Лидия лебединская дети. Лидия либединская. Отрывок, характеризующий Либединская, Лидия Борисовна

В этом названии,конечно,ооочень большая доля иронии.Потому что Лидия Либединская была не просто отдельным человеком,но - личностью.

Впервые я услышала о ней в передаче Губермана.Он любил свою любимую (за тавтологию извиняться не буду!) тещу чуть ли не больше жены.Полезла смотреть,кто это.Необыкновенный человек,из уже "ушедшей натуры".Не обладая талантом Алисы к кружевному раскрыванию сути,нырнула,конечно,в речку,чтобы (как смеялся надо мной мой папа) плыть по течению с наименьшим сопротивлением.То есть,слепить из того,что уже было.Просто мне очень хочется рассказать о ней.Чтобы натура не ушла навсегда.

Да!Самое смешное во всей этой истории,что родилась она - в Баку!

В первой серии я просто намыла из разных губермановских интервью кусочки,посвященные теще.Вощем,прикрылась словами самого.

"Я 65-й год встречал в этом доме (доме тещи - писательницы Лидии Либединской. - Ред.). Я еще с Татой, так сказать, женихался. И в этой комнате был накрыт огромный стол. Я еще тещи практически не видел и всех ее друзей не знал. Было человек тридцать, наверное. И около каждого прибора лежал маленький кусочек иностранского мыла, обернутый в красивую бумажку. Он выглядел, как шоколад. Все брали эти кусочки мыла, восторгались, говорили: "Лидия Борисовна, где вы их взяли?" И будущая моя теща царским голосом пояснила: "Мы летели из Швеции самолетом компании "Эйр-Франс". Я зашла в сортир, помыла руки. Нажала педаль, и выпал такой кусочек мыла. Он мне так понравился, что я подставила сумочку и держала педаль, пока мыло не перестало выпадать". И я понял, что попадаю в хорошую семью".

(http://guberman.lib.ru/stat_5/chg.htm)

- Вы очень дружны со своей тещей. Это почти подозрительно!
- Теща у меня гениальная, я ее нежно люблю. Это писательница Лидия Борисовна Либединская - автор книжек о декабристах, Блоке, Горьком, Герцене, Огареве... Она очень хорошая теща, мы с ней часто пьем вместе. У меня даже есть стишок про нее:

Как-то в ресторане ВТО к моей теще подсел один дикий черносотенец, один из редакторов черносотенного журнала и говорит: "Лидия Борисовна! Вы - графиня по происхождению, чисто русский человек, дворянка, - почему вы не с нами?" А она ему: "Голубчик, как же я могу быть с вами, если мои предки пороли ваших на конюшне?"

(http://guberman.lib.ru/stat/ne_takoj.htm)

Моя теща, писательница Лидия Либединская, была совершенно необыкновенным человеком. Мы с ней очень дружили и любили друг друга. Каждый год 7 января она устраивала в своей квартире детскую елку, на которую приходило человек 20 детей и человек 30 родителей – взрослым елка была еще интереснее, чем детям. До сих пор помню случай, когда приехал папа без ребенка и сказал: мальчика наказали, но я этот праздник пропустить не мог. Дедом Морозом регулярно был я, а когда меня посадили, по приказу тещи этот персонаж был отменен: детям дарили подарки и говорили, что Дед Мороз сейчас далеко, в холодных местах, он шлет приветы, подарки и скоро появится.

http://www.litsasovsek.ru/magazines/article/143

Игорь Губерман: «Челябинск для меня не чужой город»

- Вы подружились еще и с Лидией Либединской – внучатой племянницей Льва Толстого, графиней…

Теща была очень простым человеком, немыслимо демократичным, без тени панибратства. Она была настоящей аристократкой: никакого высокомерия, открытость, интерес к миру. Огромное количество людей, которые были пьяницами, у нее отдыхали, отпаивались. Пародист Саша Иванов, питерский поэт Серега Давыдов и многие другие – все находили у нее приют. Когда я был в ссылке, теща каждый год к нам приезжала в Сибирь.

Дина Рубина в своих воспоминаниях о Лидии Либединской приводит вашу фразу: «Моя теща движется со скоростью 100 шекелей в час»…

На самом деле скорость была чуть выше. Когда она первый раз приехала к нам в Израиль и обалдела от восточных базаров с огромным количеством недорогих украшений, то столько их набрала, что на них можно было купить корабль невольников. Это не входило ни в какой багаж и пришлось впереди нее отправлять посылку.

- А о Юрии Либединском что вам известно?

Мы с ним, к сожалению, разминулись, он умер в 1959 году. На мой взгляд, его человеческий талант глубже писательского. Но дочки его обожают и постоянно вспоминают – и Тата, и Лола. Нина чуть меньше, потому что она младшая. Сейчас разбирают его архивы – письма, документы, наброски, и это тоже возвращает дочерей к мыслям об отце.

(http://mediazavod.ru/articles/79139)

А это очень некачественная запись,видимо,сделанная у кого-то дома.Со всеми шумами,с прыгающей камерой.Но зато это целых 40 минут,когда можно послушать и посмотреть.

(http://smotri.com/video/view/?id=v231354097e)

Вот это очень интересно и нормального качества.

вспоминает Лидия Либединская

Вторая серия.Грустная.Это написано уже после ее смерти.

Лидия Либединская: не только «лучшая теща»

88 лет назад, 24 сентября 1921 г. в Баку в семье работника Госплана Бориса Дмитриевича Толстого и писательницы Татьяны Толстой (печаталась под псевдонимом «Вечерка») родилась Лидия Борисовна Толстая, вошедшая в историю русской культуры как писатель, мемуарист, литературовед Лидия Либединская. Отец Лидии имел титул графа и находился в родстве со Львом Николаевичем Толстым. В ходе многочисленных интервью Лидию Либединскую неоднократно просили прокомментировать этот факт родства с писателем Львом Толстым (отмечу, что Лидия Борисовна - внучатая племянница автора «Анны Карениной»). Вот что на эту тему говорила Либединская: « Что касается Льва Николаевича, то это не совсем прямое родство, но вот дед Льва Николаевича, Илья Андреевич Толстой, которого он обессмертил в образе старого графа Ростова Ильи Андреевича (он сохранил полностью имя и отчество), вот у этого Ильи Андреевича был родной брат, который был родоначальником нашей отдельной линии. Как известно, Илья Андреевич Толстой был человек очень широкого образа жизни, он, например, белье посылал стирать из Ясной Поляны в Голландию. Но это кончилось плохо. Как известно, и в романе «Война и мир» он совершенно разорился. А потом кончил жизнь казанским губернатором и вовремя скончался, потому что там шла ревизия и неизвестно, что было бы ».

Графский титул привел к тому, что все «кончилось плохо» и для отца Лидии Бориса Дмитриевича. У него еще с дореволюционных лет осталось значительное количество визитных карточек, на которых он приписывал внизу чернилами «Сотрудник Госплана РСФСР». Такая смелость привела к тому, что в 1937 г. Борис Толстой был арестован и вскоре погиб в лагере.

Урожденная Толстая, Лидия Борисовна не любила говорить о своем дворянском происхождении, и в постсоветское время даже отказалась войти в дворянское собрание. С трех лет Лидия жила в Москве. Здесь же в 1924 г. началась ее творческая биография. Трехлетняя девочка сочинила такую удивительную сказку, что ее опубликовала «Вечерняя Москва». Страсть к литературе, видимо, была заложена в девочке в генах. Лидия по окончании школы (изредка Либединская отмечала, что училась в «одной школе со Светланой Сталиной») поступает в Историко-архивный институт, а после - в Литературный институт им. Горького. В 1942 г. Лидия Толстая вышла замуж за видного советского писателя Юрия Либединского: ей 21 год, ему - 44. Причем у него была в это время вторая жена - киноактриса Мария Берггольц (1912-2003), сестра известной поэтессы Ольги Берггольц. Этот брак рухнул, потому что у Либединского не было надежного домашнего тыла. Сама Лидия Борисовна отмечала по этому поводу следующее: « Наша любовь потому, наверное, длилась столько лет, что я надежно обеспечивала ему «тыл». Ну а судьба свела нас во время, когда он выздоравливал после тяжелой контузии: я была его сиделкой, секретарем, возлюбленной. Довольно подробно я рассказала об этом периоде в книге «Зеленая лампа » (мемуарная книга «Зеленая лампа» вышла в издательстве «Советский писатель» в 1966 г. и в значительной мере дополненная была переиздана в 2000 г., - прим. авт.).

Тогда же, в 1942 г. Либединская опубликовала в московских газетах первые стихи уже под новой фамилией. Сегодня книги Либединского уже не переиздаются, но тогда, в пору романа Юрия Николаевича с Лидией Борисовной, закончившегося браком, Либединский был признанным классиком «пролетарской» литературы. В изданной в 1932 г. «Литературной энциклопедии» (т. 6) по поводу самой значимой его повести «Неделя» (1922 г.) было отмечено, что это - « первое, приковавшее к себе внимание пролетарское худ. произведение, означавшее переход от абстрактно-революционной романтики периода военного коммунизма к конкретно-реалистическому отражению действительности, классовой борьбы пролетариата на новом более сложном этапе ». Цитату о Либединском я привел для того, чтобы стало понятно, в какой круг попала Лидия, став женой видного писателя. В 1920-е гг. Либединский заведовал отделом прозы в журнале «Молодая гвардия» (на этом посту он дал дорогу в литературу Александру Фадееву, опубликовав его «Разлив», а несколько позже Либединский и Фадеев даже породнились - женились на сестрах Герасимовых, чей брат Сергей стал известным советским кинорежиссером, но оба брака были непродолжительными).

По окончании Литинститута Лидия Борисовна уже больше ничего не сочиняла: она стала писать только документальную прозу, объясняя свой выбор тем, что реальная жизнь для нее интереснее всех вымыслов. Лидия Борисовна после смерти мужа (Юрий Либединский умер 24 ноября 1959 г.) полностью посвятила себя литературе: опубликовала неизданные книги мужа, писала воспоминания, свои книги о Блоке, Герцене, Огареве, Горьком… Дом Либединской в Москве в Лаврушинском переулке напротив Третьяковской галереи был интеллектуальным салоном Москвы. В Новый год и на Пасху здесь собирались писатели и актеры (о них хозяйка салона говорила так: «обязательно порядочные люди»), для детей устраивались пышные рождественские елки. Лидия Борисовна умела дарить окружающим праздник. Известный поэт Игорь Губерман, автор славных «Гариков на каждый день», посвятил своей любимой теще такие строки:

« Зятья в слезах про тещ галдят, а наша - лучше не отыщешь Ни в Сан-Франциско, ни в Мытищах, ни в Африке, где тещ едят ». Но она была не только «лучшей тещей»…

В августе 2002 г. в год 110-летия со дня рождения Марины Цветаевой Лидия Либединская была почетным гостем I Международных Цветаевских чтений, приняла участие в открытии памятника М. И. Цветаевой, отметив тогда, что « это не памятник смерти, а памятник бессмертия и покаяния за то зло, которое люди причиняли ей вольно или невольно ». 14 сентября 2003 г. Лидия Либединская на радио «Свобода» сказала, общаясь с Виктором Шендеровичем: « Вот совсем недавно была дата смерти Цветаевой. Я хочу сказать, что в прошлом году в этот день мне пришлось быть в Елабуге. И вы знаете, там открыли такой памятник Цветаевой, целая площадь имени Марины Цветаевой, что надо елабужцам просто в ноги поклониться, что они делают для увековечения ее памяти ».

В августе 2006 г. Либединская собиралась поплыть на теплоходе в Елабугу, где, безусловно, стала бы центральной фигурой III Международных Цветаевских чтений. Она хотела « елабужцам просто в ноги поклониться », но - не успела… А тогда, в августе 2002 г., на выступлении в актовом зале Елабужского педуниверситета Либединская рассказала о дне 18 июня 1941 г. - дне, который она провела с Мариной Цветаевой и ее сыном Муром (воспоминания об этом дне - «Один день» - опубликованы в книге «Марина Цветаева в воспоминаниях современников: Возвращение на родину», изданной в московском издательстве «Аграф» в 2002 г.). Этот снимок, сделанный за 3 дня до начала войны, оказался последней фотографией Марины Цветаевой. На снимке помимо Либединской, Цветаевой и Мура запечатлен и основатель футуризма поэт Алексей Крученых. Либединскую связывали личные отношения с Цветаевой, Ахматовой, Пастернаком и многими другими знаменитыми современниками, и о каждом из них она умела удивительно рассказать. Знавшие Лидию Борисовну отмечали, что « ее память - волшебная шкатулка: стоило попросить, и вдруг вспархивало такое неожиданное, такое драгоценное …». Автору этих строк удалось в августе 2002 г. пообщаться с Лидией Борисовной: о, это действительно был удивительнейший рассказчик-просветитель! Последнюю неделю своей жизни Либединская провела вне России, на благодатном для отдыха острове Сицилия. В Москву Лидия Борисовна вернулась вечером 18 мая, дома до полуночи рассказывала дочери о своих сицилийских приключениях. Утром следующего дня ее не стало: в комнате горел свет, рядом с подушкой лежали две раскрытые книги…

А. Иванов

(http://www.zur.ru/?np_id=249&action=show_id&id=4652)

Будто уплыл от нас светлый остров...

Лидия Борисовна Либединская была из последних "могикан", сохранявших духовную связь века нынешнего с веком минувшим.

Она не умерла, она просто ушла от нас в мир иной. Так случилось, последнюю неделю своей жизни Либединская провела на острове Сицилия, в "настоящем раю", как говорили в нашей группе, приехавшей отдохнуть на этот благодатный остров.

В Москву мы вернулись вечером 18 мая, и помню, как по дороге домой Лидия Борисовна вспоминала свои сицилийские приключения и потом до 12 ночи рассказывала о путешествии дочери. А утром ее не стало. Очевидно, произошло это мгновенно, без мук. Остался гореть свет, и рядом с подушкой лежали две раскрытые книги.

Урожденная Толстая, она не любила говорить о своем дворянском происхождении, отказалась войти в дворянское собрание, а о родстве с великим писателем могла обмолвиться ненароком, вспоминая, например, как пошутил Михаил Светлов при их знакомстве: "А, это ты - Льва Толстая? Ну, заходи..."

И все-таки она была настоящей графиней, аристократкой духа, благородство и вместе с тем демократичность в отношениях с людьми были ее стилем. Она прожила долгую, нелегкую, но очень счастливую жизнь. Родила пятерых детей, у нее 14 внуков и 20 правнуков. А друзей вообще не счесть.

Ее открытый дом в Лаврушинском переулке был поистине интеллектуальным салоном Москвы. В Новый год и на Пасху здесь собирались писатели и актеры, старые и молодые, но обязательно порядочные люди. А для детей устраивались пышные рождественские елки, как в старину. Да Лидия Борисовна сама по себе была - праздник. Ее нарасхват приглашали все творческие дома столицы. Если литературный вечер или чей-то концерт вела Либединская, это уже был знак качества. И как легко, как естественно она это делала - хвалила, шутила, желала... Она была как магнит, собиравший вокруг себя талантливых людей. От Сибири до Прибалтики она обогревала своей неиссякаемой доброжелательностью начинающих авторов.

Родилась Лидия Борисовна в 21-м году прошлого века, а ее творческая биография началась... в 24-м году. Да, трехлетняя девочка сочинила такую удивительную сказку, что ее опубликовала "Вечерняя Москва". А потом, повзрослев, окончив Литинститут, она уже ничего не сочиняла, писала только документальную прозу - реальная жизнь была для нее интереснее всех вымыслов. Вышли ее книги о Блоке, Герцене, Горьком.

Не знаю другого человека, который умел бы так искренне, так самозабвенно радоваться всему хорошему, что встречалось на пути. Помню, когда после многолетней реконструкции Третьяковки открыли наконец пешеходную зону в нашем Лаврушинском, она говорила: "Просыпаюсь каждое утро с ощущением, что меня ждет чудо. Вот выйду сейчас из дома, и сразу попаду в рай..."

В последние годы у нее стали болеть ноги, ей сделали операцию. Но это ее не остановило. Она была вечной странницей, не отказывалась ни от каких приглашений. Этим летом собиралась поплыть на теплоходе в Елабугу, где стала бы, конечно, центральной фигурой конференции, посвященной Марине Цветаевой. И обязательно поехала бы этой осенью к Блоку в Шахматово, где в день рождения поэта собирается много народу. В прошлом году Лидия Борисовна, открывая блоковский праздник, говорила: "Я счастлива, что приезжаю сюда вот уже 35 лет подряд..." Без ее со-участия вряд ли вырос бы на шахматовских руинах такой замечательный музей. Она не могла, конечно, лично знать Блока, но написала о нем очень личную книгу. Кажется, будто они были близко знакомы. Потому что она, Лидия Либединская, - родом оттуда, из Серебряного века нашей культуры. А вот с Цветаевой, Ахматовой, Пастернаком и многими другими знаменитыми современниками Лидию Борисовну связывают личные отношения. Как она умела о них рассказать! Ее память - волшебная шкатулка: стоило попросить, и вдруг вспархивало такое неожиданное, такое драгоценное... Обидно, что никто из нас не удосужился записывать за ней.

Она была не просто писатель, она была просветитель. И главный ее вклад в наши литературу, культуру, историю - это сама ее богатая, щедрая Личность.

(http://www.rg.ru/2006/05/22/libedinskaja.html)

ОТКАЗ ОТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ: BakuPages.. Все товарные знаки и торговые марки, упомянутые на этой странице, а также названия продуктов и предприятий, сайтов, изданий и газет, являются собственностью их владельцев.

Вчера, 19 мая 2007 года, была грустная годовщина - ровно год назад умер чудесный человек, большой друг нашего дома, писательница и культурный деятель Лидия Борисовна Либединская.

Либединская (до замужества Толстая) Лидия Борисовна (24.09.1921, Баку). Отец - из рода графов Толстых, репрессированный за своё происхождение в 1937 году. Мать - писательница Татьяна Толстая, печатавшаяся под псевдонимом Вечерка. С трёх лет живёт в Москве. Начинала учиться в историко-архивном институте. Окончила Литинститут. В 1942 году вышла замуж за писателя Юрия Либединского и тогда же опубликовала в московских газетах первые стихи. В 1966 году опубликовала книгу воспоминаний «Зелёная лампа». Много занималась переводами. Живёт в Москве. Соч.: Зелёная лампа. - М., 1966; Воробьёвы горы: Повесть. - М., 1967; За вас отдам я жизнь. - М., 1969; Жизнь и стихи. - М., 1970; С того берега. - М., 1980; Боритесь за свободу! - М., 1990. (биография)

Много лет она дружила с моей свекровью , вместе ездили отдыхать в Пицунду, вместе жили в доме творчества писателей Малеевка...они говорили каждый день обо всем на свете, у нас дома за глаза Лидию Борисовну называли только Лидочкой...(а ее дети звали нашу маму Леночкой).

Лидия Либединская и Елена Николаевская в доме Лидии Либединской 17.4.2005

Их отношение к миру и к людям во многом совпадало, мы всегда улыбались, когда, что бы ни случилось, Елена Матвеевна говорила: -"Да, это ужасно, но что хорошо..." и дальше следовало перечисление того, чтто могло бы произойти, но, слава богу, не произошло, а Лидия Борисовна в тех же ситуациях восклицала "совсем иную фразу": - "Какое счастье, что...".
Я очень любила отвозить их обеих в Малеевку на месяц-на два и привозить обратно, мне очень нравилось видеть как радуются их приезду весь персонал дома творчества, как провожают их при отъезде и надеются на встречу в следующем году...

В 2005-м году в августе я увозила их из Малеевки, зная, что больше мы никогда сюда не приедем - Малеевку закрывали, ее купили и уже не жить там больше писателям и, боюсь, все памятные места, вся библиотека с раритетными автографами...все, все исчезнет... И вот как будто все стало рассыпаться, весь их привычный уклад - тяжело заболела и 26 января 2006 года умерла Елена Матвеевна, Лидия Борисовна узнала об этом, находясь в Израиле, она сказала своим детям: "Как же я вернусь в Москву? Там же больше нет Леночки!".
Эта смерть очень сильно подействовала на Лидию Борисовну, перенесшую очень и очень много смертей близких - мужа, сына, многих близких друзей, но вот на склоне лет они очень поддерживали друг друга, были рядом и в горе и в радости, а тут...
Мы с мужем в последний раз видели Лидию Борисовну у нас в доме в грустный день захоронения урны нашей мамы 16 апреля 2006 года, а через месяц не стало и ее.
Она вернулась из интересной поездки, ее встретили родные, она привезла всем, как всегда, подарки и сувениры, потом сказала, что она очень устала и завтра будет долго-долго спать...Поздним утром, забеспоковшись, дети обнаружили ее, заснувшую вечным сном с книжкой в руках и с улыбкой. Она успела разложить все привезенные подарки и легла почитать...
Говорят, что такую легкую смерть бог посылает очень хорошим людям. Лидия Борисовна была очень хорошим человеком - семьи ее пятерых детей, внуки, правнуки, все ее помнят, любят и горюют о ней.
Ее зять, Игорь Губерман, обожал свою "тещеньку", и, как говорила нам Лидия Борисовна, все бывшие и настоящие мужья и жены всех ее детей и внуков всегда продолжали дружить с ней и старались забежать поболтать или на семейный праздник...

Лидия Либединская на кухне - 5.3.2003

Дина Рубина: из воспоминаний о Лидии Борисовне Либединской
http://modernlib.ru/books/rubina_dina_ilinichna/ruchnaya_klad/read_1/

(Л.Б.Либединская - писательница, теща Игоря Губермана)
Любопытная байка из третьих рук: однажды в ЦДЛ к столику, за которым Л.Б. сидела с друзьями, подвалил нетрезвый писатель-почвенник, и чуть не со слезою в голосе воскликнул:
- Лидия Борисовна! Вы же русская графиня, как вы можете якшаться со всем этим сбродом инородцев... Ваше место рядом с нами, русскими писателями, ведь ваши предки... и наши предки...
На что графиня якобы ответила:
- Милейший, мои предки ваших предков на конюшне секли...
(Странно, что я так и не удосужилась подтвердить подлинность случая у самой „Графинюшки“...Но точность реакции, и ее неповторимая интонация - весьма достоверны.)»

* * *

ЛЕБЕДИНСКАЯ ЛИДИЯ БОРИСОВНА
(урожденная графиня Толстая)
(24 сентября 1921 года - 2006)
- российская писательница, мемуарист, переводчица, литературовед (горьковед), исследователь жизни и творчества А.М. Горького, автор мемуаров о своих современниках - от Марины Цветаевой до Льва Разгона, известных книг «Живые герои», «Жизнь и стихи», «Зеленая лампа» и многих других.

После первого же вечера, в котором она участвовала, я поняла, что ее участие – это знак качества вечера.Я без конца приглашала её, и она никогда не отказывалась.

Я начала думать, что именно ко мне она так внимательна, именно со мной делится подробностями своей жизни, рассказывает только мне забавные происшествия. В глубине души я понимала, что это не так.
Но, наверное, каждый человек, с кем она общалась, мог бы так подумать. Потому что она была очень демократична в отношениях с людьми. Это был стиль её жизни. Но при всей демократичности она была настоящим аристократом духа, благороднейшим человеком.

В девичестве Толстая, внучатая племянница Льва Николаевича Толстого, она никогда не говорила об этом. Узнала я это случайно, даже не от нее. К слову только могла она повторить шутку Михаила Светлова при знакомстве с ней: ” А, это ты Льва Толстая?”

Одна из первых и известных книг, написанных ею, была “Зелёная лампа”.

Любимой фразой её была фраза: “Пока мы недовольны жизнью, она проходит”.

Она делала все легко и весело. Таких добрых, как она людей, я не встречала.

Иногда окружающие этим пользовались. Смеясь, рассказывала она, что почтальонша, разносившая в дом деньги, призналась ей в получении её денег. Объяснила свой поступок она просто: “У меня не было денег”.

В день 60-летия Л. Либединской проводился вечер. Натан Эйдельман привёз 60 алых роз, которые украшали сцену.

Вечер нельзя было затягивать, потому, что после вечера Лидия Борисовна устраивала банкет. Перед началом вечера ко мне подошла незнакомая женщина и сказала, что она выступит.А в списке выступающих было очень много людей. Я в растерянности не знала, что ответить, но она и не ждала ответа, а вышла на сцену. Зал приветствовал её аплодисментами.
Это была Белла Давидович. Известная пианистка, имя которой не произносилось после того, как её сын, скрипач Дмитрий Ситковецкий в 1977 году эмигрировал в США,
а до того она одержала блестящую победу на Международном конкурсе пианистов имени Шопена. Она завоевала славу одной из лучших исполнительниц в СССР.
В 1978 году ей удалось покинуть СССР и уехать в США. В 1979 году состоялось её первый концерт в Карнеги – Холл- всемирно известном концертном зале.
Многим знакома старая шутка: ” Как попасть в Карнеги – Холл?”-спрашивает прохожий у полицейского на Манхеттене. “О, для этого Вам придется очень и очень долго упражняться”.
В зал может попасть артист любого жанра, если он достиг вершин мастерства.
Позже Белла Давидович преподавала Нью- Йорке, давала уроки мастер – класса в США и в Европе.

На юбилейный вечер Лидии Борисовны собрались её близкие друзья.

Лидия Борисовна как магнит собирала вокруг себя талантливых людей. Она прожила тяжелую жизнь – гибель отца в сталинском лагере, смерть мужа, сына
Её семья-37 человек- 14 внуков, 15 правнуков, 4 зятя, среди них Игорь Губерман, который был арестован и сослан в Сибирь.

А она старалась всем помочь. Когда её спрашивали, как ей удалось воспитать таких детей, она отвечала: “я не воспитывала, я дружила”.
Но я ни разу не видела её грустной. Она хотела говорить только о хорошем. Игорь Губерман шутил:

«Зятья в слезах про тещь галдят,
А наша- лучше не отыщешь
Ни в Сан –Франциско,ни в Митищах,
Ни в Африке где тещь едят»

У меня случайно сохранился список людей, выступавших на Юбилейном вечере 60 летия Л. Либединской

Привожу его здесь:
12 ноября 1981 года Лидия Борисовна Либединская
1 Открывает и ведет – критик Лев Ильич Левин 20м
2 Лидия Борисовна Либединская 15м
3 Литературовед Илья Борисович Зильберштейн 08м
4 Артист т-еатра Ленинск. Комс. Наталья Журавлева 10м
5 Поэт Олег Дмитриев 5м
6 Поэт Маргарита Иосифовна Алигер 10м
7 Засл. Артист РСФСР Я.М. Смоленский 5м
8 Поэт Яков Хелемский 5м
9 Литературовед Зиновий Самойлович Паперный 8м
10 Драматург Абрам Львович Штейн 5м
11 Григорий Горин 10м
12 Поэт Евгений Храмов 5м
13 Арт. Мос. Филармонии Антонина Кузнецова 12м
14 Поэт Марк Лисянский 5м
15 Поэт, переводчик Вильгельм Вениаминович Левик 5м
16 Засл. Арт. РСФСР Александр Кутепов 5м
17 Поэт, переводчик, критик Лев Адольфович Озеров 5м
18 Историк Н. Эйдельман 10м всего- 140 м
начало 7ч-30м. конец 10ч.
отв. за проведение Уздина
Лидия Борисовна была вечной странницей, она объездила всю Россию, 18 раз была в Сибири, в местах декабристов и их жен. Ежегодно бывала в Шахматове, может, без нее и не состоялось бы этого музея Блока. Она ежегодно выступала на пушкинских днях в Михайловском, в Ясной поляне – на днях Л.Толстого. Она объездила всю Европу. Последняя её поездка была в Сицилию. Приехав домой, упоенно рассказывала, что побывала в раю. Простившись с дочерью по телефону, попросила рано не будить ее.
Утром следующего дня, она не отвечала на звонки. Когда дочь вскрыла дверь, то увидела лежащую в постели Лидию Борисовну, на подушке рядом лежали 2 книги и очки. Она не умерла, она ушла в другой мир.
Вспоминаю ее и улыбаюсь. Мне становится тепло.
Продолжение:
.

Рецензии

Очень обрадовалась, встретив воспоминания о Лидии Борисовне Либединской. С этим светлым человеком познакомилась в Иркутске, где она встречалась со своими друзьями Зорей Крыловой и Вадимом Пертциком, преподавателями юрфака, где я училась и писала курсовую, часто бывая у них дома. Тогда встреча по незнанию не впечатлила, но в Москве наши встречи были уже неоднократными и дружескими. Встречались по праздничным дням у Пертциков, с которыми крепко дружили, Лидия Борисовна была у них постоянным и любимым гостем. Мою первую опубликованную повесть обсуждали там горячо, а когда я закончила вторую, Лидия Борисовна пригласила меня к себе домой, в знаменитый писательский дом. Я принесла рукопись, но мы не работали. Пили чай, болтали, она хотела прочесть повесть и потом поговорить. Ведь я была просто любителем, не знала совсем никаких правил и меня просто несло на эмоциях. Кроме того, писала урывками, занятая ответственной работой. Лидия Борисовна уже хорошо меня знала и искренне хотела помочь. Так и случилось. Она долго со мной обсуждала мою работу, давала ценные советы и делилась секретами мастерства. Повесть напечатали и потом она вошла в несколько сборников. А советы Лидии Либединской помню всегда, она говорила со мной не только о литературе, но и о жизни, рассказывала о своем муже, возможно, потому, что знала и очень уважала моего супруга, он защищал у Вадима диссертацию и мы все постоянно встречались. Как я ругаю себя за то, что по молодости не придавала особого значения этим драгоценным встречам, не записывала впечатления, разные истории. А Лидия Борисовна была замечательным мастером каламбуров, ее доброе улыбчивое лицо всегда было в центре внимания.
Спасибо Вам, уважаемая Майя, за воспоминания о Лидии Борисовне, я словно снова встретилась и говорила с нею.
С уважением,всего Вам самого доброго,

Уважаемая Любовь! Спасибо, что поделились своими воспоминаниями. Спасибо, что Вам пригодилось то, о чём рассказывала Майя Владимировна Уздина в "Я помню..."
М.В.Уздина ушла из жизни 16 декабря 2016 года. Светлая ей память!

Лидия Либединская

Формула любви

Мы сдружились на Таймыре,

Чтобы жить в любви и мЫре…

Эти строчки Григорий Горин написал осенью 1969 года на скатерти, где мои гости оставляют свои автографы. Так и жили мы с Гришей и Любой в любви и мире последующие тридцать с лишним лет.

А тогда, в 1969 году, наша писательская группа вернулась из длительной поездки в Сибирь по ленинским местам, организованной Союзом писателей в честь приближающегося столетия вождя.

Впрочем, вот как сам Гриша вспоминает о нашем первом знакомстве:

«…Наша дружба окрепла в Минусинске, где Лидия Борисовна покупала какие-то чайнички, салфетки, чашки, но своего апогея дружба достигла на пароходе, который повез нас до Игарки и на котором Л. Б. нечего было покупать и дарить, а следовательно, выдалось время, чтобы спокойно поговорить. Тут я с интересом узнал, что Либединская в прошлом - графиня, принадлежит к роду Толстых и, очевидно, в силу этого унаследовала от своих славных предков непротивление злу насилием и неистребимое желание убегать из родного дома на все четыре стороны…

Еще я узнал, что она любит декабристов, которые, как известно, страшно были далеки от народа, но разбудили Герцена, а тот, в свою очередь, побудил Лидию Борисовну для написания о нем книг.

Так в разговорах и песнях Окуджавы (он тоже был членом нашей группы), мы доплыли до Норильска, где Лидия Борисовна скупила все глубокие тарелки, предназначавшиеся труженикам Заполярья и ненужные им, очевидно, в силу вечной мерзлоты. Неся эти тарелки к аэродрому, я узнал, что у Либединской большая семья из пяти детей и еще большего количества зятьев и внуков, которые любят кушать на красивой посуде…»

Лидия Либединская и Булат Окуджава. Иркутск. Фото М. Свининой

Несли к самолету эти тарелки, которые в те годы купить в Москве было невозможно, Гриша Горин и Булат Окуджава. День стоял жаркий, тарелки тяжелые и, отирая пот, Булат сказал:

Теперь я понял, что такое летающие тарелки!

Так завершилась первая совместная поездка, и, вернувшись в Москву, наша компания, сложившаяся в сибирском путешествии - Алигер, Горин, Окуджава, Храмов, Гранин и я, - продолжала встречаться друг у друга почти каждую неделю, мы подружились семьями, и дружба эта закрепилась на многие годы.

Зимой 1970 года мы встретились с Гришей под Ленинградом в Доме творчества «Комарово». Он тогда писал пьесу о Герострате и узнав, что во время поездки в Турцию я побывала в Эфесе, стал с пристрастием расспрашивать меня об этом городе. Увы, я мало чем могла удовлетворить его любопытство.

Главной достопримечательностью этого города называют то, что в нем родился Герострат, который сжег одно из семи чудес света храм Артемиды Эфесской… - ответила я.

Гриша расстроился, а потом вдруг рассердился:

Негодяй! Добился-таки своего, прославился! Непостижимое это чувство - стремление к славе любыми путями и средствами! Скольких людей толкало оно на преступления…

Разным бывает это стремление, - возразила я. - Помните, как князь Андрей говорит себе: «Что же мне делать, ежели я более всего люблю славу, любовь людскую?»

Гриша промолчал и только вечером, словно продолжая утренний разговор, спросил:

А вы уверены, что слава и любовь людская одно и то же?

На это вам лучше всех ответил бы сам Лев Николаевич, потому что и его, судя по дневникам, вопрос этот изрядно мучил, - ответила я.

Постараюсь найти у него ответ…

И завязался долгий серьезный разговор, который теперь уже не перескажешь и которых впоследствии было так много! Меня всегда поражала и радовала глубина горинских суждений, его стремление не только понять и осмыслить, но и по возможности точно сформулировать для себя суть затронутой той или иной проблемы.

Как-то там же, в Комарове, я после завтрака ушла в лес на лыжах. Был солнечный мартовский день с легким морозцем - «весна света», по определению Пришвина. Уже направляясь к дому, я, спускаясь с невысокой горки, за что-то зацепилась и, продолжая мягко катиться по пушистому снегу, нет, не упала, а легла на спину. Я даже испугаться не успела, как, взглянув вверх, впала в блаженное оцепенение, от окружавшей меня красоты. Рыжие отблески уже пригревающего солнца вспыхивали на чуть припорошенных снегом верхушках сосен, сквозь которые ярко синело безоблачное небо, пушистые низкие елочки дружелюбно тянули ко мне свои зеленые лапы, и такая упоительная тишина обступила меня, что я продолжала лежать, боясь пошевелиться, лишь бы не нарушить ощущение слияния с чем-то непостижимым. Хотелось, чтобы это длилось и длилось…

И вдруг я услышала знакомый, заботливый и встревоженный голос:

Что случилось? Ушиблись? Вам дурно?

Надо мной стоял Гриша.

Да нет, - засмеялась я. - Посмотрите, какая красота, не хочется уходить!

Ну, знаете, матушка, как врач вам говорю, немедленно вставайте, лежать на снегу дело не безопасное!

Когда мы уже подходили к дому, Гриша вдруг спросил:

А что же все-таки это значит, что вы даже не замечали холода от снега, на котором лежали?

Помните у Лермонтова: «Тогда смиряется в душе моей тревога, / Тогда расходятся морщины на челе, / И счастье я готов постигнуть на земле, / И в небесах я вижу Бога!»

А вы видели?

Не знаю. Но постигнуть счастье на земле - это точно было…

Лермонтов - гений, а может, он был инопланетянин? Впрочем, и на земле рождаются гении, но, увы, понимание их гениальности почти всегда приходит слишком поздно… Вы верите поэтам?

Конечно! Кому же еще верить? Не политикам же…

Политикам верить нельзя! - твердо сказал Гриша. - Их мечтания, даже когда они искренне направлены на благо человечества, сбываясь, всегда оборачиваются для людей страданиями…

К обеду опоздаете! - крикнул нам с балкона Юрий Рыхтеу и мы заторопились в столовую.

Михаил Светлов говорил: «Плохой человек не может быть хорошим поэтом. Что он скажет людям, если у него самого нет ничего хорошего в душе?»

В благородной душе Григория Горина так же, как и в его редком таланте, как бы переплетались два стремления - поведать людям о самом главном и вечном и одновременное пристальное внимание к конкретному человеку, живущему рядом с ним, к его насущным, порой чисто бытовым проблемам, формирующим повседневное поведение и существование, как отдельных людей, так и современного общества в целом.

И вот это-то неразрывное переплетение вечного и каждодневного и дает ему право в ответ на уникальный по идиотизму вопрос чиновника Калдобина, зачем он, русский писатель, пишет про греков, умно и спокойно ответить: «Да и как можно было объяснить этому чиновнику, что, кроме его учреждения, существует иное пространство, имя которого - Вселенная, и, кроме его календарика с красными датами, существует время, имя которому Вечность… И тогда фламандский шут Тиль Уленшпигель становится понятен своим московским сверстникам и призывает их к свободе, немецкий барон Мюнхгаузен может учить русских людей ненавидеть ложь, а английский сатирик Джонатан Свифт - стать нам всем близким своей иронией и сарказмом».

Горин как бы подхватывает эстафету своих великих предшественников, сохраняя их стилистику, создает совершенно новые, никогда не вторичные произведения, в которых нет назойливых ассоциаций с сегодняшним днем, нет назидательности и поучений, а идет разговор на равных прошлого с настоящим.

Да и зачем Горину ассоциации, когда в своих рассказах он открыто, с присущей только ему деликатной беспощадностью говорит о современности, и юмор - но никогда не насмешка! - пронизывающий его рассказы, лишь подчеркивает убогость обывательского мышления и бытия. Не случайно рассказ «Остановите Потапова» стал классикой, и, верно, еще очень долго Потаповы останутся реальностью нашей жизни.

…Мне вспоминается, как однажды весной, уже в семидесятые годы, в Малеевке, Гриша предложил мне поехать с ним на машине, поискать новое место для рыбалки. Мы долго ехали куда-то за Новую Рузу. Проезжали мимо прудов, пересекали какие-то маленькие речушки, даже миновали водохроанилище, но почему-то Гришу - страстного рыболова - все это не устраивало, и мы уже хотели возвращаться, как вдруг справа по ходу машины заблестело вдали какое-то, как нам показалось, довольно обширное водное пространство.

Гриша тут же решительно свернул с асфальта, и, проехав несколько десятков метров по травянистой поляне, мы оказались возле обширного пруда, бывшего пруда! Теперь этот пруд, затянутый ряской, проросший осокой и камышами, больше напоминал огромное болото.

А над ним, на высоком пригорке, виднелись развалины большого старинного дома, вокруг которого на довольно большое пространство раскинулся - увы, тоже бывший! - фруктовый сад. Только редкие ветки на искривленных деревьях робко выбрасывали розоватые и белые полураспустившиеся цветы.

Какое-то царство мертвых! - почти с испугом проговорил Гриша. - Вон там деревушка виднеется. Подъедем, спросим…

На околице возле колодца стояла с ведрами старая бабка в широкой ситцевой кофте, тренировочных выцветших штанах и белом, в черный горошек, платочке. На вежливый вопрос Гриши, как им тут живется, она охотно ответила:

Да как живем? Доживаем! Года три назад окрестили нас не-пер-спек-тив-ны-ми, - с трудом выговорила она непонятное слово, которое явно долго заучивала. - Все обещают переселить неведомо куда, а пока раз в неделю автолавка приезжает, хлеб, крупу привозят, сахар бывает, консервы, а так в город ездим…

А что у вас там за красота разрушенная? - не унимался Гриша.

Усадьба, что ли? Я-то не помню, а дед мой рассказывал, барин там жил, богатый. Прудов-то много было, во всех рыбу разводили, а уж яблок, груш, сливы, вишни видимо-невидимо было, до сих пор осенью дички ребята подбирают. И дом - дед сказывал - красота. Ну, в семнадцатом барин сбежал, дом стали грабить, а потом испугались, вдруг барин вернется, и подожгли его…

Так все и стоит с семнадцатого?

Так и стоит. А кому оно нужное, ничейное ведь…

Вот и награбили награбленное, - едва мы отъехали, сказал Гриша. - Вот уж воистину страна Геростратов!

О литературных заслугах Григория Горина не знает только ленивый. Но невозможно забыть о его редких во все времена человеческих качествах, достойных соперничать с его многогранным талантом. Безотказность, скромность, душевная щедрость, готовность прийти на помощь и разделить с человеком его беду и радость, рыцарская верность в дружбе - многим ли все это присуще?

В 1979 году уезжала в Израиль моя младшая дочка с мужем и двумя маленькими детьми. Тогда никто и помыслить не мог, что мы сможем когда-нибудь снова встретиться. Провожали НАВСЕГДА, и потому разлука была очень тяжелой. Гриша Горин пришел на проводы и, отозвав меня от гостей, негромко сказал:

Не волнуйтесь. Я должен лететь в Вену на премьеру моей пьесы. Я специально взял билет на тот же рейс, которым летят ваши дети. Я буду с ними во все время полета, ведь им тоже тяжела разлука, постараюсь скрасить эти самые трудные первые часы, а потом передам их с рук на руки встречающим…

В самолете он сел рядом с ними, играл с детьми, успокаивал родителей.

Это была одна из первых его официальных зарубежных поездок, и он рисковал очень многим - общение с эмигрантами считалось не шуточным проступком, и он мог навсегда остаться «невыездным».

А потом Гриша позвонил мне из Вены и сказал:

Все благополучно, не расстраиваетесь, вы обязательно поедете к ним в гости!

В гости к ним я смогла полететь лишь через десять лет, но всегда помнила его слова, хотя они звучали тогда доброй сказкой, а ведь сказки так необходимы людям!

Несколько лет подряд, пока строился дом в Красновидове, где Горины должны были получить загородную квартиру, - а строился он очень долго! - Люба и Гриша жили у меня на даче в Переделкине.

Навещая их, а порой и проводя с ними по два-три дня, я становилась невольным свидетелем их жизни, слаженной и гармоничной. Они как бы дополняли друг друга, и нельзя было не почувствовать, какая большая заслуга в этой слаженности и гармоничности принадлежит Любе. Немногословная, приветливая, с присущим грузинам врожденным аристократизмом, она была не просто гостеприимной хозяйкой и заботливой женой, она всегда оставалась личностью, и это во многом определяло атмосферу, царившую в их доме, куда так тянулись люди.

Мы познакомились с Гришей сразу после его женитьбы, и как мудро поступила судьба, подарив ему такую жену. Для меня они всегда были и будут неразделимы. Я верю: Люба справится с обрушившейся на нее бедой и с помощью друзей доведет до конца последние Гришины замыслы.

Гриша любил жизнь, умел радоваться ей: бродить с ним по картинным галереям, слушать музыку, смотреть хороший спектакль или фильм - было наслаждением. Он любил дружеское общение и любил делать подарки. На один из моих дней рождения, зная мою любовь к путешествиям, Гриша и Люба подарили мне большой кожаный чемодан и конверт с шуточными стихами:

Был богатым фараон,

Строил близким пирамиды,

Но душой был беден он,

Не имея нашей Лиды.

Лида - это главное сокровище:

Наша мама, бабушка, свекровище!..

От имени детей Люба и Гриша

Вот и такая бывает формула любви!