Год рождения и смерти игоря моисеева. Игорь Моисеев – человек-эпоха

Игорь Александрович Моисеев – выдающийся российский советский танцор и балетмейстер, основатель и художественный руководитель Государственного академического ансамбля народного танца и Школы-студии при Государственном академическом ансамбле народного танца, Герой Социалистического труда, Лауреат Ленинской и Государственных премий СССР и России, Народный артист СССР, профессор.

Родился 8 (21) января 1906 года в Киеве (ныне столица Украины) в семье мелкопоместного дворянина. Впоследствии семья переехала в Полтаву, а затем в Москву. В 1924 году окончил Хореографический техникум Государственного Академического Большого театра в Москве (класс Александра Горского), в 1933 году – Университет искусств.

После окончания техникума был принят в балетную труппу Большого театра, в 1931-1937 годах был солистом театра. Исполнял партии: Иосиф («Иосиф Прекрасный»), Футболист («Футболист»), Мато («Саламбо»). В 1930 году, оставаясь артистом балета, он стал балетмейстером, постановщиком танцевальных сюит в спектаклях. Поставил балеты: «Футболист» (1930, совместно с Л.Лащилиным), «Тщетная предосторожность» (1930, совместно с А.Мессерером), «Три толстяка» (1935), «Спартак» (1958). Ставил танцы в операх: «Турандот» Дж.Пуччини (1930), «Демон» А.Рубинштейна (1932), «Кармен» Ж.Бизе (1936).

И.А.Моисеев. На репетиции

В 1937 году Игорь Моисеев создал первый в стране профессиональный ансамбль народного танца – «Ансамбль народного танца СССР» (ныне Государственный Академический ансамбль народного танца России), равного которому нет в мире и по сей день. На протяжении 70 лет (1937-2007) Моисеев являлся бессменным художественным руководителем ансамбля. Под его руководством были поставлены программы: «Танцы народов СССР» (1937), «Мир и дружба» (1953), «Дорога к танцу» (1965), «В гостях и дома» (1983) и другие. Моисеев поставил разнообразные по жанру фольклорные циклы: «Картинки прошлого» (1937), «Колхозная улица» (1938), «Морская сюита» (1943), сюита «Жок» (1949), «Партизаны» (1950), «Хитрый Мокану» (1952), «Метелица» (1965), «Скоморохи» (1970), «Половецкие пляски», «Праздник труда» (оба – 1978), «На катке» (1980), «Ночь на Лысой горе» (1984), «Таверна» (1986), «По странам мира» (1960-1989), цикл зарубежных танцев (1960-1991), «Греческая сюита» (1991), «Еврейская сюита» (1994). Танцоры Игоря Моисеева были первыми советскими артистами, которые начали выступать за рубежом: в Финляндии (1945), Китае (1954), Франции (1955), на Ближнем Востоке (1956), в США (1958), странах Южной Америки (1963) и Индии (1974).

В 1943 году Моисеев создал первую в стране профессиональную школу народного танца (хореографическая Школа-студия при Государственного Академическом ансамбле народного танца), а в 1966 году – организовал хореографический концертный ансамбль «Молодой балет» (ныне Государственный театр балета под руководством Н.Д.Касаткиной и В.Ю.Васильева), которым руководил до 1970 года.

90-летие И.А.Моисеева. На сцене Большого театра с Владимиром Васильевым

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 января 1976 года за выдающиеся заслуги в развитии советского хореографического искусства и в связи с семидесятилетием со дня рождения руководителю Государственного академического ансамбля народного танца СССР народному артисту СССР Моисееву Игорю Александровичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».

Одновременно с работой в ансамбле Моисеев в разные годы выполнял поручения Правительства и Министерства культуры СССР, а ныне Российской Федерации. Он был постановщиком торжественных концертов и культурных программ, посвященных выдающимся событиям общественной жизни страны: 60-летие основания СССР, 40-летие Победы в Великой Отечественной войне и другие. Долгие годы Моисеев возглавлял жюри телевизионного фольклорного фестиваля «Радуга», был постоянным членом жюри многих Международных конкурсов и фестивалей народного танца, участвовал в работе Комитета защиты Мира. В январе 2007 года ансамбль Игоря Моисеева отметил 70-летие.

Игоря Моисеева характеризовали универсальные знания и уникальный кругозор. Он был прекрасно знаком с живописью, архитектурой, литературой (от эпохи Возрождения до наших дней), владел французским языком.

Жил и работал в городе-герое Москве. Скончался утром 2 ноября 2007 года, на 102-м году жизни от сердечной недостаточности. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве (участок 5). Президент РФ В.В.Путин назвал кончину легендарного балетмейстера невосполнимой потерей для отечественной и мировой культуры.

Всегда успех!

Награждён советскими тремя орденами Ленина (1958, 20.01.1976, 20.01.1986), орденом Октябрьской Революции (1981), двумя орденами Трудового Красного Знамени (31.10.1940, 20.01.1966), орденом «Знак Почета» (2.06.1937), российскими орденом «За заслуги перед Отечеством» 1-й (21.06.2006), 2-й (12.06.1999) и 3-й (28.12.1995) степени, орденом Дружбы народов (11.04.1994), медалями, а также орденами и медалями иностранных государств, в том числе болгарским орденом «Святого Александра» с короной (1945), румынским орденом «Офицера культуры» (1945), польским орденом «Полония Реститула» (1946), югославским орденом «Братство и Единство» (1946), монгольскими орденами «Полярной Звезды» (1947) и Сухэ-Батора (1976), венгерским орденом «Офицера культуры» 1-й (1954) и 2-й (1960) степени, ливанским орденом «Золотой Кедр» (1956), чехословацким орденом «Белого Льва» (1980), командорским Крестом ордена Заслуги Республики Польша (1996), командорским знаком Венгерского ордена (1997), командорским знаком испанского ордена «За гражданские заслуги» (1997), украинскими орденами «За заслуги» 3-й степени (1999) и князя Ярослава Мудрого 5-й степени (2006). Награжден также медалью Моцарта ЮНЕСКО (2001).

Лауреат Ленинской премии (1967), Сталинской премии 1-й (1942, 1952) и 2-й (1947) степени, Государственной премии СССР (1985) и РФ (1996), российской независимой премии «Триумф» (1998), премии «Оскар» в области танца (1961, 1974), премии Международного Фонда «За развитие культурных связей между Россией и США» (1995), премии Фонда Галины Улановой «За беззаветное служение искусству танца» (2004). Удостоен званий Народного артиста СССР (1953), Народного артиста РСФСР (1944), Народного артиста Бурятской ССР (1940), Народного артиста Молдавской ССР (1950), Народного артиста Киргизской ССР (1976), Почетного члена Народного собрания Франции и члена Французской академии музыки и танца (1955), профессора Российской академии театрального искусства (1997), а также титула «Человек-эпоха» (2005).

В Москве на доме, где он жил, установлена мемориальная доска.

90-летие И.А.Моисеева. В ложе Большого театра с Е.С.Максимовой, Р.С.Стручковой, М.Т.Семеновой

Игорь Моисеев - кто по национальности?

О нём так пишут: «Моисеев Игорь Александрович — величайший хореограф 20 века, изменивший ход развития мирового хореографического искусства, сделавший народный танец достоянием мировой культуры».

Справка . Хореограф - это специалист, занимающийся постановкой или обучением танцам. Хореограф может заниматься постановкой и обучением всем существующим видам танцев, в том числе: 1) бальные танцы; 2) балет; 3) народные и национальные танцы; 4) современные танцы; 5) фигурное катание и танцы на льду; 6) театральные постановки; 7) художественная гимнастика.

Игорь Моисеев ставил грандиозные физкультурные парады на Красной площади еще при Сталине. Он ставил балетные постановки. Он создал при Сталине в 1937 Ансамбль народных танцев - Государственный академический ансамбль народного танца имени Игоря Моисеева - и руководил этим ансамблем более 70 лет. Хотя никогда не состоял в компартии, хотя 18 раз вызывали его партийные чиновники и требовали вступить в партию. Он отказывался, ссылаясь, что верит в Бога. Главная его задача - творческая обработка бытующих в то время в СССР и на Земном шаре образцов фольклора. Начал Игорь Моисеев с русских народных танцев, потом в его программе было уже около 60 танцев народов СССР и других народов Земного нара. Он создал и школу для подготовки артистов в этот Ансамбль. Для этого Ансамбля не было Железного Занавеса. Моисеев со своими артистами большую часть времени в году выступал на Земном шаре в других странах.

Многие жиды: Игорь Моисеев - еврей!

Многие жиды причисляли и причисляют Игоря Моисеева к жидам. Прежде всего потому, что он знаменитый, и хочется этого знаменитого хореографа причислить к жидам, чтобы возвысить жидовское племя над русскими и другими гоями. Говорят, что и фамилия Моисеев - жидовская, она от Моисея, который вывел жидов из Египта, встречался на горе Синай с Богом и получил от Бога каменные скрижали - Концепцию и Программу действий для жидовского народа. Добавляют, что Моисеев играл на сцене Прекрасного Иосифа - библейского героя-жида, который подмял с жидами под себя Египетский народ. Добавляют, что Моисеев в Сталинское время организовывал на сцене пляски жидовские, например Еврейский танец на сверхпопулярную у жидов народную мелодию — Хава Нагила! Добавляют, что Игорь Моисеев всю свою долгую жизнь, а он прожил 101 год, дружил и сотрудничал с жидами…

В ЕЖЕВИКЕ (Академическая Вика-энциклопедия по еврейским и израильским темам) заявлено: его отец — Моисеев Александр Михайлович, адвокат, а его мать — Грэн Анна Александровна, модистка, из семьи румынских евреев.

На сайте «Еврейский мемориал» в краткой биографии указано также, что его мать - из семьи румынских евреев. И дана фотография его могильного памятника. А на этом сайте дают фотографии только жидовских могильных памятников. Создатели сайта уверены, что Игорь Моисеев - жид.
О том, что Моисеев жид (из семьи румынских жидов) - во многих биографических справках в Интернете…
И потому Игоря Моисеева весьма восхваляли и восхваляют жиды во всех странах Земного шара…

*****
Но конкретных доказательств, что мать его - жидовинка, полужидовинка или четверть-жидовинка - жиды не предоставили ни одного. Моисеев - фамилия часто у жидов (например, педераст-певун Боря Моисеев), но она бывает также у русских. К сожалению, дружили, дружат, сотрудничали и сотрудничают с жидами и многие русские. Многие русские самки даже совокупляются с жидами, а многие выходят даже замуж за жидов и рожают детенышей от жидов… Христианский Закон Ярослава Мудрого о запрете совокуплений христаин с жидами давно нарушается в России…

Игорь Моисеев: Я не еврей!

О национальности своих родителей он рассказ в своей книге "Я вспоминаю... Гастроль длиною в жизнь", которая вышла из печати в 1994 году.

Игорь Моисеев: «Мой отец был юристом. Он принадлежал к обедневшему дворянскому роду, а юридическое поприще, можно сказать, досталось ему по наследству от дедушки, который был мировым судьей. Великолепно владея французским языком, отец часто бывал в Париже, где чувствовал себя в своей стихии. Там он встретил и свою будущую жену, мою мать. Она, полуфранцуженка-полурумынка, по профессии была модисткой . Вскоре после знакомства мои родители уехали в Россию: у отца была адвокатская практика в Киеве. В политическом отношении отцу были близки идеи анархизма. Он придерживался принципа, что всякая власть есть насилие. Поэтому и в правоведении у него часто возникали конфликтные ситуации. В царское время из-за своих крамольных высказываний он просидел под следствием довольно долгое время. В тюрьму он попал вскоре после моего рождения. Когда это случилось, мать увезла меня в Париж и оставила в пансионе. А сама вернулась в Россию хлопотать за отца. Жизнь в пансионе оказалась очень трудной. Воспитывались там дети шести-семи лет, я был младше их на два года. Поэтому дети меня всегда обижали. А наши наставники предъявляли ко мне те же требования, что и к остальным. Я даже сидел один в темном карцере. Отцу удалось оправдаться: как юрист он смог грамотно себя защитить, и его отпустили. С его освобождением закончились и мои мучения в пансионе — мать тут же забрала меня, и мы уехали в Россию».

Добавим фрагмент из статьи Игоря Шевелёва «Игорь Моисеев: штрихи к портрету», опубликованный в «Российской газете» 20 января 2006 года.

Игорь Моисеев::
"Мою фамилию часто принимают за еврейскую, на самом же деле такие фамилии, как Моисеев, Абрамов, чисто русские, - говорит Моисеев. - Когда мы приехали в Биробиджан, на перроне нас встречала толпа людей с огромным плакатом: "Да здравствует наш Моисеев!" Биробиджанцы решили, что приехал знаменитый ансамбль во главе с евреем Моисеевым. Ко мне прибежал мой зам по хозяйству Михаил Евсеевич Волынский и с восторгом сообщил: "Игорь Александрович! Они хотят сделать для нас большой банкет!" "Ну, банкет так банкет. Я очень рад". С этим Волынский исчез и, как я потом узнал, разговорился с людьми, накрывавшими столы. "Наверное, вы думаете, что Моисеев еврей? Он совершенно не еврей. Он русский". Те вдруг всполошились: "Как русский?! А мы думали, что еврей..." "Нет, он русский, но он ничего... очень рад", - попытался успокоить их Михаил Евсеевич, видимо, сообразив, что зря затеял этот разговор. Но устроители не только не успокоились его заверениями, но, напротив, стали собирать со столов продукты и складывать их в корзины. Волынский вернулся как в воду опущенный. "Вы знаете, они не хотят давать банкет". "А почему?" "Они узнали, что вы не еврей". "Да? А кто же им сказал?" "Я сказал". "Зачем же вы говорили... Ну, побыл бы немножко евреем. Хорошо бы покушали". Так банкет не состоялся, потому что Моисеев не еврей".
http://www.luchmir.com/Iskusstvo/1Moiseev100.htm

Таким образом, на половину - русский, на четверь - француз и на четверть - румын. По-простому говоря, - «дворняга». Тоже интересная тема. В реальности в России «дворняги» часто в симбиозе с жидами. Русская беда, дискриминация русских большинство «дворняг», кроме обрусевших, - совсем не трогает.

*****
Жидам, которые не верят Игорю Моисееву и полагают, что он скрыл жидовское происхождении матери, посоветуем съездить в Румынию, покопаться в архивах, поискать документы о его матери.

Семья.
Моисеев жил в гражданском браке с примой Большого театра Ниной Подгорецкой. Потом женился на солистке ансамбля Тамаре Зейферт. Потом на солистке своего ансамбля Ирине Моисеевой (в девичестве - Чагадаева). Он познакомился с ней, когда ей было всего 16, а женился на ней за год до её 40-летия. До этого она была замужем за сыном маршала Конева и имела от него дочь. Прожили вместе Игорь Моисеев и Ирина 33 года.
Она тоже - потомственная дворянка. Ирина Моисеева: «Впервые род Чагадаевых упомянут в грамоте 1524 года великого князя московского Василия III. В «имперский период» семья жила в Петербурге, в Москву после революции переехал мой отец — князь Алексей Дмитриевич Чагадаев-Саканский, учредитель и вице-президент Царскосельского автомобильно-спортивного общества. Папа участвовал в Первой мировой, за храбрость получил Георгия IV степени. В Москве служил инженером на автозаводе имени Сталина. Был необыкновенно красив, только маленького роста. Мама из культурной мещанской семьи, владела пятью иностранными языками и работала в переводческом отделе Библиотеки имени Ленина
(Газета «Культура», 06. 02. 2015).

Этот удивительный человек известен всему миру как выдающаяся личность, один из величайших хореографов столетия. Игорь Александрович Моисеев прожил очень долгую и плодотворную жизнь – более 100 лет, наполненных творчеством, искусством и созиданием. Бесконечно уважаемый человек, чья жизнь достойна искреннего восхищения. И сегодня, в 105-й его день рождения невозможно не вспомнить о его заслугах и творчестве.

Игорь Александрович родился в Киеве в далеком 1906 году в дворянской семье. Через несколько лет семья переезжает в Москву, где Игорь в возрасте 14 лет попадает в хореографическую студию Масоловой. Его талант был замечен Верой Масоловой, и та отправила его в студию Большого театра, в класс известного преподавателя, главного балетмейстера театра, Александра Горского.

В 18 лет Игорь Моисеев был принят в труппу Большого театра. Спустя непродолжительный промежуток времени он становится не только солистом, но и балетмейстером. Уровень подготовки молодого танцора и его талант были настолько высоки, что ему доверяют постановку балетных партий. В частности, это танцевальные сюиты к операм «Демон», «Любовь к трем апельсинам», «Кармен », «Турандот », а также балеты «Три толстяка», «Саламбо», «Спартак».

В 1937 году начинается 70-летняя история работы с Государственным академическим ансамблем народного танца. Игорь Моисеев был его создателем и бессменным художественным руководителем вплоть до самой своей кончины в 2007 году. Ансамбль с огромным успехом многократно выступал более чем в 60 странах.

Игорь Александрович участвовал в подготовке советских физкультурных парадов, спортивных и танцевальных праздников, концертов. Его постановки нравились самому Сталину, чьим уважением он пользовался. Знакомство Сталина с Моисеевым произошло на одном из приемов. Глава страны спросил великого хореографа: «Как дела?» Моисеев немедленно пожаловался на отсутствие у ансамбля собственного помещения для репетиций. Буквально на следующий день Моисееву предоставили выбрать любое здание города, и он остановился на полуразрушенном строении, в котором располагался театр имени Мейерхольда (сейчас там Концертный зал имени Чайковского). Здание было восстановлено за три месяца и труппа переехала туда.

В 1941 году в Ансамбль пришла Ирина Чагодаева , которая в последствии стала женой Игоря Александровича.
«Ирина - мой ангел-хранитель, она помогает мне во всем,» — признается Моисеев.
На вопрос, откуда у Игоря Александровича такая бодрость в почтенном возрасте, его жена отвечает так: «Во-первых, он любит много ходить, вообще спортивный человек. Никогда не пил и артистам не разрешал, это у нас страшный грех - выпивать на работе. Не курил. Но главное, Игорь Александрович живет в душевной гармонии, в согласии с собой, без темных страстей. Работа для Моисеева - смысл жизни и удовольствие, а не просто способ заработать. У Моисеева всегда было много интересов. Он много лет собирал марки, увлекался шахматами, читал книги по антропософии, играл в бильярд. Разговоров с подведением итогов Моисеев никогда не ведет. Просто живет и работает. Сила духа у него необыкновенная. Я думаю, что он всегда жил и на Земле, и как бы над ней».

На фото: Игорь Моисеев с женой Ириной Чагодаевой.

На сегодняшний день репертуар Государственного академического ансамбля народного танца имени Игоря Моисеева включает несколько сотен танцев народов всего мира. Моисеев, по сути, создал новый жанр: театр народного танца, который остаётся востребованным по сей день. Следует отметить мини-спектакли «Половецкие пляски» на музыку Бородина (1971), «В гостях и дома» (1983), «Мир и дружба» (1953), «Ночь на Лысой горе» на музыку Мусоргского (1983), «На катке» на музыку Штрауса (1980), греческая сюита на музыку Теодоракиса (1991), «Таверна» (1986).

Перечислять награды выдающегося хореографа можно очень долго. Среди прочих, Игорь Моисеев награжден несколькими орденами «За заслуги перед Отечеством» всех трех степеней в разные годы, удостоен звания Заслуженного артиста РСФСР (1942), Героя Социалистического труда (1976), в 1967 присуждена Ленинская премия. И.А. Моисеев дважды лауреат американской премии «Оскар» в области танца — в 1961 и 1974 годах о многих-многих других премий и почетных званий.
На собственном 100-летии юбиляр руководил постановкой праздничного концерта. Умер Игорь Александрович Моисеев на 102-м году жизни, 2 ноября 2007 года.

И́горь Алекса́ндрович Моисе́ев (21 января - 2 ноября ) - советский артист балета , хореограф и педагог народно-сценического танца , солист (с 1931) и балетмейстер (с 1930) Большого театра , основатель первого в СССР профессионального ансамбля народного танца () и первой школы народного танца (), организатор ансамбля «Молодой балет» ( , ныне - Театр классического балета Н. Касаткиной и В. Василёва).

Биография

Родился 21 января (8 января) 1906 года в Киеве .

Отец - Моисеев Александр Михайлович, адвокат, дворянин. Мать - Грэн Анна Александровна, француженка, модистка. Единственный сын в семье. В детстве несколько лет жил во Франции. Свободно говорил по-французски. Учился в Москве в частной балетной студии (1920), в Хореографическом техникуме , который окончил в 1924 году (педагоги И. В. Смольцов и А. А. Горский). После окончания техникума был принят в труппу Большого театра , где работал до 1939 года. В 1931 году стал солистом. Уже в 1930 году начал работать балетмейстером . Был постановщиком ряда физкультурных парадов на Красной площади. В 1933 году закончил Университет искусств.

В 1936 году заведовал хореографической частью Театра народного творчества.

В 1937 году, заручившись поддержкой председателя Совета народных комиссаров В. М. Молотова , создал первый в стране профессиональный ансамбль народного танца (Ансамбль народного танца СССР). Первая репетиция нового ансамбля состоялась 10 февраля 1937 года.

В 1938 году создал первую в стране профессиональную школу народного танца (хореографическая Школа-студия при Государственном академическом ансамбле народного танца), а в 1966 году - организовал хореографический концертный ансамбль «Молодой балет» (ныне Государственный театр балета под руководством Н. Д. Касаткиной и В. Ю. Василёва), которым руководил до 1970 года .

Ставил торжественные концерты и культурные программы, посвященные выдающимся событиям общественной жизни страны. Возглавлял жюри телевизионного фольклорного фестиваля «Радуга», был постоянным членом жюри многих Международных конкурсов и фестивалей народного танца, участвовал в работе Комитета защиты мира .

Моисеев вспоминал, что от него 18 раз требовали вступить в КПСС . Но он неизменно отказывался по принципиальным соображениям.

- А почему вы не хотите вступить в партию? - Потому что я верю в Бога и не хочу, чтобы вы меня за это прорабатывали на своих собраниях.

Член коллегии Большого театра (с 1985), член президиума Российской Академии искусств (с 1996), член комиссии при Президенте РФ по Государственным премиям РФ в области литературы и искусства, член Совета деятелей культуры, науки и образования при МИД России .

Умер 2 ноября 2007 года в Москве от осложнений гипертонической болезни и ишемической болезни сердца . Похоронен 7 ноября 2007 на Новодевичьем кладбище (участок № 5).

Семья

Был женат трижды:

• на Peoples.ru

Отрывок, характеризующий Моисеев, Игорь Александрович

Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»

Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.

Советский и российский хореограф, балетмейстер, артист балета, художественный руководитель Государственного академического ансамбля народного танца.
Родился 8 (21) января 1906 года в Киеве.
Отец - Моисеев Александр Михайлович, адвокат, дворянин. Мать - Грэн Анна Александровна, модистка. В детстве несколько лет жил во Франции.
Учился в Москве в частной балетной студии (1920), в Хореографическом техникуме, который окончил в 1924 году (педагоги И. В. Смольцов и А. А. Горский). После окончания техникума был принят в труппу Большого театра, где работал до 1939 года. В 1931 году стал солистом. Уже в 1930 году начал работать балетмейстером. Был постановщиком ряда физкультурных парадов на Красной площади. В 1933 году окончил Университет искусств.
В 1936 году заведовал хореографической частью Театра народного творчества.
В 1937 году, заручившись поддержкой председателя СНК СССР В. М. Молотова, создал первый в стране профессиональный ансамбль народного танца (Государственный ансамбль народного танца СССР). Первая репетиция нового ансамбля состоялась 10 февраля 1937 года.
В 1943 году создал первую в стране профессиональную школу народного танца (хореографическая Школа-студия при Государственном академическом ансамбле народного танца), а в 1966 году - организовал хореографический концертный ансамбль «Молодой балет» (ныне Государственный театр балета под руководством Н. Д. Касаткиной и В. Ю. Васильева), которым руководил до 1970 года.
Ставил торжественные концерты и культурные программы, посвященные выдающимся событиям общественной жизни страны. Возглавлял жюри телевизионного фольклорного фестиваля «Радуга», был постоянным членом жюри многих Международных конкурсов и фестивалей народного танца, участвовал в работе Комитета защиты мира.
Член колегии Большого театра (с 1985), член призидиума Российской Академии искусств (с 1996), член комиссии при Президенте РФ по Государственным премиям РФ в области литературы и искусства, член Совета деятелей культуры, науки и образования при МИД России.

Дочь - Ольга Игоревна Моисеева (р. 1943) - заслуженная артистка РСФСР, солистка ансамбля, педагог-репетитор.
Внук - Владимир Борисович Моисеев (р. 1963) - заслуженный артист Росcии, солист Большого театра, создатель Русского национального балетного театра, художественный руководитель Красноярского государственного академического ансамбля танца Сибири им. М. С. Годенко.

Народный артист Бурятской АССР (1940)
Заслуженный артист РСФСР (1942)
Народный артист РСФСР (1944)
Народный артист Молдавской ССР (1950)
Народный артист СССР (1953)
Народный артист Киргизской ССР (1976)
Почётный член Национального собрания Франции и член Французской Академии музыки и танца (1955)
Доктор наук Международной академии наук Сан-Марино
Почётный профессор Пекинской академии
Профессор Российской академии театрального искусства (1997)

Ушел из жизни 2 ноября 2007 года в Москве от осложнений гипертонической болезни и ИБС. Похоронен 7 ноября 2007 на Новодевичьем кладбище (участок № 5).

театральные работы

Репертуар в Большом театре:
«Корсар» А. Адана, хореография М. И. Петипа, редакция А. А. Горского - Раб
«Конёк-Горбунок» Ц. Пуни, хореография Мариуса Петипа, редакция Александра Горского - Раб, мазурка
«Теолинда» Ф. Шуберта, балетмейстер К. Я. Голейзовский - Рауль
«Иосиф Прекрасный» С. Н. Василенко, балетмейстер Касьян Голейзовский - Иосиф
«Футболист» В. А. Оранского, собственная постановка - Футболист

Первый исполнитель партий:
1932 - «Саламбо» А. Ф. Арендса, собственная постановка - Мато
1933 - «Дионис» А. А. Шеншина, «Шопениана», «Чарда», балетмейстер Касьян Голейзовский - Солист
1935 - «Светлый ручей» Д. Д. Шостаковича, балетмейстер Фёдор Лопухов - Узбек

Постановки в Большом театре:
Балеты
1930 - «Футболист» В. А. Оранского (совместно с Львом Лащилиным)
1932 - «Саламбо» А. Ф. Арендса (с добавлением музыки А. К. Глазунова, В. В. Небольсина и А. Н. Цфасмана)
1935 - «Три толстяка» В. А. Оранского
1958 - «Спартак» А. И. Хачатуряна

Танцы в операх:
1930 - «Загмук» А. А. Крейна
1930 - «Турандот» Дж. Пуччини
1932 - «Демон» А. Г. Рубинштейна
1933 - «Любовь к трём апельсинам» С. С. Прокофьева
1936 - «Кармен» Ж. Бизе

Танцы народов мира:
Русские танцы:
«Полянка», «Времена года. Сюита из двух танцев», «Вензеля», «Шестера. Уральский танец», «Задиристые частушки», «Русский перепляс», «Метелица (Снегурка)»
Белорусские танцы:
«Лявониха», «Крыжачок», «Полька „Янка“», «Бульба», «Полька „Мама“», «Юрочка (Деревенский Дон Жуан)»
Украинские танцы:
«Веснянки. Сюита» («Выход девушек (Девичья печаль)», «Прощание», «Гадание (Сцена с венками)», «Большой танец», «Каблучок», «Выход парубков», «Возвращение», «Встреча и величание», «Гопак»
Молдавские танцы:
«Жокул маре (большой жок). Сюита» («Хора (Танец девушек)», «Чокырлия (Жаворонок)», «Жок», «Молдовеняска», «Коаса (Косари)», «Ла спэлат (Прачка)», «Сфределуш (сельскохозяйственный танец)», «Молдаваночка», «Хитрый Мокану. Сюита» («Танец парней», «Танец девушек», «Объяснение в любви», «Общий выход», «Сырба (очень быстрый танец)», «Юла»
Киргизские танцы:
«Юрта», «Кыз кумай (Догони девушку)», «Танец киргизских девушек»
Узбекские танцы:
«Пахта (Хлопок)», «Танец с блюдом», «Уйгурский танец „Сафаили“ (национальный погремушечный инструмент)»
Таджикские танцы:
«Танец девушек», «Мужской воинственный танец с кинжалом», «Танец с дойрой (восточное название бубна)»
Казахский танец «Кок-пар»
Монгольские танцы:
«Монгольские наездники», «Монгольская статуэтка», «Танец монгольских борцов»
Башкирский танец «Семь красавиц»
Бурятские танцы (сюита «Цам» из десяти танцев)
Танец казанских татар
Танец крымских татар «Черноморочка»
Калмыцкие танцы:
«Чичирдык (Парящий орел)», «Ишкымдык (Два всадника)», Торгутский танец
Осетинский танец «Симд»
(массовый танец)
Гуцульские танцы:
«Аркан» (мужской пастушеский танец), «Танец девушки и двух парней»
Грузинские танцы:
«Картули (Лекури)», «Хоруми» (аджарский танец)
Азербайджанские танцы:
«Чабаны», «Десмолы», «Газахи»
Армянская «Майнуки» из четырёх танцев
Цыганский танец
Латвийские танцы (сюита из трех танцев)
Литовские танцы (сюита из пяти танцев)
Эстонские танцы:
«Эстонская полька через ножку», «Хиу-вальс. Эстонская сюита из трех танцев»
Польские танцы:
«Полонез», «Трояк», «Оберек», «Краковяк», «Мазурка», «Полька-лабиринт»
Венгерские танцы:
«Чардаш», «Понтозоо», «Хлопушки» (танец точками с отбивкой по сапогам), «Прощание», «Девичий танец с бутылками на голове», «Танец со шпорами»
Болгарские танцы (сюита из пяти танцев)
Румынские танцы:
«Бриул», «Мушамауа» (веселый массовый танец), «Оашский танец»
Финский танец «Комическая полька»
Немецкий танец «Немецкий вальс»
Китайские танцы:
«Танец с барабанами», «Танец с лентами», «Сан ча коу» (На перекрестке), «Большая пантомима»
Корейский танец «Санчонга»
Якутский танец «Добрый охотник»
Нанайские танцы:
«Нанайская народная игра „Фехтование на палках“», «Борьба двух малышей» (сценка)
Чувашский танец
Марийский танец
Вьетнамский танец «Танец с бамбуком»
Чешский танец «Чешская полька»
Словацкий танец
Греческие танцы:
«Сиртаки (Мужской танец)» (музыка М. Теодоракиса), «Танец девушек», «Общий хоровод», «Мужской танец четверками», «Общий финальный танец»
Итальянский танец «Сицилианская тарантелла La karetta»
Испанские танцы:
«Испанская баллада», «Арагонская хота» (музыка М. И. Глинки)
Ирландский танец «Молодость»
Югославские танцы:
«Сербиянка» (сербский танец), «Кукунешти» (сербский мужской танец), «Македонский женский танец», «Дзюрдевка» (черногорский воинственный танец), «Селянчица» (сербский танец), «Клятва» (македонский мужской танец)
Танцы Латинской Америки:
Аргентинские танцы:
«Маламбо», «Гаучо» (Танец аргентинских пастухов), «Таверна» (одноактная картина), «В таверне Радригес Пенья».
Мексиканская сюита («Сапатео», «Авалюлько»)
Венесуэльский танец «Хоропо»
Танцы США:
«Сквер-данс», «Назад к обезьяне» (пародия на рок-н-ролл)
Цикл «Картинки прошлого»:
«Подмосковная лирика», «Городская фабричная кадриль», «Трепак» (музыка П. И. Чайковского из балета «Щелкунчик»), «Сюита из старинных русских танцев», «По дворам», «Ухажёры», «Полька-красотка с фигурами и комплиментами», «Скоморошьи игрища», «Еврейская сюита „Семейные радости“»
Цикл «Советские картинки»:
«Колхозная улица», «Русская красноармейская пляска», «Призывники», «Партизаны», «Праздник труда - пятнадцать танцевальных фрагментов», «Флотская сюита „День на корабле“», «Футбол» (хореографическая сценка)
Дорога к танцу (класс-концерт):
«Станок», «Середина», «Проходки», «Перепляс», «Украинский танец», «Гопак-коло», «Полька»
На катке (музыка Жака Оффенбаха, Иоганна Штрауса, Андрея Петрова):
«Вальс конькобежцев», «Девушка и юноша», «Соревнования вертунов», «Парад», «Галоп и финал»
Ночь на лысой горе (в двух картинах):
«Ярмарка» (музыка народная), «Ночь на Лысой горе» (музыка М. П. Мусоргского)
Половецкие пляски (музыка А. П. Бородина):
«Выход Хана», «Танец пленниц», «Танец мальчиков», «Танец лучников», «Выезд всадников», «Общий танец», «Танец пастухов», «Воинственный танец», «Финал»
Балет Спартак. Танцы из балета (музыка А. И. Хачатуряна):
«Вакханалия», «Выход гладиаторов», «Андобаты (Бой в слепых шлемах)», «Ретиарий и мермелон (Рыбак и рыбка)», Адажио, «Битва фракийцев и самнитов»
Эстрадный номер «Полька-лабиринт»

призы и награды

Герой Социалистического Труда (1976)
Три ордена Ленина (1958, 1976, 1985)
Орден Октябрьской Революции (1981)
Два ордена Трудового Красного Знамени (1940, 1966)
Орден «Знак Почёта» (1937)
Орден «За заслуги перед Отечеством» I степени (21 января 2006) - за выдающийся вклад в развитие отечественного и мирового хореографического искусства, многолетнюю творческую деятельность
Орден «За заслуги перед Отечеством» II степени (12 июня 1999) - за выдающийся вклад в развитие культуры и в связи с 75-летием творческой деятельности
Орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (28 декабря 1995) - за заслуги перед государством, выдающийся вклад в развитие хореографического искусства
Орден Дружбы народов (11 апреля 1994) - за большой личный вклад в развитие хореографического искусства и мировой культуры

Иностранные награды:
Орден «Святой Александр» с короной (Болгария, 1945)
Офицер ордена культуры (Румыния, 1945)
Орден «Братство и Единство» (Югославия, 1946)
Орден Возрождения Польши (Польша, 1946)
Орден Полярной Звезды (Монголия, 1947)
Офицер ордена культуры I степени (Венгрия, 1954)
Национальный орден Кедра (Ливан, 1956)
Офицер ордена культуры II степени (Венгрия, 1960)
Орден Сухэ-Батора (Монголия, 1976)
Орден Белого льва (Чехословакия, 1980)
Офицер ордена культуры (Венгрия, 1989)
Командор ордена «За гражданские заслуги» (Испания, 1996)
Командор ордена Заслуг перед Республикой Польша (Польша, 1996)
Командор ордена Заслуг (Венгрия, 1997)
Орден «За заслуги» III степени (Украина, 1999)
Медаль «Моцарт», учреждённой ЮНЕСКО (2001)
Орден князя Ярослава Мудрого V степени (Украина, 3 марта 2006) - за выдающийся личный вклад в развитие культурных связей между Украиной и Российской Федерацией, многолетнюю подвижническую художественную деятельность
Орден «Данакер» (Киргизия, 2007)
Медаль «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»
Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
Медаль «В память 800-летия Москвы»
Медаль «В память 850-летия Москвы»
Благодарность Президента Российской Федерации (2001) - за выдающийся вклад в развитие мирового хореографического искусства
Знак отличия «За заслуги перед Москвой» (2005) - за заслуги в развитии хореографического искусства, большой вклад в культурную жизнь Москвы и многолетнюю творческую деятельность
Командор ордена Звезды Румынии (Румыния, 2004)
Командор ордена Мая (Аргентина, 2004)

Звание «Человек-Эпоха» (2005).

Премии:
Сталинская премия первой степени(1942) - за выдающуюся работу в области народного танца
Сталинская премия второй степени (1947) - за постановку программы «Танцы славянских народов» в ГААНТ СССР
Сталинская премия первой степени (1952) - за концертно-исполнительскую деятельность в составе ГААНТ СССР
Ленинская премия (1967) - за концертную программу ГААНТ СССР (1965)
Государственная премия СССР (1985) - за новые программы ГААНТ СССР (1983-1984)
Государственная премия Российской Федерации в области литературы и искусства 1995 года (27 мая 1996)
Премия Международного фонда «За развитие культурных связей между США и Россией» (1995)
Российская независимая премия «Триумф» (1997)
Американская премия «Оскар» в области танца (1961, 1974)
Американская премия журнала «Данс Магазин» в области танца
Российская национальная премия «Овация» в номинации «Живая легенда» (2000)
Премия «За беззаветное служение искусству танца» (Фонд Г. Улановой, 2004)
Международная премия «Вера и Верность» (Фонд Андрея Первозванного, 2006)
Национальная премия «Россиянин года» (2006)