1929 года в «Литературной газете», в качестве главной его черты отмечался «необычайный дар собирательства»: «Вещи шли к нему как ручные. У него был зоркий глаз и цепкие руки. Он умел добиваться облюбованного им предмета настойчиво и неотступно».

У Бахрушина были свои, особые приемы и методы. Если он узнавал, что кто-либо из известных театральных деятелей собирается осмотреть его коллекцию, сразу же устраивал «дежурные» витрины, касавшиеся посетителя, причем выставлялись только пустяковые экспонаты; все, что было о нем интересного и ценного, пряталось. Алексей Александрович подводил гостя к витрине и вздыхал:
- Вот, к сожалению, все, что я имею о вас. Даже обидно, что такой крупный деятель театра, как вы, так слабо отражен в музее. Но что же поделаешь!
Этот фортель действовал безотказно: посетитель жертвовал музею ценный вклад.

Бахрушин собирал не только личные вещи деятелей театра, но и предметы, отражающие его историю. Например, он долго мечтал приобрести в свою коллекцию принадлежности старинных кукольных театров «Вертеп» и «Петрушка», распространенных на Руси до организации театров с актерами-людьми. Но владельцы «Петрушек» ни за какие деньги не соглашались их уступить.

31 января 1908 года Бахрушин писал своему петербургскому корреспонденту и постоянному помощнику в пополнении коллекции В.А. Рышкову: «Я давно уже и очень тщетно ищу вертеп... Он давно уже не попадался в руки антиквариев, так что уже бросили попытку найти мне его... Если явится возможность получить настоящий, старинный вертеп, хотя бы и попорченный, то я с восторгом приобрету их столько, сколько найдется, тем более что трудно допустить, чтобы внутреннее содержание их было одинаковым».

И вдруг - удача! Прошло полгода, и газета «Рампа» 15 августа 1908 года сообщила о пополнении бахрушинской колекции: «На днях в Виленской губернии приобретен случайно вертеп - прообраз театра с 35 куклами». А вскоре Рышков, после долгих тщетных поисков, купил для Бахрушина и «Петрушку».

В 1909 году Алексей Александрович заинтересовался зрительскими трубками, являвшимися предтечей театральных биноклей и распространенными в первой половине XIX века. С детства каждому знакомы строчки из «Евгения Онегина» про «трубки модных знатоков из лож и кресельных рядов». Но что они собой представляли, как выглядели? «Я даже не имею понятия, какой формы вещь ходила под этим названием», - писал Бахрушин Рышкову. Начал настойчивые розыски и через некоторое время являлся уже обладателем коллекции зрительских трубок.

Бахрушин выработал специальную тактику торговли с продавцами, описанную в мемуарах его сына. Алексей Александрович высматривал требующийся ему предмет, но не подавал виду, что хочет его купить. Спрашивал у торговца цену лежащей рядом, совершенно ненужной вещи. Тот, видя, что его товаром заинтересовались, назначал высокую цену. Бахрушин начинал азартно торговаться, притворяясь жаждущим совершить покупку. Ведя долгие дебаты с продавцом, вдруг, мимоходом осведомлялся о цене действительно приглянувшегося ему товара. Продавец, весь поглощенный торговлей крупной вещи, наскоро называл невысокую (не о нем ведь речь!) цену. Тогда Алексей Александрович прерывал торговлю, говорил, что зайдет завтра, а в компенсацию за затраченное время возьмет вот это. И уходил с желанной покупкой.

Коллекция росла и росла. Дом разбухал от вещей, книг, бумаг. В 1913 году отец отдал в распоряжение Алексея Александровича бывший королёвский особняк, и он также вскоре доверху был забит. Бахрушин постоянно перебирал, раскладывал свои сокровища, сортировал их по отделам: театральный, музыкальных инструментов, композиторов, литературный, этнографический и т.д.

«Когда во мне утвердилось убеждение, что собрание мое достигло тех пределов, при которых распоряжаться его материалами я уже не счел себя вправе, я задумался над вопросом, не обязан ли я, сын великого русского народа, предоставить это собрание на пользу этого народа»,- эти слова А. А. Бахрушин произнес в памятный для него день - 25 ноября 1913 года, когда его коллекция была передана Российской Академии наук.

После революции Алексей Александрович не покинул родину. Думается, он и представить себе не мог разлуки со своим созданием, делом всей своей жизни. 30 января 1919 года нарком просвещения Луначарский за своей подписью издал следующее распоряжение: «Театральный музей имени А. Бахрушина в Москве, находящийся в ведении Академии наук при Народном комиссариате по просвещению, ввиду своего специально-театрального характера, переходит на основании п.2 «Положения о Театральном отделе» в ведение Театрального отдела Народного комиссариата по просвещению».

Через два дня, 1 февраля, О.Д. Каменева подписала приказ: «Назначаю члена Бюро историко-театральной секции Алексея Александровича Бахрушина заведующим Театральным музеем Teaтрального отдела Народного комиссариата по просвещению имени А. Бахрушина».

Бахрушин стал одним из очень немногих московских меценатов, чья деятельность - в том же, что и до революции, качестве - продолжалась и при Советской власти. И в самом деле, пожизненный директор - на этом посту он оставался, последнего часа.

Семья П.А. Бахрушина: стоят слева направо - А.П. Бахрушин, К.П. Бахрушин, Н.П. Бахрушин; сидят слева направо - П.А. Бахрушин, Е.И. Бахрушина, Д.П. Бахрушин. Фото 1880-х гг.

Сегодня наш рассказ будет посвящён ещё одному коллекционеру, представителю московского купеческого рода – Алексею Петровичу Бахрушину. Фамилия эта, наверняка, на слуху у многих наших читателей; но с ней в первую очередь ассоциируется не коллекционер книг, а его младший двоюродный брат, создатель Театрального музея в Москве - Алексей Александрович Бахрушин. Об Алексее Александровиче мы тоже вспомним, но позже. А начнём с эпиграфа:

«Этот человек теряет сон и аппетит, если увидит
хорошую вещь (какую бы то ни было) в чужих
руках, тотчас же старается её приобрести…»
А.П.Бахрушин.

Алексей Петрович Бахрушин родился в 1853 году в Москве, в семье кожевенного фабриканта Петра Алексеевича, старшего из братьев знаменитой фирмы «Алексея Бахрушина сыновья». Кожевенным делом Бахрушины занимались с XVIII века, их завод, связанный в основном с военными поставками кожи и сукна, считался самым большим России, и в середине XIX века занимал значительную территорию московского района Кожевники (в настоящее время это кварталы от Павелецкого вокзала до Дербеневской набережной). Как и многие другие «купеческие сыновья» (мы снова и снова обращаем ваше внимание на этот интереснейший эпизод в истории российского купеческого сословия) Алексей Петрович Бахрушин ещё в молодости увлёкся коллекционированием. Но, в отличие от П.Щапова и Н.Хлудова, Бахрушин никогда не отходил от семейного дела, не передавал управления другим членам семьи и до самой смерти занимался кожевенным производством.
В 1878 году Алексею Петровичу было 25 лет – тогда-то он и очертил круг своих интересов: русская литература и история, русская и славянская старина, отдельно выделив историю Москвы.
Первой книгой бахрушинской коллекции стал «Сборник рукописей представленных Его Императорскому высочеству государю наследнику цесаревичу о Севастопольской обороне севастопольцами» (СПб., 1872). За 25 лет А.П. Бахрушин собрал более 20 тысяч книг, около 20 тысяч картин, рукописей и гравюр.
Известный историк, главный редактор «Русской Старины» М.И. Семевский видел коллекции Бахрушина ещё в то время, когда Алексей Петрович жил в Кожевниках: «Побывал я, например, в городке из фабрик суконных, кожевенных, нашёл дом Бахрушиных и посетил его. Купец Алексей Петрович Бахрушин – самородок, в нём, кроме занятия непосредственно ему принадлежащим торговым и промышленным делом, развита любовь к художеству, к истории, к библиофильству. Я любовался его библиотекой, в которой соединено до 9 тыс. томов книг, и всё это с любовью и заботливостью описано…»
К сожалению, Семевский ошибался: при жизни владельца коллекции не было составлено какого-либо каталога или книжного инвентаря.
Собрание Бахрушина было на редкость разнообразно и не ограничивалось библиотекой. В числе сокровищ сам Алексей Петрович выделял коллекции медалей, миниатюр на кости, гравюры, литографии, фарфор, стекло, майолику.
Два предмета из коллекции Бахрушина получили особенно большую известность ещё при жизни коллекционера. Это живописный портрет Петра I и грамота Петра о вольных аптеках.
В 1892 году М.И. Семевский в «Русской старине» подробно описал и свой новый визит к Бахрушину, и портрет Петра: «В углу комнаты, на видном месте, как святыня, поставлен портрет великого Петра, и это действительно настоящая для каждого русского святыня, потому что портрет написан с самого Петра в бытность его в Голландии. Царь Пётр изображён в красной куртке, в голландском матросском костюме, сидит и покуривает трубку на отдыхе после своих работ… Владелец подлинника-портрета купил его совершенно случайно, на рынке за Сухаревою башнею, за 15 руб. и заботливо вставил в отличную раму, заботливо очистил и, таким образом, был вознаграждён этой находкой за свою любовь к отечественной достопамятности и свою любовь к истории».
Другой раритет бахрушинской коллекции – прекрасно оформленная грамота от 28 декабря 1701 г., выданная Петром владельцу одной из первых московских аптек Даниилу Гурчину (располагалась в доме на Никольской улице). Любопытно, что аптека в доме № 21 на Никольской, правда, перестроенном, работает и в наши дни: наследники-Гурчины продали здание известной «аптечной фамилии» - Феррейнам.
По свидетельству Р. Ткешелашвили, это - настоящее произведение искусства: «писана грамота на большом листе пергамента вычурным почерком, окружена акварельным рисунком и золотой рамой цветного и травяного орнамента с гербами Москвы, Киева, Владимира и еще 24 российских городов».
Особое место в бахрушинском собрании занимает «рисуночный архив» В.А.Тропинина. Из 550 известных в настоящее время графических работ Тропинина, 400 принадлежали Бахрушину. Переданная в Исторический музей коллекция ныне рассосредоточена по 11 отделам ГИМа и широко используется в экспозициях.
Говоря о разнообразии интересов Алексея Петровича, нельзя не упомянуть также портретную галерею «коллег и соперников» - коллекционеров, собирателей и антикваров. В ней насчитывалось 349 портретов и 273 фотографии с натуры. Портреты размещались в пяти альбомах - дорогие переплеты, золотое тиснение на обложках; альбомы назывались «Наши коллекционеры», «Наши книголюбцы», «Московские букинисты и антиквары»... Персоны в альбомах были представлены совершенно разнообразные: от «покровителя русской старины и художеств» Александра III до псковского любителя художественной старины В.И. Власова и самарского краеведа П.В. Алабина.
Семья Бахрушиных была известна своим «москвофильством». Но даже на фоне остальных родственников Алексей Петрович выделялся особым интересом к истории родного города. А.М. Дубровский свидетельствует: «… Этот коллекционер собирал всё, что касалось прошлого нашего города: от конфетных обёрток с его изображениями до проектов архитектора М. Ф. Казакова». Но Бахрушин не останавливался на собственно собирательстве, он, как мог, популяризировал интерес к московской истории. Альбом «Ризница ставропигиального Симонова монастыря в Москве», выпущенный на средства Алексея Петровича в количестве всего 50 экземпляров, имел помету «Не для продажи» и предназначался для рассылки в музеи. Один из экземпляров был отправлен в Пражский королевский музей, остальные – по русским музеям и монастырям. В ГПИБ хранится три экземпляра этого издания.
В собрании Бахрушина, в московской «библиотеке в библиотеке», отражена литература практически по всем темам московской жизни второй половины XIX – начала ХХ века. Есть книги о московском водопроводе и московской окружной дороге, о московском зоопарке и Сандуновских банях, о церквах и монастырях, музеях, картинных галереях, триумфальных арках, о фабриках и торговых фирмах, статистические сборники, справочные публикации о ценах на хлеб и мясо, издания городской думы. Московская часть бахрушинской коллекции включает в себя самые разнообразные издания: от многотомных альбомов и дорогих иллюстрированных монографий до брошюр Кожевнического отделения Московского общества трезвости и вырезок из газет и журналов.
О целенаправленном комплектовании Бахрушиным своей библиотеки нам позволяет судить каталог, изданный в 4-х выпусках в 1911-1913 годах на средства его вдовы Анны Степановны Бахрушиной. В трёх выпусках указано 15626 русских книг, в четвёртом - книги на иностранных языках, количеством 1901. Не все книги библиотеки нашли отражение в каталоге, однако он всё же даёт представление об основных направлениях интересов собирателя. Если при просмотре изданий периода собирательства поражает иногда разнообразие тем и возникает предположение, что А.П. Бахрушин покупал решительно всё, что появлялось на книжном рынке (так что по каталогу можно судить о репертуаре русской книги за 1878-1904 гг. - Бахрушин в некотором роде выполнял роль Книжной палаты), то картина совершенно меняется в отношении изданий прошлых лет. Собирая старые русские книги, Бахрушин следовал строгому отбору. Это прежде всего книги по истории, археологии, географии, этнографии, культуры России. Например, печатные источники: сказания иностранцев - Олеарий, Маржерет, Герберштейн и др., изданные Н.И. Новиковым «Древняя российская Вивлиофика» (Спб., 1773-1775 гг.) и «Древняя российская идрография, содержащая описание Московского государства, рек, протоков, озер, кладезей и какие на них города и урочища и на каком расстоянии» (Спб., 1773) и др. В собрании также представлены биографические словари, например, пятитомный «Словарь достопамятных людей» Д.Н. Бантыш-Каменского (1836), его же «Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов» (ч. 1-4, 1840-1841 гг.) и многие другие.
В своем новом доме (Воронцово поле, 6) Алексей Петрович отвёл под музей и библиотеку лучшие комнаты на втором и третьем этажах. Вдоль стен возвышались массивные дубовые книжные шкафы, посредине комнаты и частично у стен стояли застеклённые витрины, в которых хранились миниатюры, наиболее ценные рукописи, медали, печати, табакерки. В больших папках и специальных плоских ящиках - планы городов, старинные карты, виды монастырей и храмов, собрание рисунков. Отдельные папки были выделены под материалы, посвящённые Москве в 1812 году.
«У меня в библиотеке, - писал А.П. Бахрушин, - яблоку негде упасть: везде книги, папки опять книги, опять папки, и так далее - свободного же места нет, да и быть не может: книги всё прибывают и прибывают...»
«Прибывали книги» по-разному: в отличие от предыдущих героев нашей серии о библиофилах, Алексей Петрович не приобретал чужих собраний, а собирал свою коллекцию сам. Одними из приятных моментов такого собирательства были посылки и письма от авторов книг – с посвящениями и автографами Бахрушину. Некоторые конверты не уничтожались, а при переплете прикреплялись к книге. В этом можно убедиться, работая с бахрушинской коллекцией в ГПИБ:

1.

2.

3.

4.

5.

№ 1-3, № 4-5: Книги А.А. Титова из коллекции Бахрушина.

6.

№ 6. Дарственная надпись Елпидифора Аркадьева А.П.Бахрушину.

7.

8.

№ 7-8: Вплетённая в книгу визитка представителя Кыштымских заводов.

9.

№ 9: "Еврейские речи" А.Шмакова с дарственной надписью автора.

По вторникам два раза месяц на Воронцовом поле собирались любители русской книги и русского искусства. В гостях у Бахрушина можно было встретить хранителя Российского Исторического музея А.В. Орешникова, владельца картинной галереи И.Е. Цветкова, Е.В. Барсова, И.Е. Забелина, П.И. Бартенева, хранителя Оружейной палаты В.К. Трутовского.
К началу ХХ века Бахрушин был членом многих научных и благотворительных обществ, в том числе одним из учредителей Русского общества книжных знаков, автором его устава. Сам Алексей Петрович имел несколько книжных знаков. Три книжных знака состояли только из надписей, четвёртый знак - силуэт Бахрушина с надписью, пятый знак сложный - изображение книг, раскрытого свитка старого документа, складня, старинной бутыли с гербом, братины и вида Московского Кремля с надписью «Алексей Петрович Бахрушин». Знак был выполнен по рисунку Фёдора Бухгарта. Помимо экслибрисов, существуют и разные виды суперэкслибрисов.

10.

11.

12.

13.

14.

15.

№ 10-15: Образцы экслибрисов и суперэкслибрисов А.П. Бахрушина.

Подобно многим другим коллекционерам, Алексей Петрович заказывал для книг своей коллекции новые переплеты, но, в отличие от коллег, не скупился – издания из его собрания переплетены не просто богато – роскошно.

16.

17.

18.

19.

20.

21.
№ 16-21: "Роскошные" издания и роскошные переплёты из коллекции А.П. Бахрушина.

С 1887 г. А.П. Бахрушин вёл заметки о Москве, её улицах, отдельных домах, её топографии и географии, об отдельных москвичах и Москве своего детства. Но самым ценным в этих записях являются его рассказы о знакомых коллекционерах, антикварах, букинистах. Заметки «Из записной книжки. Кто что собирает» были опубликованы уже после смерти Алексея Петровича, в 1916 г., и тут же удостоились отзыва журнала «Голос минувшего»: «Труд А.П. Бахрушина отличается интимностью и говорит о человеке, сумевшем закрепить, по одним воспоминаниям, многое ценное и интересное. «Кто что собирает» прочтётся, несомненно, с неослабевающим интересом самими собирателями, библиофилами и всеми теми, кто интересуется личностью и трудами подобных деятелей. Но мало того, работа А.П. Бахрушина может стать источником для исследователей, историков русской культуры и искусства... Заметки о собирателях дают возможность нарисовать и портрет самого их автора. Это был не только страстный коллекционер, хорошо сознававший, что истинное собирательство как бы часть души собирателя, но требовавший серьезного отношения к делу и видевший в таком деле общественное служение, конечная цель которого - принесение в дар обществу своих сокровищ».
В последний год жизни Алексея Петровича салон в его доме собирался все реже по причине нездоровья хозяина. В мае 1904 г. он уехал отдыхать в одно из имений рода Бахрушиных - в Ивановское, но вскоре почувствовал себя плохо, и его перевезли в Москву. 25 июня он скончался от порока сердца.
По духовному завещанию Бахрушина всё его собрание, оцениваемое в 140 000 рублей, вместе со шкафами и витринами поступает в Исторический музей, в том числе 25 тыс. книг его библиотеки. В музее библиотека была размещена в отдельном зале «Б» и продолжала пополняться, так что к 1938 году она насчитывала уже 40 000 экземпляров. Читатели называли зал «Бахрушинским». В 1938 году библиотека Бахрушина поступила во вновь созданную ГПИБ. Однако небольшая часть книг, около 5 000, в основном издания с автографами, осталась в музее. В ГПИБ коллекция Бахрушина сохраняет свои очертания и размещается в книгохранении под шифрами Б, за исключением книг XVIII века, переданных в ОИК.
Анна Степановна Бахрушина на проценты с капитала мужа (6 тысяч руб.) учредила премию им. А.П. Бахрушина в Обществе истории и древностей российских - «За лучшее сочинение о Москве и Московской губернии».
В заключение рассказа об Алексее Петровиче Бахрушине не откажем себе в удовольствии полностью процитировать удивительно интересный документ, хранящийся ныне в Театральном музее имени Алексея Александровича Бахрушина. Это письмо Алексея Петровича кузену, Александру-младшему, тогда начинающему коллекционеру. Не просто письмо, а одновременно и поучение, и завещание, и напутствие:

«Любезнейший братец мой, Алеша! Коль скоро ты уже окончательно решил всерьёз заняться собирательством, то знай, помни и готовь себя к трем испытаниям:
1) В очень многом должно научиться ограничивать себя. Отказаться от ненужных трат, развлечений и удовольствий, лишних комнат в доме, богатых обедов и модных нарядов для себя и ненаглядной твоей Веры Васильевны. Весь досуг свой следует отдавать беззаветно поиску и приведению в порядок собираемых милых твоему сердцу редкостей и диковин. Не обращай внимания, милый Алеша, на пересуды. Мы, коллекционеры, подсудны лишь одному судье - времени.
2) За версту обходи знатнейшие и модные антикварные магазины и крупные аукционы. Здесь всё дорого и богато, но редко, когда ценные и интересные вещи попадают сюда. Зато чаще заглядывай в антикварные лавчонки и развалы старьевщиков... на Сухаревке. Тут, если повезет, бывает, найдёшь за целковый корону Британской империи. И никогда не давай сразу требуемой цены. Торгуйся смело, напористо, как на базаре. Старайся на грош пятаков купить. В том-то и есть наш собирательный интерес и азарт.
3) И, самое главное, всё, что делаем мы, собиратели, потребно не только нам, но и народу нашему, Отечеству любимому, образованному человеку. А потому, хоть ты и молод, но всегда помнить и думать надлежит, куда пристроить ещё при жизни собрание твоё, назначить его в музей, в библиотеку или университет. Но никоим образом не оставляй даже самым близким родственникам, например детям. Потому что всё это пойдёт в продажу розницей за что попало. Вон так мудро решил П. Н. Третьяков, принеся бесценный дар свой родной нашей Москве... Я, следуя сему примеру, сговорился... с... П.И. Щукиным и отдам всё, как и он собирается, в Исторический музей... Забелину И.Е. Не славы ради, не в поиске крестов и наград, а на пользу Отчизне и людям пусть служит всё наше великое богатство. И, может быть, спустя лет эдак сто, а то и более, помянут нас потомки словом добрым, коль мы его достойны будем. За сим остаюсь любезный брат твой А.П.Бахрушин».

Цит. по: ГЦТМ. Ф.1. Оп. 3. Ед. хр. 320206.

Литература:

Бахрушин А.П. Из записной книжки: Кто что собирает. - М., 1916.
Молодцова Т.И. А.П. Бахрушин и его окружение // Библиотека и история. - Вып. 4. - М., 1998. - 184 с.
Полунина Н., Фролов А. Коллекционеры старой Москвы: Биографический словарь. - М., 1997. - 528 с.
Филаткина Н.А. Династия Бахрушиных: эволюция московских предпринимателей XIX – начала XX в. - М., 2006. - 352 с.: ил.

Алекскй Петрович Бахрушин - купец, меценат, библиофил, собиратель русской старины.

Родился в Москве 22 апреля 1853 г. в купеческой семье. Окончил частный пансион Э.Х.Репмана и с 1870-х гг. занимался коммерческой деятельностью: был одним из совладельцев фирмы «Товарищество кожевенной и суконной мануфактуры А.Бахрушин и сыновья».

Выросший в старой, еще сказочно богатой историческими памятниками и воспоминаниями Москве, А.П.Бахрушин рано проявил интерес к книгам и древностям. Первые приобретения были им сделаны в 1878 г. И с тех пор каждое воскресенье он проводил на Сухаревском толкучем рынке, в ряду антикваров. В поисках старинных вещей и рукописей Алексей Петрович по многу раз обошел все московские и подмосковные монастыри, лично познакомился едва ли не со всеми антикварами, букинистами и просто любителями старины. Не случайно именно ему принадлежит заслуга создания своеобразной «энциклопедии» частного собирательства России начала XX в. Это знаменитая в кругах коллекционеров книга «Из записной книжки. Кто что собирает», вышедшая в свет уже после смерти автора, в 1916 г.

Журнал «Голос минувшего» писал об этой книге: «Труд А.П.Бахрушина отличается интимностью и говорит о человеке, сумевшем закрепить, по одним воспоминаниям, многое ценное и интересное. «Кто что собирает» прочтется, несомненно, с неослабевающим интересом самими собирателями, библиофилами и всеми теми, кто интересуется личностью и трудами подобных деятелей. Но мало того, работа А.П.Бахрушина может стать источником для исследователей, историков русской культуры и искусства» (13, с. 300).

«Заметки о собирателях, - продолжал тот же рецензент, Н.В.Некрасов, - дают возможность нарисовать и портрет самого их автора. Это был не только страстный коллекционер, хорошо сознававший, что истинное собирательство как бы часть души собирателя, но требовавший серьезного отношения к делу и видевший в таком деле общественное служение, конечная цель которого - принесение в дар обществу своих сокровищ» (13, с. 301).

В живописной коллекции находился такой раритет, как портрет Петра I в голландском матросском костюме. Из коллекции фарфора владелец особенно дорожил изделиями русских фабрик второй половины XIX в. Среди них выделялось около тридцати фарфоровых фигурок фабрики Гарднера, изображавших «народности России».

Ядром крупнейшего собрания лубочных картин, принадлежащего Государственному Историческому музею, явилась коллекция А.П.Бахрушина. В ее составе такие выразительные листы, как «Райская птица Сирин» (первая половина XIX в.), «Душа чистая» (конец XVIII в.), «Древо разума» (1816), «Толкование премудрого льва, царя греческого» (вторая половина 1890-х гг.), «Райская птица Алконост» (1845). Часть художественной коллекции составляли живописные полотна, но таковых, по признанию владельца, было немного.

Ценнейшей частью собрания А.П.Бахрушина была портретная галерея коллекционеров, собирателей и антикваров. В ней насчитывалось 349 портретов (изображения 330 лиц), в том числе 76 гравюр, литографий, фототипий, фотографий с литографий и 273 фотографии с натуры (почти все «кабинетного» размера). Портреты были помещены в пять альбомов в дорогих переплетах с золотым тиснением на обложках: «Московские коллекционеры 1894» (72 портрета), «Наши коллекционеры 1895» (53 портрета), «Наши книголюбы 1897» (100 портретов), «Московские букинисты и антиквары 1899» (79 портретов), «Наши книголюбцы 1899» (45 портретов). В этой галерее представлены художник и коллекционер , самарский краевед П.В.Алабин, «покровитель русской старины и художеств» император Александр III, собиратель книг по истории зодчества архитектор Н.И.Артлебен, букинист А.А.Астапов, собиратель Г.А.Брокар, псковский любитель художественной старины В.И.Власов и многие другие.

Особое пристрастие питал А.П.Бахрушин к книгам. Начало его библиотеке было положено в 1872 г. приобретением «Сборника рукописей, представленных Его Императорскому Высочеству Государю Наследнику Цесаревичу о Севастопольской обороне севастопольцами» (Спб., 1872, Т.1). В его знаменитой на всю Москву библиотеке в начале нашего века насчитывалось около тридцати тысяч томов, которые сам владелец разделил на тридцать три отдела. Каких только изданий не хранили книжные шкафы! Золотым тиснением отливали тысячи корешков книг, посвященных истории, географии, археологии и этнографии России, редчайшие справочники и библиографические указатели, путеводители по городам и монастырям.

«Библиотекой в библиотеке» можно назвать собрание книг о Москве. Рядом хранилась превосходная и отменная по полноте коллекция с видами Москвы XVIII-XIX вв., насчитывавшая до четырехсот листов, а также подборка старинных планов города. А.П.Бахрушин собрал почти всю литературу по истории музейного дела в России, и в частности, о московских музеях, коллекциях, древлехранилищах.

Для размещения домашнего музея и библиотеки А.П.Бахрушин отвел лучшие комнаты на втором и третьем этажах своего особняка на Воронцовом поле. Вдоль стен здесь возвышались массивные дубовые шкафы, переполненные редчайшими изданиями, посредине комнаты и у стен стояли застекленные витрины, в которых хранились миниатюры, наиболее ценные рукописи, медали, печати, табакерки. В больших папках и ящиках - планы городов, старинные карты, виды монастырей и храмов, собрание рисунков. В нескольких папках - изображения Москвы в памятном 1812 г.

«У меня в библиотеке, - признавался Алексей Петрович в письме к библиофилу Н.Ф.Бокачеву от 23 февраля 1900 г., - яблоку негде упасть: везде книги, папки, опять книги, опять папки, и так далее, - свободного же места нет, да и быть не может: книги все прибывают и прибывают...» (1, с. 72).

Дважды в месяц, по вторникам, хозяин принимал у себя друзей и единомышленников - историков И.Е.Забелина, М.И.Семевского, П.И.Бартенева, хранителя Оружейной палаты В.К.Трутовского, хранителя Российского Исторического музея А.В.Орешникова, библиофилов А.И.Шувалова, К.М.Соловьева, Д.В.Ульянинского, собирателя гравюр С.П.Виноградова. В «книге посетителей» бахрушинского дома оставили автографы многие видные представители творческой интеллигенции конца XIX-начала XX в.: писатели В.А.Гиляровский и С.Д.Дрожжин, художники А.М.Васнецов и , скульптор С.М.Волнухин, архитектор И.Е.Бондаренко, ученые Д.Н.Анучин и А.Н.Веселовский.

«Купец Алексей Петрович Бахрушин, - отмечал в 1891 г. М.И.Семевский, - самородок; в нем, кроме занятия непосредственно ему принадлежащим торговым и фабричным делом, развита любовь к художеству, к истории, к библиофильству. Я любовался его библиотекой, в которой соединено до 9-ти тысяч томов книг, и все это с любовью и заботливо описано; я видел у него громаднейший альбом фотографических снимков достопримечательностей и святынь Москвы и многих других городов России. В витринах заботливо собраны автографы и различные предметы, напоминающие тех или других достопамятных исторических лиц» (14, с. 442).

Бахрушины - купеческая династия, начинавшая с торговли скотом в г. Зарайске Рязанской губернии еще в XVII в. В 1821 г. дед Алексея Петровича пешком пришел в Москву с семьей. А в 1834 году ему уже владел кожевенным заводом и вскоре попал в списки московского купечества. Особенно разбогатела семья на казенных поставках во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. В семье Бахрушиных существовал обычай жертвовать на помощь бедным, больным, престарелым, учащимся. Этих правил неукоснительно придерживались все представители семейства. Бахрушины входили в пятерку самых знатных московских купеческих родов и заслужили особое уважение благодаря щедрой благотворительной деятельности.

Заметки из записной книжки известного московского собирателя Алексея Петровича Бахрушина (1853-1904) представляют первостепенный интерес для коллекционеров и историков. Их оригинал хранится в Государственном историческом музее вместе с архивом и собранием бывшего владельца.

Московским библиофилам была хорошо известна библиотека Бахрушина , в ней насчитывалось около 30 тысяч томов, составляющих 33 раздела. Здесь была собрана едва ли не вся литература по истории музейного дела в России, о крупных коллекциях и древлехранилищах. Ценность библиотеки составляли сказания иностранцев о России, редкие издания о войне 1812 года и о Наполеоне, книги по истории монастырей. Для домашнего музея Бахрушин отвел два этажа своего особняка на Воронцовом поле, где дважды в месяц собирался круг его друзей. Книги из собрания Бахрушина впоследствии поступили в фонды Государственной Публичной исторической библиотеки.

В записках Бахрушина приведены все знаковые имена коллекционеров второй половины XIX - начала ХХ вв. Представлены их интересы в области старины и искусства, краткие сведения о коллекциях и наиболее значимых их предметах. Среди этих собирателей - книжный антиквар и библиофил П.П.Шибанов, профессор Е.В.Барсов, братья П.М. и С.М. Третьяковы, меценат и издатель К.Т.Солдатенков, П.И.Щукин, нижегородский фотохудожник А.О.Карелин и многие другие. Упомянута среди них и одна дама. Для каждого из них указывается возраст, собирательский стаж, тематика и направленность его коллекций, их масштабы и ценность. Многие собрания Бахрушин осматривал лично, поэтому сведения о них чрезвычайно информативны и ценны.

Сам о себе А.П.Бахрушин написал не без юмора так: «Этот человек теряет сон и аппетит, если увидит хорошую вещь в чужих руках, тотчас же старается ее приобрести – в этом отношении он очень завистливый человек».

В заметках речь идет и о менее известных любителях предметов старины и искусства. Некоторые характеристики его коллег-собирателей весьма ироничны. Так, А.П.Бахрушин рассказывая об одном богатом коллекционере, сообщает, что тот, накупив множество произведений живописи старых иностранных мастеров, позволял себе переделывать не нравившиеся ему картины: он их реставрировал, убирая при этом неудачные, по его мнению, детали.

Бахрушин впервые описал психологию русских собирателей, их мотивы и духовный мир, он создал многомерный коллективный портрет этих людей особой породы, увлеченных и порой одержимых. Иногда они так привязаны к любимым предметам, что готовы ради них рисковать жизнью. Некоторые из собирателей нередко отказывали себе во всем ради составления ценного собрания. Бахрушин хорошо знал круг всех тех людей, которые однажды увлеклись собирательством. Бахрушин знал их пороки и отрицательные качества – это жадность, нечистоплотность действий, подчас невежество. Он ярко описывает нравы и обычаи старьевщиков и наиболее известных барахолок старой Москвы, главной среди которых был рынок у Сухаревой башни.
В книге опубликован каталог фотографических портретов из собрания А.П.Бахрушина. В них помещены портреты библиофилов, библиографов, издателей и букинистов, а также алфавитный список персон, чьи фотографии вошли в альбомы Бахрушина. Книгу завершают записки-воспоминания Алексея Петровича о Москве его времени.

Библиография. Международная книга: 54-44, 72-46.

Портал Кунцево Онлайн

БАХРУШИН Алексей Петрович , российский предприниматель, библиофил, коллекционер, благотворитель. Из семьи Бахрушиных. Потомственный почётный гражданин. Совладелец (с 1875 года) семейной фирмы - «Товарищества Алексея Бахрушина сыновей». В 1872-1904-е годы собирал коллекцию, которая включала произведения живописи, графики, декоративно-прикладного искусства, фарфор, нумизматический материал, исторические документы и пр. (всего около 22 тысяч предметов); в библиотеке насчитывалось около 25 тысяч томов (с 1938 года в Государственной публичной исторической библиотеке РСФСР). В собрании Бахрушина находились: «рисуночный архив» В. А. Тропинина (около 400 листов; работы самого художника, рисунки О. А. Кипренского, В. К. Шебуева, Г. И. Угрюмова); гравюры с видами Москвы 18-19 веков; миниатюры (свыше 300); скульптурные работы П. К. Клодта, И. Я. Гинцбурга, Е. А. Лансере и др. Выделялись памятники, связанные с историей Отечественной войны 1812 года (в том числе вещи из хрусталя и стекла), а также произведения в псевдорусском стиле (часть опубликовано в книге «Русский стиль», 1999 год). К числу раритетов относилась грамота Петра I об учреждении вольных аптек в Москве (1701 год). На «бахрушинские вторники» в его доме собирались известные коллекционеры, библиофилы, антиквары-букинисты, историки, писатели и художники, у него бывали П. И. Бартенев, И. Е. Забелин, В. А. Гиляровский, М. И. Семевский, А. М. Васнецов и др. По инициативе Бахрушина и на его средства издан альбом «Ризница ставропигиального Симонова монастыря в Москве» (1895 год), разосланный им в библиотеки, музеи, коллекционерам и библиофилам. Бахрушин жертвовал средства на храмы (в том числе на обновление московского храма Святого Николая в Воробине и Иоанно-Предтеченского собора города Зарайск), а также на больницы, богадельни и другие учреждения, основанные членами семьи Бахрушиных. Сотрудничал с музеями Москвы, Санкт-Петербурга, провинциальных городов, передавая им в дар предметы русского быта и искусства, книги. Состоял членом-соревнователем Исторического музея (с 1890 года), член научно-просветительских обществ: любителей древней письменности; любителей художеств; Русского общества книжных знаков; Московского библиографического кружка; Владимирской и Симбирской учёных архивных комиссий и др. Оставил записки по истории частного собирательства и о старой Москве («Из записной книжки А. П. Бахрушина. Кто что собирает», 1916 год). По завещанию Бахрушина, его собрание в 1904-05 годах передано Историческому музею; на оставленный им капитал ОИДР учредило Бахрушинскую премию за лучшее сочинение по истории или археологии Москвы и Московский губернии. Личный архив Бахрушина (в том числе 12 неопубликованных писем В. В. Стасова) находится в отделе письменных источников ГИМ.

Лит.: Каталог книг библиотеки А. П. Бахрушина. М., 1911-1912. Вып. 1-4; Молодцова Т. И. Библиотека А. П. Бахрушина // Сокровищница книги. М., 1987. Ч. 1; Полунина Н. М., Фролов А. И. Коллекционеры старой Москвы. М., 1997.