Художник-археолог федор солнцев в сотрудничестве со святейшим синодом. Веневский уезд - федор григорьевич солнцев

Федор Григорьевич Солнцев родился в 1801 году в с. Верхне-Никульском Мологского уезда Ярославской губернии в семье помещичьих крестьян графа Мусина-Пушкина. В 1815 году отец забрал сына с собой в С.-Петербург, где он работал в доме графа Кутайсова. Здесь Федор Григорьевич начал учиться арифметике, французскому и немецкому языкам, изучать целый ряд общеобразовательных предметов, а также рисованию. В том же году его определили в первый рисовальный класс. Менее чем через полгода Солнцев оказался в натурном классе. Перейдя в третий возраст, Ф.Г. Солнцев выбрал своей специальностью историческую и портретную живопись, и стал работать под руководством известных русских живописцев, профессоров С.С. Щукина, А.А. Егорова и А.Г. Варнека. Работал Солнцев много и интересно, принял участие в росписи Казанского собора.

Солнцев Ф.Г.

Вскоре на картины начинающего художника обратил внимание директор Императорской публичной библиотеки А.Н. Оленин, ставший в 1817 г. Президентом Академии художеств. В 1829 г., почти пять лет спустя после окончания Солнцевым Академии художеств, Оленин привлек его к работе над изданием книги о Рязанских древностях. В мае 1830 года началась работа художника Ф.Г. Солнцева над «срисовыванием старинных наших обычаев, одеяний, оружия, церковной и царской утвари, скарба, конской сбруи и прочих предметов, принадлежащих к историческим, археологическим и этнографическим сведениям». Созданное Ф.Г. Солнцевым собрание рисунков русской старины (а их было к концу 40-х гг. более трех тысяч) привлекло внимание императора Николая I, и он пожаловал на их издание около ста тысяч рублей серебром. С 1830 по 1853 гг. Ф.Г. Солнцев много ездил по древнерусским городам, занимаясь исследованием и срисовыванием предметов и памятников старины, делая этнографические зарисовки.

Солнцев за свои труды Всемилостивейше пожалован орденами: св. Владимира 4-й степени, св. Станислава 2-й степени с короною и св. Анны 2-й степени, а за исполненную в программе от Императорской Академии художеств картину награжден Академиком.

Солнцев в Венёве?

Галина Владимировна Аксенова исследователь биографии Ф.Г. Солнцев считает, что художник не посещал Венёв, а сделал свой известный "веневский" рисунок где-то еще. Однако, не стоит отбрасывать тот факт, что главный наставник Федора Григорьевича - Алексей Николаевич Оленин, президент Академии художеств, был веневским помещиком. В 1842 году Солнцев предпринял поездку по Тульскому краю и создал серию рисунков жителей Тульской губернии без указания уездов, за одним исключением. Две работа подписаны "Каширского уезда Тульской губернии 1842г."

Великий русский критик В.Г. Белинский, анализируя стихотворения М.Ю. Лермонтова, написал: «Наш век - век по преимуществу исторический. Все думы, все вопросы наши и ответы на них, вся наша деятельность вырастает из исторической почвы и на исторической почве» (1). Действительно, благодаря развитию литературы и искусства, стараниями великих и талантливых организаторов русского образования и науки, стараниями русских государственных деятелей, среди которых были государственный канцлер Н.П. Румянцев и директор Императорской академии художеств А.Н. Оленин, возрос подлинный интерес к отечественной истории, к древностям государства. Свой путь становления и развития проходит археология (или древлеведение) - наука о всех без исключения исторических древностях. Одной из важнейших составляющих исторического и художественного познания прошлого стала созданная и методологически проработанная А.Н. Олениным художественная археология. Понятие «художественная археология включало не только точные с соблюдением масштаба, зарисовки археологических древностей и памятников древнерусского зодчества, но их подробное источниковедческое исследование и описание, а также решение вопросов датировки и атрибуции, т.е. проведение так называемой внешней критики источника. Человеком, воплотившим и применившим на практике методы художественной археологии, сформулировавшим ее основные практические задачи, стал художник Ф.Г. Солнцев. Этому художнику также принадлежит честь разработки (совместно с митрополитом Филаретом (Дроздовым) и архимандритом Фотием) нового иконописного канона, соответствовавшего древнерусским традициям, наработкам послепетровской эпохи и веяниям нового времени.

Творческий путь Ф.Г. Солнцева

Художник, живописец, иконописец, график, иллюстратор Федор Григорьевич Солнцев (1801-1892), за огромные достижения в области художественной археологии прозванный современниками «художником-археологом», стал одним из основоположников русского стиля в русском искусстве XIX в. Трудам Солнцева русская наука обязана собранием «Древностей Российского государства»(2). По рисункам Солнцева восстановлены терема и церкви Московского Кремля, украшены залы Императорского Кремлевского Дворца. Ему принадлежит честь открытия и восстановления мозаик и фресок Софии Киевской, Успенского собора Киево-Печерской Лавры, Дмитровского собора во Владимире.

В 1876 г. во время празднования 50-летия художественно-археологической деятельности Ф.Г. Солнцева главный редактор известнейшего журнала «Русская старина» Михаил Иванович Семевский указал, что «художник Солнцев произведениями своими пробудил в русских художниках чувство народного самосознания и уважения к образам, завещанным нам предками»(3).

Федор Солнцев родился 14 апреля 1801 г. в семье крепостных крестьян. Отец, Григорий Константинович, служил по дворцовому ведомству кассиром при императорских театрах. Мать, Елизавета Фроловна, крестьянствовала, жила и скончалась в с. Верхне-Никульском, где и похоронена на сельском кладбище.

В 1815 г. Федор Солнцев по настоянию своего отца покинул село и переехал в Санкт-Петербург. При содействии художника К.И. Головачевского в этом же году поступил в Императорскую Академию художеств в класс исторической, портретной и миниатюрной живописи. Его учителями были известные русские живописцы, профессора С.С. Щукин, А.Е. Егоров и А.Г. Варнек, куратором стал президент Академии А.Н. Оленин. За дипломную работу «Крестьянское семейство перед обедом» (1824) его наградили золотой медалью второго достоинства. Получив звание художника 14 класса и аттестат 1-й степени (4), остался пансионером по классу портретной живописи и был причислен на службу в Академию художеств «по части археологической и этнографической».

В пансионерские годы начинаются активные занятия церковной живописью. Прежде всего, молодой художник принял участие в росписи санкт-петербургской церкви праведников Захарии и Елизаветы при Патриотическом институте и написал образ евангелиста Матфея в парусе Казанского собора. Для церкви Святой Троицы села Верхне-Никульского в 1827 г. он создал несколько образов и эскизы росписи стен. Из икон сохранилась одна: это «Архангел Гавриил». Евангельская тема «Воздадите кесарево кесареви, а Божие Богови» легла в основу композиции итоговой пансионерской работы - акварель «Спаситель и фарисеи» - которую удостоили золотой медали первого достоинства.

Первая известность к художнику пришла после исполнения и публикации рисунков предметов из Рязанского клада, выполненных специально для научного исследования А.Н. Оленина, изданных в 1831 г. (5) и вошедших в историю под названием «Рязанские древности».

В 1836 г. за программную акварельную работу «Свидание князя Святослава Игоревича с греческим императором Иоанном Цимисхием на Дунае в 971 году» Федор Солнцев получил звание академика.

1830-е - 1850-е гг. были наполнены научно-художественными поездками по древнерусским городам, монастырям и церквям, художественными исследованиями предметов и памятников старины, фиксацией, обмером древних памятников зодчества, живописи, церковной утвари, старинных книг, предметов быта. Среди городов были Владимир, Суздаль, Юрьев-Польский, Коломна, Александров, Звенигород, Тверь, Торжок, Осташков, Тула, Воронеж, Новгород, Псков, Ладога, Белозерск, Смоленск, Орел, Старая и Новая Рязань, Ярославль, Кострома, Казань, Киев, Чернигов, Полтава, Могилев, Витебск.

Началом работ по художественной фиксации церковно-археологических памятников стала командировка 1830 г. в Москву, по предписанию Академии художеств, «для срисовывания старинных наших обычаев, одеяний, оружия, церковной и царской утвари, скарба, конской сбруи и прочих предметов, принадлежащих к историческим, археологическим и этнографическим сведениям». В течение десяти последующих лет Ф.Г. Солнцев ежегодно приезжал из Петербурга в Москву. Здесь он рисовал «древности», хранившиеся в Оружейной палате, соборах Московского Кремля и Московских храмах и монастырях, делал акварельные зарисовки различных видов Москвы, получив личный заказ императора Николая I зафиксировать «образ Донской Божией Матери, царское место, все головные украшения, так называемую корону Мономаха, короны Астраханскую, Сибирскую и Казанскую и разные другие вещи» (6).

В 1835-1838 гг., накануне начала работ по строительству Императорского дворца и нового здания Оружейной палаты, Ф.Г. Солнцев участвовал в реставрационных работах в Московском Кремле, возобновляя древние Терема, церкви Рождества Богородицы, Лазарева воскресения, Рождественской и Крестовоздвиженской церквей.

С 1830-х художник Ф.Г. Солнцев начал тесно сотрудничать с архитектором К.А. Тоном, работая в Москве и Санкт-Петербурге. Для нового Императорского дворца, строившегося в Московском Кремле, Солнцев, как главный художник «по части живописи», проектировал паркеты, парадные двери орденских залов (Георгиевского, Александровского и Екатерининского) шпалеры, шторы и ковры. Художественные паркеты парадных «орденских» залов дворца, выполненные по эскизам Ф.Г. Солнцева (1843-1845), по красоте и сложности работы не имеют аналогов.

К началу 1840-х гг. академик живописи Ф.Г. Солнцев создал около трех тысяч рисунков, представлявших древности Российского государства: это виды различных городов, монастырей, храмов, старинных зданий, их интерьеров, зарисовки, обмеры и планы древних архитектурных сооружений, одежды, облачения, церковная утварь, старинные книги, предметы быта, этнографические зарисовки и т.д. Из выполненных рисунков московских и российских древностей для предпринятого по инициативе и на личные средства императора Николая I издания «Древности Российского государства» комиссией (С.Г. Строганов, М.Н. Загоскин, И.М. Снегирев и А.Ф. Вельтман) были отобраны 509 рисунков, хромолитографированные во Франции. По своему содержанию рисунки были распределены по нескольким разделам в соответствии с содержанием текстовых томов: 1 т. - церковная утварь и облачения, 2 т. - царские облачения, 3 т. - оружие, 4 т. - столовая утварь, 5 - русское зодчество (7). Издание увидело свет в 1849-1853.

Художник известен своими реставрационными работами (8). В 1842 г. он участвовал в восстановлении древней стенной живописи Новгородского Знаменского собора; в 1843-1853 гг. проводил работы по открытию и возобновлению древней живописи Киевского Софийского собора и реставрировал фрески Успенского собора Киево-Печерской лавры; в 1844 г. - курировал реставрационные работы в Дмитровском Владимирском соборе; в 1844 и 1859 гг. - открыл древние фрески в Успенском Владимирском соборе; в 1859 г. - фрески церкви Покрова на Нерли и Владимирском Успенском монастыре (9).

С большим интересом и любовью художник работал над созданием рукописных книг. Лицевые богослужебные и четьи книги он создал для членов императорской семьи, по частным заказам и в литературно-художественных кружках.

Среди предметов декоративно-прикладного искусства, созданных по рисункам и эскизам Ф.Г. Солнцева, знаменитые «Кремлевский» (1837-1838) и Константиновский сервизы (1847-1848), рисунки мебели в древнерусском стиле в память об умершей дочери Николая I Александре Николаевне для молельной Александровского дворца в Царском Селе.

Федор Солнцев стал создателем восьми рисунков ларцов-ковчегов, предназначенных для хранения государственных грамот, таких как грамота об утверждении Ивана IV в сане царя, записи о присоединении к Москве княжеств и областей, уставные и княжеские договорные грамоты, царские письма (1852-1853). Ларцы изготовили из бронзы в 1857-1858 гг. в Петербурге на фабрике Ф. Шопена

С 1858 г. и практически до своей смерти по линии Министерства внутренних дел Ф.Г. Солнцев осуществлял попечительские работы за стипендиатами из государственных крестьян - учащимися в Императорской Академии художеств. Среди его учеников русский художник А.П. Рябушкин и гравер И.П. Пожалостин.

Федор Григорьевич скончался 3 марта 1892 г. Его похоронили в Санкт-Петербурге на Волковом кладбище. На его надгробном памятнике сделана надпись: «Профессор Императорской Академии художеств Федор Григорьевич Солнцев. Археолог, проложивший путь успехам русской церковной иконописи».

Федор Солнцев и Церковное строительство в XIX веке

Начало работам Ф.Г. Солнцева по заказам Священного Синода положили исследования состояния «стенной живописи в Новгородском Знаменском соборе» (10) и разработка эскизов иконостасов и росписей строящихся в Санкт-Петербурге соборов.

В 1839-1847 гг. художник принял участие в возведении по проекту К.А. Тона большого пятикупольного храма во имя святого Митрофана Воронежского на Митрофаниевском кладбище. Он разработал эскизы пятиярусного иконостаса и росписи сводов (11). Новые резные иконостасы из липы и стенная роспись по эскизу Ф.Г. Солнцева создавались в 1850-1851 гг. для церкви Рождества Христова на Рождественской улице (12). В 1862-1863 гг. Ф.Г. Солнцев работал в Александро-Невской лавре, создав эскизы росписей для стен и потолка церкви Успения пресвятой Богородицы, а также эскизы стенописи собора пресвятой Троицы (13). Над выполнением всех трех проектов трудился П.С. Титов. В 1869 г. по эскизу Ф.Г. Солнцева расписывался плафон церкви Вознесения Господня в Вознесенском проезде (12). Над созданием и украшением храмов вместе с Ф.Г. Солнцевым (как и в годы учебы в Академии) часто трудились учившиеся вместе с ним А.В. Нотбек, А.Т. Марков, М.И. Скотти.

Для церквей Санкт-Петербурга художник также выполнил эскизы окладов, крестов, писал иконы. Он написал иконы для церкви священномученика Мирона, строившейся на Обводном канале в 1849-1855 гг. Для собора святителя Спиридона Тримифунтского (Адмиралтейского) в 1863 г. создавался образ Спасителя (15). Интереснейшей работой стало создание эскиза оклада для чудотворной иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» - одной из самых чтимых икон Санкт-Петербурга, хранившейся в Скорбященской церкви. Богатейшая золотая риза с драгоценными камнями, сделанная по рисунку Ф.Г. Солнцева в мастерской Ф.А. Верховцева, украсила ее в 1859 г.) (16). В 1870-е гг. Ф.Г. Солнцев подарил вместе с другими свои иконы церкви Святой Троицы при Свято-Троицкой Общине сестер милосердия. В 1885 г. по рисунку Ф.Г. Солнцева изготовили из дерева красивый запрестольный крест, который принцесса Е.М. Ольденбургская в том же году подарила храму великомученицы Екатерины при Императорском училище правоведения. В 1863 г. создал рисунки для сооружения нового резного иконостаса для придела св. Саввы Освященного Екатерининского храма московского Новоспасского монастыря.

Ф.Г. Солнцев работал над созданием эскизов иконостасов для соборов древнерусских городов, в том числе для собора во имя Казанской иконы Божией Матери г. Кириллова. Изготовленные по его рисункам резные иконостасы привезли в Кириллов из Петербурга в 1859 г.

В XIX в. строительством и благоустройством новых храмов в России ведало Министерство государственных имуществ. Именно к этому Министерству 28 июля 1858 г. по Высочайшему повелению причислили Ф.Г. Солнцев с целью «производства иконописания для вновь строящихся сельских церквей». В этом же году, в связи с проведенной при императоре Николае I акции воссоединения с Православной Церковью полутора миллионов униатов Литвы, Белоруссии и Украины, он стал заведовать работами по изготовлению иконостасов для церквей Западных губерний, где шли восстановление и ремонт разрушенных церквей и униатские и католические храмы перестраивались под православные с целью укрепления положения православного населения. Эта служба продолжалась в течение восьми лет, до 1866 г. За это время под его наблюдением было изготовлено более 200 иконостасов для церквей западных губерний. Эскизы Ф.Г. Солнцев делал сам, а живописные работы вели Н.А. Майков, А.А. Васильев, П.С. Титов.

Нередко Ф.Г. Солнцев выполнял частные заказы на создание икон и эскизов церковной утвари, о чем свидетельствуют многочисленные записи в его дневниках, например, он создал рисунки «г. полковнику Иловайскому», «князю Волконскому», «для г. Кораблева», «священнику Полисадову», «г. Верховцеву», «в Общину сестер милосердия», «в церковь Рождества Христова, что на Песках», «для г. Ширяева», «для г-жи Всеволожской», «на Афонскую гору», «г-же Збомирской», «для Почаевской Лавры» (17).

В 1885-1892 гг. Ф.Г. Солнцев выполнил рисунки икон и церковной утвари для храма во имя святого Александра Свирского Вауловских имений сенатора В.П. Мордвинова. По этим рисункам его ученик: «иконный изограф Платон Иванович Брусников» и «академик Василий Васильевич Васильев» написали образа святых подвижников Православия. Некоторые из этих икон после революции 1917 г. и закрытия и разорения храмов и монастырей оказались в частных коллекциях и музеях. Несколько икон и рисунков попали в Ростовский музей. Среди прочих сохранились три иконы святого Александра Свирского «в житии». На обороте одной из них сделана запись: «Сiе изображенiе чудесъ преподобнаго Александра Свирскаго писалъ для церкви имени сего угодника Божия въ усадьбе Владимира Павловича Мордвинова селе Ваулове Романовъ-Борисоглебскаго уезда Ярославской губернии по рисунку профессора Феодора Григорьевича Солнцева и подъ его смотрениемъ в С.Петербурге въ январе 1892 года иконный изографъ Платонъ Ивановичъ Брусниковъ» (18).

Ф.Г. Солнцев и вопросы разработки канонов иконописания

В 1843 г. Ф.Г. Солнцев создал рисунок Антиминса, утвержденный Святейшим Синодом. Гравированный, по рекомендации Ф.Г. Солнцева, Л.А. Серяковым (19), Антиминс тиражировали на протяжении нескольких лет. Дальнейшие переработки Антиминса также поручали Ф.Г. Солнцеву, о чем свидетельствуют некоторые донесения в Святейший Синод. Например, 17 июля 1864 г. из хозяйственного управления Обер-прокурору на рассмотрение поступил «изготовленный новый рисунок Антиминса с изменениями, указанными» Обер-прокурором (20). Живое участие в рассмотрении и правках работ Ф.Г. Солнцева принимал митрополит Московский Филарет (Дроздов). В размышлениях по поводу рисунка Антиминса, он отметил составление его «согласно с определением Синода» и указал художнику на то, что «лица Иосифа и Никодима выражают благочестивейшее внимание», но «не так замечательны лица святых жен». Митрополит высказал недовольство «лицом святого апостола Иоанна», которое «представляло детский вид, не выражая ни духовного характера. Ни любви к Господу, ни печали». Самым серьезным было замечание, касающееся порядка размещения фигур: «По древнему обычаю лица мужей и жен не смешивались, а отделялись. Посему Иоанна лучше было поставить непосредственно близ Иосифа, а Марию Клеопову, которая их разбивает, далее после Божией Матери» (21).

Одним из серьезнейших вопросов искусства XIX столетия стали каноны иконописания. Им уделялось много внимания и Святейшим Синодом, и в Строгановском училище, готовившем иконописцев, учеными и художниками. Огромное внимание этой проблеме уделяло Общество любителей древнерусского искусства, созданное при Московском публичном и Румянцевском музеях. Его члены занимались изучением истории иконописания и составляли рекомендации в связи с перспективами его развития во второй половине XIX в.(22). Так В.И. Бутовский, как директор Строгановского училища и член Общества любителей древнерусского искусства, подготовил и издал Строгановский иконописный подлинник. В конце XIX в. русский ученый Н.В. Покровский сделал достоянием науки и художников замечательный памятник русского церковного искусства «Сийский иконописный подлинник»(23).

Теоретических работ на тему особенностей иконописи нового времени художник не оставил, да он специально и не занимался решением теоретических проблем. Своим творчеством он пытался ответить на этот вопрос, показывая, «как можно корректно, в разумных пропорциях соединить традиции иконописи Московской Руси с новациями нового времени». Выбрав свой путь, художник, по мнению историка и искусствоведа Б.В. Сапунова, своим творчеством доказал, что «прямая перспектива, светотени, тонкие переходы цветов, объемность изображения на одной иконе могут сосуществовать с реминисценциями иконописи прошлых веков - обратной перспективой, плоскостным изображением удлиненных фигур, условным пейзажем и другими составляющими древнерусской иконописи» (24).

Логичным итогом реставрационной и иконописной работы Ф.Г. Солнцева, итогом разработки эскизов иконостасов для строящихся и реконструируемых церквей Западных губерний России, для храмов Москвы и Петербурга, результатом исследования имеющихся в распоряжении живописцев иконописных подлинников, стало создание больших лицевых Святцев. В начале 60-х гг. XIX в. по заданию Священного Синода он приступил к их созданию.

«Лицевые Святцы» работы Ф.Г. Солнцева

Мысль о назревшей потребности для художников иметь лицевые Святцы, а не только текстовые иконописные подлинники с описанием внешнего вида святых, была высказана Ф.Г. Солнцевым в беседе с архимандритом Фотием во время посещения Юрьевского Новгородского монастыря в 1833 г. (25). Состоявшаяся беседа между Солнцевым и архимандритом Фотием чрезвычайно интересна, поскольку позволяет понять художника, задумавшего создание лицевых святцев, соответствующих современному состоянию различных слоев общества. Солнцев как изограф искал «удачный синтез элементов традиционного иконного письма с новациями светской живописи нового времени»(26).

Во время беседы с архимандритом Фотием, объясняя тому цель новгородской поездки, Федор Солнцев отметил, что «приехал отыскивать древности, чтобы потом составить полный живописный курс археологии и этнографии для художников». Отвечая художнику, настоятель монастыря принес «иконописный подлинник, который содержал в себе наставления, как следовало изображать святых». «Я посмотрел подлинник <...> и заметил, - пишет Солнцев, - "...для художника этого не достаточно. Художник должен быть и портным; ему нужно знать - какое облачение, в каком веке носили; а здесь нет никаких описаний костюмов и церковных облачений"»(27). Архимандрит Фотий с этим замечанием художника согласился.

В рецензии, предваряющей выход новых печатных Святцев, драматург и поэт Нестор Кукольник (1809-1868), писал, что «издание имело бы обширную пользу для художников при исполнении ими церковной живописи»(28).

Потребность в скорейшей их разработке стала ощутимой в связи с созданием рисовального класса и началом преподавания иконописи в семинарии. В марте 1845 г. он обратился с запиской на имя Обер-прокурора Н.А. Протасова. На ее основе Ведомство Православного исповедания Святейшего правительствующего Синода составило письмо следующего содержания:

«Академик Солнцев, обучающий рисовальному искусству в Санкт-Петербургской семинарии, внес в Духовно-учебное управление записку, в коей изъяснил, что для приготовления учащихся к иконописанию красками, необходимо нужны подлинные изображения ликов святых, их одежд и принадлежностей, коих придерживались старинные иконописцы и которые не в полном составе хранятся доселе в некоторых русских монастырях. Имея намерение составить полный сборник таковых подлинников, нарисовать их верно и тщательно, но и раскрасить в древнем греческом вкусе, Солнцев просит об исходатайствовании ему на то дозволения и вместе свидетельства, по которому бы он мог брать из известных ему монастырей, для соображения или лично, или посредством переписки, старинные книги и святцы, с возвращением оных по миновании надобности. Когда же труд сей окончен будет вполне, то Солнцев просит купить его в здешнюю семинарию для руководства и позволить ему пользоваться изданием оного в публику на правах издателя.

Духовно-учебное управление Святейшего Синода, находя предпринимаемое академиком Солнцевым издание полного сборника ликов святых угодников Божиих весьма полезным в отношении к открытому в здешней семинарии классу рисовального искусства, полагало бы с своей стороны дать ему на оное позволение, с тем однако, чтобы он по мере изготовления рисунков, предварительно выпуску в свет, представлял их на рассмотрение Духовной цензуры установленным порядком. Что ж касается до предполагаемого заимствования старинных книг и святцев от монастырей, то по вниманию к особенной важности сих предметов как памятников древности, вменить в обязанность Солнцеву, чтобы в случае требования оных, всякий раз относился он в том в Духовно Учебное управление, которое на отпуск их должно испрашивать от Святейшего Синода разрешения»(29).

По представленному прошению 3 апреля 1845 г. в Синоде приняли положительное решение. «Святейший Синод, - говорилось в Указе, - находя предпринимаемое академиком Солнцевым издание полного сборника ликов святых угодников Божиих весьма полезным в отношении к открытому в здешней семинарии классу рисовального искусства, согласно с мнением Духовно-учебного управления определяет: разрешить академику Солнцеву издать сборник ликов святых угодников»(30).

При подготовке лицевых Святцев художник использовал девять иконописных подлинников XIV-XV вв.(31) и выполнил труд историка и изографа. Им было использовано и множество изобразительных образов - икон, прорисей, собственных рисунков. Члены Общества Древнерусского искусства, характеризуя проведенную Солнцевым работу и указывая на ее значение, отмечали: «Лицевые Святцы - насущная потребность и церквей, и иконописцев, и публики. Древние лицевые подлинники во многом не удовлетворительны, притом же составляют библиографическую редкость. Как бы ни выполнил г. Солнцев свою задачу, его Святцы во всяком случае принесут несомненную пользу. ...По оконченным оригиналам Святцев работы Ф.Г. Солнцева, можно видеть, что на изучение всего, относящегося к этому предмету, знаменитый академик-иконописец посвятил всю жизнь свою. Дабы сохранить в изображениях древний характер Солнцев в самых типах изображаемых лиц, постановке их, облачениях и одежде, должен был произвести множество изысканий и руководствовался множеством древних памятников, как например, уцелевшею Киевскою стенною иконописью и мозаикою, греческими святцами XI в., <...> Святцами новгородскими, белозерскими, тихвинскими, суздальскими, строгановскими и изданными на бумаге в 1714 г. в царствование Петра I, равно как и древними иконами, сохранившимися в наших церквах, старинными рукописями и утварями и жизнеописаниями святых отцов»(32).

Святцы издали в 1866 г. Они состояли из 12 листов, по 48 недель в каждом, а в каждой неделе по 100 фигур святых. Солнцевские Святцы, по мнению В. Владимирского, «представляли собой целый справочный лексикон, археологический музей»(33). Сам Федор Григорьевич, вспоминая о работе над ними, называл их «едва ли не самой крупной своей работой для Священного Синода»(34). В XIX - начале XX вв. Святцы Ф.Г. Солнцева неоднократно переиздавались в цветном и черно-белом вариантах с различным набором изображений святых.

Анализируя иконописную манеру Ф.Г. Солнцева и отмечая органичность соединения традиции древнерусской иконы с новациями академической живописи, Б.В. Сапунов показал, как художнику удалось этого достичь. Он написал: «По характеру письма миниатюры повторяют схему композиций ″избранных святых″ на минейных иконах Московской Руси. Те же застывшие фигуры, удлиненные пропорции, те же ″лещетки″ - ″горки″ древнерусских икон. Та же традиционная обратная перспектива. Но лики святых выполнены в соответствии с нормами академической живописи нового времени»(35).

Своеобразным продолжением работы над месяцесловном рядом икон стало иллюстрирование трудов архиепископа Филарета (Гумилевского). Для издания его трудов «Жития святых, чтимых православною церковью», «Святые южных славян» и «Жития святых подвижниц восточной церкви» он выполнил более 400 рисунков(36).

Иконописное наследие Ф.Г. Солнцева могло быть огромным. Но, к сожалению, сохранилась только небольшая часть его работ, особенно это касается эскизов икон и церковных росписей и собственно икон. Многие из храмов, в создании образа которых художник принял участие, были разрушены. Были утрачены или разошлись по частным коллекциям его рисунки.

Имеющиеся в нашем распоряжении источники позволяют говорить о том, что одной из важных проблем для Ф.Г. Солнцева была работа над разработкой иконописного канона Русского Православной Церкви периода новой исторической эпохи.

1. Русские писатели о литературном труде. - Л., 1954. - Т. 1. - С. 564.

2. Древности Российского государства. Рис. Ф.Г. Солнцева. - М., 1849-1853. - Вып. I-VI.

3. Большая золотая медаль, поднесенная Императорским Археологическим обществом профессору Ф.Г. Солнцеву 20 мая 1876 г. // Русская старина. - 1876. - Т. XVI. - С. 305.

4. Петров П.Н. Сборник материалов по истории Императорской Санкт-Петербургской Академии художеств за 100 лет ее существования. - СПб., 1865. - Ч.II: 1811-1843. - С. 187, 214; 1866. - Ч.III: 1852-1864.

5. Оленин А.Н. Рязанские русские древности или Известие о старинных и богатых великокняжеских или царских убранствах, найденных в 1822 году близ села Старая Рязань. СПб., 1831.

6. Солнцев Ф.Г. Солнцев Ф.Г. Моя жизнь и художественно-археологические труды // Русская старина. - 1876. - Т. XV I. - С. 275-277.

7. См.: Древности Российского государства. Рис. Ф.Г. Солнцева. Описания А.Ф. Вельтмана и И.М. Снегирева. - М., 1849-1853. - Вып. I-VI.

8. Реставрационные труды Ф.Г. Солнцева были по-разному оценены как его современниками, так и современными специалистами. См.: Вздорнов Г.И. История открытия и изучения русской средневековой живописи. XIX век. - М., 1986; Фармозов А.А. Русское общество и охрана памятников культуры. - М., 1990; Лисовский В.Г. Академия художеств. СПб., 1997; Тимофеева Т.П., Новаковская-Бухман С.М. Церковь Покрова на Нерли. М., 2003; Трифонова А. Древний Новгород Федора Солнцева // Родина. - 2007. - № 6. - С. 117-118.

9. См.: Лебединцев П.Г. Возобновление Киево-Софийского собора в 1843-1853 гг. Киев, 1879; Лебединцев П.Г. Возобновление стенной живописи в великой церкви Киево-Печерской лавры в 1840-1843 гг. // Киевские епархиальные ведомости. - 1878. - № 11. - Отд. II. - С. 335-345; Памятники архитектуры в дореволюционной России: очерки истории реставрации. / Под. ред. А.С. Щенкова. - М., 2002.

10. Собко Н.П. Ф.Г. Солнцев и его художественно-археологическая деятельность... С. 481.

11. См.: Исторические кладбища Петербурга. Справочник-путеводитель. СПб., 1993. С. 100; Антонов В.В., Кобак А.В. Святыни Санкт-Петербурга. Историко-церковная энциклопедия в трех томах. СПб., 1996. Т. 3. С. 177.

12. Антонов В.В., Кобак А.В. Святыни Санкт-Петербурга... 1994. Т. 1. С. 220-221.

13. Антонов В.В., Кобак А.В. Указ. соч. С. 36, 45.

14. Там же. С. 167.

15. Там же. С. 130.

16. Антонов В.В., Кобак А.В. Указ. соч. С. 151.

17. Собко Н.П. О художниках и деятелях Академии Художеств, извлечения из отчетов. Солнцев Федор Григорьевич, живописец // ОР РНБ. Ф. 708 (Н.П. Собко). № 875. Лл. 92 - 141.

18. Вауловский Успенский женский скит / Сост. Т.И. Орнатская. - М., 2003.

19. Л.А. Серяков вспоминал: «По приезде из-за границы соя первая в Петербурге работа была для Святейшего Синода по рекомендации академика Ф.Г. Солнцева: мне заказано было сделать по рисунку Федора Григорьевича гравюру Антиминса, за что я получил 900 рублей. Потом меня завалили работами...». См.: Серяков Л.А. Моя трудовая жизнь. Рассказ гравера, академика Л.А. Серякова. 1824-1875 // Русская старина, 1875. Т. XIV. № 11. С. 514.

20. РГИА. Ф. 832. Оп. 1. Д. 87. 1864 г. Л. 39-39 об.

21. РГИА. Ф. 832. Оп. 1. Д. 87. 1864 г. Л. 40-40 об.

22. Подробнее об этом см.: Аксенова Г.В. В.И. Бутовский - первый директор Строгановского училища // Проблемы новой и новейшей истории России. Сб. ст. М., 1999. С. 138-151.

23. Покровский Н.В. Сийский иконописный подлинник. СПб., 1895-1898.

24. Сапунов Б.В. Ф.Г. Солнцев - знаковая фигура искусства Синодального периода // Музейные записки. Статьи и доклады Музейного отдела Института биологии внутренних войск РАН. Рыбинск-Михайлов Посад, 2007. Вып. I. С. 69-70.

25. См.: Солнцев Ф.Г. Моя жизнь... Т. XV. С. 152.

26. Сапунов Б.В. Православие и русский менталитет. СПб., 2001 (рукопись). С. 3.

27. Солнцев Ф.Г. Моя жизнь... Т. XV. С. 152.

28. Художественная газета. СПб., 1837. № 16. С. 256.

29. О дозволении Солнцеву издать сборник ликов святых угодников // РГИА. Ф. 796. Оп. 126. № 403. Лл. 1-2.

30. О дозволении Солнцеву издать сборник ликов святых угодников... Л. 3-3 об.

31. Солнцев Ф.Г. Моя жизнь... Т. XVI. С. 300.

32. Лицевые Святцы по рисункам академика Солнцева // Сборник на 1866 год, изданный Обществом Древнерусского искусства при Московском публичном музее. М., 1866. С. 156-157.

33. Владимирский В. (свящ. Василий). Заметки о Святцах г. Солнцева // Душеполезное чтение, 1866. № 7. Кн. 2. Отд. II. С.104-107.

34. Солнцев Ф.Г. Моя жизнь... Т. XVI. С. 300.

35. Сапунов Б.В. Ф.Г. Солнцев - знаковая фигура искусства Синодального периода... С. 71.

36. Филарет (Гумилевский). Жития святых, чтимых православною церковью. СПб., 1892; СПб., 1900. 12 тт.; Филарет (Гумилевский). Святые южных славян. СПб., 1893; Филарет (Гумилевский). Жития святых подвижниц восточной церкви. СПб., 1885; СПб., 1898.

Аксенова Галина Владимировна

кандидат исторических наук, доцент

Солнцев, Федор Григорьевич

Художник-археолог, академик живописи исторической и портретной, почетный вольный общник Императорской Академии Художеств, род. 14 апр. 1801 г. в селе Верхненикульском, Мологского уезда, Ярославской губ., ум. 3 марта 1892 г., в Петербурге. Отец его был крестьянином графа Мусина-Пушкина. Вскоре после рождения сына он уехал в Петербург, получил место кассира при императорских театрах и занимал эту должность до своей смерти (1840). Мальчик-С. оставался в деревне с матерью, которая на шестом году начала учить его грамоте, хотя безуспешно. Потом он учился у старичка-управляющего имением графа Мусина-Пушкина и также с малым успехом. Старик-учитель часто наказывал мальчика, особенно за тетради, которые всегда оказывались запачканными и разрисованными С. пробыл в деревне с матерью до 1815 г. Отец, заметив у сына страсть, взял его в Петербург. В том же 1815 г. С. поступил пенсионером в Академию Художеств, где обнаружил быстрые успехи: в рисовальном классе он пробыл менее полугода и переведен был в гипсовый, в котором пробыл тоже недолго и перешел в натурный, избрав своею специальностью историческую и портретную живопись. В академии С. пробыл 9½ лет. В натурном классе он получил две серебряных медали. За картину "Крестьянское семейство" (1824 г.) он получил вторую золотую медаль и оставлен пенсионером для дальнейшего усовершенствования. Для получения первой золотой медали С. написал картину "Спаситель с фарисеями по евангельской притче о монете" (1827 г.). Наиболее близкое отношение к его художественным работам в специальных классах имели профессора С. С. Щукин, А. Е. Егоров и отчасти А. Г. Варнек. Совет Академии присудил Солнцеву за последнюю картину первую золотую медаль, причем решено было отправить его за границу, только не в Италию, а в Китай, в Пекин, на 4 года. С рекомендательным письмом от вице-президента Академии, А. Н. Оленина, С. отправился к о. Иоакинфу Бичурину, только что вернувшемуся из Китая, - чтобы расспросить его и получить необходимые сведения о стране, куда его посылали. Бичурин отговорил молодого художника от поездки, запугав его тем, что в Китае ему придется пробыть бесконечное число лет, ибо выбраться оттуда трудно. С. отказался от командировки, вышел из пансионеров Академии и стал жить уроками и тем, что писал портреты. К Оленину он долго не показывался, боясь его гнева.

Оленин обратил внимание на С. главным образом по поводу его картины "Крестьянское семейство". Создав новую у нас науку, "Отечественную археологию", Оленин, вознамерился сделать его иллюстратором своих ученых сочинений по русской археологии. Нуждаясь в деньгах, С. решился наконец обратиться к Оленину за работой. Оленин обошелся с ним ласково и поручил ему нарисовать академические мундиры и картину "Липецкое сражение". За все это С. получил 500 руб. После того Оленин предложил ему нарисовать "Рязанские древности", найденные в 1822 г. (13 золотых блях, усыпанных драгоценными камнями и жемчугом, бармы, разные кольца, перстни и мн. др.). С. рисовал с таким искусством и так похоже, что профессор перспективы, М. Н. Воробев, заметив (в кабинете Оленина), на столе бляху, принял ее за настоящую и хотел сдвинуть рукою, - а это оказался рисунок Солнцева. Исполняя поручения Оленина и часто бывая у него, С. сделался своим человеком в его доме и встречался здесь с Крыловым, Брюлловым, Пушкиным, Гнедичем, Жуковским и др. После окончания "Рязанских древностей" Оленин поручил ему рисовать керченские и фанагорийские древности, которые и были окончены в начале 1830 г. Оленин окончательно убедился в талантах своего ученика и в приверженности к тому делу, на которое он направлял его, а потому вскоре вывел его на ту дорогу, где С. так прославился и так много сделал. 9 мая 1830 г. С., по Высочайшему повелению, был отправлен в Москву и другие города и монастыри, для срисовывания старших одеяний, оружия, церковной и царской утвари, скарба, конской сбруи и проч. древних предметов. Оленин снабдил его наставлениями по предмету предстоящих занятий и рекомендательными письмами. По приезде в Москву С. усердно принялся за работу и месяца через полтора послал Оленину девять рисунков, в том числе два печатных, им раскрашенных и изображающих шишак вел. князя Ярослава Всеволодовича. Кроме того С. послал 6 прорисей на прозрачной бумаге с разных украшений, насеченных золотом, и с некоторых старинных оружий. Оленин в своем письме (от 24 июля 1830 г.) благодарил его за присланное и предписывал ему съездить во Владимир, в Юрьев-Польский и в Троицко-Сергиеву Лавру. Деньги на эти командировки отпускались из Академии Художеств. Перед отъездом из Москвы С. послал Оленину еще несколько рисунков и между прочим латы или зерцалы царя Алексея Михайловича. При этом он предлагал срисовать и детские латы вел. князя Дмитрия Донского. Оленин в своем письме благодарил его, но дал ему предостережение - быть осторожным и "худо верить всем наименованиям, данным в оружейной палате разным предметам старинного нашего оружия, утвари, одеяния и скарба". Особенно он советовал остерегаться в показаниях о принадлежности тех или иных вещей такому-то, будто бы, знаменитому вельможе, князю или царю, и сообщает, как П. С. Валуев, заведовавший московской мастерской оружейной палатой, имел страсть произвольно приписывать старинные предметы разным лицам, знаменитым в истории, - или как Свиньин, с своим пылким воображением, фантазировал по поводу археологических находок. Оленин учит Солнцева поступать следующим образом: "Если в старинных самых описях мастерской оружейной палаты не найдется подтверждения, что такая-то вещь или предмет принадлежит именно такому, то всякий раз следует писать: доспех, латы, брони, зерцало, кольчуга, шлем, шишак, прилбица и проч., наряд, платье, кресла и проч., приписываемые такой-то особе". Мнимые детские латы в. кн. Дмитрия Донского Оленин просит не срисовывать и уверяет его, что они Дмитрию никогда не принадлежали, "ибо в том веке, в котором он жил (1349-1362), не токмо в России, но нигде в Азии и в Европе такого рода лат не употребляли". Оленин обладал обширными историческими и археологическими познаниями и многому научил Солнцева: первые годы археологической деятельности Солнцева он был безусловным его руководителем в деле знакомства с археологическим материалом. Оленин старался привить ему даже метод изучения и срисовывания древностей. Вот образчик того, какие подробные советы получал от него С. В конце августа 1830 г. Оленин пишет ему: "Поручаю вам весьма подробно карандашом означить на самых рисунках: а) как, по преданиям местным, оружие или другой какой-либо предмет, или особая часть оного называлась? Как-то, в головном оружии: шлемы, шишаки, прилбицы, наплечники, мисюрки, и части их: козырьки, переносицы, личины, наушия или ланитники, затыльники и кольчужные к ним сетки, и пр. и пр. б) все сии имена записывать вам в особую тетрадь, с ссылками или указаниями карандашом на нарисованные вами предметы под сими именами. в) На всех вами вырисованных подробностях и на прописях ставить явственно нумера или литеры, чтобы можно их было, при отделке предметов (здесь в СПб.) начисто, безошибочно размещать и, наконец, г) для надлежащего эффекта, при окончательной отделке, нужно вам будет особые иметь рисуночки, красками сделанные, хотя в малом виде, общего вида и цвета рисуемого вами предмета или какой-либо важной части оного". Наставление это доходит до тонких мелочей. С. сознается, что он вполне следовал наставлениям своего руководителя, и чувствует большую к нему признательность. В том же письме, где давались приведенные наставления, Оленин велит Солнцеву съездить во Владимир и срисовать там вид собора, в малом размере, и вырисовать подробности наружного вида его; затем побывать в Троицкой лавре, где нужно было срисовать древности, имеющие какой-либо археологический интерес. Из Владимира С. ездил в Юрьев-Польский и по дороге заезжал в село Лыково, близ которого в урочище Жары, в Лесничьем Овраге, найдены были остатки шишака вел. князя Ярослава Всеволодовича. С. должен был проверить по расспросам у местных жителей, как и при какой обстановке был найден шишак. Осматривая урочище Жары, он делает предположение, что здесь произошло сражение, описанное в летописи, что Ярослав был застигнут врасплох, невооруженным, и его шишак был втоптан в грязь и таким образом сохранился до наших дней. Что он действительно принадлежал Ярославу, С. заключил из того, что спереди шишака изображен Михаил-Архангел с надписью: "Архистратиже-Михаиле, помози рабу твоему Феодору" (т. е. Ярославу, так как это его христианское имя). Этот и другие примеры указывают, насколько хорошо знал С. наши летописи и как умело определял древность найденной вещи. До Юрьева-Польского С. не добрался в этот раз, так как появилась холера. Оленин предписал ему вернуться в Москву и оттуда в Петербург. Всюду его задерживали карантины, а в Москву совсем не пустили, и он, объехав ее, добрался до Петербурга, где знакомые уже служили по нем панихиды. Под непосредственным наблюдением Оленина С. занялся приведением в порядок своих рисунков. За это путешествие (в Москву и Владимир) он получил от государя бриллиантовый перстень. Зиму 1831-1832 г. С. продолжал приводить в порядок рисунки, сделанные во время путешествия. Летом 1832 г. он жил на даче у Оленина (в Приютине) и рисовал барельефы и военные арматуры для Александровской колонны. Потом срисовал образ Исаакия Далматского, с которого Веклер набирал мозаику. В это время работы С. чрез Оленина стали известны императору Николаю I: 27 апр. 1833 г. С. был причислен к Академии и к кабинету Его Величества. Летом 1833 г. С. был отправлен в Новгород для археологических занятий. По приезде туда ему пришлось дожидаться разрешения от митрополита, и это длилось бы долго, если бы ему не помог архимандрит Деревенецкого монастыря, о. Ефрем, который пригласил С. в свой монастырь срисовывать древности. Получив формальное разрешение от митрополита, С. срисовал в Новгороде все более или менее достопримечательные древности. Между прочим он донес Оленину, что в сараях Софийского собора, под кучами извести, нашел разломанные резные ворота (из дерева), сделанные по повелению Ивана Грозного. Приехав в Петербург, С. представил Оленину более ста рисунков, а тот поднес их имп. Николаю I, который остался очень доволен рисунками и велел спросить у художника, что он хочет в награду. С. ничего не пожелал. Но ему назначено было пенсионерское жалованье, прислана награда и объявлено монаршее благоволение. Рисунки с новгородских древностей помещены в Московскую оружейную палату. Несколько времени спустя Оленин отправил Солнцева опять в Москву "для продолжения художнических занятий по части русских древностей". Предварительно С. должен был заехать в Новгород для проверки некоторых предметов и оттуда проехать в Торжок "для срисовывания в старинном сем городе оставшихся достопримечательностей". - "Я не буду вам вновь предписывать правил", говорит Оленин в письме, - "для лучшего исполнения предписанного вам дела, припоминая старинную русскую поговорку: "ученого учить - только портить". Так уже в это время Оленин признал за Солнцевым самостоятельность, знания и уменье, и как будто признал его вполне подготовленным для археологических занятий. С. пробыл с месяц в Новгороде и Торжке, где срисовал несколько старинных нарядов женщин, принадлежавших к купеческому сословию. К августу 1834 г. он прибыл в Москву, где и стал заниматься в Оружейной палате, в соборах Успенском, Архангельском и др. Во время его занятий приезжал никогда митрополит Филарет, который интересовался его работами и оказывал ему свое расположение. С. ездил в Троице-Сергиеву Лавру, где между прочим срисовал оклад евангелия князя Василия Дмитриевича. Чрезвычайно внимательно относился к художнику и военный генерал-губернатор князь Д. В. Голицын, который знал его рисунки и так ценил, что хотел даже некоторые из них послать в Париж для гравирования. Впрочем, это намерение не состоялось, так как рисунки надо было уменьшить, и они с текстом изданы были в Москве на средства Московского Университета, по ходатайству кн. Голицына. О своих московских работах С. постоянно извещал Оленина, прося у него советов. Между прочим он извещал его, что в оружейной палате находится скипетр будто бы Владимира Мономаха. Оленин поручил ему произвести строгое и подробнейшее рассмотрение всей царской утвари, принадлежащей к скипетру: корону, бармы и державу; справиться с архивными документами и сделать заключения о древности этих вещей. С. блестяще выполнил это поручение и сделал неожиданное открытие. Рисуя скипетр, он рассматривал в подробности все: надо было нарисовать изображение двенадцати годовых праздников отдельно, которые находились поверх скипетра. Один из праздников закрыт был украшениями. С. сдвинул эти украшения и увидел надпись 1638 г. Эту надпись Оленин поручил ему проверить. С. обратился в архив Министерства Иностранных Дел и там из одного дела узнал, что когда довелось короноваться царю Михаилу Феодоровичу, то не оказалось ни скипетра, ни державы. Поэтому в Грецию послан был противень (рисунок-образчик), с которого и сделали скипетр и державу. Точно так же и бармы Мономаха сделаны были по противню в Греции, во время Михаила Феодоровича. Таким образом С. доказал, что не только по открытому им на скипетре году, но и по архивному описанию, по работе и грани камней - скипетр, держава и бармы, так называемые Мономаховы, вовсе не принадлежали Мономаху. В ноябре 1834 г. С. испросил разрешение побывать зимою в Петербурге. Кроме домашних дел ему хотелось привести в порядок свои работы, докончить начатые рисунки и проверить их с прежде сделанными и хранившимися у Оленина. За свою археологическую и этнографическую деятельность С. 7 апреля 1835 г. получил орден св. Анны 3 степени. Отдохнувши среди родных в Петербурге и исправив недоконченные рисунки, С. в начале лета 1835 г. опять отправился в Москву. Надо заметить, что с этого времени, в течение 8 лет, хотя С. посещал и некоторые другие города, как-то: Рязань, Юрьев-Польский, Смоленск и др., но главное пребывание имел в Москве. Приехав в Москву, он изготовил образ св. Бориса, найденный им в синодальной ризнице, портреты царя Феодора Ивановича, Скопина и некоторые другие рисунки. В октябре 1835 г. все эти рисунки он послал Оленину. В том же месяце С. получил от Оленина утвержденную советом Академии программу, заданную ему для получения степени академика. Программа, составленная Олениным, заключалась в следующем: "Представить на самом большом листе или на двух листах бристольской бумаги акварелью собрание разных произведений искусства древних, найденных в России, - и особенно русских старинных изделий, оружия, утвари и одежды церковной и царской и некоторых нынешних старобытных костюмов, уцелевших между простолюдинами. Все сие расположить и сгруппировать приятным образом (в одной рамке), но притом так явственно и несбивчиво, чтобы любопытнейшие части каждого предмета были видны, и чтобы в каждом из них строжайше был сохранен отличительный его характер". Для выполнения заданной программы, Солнцеву предстояло нарисовать русские древности, особенно старинные русские костюмы. Поэтому для соединения в одном изображении древнегреческого искусства с нашим древнерусским, С., между прочим, задумал написать акварелью живописное произведение, изображающее "Свидание князя Святослава Игоревича с греческим Императором Цимисхием". Как ни был опытен С. в деле срисовывания древностей, по выполнение программы, по его собственным словам, было нелегко для него. Оленин принимал самое деятельное участие в его труде: он помогал ему советами, указаниями, содействовал всем, чем только мог, напр., делал для него выписки из греческих писателей, описывающих вооружение своего времени, и пр. С. преодолел все препятствия: через год программа была исполнена (в 1836 г.), и С. получил звание академика. Почти одновременно с приготовлением программы С. занимался восстановлением древних царских теремов в Кремле. Эти терема состояли из девяти комнат и были чрезвычайно запущены: в них жили какие-то плотники. Император Николай І, любитель и ценитель отечественной старины и исторических достопамятностей, задумал восстановить царские терема, драгоценный памятник XVII в. Вице-президент московской дворцовой конторы, барон Боде предложил Солнцеву сделать рисунки для возобновления теремов. До этого представленные 14 проектов не нравились государю. С. сделал рисунки и представил Боде, а этот прямо послал их к государю. Через несколько времени (1835 г.) Оленин извещал Солнцева, что государь остался чрезвычайно доволен его рисунками. Весною 1836 г. С. получил от Боде предложение приступить к работам по составленным им рисункам. При восстановлении теремов С. впервые ясно и наглядно обнаружил свои блестящие познания в области живописной археологии. Начал он с дверных наличников, которые были лепные и закреплены белой клеевой краской. Чего нельзя было разобрать, то он дополнял, сообразуясь с общим характером сохранившихся украшений. То же самое делал он и с обстановкой теремов. На чердаках и в подвалах загородных дворцов (Измайловском, Коломенском и др.) были найдены им некоторые древние вещи, напр. стул, кресло; по ним-то С. сделал столько экземпляров, сколько требовалось для всех 9 комнат; отыскался карниз кровати, для которой сделаны были подходящие по рисунку колонны; нашлись наволочки, подушки, ковер, вышитый царевной Софьей Алексеевной, стол царя Алексея Михайловича, в селе Коломенском отыскали кафельную печку и, починив некоторые испорченные кафели, пустили ее в дело; отыскались и некоторые другие старинные вещи. Собрав весь этот скарб, дополнив недостающие вещи новыми, сделанными по рисункам, тщательно составленным Солнцевым с разных древних украшений и предметов, таким образом возобновили терема. Помощниками Солнцева были: ученик Московского архитектурного училища Герасимов и вольнопрактикующий живописец Киселев. К концу 1836 г. работы были кончены. В это время Император Николай I прибыл в Москву и осматривал терема, призванные к жизни после долгого заброса и запустения. Государь остался очень доволен теремами, обласкал Солнцева, представил его Государыне, пожаловал ему орден св. Владимира 4 степени и бриллиантовый перстень. Уже и раньше Государь заметил Солнцева; теперь же он окончательно обратил на него внимание и очень ценил его таланты. Государю по-видимому нравились громадные археологические познания Солнцева, его любовь и понимание русских древностей. При осмотре каких-либо древностей Государь постоянно обращался за разъяснениями к Солнцеву, если он был налицо. Многие из вещей, находящихся в Оружейной палате и в Благовещенском соборе, Государь поручил Солнцеву срисовать. Напр., образ Донской Б. Матери, царское место, все головные украшения, так называемую корону Мономаха, короны - Астраханскую, Сибирскую, Казанскую и разные др. вещи. Между прочим научной заслугой Солнцева надо считать и его открытие, что Астраханская корона сделана при Михаиле Феодоровиче, а Сибирская для Алексея Михайловича по случаю их похорон. Оленин благодарил Солнцева за такое открытие, а завистливый Малиновский, смотревший за архивом, запретил пускать Солнцева в архив. В 1836 г. С. ездил также во Псков вместе с художником Брюлловым, который в это время возведен был в звание профессора Академии и, в виде программы на это звание, принялся за исполнение громадной картины: "Осада Пскова". Для этой работы ему необходимо было посетить Псков, при этом он заявил желание, чтобы с ним командировали и Солнцева. Оленин надавал последнему очень много поручений по части срисовывания древностей. По словам Солнцева, Брюллов очень мешал ему, увлекал его по гостям или заставлял сидеть около него в качестве сиделки. Тем не менее С. срисовал известный пролом в стене Батория. В Печерском монастыре, куда они также ездили, С. срисовал древние сабли, бердыши, копья, трубы и некоторые другие вещи, и все это было срисовано украдкой от Брюллова. С 1837 г. С., хотя время от времени и ездил в другие города для занятий древностями, главное пребывание, однако, имел в Москве. Здесь ему предстояло еще много работы и по непосредственным Высочайшим повелениям, и по поручениям Оленина. Так, сейчас же по возобновлении теремов, Государь повелел Солнцеву возобновить находящиеся в них Рождественскую и Крестовоздвиженскую церкви. Затем, когда в Петербурге найдены были походные иконостасы, по преданию, Петра Великого, Грозного и Елизаветы Петровны, то Государь приказал возобновить и их. Также по Высочайшему повелению С. принимал участие и в устройстве Большого дворца, построенного на месте прежнего, после 1812 г., наполовину деревянного. Открывши, при копании рвов для фундамента Большого дворца в Москве, церковь, наполненную пустыми дегтярными бочками, С. возобновил ее. Это - церковь во имя Воскресения Лазаря. Возникновение русского архитектурного стиля также отчасти обязало Солнцеву, потому что архитектор Тон, приобретший известность постройками храмов и зданий в русском стиле, первый свой проект русского храма ХVІІ века составил по рисункам Солнцева и Ефимова. Для внутреннего украшения Большого дворца С. работал довольно много. Он приготовил рисунки для паркетных полов дворца, составил рисунки ковров для комнат, рисунки деревянных дверей для зал дворца (георгиевской, александровской, андреевской и екатерининской) и для парадных комнат. Все это осматривалось и одобрялось самим государем. Почти два года (1839-1840) С. занят был по изготовлению рисунков для нового Большого кремлевского дворца. Одновременно с работами по внутреннему украшению Большого нового дворца (1837-1838; 1839-1840), С. занимался археологическими изысканиями, по поручениям Оленина, не только в Москве, но и в других городах; ездил в Александров, Суздаль, Владимир и другие города и исполнял его поручения так добросовестно и с таким знанием, что Оленин постоянно оставался им доволен и благодарил его. Особенно С. угодил ему открытием "новаго археологического сокровища"; - то были бронзовые двери храма времен Василия, архиепископа Новгородского. На этих дверях насечено золотой проволокой 12 годовых праздников и многих святых. По поручению Оленина С. рисовал для академика Импер. Академии Наук Броссе, - ковчег, находящийся в ризничей Успенского собора в Москве, - тот самый ковчег, в котором хранился гвоздь от Христова Креста (1838 г.). К концу этого периода деятельности Солнцева накопилось его рисунков чрезвычайно много, и Оленин пробовал литографировать их для предполагавшегося издания "Древностей Российского Государства". Но эти попытки и начинания не удались и затянулись до 1846 г. 1839-1840 годы С. занят был приготовлением рисунков для нового Большого кремлевского дворца. Но в то же время Оленин неоднократно давал ему разные поручения, напр. С. сделал точную копию с рисунков, изображающих великого князя Святослава Игоревича, а также рисунок "Послы московские во Флоренции, в XVI ст." С. подтвердил также разными оправками, что "татарский" шишак, находящийся в Оружейной палате под именем "ерихонец", действительно принадлежал великому князю Александру Невскому, но впоследствии разукрашен был разными камнями и насечками из золота, с татарскими надписями. Не довольствуясь воспроизведением древностей, С. рисовал костюмы крестьянок Тульской, Тверской, Новгородской и др. губерний. Эти рисунки, сделанные акварелью, в 1842 г. были представлены государю. За все эти труды С. пожалован: 17 апр. 1839 г. - орденом св. Станислава 2-ой степени, а 22 августа 1841 г. получил знак отличия за беспорочную службу при грамоте за XV лет археологической и художественной деятельности. 1843 г. был тяжелым для Солнцева, так как в этом году умер его покровитель, руководитель и друг, сотрудник в его деятельности, А. Н. Оленин. В своих воспоминаниях С. постоянно с благоговением говорит о своем учителе в деле археологии. С этих пор Государь взял Солнцева под свое личное покровительство и дал ему целый ряд поручений и командировок, но уже не в Москву, а в Киев.

Отсюда начинается новый период деятельности знаменитого художника-археолога. Государь послал его в Киев для обычных изысканий по части русских древностей. В конце 1842 г. кто-то донес Государю, что при поправках и переделках киевского Успенского собора, производимых по распоряжению митрополита киевского Филарета, начали будто бы портить единственную в своем роде живопись XVII в. Для проверки этого обстоятельства со стороны Академии назначен был профессор А. Т. Марков, о чем и представлено особым докладом государю. Государь зачеркнул фамилию Маркова и надписал фамилию Солнцева. С этого-то времени С. получал все последующие командировки прямо от Государя. Приехав в Киев, С. немедленно приступил к рассмотрению живописи собора и нашел, что порчи никакой не заметно, но что древняя живопись возобновляется несколько ярко. По просьбе митрополита С. показал живописцам, как следовало возобновлять старинную живопись, и донес министру двора, князю Волконскому, что порчи никакой не найдено. Недели через три, в июне 1843 года, С. получил от князя Волконского предписание: осмотреть по окончании возложенного на него поручения, как в Киеве, так в Витебске, Могилеве и Чернигове, на возвратном пути, и снять рисунки с имеющихся там древностей. Солнцев исполнил это поручение и, возвратившись в Петербург, представил свои рисунки князю Волконскому. Не прошло и нескольких дней, как Солнцеву вновь предписано немедленно ехать в Киев и ожидать там Государя. Надобно заметить, что всякий раз, когда Государь посещал Киев, С. должен был находиться там и объяснять ему все достопримечательности. Так Государь ценил и верил в его археологические познания.

Именно С. обратил особенное внимание на Киево-Софийский Собор, где и открыл древнюю живопись XI века. Она скрывалась под новой штукатуркою. Такое драгоценное археологическое открытие является одной из важнейших заслуг Солнцева. Это было в 1843 г. Государь, узнав об открытии, очень заинтересовался им и велел возобновить древнюю живопись. С тех пор и стали известны в археологии знаменитые живопись и мозаики Киево-Софийского Собора XI в. 27 апреля 1844 г. С. назначен членом учрежденного в Москве комитета для издания снятых им, под руководством Оленина, рисунков с русских древностей. Но собственно издание их началось с 1846 г. и длилось до 1853 г. Император Николай I пожертвовал 100 тыс. рублей на издание "Древностей".

Обработка текста была поручена Цельтману и Снигереву. Текст описания рисунков не отличается достоинствами. Редакторы издания "Древностей" так враждебно относились к Солнцеву, что на первых оттисках с рисунков не допустили подписи его имени. На это обратил внимание Император Николай, приказал сделать выговор комиссии издания и повелел, чтобы имя Солнцева выставлено было на каждом листе рисунков. 24 марта 1844 г. С. определен в С.-Петербургскую духовную семинарию наставником и наблюдателем по классу иконописания и оставался в этой должности до 1867 г. Летом 1844 г. С. работал над возобновлением древней живописи Киево-Софийского собора. Любопытно, что митрополит Филарет был против возобновления, на том основании, что это "повлечет староверов к поощрению в их лжемудриях". 24 сентября 1844 г., за сделанные исправления живописи в Киевском Успенском соборе и за возобновление всего Софийского собора, С. пожалован бриллиантовым перстнем; в 1847 г. он получил орден св. Анны 2 ст. за преподавание в С.-Петербургской духовной академии; в 1849 г. - за труды по возведению Московского Кремлевского дворца, орден св. Анны 2 ст. с коронами, золотую медаль и 1200 руб. награды. В 1852 г. за службу при СПб. дух. семинарии Солнцеву объявлено Монаршее благоволение. Работы по возобновлению древней живописи в Киевском соборе продолжались до 1851 г., когда они были окончены. Надпись вязью на одной из арок собора гласить, что "обновлен сей храм по открытым древним фрескам и украшен повою живописно под руководством академика Солнцева... Лета от Р. Хр. 1851". Кроме этих работ, С. занимался и другими: делал рисунки некоторых храмов, внутренности собора Киево-Печерской лавры и участвовал во "Временной Комиссии для разбора древних актов юго-западной России", учрежденной в 1844 г., под председательством Бибикова. С. интересовался и пещерами, где нашел несколько старинных стеклянных блюд и колпаков, в которых некогда хранились мироточивые главы. В общем, в Киеве С. бывал каждое лето с 1843 по 1853 г. и привозил с собою в Петербург каждый раз от 80 до 100 рисунков, сдавал их при рапорте князю Волконскому, а тот передавал их Государю. Сначала эти рисунки хранились в Публичной библиотеке, а потом, по повелению Николая I, помещены в Московскую Оружейную Палату. При каждом посещении Киева Император Николай I беседовал с Солнцевым, ласкал его и делал ему подарки. В награду за его работы Государь хотел отправить его в Палестину и Рим для отдыха и усовершенствования. Но это не осуществилось за смертью Императора Николая I. Официальные командировки Солнцева кончились в 1853 г., когда началась Крымская кампания. Новое царствование, занятое реформами, тоже мало интересовалось археологическими открытиями, и С. отступает на задний план, хотя деятельность его далеко еще не закончилась. Но лучший, блестящий период жизни пройден и приближающаяся старость требовала отдыха или, по крайней мере, ослабления деятельности. До 1853 г. С. ездил отыскивать и срисовывать русские древности в следующие города: Псков, Новгород, Рязань (новую и старую), Москву, Троицкую Лавру, Новый Иерусалим, Александровскую слободу, Владимир на Клязьме, Суздаль, Тверь, Изборск, Печору, Киев, Орел, Юрьев Польский, Витебск, Могилев. Можно сказать даже, что нет, кажется, такого древнерусского города, исторического места, монастыря или храма, в котором С. не побывал бы. Ему приходилось много работать, много разыскивать и тщательно, по документам, исследовать историю отысканных предметов, "иная вещь", говорит он, "покажется, бывало, очень интересной в археологическом отношении, а посмотришь ее попристальнее, заглянешь в опись, и окажется, что вещь-то совсем не старинная, а сделана сравнительно недавно". В своих археологических поисках С. нередко встречал препятствия, воздвигаемые невежеством и враждою хранителей древностей. Когда у Солнцева не было рекомендательных писем или официальных предписаний, он прибегал к хитрости: выдавал себя за какого-нибудь странствующего богомольца, знакомился с настоятелем церкви или монастыря и потом уже имел возможность осматривать интересующие его предметы; чтобы расположить в свою пользу, он должен был даром рисовать портреты настоятелей церкви, священников, монахов. Иногда они дарили ему старинные вещи, и у Солнцева с течением времени образовался небольшой музей древностей, за который ему давали 20 тыс. рублей. Впрочем, в 1848 г. большая часть этой коллекции была похищена у него в его петербургской квартире. Украдены были, между прочим, две пищали, две берендейки, бердыши, метательные копья, несколько старинных стрел, кушаки, два кафтана, два шишака, несколько женских украшений и пр. С 1853 г. С. не получал никаких командировок, преподавал в семинарии, работал на Исаакиевский собор и исполнял заказы от Святейшего Синода. Синод очень хорошо относился к Солнцеву. Сношения начались с 1842 г., когда Синод хотел поручить ему исправить древнюю стенную живопись в Новгородском Знаменском соборе. Хотя это не удалось, но в следующем году С. написал антиминс, печатные снимки с которого до сих пор рассылаются по всем православным церквам России. С 1844 г. С. особенно много работал для Синода: писал разных святых, сделал рисунки к молитвеннику, который был послан в подарок Наполеону III, приготовлял рисунки для Евангелия большого формата, писал венчики, украшения к разным грамотам и т. д. С. написал для Синода святцы, над которыми трудился 1½ г., они состояли из 12-ти листов по 48 недель в каждом, а в каждой неделе 100 фигур. За все эти работы Синод объявил Солнцеву свое благословение. С 1858 г. С. служил 8 лет в Министерстве Государственных Имуществ, заведуя работами по изготовлению иконостасов для церквей западных губерний. Во время его службы изготовлено и отослано до 200 иконостасов. С. составлял здесь эскизы для изображений святых, крестов, хоругвей и и пр. С того же 1858 г. ему поручен надзор за учениками Академии из бывших государственных крестьян. Звание попечителя крестьян-художников оставалось за ним до самой смерти. В 1859 г. С. снова был командирован во Владимир, "осмотреть тамошния кафедральную соборную и другия древние церкви, для открытия древних, писанных на стенах, икон и вообще стенной живописи". В этом же году С. получил золотую медаль за работы по Исаакиевскому собору и причислен к археологической комиссии (20 дек. 1859 г.) для отыскивания старинной стенной живописи в старинных православных церквах. В 1863 г. он был избран Академией художеств в почетные вольные общники. В 1876 г. исполнилось пятидесятилетие с того дня, как С. получил звание академика. Археологическое общество, в воздаяние свыше полувековой археологическо-художественной деятельности Феодора Григорьевича, поднесло ему золотую медаль с его портретом. Академия художеств также присоединилась к чествованию маститого художника-археолога: С. возведен был в звание профессора и получил 2500 руб. награды. В 1886 г., в память 60-летней службы в звании академика, С. получил чин действительного статского советника. В 1888 г. за тридцатилетнее руководство крестьянами-мальчиками, воспитанниками Академии, С. получил орден св. Станислава 1-й ст. Несмотря на преклонный возраст, С. всегда был занят: люди, бывавшие у него, заставали его в кабинете за рисованием или чтением; он продолжал работать над иконами для Исаакиевского собора (в 70-х годах) мозаикой и красками. С. всегда отличался благочестием, а в последние годы жизни особенно любил ходить к службе в Александро-Невскую лавру даже и не в праздничные дни; подавал бедным, которые по утрам положительно осаждали его дом. По 3-ей улице и Дегтярной (на Песках, где был домик Солнцева) устанавливались нищие в шеренгу и дожидались Солнцева, который давал им всем по гривеннику. В обхождении с друзьями и родственниками С. был очень ласков и любезен, любил пошутить и порассказать анекдоты из своей долгой и интересной жизни. Скончался он в глубокой старости, на 92 году, в Петербурге. Заслуги Солнцева для русского искусства, для русского стиля и для отечественной археологии - громадны. В течение своей более полувековой неутомимой деятельности он неоднократно посетил для археологических изысканий древнейшие города и монастыри России и повсеместно находил, критически исследовал и сохранил в своих превосходных рисунках самые разнообразные памятники религиозного, государственного и домашнего быта наших предков, восходя до XII и XI века. Семь громадных томов монументального издания: "Древности Российского государства" украшены рисунками, числом свыше 500, исполненными единственно Солнцевым.

Эти рисунки составляют лишь 10-ю долю всего количества произведений Солнцева, исполненных с необыкновенным изяществом, живостью красок и точностью. Кисть Солнцева воскресила в живых образах все стороны быта допетровской Руси. В рисунках Солнцева любитель древности найдет наиболее чтимые народом иконы; тут же кресты запрестольные и наперсные, церковная утварь, облачения духовного сана; предметы древнего царского обихода: венцы, скипетры, державы, бармы и т. п.; воинские доспехи, конские сбруи, всякого рода оружие; древнейшие великокняжеские, царские, боярские и местные народные одеяния, и не только в изображениях одежд, но в портретах, таковы, наприм.: князя Репнины, Скопин-Шуйский, цари: Михаил Феодорович, Алексей Михайлович, Феодор, Иоанн и Петр Алексеевичи, патриархи: Филарет, Никон: царицы и царевны XVII в. и мн. др. Далее, в рисунках Солнцева воспроизведена древняя столовая и домашняя утварь, кресла, скамьи, столы, поставцы и проч., наконец, памятники древнерусского зодчества во всех мельчайших подробностях; здесь фасады храмов и частных зданий, разрезы, планы, отдельные части: окна, двери, решетки, своды, куполы с приложением масштабов. С. много способствовал созданию своеобразного русского стиля в архитектуре и в мастерствах: столярном, токарном, гончарном, финифтяном, золотых и серебряных дел. В 1846-1848 гг., по случаю свадьбы Великого Князя Константина Николаевича, поручено было Солнцеву сделать рисунки для разной утвари: фарфора, хрусталя, бронзы, золотых и серебряных вещей в русском стиле, что было тогда нововведением. Английский магазин отказался сделать вещи по приготовленным рисункам, находя, что они будут недостаточно красивы, и выписал образцы из Англии. Но Сазиков выполнил заказы по рисункам Солнцева, и вещи оказались лучше тех, какие выставлены были английским магазином. Впоследствии к Солнцеву часто обращались русские фабриканты и даже английский магазин с просьбою о рисунках. Рисуя с натуры отечественные древности, С. никогда не был единственно старательным копировальщиком. Наоборот, он подвергал копируемые предметы критической оценке, проверял время сооружения храмов, выделки утвари, ковки и чеканки оружия, доспехов и изделия облачений, перечитывая летописи, множество монастырских хартий, грамот, актов, описей и т. п. Эти чисто ученые труды вознаграждались хронологическими открытиями: С. с точностью определил принадлежность найденного шишака велик. кн. Александру Невскому, шлема Ярослава Всеволодовича, дверей времен Грозного, разных знамен, доспехов, предметов царского обихода и т. д. Он возобновил царские терема XVII века; его стараниями и искусством спасены и восстановлены некоторые святыни древнего Киева. Художественно-археологические труди Солнцева тем более достойна уважения, что в них он не имел предшественников и почти не имеет и преемников. Он шел не по проторенной дороге, но прокладывал ее сам и, не ослабевая в борьбе с множеством препятствий, неуклонно шел к своей цели. Для подобного подвига, помимо таланта и силы воли, надобно было страстно любить и родину и науку. Вся деятельность Солнцева доказывает, что он любил их горячею любовью. Перечень работ Солнцева, кроме мелких и работ на медали и на звание академика:

1) Евангелист Матфей в рост, с ангелами по карнизам, клеевыми красками, на потолке церкви в женском патриотическом обществе. 2) Евангелист Матвей, написанный в парусном своде, по фальшивому мрамору в Казанском соборе. 3) Золотые бармы, найденные в Рязани. 4) Фанагорийские и Керченские древности. 5) Рисунки с различных остатков старины в Москве, Владимире, Новгороде, Твери и др. городах. 6) Проект на возобновление комнат в теремном дворце и церквей Рождества Б-цы, Лазарева Воскресения и Воздвижения Животворящего Креста. 7) Для вновь отстроенного кремлевского дворца рисунки: ковров, паркетных полов, дверей и др. внутренних украшений. 8) Реставрация древних иконостасов на шелковых тканях. 9) Рисунки для восьми бронзовых ковчегов (для хранения госуд. грамот). 10) Рисунки для фарфоровых чайных сервизов в др.-русском стиле (к бракосочетанию Велик. Кн. Константина Николаевича). 11) Молитвослов, нарисованный на пергаменте для Импер. Александры Федоровны. 12) Молитвослов для Импер. Марии Александровны. 13) Молитвенники ангелам-хранителям для великих княгинь Марии Николаевны, Ольги Николаевны и Марии Александровны. 14) Такой же молитвенник для Импер. Марии Александровны и сверх того - житие избранных святых, в числе 169 лиц и нескольких изображений Богоматери. 15) Книга: "Праздники в доме православного царя русского" (для Импер. Марии Ал.). 16) Полная жизнь (в рисунках) Сергия Радонежского чудотворца из 30 сюжетов и Служба св. Марии Магдалине, Окою 30 листов. 17) "Русские святые, предстатели перед Богом за царя и святую Русь", книга с 50 изображениями и молитвами с орнаментами (к 25-летнему юбилею Ал-дра II). 18) Альбом для Импер. Алекс. III, под названием: "Знаменательные дни в доме Импер. Ал-дра III". 19) 37 рисунков акварелью к сочинению Жиля, относящемуся к изданию "Древностей Босфора Киммерийского". 20) Полные святцы на 52 недели (генералу Хрулеву). 21) Полные святцы, в меньшем размере (для Святейшего Синода). 22) Рисунки для разных молитвословов, акафистов, антиминсов и пр., которые Солнцев составлял для Синода в продолжение 40 лет, 23) Молитвослов для кн. Волконской (молитвы утренние, литургии и вечерние) и полные святцы, в миниатюре, акварелью, на пергаменте, более 100 листов. 24) 24 листа рисунков к литургии Дмитревского. 25) 400 лиц в "Русских святцах", изданных Филаретом, архиеписк. Черниговским. 26) Возобновление древней живописи и мозаики в Киево-Софийском соборе. 27) 3000 рисунков русских древностей, нарисованных при поездках по древним городам России. Из них 700 изданы хромолитографиею в "Древностях Российского государства", а остальные хранятся в Московской Оружейной палате. 28) После смерти Солнцева у наследников осталось 300 рисунков русских национальных одежд и разных головных уборов. 29) В Московской галерее бр. Третьяковых находится акварель Солнцева: "Явление ангела первосвященнику Захарию".

Архив Академии Художеств. Дела: № 21 (1825), № 81 (1830), № 42 (1836), № 48 (1838); № 42 (1843) № 89 (1844) № 1 (1858) № 105 (1858) № 93 (1859) № 26 (1361), дела презид. № 11а (1825) № 31 (1828) № 9 (1830), №№ 12-14 (1831), № 32 (1832) и № 14 (1839). - "Русская Старина", 1876 г. т. 15-17 (I - III. V, VI), воспоминания самого Солнцева. - "Рус. Старина", 1887 г., т. 54 (713-377: Белозерская, Биографический очерк Ф. Г. Солнцева). - Вестник изящных искусств, т. I, 1883 г., с. 471-482 (Статья г. Собко). - Известия Имп. Русского Археологич. О-ва, VIII, 298 (Постановление о выбитии золотой медали в честь Солнцева). - Верховец, Ф. Г. Солнцев, художник-археолог. Брошюра. СПб. 1899 г., - Петров, Матер. для ист. И. Ак. Худ. II, 132, 167, 172, 190, 194, 195, 214, 222, 295, 328, 342, 431; III, 423, 430.

Ε. Тарасов.

{Половцов}

Солнцев, Федор Григорьевич

Живописец и археолог (1801-1892). Отец его, крепостной человек гр. Мусина-Пушкина, поместил сына в своекоштные ученики Академии худ. (в 1815 г.). Здесь, занимаясь под руководством С. Щукина и А. Егорова, С. быстро выказал успехи в живописи. При окончании академического курса, в 1824 г., за картину "Крестьянское семейство", он получил мал. золот. медаль, а в 1827 г., за картину "Воздадите Кесарево Кесарю, а Божия Богови" - большую золотую медаль. После этого С. оставил Академию и некоторое время добывал средства к жизни уроками рисования, писанием портретов и т. п. Тогдашний президент Академии, А. Оленин, стал направлять С. на ту дорогу, на которой С. потом получил известность. Благодаря Оленину, молодой художник сделался археологом-рисовальщиком и на всю жизнь приковался к исследованию и изображению различных памятников старины. В 1830 г., по Высочайшему повелению он был отправлен в Москву и др. места Империи "для срисовывания старинных наших обычаев, одеяний, оружия, церковной и царской утвари, скарба, конской сбруи и проч. предметов". С. тщательно воспроизводил акварелью всякую старинную вещь, имеющую какое-либо историческое значение, и все свои рисунки пересылал Оленину, который постоянно руководил этими работами (особенно первые годы) и давал ему подробные инструкции. За свои работы С. причислен в 1833 г. к Академии и к Кабинету Его Величества. С этой поры начинается целый ряд поездок С. по старинным городам России для срисовывания отечественных древностей. До 1836 г. он работал в Новгороде, Рязани, Москве, Торжке и др. городах; в Москве занимался в Оружейной Палате, в Успенском и Архангельском соборах и в других местах. Срисовывая и подробно исследуя царскую утварь в Оружейной Палате, он сделал открытие, что так называемые венец и бармы Мономаха изготовлены при царе Михаиле Федоровиче, в Греции. Кроме того, он делал. наезды в Рязань, Юрьев-Польский, Смоленск и др. города. В конце 1835 г. он получил от Акад. программу для получения звания академика: написать картину "Встреча вел. кн. Святослава с Иоанном Цимисхием". Чрез год эта картина (нах. в музее имп. Александра III) была окончена, и С. сделан академиком. Почти одновременно c этим С. занимался восстановлением древних царских теремов в Кремле, сочинил проекты их реставрации и по ним терема к концу 1836 г. были возобновлены вполне. Император Николай, веривший безусловно в познания С., поручил ему срисовать многие из вещей, находящихся в Оружейной Палате и в Благовещенском соборе. Из громадного количества солнцевских рисунков, изображающих древности - а их всего наберется более 3000-ни один не миновал глаз Государя. Исполняя его поручение, С. определил, между прочим, что так. называемая корона астраханского царства сделана при Михаиле Федоровиче, а корона сибирская - при Алексее Михайловиче. С 1837 по 1843 г. С. работал преимущественно в Москве, хотя и посещал другие старинные города. В то же время он принимал участие в устройстве московского Большого Дворца, построенного на месте прежнего, сгоревшего в 1812 г. Когда, в 1843г., Оленина не стало, Государь взялся сам руководить С. и отправил его в Киев для срисовывания и восстановления тамошних древностей. Отсюда начинается новая эпоха карьерыС., продолжавшаяся десять лет. Летом он трудился обыкновенно в Киеве, а на зиму перебирался в СПб., куда привозил с собой каждый раз от 80 до 100 рисунков, которые были представляемы им Государю. Осматривая Киево-Софийский собор, он открыл там стенные фрески XI века. Не ограничиваясь этим открытием, которое можно считать одной из важнейших заслуг С., он приступил, по Высочайшему повелению, к восстановлению внутренности означенного собора по возможности в том виде, какой она имела, и окончил этот труд в 1851 г. Сверх того, С. снимал виды некоторых храмов, делал рисунки внутренности собора Киево-Печерской лавры, участвовал во временной комиссии для разбора древних актов Юго-Запад. России, учрежденной в 1844 г., и был назначен в члены комитета для издания снятых им рисунков. Это издание продолжалось с 1846 по 1853 г. и составило шесть громадных томов "Древностей Российского Государства", в которых большая часть рисунков (до 700) принадлежит С. Крымская война, кончина императора Николая I и наступление эпохи реформ в царствование его преемника на престоле - все это отодвинуло С. на второй план. Тем не менее, с 1853 г. он работал для СПб. Исаакиевского собора, исполнял заказы св. синода, каковы, напр., рисунки антиминсов, изображения святых для помещения в молитвенниках, святцы и т. п.; в течение восьми лет он заведовал работами по изготовлению иконостасов для церквей запад. губерний. С 1859 г. С. снова получает официальные командировки (напр. во Владимир-на-Клязьме) и причисляется к имп. археологической комиссии. Ввиду его заслуг, Академия худ. в 1863 г. дала ему титул ее почетного вольного общника. В 1876 г. было торжественно отпраздновано 50-летие деятельности С., причем поднесена ему выбитая в его честь золотая медаль, и он возведен в звание профессора. Не обладая особенно ярким художественным талантом, С. занял весьма видное место в истории русского искусства своей неутомимой деятельностью на поприще изучения художественных памятников отечественной старины: им исполнено несчетное количество рисунков всякого рода древностей России, из которых многие были потом изданы и составили драгоценный вклад в нашу археологию. Очень любопытны также рисунки простонародных, теперь по большей части уже исчезнувших костюмов разных местностей России, которые С. с любовью изучал и воспроизводил во время своих путешествий; наконец, ему многим обязаны как русское иконописание, так и орнаментистика построек и утвари, преимущественно церковной.

Действительные члены ВАСХНИЛ, РАСХН - Список действительных членов Национальной академии наук Украины с 1918 года. В список входят 597 ученых. Специализация академиков указывается согласно научной деятельности и она может расходиться с деятельностью, по которой ученый… … Википедия

Провидение так распорядилось, что великий русский художник Федор Солнцев жил в XIX веке. Если бы он был нашим современником, то наверняка бы являлся арт-директором какого-нибудь именитого модного дома, а мировые архитектура, дизайн, мода развивались по другой траектории. Траектории цветущей сложности исконного русского лада, которую Федор Солнцев чувствовал как никто другой.

Пролистав один раз альбом «Русский стиль. Гений Федора Солнцева», вы, вероятно, решите провести ревизию собственного гардероба. Футболки с принтами, джинсы, кроссовки будут вызывать у вас недоумение. Ваша квартира покажется вам случайным прибежищем, наполненным бессмысленными вещами, а модные журналы будут восприниматься, как воплощения скудоумия.

Возможно, вы даже решите переустроить свою объективную реальность и отправитесь на шопинг в магазины. Но вас будет ждать разочарование: Русь Федора Солнцева давно уже стала «Неверлэндом», заключенным в альбоме «Русский стиль». Вам предстоит очень постараться, чтобы вернуть ее в вашу жизнь.

Фёдор Солнцев - создатель "археологической живописи"

В одном из залов Государственной Третьяковской галерея экспонируется небольшая по своим размерам картина «Крестьянское семейство», выполненная в 1824 г. выпускником Академии художеств в качестве программы на Большую золотую медаль. Традиционное программное задание с незамысловатым сюжетом, несложное, но продуманное композиционное построение, теплый колорит – настоящая академическая работа. Она заслужила признание и одобрение членов комиссии, ее автор получил Большую золотую медаль, а молодой художник – право на пенсионерскую поездку, которым не воспользовался. Эту картину в конце XIX в. забрал в свою галерею П.М. Третьяков, с нее делали учебные копии студенты Академии художеств. И кто бы мог представить, тогда в 1824 г., что с этой незамысловатой работы начнется великий путь выдающегося русского художника, без которого немыслим сегодня разговор о культуре XIX в. вообще, о русской архитектуре и русской книжности, в частности. Это Федор Григорьевич Солнцев (1801-1892) – выдающийся русский художник-график, о котором критик В.В. Стасов сказал, что это «один из тех лучших и немногих, которые учили нас всех ценить и любить настоящую коренную Русь».

Он родился 14 апреля 1801 г. в с. Верхненикульском Мологского уезда Ярославской губернии в семье крестьян графа Мусина-Пушкина. В 1815 г. его определили в Академию художеств. На картины начинающего художника обратил внимание Президент Академии художеств, директор Императорской публичной библиотеки А.Н. Оленин. Алексея Николаевича Оленина современники называли «любителем и знатоком древностей». Он был одним из образованнейших людей своего времени. Широко эрудированный в вопросах литературы и искусства Оленин систематически занимался изучением истории, занимался археологией и этнографией, был автором ряда работ, посвященных историческим темам. Он стал привлекать его для исполнения различных работ и заказов, нацеливая на художественно-археологические исследования. А.Н. Оленин способствовал становлению и формированию уникального исторического живописца, знатока археологии и истории России, что было обусловлено ростом интереса русского общества к родной истории и необходимостью создать настоящую историческую мастерскую в стенах Академии художеств.

Подлинное сотрудничество Ф.Г. Солнцева с А.Н. Олениным и его археологическая живопись началась со Старорязанской находки и работы над ней.

В 1822 г. тремя крестьянами в земле при починке дороги на месте Старой Рязани, бывшей столице удельного Рязанского княжества, был найден уникальный золотой клад, завернутый в кожаный мешок. Вещи клада несомненно принадлежали великокняжеской семье и были зарыты перед нашествием монголо-татарских орд, разоривших Старую Рязань в 1237 г. Найденные золотые изделия были созданы рязанскими мастерами в XII в. Всего в кладе было 45 предметов, в основном, это украшения женского парадного платья. Так, например, найдено было 13 золотых блях разного размера, усыпанных драгоценными камнями и жемчугом (бляхи несколько схожи с нынешними панагиями, носимыми обыкновенно архиереями), бармы- украшения царской или великокняжеской одежды, разные кольца, перстни и другие вещи.

Этой находкой заинтересовался А.Н. Оленин и подготовил научное описание рязанского клада. Для создания рисунков – точных копий с найденных предметов, президент Академии художеств привлек художника Ф.Г. Солнцева. Но решение привлечь молодого художника к исполнению достаточно сложных работ пришло не сразу. Об этом сохранилось несколько разных свидетельств, в том числе и нижеследующее, сохранившееся в архиве Вельтмана: «Действительный Тайный Советник Алексей Николаевич Оленин в продолжение деятельной и полезной своей жизни в особенности занимался изданием в свет древних русских произведений искусства, как древнейших путеводителей деяний прошедших времен для живописцев и ваятелей, и для составления к означенному своему предприятию рисунков приглашал многих художников; но это издание не осуществлялось по не отысканию способных сотрудников, а в 1829 году поручено от него академику Федору Григорьевичу Солнцеву, воспитывавшемуся в Императорской Академии Художеств, по окончании курса наук и художеств выпущенному с чином 14 класса, сделать акварелью рисунки с найденных близ старой Рязани старинных русских вещей. Солнцев исполнил это поручение и Его Высокопревосходительство в рисунках сих нашел ту отчетливость, которой он давно отыскивал. Рисунки представлены были на высочайшее воззрение и Его Императорское Величество во внимание отличной способности Солнцева к занятию в означенном роде живописи указом».

В 1829 г. Ф.Г. Солнцев выполнил для него рисунки Рязанских древностей: драгоценные бляхи, бармы, перстни. Об этой работе Ф.Г. Солнцев впоследствии вспоминал: «Алексей Николаевич предложил мне нарисовать "рязанские древности". Я принялся за работу. Рисовать надо было в кабинете Алексея Николаевича. Между прочим, у меня нарисована была бляха, рисунок этот и лежал на столе. Однажды приехал к Алексею Николаевичу профессор перспективы - М.Н. Воробьев. Заметив на столе бляху и приняв ее за настоящую, он хотел рукою сдвинуть ее, но, увидев свою ошибку, сказал: "Неужели это нарисовано!" По этому случаю Алексей Николаевич заметил: "Да, уж лучшей похвалы искусству нельзя сделать"».

Работа над Рязанскими древностями окончательно связала жизнь и творчество Федора Григорьевича с археологией: современники называли его исключительно художником-археологом, а впоследствии его полувековая художественно-археологическая деятельность была отмечена золотой медалью Императорского Русского Археологического общества.

С конца 20-х гг. XIX в. главным помощником А.Н. Оленина в издании археологических трудов стал Ф.Г. Солнцев. В своих мемуарах много лет спустя после смерти президента Академии художник написал: «После того как я нарисовал “Рязанские древности”, А.Н. Оленин поручил мне рисовать “Керченские” и “Фанагорийские древности”. При этом Алексей Николаевич сказал, что когда я изготовлю несколько рисунков, то надобно будет попытаться издать их в Париже. Однако же намерение это не исполнилось. Попытались мы издать рисунки здесь, в Петербурге, но и тут ничего не вышло. В начале 1830 г. я окончил рисунки керченских и фанагорийских древностей. Некоторые вещи я рисовал на камне. Алексей Николаевич остался чрезвычайно доволен моими рисунками и представил их, вместе с некоторыми другими, императору Николаю Павловичу». К слову сказать, А.Н. Оленин скончался в 1843 году. Многие труды его, имеющие огромное научное значение, остались неизданными. В 1873 г. при Императорском Русском Археологическом обществе была образована особая комиссия из 5 членов, под председательством Н.И. Стояновского, для издания многочисленных трудов Оленина. Часть из них опубликовали уже 1877 г. 100 иллюстраций, вошедших в «Археологические труды», принадлежали Ф.Г. Солнцеву. (Древности Босфора Киммерийского, хранящиеся в Императорском музее Эрмитажа. Рис. Ф.Г. Солнцева. СПб., 1854. 2 тт.; Оленин А.Н. Археологические труды в 4-х тт. под ред. Н.И. Стояновского со 100 снимками Ф.Г. Солнцева. СПб., 1877, 1881, 1882.)

Оленин, содействуя развитию художественных способностей Солнцева, привлекал его к самым разнообразным работам. В 20-е годы XIX в. А.Н. Оленин, занимавший одновременно несколько важных государственных постов и славящийся как человек любящий во всем порядок, считал необходимым иметь служащим официальную форму. Идеи о создании форменной одежды для государственных служащих А.Н. Оленин высказал в 1810-е гг. В 1826 г. проект был осуществлен с некоторыми изменениями. При подготовке в 1814 г. к открытию Публичной Библиотеки Оленин разработал официальную форму одежды для ее служащих: по его рисункам и описанию были утверждены праздничный и повседневный мундиры.

Возраст и занятость на государственной службе не позволяли А.Н. Оленину самостоятельно работать над всем, что он задумывал. Поэтому и к работам по созданию проектов различной форменной одежды был привлечен Ф.Г. Солнцев. «Я зашел к Алексею Николаевичу, - написал в 1876 г. художник. - Он принял меня радушно и сказал: “Вот кстати пришел; мне нужно нарисовать академические мундиры, так как нынешние предполагается изменить. Сделай мундиры”. Мундиры я нарисовал очень скоро. Алексей Николаевич остался рисунком доволен и назначил мне за работу 300 руб.».

Работы над проектами мундиров и выполнение заказов по копированию и срисовыванию различных предметов старины прививали молодому художнику вкус и интерес к тончайшему исследованию нравов, обычаев и одежды русского народа.

30-е годы XIX века стали новым этапом в творческой биографии Ф.Г. Солнцева. Он работал в Москве, снимая рисунки с древнейших вещей, хранившихся в Оружейной палате Московского Кремля и его соборах, делая акварельные зарисовки различных видов Москвы. Часть этих рисунков была выполнена для работ русского историка, действительного члена Императорского Общества истории и древностей Российских - Ивана Михайловича Снегирева, занимавшегося исследованием российских древностей. В 40-е годы XIX века увидела свет книга И.М. Снегирева о памятниках Московской древности, посвященное императору Николаю I. Издатель Август Семен написал к книге вступительную статью, в которой говорилось следующее:

«Описание древностей первопрестольной, царственной столицы русской, достойное величия предмета и благоговейного внимания русских людей и русской земли к святыни и памятникам московским, давно было общим желанием всех просвещенных людей. Изучение памятников Отечественных есть обязанность каждого любящего свою Отчизну. Сохранение их в описаниях и изображениях от случайной гибели и разрушения времени должно быть почитаемо заветом нашего уважения к предкам и чести народной.

Счастливым случаем, давно желанное предприятие нашло себе ревностного покровителя в бывшем, незабвенном навсегда градоначальнике Москвы, князе Дмитрии Владимировиче Голицыне. Описание памятников Московской древности препоручено было ученому знатоку русских древностей И.М. Снегиреву, члену сего общества, уже много лет посвятившему себя на обозрение и исследование древней Москвы. Любопытные описания господина Снегирева обогатились рисунками превосходного изографа русских древностей, академика Ф.Г. Солнцева.

Изящество отделки рисунков и полнота и отчетливость описаний возбудили согласные похвалы всех наших не только русских, но и иностранных газет и журналов, которые единогласно признали Памятники Московской древности первым великолепным изданием, из всех доныне вышедших в России.»

Этот совместный труд выдающихся русских исследователей И.М. Снегирева и Ф.Г. Солнцева наряду с «Памятниками древнерусского зодчества» Ф.Ф. Рихтера и «Русской стариной» А.А. Мартынова и И.М. Снегирева внес большой вклад в дело образования русских зодчих по части национального наследия.

В мае 1830 года началась работа художника Ф.Г. Солнцева над «срисовыванием старинных наших обычаев, одеяний, оружия, церковной и царской утвари, скарба, конской сбруи и прочих предметов, принадлежащих к историческим, археологическим и этнографическим сведениям», находившихся в Москве и хранившихся в Оружейной палате. Работе Солнцева в Кремле и в Оружейной палате помогали выдающиеся общественные и государственные деятели XIX века: митрополит московский Филарет (Дроздов), президент московской дворцовой конторы князь В.В. Юсупов, историк М.П. Погодин и, конечно же, президент Академии художеств А.Н. Оленин. Благодаря профессиональным советам А.Н. Оленина и М.П. Погодина Федор Григорьевич Солнцев не только отобрал богатый материал для срисовывания, но научился отличать подлинник от подделки, правильно датировать предметы старины и систематизировать их.

Созданное Ф.Г. Солнцевым собрание рисунков русской старины (а их было более трех тысяч) привлекло внимание императора Николая I, и он пожаловал на их издание около ста тысяч рублей серебром. Это пожертвование императора на подобную публикацию вызвало живой отклик в общественных и научных кругах России. В журнале «Москвитянин» выдающийся русский историк М.П. Погодин отмечал, что «любители Отечественной древности и истории благословляют царскую щедрость» и «с нетерпением ожидают великолепного издания».

При подведении некоторых итогов развития исторических и археологических знаний в России в 1871 году, М.П. Погодин дал должную оценку «Древностям Российского государства», созданных на основе рисунков академика живописи Ф.Г. Солнцева. В работе «Судьбы археологии в России» он написал: «Важнейшее и вместе великолепнейшее издание наших памятников, собственно археологических, заключается в "Древностях Российского государства" (1849-1853 гг.). Государь Император Николай Павлович высочайше повелеть соизволил, чтобы все, заслуживающее внимания и составляющее материал истории или предмет археологической любознательности ученых и художников, было срисовано со всею отчетливостью, описано и издано в свет. Исполнение этого Высочайше возложено было на президента Академии художеств А.Н. Оленина, а изображение памятников русской старины поручено академику Ф.Г. Солнцеву. В продолжение нескольких лет, совершая ежегодные поездки по России, Ф.Г. Солнцев срисовал значительное количество русских древностей во всех родах. Целью Оленина было точнейшее исследование нравов, обычаев и одежды или костюма русского народа от VI до XVIII века по Р.Х., особенно для художников. Смерть застигла Оленина в самом начале предприятия.

Государь Император повелел учредить в Москве особый комитет под председательством графа С.Г. Строганова. Комитет распорядился о составлении нового проекта издания и решился печатать акварельные рисунки академика Солнцева посредством литохромии масляными красками, в Москве, по мысли А.Ф. Вельтмана, который был главным действующим лицом при этом издании, и которого кстати мы имеем честь видеть здесь председателем собрания. Издание, состоящее из 500 рисунков большого формата, распределено, по содержанию своему, на шесть отделений, с соответственным описанием.

Богатое пособие получила археология в этом великолепном издании!»

В.В. Стасов, произнося речь памяти Ф.Г. Солнцева, высоко оценил именно «Древности Российского государства». Он сказал: «Книга пришлась по общему вкусу, она составила эпоху в русском историческом самосознании и имела громадное влияние на рост всех последних художественных поколений наших».

Трудам Ф.Г. Солнцева всячески содействовал император Николай I, который на первый план были выдвинул национальные традиции. Среди них определенное внимание стали уделять русским историческим реликвиям. Государь «любит все русское, он ставит новые памятники и бережет старые», – написал В.А. Жуковский.

В связи с проведением охранительной политики, заботясь о сохранении памятников культуры, в годы своего царствования Николай I отдал ряд распоряжений, связанных с отечественной стариной. В Киеве в 1832 г. были раскрыты остатки Золотых ворот, а с 1835 г. действовала специальная Комиссия изыскивания древностей. Собранные коллекции поступили в Киевский университет, где 17 марта 1837 г. открылся археологический музей. В 1847 г. было издано сочинение киевского гражданского губернатора И.И. Фундуклея «Обозрение Киева», а в 1848 г. – «Обозрение могил, валов и городищ Киевской губернии». Большая часть зданий и вещей, которые были описаны в «Обозрении Киева», представлены в рисунках и чертежах. Гравюры к книге создавались по рисункам Ф.Г. Солнцева.

Источники Аксенова Г. В. http://www.portal-slovo.ru/history/35459.php?ELEMENT_ID=35459&PAGEN_2=2

Литературный русский язык в современном понимании слова, отечественные историческая наука и археология, реставрация, самобытный национальный стиль в архитектуре и живописи… И если одни знаковые изменения в жизни нашего общества мы связываем с именами Пушкина и Карамзина, то мало кто вспомнит, чем мы обязаны Федору Солнцеву, академику живописи, профессору, иконописцу, реставратору, кавалеру многих российских орденов… и нашему земляку. Его жизнь длиною почти в век надолго предопределила развитие не только российского искусства в 19 и 20 столетиях, но и русской мысли.

Солнцев Ф. Г. (живописный портрет кисти Полякова Е. И Спираль истории

В наши дни художественный и жизненный опыт Федора Солнцева интересен по-особенному. В языке сейчас идут активные процессы иностранного заимствования, причем не только на уровне лексики. На бытовом уровне, в повседневной жизни мы искренне удивляемся, если купленная в магазине вещь оказывается отечественного производства, а не «мэйд ин Чина». В гуманитарной мысли, сфере искусства, баланс смещен в сторону Западной цивилизации: европейская и американская музыка, кино, визуальные искусства давно и во многом стали для нас эталонными. Судить об этих процессах в плоскости «плохо-хорошо» бессмысленно. Интереснее здесь оглянуться и посмотреть – а где среди всего этого интернационального изобилия наше, свое, родное, исконное?

Что интересно, нынешняя ситуация отнюдь не уникальная. С эпохи Петра Россия решительно взяла курс на Запад, и к 19 веку образованное дворянство идеально изъяснялось на французском, воспитывалось на образцах европейского искусства, при этом мало что знало о своих корнях. Именно в это время появился на свет человек, которому суждено было сделать огромный вклад в то, чтобы повернуть корабль российской мысли к родным берегам.

Мальчик из Мологского уезда

«Я родился 14 апреля 1801 года в селе Верхне-Никульском Мологского уезда Ярославской губернии. Отец мой был помещичьим крестьянином графа Мусина-Пушкина». Впрочем, в обычном смысле слова крестьянской семью Солнцевых назвать нельзя. В то время как большинство крестьян даже не имели фамилий, у Федора Григорьевича «матушка была грамотная» и на шестом году начала обучать его чтению. Отец жил отдельно от семьи, в Петербурге, где работал билетным кассиром в театре. О происхождении рода Солнцевых ходят легенды. По одной из них, они были потомками обедневшего княжеского рода, который происходил по прямой линии от самого Рюрика. Есть и другая версия, согласно которой Федор Солнцев был незаконнорожденным сыном графа Мусина-Пушкина. Так это или нет, узнать невозможно. Однако то, что граф, заметив в мальчике склонность к рисованию, стал оказывать ему поддержку, в том числе и материальную, это факт. Но об этом чуть позже.

Воспоминания художника о детстве, о крестьянском мире окрашены теплотой и любовью. Интересно, что его родное село впоследствии не было затоплено водами Рыбинского моря и существует и поныне. Оно расположено в теперешнем Некоузском районе на высоком берегу реки Ильдь неподалеку от ее впадения в Волгу. Живописная местность пробудила в Федоре Григорьевиче его природную склонность к рисованию.

«Найду, бывало, цветные мягкие камушки на реке Ильде или Сити, как умею, рисую ими. Если попадались в руки какие-нибудь лубочные картинки, я принимался копировать с них», - вспоминал художник. Особую роль в пробуждении таланта у ребенка сыграла церковь святой Троицы с ее богатым убранством и фресками. Храмовые росписи, церковная утварь будоражили воображение мальчика, и он старался запечатлеть увиденное - иконы, крестные ходы, обряды.

«В селе у матушки я прожил до 1815 года. В этом году отец по обыкновению посетил нас. Ему нажаловались, что я ничего не делаю, кроме того, что немилосердно пачкаю тетради рисунками деревенских, преимущественно же церковных предметов. Батюшка внимательно рассмотрел мои тетради, обрадовался, что во мне есть страстишка к рисованию, и взял меня с собою в Петербург», - писал Федор Григорьевич в своей автобиографии. Благодаря хлопотам отца и поддержке графа Мусина-Пушкина юноша был принят в Императорскую Академию художеств. Через девять лет окончил ее с Большой золотой медалью и дипломом первой степени. А впоследствии получил звание академика исторической живописи.

Начало большого пути

Начало его незаурядного творческого пути пришлось на пору пробуждения в русском обществе интереса к отечественной истории, древностям, археологии, реставрации древних памятников, коллекционированию и публикации летописей, изучению фольклора. Новое направление общественным настроениям задавал сам император Николай I, который всерьез интересовался русской историей. Именно по его повелению были открыты первые исторические музеи, начала проводиться реставрационная и археологическая работа на государственном уровне, издавались первые указы об охране памятников. И надо сказать, что самодержец на протяжении всей жизни заботился о даровитом и усердном художнике Солнцеве, поощрял его деятельность, а потом и лично руководил его работами, финансировал издание рисунков из собственных средств.

В то время президентом Академии художеств был Алексей Николаевич Оленин, с которым Солнцева связывала большая творческая дружба. Значение этой фигуры в культурной жизни России первой трети 19 века переоценить трудно. Он покровительствовал талантливым молодым людям, вокруг него вращались художники, литераторы, известные личности. Он был дружен с Гавриилом Державиным, Карамзиным, Жуковским, гостями в разные годы в его доме были Пушкин, Крылов, Грибоедов, Лермонтов, Кипренский, Венецианов, братья Брюлловы, Глинка. С Федором Солнцевым его также связывали теплые дружеские отношения.

Здесь русский дух…

Теремной дворец Московского Кремля

С конца 20-х годов Федор Солнцев начинает ежегодные творческие экспедиции по России. «Я ездил отыскивать и срисовывать русские древности в Псков, Новгород, Рязань – новую и старую, Москву, Троицкую лавру, Новый Иерусалим, Александровскую слободу, Владимир-на-Клязьме, Суздаль, Тверь, Калугу, Изборск, Печеру, Киев, Орел, Юрьев-Польский, Ревель, Витебск, Могилев, Ярославль, Смоленск – словом сказать, кажется, нет такого древнерусского города, исторического места, монастыря или храма, в котором я не побывал бы», - читаем мы в воспоминаниях художника.

Из каждой поездки мастер привозит десятки, сотни рисунков, на которых он открывал современникам таинственный и прекрасный, уже в 19 веке почти утраченный, мир допетровской старины: иконы, церковную утварь и предметы царского обихода, воинские доспехи, оружие, боярские, княжеские и народные костюмы, древнюю мебель, памятники зодчества во всех их живописных подробностях… Этот колоссальный труд нашел воплощение в фундаментальном издании «Древности Российского государства», в шести томах которого были воспроизведены 500 рисунков Ф.Г. Солнцева.

Торжковская

Книга стала громким культурным событием середины 19 века. Она «составила эпоху в русском историческом самосознании и имела громадное влияние на рост всех последних художественных поколений», как отмечал критик В. Стасов. Он соотносил ее значение с «Историей Государства Российского» М. Карамзина. На рисунках Солнцева выросло целое племя художников и архитекторов, на них создавался новый национальный архитектурный стиль, который назовут «русским» (или «русско-византийским», а также «псевдорусским»). Современники высоко ценили его труды. Стасов называл художника «одним из тех лучших и немногих, которые учили нас всех ценить и любить коренную Русь».

Кремлевский спаситель

В конце 30-х годов 19 столетия выходца из мологской деревни ожидает поистине грандиозный проект. Федора Солнцева назначают главным художником на строительство Большого Кремлевского дворца, архитектором которого выступил Константин Тон. Федор Григорьевич создает для него серию эскизов декоративного убранства внутренних помещений. Дворец, задуманный в едином русском стиле с храмом Христа Спасителя, ознаменовал собой эпоху возрождения русской традиции в архитектуре и других видах искусства. Они должны были воплощать принцип «Православие. Самодержавие. Народность». Масштаб работ был огромен. Еще бы! Большому коллективу лучших архитекторов и художников предстояло воплотить в жизнь новую грандиозную эстетическую и – главное – духовную идею. Работы Тона и Солнцева дали импульс к развитию русского стиля, который превратился во всеобъемлющее явление не только в архитектуре, декоративно-прикладном искусстве, но и в гражданском строительстве и храмовом зодчестве. Очарование русским стилем охватило всю Россию. Вспомните, Новая Хлебная биржа в Рыбинске построена именно в русском нарядном стиле.

Цыганская пляска

Помимо своей обширной художественной деятельности, Солнцев много сил посвящал возрождению архитектурной старины. После перемещения столицы в Петербург и пожаров времен наполеоновского нашествия многие исторические строения Московского Кремля находились в удручающем состоянии. По проектам нашего земляка храмы Воскрешения Лазаря, Рождества Богородицы, Спаса-на-Бору, а также Теремной дворец и другие произведения древних зодчих были восстановлены. В этом смысле Федора Григорьевича можно смело назвать отцом отечественной реставрационной науки. Художник также работал и в других городах Российской империи, благодаря ему в Киеве были открыты древние мозаики и фрески Софийского собора, возобновлены росписи в Успенском соборе Киево-Печерской лавры; он принимал участие в восстановлении храмов Санкт-Петербурга. Параллельно с этим художник преподавал в Санкт-Петербургской духовной академии иконописание, тридцать лет состоял попечителем отделения в Академии художеств для одаренных детей из государственных крестьян. А начиная с середины 50-х годов Ф.Г. Солнцев работает по заказу Священного Синода. Непосредственно под его руководством было создано двести иконостасов и множество предметов церковной утвари для Западных губерний. Все это содействовало одной большой цели - укреплению национальных корней русского самосознания, что было крайне важно в те годы. Между тем всю жизнь он оставался скромным тружеником, не прихотливым в быту, к старости (а умер он в 92 года) не скопил богатств, постоянно помогая деньгами своим племянникам (своей семьи он не завел). В 1992 году в Москве, Питере и на родине художника прошли встречи специалистов, посвященные столетию со дня смерти художника. В 2001 году Русский музей организовал в Северной столице научную конференцию к 200-летию со дня рождения Федора Солнцева, а Государственный музей-заповедник «Московский Кремль» устроил в Рыбинске выставку его работ. В 2004 году в Борке был открыт мемориальный музей художника…

Кулачный бой

Творческий и жизненный путь мастера кажется невероятным, особенно для того времени. Крестьянский мальчик, рисующий цветными камушками лубочные картинки, вырос в значительную фигуру государственного масштаба, признанного деятеля российской культуры. Во многом благодаря его скрупулезным трудам в обществе возрождается интерес к корням, фольклору, народным промыслам, русской старине. С высоты колокольни 21 века кажется, что сегодня история делает очередной виток и вновь ставит нас перед выбором. Кто мы, где наши корни? Куда плывет наш корабль? Вот только не видно пока на горизонте такого кормчего, каким был для своего века Федор Солнцев.