Евгений Адольфович Левинсон: биография. Награды и премии

БАРРИ ЛЕВИНСОН (Levinson, Barry). Сценарист и режиссер. Родился 6 апреля 1942 года в Балтиморе (штат Мэриленд). Начинал как тележурналист, одновременно с перерывами посещая различные журналистские курсы. В начале 70-х годов обосновался в Лос-Анджелесе, где начал заниматься в

Евгений Ликов Евгений Нефёдов ЕВГЕНИЙ О НЕКИХ

Евгений Ликов Евгений Нефёдов ЕВГЕНИЙ О НЕКИХ Выдал мэру президент недоверие - в момент! Ну, а я припомнил некий из истории фрагмент. Пели в оны времена два соседских пацана дурковатую частушку от зари и дотемна:«Берия, Берия - вышел из доверия! А товарищ Маленков -

Он был автором здания ДК Ленсовета, Дома Советских торговых служащих, метро "Автово" и еще десятков знаменитых проектов. Театральный художник, профессиональный футболист, аполитичный эстет, знаток живописи, модник и франт, Евгений Левинсон не был гением своего дела.

Лев Лурье: Город - это театр. Дома - декорации, а люди - актеры. На этой сцене долго играл человек, которого все узнавали, но не все знали, кто это такой. Человек, будто перенесенный в социалистический Ленинград из Парижа или из Вены, загорелый, прекрасно одетый. Он был актером этого города, и он же строил декорации. Речь идет о замечательном архитекторе Евгении Адольфовиче Левинсоне. Сегодня мы рассказываем о нем.

В начале двадцатого века архитектура - это специальность, которая кормит. В Институт Гражданских Инженеров и на архитектурное отделение Академии художеств - огромный конкурс. Молодой человек из Одессы Евгений Левинсон сумел стать студентом в Петербурге и получить архитектурное образование.

Он учился в Институте Гражданских инженеров, но закончил Академию Художеств. Его учителем был Иван Фомин - один из лидеров петербургского неоклассицизма.

Он дал новое дыхание классической архитектуре. В этом его традиционность, в то же время он и самостоятелен, и монументален. И точен в деталях. Его архитектура - рисованная. Сам Левинсон говорил, что на него наибольшее влияние оказал именно Иван Фомин.

Случилось, однако, так, что когда Левинсон получил диплом архитектора, строить было нечего. Двадцатые годы для большинства зодчих - время нереализованных проектов. Нескованные практическими задачами, архитекторы много занимаются самообразованием, в частности, для Евгения Левинсона чрезвычайно важно изучение сценографии. Он однокурсник Сергея Эйзенштейна, близкий приятель Николая Акимова.

Лев Лурье: К 1917 году Каменноостровский проспект, по существу один из самых нарядных в Петербурге, был построен только до Карповки. Здесь, на Аптекарском острове, только поля капусты и деревянные домишки. Застраивать эту часть города начали только в конце двадцатых, в ходе первой пятилетки. В 1929 году объявили конкурс на застройку участка на углу Песочной улицы и Каменноосторвского проспекта. Конкурс этот выиграл никому тогда неизвестный зодчий Евгений Адольфович Левинсон. Когда дом построили, не было ощущения, что это чужак. Казалось, что он всегда стоял здесь, на этом углу. С ним перекликаются и башня архитектора Гингера, и рядом стоящий дом архитектора Крыжановского. Это единый ансамбль маленькой площади.

Это здание сугубо функционально. Заказчик - наркомат торговли - им доволен, Левинсон даже получает в этом ведомственном доме квартиру, в которой он проживет до конца шестидесятых. Двухкомнатные квартиры, здесь же детсад, общежитие и домашний театр, - в самом начале тридцатых Левинсон проектирует или строит сразу несколько «жилкомбинатов» такого типа, - и все в разных районах города. Тогда же возникает и творческий тандем - Левинсон находит соавтора, Игоря Фомина. Сын профессора из Академии, аккуратнейший инженер, младший Фомин стал точным менеджером-технарем рядом с рисовальщиком Левинсоном.

Владимир Попов, архитектор: Они были друзьями, несмотря на разницу в возрасте. Левинсон был на десять лет старше Фомина. Это были очень разные люди: разные таланты, образ мыслей.

Юрий Курбатов, архитектор: Фомин имел неполное высшее образование, он был логик, знал, как правильно все расчитать. Левинсон интуитивно понимал, как внести в эту правильность художественную неточность и эмоциональность.

Мария Макогонова, искусствовед, историк архитектуры: В творческом тандеме «Левинсон-Фомин» политиком был последний. Он умел договариваться, умел разговаривать с заказчиками, что было очень важно. Левинсон творил.

Это первый жилой дом Ленсовета, его архитекторы Евгений Левинсон и Игорь Фомин. Дом, который вошел во все энциклопедии. Дом, по поводу которого знаменитый американский архитектор Райт сказал, что Левинсон - единственный из советских архитекторов, который и в Америке стал бы миллионером. Это дом, построенный для нового Советского Союза. Это для лучших людей страны советов, для ответственных работников. Здесь четырехкомнатные квартиры с комнатами для прислуги. Имеется галерея вдоль второго этажа, где гуляют дети ответственных работников и специальный детский сад. Столовая и ресторан. Теннисный корт. Богатое убранство. Дом, который знаменует отход от аскетического конструктивизма к советскому ар деко.

Юрий Земцов, архитектор: Разбирая бумаги Левинсона, я нашел четыре варианта проекта этого дома. Сначала это был чисто конструктивистский дом, потом стиль менялся.

Александр Жук, архитектор: Очень удачная композиция, хорошо выдержаны пропорции внутри этого дома.

Обаяние заключается в этом изогнутом фасаде. В конце концов, ар деко - это флакон для духов, а флаконы для духов бывают разные.

Московская архитектура двадцатых годов - выдающийся памятник мировой культуры. Абсолютно новые формы, полный отказ от украшательства, торжество чистой стереометрии. Дом - машина для жилья. Ленинградские же архитекторы того времени не спешат полностью отвергнуть классическое наследие. Они также, как и многие их современники в Европе, работают в уютном, буржуазном, нарядном стиле, получившем название «декоративное искусство» - ар деко.

Юрий Курбатов, архитектор: Петербургский авангард отличался от московского. В Москве авангард революционный, он демонстрировал полную новизну, отказ от наследия. У нас, напротив, была очень сильна линия неотрадиции. Поэтому эпоха бумажной архитектуры повлияла и на авангард, который в Петербурге был мягче.

Лев Лурье: Этот дом роскошен. Здесь даже хотел поселиться Киров. Он жил на Каменноостровском, 26-28, но был поклонником прекрасных дам и хотел иметь тут гарсоньерку - такое место, где он мог бы встречаться с любимыми женщинами. Страшно скандалил перед вселением с Левинсоном, потому что хотел, чтобы у него в квартиру были вделаны огромные стеклянные аквариумы. Киров не успел сюда вселиться, он был убит в 1934 году. Впоследствии, когда ремонтировали его квартиру, обнаружили, что она была уже оборудована на прослушку. Сам Левинсон тоже хотел получить тут квартиру, а потом радовался, что не стал его жильцом. К 1938 году здесь были арестованы все, кроме дворника.

Из всех искусств архитектура больше всего зависит от вкусов и предпочтений заказчика. В СССР единственным заказчиком было государство. Дом на Карповке - единственное из сооружений Левинсона, которое он сумел воплотить таким, каким задумал. ДК Промкооперации, позже переименованный в ДК Ленсовета, было уже невозможно построить по первоначальному проекту. Левинсон хотел воздвигнуть многофункциональный культурный комплекс с клубом, театром, обсерваторией, кинозалом, местами для спортивных секций и пятидесятиметровой башней с астрономической лабораторией в ней. Но за время строительства вкусы заказчика поменялись.

Алексей Лепорк, искусствовед, историк архитектуры: ДК Ленсовета - это плохая архитектура, если положить руку на сердце. Это глубоко банальная, декоративная архитектура, ар деко в колхозном варианте.

Как правило, мы судим о здании по фасаду. Но шедевр Левинсона скрыт внутри ДК Ленсовета. Это не имеющий аналогов в Петербурге театральный зал. Архитектора консультировали лучшие режиссеры эпохи - Сергей Радлов и Всеволод Мейерхольд. Не все удалось осуществить. Например, так и не купили в Англии специальный аппарат, способный воспроизводить запахи костра, моря и леса. Не сохранилось и многое из того, что уже сделали.

Тем временем эпоха меняется, на дворе 1937 год. От архитектурных вольностей середины двадцатых не осталось и следа. В середине тридцатых Сталин фактически запрещает прежние архитектурные объединения, согнав зодчих под крышу единого государственного проектного института. Вместо вольных художнических ассоциаций возникает единый союз архитекторов, создана также советская академия архитектуры. Сталин считает, что архитектурный идеал в имперском прошлом России. Для ленинградских архитекторов, выросших на классике, новый заказ власти как нельзя кстати. Классику они знают превосходно.

Владимир Попов, архитектор: Московская школа - это школа эллинов, а ленинградская школа - этрусская. Это Рим.

Мария Макогонова, архитектор, историк архитектуры: Именно ленинградцы становятся самыми востребованными мастерами. Многие начинают работать в Москве и в других городах, это неслучайно. Ленинградская архитектурная школа рождала не новаторов, а неоклассицистов и традиционалистов.

Впрочем, Левинсон выглядит белой вороной и на фоне товарищей по Академии Художеств. Он слишком тонок, слишком любит стиль и пропорцию. Несмотря на многочисленные предложения о переезде в Москву, «бюро Левинсон и Фомин» продолжает работать в Ленинграде. Здесь незадолго до начала войны они строят жилой дом на Петровской набережной. Здание в типично сталинском стиле, получившее в народе название Дома адмиралов, строится на основе прежней гостиницы Интурист. К ее аскетичному конструктивистскому корпусу спешно приделываются детали имперского убранства - барельефы, колонны и фигуры советских войнов на крыше. Левинсон шутит: «За несколько лет я придумал машину времени, но не сумел из плохой архитектуры сделать архитектуру хорошую».

Лев Лурье: С середины тридцатых и вплоть до конца шестидесятых Евгений Левинсон - известнейшая в городе и в архитектурных кругах персона. Он руководитель мастерской Ленпроекта, у него около ста человек подчиненных. Он автор огромного количества престижнейших проектов - павильона СССР на выставке в Париже, павильона Ленинграда на ВДНХ, Дворца Съездов в Москве - человек, обласканный заказами. Лауреат сталинской премии, профессор академии художеств. Человек, который выделялся своим европейским видом. Он всегда одет был одет во что-то необычное. У него был замечательный профессиональный инструментарием. Ему даже карандаши привозил из Франции Акимов. Это был человек, достигший признания в полном смысле слова. Но это был человек, который жил в клетке.

Евгений Раппопорт, архитектор: Он был и футболистом, и болельщиком, играл еще до революции. Потом был капитаном команды института Гражданских Инженеров.

Марк Рейнберг, архитектор: Он не был коммунистом, а был профессионалом. Левинсон любил архитектуру и отдал ей всю жизнь. Он делал то, что ему хотелось делать.

В конце тридцатых годов Левинсон строит целые ансамбли в Московском и Невском районах. Туда, подальше от финской границы, накануне войны планируется перенести центр города. Он участвует в программе установки ряда памятников в союзных республиках и в Киеве знакомится с главой украинской парторганизации Никитой Хрущевым. В войну много и успешно строит в Магнитогорске - возводит проектные бюро, гостиницы для инженеров, рабочие поселки в стилистике немецкой школы Баухаус. Получает медали, ордена, премии. Но на душе у него едва ли спокойно. Левинсон знает, что в условиях сталинского государства успех и награды - самая короткая дорога к аресту. Даже среди близких друзей Левинсона мало кто знает, что у архитектора есть родной брат, живущий в Нью-Йорке.

Владимир Попов, архитектор: Он всегда был послушным человеком и никогда не бунтовал. Если выходило постановление, он старался ему следовать, как умел.

Лев Лурье: Самые большие неприятности в жизни архитектора Левинсона связаны с этим зданием на углу Пантелеймоновской и Фонтанки. Оно не очень выделяется на фоне сталинской архитектуры, разве только сделано изящно, как и все, что делал Левинсон. Придрались неожиданно к сандрикам над окнами двух последних этажей. На медальонах изображены в частности символы победы - Нарвские триумфальные ворота, через которые возвращались в Ленинград войска, оборонявшие его. Но контекст был очень опасный. Дело в том, что этот дом находится напротив Музея обороны Ленинграда.

В 1949 году все ленинградское руководство было репрессировано, Музей обороны Ленинграда закрыт. Этот дом воспринимался напоминание о ленинградском патриотизме, о ленинградской славе. Казалось, еще немного, и Левинсона ждет арест. Но в 1951 году его награждают Сталинской премией за замечательный комплекс привокзальной площади в Царском селе.

Михаил Мамошин, архитектор: Его построение было настолько цельно и убедительно, что это покорило всех. Это театр, игровая архитектура. В то время другие слепо копировали, строили по шаблонам, а он оставался артистом.

Лев Лурье: Сталинская архитектура необычайно сложна для проектировщика. Здесь требуется работа с разным материалом, отличное знание традиции. Но уходят старые мастера, исчезают опытные подрядчики и рабочие. Постепенно роскошные дома, растущие как грибы, становятся не имперской архитектурой, а пародией на нее. Между тем Евгений Левинсон может работать в любом стиле, особенно в таком театральном, как сталинский ампир.

Алексей Лепорк, искусствовед, историк архитектуры: Кто-то из актеров второго МХАТа сказал, что большой актер - это сто штампов, а маленький - один, два или три. У Левинсона штампов было очень много.

Рубежом для ленинградской архитектуры становится постановление 1954 года о борьбе с архитектурными излишествами. Если дома строятся на железобетонных комбинатах, то мастер-рисовальщик едва ли нужен. Но именно в 1955 году Евгений Левинсон проектирует этот последний шедевр - станцию метро Автово. Именно Автово становится последним шедевром Евгения Левинсона. Он прожил еще больше десяти лет, и его здания шестидесятых не слишком удачны - исключение составляет разве что архитектурное решение мемориала Пискаревского кладбища. Но именно Левинсон, ставший учителем большинства ведущих петербургских архитекторов, оставил им некий косвенный завет - строить изящно. Строить в контексте великой архитектуры предшественников.

Лев Лурье: Бывают архитекторы, для которых их сооружения - самостоятельные высказывания, независимые от контекста. Так Эйфель построил свою башню в Париже - ему было абсолютно все равно, что вокруг, он придумал свой Париж. Левинсон вырос в классицистической Одессе и строил в Петербурге, задуманном Росси. Он строил, как актер играет - на партнера. Ему чрезвычайно важно было, как вошло здание в контекст, оно должно было петь в общем хоре. Сегодня, когда город перестраивается, каждый архитектор высказывается на фоне. Это принцип работы в архитектуре, который придумал Левинсон.

жилой дом Ленсовета, Дом легкой промышленности, Дворец культуры имени Ленсовета, вокзалы в Пушкине и Павловске

послевоенное восстановление Пушкина и Павловска

Евге́ний Адо́льфович Левинсо́н ( -) - советский архитектор . Лауреат Сталинской премии третьей степени ().

Биография

В юности Евгений активно занимался спортом, особенно футболом. Участвовал в соревнованиях (весенний и осенний кубки) Петроградской футбольной лиги, выступая за первые команды «Путиловского кружка спортсменов-любителей» (1914) и «Павловско-тярлевского кружка любителей спорта» (1915-1916) . Учился в Петербурге в (1915-1916 гг.) и на архитектурном факультете ЛВХТИ (бывш. Академии художеств) у В. Г. Гельфрейха, Л. В. Руднева, С. С. Серафимова, И. А. Фомина , В. А. Щуко в (1924-1927).

В 1920-1930-х годах активно участвовал в архитектурных конкурсах на проекты Дома советов Бурят-Монгольской АССР на площади Советов в Верхнеудинске (Улан-Удэ) , здания Центросоюза в Москве, жилмассивов для Ленинграда - «Совторгслужащий» и «Ленинградский печатник», здания Дома Промкооперации и гостиницы «Интурист» для Ленинграда, планировки города «Новый Мурманск» и др. Многие конкурсные проекты Е. А. Левинсона были удостоены первой премии.

К середине 1930-х годов Е. А. Левинсон - один из крупнейших архитекторов Ленинграда. В этот период по его проектам были построены Дом культуры Промкооперации (ныне Дворец культуры имени Ленсовета), жилгородок «Соцстрой», жилой дом Совторгслужащих и жилой дом для сотрудников НКВМФ на Петровской набережной . В 1931 году в содружестве с И. И. Фоминым им был разработан проект знаменитого жилого дома Ленсовета на набережной реки Карповки . Начав свою творческую деятельность, как конструктивист, к концу 1930-х годов Е. А. Левинсон создал целый ряд проектов, выполненных в духе так называемого сталинского неоклассицизма.

В годы войны Левинсон возглавил группу архитекторов, строившую оборонительные сооружения на ближайших подступах к Ленинграду. В декабре 1941 года он был эвакуирован в Свердловск и включен в Уральскую группу Академии строительства и архитектуры СССР. В 1942-1943 годах Левинсон совместно с А. А. Олем и Г. А. Симоновым спроектировал новые кварталы в Магнитогорске , ставшие первым опытом капитального городского малоэтажного строительства.

Участвовал в послевоенном восстановлении Пушкина и Павловска . Проект железнодорожного вокзала в Пушкине, выполненный Е. А. Левинсоном в соавторстве с А. А. Грушке . Е. А. Левинсон выполнил и проект нового вокзала в Павловске. В эти же годы по проекту Левинсона был созданы один из кварталов малоэтажного строительства на Московской улице (ныне ул. Крупской) в Невском районе. Помимо этого, Е. А. Левинсон участвовал в конкурсах на проекты восстановления и реконструкции Киева, Минска, Петрозаводска, Риги и других городов.

Е. А. Левинсон - соавтор проекта станции метро «Автово» . Соавтор архитектурной части мемориала на Пискаревском мемориальном кладбище ().

В 1950-1960-е годы Левинсон активно работал в области массового жилищного строительства. Созданные под его руководством проекты кварталов 122-123 на Щемиловке стали первым в Ленинграде примером массового крупнопанельного жилищного строительства. Профессор ().

Награды и премии

• Сталинская премия третьей степени (1951) - за архитектуру вокзала в Пушкине .
• два ордена и медали

Адреса в Ленинграде

Память

Проекты и постройки

Осуществленные проекты

• Ул. Некрасова, д. № 60 (1928 г.)
• Каменноостровский проспект , дом № 55 - дом совторгслужащих, памятник конструктивизма (совместно с арх. А. М. Соколовым), Первая премия на всесоюзном конкурсе на жилмассив РЖСКТ «Совторгслужащий» (рабочих жилищно-строительных кооперативных товариществ) 1929 года (проект осуществлен частично в - гг.).
• Каменноостровский проспект , дом № 42 (совместно с арх. В. О. Мунцем ; закрытый конкурс; премирован; принят к постройке в 1930 г.; построен в - гг.) - Дворец культуры Промкооперации, затем ДК им. Ленсовета .
• Павильон «Северо-Восток» на ВСХВ 1939 г.
• Могила-музей Тараса Григорьевича Шевченко (1939 г., скульптор М. Г. Манизер) в Каневе .
• Здание Невского райсовета (совместно с арх. И. И. Фоминым).
• Жилые кварталы на Щемиловке (1930-е -1950-е гг.).
• Каменноостровский проспект , дом № 37 - Дом мод ( , совместно с арх. А. К. Андреевым, Я. Е. Москаленко и В. И. Акатовым).
• Памятник Максиму Горькому в начале Каменноостровского проспекта (1968 год , участие, скульпторы В. В. Исаева и М. Р. Габе).
• Каменноостровский проспект , дом № 41 (совместно с арх. Т. В. Болдыревой и В. А. Матвеевым; строительство завершено в г.).
• Гостиница «Советская» в Санкт-Петербурге, построенная в 1967 году и ставшая первым высотным зданием города. Совместно с архитекторами А. И. Прибульским и В. В. Ганкевич (инженер - П. Ф. Панфилов).

Проекты

• Здание Центросоюза в Москве на Мясницкой ул. (1928 г.; соавторы: Соколов А. М., Даугуль В. Г.)
• Типовая школа по заданию Белнаркомпроса (1929 г.; всесоюзный конкурс; премирован)
• Жилой массив РЖСКТ «Ленинградский печатник» на площади Революции (1928-1929 гг.; конкурс всесоюзный; 1-я премия; соавтор Фомин И. И.)
• Уральский Политехникум в Свердловске ( - гг.; соавторы: Руднев Л. В. , Фомин И. И. , Свирский Я. О. ; Всесоюзный конкурс МАО, 4-я премия);
• «Новый Мурманск» - проект города (1928-1930 гг.; конкурс всесоюзный; 1-я премия; соавторы Соколов А. М., Твелькмейер В. Ф.)
• Павильон СССР на международной выставке в Нью-Йорке 1939 года (1938 г.; конкурс закрытый; соавтор Фомин И. И.; ск. Томский Н. В.)

Напишите отзыв о статье "Левинсон, Евгений Адольфович"

Литература

• Зодчие Санкт-Петербурга. XX век / сост. В. Г. Исаченко ; ред. Ю. Артемьева, С. Прохватилова. - СПб. : Лениздат , 2000. - 720 с. - ISBN 5-289-01928-6 .
• Привалов В. Д. Каменноостровский проспект. - М.: ЗАО Центрполиграф, 2005. - 639 с. - ISBN 5-9524-1882-1
• Ежегодник Общества архитекторов-художников. Выпуск 13. Ленинград. 1930 г. Стр. 54-58.
• Архитектура СССР . 1938 № 7. Стр. 59-61. «Творчество Е. А. Левинсона и И. И. Фомина». Д. Кричевский.
• Архитектура СССР . 1940 № 6. Стр. 39-56. «Е. А. Левинсон и И. И. Фомин».
• Ежегодник Ленинградского отделения Союза советских архитекторов. Выпуск 1-2 (XV-XVI). Ленинград, 1940. Стр. 168-183.
• Ежегодник Ленинградского отделения Союза советских архитекторов. Выпуск 3. Л. - М., 1953.
• Архитекторы об архитекторах. СПб.: «Иван Федоров», 1999.
• Зодчие Санкт-Петербурга. XX век. СПб.: «Лениздат», 2000.
• Ленинградский дом Советов. Архитектурные конкурсы 1930-х годов. СПб.: ГМИСПб, 2006.
• Архитектура ленинградского авангарда. Путеводитель. Кириков Б. М., Штиглиц М. С. СПб.: «Коло», 2008.

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Левинсон, Евгений Адольфович

Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.

ЛЕВИНСОН Евгений Адольфович

7(19).10.1894 - 21.03.1968

Архитектор, педагог. Представитель конструктивизма, к концу 1930-х гг. — сталинского неоклассицизма.

Доктор архитектуры (1946), профессор (1947), член-корреспондент Академии архитектуры СССР (1941). Лауреат Сталинской премии 3-й степени (1951). Член Правления Ленинградского отделения Союза архитекторов в 1933-1968 гг.

Родился в Одессе, переехал с семьей в Петербург в десятилетнем возрасте. Окончил реальное училище А. С. Черняева (по другим данным, училище-пансион Приют принца Петра Георгиевича Ольденбургского, приравнивавшийся к реальным училищам Министерства народного просвещения) в 1914 г.

В юности активно занимался спортом, особенно футболом. Участвовал в соревнованиях (весенний и осенний кубки) Петроградской футбольной лиги, выступая за первые команды «Путиловского кружка спортсменов-любителей» (1914) и «Павловско-тярлевского кружка любителей спорта» (1915-1916).

Учился в ИГИ (1915-1916). В Первую мировую войну мобилизован в армию и зачислен в запасной батальон 180-го пехотного полка в 1916 г., работал художником-декоратором в полковом театре.

В молодости проявил себя области театрально-декорационного искусства и книжной графики. Работал художником-декоратором в Театре революционной сатиры («Теревсат») и в театре «Искусство и труд», оформлял интерьеры 1-го Малого гостеатра и «Теревсата» в 1918-1923 гг.

В 1924 г. вернулся в Ленинград и поступил на архитектурный факультет Академии художеств. Учился у В. Г. Гельфрейха, Л. В. Руднева, С. С. Серафимова, И. А. Фомина, В. А. Щуко. Окончил АХ в 1927 г. с отличием, дипломный проект: «Мавзолей-памятник деятелям Октябрьской революции в Ленинграде».

Архитектор в «Стройкоме» с 1927 г., возглавлял (совм. с И. И. Фоминым) 3-ю архитектурно-планировочную мастерскую треста «Ленпроект» (сформированного на базе «Стройкома») с 1932 г.

Преподавал в ЛИИКС - ЛИСИ в 1932-1945 гг. и ЛИЖСА им. И. Е. Репина (АХ) в 1945-1968 гг.

К середине 1930-х гг. — один из крупнейших архитекторов Ленинграда. В этот период по его проектам построены Дом культуры Промкооперации (с 1960 г. — Дворец культуры им. Ленсовета; в соавт. В. О. Мунцем), Первый жилой дом Ленсовета на наб. р. Карповки (в соавт. с И. И. Фоминым), здание Невского райсовета (в соавт. с Г. Е. Гедике), жилгородок «Соцстрой», жилой дом сотрудников НКВМФ (Дом военморов) на Петровской наб., новые жилые кварталы на Щемиловке в Невском районе (в соавт. с С. И. Евдокимовым).

Автор конкурсных проектов Дома Советов (Дом правительства) Бурят-Монгольской АССР (1928; в соавт. с Н. А. Троцким) на пл. Советов в Верхнеудинске (с 1934 г. — Улан-Удэ), рабочего жилгородка «Ленинградский печатник» (1929; в соавт. с И. И. Фоминым) на пл. Революции (с 1991 г. — Троицкая пл.), Дома совторгслужащих (1929; в соавт. с А. М. Соколовой; проект реализован в 1930-1932 не полностью) на Каменноостровском пр., 55, гостиницы «Интурист» (в процессе строительства перепрофилирована в Дом военморов) в Ленинграде, здания Центросоюза в Москве, планировки города «Новый Мурманск», павильона «Жилище» для Международной выставки в Париже 1937 г. (в соавт. с И. И. Фоминым), павильона СССР на Международной выставке в Нью-Йорке 1939 г. (в соавт. с И. И. Фоминым) и др.

В начале Великой Отечественной войны возглавил группу архитекторов, строившую оборонительные сооружения на подступах к Ленинграду. В декабре 1941 г. эвакуирован в Свердловск и включен в Уральскую группу Академии строительства и архитектуры (АСиА) СССР. В 1942-1943 гг. совместно с А. А. Олем и Г. А. Симоновым спроектировал новые кварталы в Магнитогорске, ставшие первым опытом капитального городского малоэтажного строительства.

Вернулся из эвакуации в начале 1944 г. Участвовал в послевоенном восстановлении Пушкина (проект железнодорожного вокзала; в соавт. с А. А. Грушке) и Павловска (проект нового вокзала). По его проектам построена станция метро «Автово» (1950-1955; в соавт. с А. А. Грушке), соавтор архитектурной части мемориала на Пискаревском мемориальном кладбище (1947-1960; совм. с арх. А. В. Васильевым и ск. В. В. Исаевой и Р. К. Тауритом) в Ленинграде. Участник конкурсов на проекты восстановления и реконструкции Киева, Минска, Петрозаводска, Риги и других городов.

Участник (в соавт. с И. И. Фоминым) закрытого конкурса на проектирование Дворца Советов и Ансамбля-памятника Победы над фашизмом в Москве в 1957-1959 гг. Активно работал в области массового жилищного строительства в 1950-1960-е гг. Созданные под его руководством проекты кварталов 122-123 на Щемиловке в Невском районе стали первым в Ленинграде примером массового крупнопанельного жилищного строительства. В эти же годы построил здание гостиницы «Советская» (1967; в соавт. с А. И. Прибульским и В. В. Ганкевич, инж. П. Ф. Панфиловым) и Дом мод (1968; в соавт. с А. К. Андреевым, Я. Е. Москаленко и В. И. Акатовым). В последние дни жизни работал над проектом памятника М. Горькому в Ленинграде (1968; ск.: В. В. Исаева и М. Р. Габбе).

В 1931-1968 гг. жил в Ленинграде на Кировском (с 1991 г. — Каменноостровский) пр., 55, в спроектированном им доме, на котором в 1990 г. установлена гранитная мемориальная доска: «В этом доме с 1931 по 1968 г. жил выдающийся советский зодчий Евгений Адольфович Левинсон» (арх. В. В. Исаева).

Умер и похоронен в Ленинграде, на Серафимовском кладбище.